Королева О.И.

Введение

В научном исследовании речь пойдёт о проблемах памятникоохранитель-ных органов Тверской губернии в постреволюционный период.
Актуальность выбранной темы обусловлена, с одной стороны, большим интересом к ней в исторической науке, а с другой стороны, её недостаточной разработанностью. Изучение государственной политики по защите и сохране-нию культурного наследия Тверской губернии в рассматриваемый период нача-лось в 1930–х гг. и продолжается до настоящего времени. Однако есть неболь-шое количество крупных и значительных монографических трудов, посвящён-ных исключительно проблемам в области охраны памятников культуры в постреволюционный период.
Кроме того, общественно–политическая актуальность данной темы опре-деляется тем, что в настоящее время существует необходимость в использова-нии отечественного опыта, накопленного в области защиты и сохранения куль-турного наследия после революции. Такая необходимость обусловлена нехват-кой финансовых средств, изменением общественной идеологии и общим состо-янием культурной сферы общества. Использование опыта прошлых лет помо-жет понять ценность памятников культуры, как важнейших элементов нацио-нального достояния, и более эффективно организовать деятельность по защите культурного наследия в современной России.
Историография по заданной теме обширна и разделена по хронологиче-скому признаку на два периода: советский и постсоветский.
К советскому периоду относятся работы А.А. Козлова, А.Г. Мосякина, за-нимавшихся исследованием исключительно проблем в области защиты и сохра-нения культурного наследия, С.И. Гореловой, Д.А. Равикович, изучавших про-цесс становления и развития музейного дела, а также Ф.В. Борисевича, Ю.Н. Жукова и Г.А. Богуславского, исследовавших правовые основы деятельности по охране памятников культуры. Комплексным изучением государственной поли-тики по защите и сохранению культурного наследия занимались Д.А. Равико-вич, Ю.Н. Жуков, С.И. Горелова и И.А. Игнаткин.
Постсоветский период представлен работой В.Г. Качаловой, изучавших исключительно проблемы в области защиты и сохранения памятников культу-ры. Исследование Н.А. Личак посвящено законодательной основе политики государства по охране культурного наследия. Процесс становления и развития музейного дела представлен в работах Т.В. Овчинниковой, Т.Ю. Юреневой и Н.А. Личак.
К постсоветскому периоду относятся также работы Ю.Г. Галая, Н.Ю. Си-доровой, М.А. Поляковой, Г.А. Кругликовой, Н.П. Рязанцева, А.И. Лебедева, Е.А. Бурдина, Н.А. Татаренковой, занимавшихся комплексным изучением дея-тельности государства по защите и сохранению памятников культуры, И.А. Бу-тенко, Я.Е. Водарского и Л.В. Ивановой, исследовавших культурную политику Советского правительства в целом.
Цель работы – всесторонняя характеристика деятельности памятнико-охранительных органов Тверской губернии в постреволюционный период.
В исследовании используются неопубликованные (архивные) и опублико-ванные материалы.
Неопубликованные материалы хранятся в фондах Государственного архи-ва Тверской области (далее – ГАТО). Учитывая временные рамки и тему рабо-ты, исследуется фонд № 488. К неопубликованным материалам по теме иссле-дования относятся делопроизводственные источники, которые делятся на три группы. Первая группа представлена отчётными документами Тверского, Осташковского, Бежецкого, Кашинского, Старицкого, Ржевского, Кимрского и Весьегонского подотделов по делам музеев и охране памятников искусства и старины.
Вторая группа неопубликованных делопроизводственных источников включает материалы деловой переписки Тверского губернского отдела народно-го образования и государственных учреждений, обеспечивавших и регулиро-вавших деятельность памятникоохранительных органов Тверской губернии. Третью группу источников составляет протокольная документация Тверского съезда по делам музеев и охране памятников искусства и старины Тверского подотдела по делам музеев и охране памятников искусства и старины.
Опубликованные источники делятся на три вида: источники личного про-исхождения, публицистические произведения и делопроизводственные материа-лы.
Источники личного происхождения – это воспоминания (мемуары) и частная переписка, авторами которых являются партийно–государственные и общественные деятели, которые принимали непосредственное участие в дея-тельности по защите и сохранению культурного наследия Тверской губернии. К источникам личного происхождения относится письмо А.В. Луначарского В.И. Ленину от 20 марта 1920 г.
Следующую группу источников составили публицистические произведе-ния, авторами которых были государственные и общественные деятели, опреде-лившие основные стратегии и направления деятельности Советского государ-ства по защите и сохранению культурного наследия тверской губернии в изуча-емый период. К ним относится «Хроника охраны природы, памятников искус-ства, быта и старины» П.Е. Васильковского и А.Л. Яворского.
Третий вид источников по теме исследования – делопроизводственные материалы, которые можно разделить на две группы. Первая группа включает отчётные документы, содержащие общую информацию о результатах деятель-ности какого-либо учреждения в области защиты и сохранения культурного наследия Тверской губернии. К ним относится отчёт Петроградского отдела му-зеев по охране памятников искусства и старины от 1923 г.
Вторая группа делопроизводственных материалов представлена норма-тивными документами высших органов власти, регулирующими деятельность Советского государства в области защиты и сохранения культурного наследия Тверской губернии. К ним относится постановление Наркомпроса «Об образо-вании губернских подотделов по делам музеев и охране памятников искусства и старины при отделах народного образования губернских Совдепов» от 7 декаб-ря 1918 г.
Хронологические рамки работы охватывают период с ноября 1917 г. по конец 1920-х гг. Нижняя граница связана с установлением Советской власти и началом формирования государственно-правовых основ защиты и сохранения культурного наследия Тверской губернии. Верхняя граница обусловлена ликви-дацией созданной системы органов охраны памятников истории и культуры и изменением государственной политики в отношении культурного наследия Тверской губернии. Территориальные рамки исследования охватывают террито-рию Тверской губернии в её границах на изучаемый период.

