Д.С. Бурова

 

Развитие русской культуры и общественной мысли первой половины XIX века отличается своей сложностью и уникальностью. Русская культура в тот период развивалась в различных видах и формах, одной из которых являлись салоны. В России салонная культура начала зарождаться конце XVIII в., однако особого расцвета она достигла лишь к 20-30-м гг. XIX столетия. В салонах и кружках зарождались жаркие споры на самые актуальные темы того периода, касающиеся не только литературы, но и философии, религии и даже политики.
Кружки и салоны занимали особое место в жизни русского общества и играли важную роль в становлении, развитии и сохранении культурных традиций России, в обогащении жизни человека и общества духовно – нравственным содержанием.
Отношение к культурной и общественной деятельности женщин в это время в основном было отрицательным. Тем не менее, активно начинают появляться женские салоны.В конце 1830-х – начале 1840-х гг., в них происходило формирование политических и патриотических воззрений женщин, углублялись познания русской истории, формировалась общественная мысль. В салонах под руководством женщин культивировался образ женщины, интеллектуально равной мужчине и просвещенной.
Таким образом, историческая актуальность исследования заключается в том, что оно позволит проследить, как изменялось место «женщины» в обществе первой половины XIXв. и, установить, что послужило причиной приобщения женщин к салонной культуре.
Политическая значимостьопределена тем, что изучение салонов как общественного явления, позволит установить их роль в формировании общественного мнения того времени, с которым не могла не считаться Российская власть. Так как посещали салоны люди «светского» мира, порой приближенные к государственной власти, то они под воздействием общественных идей, культивируемых в салонах, оказывали определенной воздействие на власть, на курс политики.
В наше время вопрос взаимодействия общества и власти остается актуальным, на основе исторического опыта мы сможем проследить, как изменилось это взаимодействие и в каком формате оно выражается в XXI в.
На сегодняшний день по теме исследования отсутствуют фундаментальные труды, в которых бы рассматривались женские салоны как единые культурный феномен того времени. Но существуют работы, в которых изучаются отдельные аспекты женской салонной культуры или анализируются отдельные салоны. Таким образом, в настоящее время является актуальным изучение, систематизация и обобщение имеющихся знаний о женских салонах России первой половины 19 века и ввод информации в научный оборот.
Цель исследования: в рамках изучения салонной культуры проследить, как изменялось положение женщин в российском обществе первой половины XIX века.
Исходя из поставленной цели, были выделены следующие задачи:
1. Определить социально-исторические условия становления и развития салонной культуры в России;
2. Изучить основные особенности, функции и динамику русской салонной культуры в период ее наивысшего расцвета;
3. Установить роль и место женщин в салонах первой половины XIX в.;
4. Выявить возможную степень влияния женских салонов на государственную политику.
Методами исследования являются: исторический (ретроспективный), сравнительно-сопоставительный и аналитический.

1. Салон Евдокии Ивановны Голицыной
Одним из основных центров культурной жизни Санкт-Петербурга в первой половине XIX в. был знаменитый литературный салон Евдокии Ивановны Голицыной, «…женщины - не с хладной красотой, но с пламенной, пленительной, живой» .
Ее отец, Иван Михайлович Измайлов, будучи генералом Невского кирасирского полка, после воцарения на престол Екатерины был отправлен в отставку, но впоследствии, после восстановления на службе, дослужился до чина советника. Мать, Александра Борисовна - сестра русского государственного деятеля, коллекционера и мецената Н.Б. Юсупова. После смерти родителей, Евдокия воспитывалась в семье родного дяди, московского главнокомандующего Михаила Михайловича Измайлова. Благодаря ему, девушка получила разностороннее образование и стала частью старых московских семей - часто проводила время в гостях у А.И. Вяземского . Блистая на культурных вечерах, юная и энергичная красотка привлекала внимание многих. Евдокия не оставила равнодушным и князя С.М. Голицына, который, по настоянию Павла I в 1799 году стал ее мужем. После смерти императора брак неофициально был расторгнут по желанию княгини. Вернувшись в 1801 году из Европы в Петербург, Евдокия Ивановна стала хозяйкой литературного салона - центра привлечения блестящих умов России. Главная отличительная черта салона - культурные вечера только после 10 вечера, связана с жизнью Голицыной в Париже. После того как французская ясновидящая Мария Ленорам предсказала Евдокии смерть ночью, девушка решила принимать гостей в своем доме под покровом ночи . Но именно эта изюминка придала салону особую экзотичность и подчеркнула яркую индивидуальность его владелицы. Дом Голицыной, на Большой Миллионной, отличался изысканной отделкой и больше походил на храм для избранных. Такие элементы современной моды, как показная роскошь, пышность, великолепие отсутствовали, во всем отражалось неповторимое и утонченное изящество. Хозяйка придавала салону еще большую таинственность, появляясь перед гостями, словно богиня в нарядах свободного античного кроя. В 1806 году во время путешествия по России, французская актриса Луиза Фюзиль оказалась в салоне княгини. Она отметила не только своеобразие царившей атмосферы, но и подчеркнула необыкновенную красоту и утонченность Евдокии Ивановны, ее прекрасные, глубокие внутренние качества: «очаровательная особа, весьма просвещенная, которая много путешествовала; особа, принадлежащая к знатной фамилии; она весьма оригинальна, все делает по-своему…Я нашла, что портрет, который мне нарисовали, отнюдь не преувеличивал ее красоту. Прекрасные полосы, черные, как смоль, такие шелковистые и тонкие, падали локонами на приятно округлую шею; необычайно выразительное лицо было полно очарования; в фигуре и походке ее, весьма грациозной, была какая-то мягкая непринужденность. Когда я увидела ее в саду, она была одета в индийское кисейное платье, которое изящно драпировало ее фигуру. Она никогда не одевалась так, как другие женщины; при ее молодости и красоте эта простота античных статуй шла ей как нельзя более» . Русский поэт и близкий друг княгини П. А. Вяземский также не оставил без внимания характер, ориентацию голицынского салона и личность его хозяйки. «По вечерам немногочисленное, но избранное общество собиралось в этом салоне — хотелось бы сказать: в этой храмине, тем более что и хозяйку можно было признать не обыкновенной светской барыней, а жрицей какого-то чистого и высокого служения…Вообще красота ее отзывалась чем-то пластическим, напоминавшим древнее греческое изваяние. В ней ничто не обнаруживало обдуманной озабоченности, житейской женской изворотливости и суетливости. Напротив, в ней было что-то ясное, спокойное, скорее ленивое, бесстрастное» . Обворожительность и нежность княгини пленяла многих выдающихся людей того времени, которые становились посетителями ее салона. Со времени появления, салон Евдокии Голицыной прошел несколько стадий развития. Первоначально, до 1812 года салон напоминает собрания друзей и знакомых с целью развлечения, обсуждения литературных, художественных, философских тем. Частыми гостями в это время были: российский историк А.И. Тургенев, советник А.И. Гагарин, камергер граф В. В. Мусин-Пушкин-Брюс. «Тургенев должен быть очень деятелен и проворен…Говорил много о графе Строганове, о княгине Голицыной и многих других знатных особах, у которых принят за свой» . «Граф Пушкин с князем Гагариным уехали к княгине Голицыной, проименованнойlaprincesse Nocturne,19 потому что она не принимает у себя ранее полуночи и ночи превращает в дни» .
