Праслова А.А.

Актуальность исследования. 27 января 2019 года в Санкт-Петербурге широко отмечалась памятная дата – 75-летие со дня полного освобождения Ленинграда от блокады. Мужественная битва за город длилась 872 дня. В этом сражении отдали жизнь 980 тысяч воинов; от голода, холода, снарядов, бомб и болезней погибло более 600 тысяч ленинградцев-блокадников. Президент России В.В. Путин подчеркнул в своем выступлении перед спектаклем-концертом, посвященном памятной дате: «Мы, как и наши потомки, должны сделать все возможное, чтобы такие трагедии никогда не повторялись, должны твердо стоять на защите памяти каждого, кто приближал Победу, памяти, которой завещано объединять народы, призывать людей к миру и справедливости» [18]. В честь снятия блокады Ленинграда на Дворцовой площади состоялся военный парад.
В тоже время западные журналисты и российские оппозиционеры с «демократических» позиций пытаются «развеять» миф об истории обороны Ленинграда, героическом подвиге блокадников. Многочисленные статьи об этом можно прочитать на сайтах, размещенных в Интернет. Так, накануне празднования снятия блокады, появилась статья немецкой журналистки Зильке Бигальке в «Süddeutsche Zeitung», в которой она утверждает, что память о блокаде подвергается в России цензуре, отчего у людей складывается искаженное понимание блокадных событий. Ключевым и очень болезненным вопросом, который будоражит людей, является вопрос, который здесь приводится в формулировке, предложенной своим зрителям оппозиционным телеканалом «Дождь»: «Нужно ли было сдать Ленинград, чтобы сберечь сотни тысяч жизней?» [6; 17; 21].
Подобные вопросы обесценивают подвиг, совершенный ленинградцами в дни блокады, нацелены на переписывание истории Второй мировой войны. Об этой тенденции, имеющей быть как в среде российских оппозиционеров, так и в мировой практике сказал В.В. Путин: «Сегодня мы, к сожалению, видим не только попытки переиначить, исказить события той войны, но и циничную, ничем не прикрытую ложь, наглое очернительство целого поколения людей…, отстоявших мир на земле». Он отметил, что цель фальсифицирования и переписывания истории – «подточить силу и моральный авторитет современной России, лишить ее статуса страны-победителя», «разделить и рассорить народы, использовать исторические спекуляции в геополитических играх» [24].
Блокада Ленинграда остается объектом исследований в разных направлениях: военно-историческом, политическом, идеологическом. Доктор исторических наук А.Д. Натанович пишет: «История не знает примеров такого массового героизма, примеров столь высокого взлета духовной и культурной жизни в осажденном городе, непрерывно подвергавшемся обстрелами и бомбежками» [19, с. 16]. Однако недостаточно изученной остается проблема духовной жизни ленинградцев, показанной с двух сторон: через исследование национально-исторического аспекта и через культуру повседневности. Отметим, что изучение культуры повседневности является одним из наиболее актуальных направлений современного гуманитарного знания, которое начало формироваться с середины 90-х годов XX века. В учебнике «Теория культуры» под культурой повседневности понимается «воплощение всей культуры и ее ценностей в каждодневном бытии человека или сообществе людей» [26, с. 575].
Степень научной разработанности проблемы. История битвы за Ленинград была восстановлена на основе документальных свидетельств, которые обобщены в трудах Ковальчук В.М., Ломагина Н., Павлова Д.В. и др. [9; 12; 14; 22]. Искусствоведческие и культурологические работы, посвященные духовной жизни ленинградцев, а именно – литературе и искусству блокадного города, часто имеют обзорный характер. В них раскрываются особенности литературной, музыкальной и художественной жизни Ленинграда, дается анализ некоторых произведений, исследуется деятельность ленинградского радио, городских и военных газет, деятельность театров [3; 10; 11; 12]. Рассказы ленинградцев-блокадников о жизни в осажденном городе сохранены как в отдельных книгах, так и в сборниках [7; 28]. Проблема русского характера нашла отражение в дневниках писателей-блокадников Ленинграда и его жителей. Особую ценность представляют очерки и дневники В.В. Вишневского, Н.С. Тихонова, A.A. Фадеева, П. Лукницкого, В.М. Инбер, раскрывающие особенности национального характера русского народа [1; 4; 5; 8; 13; 15; 16]. Хроника жизни и культура повседневности Ленинграда представлена в творчестве поэтов-блокадников О. Берггольц, В. Инбер, Н. Браун, Н. Тихонова, А. Прокофьева, Вс. Азарова, В. Шефнера и других [2; 8; 13].
Комплексный подход к изучению духовной жизни и культуры повседневности ленинградцев через документальные источники и литературу писателей-блокадников позволит составить летописную историю блокированного города и объяснить феномен жизненного и духовного подвига города-фронта в истории Великой Отечественной войны с позиции национально-исторических особенностей русского характера. В этом состоит гипотеза исследования.
Объект исследования: история и культура Великой Отечественной войны.
Предмет исследования: литература (поэзия) и дневники очевидцев, писателей-блокадников как историко-культурный и национальный памятник обороны Ленинграда.
Цель исследования: составить летопись блокады Ленинграда на основе исторических документов, дневниковых записей писателей, произведений ленинградских поэтов, описаний культуры повседневности очевидцами; обосновать значение подвига города-фронта в истории и культуре Великой Отечественной войны через призму национально-исторических особенностей русского характера.
Задачи исследования:
изучить историю блокадного Ленинграда, используя исторические документы, описания культуры повседневности очевидцами, дневниковые записи писателей-блокадников, произведения ленинградских поэтов;
исследовать содержание и образы в произведениях литературы на предмет выявления в них национально-исторической преемственности и особенностей русского национального характера;
показать значение литературы для духовной жизни ленинградцев, находившихся в экстремальных условиях длительной осады города.