 Штатная структура органов охраны культурного наследия

Одно из направлений государственной политики Советской России по за-щите и сохранению культурного наследия в постреволюционный период заклю-чалось, по мнению ряда исследователей, в формировании системы специальных местных органов (губернских и уездных), занимавшихся организацией деятель-ности государства в сфере охраны памятников истории и культуры [25, 3; 24, 87; 34, 45; 29, 173–174; 27, 77; 49, 275; 39, 51; 41, 310; 37, 40; 38, 112; 35, 118].
Согласно постановлению Народного комиссариата просвещения от 7 де-кабря 1918 г., при всех Отделах народного образования Советской Республики предполагалось учредить губернские подотделы по делам музеев и охране па-мятников искусства и старины для обеспечения более эффективной защиты всех культурных ценностей, находившихся на территории РСФСР [22, 12]. Так, в со-ставе Тверского Отдела народного образования губернский подотдел, занимав-шийся охраной культурного наследия, был открыт в январе 1919 г. [5, 17]
Крайняя необходимость в осуществлении активных действий по защите и сохранению памятников истории и культуры, возникшая после революции, при-вела, согласно делопроизводственным материалам, к тому, что в течение 1919 г. на территории Тверской губернии появилось 7 уездных подотделов: 28 февраля – Осташковский, 10 марта – Бежецкий, 2 апреля – Кашинский, 7 мая – Стариц-кий, 19 мая – Ржевский, 10 июня – Кимрский, 16 июля – Весьегонский [4, 88; 1, 83; 2, 16].
Что касается других 7 уездов (Тверского, Вышневолоцкого, Зубцовского, Краснохолмского, Корчевского, Калязинского, Новоторжского) Тверской гу-бернии, то анализ отчётной документации показывает, что их памятникоохрани-тельная деятельность ввиду отсутствия на их территории специальных подотде-лов регулировалась разными структурами.
Тверской и Вышневолоцкий уезды в вопросах защиты и сохранения куль-турных ценностей оставались в непосредственном подчинении губернского цен-тра (Губмузея). Территория остальных 5 уездов, в свою очередь, контролирова-лась недавно открытыми уездными подотделами. Так, Зубцовский уезд подчи-нялся напрямую Ржевскому подотделу, Краснохолмский – Кашинскому, Кор-чевской и Калязинский – Кимрскому, а Новоторжский – Старицкому [2, 16].
В историографии имеются разные точки зрения относительно проблем в деле по защите и сохранению культурного наследия, возникавших в сфере госу-дарственного (центрального и местного) управления памятникоохранительной деятельностью в постреволюционный период.
Рассмотрим вопрос о проблемах кадрового состава памятникоохрани-тельных органов. Главная проблема штатной структуры органов охраны памят-ников искусства и старины заключалась, по мнению Д.А, Равикович, С.И. Горе-ловой, Ю.Н. Жукова, А.А. Козлова, А.Г. Мосякина, М.А. Поляковой, Е.А. Бур-дина, Н.А. Личак, В.Г. Качаловой и Г.А. Кругликовой, в нехватке профессио-нальных кадров [45, 18; 31, 38; 33, 41; 36, 117; 42, 18; 44, 69; 26, 33; 40, 303; 45, 123; 37, 37; 38, 104], причиной которой, как утверждают Ю.Г. Галай, Т.Ю. Юренева, Н.П. Рязанцев и Н.А. Татаренкова, являлось их тяжёлое материальное положение [29, 174; 49, 274; 46, 128; 48, 217]. На взгляд Я.Е. Водарского и Л.В. Ивановой, успешной деятельности всех учреждений, занимавшихся охраной объектов культурного наследия, препятствовали также регулярные кадровые перестановки [28, 575–576]. Ю.Н. Жуков и Н.А. Личак считают, что деятель-ность памятникоохранительных органов находилась под влиянием, прежде все-го, личных интересов их сотрудников [32, 16; 33, 20; 40, 27].
С одной стороны, деятельность губернских и уездных подотделов по охране памятников истории и культуры, согласно источникам, развивалась сла-бо ввиду нехватки квалифицированных штатных сотрудников [20, 48; 4, 114; 14, 1; 3, 188; 21, 172; 2, 2, 11, 16; 7, 18; 5, 17; 6, 3; 23, 11], «своевременное вме-шательство которых могло бы… предотвратить катастрофу» [20, 48] в отноше-нии культурных ценностей.
