В.А. Демидова

 

Говорят, что самое страшное из того что может происходить с человеком, это когда с ним не происходит вовсе ничего. Дом, работа, дом – вот тот замкнутый круг без эмоций, потрясений и приключений, в котором умирает вкус к жизни. И тогда «рабу» обыденности, повседневности и серости хочется куда-то прорваться. Появляется неумолимая жажда экстремальности и потрясений. А там, где появляется заказчик, сразу же находится и исполнитель, как говорится спрос рождает предложение.

100 лет назад многие самарские жители, достигнув определенного материального достатка, начинали требовать хлеба и зрелищ. Конечно, до гладиаторских боев дело не доходило, но все же… Газета «Волжский день» в 1916 году 11 сентября потрясла объявлением: «В зверинце Г. И. Бойко состоится кормление львов живым бараном. Плата для взрослых 59 копеек, для учащихся и нижних чинов – 35 коп.» В массовой культуре известно, что количество заработанных от действа средств пропорционально шоку, который испытает зритель. Напрасно сердобольные и добропорядочные горожане писали жалобы полицмейстеру и просили прекратить варварство. Публичное поедание продолжалось.

Порой сами самарцы оказывались «съеденными» заезжими аферистами и шулерами. В мае 1907 года самарское губернское правление разрешило Ф. Оболенскому возвести деревянную постройку для игры в карты на углу Почтовой и Саратовской. Здесь кипели страсти, играли в бридж, покер, вист, раскладывали кинга. Иногда делались высокие ставки. Нечестных игроков в те времена называли «арапами», а саму сдачу карт из крапленой колоды именовали не иначе как «гнать арапа».

Полиция пыталась поймать за руку нечестных картежников, опустошавших карманы самарцев. Выявить нечистоплотность было трудно, так как высококлассные картежники занимали порой достаточно серьезное положение в обществе. Профессионально «гнал арапа» например судебный поверенный Петр Иванович Деянов. С одной стороны он сам представлял в городе Закон, который сам и нарушал, с другой Петр Иванович являлся братом Елизаветы Ивановны Деяновой, вышедшей замуж за депутата Государственной Думы, самарского городского голову Михаила Дмитриевича Челышева.

Деятельность карточного героя заставила полицию проводить внутреннее расследование с использованием секретных сотрудников-стукачей. Соглядатаи докладывали, что замужняя дочь М. Д. Челышева Екатерина Михайловна Чалова спуталась с П. И. Деяновым, который постоянно вымогал у нее деньги на пьянки и карточные игры. Двадцатилетняя неопытная женщина оказалась игрушкой в руках совратившего ее авантюриста. Последний заставлял воровать дочь Челышева семейные бриллианты, брать деньги взаймы и финансово обеспечивать не только себя, но и собственную законную жену с детьми. Полицейские следили за игрой Деянова в зданиях Общественого, Коммерческого и Благородного собраний.(ГАСО,Ф.352,оп.1.д.76,с.7)

Попустительство властей к картежникам неудивительно, так как эти грешили высшие чины губернии. Читаем дневниковые записи вице-губернатора Ивана Францевича Кошко  за 1906 год: «Мы сели играть в карты ( в особняке Наумова), а Якунин (самарский губернатор) в карты не играл. По его словам, он прежде вел большую игру, но однажды, познав Монте-Карло на французской ривьере, проиграл там в рулетку целое состояние, что-то более 100 тысяч рублей. Заняв у кого-то несколько тысяч рублей, он снова поехал туда играть и, вернув значительную часть проигранного, дал слово больше в азартные игры не играть…»

Азартным игроком считался сын городского головы П. В. Алабинна Андрей Петрович Алабин. Вот что о нем читаем в дневниковых записях И. Ф. Кошко: «Алабин, человек холостой, жил в своем доме, занимая порядочную квартиру (угол Николаевской и Алексеевской). Обстановка была прямо прекрасная, вещи отличной работы, большого вкуса. Сам он одевался очень элегантно, по последней моде, в петличке всегда носил цветок. Он ничего не делал и, как говорится, прожигал жизнь. После родителей ему достались очень хорошие средства, которые к этому времени были растранжирены широкой жизнью и игрой в карты…»

Любовь к картам можно считать своего рода языческим атавизмом. Успех и проигрыш воспринимались как знак судьбы. Кроме того, горожане играли в кости и различные виды лото. Хулиганы-горчишники резались в орлянку. Если дворяне порой проигрывали состояния, то любимой ставкой у «горчицы» была человеческая жизнь. «Запанские» любили ставить на первого встречного. Вот почему 100 лет назад самарские полицейские составляли так много протоколов о немотивированной хулиганстве. Вот уж где была настоящаяигра без правил, грубая и беспощадная.