Хронологические рамки исследования охватывают период блокады Ленинграда – с 8 сентября 1941 года по 27 января 1944 года.
Научная новизна работы заключается в том, что на основе дневниковых записей писателей, произведений ленинградских поэтов, описаний культуры повседневности очевидцами представлен феномен подвига города-фронта как проявление национально-исторического самосознания русского народа, позволяющего в целом рассмотреть историю и культуру Великой Отечественной войны с позиции русской ментальности.
Во второй половине XX века дневниковая форма фиксации событий, связанных с личной и общественной жизнью человека, стала признанным историческим источником познания того или иного временного периода. Летописная история блокадного Ленинграда содержится в дневниках и воспоминаниях писателей и жителей-блокадников. По этим документам можно восстановить «живую» картину тех героических и трагических лет. В них отражена хроника защиты города, его быт, культура.
В своем исследовании мы изучали дневники писателей: Вс. Вишневского, П. Лукницкого, В. Инбер. Их записи считаются в настоящее время литературными и историческими памятниками мемуаристики. Все, кто вел дневники во время блокады, сознавал их ценность для истории. Так, например, в предсмертном письме историка Алексея Алексеевича Верновского, умершего от дистрофии, содержится следующее объяснение: «Я веду, как музейную работу, ежедневный дневник. Уцелею ли я – не знаю, но дневник этот – документ для истории города ценный. Он (конечно, с долей субъективности) отражает эти исключительные дни» [13, с. 274]. Писатель-драматург Вс. Вишневский поставил перед собой задачу сохранения для истории общественной точки зрения участников ленинградской трагедии. Он писал, что «с дистанции времени будет виднее. Возможно, будет иная точка зрения. Оставим же внукам и правнукам свой рассказ. Наши ошибки и победы будут уроками для завтрашнего дня» [13, с. 251]. Фактологический материал этих дневников дополнительно подтверждается нами воспоминаниями блокадников-самарцев. Общие условия жизни, испытания, выпавшие на их долю, позволили дневниковедам отразить в своих летописях единые для того времени взгляды, идеи, мысли, убеждения народа.
8 сентября 1941 года официально считается датой начала военной блокады Ленинграда немецкими, финскими и испанскими войсками. Город подвергался ежедневным артиллерийским обстрелам и бомбардировкам с воздуха. Так командующий группой гитлеровских армий «Север» Лееб выполнял приказ Гитлера уничтожить ленинградцев и сравнять город с землей. 10 сентября были разбомблены Бадаевские склады, где хранились продовольственные запасы города. Возможные пути доставки продуктов в город были отрезаны. Почти трехмиллионный город фашисты обрекли на голодную смерть. Официальная немецкая пропаганда заявляла: «Теперь Ленинград вынужден будет сдаться без пролития крови немецких солдат» [27].
Время, в котором находился город на Неве в блокаде, называют «смертным временем». Блокадная повседневность, как показывают дневники, письма и свидетельства ленинградцев, прошедших тяжкое, мучительное голодное время, оказалась исключительно бесчеловечной и жестокой. Весь набор продуктов блокадном Ленинграде распределялся следующим образом: паек рабочих и инженерно – технических работников не превышал 450 граммов (1087 калорий), служащих – 226,5 грамма (581 калория), иждивенцев – 191, 4 грамма (466 калорий), детей (до 12 лет) – 234, 8 грамма (684 калории). Продолжительность жизни при таком пайке должна была составлять не более месяца. Известный немецкий профессор по вопросам питания Цигельмайер был привлечен командованием вермахта для расчета количества времени, которое потребуется для умерщвления ленинградцев от голода. После войны он признавался: «Я … не понимаю, что за чудо… там произошло… люди на таком пайке физически не могут жить» [9, с. 77].
Люди думали лишь о том, чтобы притупить ноющее чувство голода. В пищу шло все: столярный и обойный клей, олифа, дуранда, ремни из свиной кожи, гнилые, почерневшие капустные листья, желуди. Даниил Гранин писал: «Голод сводил с ума, человек постепенно терял все представления, что можно, что нельзя. Он готов жевать кожу ремня, вываривать клей из обоев, варить засохшие цветы» [5].
Многие семьи вымирали полностью. Нельзя без слез читать дневник «смертного времени» одиннадцатилетней школьницы Тани Савичевой, в котором она методично фиксировала то, как умирала ее семья. «Женя умерла 28 дек. в 12.30 час. утра 1941 г. Бабушка умерла 25 янв. 3 ч. дня 1942 г. Лека умер 17 марта в 5 час. утра 1942 г. Дядя Вася умер 13 апреля в 2 ч. ночь 1942 г. Дядя Леша 10 мая в 4 ч. дня 1942. Мама 13 мая в 7 час. 30 утра 1942. Савичевы умерли. Осталась одна Таня. Умерли все» [9, с. 75]. Но и Таню не удалось спасти.
С началом блокады в Ленинграде возникла топливная проблема, так как город лишился привозного топлива. С 17 ноября 1941 года Ленинград погрузился во тьму. 6 декабря прекратилось центральное отопление жилых зданий, 20 декабря на улицах и площадях города застыли троллейбусы, а 3 января 1942 г. остановилось движение трамваев. В квартирах прочно поселился холод, безжалостно замораживая истощенных людей. Комнаты обогревались печами-времянками, так называемыми «буржуйками». За отсутствием дров «буржуйки» топили мебелью, книгами, но «буржуйки», сделанные из кровельного железа, давали тепло пока топились.