С 1812 года салон выходит на новый этап развития - французофильские идеи и мнения сменяются ярко выраженной патриотической атмосферой, вниманием к национальным проблемам. Особую любовь к «русскому духу» подчеркивает эпизод, когда после окончания Отечественной войны княгиня появилась на балу Благородного собрания в сарафане и кокошнике, оплетённом лаврами . Однако ее патриотизм проявлялся не только внешне. В 1814 году Евдокией Ивановной была составлена записка к дворянству Петербурга с предложением воздвигнуть на стене Московского кремля знамени с изображением креста в память о событиях Отечественной войны. «Все сии имена, столь любезные, столь драгоценные Отечеству, будут вырезаны на бронзовых досках с описанием их подвигов» .
На этом новом этапе своего развития в салоне бытовали литературные темы, которые, главным образом, были связаны с именами В. А. Жуковского, К. Н. Батюшкова, И. И. Козлова . Свои редкие приезды в Петербург в 1815-1817 гг., Жуковский скрашивал беседами в салоне Голицыной, где ему всегда оказывали радушный прием. Хозяйка прониклась творчеством поэта, отмечала высокие патриотические достоинства его стихов. Батюшков, очарованный в 1818 году своеобразием княгини, стремился как можно больше времени проводить в ее обществе, в письмах подчеркивал красоту и обаяние Евдокии Ивановны.
С 1817 года изменившиеся общественные интересы определили перемены в интеллектуальной и культурной жизни салона - литературные темы отошли на второй план. Главным направлением салонного обсуждения становится политика, а именно, историко-культурные, социальные, философско-религиозные вопросы преобразования России. В этот период ближайшее окружение княгини составили М. Ф. Орлов, братья С. и Н. Тургеневы, П. А. Вяземский,М. С. Воронцов . Идеологическая полемика в салоне, в основном, затрагивала насущные социально-политические темы - необходимость и пути освобождения крестьян, возможность просвещения народа и приобщения к либеральным идеям, нравственное воспитание и развитие каждой личности. Обсуждались вопросы внешней и внутренней политики, идеи гражданственности, свободы, конституционных прав. Евдокия Ивановна активно принимала участие в дискуссиях, отстаивала свою точку зрения по поводу необходимости принятия конституции, с целью ликвидации «беспредельного самовластия». Именно оно, по мнению Голицыной, приводит к разрушению общества, «благоустройство которого должна поддерживать высокая добродетель» . Помимо этого, в салоне активно обсуждались вопросы, затрагивающие возможность и характер революции в России. Хозяйка салона выражала негативное отношение к подобным социальным потрясениям и рассматривала революцию как торжество беззакония и хаоса. С 1817 года частым гостем политических вечеров княгини становится А.С. Пушкин. Воодушевленный нестареющей красотой всегда изящной Голицыной поэт посвятил ей стихотворение «Краев чужих неопытный любитель», в котором не только выстроил образ княгини, как обладательницы гражданских добродетелей, но и полно осветил атмосферу салона, новый облик Отечества. Не случайно Карамзин в своем письме отмечает, что Пушкин «смертельно влюбленный в Пифию Голицыну и теперь проводит у нее вечера» . Бытовавшие в салоне политические и идеологические идеи, взгляды ранних декабристов поэт отразил в оде «Вольность». Пушкин в яркой эмоциональной форме представил сущность социального неравенства, злоупотреблений власти, тирании, беззакония. Он провозгласил идеи духовной свободы, равенства и гуманности, определил необходимость утверждения законодательства, которое в равной степени установит грань между монархическими устоями и правами народа. Не удивительно, что взгляды поэта, особенно актуальные в преддекабристский период русского общественного движения, стали популярны в салоне Голицыной.
С 1825 года, вечера княгини приобретают иную направленность, и, прежде всего, это связано со сменой интересов Евдокии Ивановны – увлеченность философией и математикой. «…позднее и в последние годы жизни своей княгиня пустилась в высшую математику, соедиенную с еще высшею метафизикою. Эти занятия признавала она каким-то наитием свыше. Она никогда к ним не готовилась и разрешала многотрудные задачи, так сказать, бессознательно и неведомо от себя» . Помимо людей светских, литераторов и политиков в нем бывали: математик, академик Михаил Васильевич Остроградский, профессор, также математик, Николай Дмитриевич Брашман, известный инженер Морис Дестрем, генерал-лейтенант Пьер Доминик Базен . «Не только пламенная душа великого поэта находила для себя живительную среду в обществе княгини Евдокии Ивановны, но и строгие ученые того времени» . Интерес княгини к математике был настолько велик, что в 1835 году в Петербурге была выпущена книга «Анализ силы», в которой в форме бесед были изложены тайны сил, действующих в составе мирового здания. Работа широко разбиралась не только в литературных салонах, но и стала объектом обсуждения заседаний академических конференций. «Голицына барыня умная, — писал Буняковский, — но в сочинениях своих, к сожалению, не обнаруживает ничего математического. Мне предписано было рассмотреть ее сочинение и сделать сообщение. Я поставил Евдокии Ивановне два вопроса, на которые она не сумела дать ответа» . Несмотря на критику академических конференций, в 1844-1845 гг. в Париже было опубликовано второе издание работы, в 1846 книга издана в Лондоне.