Согласно п. 2 постановления «Об образовании губернских подотделов по делам музеев и охране памятников искусства и старины…», штатная структура губернских комитетов предполагала наличие одного заведующего и 5 агентов-специалистов (музейного деятеля, художника, архитектора, археолога, истори-ка) [22, 12]. Анализ расходных смет Тверского, Весьегонского, Ржевского, Ка-шинского, Старицкого, Бежецкого и Кимрского подотделов за 1920 г. показыва-ет, что именно таким был кадровый состав Тверского учреждения. В Бежецком подотделе делопроизводство осуществляли 4 сотрудника–специалиста, в Ка-шинском подотделе – 3, в Весьегонском и Старицком – 2, а в Ржевском и Кимр-ском – только 1. Кроме того, во всех подотделах, помимо заведующего и со-трудников–специалистов, работали делопроизводители и сторожа [1, 3, 10, 38, 52, 57, 75, 81]. Итак, Тверской подотдел имел в штате 8 сотрудников, Бежецкий – 7, Кашинский – 6, Весьегонский и Старицкий – 5, а Ржевский и Кимрский – 4.
Малочисленность кадрового состава органов по защите культурного наследия объяснялась, главным образом, тяжёлым финансовым положением их работников. Подтверждением этого является доклад В.Ф. Ярополова от 15 де-кабря 1920 г., в котором инструктор по охране памятников искусства и старины Новоторжского уезда жаловался Тверскому подотделу на плохое материальное обеспечение во время командировок, для осуществления которых он «не полу-чил ни одной копейки на расходы» [3, 18]. С этой проблемой столкнулся и один из работников Кашинского музея, направленный в 1923 г. в командировку для обследования имения Шепели [10, 131].
Недовольство работников памятникоохранительных органов было вызва-но и постоянной задержкой заработной платы со стороны губернского центра. Так, согласно материалам деловой переписки, научные сотрудники Весьегонско-го и Осташковского художественно–исторического музеев в течение четырёх месяцев, с апреля по июль, 1922 г. выполняли свои служебные обязанности без-возмездно [8, 24, 26; 17, 301]. Работники Кашинского и Калязинского музеев не получали регулярные денежные выплаты в течение двух лет, с 1927 по 1928 гг. [19, 107]
По словам инструктора В.Ф. Ярополова, материальные проблемы работ-ников заключались также в отсутствии вещевого довольствия, транспортных средств и хорошего питания во время служебных поездок, которые предприни-мались с целью охраны памятников истории и культуры [3, 18]. Это объясняет речь А.В. Луначарского на заседании ВЦИК от 26 сентября 1920 г., в которой народный комиссар просвещения призывал центральные органы власти немед-ленно предоставить лицам, занимавшимся охраной культурного наследия, «вполне удовлетворительный паёк, который фиксировал бы их на их службе» [21, 173].
Недостаток в работниках органов охраны памятников истории и культу-ры, согласно источникам, был вызван также сокращением штатов [8, 13, 63]. Так, научные сотрудники музейных подотделов Тверской губернии очень часто оставляли занимаемые должности в городе без указания причин [21, 172]. Именно этим объяснялся спад в деятельности Кашинского подотдела, кадровый состав которого значительно сократился в связи с началом Гражданской войны [5, 17]. Нередко возникали ситуации, при которых женщины заменяли своих мужей, ушедших в деревню, на служебном посту [21, 172].
С другой стороны, анализ делопроизводственных материалов подтвер-ждает вторую точку зрения. Так, агент–специалист Тверского подотдела В.П. Олисов, направленный в январе 1920 г. в командировку для проверки деятель-ности Осташковского подотдела, в отчётных документах указывал на беспоря-док внутри кадрового состава учреждения. Он выражался в том, что товарищ Голубев, исполнявший обязанности заведующего подотделом, был назначен на должность заведующего детскими домами, а один из сотрудников–специалистов, товарищ Всеволодов, занимал одновременно две должности. Кроме того, подотдел лишился своего делопроизводителя, товарища Сарме, ко-торый перешёл на службу в другое учреждение [5, 1].