Тот страшный год был отмечен сильными морозами. Удивительно, но многие ленинградцы радовались им. Вот как об этом пишет писательница В. Инбер: «Нельзя слушать без волнения, как этот голодный, темный, замерзающий город радуется морозам, от которых гибнут гитлеровцы на нашем фронте… Можно смело сказать, что Ленинград питается преимущественно ненавистью к врагу. И этим живет» [8].
Самыми ужасными были месяцы конца 1941 – начала 1942 г.г., когда от голода и холода гибли тысячи людей. Страшные картины описаны на страницах дневников свидетелей тех дней. Вот, например, дневниковая запись писателя П. Лукницкого, сделанная им 18 января 1942 года: «И, может быть, сохранится эта чистосердечная запись… и поможет людям разобраться во всем, что происходило в самые страшные дни осады города, когда ежедневно умирали от голода многие тысячи ленинградцев, когда мертвецы валялись на каждой улице, замороженные лежали в пустых и еще обитаемых квартирах каждого дома, сваливались с перегруженных ими трех- и пятитонных грузовиков; когда никто из живых уже не бежал и не припадал к земле при разрывах немецких снарядов…» [15].
Голод сказывался на состоянии здоровья людей. Общими признаками для всех являлись физиологическое угасание, заторможенность, вялость – «отупение», слабость – «дряхлость», резкое старение. Голодающих можно определить по измененному внешнему облику: опухшие лица, ноги. «…то, что делалось в результате голода, – вспоминал блокадник Е. С. Ляпин, – это было особенно ужасно… Менялся облик, лицо, человек был вроде движущегося трупа… Желтое лицо, остановившийся взгляд… Нельзя было по голосу судить, мужчина это или женщина, дребезжащий голос, существо, потерявшее возраст, пол» [7, с. 74].
По официальным данным, представленным на Нюрнбергском процессе в 1946 году, во время блокады умерли 671 635 человек. Однако по подсчетам доктора исторических наук, профессора Г.Л. Соболева количество захороненных в блокадном Ленинграде составило примерно 1 млн. 200 тысяч человек. Поэтесса Ольга Берггольц писала: «Смерть не дохнула нам в лицо удушающими газами, она просто вошла в каждого из нас как предельная слабость плоти, как грызущий голод, как постоянный ледяной озноб» [9, с. 76]. Но именно в этот период особо ярко проявляется особенность русского характера – самопожертвование ради общего блага, ради победы. Приведем отрывок из дневника П. Лукницкого, где он говорит об этом качестве русского человека: «Собственная жизнь… сама по себе уже не ощущается как абсолютная ценность. Когда умирают миллионы здоровых, полнокровных людей, за то же священное дело будь готов умереть и ты. Всякое иное рассуждение – удел шкурников, предателей и трусов. Нельзя жалеть своей жизни в тот прекрасный момент, когда сознаешь, что отдаешь ее не напрасно, что умирая, становишься одним из атомов общей победы» [15].
Многие бойцы, приезжающие в осажденный город с фронта, говорили и писали о том, что жизнь в Ленинграде была страшнее, мучительнее, опаснее и трагичнее, нежели на передовой. Что помогло выжить блокадникам? В. Вишневский размышляя в своем дневнике об исторической сущности русского народа, выделил в этом феномене, прежде всего, духовность русских людей [13, с. 268]. На духовность выживших людей, сохранивших в себе Человека, обратили внимание и писатели-блокадники А. Адамович и Д. Гранин. Они написали в «Блокадной книге» следующее: «Те, кто спасал, те, кто за кого-то беспокоился, кому-то помогал, вызволял и кого-то тащил, те, на ком лежала ответственность, кто из последних сил выполнял свой долг – работал, ухаживал за больными, за родными – те… выживали чаще» [1, с. 77]. Приведем в подтверждении этих мыслей и цитаты блокадников, проживающих в Самаре: «И спустя десятки лет я понимаю, что помогли нам выжить стойкость к трудностям, окружавшие нас хорошие люди, взаимопомощь, чувство ответственности и долга, любовь к Родине и родному городу. Даже в самые трудные дни мы не допускали мысли, что Ленинград может быть сдан врагу» (Л.М. Воротникова) [7, с. 21]. «Патриотизм. За что бы мы ни брались, у всех на устах были слова: “За Родину! За Сталина!” Воля, желание выжить и победить – это нас и спасло… Но никогда не возникало мысли о том, что Ленинград может быть сдан» (А.М. Лаптева) [7, с. 42]. Именно духовные качества национального характера русских людей позволили В. Вишневскому сделать вывод, что «это святой народ».
Сохранению человечности в Человеке способствовал труд, творчество и позитивное отношение к жизни, не смотря на все лишения и страдания. История осажденного Ленинграда показывает характер русского человека, умеющего терпеть лишения и упорно добиваться победы. Конечно, были примеры, как под воздействием голода происходило «расчеловечивание» человека. Характерными приметами распада нравственных норм в «смертное время» являлись обман, воровство, грабеж и мародерство. В ноябре 1941 г. в городе появились случаи трупоедства и людоедства. Но в большинстве своем блокадники стойко и мужественно выдержали схватку с противником – голодом и самой смертью. И здесь нужно отметить, что под смертью мы имеем в виду не только физическое умирание, но, что является более страшным – духовное омертвение человека. Оно связано, прежде всего, с концентрацией человека только на себе, на своих страданиях, на своем «Я». Следствием такой позиции является черствость и жестокость по отношению к другим людям.
Для писателей-блокадников и дневниковедов творчество стало спасением. Эта деятельность осознавалось авторами как общественно-значимая деятельность, посильный вклад в победу над врагом. Вера Инбер записала в свой дневник такие строки: «…для меня писательские дела – это и есть мои боевые дела» [8].
