Имя А.П. Чехова известно большинству населению не только России, но других стран. Оно, несомненно, ассоциируется с русским театром, который нельзя представить без произведений этого великого драматурга и писателя. Но почему именно названия чеховских произведений не сходят с театральных афиш? Этот вопрос непосредственно связан с тем, как Чехову удалось найти путь к сердцу каждого читателя.

Антон Чехов родился 17 (29) января 1860г в семье купца, вышедшим из рода крепостных крестьян. У Антона были двое братьев и младшая сестра. Отец жестко воспитывал своих детей, учил дисциплине и морали. Но деспотичные замашки отца всё-таки не сломали братьев, не помешали им увлекаться искусством, творчеством и театром, за что надо отдать должное матери. В результате, дети нашли себя в творчестве и стали профессионально заниматься кто живописью, кто литературой. Антон Чехов тоже впоследствии перейдёт на творческий путь, но первоначально он, поступив на медицинский факультет, стремился стать врачом. В конце концов, эта профессия станет уже помощником в писательстве. В 1888г в письме к издателю журнала «Новое время» А. С. Суворину А.П. Чехов напишет: «…Я чувствую себя бодрее и довольнее собой, когда сознаю, что у меня два дела, а не одно... Не будь у меня медицины, то я свой досуг и свои лишние мысли едва ли отдавал бы литературе»[1]. Будучи земским врачом, он получил неизгладимый опыт, которым будет пользоваться в своей литературной деятельности. И поэтому рассказы и пьесы А. Чехова мы можем назвать своеобразным зеркалом, в котором отражается настоящая жизнь простых людей.

Точкой отсчета его творческой деятельности, когда он начал печататься, стала начало 1880-х гг., хотя дебют Чехова состоялся уже в его 16-летнем возрасте. Сначала писательством занимался как развлечением, позже как источником дохода и уже потом  он окунается в литературу целиком.  Сотрудничает с газетами, юмористическими журналами, в  конце 80-х выпускает два сборника своих произведений: один - «Пестрые рассказы»– беззаботно юмористический, другой «В сумерках» – более глубокий с сатирической составляющей.

В сборнике «В сумерках» Антон Чехов поднимает проблему «лишних людей». Это понятие всплывало не раз на страницах русских книг. Её содержание выходит за рамки общественной проблемы и приобретает вид личной, духовной. Угнетенность, потерянность, нереализованность человека, рутинность жизни – такие характеристики включает в себя выражение «лишние люди». Сила что-то изменить гибла в обыденности, где существовало неравноправие сословий, хотя наступала уже новая эпоха – эпоха капитализма и сословность должна была уже кануть в лета; где застоявшийся быт не поддавался изменениям, хотя попытки были, но все они обнулились с приходом более консервативного правителя. И Чехову оставалось только верить  в отдельных людей, ведь «в них сила, хотя их и мало»[2]. Эта вера не была для Чехова каким-то провидением или напрасной мечтой, это был плод  тщательно накопленного опыта.

Понятие «лишних людей» было дополнено и расширено А.Чеховым в пьесе «Иванов», где на первый план выходит «средний человек». Обращение к обыкновенному человеку как герою произведений было новым на тот момент, но очень актуальным и перспективным.

В это время, когда старые понятия отжили своё, а новые ещё не созрели, на сцену выходит обычный человек, в лице которого затрагиваются всеобщие невзгоды. По мнению многих исследователей,  Иванов в одноименной пьесе Чехова как раз и становится таким человеком.  И подтверждает эти слова  литературовед В.Б. Катаев, который пишет: « Как Иванов, хочет сказать автор, все русское интеллигентное общество от «возбуждения» двух предшествующих десятилетий пришло в 80-е годы к «утомлению», наступило время «в сумерках», время «хмурых людей». Надлом, смена ориентиров, утрата прежних верований, открытие несостоятельности жизненных позиций стали самым массовым явлением»[3].

Автор ставил перед собой трудную задачу, но, в конце концов, он смог через «среднего человека» показать всю трагичность эпохи для отдельно взятого человека.