Финансирование деятельности органов
охраны культурного наследия

Обратимся к вопросу о проблемах в сфере финансирования памятнико-охранительных органов. С.И. Горелова, Т.В. Овчинникова, Я.Е. Водарский, Л.В. Иванова, М.А. Полякова, Н.П. Рязанцев и Н.А. Татаренкова утверждают, что одним из главных препятствий в деятельности губернских и уездных органов охраны памятников искусства и старины была нехватка денежных средств, вы-делявшихся на их содержание из центра [31, 38; 43, 53; 28, 16; 44, 69; 46, 117; 48, 191]. Это приводило, по мнению Д.А. Равикович, Ю.Г. Галая, А.А. Козлова и Н.Ю. Сидоровой, к отсутствию в бюджете местных органов денежных средств для сохранения светских и религиозных объектов культурного наследия [45, 18; 30, 9; 36, 116; 47, 180].
Анализ делопроизводственных материалов и статистических источников подтверждает первую точку зрения [11, 166; 2, 12; 3, 73; 23, 5]. Согласно рас-чётным сметам Тверского, Весьегонского, Осташковского, Ржевского, Кашин-ского, Старицкого, Бежецкого и Кимрского подотделов за 1920 г., денежные средства, которые отпускались на содержание данных учреждений, распределя-лись неравномерно. Так, расходы Весьегонского подотдела составляли 1936504 руб. в год, Тверского – 1326900 руб. в год, а Осташковского – 530400 руб. в год [1, 3, 10, 32]. Кашинский подотдел получал на оплату всех необходимых расходов 372640 руб. в год, Кимрский – 336000 руб. в год, а Бежецкий – 260350 руб. в год [1, 52, 58, 81]. На содержание Ржевского подотдела отпуска-лось 254580 руб. в год, а Старицкого – 254460 руб. в год [1, 38, 75].
Итак, наибольшие суммы для содержания своих работников и обеспече-ния памятникоохранительной деятельности получали Весьегонский и Тверской подотделы, наименьшие – Старицкий, Ржевский, Бежецкий, Кимрский, Кашин-ский и Осташковский.
Кроме того, наиболее распространённой тенденцией в отношении губерн-ского центра, согласно источникам, было сокращение требуемых на основании расчётной сметы денежных средств. Об этом свидетельствует анализ цифровых данных за 1919 г., 1920 г. и 1921 г. Так, в 1919 г. Тверским подотделом на осу-ществление своей деятельности испрашивалась денежная сумма в размере 1093630 руб., в 1920 г. – 3173000 руб., а в 1921 г. – 6674000 руб. В результате полученные суммы были гораздо меньше и составили в 1919 г. 185000 руб., в 1920 г. – 782000 руб., а в 1921 г. – 3555000 руб. [2, 16]
Аналогичная ситуация сложилась и в музеях Тверской губернии, которые, согласно архивным материалам, в 1919 г. получили на своё содержание 20000 руб., в 1921 г. – 805000 руб. вместо 22096278 руб., требуемых губернским му-зеем по смете, а в 1920 г. музеи губернии вообще с трудом добились «самого ничтожного ассигнования» [2, 11].
К 1925 г. в Тверской губернии насчитывалось 12 музеев. Согласно источ-никам, до 1925 г. 6 учреждений (Бежецкий, Весьегонский, Кимрский, Осташков-ский и Новоторжские) финансировались из средств местного бюджета, другие 6 музеев (Тверской, Кашинский, Калязинский, Старицкий и Ржевские) находились на государственном снабжении [14, 4; 11, 225; 16, 1, 54]. При этом обслужива-ющий персонал Кашинского музея содержался на местные средства [10, 95]. Стоит отметить, что средства, выделявшиеся на содержание музеев из местного и государственного бюджетов, не покрывали основные расходы данных учре-ждений [14, 4; 16, 2].
Анализ источников показывает, что после 1925 г. все 12 музеев (Бежец-кий, Весьегонский, Кимрский, Осташковский, Тверской, Кашинский, Калязин-ский, Старицкий, Новоторжские и Ржевские) были лишены государственного снабжения и переведены на местное обеспечение [18, 8].