25 июля 1905 года карточная игра в пивной Степана Кожевникова на Николаевской привела к жестокой драке. «Самарская газета» писала: «…горчишники тянулись на палке. Началась стрельба. Затем они выскочили. На них набросилась толпа рабочих и избила хулиганов. Трактиру нанесен ущерб». Экстравагантно закончилась азартная карточная игра в гостинице Ушакова 8 января 1913 года. В 22.00 один из посетителей неожиданно выхватил нож и стал бегать за своим партнером, прыгая по столам, сшибая ногами посуду, бутылки. Догнал и ударил в спину. Слава Богу, нож сломался, и все отделались легким испугом. Больше всех радовался приказчик: «Хорошо, что не зарезал, а то бы полиция закрыла заведение».

Иногда шпана, отрабатывая карточный долг, врывалась в синематограф и в темноте избивала палками, а то и резала бритвами, «заказанный» ряд. Пустые сидения просто вспарывались, и набивка из ваты или морской травы клочьями летела в запуганных зрителей.

Сами хозяева кинотеатров тоже порой не брезговали поживиться от азарта горожан. Уполномоченный фирмы кинематографических лент «Танагра» А. Быстрицкий сделал запрос в канцелярию губернатора о разрешении ему и другим театровладельцам демонстрировать картины-загадки: «Кто убил», «Роковая жемчужина», «Профессор скульптуры» с правом выдавать публике за правильное угадывание фабулы этих картин премии в виде денег, ценных вещей или театральных билетов. Губернатор принял решение: «Замаскированное поощрение азарта, направленное на исключительно выгоду предприятия … невозможно. 18 апреля 1914 года».(ГАСО,Ф.465,оп.1,д.2610,с.89).

Для заключения пари, будоражащего кровь, самарцам действительно не требовался синематограф с его запутанными сценарными интригами. Порой каждый самарец был сам себе режиссер. Мальчишки из рабочих окраин Нового Оренбурга, Солдатской слободы спорили примерно так – зуб даю, что обмотав руку полотенцем, разобью не меньше десяти окон на соседней улице. И ведь бежали, били по стеклам. За ними гнались жители, а ставки только повышались.

Взрослые устраивали гонки на лошадях по весеннему волжскому тонкому льду. От Предтеченской до Барбашиной поляны. Мчались по середине реки, только погоняя: «Ну, милая, пошла». Зрители ставили на лихачей перстни, золотые часы, цепочки. Возница считался победившим, если он во время успевал обойти все полыньи и не провалился под лед. Так весной 1914 года во время гонок по Волге попал в промоину со своим любимым конем по кличке Ветерок купеческий сын Николай Степанович Кожевников. Он получил воспаление легких и быстро скончался. Пивная его отца оказалась без наследника.

Наиболее оригинальные и смешные пари остались в памяти старожилов. После русско-японской войны в наш город приехал офицер, потерявший на фронте обе ноги. Однажды он заявил, что спокойно на рассвете переплывет Волгу. Ему, конечно, никто не поверил, но инвалид настаивал. С ним заключили пари на большую сумму денег. В назначенный день и час на берегу Струковского сада собралось много зевак. Тут откуда ни возьмись появился катер с названием «Рассвет». Капитан принял на борт офицера и перплыл с ним на другую сторону Волги. Проигравшей стороне пришлось готовиться к оплате долга. Отсюда и пошла самарская поговорка, что на «Рассвете» можно и Волгу переплыть.(Личный архив авторов).

Иногда заключенные пари граничили с настоящим хулиганством и даже глумлением. В городе существовала традиция, когда умирал богатый купец, родственники раздавали серебряные монеты всем приходившим проститься с усопшим. Вручали обыкновенно по 20-40 копеек серебром на человека. Раздавали на девятый, 20-й, 40-й день и в годовщину. Масса нищих, человек до тысячи, собиралась с раннего утра у дома поминания на улице. Перед раздачей толпу впускали во двор. Один босяк поспорил, что превратит похороны в вакханалию и бойню. Когда на похоронах именитого купца Семена Илларионовича Аржанова толпа заполнила все подворье, так что и яблоку упасть стало негде, шутник запустил по головам петуха. Испуганная птица стала бешено бить крыльями, дико кукарекать, шпорами раздирать лица и забрызгивать всех пометом. Однако жители уважали умершего купца как мецената и честного работодателя, а потому хулиган свое пари проиграл. Газета «Самарские вести» весной 1896 года писала: «На поминании купца С. И. Аржанова в его доме на Казанской, 28-30 марта, слава Богу, обошлось без драки».