Все приведенные в исследовании дневниковые записи имеют ценность для отечественной истории и культуры, показывают не только духовность отдельных людей, но природу русского характера, смысложизненные установки целого народа. Блокадные дневники писателей наполнены мыслями об исторической миссии блокадного Ленинграда: «Будут жить и люди, и город, и страна, и мир! Родятся новые, в меру вспомянут умерших памятниками, книгами, шествиями, датами. Все будет в вечном ритме, в вечном потоке…» [13, с. 266].
Документальными свидетельствами, рассказывающими, как и дневниковые записи, историю блокады Ленинграда с 1941 – 1944 гг. являются поэтические сочинения. Тема блокированного города стала главной у таких поэтов, как О. Берггольц, В. Инбер, Н. Браун, Н. Тихонова, А. Прокофьева, Вс. Азарова, В. Шефнера и других. В своих произведениях они хронологически точно, правдиво описали реальность блокадного города, происходящие события, связанные с ними переживания и эмоции, мысли о будущем. Рассуждая о том, какой должна быть военная поэзия, Вера Инбер писала, что она (поэзия, - Е.Г. и А.П.) «должна быть не только передатчиком, возбудителем эмоций, но и фиксатором событий». Поэтесса ясно понимала задачу, стоящую перед литераторами-блокадниками – «оставить для потомства, для будущего историка эту священную минуту истории во всей неповторимости ее конкретного бытия и быта» [8].
Большинство поэтических произведений публиковались на страницах городских и фронтовых газет, звучали на радио. Поэты-блокадники продолжали свое творчество, являя собой пример борьбы с захватчиками пером и словом:
Чтоб сделать стих, как штык, готовым к бою,
Я силу всю вдохну в него свою,
Я оживлю его своею болью,
Своею кровью строки напою [13, с. 8].
Легендой и символом блокадного Ленинграда является поэтесса Ольга Берггольц. Ее жизнь в осажденном городе мало чем отличалась от жизни других ленинградцев. Она, как и другие, голодала, похоронила своего мужа, помогала строить оборонные сооружения. Но, главным ее делом, оставалось литературное творчество. Поэтесса, как и другие литераторы той поры, была счастлива и гордилась тем, что она, не смотря на тяжелые испытания, может творить, работать, служить своему народу.
И если чем-нибудь могу гордиться,
то, как и все друзья мои вокруг,
горжусь, что до сих пор могу трудиться,
не складывая ослабевших рук.
Горжусь, что в эти дни, как никогда,
мы знали вдохновение труда.
В грязи, во мраке, в голоде, в печали,
где смерть как тень тащилась по пятам,
такими мы счастливыми бывали,
такой свободой бурною дышали,
что внуки позавидовали б нам [2, с. 42].
Свои произведения она читала на радио. Так поэтическое искусство освещало тяжелую и, казалось бы, совсем нерадостную действительность, помогая сохранить дух и силы ленинградцев для жизни и борьбы с фашистскими захватчиками. О. Берггольц разговаривала с горожанами искренне, передавая душевные переживания, испытываемые большинством ленинградцев. За это ее назвали «сестрой по гневу и печали».
Блокадные стихотворения и поэмы Ольги Берггольц позволяют воспринимать события тех трагических лет через призму всеобщей всенародной трагедии. Жители города выполняли миссию, сродни той жертвы, которую принес за людей сам Иисус Христос. Вот как поэтесса описывает ситуацию, когда женщина несет доску, напоминающую распятие, чтобы согреть своих родных:
Вот женщина стоит с доской в объятьях;
угрюмо сомкнуты ее уста,
доска в гвоздях – как будто часть распятья,
большой обломок русского креста [2, с. 54].
Обратимся к хронике блокированного города, запечатленной поэтами-блокадниками. После того, как замкнулось кольцо вокруг города, фашисты начали вести варварские артиллерийские бомбежки и обстрелы по важнейшим объектам города. Отметим, что фашисты сбросили на Ленинград 5000 мощных фугасных бомб, 100 000 зажигательных, 150 000 снарядов. Так же, как и тысячи ленинградцев, О. Берггольц и другие поэты защищали свой город от бомб и мин замедленного действия. Об этой необходимой военной работе, о чувствах и эмоциях, которые испытывали люди – защитники города, поэтесса написала в своей поэме «Февральский дневник»:
И вот за это долгими ночами
пытал нас враг железом и огнем…
«Ты сдашься, струсишь, – бомбы нам
кричали, –
забьешься в землю, упадешь ничком.
Дрожа, запросят плена, как пощады,
не только люди – камни Ленинграда!»
Но мы стояли на высоких крышах
С закинутою к небу головой,
Не покидали хрупких наших вышек,
лопату сжав немеющей рукой [2, с. 41].
В произведениях О. Берггольц детали блокадного быта крайне немногочисленны, а те, что вкраплены, например, в «Февральский дневник» или в «Ленинградскую поэму», носят по преимуществу укрупненный, символический характер. Город в осаде показан в ее стихах и поэмах через изображение заклеенных бумажными полосками окон, а трагедия Ленинграда предстает в образах ледяного мавзолея, «ледяной могилы».
А на стекле – полоски из бумаги,
дождями покороблены, желты:
неведенья беспомощные знаки,
зимы варфоломеевской кресты [2, с. 56].