В отчётной документации подотделов содержится информация о послед-ствиях, к которым приводило тяжёлое материальное положение уездных музеев в первые несколько лет после революции. Во–первых, вследствие отсутствия денежных средств многие музейные учреждения размещались не в каменных зданиях, а в деревянных домах, лишённых какой-либо системы пожарной без-опасности, что, в свою очередь, часто становилось причиной гибели музейных коллекций.
Помещения 13 музеев (Тверского, Бежецкого, Весьегонского, Кашинско-го, Калязинского, Кимрских, Новоторжских, Осташковского, Ржевских и Ста-рицкого) находились в каменных зданиях [15, 180; 13, 1; 11, 225; 2, 12]. Во–вторых, нехватка материальных ресурсов и отсутствие подходящих помещений приводили к тому, что уездным музеям не удавалось пополнить свои коллек-ции, хранившиеся на складах [8, 13, 63; 2, 4; 23, 11].
Что касается сохранения объектов культурного наследия, то анализ дело-производственных материалов показывает, что финансовые трудности Тверско-го губернского подотдела были вызваны, во–первых, задержкой Всероссийской коллегией по делам музеев в 1920-1924 гг. денежных выплат в размере 100000 руб. для перевозки художественно–исторических ценностей из усадеб с целью их защиты от пожара, порчи и хищения [13, 60; 14, 6; 1, 4; 3, 188; 2, 11; 7, 18].
Во–вторых, центральные органы власти долгое время игнорировали офи-циальные требования подотдела о выдаче денежных средств, необходимых для охраны светских и религиозных объектов культурного наследия. Так, в 1920 г. губернский подотдел не располагал достаточными средствами для проведения срочного капитального ремонта Весьегонского музея и усадьбы М.А. Бакунина в Новоторжском уезде с целью их защиты от разрушения [3, 188; 2, 11; 7, 18]. В течение 1920-1925 гг. Тверской подотдел не мог выделить денежные средства в размере 5617 руб. на ремонт Тверского дворца [11, 4; 16, 53], а также сумму в размере 694,83 руб. на ремонт старинного храма 1398 г. в селе Микулино Ста-рицкого уезда, часть которого подверглась разрушению в результате пожара 1920 г. [9, 1; 14, 7]
Ю.Г. Галай и Т.Ю. Юренева в качестве одного из факторов, препятство-вавших успешной деятельности местных органов государственной власти, зани-мавшихся охраной памятников истории и культуры Советской России, называ-ют также слабое развитие информационных и транспортных связей между уезд-ными подотделами и губернским центром [29, 176; 30, 24; 49, 274]. М.А. Поля-кова, в свою очередь, отмечает согласованность памятникоохранительных дей-ствий губернского подотдела и уездных органов, подчинённых ему [44, 56].
Анализ делопроизводственных материалов показывает, что уездные учре-ждения по охране памятников искусства и старины плохо взаимодействовали с губернским центром в деле защиты культурных ценностей [2, 12; 8, 63; 6, 3]. Это проявлялось, во–первых, в том, что уездные подотделы постоянно задер-живали отчёты о проделанной работе для Губмузея, что становилось причиной недостаточной информированности губернского центра о проблемах в деятель-ности местных учреждений. Кроме того, центральный комитет и сам не прояв-лял инициативу в процессе сближения с подчинёнными ему уездными подотде-лами [14, 4; 17, 218; 2, 11; 16, 2; 12, 4; 6, 3]. Во–вторых, совместная деятель-ность местных органов охраны памятников истории и культуры осуществлялась в обстановке постоянных конфликтов и противоречий между сотрудниками данных управленческих структур [12, 1].