В последние годы жизни Голицына подолгу жила во Франции, продолжая свои философско-математические занятия, деятельность ее салона была приостановлена. Скончалась Евдокия Ивановна 18 января 1850 года в Петербурге и была похоронена в Александро-Невской лавре.

2. Салон Екатерины Андреевны Карамзиной
С 20-х годов XIX в. и в течение многих десятилетий одним из центров литературной и общественной жизни Петербурга стал дом Карамзиных. Вечера семейства, объединившие большую часть петербургского света, сложились при жизни Николая Михайловича, но заметная роль в укреплении и расширении кружка, образовании «карамзинского салона» принадлежала вдове историка Екатерине Андреевне. Карамзина пользовалась большим успехом в обществе - А.С. Пушкин, по мнению большинства исследователей, именно ей посвятил свою «Элегию», Е. П. Ростопчина воспела хозяйку вечеров в стихотворении «Где мне хорошо», Ж.-А. Беннер отметил внешние особенности в написанном для нее портрете. Екатерина Андреевна была внебрачной дочерью А.И. Вяземского и Е.К. Сиверс. Поскольку брак не был оформлен по причине замужества графини, девочке, родившейся 16 ноября 1780 года, дали фамилию Колыванова, от старинного названия Ревеля, где она появилась на свет. Из-за расставания родителей, Екатерина воспитывалась в доме тетки своего отца – княгини Е.А. Оболенской . Через 12 лет в семье ее родного отца родился сын - П.А. Вяземский, в будущем знаменитый русский поэт и литературный критик. Он на протяжении всей жизни относился к сестре с большим уважением, как относились к Екатерине Андреевне все, кто с ней встречался. Многие признавали не только личностные качества девушки – ум, образованность, доброта к родным и друзьям, но и отмечали внешнюю природную красоту: «Карамзина была в молодости необыкновенно красива» , «в то время еще красавица» . Словесный портрет Ф. Ф. Вигеля подтверждает мнение об очаровательности Екатерины Андреевны в юности: «Если бы в голове язычника Фидиаса могла блеснуть христианская мысль и он захотел бы изваять Мадонну, то, конечно, дал бы ей черты Карамзиной в молодости... Ах, как она благородна и прекрасна. Но и как она величественна» . Величественность, грациозность, твердость особенным образом нашли выражение в портрете Ж.-А. Беннера, созданном в 1817 году.
Е.А. Карамзина, несомненно, является одной из выдающихся женщин петербургского общества первой половины XIX в. Для своего мужа она была прекрасной супругой, верным другом, помощником. Карамзина не только участвовала в корректурной работе «Истории государства Российского», но и, главным образом, создала для Николая Михайловича необходимый уют и условия для творчества. После смерти историка вдова помогла Д.Н. Блудову и К.С. Сербиновичу издать в 1829 году последний 12-й том главного труда. Карамзина отлично разбиралась в вопросах воспитания детей, построения светских и литературных отношений, которые смогла как укрепить, так и значительно расширить. Ее характер точно определил А. И. Кошелев: « ... женщина умная, характера твердого и всегда ровного, сердца доброго, хотя, по-видимому, с первой встречи, холодного» и обрисовал А.В. Мещерский: «очень суровая с виду особа, с очень твердым характером, прямолинейным и откровенным, но вместе с тем была необыкновенно нежною матерью» .
Несмотря на, отмеченную современниками, холодную, сдержанную внешность, Екатерина Андреевна умела горячо, всем сердцем любить близких и родных, поддерживать в трудные жизненные моменты, искренне радоваться успехам и достижениям. Именно глубокая и сердечная заинтересованность Карамзиной к окружающим ее людям сыграла значительную роль в складывании «карамзинского салона», который объединил на многие десятилетия петербургский свет по литературным и интеллектуальным интересам. Вечера объединили видных представителей русской культуры - А.С. Пушкин, В.А. Жуковский, Вязем¬ские и Валуевы, А. И. Тургенев, братья Виельгорские, A. О. Смирнова-Россет и ее братья, Д. Н. Блудов и его дочь, Д. В. Дашков, В. Ф. Одоевский, В. А. Соллогуб, А. С. Хомяков, B. П. Титов, гр. Е. П. Ростопчина, братья Мухановы и многие другие литераторы; а так же представители придворной аристократии, гвардейские офицеры, светские дамы и дипломаты . Пестроту салона отметил и бывавший там А.В. Мещерский, особо подчеркивая интеллигентную среду собиравшегося петербургского общества . Слова Мещерского подтверждены воспоминаниями А.Ф. Тютчевой: «так случилось, что в скромном салоне Е.А. Карамзиной в течение более двадцати лет собиралась самая культурная и образованная часть русского общества» . И.И. Панаев видел особую значимость и аристократичность вечеров в доме Карамзиной в раскрытии литературных способностей гостей: «Там выдавались дипломы на литературные таланты» . Светская атмосфера карамзинского дома была подчеркнута Е.П. Ростопчиной в стихотворении «Где мне хорошо» и А.С. Пушкиным в произведении «Евгений Онегин». Неслучайно молодой поэт, так часто посещавший дом Екатерины Андреевны, сделал именно его прообразом гостиной княгини Татьяны. Наибольшую аристократичность салону придавало преобладание передовой части интеллигенции.
Однако, несмотря на свой великосветский характер, вечера славились дружелюбной и непринужденной атмосферой, «приемы отличались самой радушной простотой» . Салон Карамзиной заметно выделялся на фоне аристократического салона М.Д. Нессельроде, являвшемся пропуском в высший свет, дискуссионных вечеров В.Ф. Одоевского и «эклектической» гостиной Д.Ф. Фикельмон.