В. Шефнер в своих стихотворениях описывает трагедию города в символических образах: через «смертную беседу» пушек; снег на улицах, дымящийся от крови; темные «глазницы пробоин»; серый (вместо золотого) купол Исаакия; зеркало, повисшее «на высоте шестого этажа» в разрушенном доме, в которое глядит «лицо ожесточенное войны». Одновременно с этим образом возникает другой, где Ленинград представлен как живое, любимое, родное, ни с чем несравнимое по красоте место. Драматизм возникает в сравнении картин города мирного времени и блокадного:
Любимый и неповторимый,
Зениток гром. Лучей боренье.
В Оправе строгой и простой. Вон там, под крышей, на юру -
Нева плывет, как лебедь, мимо Рев, свист и дымное паденье,
Дворцов, музеев и мостов. Стервятника зловонный труп…
Во мгле предутренней, туманной, И лиц обветренных, суровых
В сиянье трепетной зари, Недвижный, беспощадный взгляд.
Мерцает купол многогранный Между Невою и Наровой
И островерхий шпиль горит… Рабочий движется отряд [13, с. 97].
Опираясь на стремление народа разбить врага, советское командование привлекает все имеющиеся в его распоряжении средства для борьбы с наступающими силами противника. Производится мобилизация людей и материальных ресурсов для отражения атак немцев. Важную роль в защите сыграло строительство оборонительных сооружений вокруг Ленинграда. Горожане за короткий срок создали оборонительный пояс противотанковых рвов длиной 626 километров, построили 15 тысяч дотов и дзотов, 35 километров баррикад. 500 тысяч человек ежедневно работали по 12 – 14 часов в сутки, нередко под дождем, совершая свой трудовой подвиг.
Начавшийся голод заставил вновь понять ценность обычного хлеба. Жители осажденного города получали скудный паек. С 20 ноября 1941 года по рабочей карточке получали 250 г хлеба, по служащей и детской – 125 г. Ленинградский блокадный хлеб был почти несъедобным: в 125-ти граммах этого продукта 50% составляли примеси. Самарские блокадники так описывают этот хлеб: « ... это был не хлеб, а черная прогорклая масса – но и он казался очень вкусным» (Л.В. Воротникова) [7, с.23]. Берггольц в своей «Ленинградской поэме» передает трепетное отношение жителей Ленинграда к хлебу:
…О, мы познали в декабре –
не зря «священным даром» назван
обычный хлеб, и тяжкий грех –
хотя бы крошку бросить наземь:
таким людским страданьем он,
такой большой любовью братской
для нас отныне освящен,
наш хлеб насущный, ленинградский [2, с. 47].
Значительным произведением, созданным во время блокады, признана поэма «Пулковский меридиан» В. Инбер. Это сочинение создавалось в такой же хронологической последовательности, как и дневниковые записи блокадников. Как и О. Берггольц, В. Инбер не могла не написать о голоде, как самом страшном испытании того времени. Поэтесса отмечает, что работа и учение заполняли эти голодные и холодные дни:
Да, хлеб… Бывало, хоть не подходи,
Дотронуться – и то бывало жутко.
Начнешь его и съешь без промежутка
Весь целиком. А день-то впереди!..
И все же днем ли, вечером, в ночи ли
Работали, учились и учили [13, с. 26].
Город продолжал жить и трудиться, функционировали оборонные предприятия. Тысячи рабочих выполняли работы, нужные фронту. Заводы бомбили, в цехах рвались снаряды, возникали пожары, но никто не покидал своего рабочего места. Люди недосыпали, недоедали, но выполняли поставленные перед ними задачи, понимая их значимость для защиты Ленинграда:
Да, мы не скроем: в эти дни
мы ели клей, потом ремни;
но, съев похлебку из ремней,
вставал к станку упрямый мастер,
чтобы точить орудий части,
необходимые войне.
Но он точил, пока рука
могла производить движенья,
а если падал – у станка,
как падает солдат в сраженье [2, с. 50].
Ефаненко А.К. с горечью констатирует: «Каждое утро, когда мы приходили на завод, у проходной… лежали мертвые – 10-12 человек с ночной смены. Это были мальчишки, которые прямо у станков скончались от голода» [7, с. 29]. И, тем не менее, за период 1941 – 1944 гг. в Ленинграде было изготовлено и отремонтировано 2000 танков, 1500 самолетов, 225 000 автоматов, 12 000 минометов, около 10 000 000 снарядов [19, с. 13].
С наступлением холодов во многих домах перестал работать водопровод. Воду приходилось добывать из колонок или проруби. Для истощенных горожан транспортировка воды стала настоящим подвигом. Л.И. Большакова рассказывает: « ...чтобы добраться до воды, нужно было лечь на живот и ползти по горке ледяной. Набрав воды в бидончик, шла домой, превратившись в льдышку. А дома холодно. Нужно еще где-то дров добыть, чтобы буржуйку растопить» [7, с. 15]. Поэты внимательно подмечали в своих сочинениях проявления жизнестойкости города. Вот, например, как об этих проблемах написал поэт Николай Браун:
Зверел мороз. Дома, как люди, зябли.
Свет не горел. Пошли лучины в ход.
И, отзвенев скупой последней каплей,
Отбормотав, застыл водопровод.
С утра хозяйки за водой студеной
К Неве, тропинки протоптав, брели.
Гремели ведра, чайники, бидоны,
Везли на санках и в руках несли.
Порой снаряды, воя, пролетали, -
И обогрялся кровью снег зимы,
Но не сдавались, бились, воевали. –
И выдержали, выстояли мы [13, c. 17].
Чтобы помочь голодающему, вымирающему городу была построена дорога по льду Ладожского озера, вошедшая в историю как «Дорога жизни». Однако сначала ее называли «дорогой смерти», ибо в пути следования по ней многие погибали. Автомобильное движение по ледовой дороге началось 22 ноября 1941 года. Об условиях работы на трассе и мотивации людей-тружеников «Дороги жизни» написала О. Берггольц в своей «Ленинградской поэме»:
О да – иначе не могли
Ни те бойцы, ни те шоферы,
когда грузовики вели
по озеру в голодный город.