Заключение

Все уезды Тверской губернии имели разные возможности в сфере охраны памятников истории и культуры. В одних уездах были созданы специальные ор-ганы власти, осуществлявшие непосредственную деятельность, направленную на защиту местных культурных ценностей, в то время как на территории других уездов отсутствовали какие–либо учреждения, заинтересованные в сохранении губернского культурного наследия. Это приводило к расширению территори-альных рамок действий специально созданных памятникоохранительных орга-нов и снижению эффективности их деятельности.
Разное количество квалифицированных сотрудников, задействованных в кадровом составе указанных уездных подотделов, не лучшим образом сказыва-лось на эффективности и результатах выездной и исследовательской деятельно-сти каждого из них, которая осуществлялась для обеспечения сохранности нуж-давшихся в этом памятников истории и культуры.
Наибольшее влияние на деятельность местных органов охраны памятни-ков истории и культуры оказывало именно недостаточное финансовое обеспе-чение их организационной структуры. Наиболее серьёзная проблема кадрового состава местных памятникоохранительных органов заключалась в недостатке квалифицированных сотрудников и проявлялась во всех уездных подотделах, прежде всего, по причине тяжёлого материального положения их работников.
В целом получается, что основные проблемы в области охраны памятни-ков истории и культуры, связанные с местным (губернским и уездным) управле-нием в изучаемой сфере, в первые несколько лет после революции заключались в малочисленности кадрового состава памятникоохранительных органов, в их тяжёлом материальном положении и в слабой связи между губернским центром и уездными подотделами.

 

Список использованных источников и литературы

Источники

Неопубликованные материалы
1. Государственный архив Тверской области (ГАТО). Ф.Р–488. Оп. 5. Д. 17.
2. ГАТО. Ф.Р–488. Оп. 5. Д. 18.
3. ГАТО. Ф.Р–488. Оп. 5. Д. 19.
4. ГАТО. Ф.Р–488. Оп. 5. Д. 20.
5. ГАТО. Ф.Р–488. Оп. 5. Д. 21.
6. ГАТО. Ф.Р–488. Оп. 5. Д. 26.
7. ГАТО. Ф.Р–488. Оп. 5. Д. 29.
8. ГАТО. Ф.Р–488. Оп. 5. Д. 32.
9. ГАТО. Ф.Р–488. Оп. 5. Д. 41.
10. ГАТО. Ф.Р–488. Оп. 5. Д. 42.
11. ГАТО. Ф.Р–488. Оп. 5. Д. 44.
12. ГАТО. Ф.Р–488. Оп. 5. Д. 46.
13. ГАТО. Ф.Р–488. Оп. 5. Д. 47.
14. ГАТО. Ф.Р–488. Оп. 5. Д. 48.
15. ГАТО. Ф.Р–488. Оп. 5. Д. 54.
16. ГАТО. Ф.Р–488. Оп. 5. Д. 56.
17. ГАТО. Ф.Р–488. Оп. 5. Д. 61.
18. ГАТО. Ф.Р–488. Оп. 5. Д. 72.
19. ГАТО. Ф.Р–488. Оп. 5. Д. 76.