Конечно подобные пари, граничившие с уголовным преступлением, не приветствовались властями и оказывались в полицейских протоколах. Под уголовное наказание подпадали также владельцы рулеток. Эти подпольные заведения подвергались полицейским налетам и обыскам, почти наравне с эсеровскими революционными ячейками. Официально государство дозволяло азарт только на ипподромах. Действовал законный тотализатор на велодроме и в яхт-клубе под Алексеевским спуском.

XX век принес с собой новый вид азарта, рядом с которым кровавые игрища казались детским лепетом. Мгновенное бешеное обогащение заставляло вскипать кровь. Сердце, маленьким мышонком, вылетало из груди. Человек буквально терял рассудок, и тогда один неверный шаг приводил к катастрофе.

В начале XX века предприимчивые голландские финансисты, произведя ряд математических расчетов, с применением новейших теорий и разработок в области больших чисел, высчитали принципы экономической пирамиды. Они выпускали акции, за которыми ничего не стояло, и в то же время выплачивали дивиденды за счет увеличения числа вкладчиков. Возникали гигантские коммерческие предприятия, охватывавшие сотни тысяч ничего не подозревавших граждан. Однако всякой такой мыльной империи грозил неминуемый крах, когда поток новых вкладчиков прекращался. А это случалось обязательно, так как на земле нет ничего бесконечного, включая человеческую глупость и доверчивость.

Потеряв клиентов в самой Голландии, но хорошо нагрев руки на страданиях земляков, бизнесмены стали распространять свои мыльные пузыри на другие страны Европы. Царское правительство, не дожидаясь обнищания россиян, приняло жесткие меры. Министерство внутренних дел разослало циркуляры по всей державе. На имя самарского губернатора от 5 мая 1914 года пришло следующее требование: Находящиеся в Амстердаме частные банки «Алгемине Волкбанк» и «Фолькс граунд Кредитсбанк» принадлежат к числу предприятий, которые, называясь коммерческими, в действительности занимаются недобросовестной продажей лотерейных билетов и противозаконным сбытом их в России в большом количестве. Прошу принять меры предосторожности».

В том же году МВД распространило другое запрещающее заявление, касающееся Банкирского Дома «Ландау и К», пытавшегося раскрутить финансовую пирамиду. Обвинительное заключение гласило: «Налицо продажа долевого участия в праве на выигрыши, по лотерейному билету с правом участвовать в известных долях выигрыша, способных выпасть на 5-10 других билетов».(ГАСО,Ф.465,оп.1,д.2610,с.18). Дело в том, что Император еще в 1908 году издал Указ о запрете проводить лотереи, имевшие целью долевое участие в праве на выигрыш. Подобные операции назывались «промес» и строго пресекались.

Помимо «Амстердама» в Россию пытались проникнуть (чаще всего через Польшу) различные «панамы». Напомним читателю, что «панама» – это акции несуществующего предприятия, которые продаются на рынке ценных бумаг, а потом оказываются «фиговым листом», прикрывающим чей-то авантюризм, чаще иностранный. В борьбе с этим явлением МВД требовало, чтобы любые объявления в газетах об аукционных ценных бумаг получали разрешение из Особой Канцелярии по Кредитной части. Варшавские периодические издания, имевшие особый статус и дополнительные свободы, просто задушили россиян рекламой «мыльных» пузырей, суливших огромную прибыль. Российским губернаторам предписывалось пресекать доступ подобных газет к своим гражданам и изымать такую печатную продукцию из продажи.

Для великоросских, в частности самарских газет, действовали совершенно жесткие правила. Читаем полицейский архив: «На основании статьи 41 Устава о цензуре и печати … объявления и реклама подлежат обязательному предварительному рассмотрению местного полицейского начальства. В противном случае полицейские власти возбуждают, независимо от самого содержания объявления, судебное преследование за формальное нарушение требования подцензурности объявления».(ГАСО,Ф.465,оп.1,д.2610,с.32).
В начале XX века печать становится настоящим психологическим оружием, способным не только влиять на население, но и зомбировать его. Печатные строки как молнии прожигали человеческие души: одни бежали сдавать деньги, другие отдавали семейные бриллианты террористам, третьи бросались в объятия сектантов.Козьма Прутков когда-то сказал: «Зри в корень». И действительно жесткими полицейскими мерами от аферизма и одурачивания соотечественников не защитить. Самарцы любили шутить по этому поводу: можно ли избавиться от круглых дураков? Вряд ли, до тех пор сама земля круглая…

Если одни аферисты играли на таких человеческих слабостях как алчность и склонность к азарту, то другие специализировались на иных пороках. Глупость, излишняя доверчивость, сладострастие стареющих ловеласов, несовершенство закона – вот та благодатная почва, на которой благоухали цветы преступности.