Холодный ровный свет луны,
снега сияют исступленно,
и со стеклянной вышины
врагу отчетливо видны
внизу идущие колонны.
И воет, воет небосвод,
И свищет воздух, и скрежещет,
под бомбами ломаясь, лед,
и озеро в воронки плещет.
Но вражеской бомбежки хуже,
еще мучительней и злей –
сорокаградусная стужа,
владычащая на земле.
Казалось – солнце не взойдет.
Навеки ночь в застывших звездах,
навеки лунный снег, и лед,
и голубой свистящий воздух.
Казалось, что конец земли…
Но сквозь остывшую планету
На Ленинград машины шли:
он жив еще. Он рядом где-то.
На Ленинград, на Ленинград! [2, с. 46]
По ладожской автомобильной дороге в блокадный Ленинград удалось доставить более 360 000 тонн различных грузов, провести эвакуацию населения города. Так, например, с конца декабря 1941 года по 15 апреля 1942 года по Ладожскому озеру было эвакуировано почти 700 тысяч беженцев.
Стихи и поэмы блокадного периода отличаются большой искренностью и психологической достоверностью. Подобного рода литература помогала выражать и формировать общественные настроения, быть одним из источников моральной стойкости, духовности. Поэт Николай Тихонов, вспоминая то время, утверждал, что эмоциональное зажигающее стихотворение могло вселить в человека надежду и веру в победу.
Поэзия давала людям «духовную пищу», укрепляла любовь к Родине и Ленинграду, усиливала ненависть к врагу. В одной из своих статей О. Берггольц написала, что «только благородный народ…может воевать со стихами на устах, запекшихся от зноя войны…» [12].
Почему не был сдан фашистам город зимой 1941 – 1942 года? Огромное количество жертв того страшного периода и вызывает у некоторых наших современников вопросы. Но эти люди, скорее всего, не знают, какая участь ждала ленинградцев в случае захвата города фашистами. Согласно архивным немецким документам Ленинград должен был быть полностью уничтожен, а тот, кто остался жив – порабощен. Наши современники забывают спросить и самих блокадников, хотели они сдаться в плен врагу? Известно, что наши соотечественники десятками тысяч предпочитали умереть, но не сдаться врагу. Такого массового подвига жертвенности мировая история еще не знала. «Фашисты хотят разграбить город, в котором творили Пушкин, Некрасов, Чайковский, где создавалась наша национальная культура». Но «Ленинград живет, и будет жить!» - писал один из защитников города А. Бакалов [13, с. 117].
Доктор исторических наук, профессор А.Д. Натанович перечисляет причины, объясняющие феномен непобедимости Ленинграда. Среди них – «особый ленинградский менталитет, чувство сопричастности каждого ленинградца к великим ценностям искусства, науки, русской и мировой культуры, собранным в его родном городе. Каждый ленинградец привык ощущать себя частицей своего великого города, его брони и гранита, его огня и стали, его исторического и духовного наследия» [19, с. 17]. Писатель А. Фадеев, побывавший в 1942 году в Ленинграде, записал в своем дневнике: «И снова я заметил эту черту, характерную для подавляющего большинства ленинградцев, переживших блокадную зиму: ощущение города как своего единого большого дома и всех ленинградцев как единой большой семьи, прошедшей через общее для всех тяжелое испытание» [13, с. 264]. Эта особого рода «семейственность», сплоченность ленинградцев можно выделить как особенность проявления русского характера. П. Лукницкий в своем дневнике представляет город как «исполинский живой организм, одержимый страстью: встать на обе ноги и, забыв о ранах своих, размахнуться и уж так отдубасить врага, чтоб тому неповадно было вновь подкрадываться к нам по-волчьи!..» [13, с. 265]. Не случайно в поэзии возникает образ города-богатыря и его славного прошлого, появляется мотив уходящей в глубину веков исторической памяти народа.
Популярными у горожан и защитников Ленинграда становятся образы русских богатырей, выдающихся полководцев, страницы истории нашего Отечества, напоминающие о великих сражениях А.Невского, А. Суворова, М. Кутузова:
Не осквернить им ленинградского величья.
Творений наших дедов и отцов!
Слова забыли Невского, - пусть внемлют,
А не по нраву – пусть себя рычат! –
Тот, кто с мечом пришел на нашу землю,
Тот на Руси погибнет от меча! [13 , с. 122]
Мотив героизма наших соотечественников кроется в ментальных особенностях характера русского человека, определяющих его национально-историческое самосознание. Национальное самосознание – это «совокупность представлений, традиций и понятий представителей нации или этноса, позволяющих воспроизводить эту общность людей как целое и причислять каждого индивида к данной социальной целостности» [20]. Оно базируется на любви к своей Родине, которая является для него смыслом и целью жизни. Поэтому защита родной земли стояла и стоит на первом месте в ценностных ориентациях наших граждан. Такие черты русского человека, русского солдата, как стойкость, выносливость, неприхотливость, природная смекалка, самопожертвование ради общего дела стали определяющими на войне. Русский народ объединился в своей борьбе против зла, которое воплотилось в идеологии фашизма.