Что же определило притягательность карамзинского салона и способствовало превращению его в центр общественной жизни Петербурга в первой половине XIX в.? Дом на набережной реки Фонтанки, 25 каждый вечер вмешал в себя по будням человек пятнадцать, в выходные дни до шестидесяти. «В этой скромной гостиной, с патриархальной обстановкой, с мебелью, обитой красным шерстяным шторфом» окутывала атмосфера доброжелательности, гостеприимства, вдохновения. Дом Карамзиной представлял собой единственное место в Петербурге, где собирались не для того, чтобы послушать и обсудить последние светские сплетни, а с целью бесед и обмена мыслями, мнениями, передовыми идеями. Посетители размышляли над вопросами литературы и искусства, узнавали о новых литературных направлениях, научных течениях. В доме Карамзиной авторы читали свои труды, выслушивали впечатления и рекомендации коллег, дискутировали. Например, М. Ю. Лермонтовым впервые была прочитана вслух поэма «Демон», которая привела всех в восторг: «…а мы, очарованные этим едва ли не самым поэтическим его произведением и редкой музыкальностью созвучий, стали горячо его хвалить» . В 1840 году на одном из вечеров поэтом было написано стихотворение «Тучи» . Помимо обсуждения литературных вопросов, предметом разговора были актуальные политические, дипломатические и научные проблемы: «Литературы, русская и иностранные, важные события у нас и в Европе, особенно действия тогдашних великих государственных людей Англии – Каннинга и Гускиссона составляли чаще всего содержание наших оживленных бесед» . Салон освобождал гостей от стеснявших великосветских правил, предоставлял возможность самовыражения, определял свободу мнений, рассуждений. Именно семейная уютная обстановка, поддерживаемая гостеприимством хозяйки, отличала вечера Екатерины Андреевны. Неслучайно А.С. Хомяков назвал их «оазис зеленый» «в недрах степи раскаленной» среди « губительных песков» . Особая домашняя атмосфера дополнялась чаепитием с угощениями - тонкими тартинками из хлеба с маслом. Каждому гостю «тогдашнего литературного и художественного мира» уделялось особое внимание, которое делало его важной и нужной персоной вечера: «каждый их гостей совершенно естественно и как бы случайно оказывался в той группе или рядом с тем соседом, или соседкой, которые лучше всего к ним подходили» .
Благодаря Екатерине Андреевне и ее дочери Софии Николаевне салон стал центром русской культуры и общественно-культурной жизни первой половины XIX в. Он представлял собой не только место взаимодействия лучших литературных умов, но и являлся … формирования общественно-политического мнения. В любом случае, вечера Карамзиных создавали возможность обмена мыслями и чувствами, реализации творческого потенциала.

3. Салон Авдотьи Петровны Елагимной
Имя Авдотьи Петровны Елагиной прочно вошло в историю русской культуры, и связано как с литературной деятельностью, так и с организацией московского салона - центра общественно-культурной жизни России первой половины XIX в. Авдотья Петровна родилась 11 января 1789 года в селе Петрищеве Белевского уезда Тульской губернии в дворянской семье. Строгое воспитание сформировало в ней не только французский аристократический темперамент, но и эстетический вкус, любовь к языкам, литературе. Эти страстные увлечения она пронесла через всю жизнь: «Переводить и писать было для нее потребностью» .
После смерти матери, девочка была отдана на воспитание к бабушке, М. Г. Буниной, а в возрасте 15 лет отдана замуж за В.И. Киреевского. В счастливом браке родились четверо детей, но только трое достигли зрелого возраста. Радостная семейная жизнь закончилась со смертью главы семейства в 1812 году. Переселившись в Орёл, девушка стала частью светского кружка А.А. Плещеева, где насыщенно проводила время в компании образованных людей. В 1817 году Авдотья Петровна вышла замуж за своего троюродного брата А.А. Елагина и через 4 года переехала в Москву. Начался один из счастливейших периодов в жизни Елагиной, связанный с ее активным участием в деятельности московских литературных салонов. Вечера Н.А Полевого и Д.И. Веневитинова познакомили девушку с передовым обществом – А.С. Пушкиным, князем Вяземским, Одоевским, В.К. Кюхельбекером, М.П. Погодиным, В.П. Титовым и др. Не удивительно, что уже в 1822 году возник литературный салон Авдотьи Петровны Елагиной. Салон, первоначально был создан с целью обсуждения литературных и философских вопросов. В «республике привольной, у красных ворот» собирались видные представители науки и литературы. «Тут были князь Одоевский, В. П. Титов, Николай Матвеевич Рожалин (знаток классических языков), А. И. Кошелев (друг И. В. Киреевского), С. П. Шевырев, А. П. Петерсон, М. А. Максимович, Д. В. Веневитинов, А. О. Армфельдт, архивные юноши С. А. Соболевский и И. С. Мальцов (свободно писавший по-латыни)» . Вечера славились литературными чтениями, драматическими представлениями, загородными прогулками, которые в шуточной форме описывались в стихах. «П. А. Чаадаев являлся на воскресные Елагинские вечера. Возвращенный из ссылки Баратынский был у Елагиных домашним человеком…Погодин сердечно привязался к Елагиным. Молодой Хомяков читал у них первые свои произведения» . Душевность вечеров отметил и Герцен, который писал в своем дневнике в ноябре 1842 года: «Был на днях у Елагиной, матери если не Гракхов, то Киреевских. Мать чрезвычайно умная женщина, без цитат, просто и свободно» . Авдотья Петровна, как женщина, обладавшая литературными, художественными и религиозно-нравственными интересами, делала встречи яркими и незабываемыми. Она умела оживить собравшееся общество путем активных бесед и дискуссий. Авдотья Петровна была, безусловно, разносторонним человеком, помимо организации деятельности салона, она принимала участие в развитии русской литературы. Мнение Елагиной было очень авторитетно для русского поэта В.А. Жуковского. Именно ей он зачитывал свои произведения в черновом варианте, выслушивал критику и, основываясь на замечаниях, исправлял. «Жуковский приписывал этой женщине пробуждение его таланта, она была ему попечительной наставницей…» . Любовь к иностранным языкам, пронесенная Авдотьей Петровной через всю жизнь, определяет в ней желание и стремление к переводам. В молодости она помогала Жуковскому с переводами многих романов, чуть позже занялась переводами сочинения немецкого писателя Жана Поля Рихтера «Левана, или учение о воспитании», двухтомного труда французского историка Франсуа Боншоза «Жизнь Гусса», повести немецкого писателя-романтика «Принцесса Брамбилла», проповедей швейцарского богослова Александра Винэ . В середине 1820-х гг. Елагина приняла участие в создании российского журнала «Библиотека воспитания», в котором, впоследствии, были напечатаны некоторые ее переводы. Переведенные тексты Авдотьи Петровны нельзя назвать точными, но замысел автора был прекрасно выражен живым русским языком. Даже в преклонном возрасте, Елагина продолжала переводить, много читать, заниматься живописью и рукоделием. «Ее записки к знакомым и близким, писанные года за два до смерти, поражают твердостью почерка, свежестью оборотов и стиля» .