Самарских аферистов отличала изысканность вкусов, утонченность манер, умение скрыть свои нечистоплотные намерения, душевностью и респектабельностью. Так солидный господин появлялся в шикарном ресторане братьев Ивановых, заказывал лучшие блюда. После того как оказывались съеденными белорыбица под соусом барбикю за 1 руб. 50 коп., рагу из гусиных потрашков за 1 руб. 25 коп., эф брион с цветной капустой по цене 1 руб. 10 коп., блинчики с амурской семгой за 2 руб. и опустошена пара бутылок французского Белого Грав по 1 руб. 10 коп. за штуку, солидный посетитель испарялся. Обычно в таких случаях официант уныло произносил: «Опять за обед наверное Пушкин платить будет». Подобные случаи с беглецами иногда оформлялись в полицейские протоколы. Так в гостинице «Эрмитаж» на Панской, напротив Новотроицкого торгового комплекса, содержатель И. Н. Кучеренко заявил, что проживающие Игнатий Николаевич Резников запер номер, взял ключ и исчез на 5 суток. Номер был вскрыт городовым, внутри обнаружена лишь пустая корзина для белья.

Конечно подобное можно считать детскими шалостями по сравнению с настоящими большими «делами». В феврале 1913 года Самару потряс грандиозный скандал. Все началось с заявления земского начальника Николаевского уезда Алашеева к самарскому прокурору, в котором выдвигалось требование дать юридическую оценку высказываниям частного поверенного Носкова. Последний в частной беседе оклеветал земских начальников Купчинского и Тихова, якобы те получили взятку в 5 тысяч рублей с крестьян Попова иШепелева за предоставление им льгот в торговле. Прокурор создал комиссию для проверки фактов. К ужасу Алашеева правда оказалась еще чудовищнее, чем о ней рассказывал Носков. Делопроизводитель продовольственного отдела Николаевского уезда Задорожный дал показания, что Купчинский в 1911 – 1912 годах возглавлял продовольственную кампанию уезда. В его руках оказалось три значительных кредита: на покупку продовольственного хлеба, на расходы по оказанию благотворительной помощи и на расходы по приему, выгрузке и хранению хлеба. Купчинский перевел 15 тысяч рублей в местное отделение Русского для внешней торговли банка. Снимая проценты чиновник обеспечил себе веселую жизнь. Как известно, деньги идут к деньгам, а их чем больше, тем еще больше хочется. Он начал выдавать талоны на получение из казначейства денег на хлеб только за взятку. За 50 000 кредита Купчинский получал своих несколько сотен. Начальник продовольственного отдела настолько обнаглел, что стал выдавать талоны у себя на дому, беря взятки, не боясь свидетелей. Так при Задорожном крестьянин Иван Яковлевич Новиков села Каменный Брод передал мздоимцу 25 рублей. Всего Купчинский разбазарил талонов на сумасшедшую сумму 900 000 рублей. (ГАСО,Ф.9,оп.1,д.82).

Историки спорят – почему провалилась Столыпинская аграрная реформа? Вот вам и ответ. Через Купчинского в 1911 году прошло 22 тысячи мешков пшеницы, а до назначения дошло лишь 18 тысяч. 4 тысячи мешков бесследно поглотил чиновник-удалец. Купчинский своими выходками отметил двадцатилетний юбилей того знаменитого хлебного скандала, когда во время голода в Поволжье чиновники-аферисты и купцы- волкодавы разворовали несколько миллионов царских золотых. Именитые купцы Антон НиколаевичШихобалов и Алексей Шадрин на 6 миллионов 604 тысяч 875 рублей через киевского брокера Исаака Вайнштейна закупили у одесской фирмы «Луи Дрейфуса» пшеницу 5 сорта с примесью ядовитого куколя, горошка, сурепки и пыли. (ГАСО,Ф.3,оп.230, д.45,с.71). Ее употребление в пищу повлекло массовые отравления голодающих крестьян. Дело вел обер-прокурор Кони, но оно по классической схеме где-то сгинуло в лабиринтах законодательства. В честь Шихобалова переименовали улицу Сокольничью, издали хвалебную книгу по случаю кончины, а Луи Дрейфус открыл свое представительство на Алексеевской площади. Однако нашему герою Купчинскому повезло меньше. На дворе стояло Николаевское время, и он поехал в Сибирь за казенный счет.