Опубликованные материалы
20. Васильковский П.Е., Яворский А.Л. Хроника охраны природы, памятников искусства, быта и старины // Краеведение. 1928. № 1. С. 47–51.
21. Луначарский – Ленину // Литературное наследство. М., 1971. Т. 80. С. 172–173.
22. Постановление «Об образовании губернских подотделов по делам музеев и охране памятников искусства и старины при отделах народного образования гу-бернских Совдепов» // Народное просвещение. 1918. № 22. С. 12–13.
23. Ятманов Г.С. Деятельность Петроградского отдела музеев по охране памят-ников искусства и старины // Музей. 1923. № 1. С. 1–12.

Литература
24. Богуславский Г.А. Из истории Советского законодательства об охране па-мятников // Правоведение. 1987. № 5. С. 87–93.
25. Борисевич Ф.В. Развитие Советского законодательства об охране памятни-ков истории и культуры. Минск, 1976.
26. Бурдин Е.А. Охрана объектов культурного наследия в СССР. Ульяновск, 2013.
27. Бутенко И.А. Культурная политика России. М., 1998.
28. Водарский Я.Е., Иванова Л.В. Дворянская и купеческая сельская усадьба в России XVI–XX вв. М., 2001.
29. Галай Ю.Г. Охрана памятников искусства и старины в Тверской губернии // Вопросы охраны и использования памятников истории и культуры. М., 1992. С. 172–183.
30. Галай Ю.Г. Деятельность государственных органов власти Российской Фе-дерации по охране памятников истории и культуры в 1917–1929 гг.: автореф. дис. ... док. юрид. наук. Н. Новгород, 1997.
31. Горелова С.И. Мероприятия Советского правительства по охране памятни-ков искусства // Искусство. 1987. № 8. С. 37–42.
32. Жуков Ю.Н. Прошлое – настоящему и будущему // Огонёк. 1987. № 34. С. 14–16.
33. Жуков Ю.Н. Сохранение культурно–исторического наследия в СССР. М., 1988.
34. Игнаткин И.А. Охрана памятников истории и культуры. К., 1990.
35. Качалова В.Г. Проблемы охраны культурного наследия в СССР в 20–30–е гг. // Учёные записки Российской таможенной академии. 2017. № 4. С. 118–124.
36. Козлов А.А. Фактический отказ от охраны памятников истории и культуры в конце 20–х гг. // Советское государство и право. 1989. № 12. С. 116–121.
37. Кругликова Г.А. Государственная политика в области культуры в 1920–е гг. // Историко–педагогические чтения. 2016. № 20, ч. 1. С. 185–192.
38. Кругликова Г.А. Охрана историко–культурного наследия в первые годы Со-ветской власти // Документ. Архив. История. Современность. Екатеринбург, 2018. Вып. 18. С. 110–119.
39. Лебедев А.И. Становление и развитие органов государственной охраны па-мятников истории и культуры в 1917–2010 гг. Уфа, 2012.
40. Личак Н.А. Деятельность провинциальных музеев по сохранению памятни-ков искусства и старины Тверской губернии в 1920–х гг. // Ярославский пед. вестник. 2015. № 6. С. 302–304.
41. Личак Н.А. Понятие «памятник искусства и старины» в законодательстве Советской России 1920–1930–х гг. // Ярославский пед. вестник. 2015. № 4. С. 306–311.
42. Мосякин А.Г. Продажа // Огонёк. 1989. № 6. С. 18–22; № 7. С. 16–21; № 8. С. 26–31.
43. Овчинникова Т.В. Музейное строительство в 1917–1927 гг. // Художествен-ное наследие: хранение, исследование, реставрация. М., 1994. Вып. 15. С. 47–59.
44. Полякова М.А. Охрана культурного наследия России. М., 2005.
45. Равикович Д.А. Охрана памятников истории и культуры в РСФСР // Труды НИИ музееведения и охраны памятников истории и культуры. М., 1970. Вып. 22. С. 3–127.
46. Рязанцев Н.П. Сохранение культурного наследия в Советской России. Яро-славль, 2011.
47. Сидорова Н.Ю. Отношение к памятникам искусства и старины в 1920–е гг. // Художественное наследие: хранение, исследование, реставрация. М., 1994. Вып. 15. С. 177–204.
48. Татаренкова Н.А. Сохранение культурного наследия Российской провинции в 1917-1927 гг. // Манускрипт. 2017. № 7. С. 189–192.
49. Юренева Т.Ю. Музееведение. М., 2003.