После приезда из-за границы братьев Киреевских, сыновей Авдотьи Петровны, салон изменил свою литературно-философскую направленность, стал местом острых дискуссий западников и славянофилов. «В нем преобладало славянофильское направление, но это не мешало постоянно посещать вечера Елагиных людям самых различных воззрений, до тех пор, пока литературные партии не разделились на два неприязненных лагеря – славянофилов и западников, что случилось в первой половине сороковых годов» .Сама Елагина заняла компромиссную, примиряющую позицию в решении славянского вопроса. Несмотря на то, что она не была согласна с противопоставлением России и Запада, в некоторых моментах поддерживала взгляды славянофилов, особенно при обсуждении темы самостоятельности русской культуры и истории. Но, тем не менее, доброжелательность и приветливое отношение хозяйки не зависело от убеждений и взглядов посетителей. «Все, кто знал ее и посещал ее, испытали на себе ее доброту и внимательность» . Живой и веселый нрав, огромная начитанность, тонкая наблюдательность, очаровательная приветливость Авдотьи Петровны делали ее вечера самыми популярными в Москве и привлекали избранное общество. «У нее бывали и менялись мыслями А. И. Тургенев, Гоголь, Хомяков, Погодин, Шевырев, Вигель, Иноземцев, Редкин, Н. Ф. Павлов, Мельгунов, М. А. Дмитриев, Крылов, Огарев, Сатин. Грановский относился к ней с отменным уважением» . Несмотря на то, что тематика вечеров изменилась, по-прежнему сохранились активные разговоры и дискуссии, продолжавшиеся до утра. Именно в елагинском салоне А. С. Хомяков в конце 30-х гг. прочел свою статью «О старом и новом», которая впоследствии вызвала статью И.В. Киреевского «В ответ А.С. Хомякову» . На вечерах основными вопросами обсуждения были – возможные пути исторического развития России, необходимые социально-экономические, политические преобразований и методы их осуществления, культурные традиции русского народа. Салон представлял собой не только средоточие «все, что было в Москве интеллигентного, просвещенного и талантливого», но и являлся определенной подготовительной школой для молодого поколения. Постоянно взаимодействуя с видными представителями общества, юноши «впитывали» лучшие гуманистические ценности, готовились к литературной и научной деятельности, приобщались к культурной и общественно-политической жизни. «К числу молодых людей, воспитавшихся таким образом в доме и салоне Авдотьи Петровны Елагиной, принадлежали: Дмитрий Александрович Валуев, слишком рано умерший для науки, А.Н. Попов, М.А. Стахович, позднее трое Бакуниных, братья эмигранта, художник Мамонов и другие» . Вечера помогали определить ценностные приоритеты и жизненные ориентиры юношества. Каждый молодой человек на протяжении всей жизни вспоминал счастливое время молодости с любовью, глубоким уважением и благодарностью к Авдотье Петровне. Благодаря ее доброте, беспредельному вниманию, участию и помощи, начинающие юноши, выдающиеся умы и таланты нового поколения без проблем приспосабливались к интеллигентной жизни.
Во второй половине 50-х гг. деятельность салона Елагиной подошла к концу – вечера организовывались все реже, собиралась небольшая часть близких и друзей, «но круг их из года в год редел: одни умерли, другие разъехались» . Редкость встреч объясняется и трагическими событиями в жизни хозяйки – смерть сына, дочери, мужа, племянницы, и изменением направления большинства салонов во второй половине XIX века. Вечера в салоне прекратились после смерти его хозяйки.
Личность Авдотьи Петровны Елагиной имела большое значение в развитии русской культуры, и, в частности, связана с организацией знаменитого московского литературного салона, который стал центром общественно-культурной жизни России, местом духовного общения и формирования нравственно-философских, эстетических взглядов выдающихся людей Москвы в первой половины XIX в.

4. Салон Зинаиды Александровны Волконской
Московская творческая элита в 1820-х годах была объединена хозяйкой аристократического салона, одаренной поэтессой, композитором, «царицей муз и красоты», Зинаидой Александровной Волконской, женщиной, которая оставила яркий след в истории культуры.
В 1789 г. в Дрездене в семье писателя, просветителя и дипломата Александра Михайловича Белосельского и Варвары Яковлевны Татищевой родилась дочь Зинаида. Лишившись в 1792 г. матери, девочка осталась на попечении отца, страстного любителя словесности, который привил дочке любовь ко всему литературному и эстетическому. В 19-летнем возрасте Зинаида стала фрейлиной и состояла при особе королевы Луизы Прусской, бабушке Александра II, приезжавшей иногда погостить в Россию. Об этом Волконская впоследствии вспоминала в своем стихотворении «Песня Невская»: «Из Пруссии давно там являлась королева-краса чужеземная, словно лунный цвет в окна царские…» . В 1811 г. княгиня вышла замуж за генерал-майора, участника наполеоновских войн, Никиту Григорьевича Волконского, с которым в 1812 г. отправилась в путешествие по Европе. Начало активной культурной европейской жизни положило выступление на Венском и Веронском конгрессах. Зинаида Александровна помимо того, что исполняла на сцене частных театров лучшие музыкальные пьесы того времени, сама писала кантаты и музыкальное сопровождение к ним. Оказавшись в самом центре придворной и дипломатической жизни, талантливая и привлекательная княгиня стала объектом внимания политических, литературных и художественных деятелей. О разносторонних творческих увлечениях девушки свидетельствует тот факт, что в 1820-1821 гг. в Риме она осуществила постановку сочиненной оперы «Жанна д’Арк», а после оперу «Танкред» Джакомо Россини, которая была поставлена и в Москве в 1827 г. и стала лучшей в оперном репертуаре княгини. «Слышавшим ее нельзя было забыть впечатления, которые производила она своим полным и звучным контральто и одушевленную игрою в роли Танкреда, опере Россин» .