К началу ХХ века Самара становилась змеем искусителем для чиновников. Через губернский город проходило до 15 % мировой торговли зерном. Одна только бакалейная торговля давала до 1,5 миллионов рублей оборота в год. К такому золотому ручейку не грех было припасть алчущими устами. Хлебные артерии являлись ведущими в самарской экономике. Там и шла нечестна игра. Не будем голословны и обратимся к документам самарской биржи. Так 10 января 1914 года Дмитрий Петрович Смирнов купил у Ивана Дмитриевича Фролова 20 тыс. пудов русской пшеницы по цене за пуд 82 коп. 12 января Г. М. Бродский покупает у Абрама Ильича Капа ту же русскую пшеницу, но по цене 70 коп.за пуд 20 января И. Е. Меерсон у Торгового дома Х. Б. Ротенбург и с-вья ту же пшеницу покупают за 68 коп. за пуд. 21 января тот же Смирнов Д. П. Покупает у Андрея ВасильевичаМихалева 150 тысяч пудов, огромое количество пшеницы за 84,5 коп. за пуд. 25 января Арнольд Моисеевич Мордкович покупает у М. Г. Израильтона 20 тыс. пудов по 70 коп. за пуд. А как приобретает знаменитый хлебный магнат Н. Е. Башкиров, член биржевого комитета? 31 января для его Торгово-промышленного товарищества «Н. Е. Башкиров –ки» в Самаре куплено у Григория Петровича Колесова и Никифорова Ивановича Башлыкова 50 тыс. пудов русской пшеницы по цене 86,5 коп. за пуд. 3 февраля он же покупает у товарищества «Луи Дрейфус и К» те же 50 тыс., но по цене 91 коп. за пуд. В тот же день Г. М. Бродский взял у Торгового дома Х. Б. Ротенбург 25 тыс. пудов по 71,5 коп. 4 февраля Х. Д. Френкель берет у все того же Ротенбурга 15 тыс. пудов по 65 и ; коп. с пуда. В этот же день сызранский миллионер А. А. Стерлядкин покупает у Дмитрия Петровича Смирнова 50 тыс. пудов русской пшеницы по 90 коп. с пуда. Практически все перечисленные сделки и многие им подобные оформлял самарский присяжный биржевой маклер Х. Н. Иоффе. Его родственники сами являлись видными хлеботорговцами Поволжья.(ГАСО, Ф. 391,оп.1, д.63).

Читатель спросит – а для чего столько цифр? Дело в том, что через всю эту математику красной нитью проходит коллективная долговременная экономическая афера. По всем законам биржи большее количество товара уходит по минимальной цене. Малое количество товара наоборот – по высокой. Здесь же обратная картина. Миллионеры Башкиров иСтерлядкин берут по сверхвысокой цене огромные партии зерна, а Бродский, Мордкович и другие получают малые партии по сверхнизкой. С каждой живой сделки проценты уходили в городскую и государственную казну. И получается, что продав на 20 копеек дешевле, бизнесмен платит меньший налог, а покупатель может рассчитать на более высокую прибыль. В дальнейшем члены этого секретного биржевого «ордена» делают прибыль, расплачиваясь так называемым «черным налом», не засвеченным ни в каких финансовых документах. Те же, кто не входят в эту группу, вынуждены платить по полному налоговому реестру. Подобная групповая или индивидуальная экономическая деятельность, манкирующая налоговым и антимонопольным законодательствами, попадало в поле зрения полиции.

Вот еще один типичный пример: фирма «Сименс и Гальске» неправильно пользовались монополией на устройство электрического освещения в частных домах во время строительного периода с 11 августа 1898 г. по 11 августа 1900 года. Она назначила сверхвысокие цены на домашние установки и продавала лампочки по 10 руб. за штуку при цене не более 6 рублей. Кроме того контора не оплатила 10% налога в пользу города.

Аферисты пользовались любыми прорехами в законодательстве ради своего преступного обогащения. В 1904 году в Самару приехал бахчисарайский мещанин Ефет АбрамовичЭрак. Он снял подвал и часть дома на Москательной, 83. Далее на подготовленное место прибыли еще трое: родственник из Евпатории Сар Шалом Шамуйлович Эрак, а также из Кременчуга мещанин Бабакай Моисеевич Коген и из Бахчисарая Яков Иосифович Катык.