Мы находим размышления о специфике русского характера в дневниках П. Лукницкого. Исследование этого феномена базируется у него на наблюдениях и разговорах с людьми на войне: «Русский человек удивителен своей мягкой душевностью и верой в добро. Но стоит ему встретиться с несправедливостью – он мгновенно, словно переплавленный, становится непримиримо строгим и беспощадным. И тогда его гнева страшись, нарушитель справедливости! Тебя простит от только после того, как уничтожит принесенное тобою зло, а уж попадешься ли ты сам под его тяжелую руку или уцелеешь случайно, пока он, не щадя ни себя, ни тебя, бьется за справедливость, - дело твоей судьбы, или, по-нашему говоря, дело случая» [13, с. 269].
Из вышеизложенного следует вывод: Ленинград не мог быть сдан врагу, ибо самопожертвование ради Родины, народа (всей страны), города являлось смыслом этого мученического и одновременно героического периода. Именно массовое самопожертвование позволило нам одержать победу, в том числе нравственную в целом в Великой Отечественной войне. А нам, современникам, преподать урок любви к Отечеству.
Гитлер и его окружение не могли предвидеть, на какой моральный и физический подвиг был готов наш народ, чтобы защитить от врага свою Родину. Враг был остановлен именно здесь, под Ленинградом, сорвав планы фашистов. В 1941 году защитники города сдержали вокруг себя почти 300-тысячную группы армий «Север» – одну из трех основных военных группировок, направленных Гитлером на Советский Союз. По плану «Барбаросса» эта группировка должна была участвовать в захвате Москвы. В тоже время битва под столицей не позволила фашистам сосредоточить достаточно сил для штурма Ленинграда. Победа советских войск под Сталинградом способствовала прорыву блокады Ленинграда в 1943 году, а победа на Курской дуге и на Украине в 1943 году создали условия для окончательного разгрома немецких войск под Ленинградом в начале 1944 года. Писатель Илья Эренбург сказал, что «нет в мире города, который столько жизней отдал для победы. Его история – история всей Отечественной войны: если мы вошли в Берлин, то это и потому, что немцы не вошли в Ленинград» [9, с. 191].
Героизм ленинградцев, сражавшихся с врагом в нечеловеческих условиях фашистской блокады, стал для всего мира примером величайшей стойкости, символом мужества и непревзойденного массового героизма. И это придавало дополнительные моральные силы всей нашей стране на борьбу с фашизмом, ибо для наших соотечественников того времени этот город имел особое значение как город революции, город Ленина, вторая столица нашей Родины. Оборона города, его защита и спасение представлены О. Берггольц как проявление национального характера и героических традиций русского народа:
Мы, ленинградцы, ныне держим знамя,
мы – Родины передовой отряд.
Весь шар земной сейчас следит за нами,
пароль и отзыв мира: «Ленинград».
Клянусь тебе, у нас не будет трусов.
Мы закричим бегущему вослед:
«Ты предал нас фашистам. Ты не русский».
И не оставим труса на земле.
Клянусь тебе, мы страшно будем биться,
клянусь тебе – мы скоро победим,
и даже смерть отступит, устрашится
и рухнет наземь остовом своим [2, с. 34]
18 января 1943 года Красная Армия частично прорвала блокаду Ленинграда. Но лишь в январе 1944 года блокада была полностью снята. Подвиг ленинградцев и их защитников был высоко оценен Родиной. Свыше 1 миллиона солдат и офицеров были награждены орденами и медалями, около 600 человек стали Героями Советского Союза. Около полтора миллиона жителей Ленинграда и воинов были награждены медалью «За оборону Ленинграда», 430 тысяч горожан были отмечены знаком «Житель блокадного Ленинграда».
В память о героическом подвиге блокадников и защитников города 9 мая 1960 года открыт мемориальный комплекс и зажжен вечный огонь на Пискаревском кладбище. В центре комплекса поставлена символичная скульптура матери-Родины с гирляндой дубовых ветвей. На одной из многочисленных мемориальных досок начертано: «Защищая Ленинград, вы спасали Россию» [12].
В истории Великой Отечественной войны одной из ключевых и самых длительных была битва за Ленинград. Блокада этого города стала для людей тяжелейшим и, порой, невыносимым испытанием. Голод, холод, непрерывные артобстрелы и бомбежки, другие проблемы должны были сломать жителей физически, духовно, морально. Но этого не случилось. Более того, защитники Ленинграда сумели после трехлетней обороны разгромить врага. Ничего подобного в истории мировых войн не было. Как показало исследование, одна из причин этого феномена кроется в национально-исторических особенностях русского характера, главными качествами которого являются патриотизм и духовность, которые проявляются в любви к Родине, самопожертвовании, ответственном выполнении своего долга, взаимопомощи, умении терпеть лишения, мужественно и упорно добиваться победы, доброте. Именно патриотизм и духовность позволили писателю-драматургу В.Вишневскому назвать русских людей «святым народом».
В составленной летописи блокадного Ленинграда на основе исторических документов, дневниковых записей писателей (В. Вишневского, П. Лукницкого и др.), произведений ленинградских поэтов (О. Берггольц, В. Инбер и др.) описана блокадная культура повседневности – хроника защиты города, его быт, культура. Написанные в разных стилях и жанрах, все эти записи и сочинения имеют в настоящее время историческую и литературную ценность, ибо в них содержатся свидетельства о пережитой трагедии, отражены единые для того времени взгляды, идеи, мысли, убеждения.
Ключевой идеей блокадных произведений, независимо от вида искусства и жанра, было отражение национальной природы русских людей через реальные картины блокады, личностные события. Все они запечатлели духовный портрет русского Человека.
Историко-культурный анализ документов, произведений литературы, дневниковых записей блокадного времени и воспоминаний очевидцев, проведенный с позиции русской ментальности привел к выводу: Ленинград не мог быть сдан врагу, ибо самопожертвование ради Родины, города, народа можно считать проявлением национально-исторического самосознания русского народа. В этом заключается феномен несломленного города-фронта, ставшего символом и легендой в истории и культуре Великой Отечественной войны.