Возвратившись в 1824 г. в Россию, Зинаида Волконская начала активно изучать русский язык и историю родной страны, результатом исследований стало избрание в почетные члены Исторического общества. Научная деятельность увлекла ее настолько, что княгиня задумала при московском «Обществе Истории и Древностей Российских» организовать новое общество – «Патриотическая беседа», которое будет распространять информацию о России в Западной Европе – «чтобы знакомить Западную Европу с достопримечательностями нашего отечества, собирать сведения о русских древностях всякого рода и доставлять пособия к с сочинению и напечатанию…» . Несмотря не все желание Волконской, общество «Патриотическая беседа» так и не было организовано.
Но вряд ли это сильно разочаровало княгиню, поскольку уже в то время дом на Тверской улице стал центром «всех замечательных и отборных личностей современного общества» . Образованность, утонченность, красота Зинаиды Александровны объединяли на ее музыкально-литературных вечерах и театральных представлениях не только литераторов, но и деятелей искусств. «Все дышало грацией и поэзией в необыкновенной женщине, которая вполне посвятила себя искусству. По ее аристократическим связям собиралось самое блестящее общество первопрестольной столицы;» . В салоне особой популярностью пользовались музыкальные концерты, литературные чтения и драматические постановки. «Все в этом доме носило отпечаток служения искусству и мысли. Посреди артистов и во главе их стояла сама хозяйка дома» . По мнению А. Н. Муравьева, именно в салоне Волконской «можно было встретить и все, что только было именитого на Русском Парнасе, ибо все преклонялись перед этой гениальной женщиной» . На вечерах княгини собирался весь цвет московского общества, частыми посетителями были А.С. Пушкин, П.А. Вяземский, Е.А. Баратынский, А.А.Дельвиг, кн. Одоевский, М.Н. Загоскин, С.Е. Раич, С.П. Шевырев, М.П. Погодин, Д.В. Веневитинов, А.Б. Мицкевиц . «Словом, княгиня Волконская была центром московской умственной жизни» .
После разгрома восстания декабристов в 1825 г. положение Волконской весьма осложнилось. Многие ее близкие знакомые и посетители салона - в том числе В.К. Кюхельбекер, а также родной брат ее мужа Сергей Волконский – были осуждены и сосланы в Сибирь. Над Волконской был установлен тайный надзор полиции.«Между дамами две самые непримиримые и всегда готовые разорвать на части правительство — княгиня Волконская и генеральша Коновницына. Их частные кружки служат средоточием всех недовольных; и нет брани злее той, которую они извергают на правительство и его слуг», - так говорилось о ней в одном из докладов . 27 декабря 1826 г.Волконская с открыто приняла у себя добровольно ехавшую в Сибирь к мужу Сергею Волконскому Марию Николаевну Волконскую, что негативно было воспринято властью. Пребывание в России все более осложнялось - княгиня решила покинуть Россию. В конце февраля 1829 г. Зинаида Александровна с сыном уехала за границу, в Италию.Стихи Баратынского, в которых русская поэзия благодарно прощалась с Северной Коринной, сопровождали ее в дальний путь. «Она спешит на юг прекрасный, под Авзонийский небосклон, где в древних камнях боги живы, где в новой чистой красоте Рафаэль дышит на холсте, там лучше ей» . Поселившись за границей, княгиня не разорвала связей с Россией. Вилла Волконской в Риме стала своеобразным центром, куда прибывали русские путешественники: А. И. Тургенев, М.И. Глинка, П.А. Вяземский, Н.В. Гоголь и др. Княгиня выписывала русские книги и журналы, изучала события литературной жизни. Нельзя не отметить активного участия княгини в русской периодике после отъезда. В 1830-1831 гг. в «Московском вестнике» и появились «Отрывки» из путевых записок Волконского по Германии и Италии, где они показала себя знатоком художественной культуры этих стран. После отъезда княгиня лишь два раза побывала в России. С годами Волконская все больше погружалась в мистику, доходя до крайнего религиозного фанатизма.Скончалась княгиня 24 января 1862 г. и похоронена в Риме, в церкви св. Викентия и Анастасия, на площади Треви.
Таким образом, салон Зинаиды Александровны Волконской внес значительный вклад в развитие русской культуры, обогатив ее новыми литературными и музыкальными элементами, связями. С вечерами княгини связана история появления стихотворения и романсы, авторы которых составляют цвет российской поэзии и музыки.

5. Салон Евдокии Петровны Ростопчиной
«Её немного понимали, немного уважали и, если можно, много любили...» - её, очаровательную женщину, графиню, талантливую русскую поэтессу, хозяйку литературного салона - Евдокию Петровну Ростопчину. 23 декабря 1811 года в семье Петра Васильевича и Дарьи Ивановны Сушковых родился первый ребенок – Евдокия, ласково называемая домочадцами Додо. Когда девочке было всего 6 лет, от чахотки умерла мать, и отец, действительный статский советник, постоянно находившийся в служебных разъездах, отдал ее вместе с двумя братьями в дом Пашковых. Несмотря на то, что Евдокия находилась под присмотром родственников по материнской линии, «им некогда было воспитывать Додо» . Отец не жалел денег на обучение дочери, в семью приглашались гувернантки, часто сменявшие друг друга, учителя музыки и танцев, преподаватели языков. Отличаясь живым и острым умом, хорошей памятью, богатой фантазией, девочка самостоятельно познакомилась с отечественной и зарубежной словесностью, полюбила чтение. Следует отметить, что увлечение Сушковой литературой подкреплялось и атмосферой, царившей в семье. «Всякая литературная новость, всякое выдающееся произведение – русское, иностранное – было предметом разговора, обегало гостиные и залы ее богатых родственников» . «Мир загадочный и романтический пленил ее воображение» настолько, что уже в возрасте 12-ти лет Евдокия начала писать стихи. Первый поэтический опыт заключался в сочинении, а впоследствии и сожжении, оды «Шарлотта Корде». Родной брат Дмитрий Петрович Сушков считал, что любовь сестры к поэзии, способность творчески мыслить, были переданы ей по наследству от семьи, в которой «занимались сочинительством три поколения подряд» . Первое время Евдокия тщательно скрывала свои литературные опыты, посвящая в них лишь самых близких друзей. Неуверенность в собственном таланте продолжалась до тех пор, пока одно из стихотворений девушки не было втайне напечатано в альманахе «Северные цветы» и подписано «Д. С – ва». Благодаря П.А. Вяземскому, о литературном таланте юной поэтессы стало известно не только узкому кругу знакомых. Публика высоко оценила творческие способности Сушковой – «ее стихи давно ходили по рукам» , заучивались наизусть, цитировались в письмах Герцена. Несмотря на признание, увлечение юного дарования сочинительством было осуждено в семье, и девушке пришлось пообещать до замужества оставить любимое занятие. Бесконечные выезды и пышные балы утомляли прекрасную и живую Евдокию, навевали тоску и, казалось, что «жить более незачем» . «Расколдовать этот темный мир и спасти Додо от действительности» решил молодой и богатый граф Андрей Ростопчин. Сын бывшего в 1812 году московского главнокомандующего «имел важную осанку, прекрасный рост, блестящий и игривый ум» , отличался высокомерной самоуверенностью и легкомыслием. Чтобы избавиться от домашнего гнета, девушка решила принять предложение молодого человека о замужестве.