Четверо джентльменов собрались вечером в доме на Москательной не случайно. При свете одиноко горящей свечи, они думали, как реализовать план, созревший в их головах еще несколько лет назад. Вдохновителем стал Ефер Эрак. Он чувствовал, что можно взять большие деньги и уже понимал как это сделать. На тайном собрании решено было создать фирму по производству сигаретных гильз. Читателя удивит – ну, мол собрались деловые люди, решили развернуть бизнес, что здесь особенного? Где тут криминал, зачем такая таинственность? Многие в начале века открывали свое дело, тем более в таком процветающем городе как Самара. Однако мало кто знает о том, что предпринимательскую нишу. Из каждых десяти начинаний – девять ждет крах и разорение. Потребитель доверяет в основном лишь фирмам, уже имеющим свое яркое имя и зарекомендовавших себя в сфере бизнеса

Так в Самаре господствовала московская табачная фирма «Дукат»,имевшая свое представительство на Дворянской, где пачка папирос стоила 6 копеек в розницу. Табак набивался в основном в гильзы фирмы «Абрам Катык и К», действовавшей в Москве с 1890 года. Гильзы «А. Катык и К» предпочитали выдающиеся русские писатели, политические деятели, знаменитые артисты. Катыковские папиросы и сигареты упоминались в художественной прозе и стихотворениях.

Самарские новоиспеченные бизнесмены разыграли блестящую шахматную партию. План Эрака был прост как Колумбово яйцо. Главной фигурой в его деле становился Яков Катык. Неслучайно вложенные средства и прибыль распределялись по договору следующим образом: Эрак вложил в дело 4 500 рублей, его брат – 250 рублей, Я. Катык – тоже 250 рублей. Коген, не вкладывая ничего, отвечал за производство и сбыт, так как сам владел магазином Габая по торговле сигаретными изделиями. При успешном ходе дела 40% прибыли получал владелец основного капитала Ефет Абрамович Эрак, а 35% - Яков Катык.

Фирму «Я. Катык К» зарегистрировали 25 апреля 1905 года в самарской городской управе. Продавец Коган ликовал – сигаретные гильзы с эмблемой «Я. Катык и К» продавались с неимоверной быстротой. В контору на Москательной ломились оптовики, производство утраивалось и удесятерялось. Упаковки «Я. Катык и К» заполняли трюмы пароходов, забивали товарные вагоны и развозили по всей стране огромные прибыли сыпались золотым дождем на банковские счета умельцев. В 1908 году фирма получила престижныйГранд-при на выставке. На эмблеме торговой марки появилась медаль. Но тут разразился дикий скандал. Московский купец Абрам Катык, владелец фирмы «А. Катык и К» увидел шкодливую этикетку «Я. Кадык и К». Коварный план по использованию чужой торговой марки в своих интересах выплыл наружу.

Начался шумный процесс. Самарскую контору на Москательной опечатали, гильзы, коробки, этикетки, бланки арестовали, задержали также и горе предпринимателей, их счета заморозили. Дело вел самарский помощник присяжного поверенного П. И. Деянов, брат жены М. Д. Челышева, а также присяжный поверенный О. Г. Гиршфельд, а к 1910 году принял участие ведущий юрист А. Г. Елшин. Адвокаты подняли все законы Российской империи и не обнаружили конкретной статьи, осуждающей использование товарных знаков другими лицами в своем бизнесе. Раз Яков Катык реально существует, значит фирма может называться его именем. Однако адвокаты Абрама Катыка ссылались на то, что Яков внес всего лишь 250 рублей, а Эрак 4 500 рублей, значит очевиден подвох и умысел. Подсчитывались проценты в соотношении сумм, которые выставлялись в качестве обвинения: «Молфирма должна называться «Эрак и компания», а вовсе не «Катык», пусть этот подлый Эрак попытается под свою фамилию торговать сигаретными гильзами. Да, кто у него их тогда купит?»

Склока усиливалась и катилась по стране как снежный ком. Уже столичные газеты включились в перепалку. Уже другие предприниматели стали предъявлять друг другу претензии. Так столичный конфетный король А. И. Абрикосов выдвинул иск против своего двойника Г. И. Абрикосова из Тулы.( «Право».1909,№40) Однофамильцы скрещивали шпаги на судебных процессах. В Министерство торговли и промышленности, а также в Государственную думу шли требования о защите чести торговой марки, ее предпринимательского мундира.