Список источников и литературы

1. Адамович А.М., Гранин Д.А. Блокадная книга. СПб.: Лениздат, 2013. 541 с.
2. Берггольц О.Ф. Ленинградский дневник: сборник. М.: Эксмо, 2015. 544 с.
3. Блокада Ленинграда в искусстве [электронный ресурс]. URL: http://ru.wikipedia.org/?oldid=90693497 (дата обращения: 15.09.19).
4. Вишневский В. В. Дневники военных лет (1943, 1945 гг.). М.: Советская Россия, 1974. 432 с.
4. Гранин Д. Как жили в блокаду [электронный ресурс]. URL: http://magazines.russ.ru/zvezda/2014/1/7g.html (дата обращения: 19.10.19).
5. Гришин А. В Германии усомнились в подвиге ленинградцев [электронный ресурс]. URL: https://www.samara.kp.ru/daily/26934.7/3984468/ (дата обращения: 01.10.19).
6. Жизнь ленинградцев-блокадников в Самаре: сборник воспоминаний / ред. совет: Л.Д. Будаева, К.Е. Полякова, А.В. Ковалева. Самара, 2006. 273 с. [электронный ресурс]. URL: http://www.veteran-samara.ru/files/book_zhbl.pdf (дата обращения: 22.11.2019).
7. Инбер В. Почти три года. Ленинградский дневник [электронный ресурс]. URL: http://iknigi.net/avtor-vera-inber/95707-pochti-tri-goda-leningradskiy-dnevnik-vera-inber.html (дата обращения: 19.10.19).
8. Ковальчук В.М. 900 дней блокады. Ленинград 1941 – 1944. М.: Дмитрий Буланин, 2005. 62 с.
9. Королькевич А.В. А музы не молчали… М.: Лениздат, 1965. 216 с.
10. Крюков А.Н. Музыкальная жизнь сражающегося Ленинграда: очерки. М.: Советский композитор, 1985. 120 с.
11. Ленинград. Блокада. Подвиг [электронный ресурс]. URL: http://blokada.otrok.ru/library.php (дата обращения: 19.10.19).
12. Павловский А.И., Ковалев В.А. Литературный Ленинград в дни блокады. Л.: Наука, 1973. 292 с.
13. Ломагин Н.А. Ленинград в блокаде. М.: Яуза, Эксмо, 2005. 298 с.
14. Лукницкий П. Ленинград действует… Фронтовой дневник [электронный ресурс]. URL: http://iknigi.net/avtor-pavel-luknickiy/6714-leningrad-deystvuet-kniga-1-pavel-luknickiy.html (дата обращения: 01.10.19).
15. Машнина Е.В. Ведение дневниковых записей как элемент повседневной культуры блокадного Ленинграда // Дух и культура Ленинграда в тылу Советского Союза в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 годов: сборник трудов участников городской научной конференции / под ред. Е.А. Аброзе, М.А. Корюкаева. СПб.: СПбКО, 2010. С. 165–170.
16. Минникова Т. Почему не сдался Ленинград [электронный ресурс]. URL: http://www.vkimo.com/node/2696 (дата обращения: 17.11.19).
17. На Дворцовой площади Санкт-Петербурга прошел военный парад в честь 75-й годовщины полного освобождения Ленинграда [электронный ресурс]. URL: http://txt.newsru.com/russia/27jan2019/spb75.html (дата обращения: 17.11.19).
18. Натанович А.Д. Оборона Ленинграда – феномен Великой Отечественной войны и Второй мировой войны // Дух и культура Ленинграда в тылу Советского Союза в годы Великой Отечественной войны 1941 – 1945 годов: сборник трудов участников городской научной конференции / под ред. Е.А. Аброзе, М.А. Корюкаева. СПб.: СПбКО, 2010. С. 11–17.
19. Национальное самосознание [электронный ресурс]. URL: http://dic.academic.ru/dic.nsf/politology/122/Национальное (дата обращения: 17.11.19).
20. Носович А. Борьбу с переписыванием истории объявят «российской пропагандой»? [электронный ресурс]. URL: http://www.rubaltic.ru/ (дата обращения: 16.11.19).
21. Павлов Д.В. Ленинград в блокаде / Д.В. Павлов. Л.: Лениздат, 1985. 238 с. [электронный ресурс]. URL: http://blokada.otrok.ru/pavlov/08.htm (дата обращения: 16.11.19).
22. Правда о блокаде Ленинграда [электронный ресурс]. URL: http://www.putin-today.ru/archives/9654 (дата обращения: 17.11.19).
23. Путин: цель переписывающих историю – подточить силы России [электронный ресурс]. URL: http://www.putin-today.ru/archives/9654 (дата обращения: 16.11.19).
24. Путин призвал напоминать о подвигах героев Ленинграда: новости [электронный ресурс]. URL: https://news.rambler.ru/other/38941473/?utm_content=rnews&utm_medium=read_more&utm_source=copylink (дата обращения: 16.11.19).
25. Теория культуры: учебное пособие / под ред. С.Н. Иконниковой, В.П. Большакова. М.: Питер, 2008. 592 с.
26. Фролов М.И. Судьба Ленинграда в планах военно-политического командования фашистской Германии // Правда и вымыслы о Великой Отечественной войне 1941–1945 годов: брошюра / под ред. И.И. Корбутова, С.М. Климова, А.И. Бурлакова и др. СПб.: Санкт-Петербург, 2011. С. 26–33.
27. Яров Е.С. Блокадная этика. Представления о морали в Ленинграде в 1941–1942 гг. М.: Центрполиграф, 2012. 603 с.