Осенью 1836 года Ростопчины приехали в Петербург, где обосновались на неопределенный срок. В то время как граф все внимание уделял кутежам, конскому заводу, собиранию картин, большую часть вечеров Евдокии составляли шумные светские мероприятия, балы, литературные чтения. Изысканные обеды у Ростопчиных, «на которые собирались Жуковский, Пушкин, кн. Вяземский, А.И. Тургенев, князь Одоевский, Плетнев, графы Виельгорские, Мятлев, Соболевский, граф В. Соллогуб и еще некоторые другие лица, принадлежавшие по своим близким связям к этому высокоинтеллигентному и даровитому кружку» , расценивались как праздник. Талантливая писательница Ростопчина с правильными и тонкими чертами, выразительными карими глазами, черными волосами , покоряла посетителей своего литературного салона с первой минуты общения.
Одаренная от природы живым и острым умом, прекрасной памятью, поэтическими способностями, графиня производила благоприятное впечатление на гостей. Обладая «даром блестящего разговора и простосердечною прямотою характера при полном отсутствии хитрости и притворства, она естественно нравилась всем людям интеллигентным» . Вечера Ростопчиной были наполнены творческой атмосферой – читали новые произведения, обсуждали литературные события, слушали музыку. Одна из самых красивых женщин петербургского общества, одна из лучших русских поэтов , как хозяйка салона, уделяла внимание каждому гостю, делала встречи незабываемыми.
Наряду со светскими торжествами, Евдокия продолжила литературные опыты, решила печатать свои стихотворения, но боясь критики, подписала их псевдонимом «Ясновидящая». Тем не менее, публика сразу распознала знакомый слог и приняла труды молодой поэтессы с восхищением. «Ее удостоили похвал и одобрения даже такие величины, как Пушкин, Жуковский, Лермонтов и др.» . Графине Ростопчиной Василий Жуковский, «ее сердца духовник», передал неоконченную тетрадь Пушкина со стихотворениями и в письме заверил: «Вы дополните и докончите эту книгу его. Она теперь достигла настоящего своего назначения. Все это в старые годы я написал бы стихами, и стихи были бы хороши, потому что дело бы шло о Вас и о Вашей поэзии» . С Лермонтовым у Евдокии была особая духовная связь, он был частым гостем на ее вечерах. Поэт посвятил Ростопчиной несколько стихотворений, в которых отметил ее природную красоту и литературный талант. Перед отъездом на Кавказ Михаил Юрьевич подарил графине альбом в знак крепкой дружбы. Стихотворения Евдокии печатались во многих изданиях, журналисты восхищались талантом, критики давали высокую оценку творчества. П. А. Плетнев подчеркивал, что Ростопчина - первый поэт в России, который показывает самые обыденные, пролетающие мимо нас моменты, в их неподозреваемой красоте. «Графиня представляет явления природы, создания фантазии и плоды ощущений со всей точностью, силой и простотой. До какого предмета не коснулось бы ее перо, она всегда почувствует в нем занимательнейшее и изобразит его с тех сторон, которые неистощимы для глаз и сердца посвященных в тайны поэзии» . А. В Никитенко в журнале «Сын Отечества» отметил уникальность поэзии Ростопчиной: «таких благородных, гармонических, легких и живых стихов вообще не много в нашей современной литературе, а в женской -- это решительно лучшие стихи из всех, какие когда-либо выпархивали на бумагу из-под милых дамских пальчиков» . С. П. Шевырев в одном из номеров «Москвитянина» высоко оценил несколько стихотворений девушки: « редко случалось нам в современной литературе нашей останавливаться на таком многосмысленном стихотворении, в котором гениальная мысль женщины запечатлела сознание самой себя» . Одобрил сборник Евдокии и В.Г. Белинский, но критик обратил внимание, что поэзия графини ограничена по тематике, «прикована к балу» и не нашла «более обширную и более достойную сферу, чем салон» . Несмотря на неоднозначную оценку творчества Ростопчиной, бесспорно, ее имя в 1840-х гг. громко звучало в русской литературе.
В 1845 году на пике своей славы Евдокия с семьей отправилась в первое путешествие за границу. «Отдав все должное обществу, в котором жила и которое смертельно любила, наплясавшись, наволновавшись, настрадавшись досыта, всласть, графиня поехала с мужем путешествовать, отдохнуть от петербургских тревог и суеты, освежиться, отрезвиться» . За время пребывания в Италии, Франции и Германии, Евдокия написала несколько произведений, в том числе балладу «Неравный брак», которая была неоднозначно воспринята в России после публикации в журнале «Северная пчела». Произведение интерпретировалось с политической стороны, как некая аллегория на отношение России к Польше, и запрещалось для чтения. Графиня подверглась немилости государя, была вычеркнута из списка лиц, допущенных ко двору, и вынуждена с семьей переехать в Москву. Ростопчины поселись в чудесно отделанном доме с прекрасным садом на Садовой улице. Жизнь Евдокии изменилась, встречи с друзьями и поклонниками становились реже и холоднее, публика равнодушно воспринимала появление новых стихотворений, «тут ей пришло на мысль ухватиться, ради своего спасения и успокоения за литературу: познакомиться с местными литераторами и завести у себя «литературные вечера» по субботам, в воспоминание петербургских «суббот»». Вопрос о том, кого приглашать из популярных в Москве кружков - серьезных славянофилов или молодую редакцию «Москвитянина» был решен на вечере у М.П. Погодина. Лично познакомившись с гостями, поэтесса предложила посетить ее литературный салон. Так и появились оживленные и веселые московские вечера графини Ростопчиной, на которые собирались первоначально литераторы и артисты, а впоследствии, местные и иностранные знаменитости. Евдокия «небольшого роста, необыкновенно стройная для своих 35 лет, с хорошо развитым бюстом, здоровым румянцем… с большими, почти навыкате, чрезвычайно умными, черными глазами, подвижная, всегда как бы в лихорадке» умела с первой минуты увлечь гостя разговором.