А что делали в это время наши самарские господа, заварив эту кашу? Воспользовавшись судебными проволочками, они разбежались кто куда, разделив прибыль. На их конторе по улице Москательной висел огромный амбарный замок и ржавел. Абрам Катык из Москвы требовал компенсации вплоть до начала первой мировой войны. Однако ему отвечали, что Эрак умер.(ГАСО,Ф.352,оп.1,д.51,с.10,19). А. Г. Елшин потребовал наложить арест на имущество усопшего, но городская управа отказала, так как в списках умерших евреевхитромудрый предприниматель не числился. На том все и закончилось. Когда судебные исполнители сломали двери конторы, то обнаружили лишь пустые комнаты, да на полу несколько этикеток, как бы брошенных на память «Я. Катык и К». Дотошные полицейские подняли их с пола, стряхнули пыль и прикололи к судебному делу. Они и сейчас лежат в самарском архиве, на глянцевой бумаге напечатанные красными буквами. А Император все-таки подписал Указ и разослал его по всем губерниям: «Важно оградить от обмана потребителей и от потрясений торговый оборот». В 1914 году в столице вышла книга «Фабрично-заводские предприятия Российской империи». Видимо, по недоразумению фальшивая контора Якова Катыка продолжала числиться в Самаре.

Самарских аферистов трудно было высветить, вывести на чистую воду. Еще труднее оказалось применить против них закон и довести уголовное дело до суда. Аферисты порой так успешно маскировались под добропорядочных граждан, что их разоблачение приводило к настоящему шоку. Обратимся к запискам вице-губернатора И. Ф. Кошко: «Председатель губернской земской Управы А. А. Ушаков причислял себя к либералам, но в действительности он был совершенно равнодушен к вопросам политики… Семья Ушакова былаогромная, начиная от сына студента до маленькой прехорошенькой девочки. За стол у них садилось человек 15… Гости бывали чуть ли не ежедневно, и приемы устраивались почти роскошные. Я полагал, судя по такой жизни, что средства у них хорошие, ибо на 4 тысячи, которые Ушаков получал по службе, так жить большой семьей было решительно невозможно.

И представьте мое глубокое изумление, когда, будучи уже в Пензе, я прочитал в газетах, что А. А. Ушаков растратил земские суммы и предан суду. Растрата велась уже много лет… А между тем у Ушакова не только не замечалось никакой подавленности, а напротив того, он был всегда в отличном расположении духа, беззаботно острил, много бывал в обществе. Объясняю себе это только одним, что по легкомыслию своему он не давал себе труда выяснить свое положение и считал его несерьезным, полагая возможным пополнить растрату в любой момент путем займа…»

А вот как писала обо всем этом бесчинстве «четвертая сила» в лице газеты «Голос Самары» от 1912 года. Еще в 1907 году голодающему населению Самарской губернии было передано 100 тысяч рублей на закупку продовольствия. Деньги получил уполномоченный обще земской организации потомственный дворянин Андрей Андреевич Ушаков. «Голубая кровь» не позволила ему отдать деньги бедным. Дворянин израсходовал на собственные нужды 69 тысяч 395 рублей 94 копейки. Остатки гуманитарной помощи он разделил между своими друзьями: потомственным дворянином 44 лет Владимиром Константиновичем Ромодановским и Григорием Алексеевичем Акимовым 37 лет – председателем Николаевской уездной земской управы. После длительного судебного разбирательства благородные люди получили: А. А. Ушаков – 3 года и 9месяцев тюрьмы, а Ромодановский - 1 год и 6 месяцев заключения. Г. А. Акимов отделался легким испугом, так как никаких финансовых документов не подписывал.

Любая афера – это игра на нервах пострадавших, так как сами заводилы и организаторы порой чувствуют себя героями дня, сумевшими сделать деньги из воздуха, хотя закон сохранения финансов говорит, что если они где-то прибывают, то в другом месте финансы начинают петь романсы.

 СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Государственный архив Самарской области
Фонд 1.          Самарское губернское правление.
Фонд 3.          Канцелярия Самарского губернатора;
Фонд 8.          Самарский окружной суд.
Фонд 32.        Самарская духовная консистория.
Фонд 170.      Самарская городская Дума.
Фонд 191.      Самарский городской маклер.
Фонд 228.      Самарский губернский прокурор.
Фонд 287.      Самарский биржевой комитет.
Фонд 352.      Присяжные поверенные. А. Г. Елшин.
Фонд 430.      Самарское дворянское депутатское собрание,
Фонд 465.      Самарское городское полицейское управление.
Фонд 468.      Самарское губернское жандармское управление.
Фонд 558.      Общество археологии, истории, этнографии.
Фонд 663.      Самарский губернский предводитель дворянства.
Фонд 815.      Головкин Константин Павлович, краевед.
Фонд 3500.    Воспоминания революционеров. И. Ф. Демидов.
Фонд 4940.    Струков Олег Сергеевич, краевед.
Фотоальбом Егора Никитьевича Аннаева.
Личные архивы
Лемана А. В., Саганбекова Ю. С., Наякшина К. Я., Жарова Н.В., Ивойловой Е.Н., Варламовой М.П.
Газеты
"Волжский день" "Волжское слово" "Голос Самары" "Самарская газета" "Самарские губернские ведомости" "Самарский вестник" "Самарский курьер" "Самарский листок объявлений", «Самарский справочный листок».
Журналы
"Горчишник" /"Хулиган"/, «Родина» 1993-2003гг.,
 
Литература
Адрес-календари и Памятные книжки Самарской губернии за 1867-1916 гг. г. Самара.
Алабин П. В. Двадцатипятилетие Самары как губернского города. Историко-статистический очерк. Самара, 1877 г.
Алексей Толстой и Самара: Из архива писателя. Куйбышев,1982г.
Антон Николаевич Шихобалов. М., 1912 г.
Баянский Н. Почему М.Д. Челышев не попал в 4-ую Государственную Думу. СПб..1913г.
Булгаков С.Н. Христианский социализм: Споры о судьбах России. Новосибирск,1991г.
Вся Самара. 1926 г. Самара.
Гарин-Михайловский Н.Г. Избранное. Куйбышев, 1980г.
Годы и события. Хроника, т.1. Самара,2000г.
Гулишамбаров С.С. Всемирная торговля и участие в ней России. СПб, 1898г.
Живописная Россия. Т. 8, ч 1. СПб., 1901 г.
Журналы Самарской Городской Думы за 1904, 1909, 1911 гг.
Историко-культурная энциклопедия Самарского края. Персоналии. Самара, 1994г., 1995г.
История уделов за столетие их существования. Часть 1-2. СПб,1903г.
Клопов А.А. Отчет по исследованию волжской хлебной торговли.СПб,1889г.
Кони А.Ф. Избранное.М., 1989г.
Константин Павлович Головкин.Самара,1992г.
Кошко И. Ф. Воспоминания губернатора /1905-1914 гг./ Новгород-Самара-Пенза. Петроград. 1916.
Кропоткин П.А. Записки революционера.М..1988г.
Лещинский М.Я. Судебные записки. М., 1995г.
Лишин И.А. Очерк Николаевского уезда Самарской губернии в статистическом и сельскохозяйственных отношениях. СПб,1880г.
Лишин И.А. Проект положения о Юго-Восточной хлебопромышленной и сельскохозяйственной выставке в Самаре в 1890году. М.,1887г.
Лишин И.А. К вопросу обводнения и облесения степной полосы Самарской губернии. М..1892г.
Максим Горький и Самара. Куйбышев, 1968г.
Наумов Александр. Доклад самарского губернского предводителя Дворянства ХХ очередному губернскому дворянскому собранию. Самара, 1914г.
О России и русской философской культуре. Философы русского и послеоктябрьского зарубежья. М.. 1990г.
Покровский В.И. Сборник сведений по истории и статистике внешней торговли России, том1.СПб,1902г.
Преображенский П.А. Очерк истории Самарского края, Самара,1919г.
Протопопов. Столетие Самарской губернии. Самара,1901г.
Путешествие в прошлое. Самарский край глазами современников. Самара,1991г.
Розанов В.В. Уединенное.М.,1991г.
Селиванов К.А. Русские писатели в Самаре и Самарской губернии. Куйбышев, 1953г.
Самарский краевед: Историко-краеведческий сборник. Самара,1994г.
Самарский спутник, 1890г.
Сводный сборник статистических сведений по Самарской губернии,том8,выпуск1-й,изд. Сам. Губ. Земства .Самара.1892г.
Трехсотлетие царствования дома Романовых. М., 1914г.
Фабрично-заводские предприятия Российской империи. Петроград,1914г.
Челышев М.Д. Главная причина нашего несчастья. Изд.3-е. Самара. 1907г.
Юбилейная научная конференция «Самарский край в истории России». Самара, 2001г.