Список источников и литературы
Источники:
1. Архив графа Воронцова. Кн. 36. С. 482, 484, 485.
2. Бартенев П. Авдотья Петровна Елагина. // Русский архив. 1977. № 8 . С. 487.
3. Белинский В. Г. Рецензия на книгу: Стихотворения графини Е. Ростопчиной. СПб., 1841.-- Отечественные записки, 1841, No 9
4. Берг Н.В. Графиня Ростопчина в Москве. // Исторический вестник. 1893. № 3. С. 692.
5. Вестник Европы. 1875. № 8. С. 664.
6. Вигель Ф. Ф. «Записки» (под редакцией С. Я. Штрайха). Захаров, М. : 2000.С. 186.
7. Вяземский. П.А. Старая записная книжка.// Полное собрание сочинений князя П.А. Вяземскаго. Санкт-Петербург, 1883. Т.VIII. С. 379-380.
8. Герцен А.И. Дневник 1842—1845 [Электронный ресурс]: Собрание сочинений в тридцати томах. Том второй. М., Издательство Академии Наук СССР, 1954. URL: http://az.lib.ru/g/gercen_a_i/text_0400.shtml (дата обращения 28.03.18).
9. Кошелев А.И. Воспоминание о Хомякове // Русский архив. 1879. № 7, С. 266.
10. Мещерский А. В. Воспоминания// Русский архив. 1901. № 1. С.101.
11. Некрасова Е. С. Графиня Е.П. Ростопчина 1811 – 1858 : очерк // Вестник Европы. 1885. Т.2, кн. 3. С. 49.
12. Никитенко А. В. Рецензия на книгу: Стихотворения графини Е. Ростопчиной. СПб., 1841.-- Сын отечества, 1841, No 18
13. Плетнев П.А. О стихотворениях графини Ростопчиной // Сочинения и переписка П. А. Плетнева / по поручению 2-го Отделения Академии наук издал Я. Грот. - Санкт-Петербург : типография Императорской Академии наук, 1885. Т. 1. С. 426.
14. Погодин Д.М. Графиня Е.П. Ростопчина и ее вечера. // Исторический вестник. 1892. № 4. С. 52
15. Ростопчина Л. А. Семейная хроника (1812 год). Пер. с фр. А. Ф. Гретман. М., 1912.
16. Ростопчина Л. А. Семейная хроника (1812 год). Пер. с фр. А. Ф. Гретман. М., 1912.
17. Старчевский А. В. Воспоминания старого литератора //Исторический вестник. 1888. № 10. С. 126.
18. Сушков С.П. Биографический очерк Е.П. Ростопчиной // Аронсон М., Рейсер С. Литературные кружки и салоны. М., 2001. С. 253.
19. Теребенина Р.Е. Пушкин и З.А. Волконская // Историко-литературный журнал. 1975. - №2. С. 144.
20. Тютчева А.Ф. Воспоминания. При дворе двух императоров. М., 2008. С. 18
21. Ходасевич В.Ф. Графиня Е.П. Ростопчина : ее жизнь и лирика
22. Шевырев С. П. Рецензия на книгу: Стихотворения графини Е. Ростопчиной. СПб., 1841.-- Москвитянин, 1841, No 7
Литература:
1. Белозерская Н.А. О З.А.Волконской //Исторический вестник. 1897. - №3, 4. С. 136.
2. Валькова О.А. Княгиня Голицына// Природа. 2013. № 8. С. 93.
3. Висковатов П. А. Михаил Юрьевич Лермонтов. Жизнь и творчество. М., 1987. С. 300.
4. Жихарев С. П. Записки современника. Дневник чиновника. М.; Л., 1955. С. 318.
5. Измайлов Н.В. Пушкин и семейство Карамзиных // Пушкин в письмах Карамзиных 1836-1837 годов. М.-Л.,: Издательство академии наук, 1960. С. 24-25.
6. Княгиня Е.И.Голицына//Русский архив. 1891. №1. С. 155.
7. Кошелев А.И. Записки Александра Ивановича Кошелева (1812 - 1883 годы) : с 7 прил. - М.: Наука, 2002. С. 26.
8. Панаев И.И. Литературные воспоминания // Аронсон М., Рейсер С. Литературные кружки и салоны. М., 2001. С. 206.
9. Пушкин А.С. Полное собрание сочинений в двадцати томах. Санкт-Петербург., «Наука» 2004. Т. 2., Кн.1. С.10.
10. Русское общество 30-х годов XIX в. Люди и идеи: Мемуары современников. – М.: Изд-во МГУ, 1989, С.138.
11. Соллогуб В.А. Повести. Воспоминания. – Л.: Художественная литература, 1988. С. 492.
12. Тютчева А.Ф. При дворе двух императоров // Аронсон М., Рейсер С. Литературные кружки и салоны. М., 2001. С. 215.
13. Хомяков А.С. В альбом С.Н. Карамзиной // Аронсон М., Рейсер С. Литературные кружки и салоны. М., 2001. С. 215.
14. Чижова И.Б. Салон Карамзиных // Души волшебное светило. — Л.: Лениздат, 1988. С. 236-237.
15. Чистова И. С. Пушкин в салоне Авдотьи Голицыной // Пушкин: Исследования и материалы. — Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1989. — Т. 13. — С. 189.

При реализации проекта использованы средства государственной поддержки, выделенные в качестве гранта в соответствии c распоряжением Президента Российской Федерации № 11-рп от 17.01.2014 г. и на основании конкурса, проведенного Общероссийской общественной организацией «Российский Союз Молодежи»

Go to top