Как пишет в своей статье историк Е.А. Куделина, «через все драматические произведения А.П. Чехова проходит единая … тема – поиск истинного смысла жизни, понимание своего предназначения и вера в будущее»[4]. И эта тема не остаётся не затронутой в пьесе «Чайка», сделавшим имя А.П. Чехова всемирно известным. «Чайка» представляет собой  многостороннее и многосложное произведения, не прозрачное и наполненное глубоким «внутренним смыслом».

 «Чайка» была уже детищем 1890-х годов, времени общественного подъёма, когда уже ощущались грядущие перемены. И герои пьесы мечтали и надеялись на лучшее будущее, но настоящее неудовлетворение жизнью воспрепятствовало им  стать или знаменитой актрисой, как Нина Заречная, или хорошим писателем и самодостаточным человеком, как Треплев.

Так чеховские произведения, затрагивая злободневные вопросы времени, отражали историческую действительность, что и привлекало театральных деятелей. Все театры стремились поработать с чеховскими пьесами, пользующиеся популярностью у читателей. Но они не смогли сначала оценить новаторство пьес Чехова, ровняя их с популярными, но пустыми водевильками того времени. И Чехову пришлось  пройти через ряд неудач, прежде чем его пьесы стали признанными творениями эпохи. Так, пьесу «Иванов» зрители впервые увидели в 1887 году на сцене частного театра Ф.А. Корша. Постановка сопровождалась противоречивыми возгласами. «Успех был, были аплодисменты, но было и шиканье, и шиканье достаточно громогласное»[5]. В письме к брату Александру А. Чехов пишет: «В общем, утомление и чувство досады. Противно, хотя пьеса имела солидный успех»[6].  Для писателя этот внешний успех пьесы был омрачен непониманием зрителями идеи его произведения. Даже в воспоминаниях В.И. Немирович-Данченко мы находим: «Не было самого важного, без чего все остальное имеет быстро преходящую ценность, — не было того нового отражения окружающей жизни, какое принес новый поэт, не было Чехова»[7]. Через полтора года пьесу поставил Александринский театр, где её приняла ужу не только публика, но и критики. Как пишет современник, пьесу «расхваливали»[8].

Более трагическая участь ожидала «Чайку». За премьерный показ в 1896 году взялся Александринский театр, на сцене которого «Чайка» сокрушительно провалилась. И эти слова подтверждаются самим Чеховым. В письме к брату Михаилу он писал: «Пьеса шлепнулась и провалилась с треском. В театре было тяжелое напряжение недоумения и позора. Актеры играли гнусно, глупо»[9]. Встает вопрос, почему пьеса, затрагивающая актуальные вопросы, имела такой «неуспех»? Проблема кроется в отсталости театрального искусства, которое зиждилась на принципах полувековой давности и не могло продемонстрировать всю прелесть новаторского произведения Чехова. Рутинность русского театра конца XIX века выражалась в том, что актёры, например, пользовались шаблонными приёмами изображения, никак не стремясь привнести на сцену хоть немного жизненности; пьесы ставились в короткие сроки, режиссёр выпускал всё новые и новые постановки как из-под конвейера. Такие явления в русском театре вызывали недовольство  всех прогрессивных деятелей искусства, стремившихся реформировать театральные закостенелости и ввести «новые формы». И как утверждает писатель И.Л. Леонтьев-Щеглов: «В своем падении она [«Чайка»] непредвиденно увлекла и повалила все театральные манекены и очистила путь новому, свежему веянию»[10].

Сам А.П. Чехов понимал, что дело не в пьесе, а в застое театрального искусства. И после трудно пережитого провала А.П. Чехов всё-таки рискнул и согласился на ещё одну постановку «Чайки», но уже в новом театре с усовершенствованными приёмами игры. Этим театром стал Московский  Художественный под руководством К.С. Станиславского и В.И. Немирович-Данченко.  

С пьесой один из руководителей театра В.И. Немирович-Данченко познакомился ещё до её показа в Александринском театре. Он был поклонником таланта А.П. Чехова и всегда восхищался его манерой письма и жизненностью его произведений. А его отношение к «Чайке» можно понять из письма к А. Чехову. Сожалея о провале Чайки, он пишет: «Искренно больно мне было»[11].  Таким образом, В.И. Немирович-Данченко понимал ценность этого произведения не только для автора, но и для театрального искусства в целом. Пьеса, по мысли А.П. Чехова, должна захватить читателя или зрителя не внешними атрибутами, которых очень мало, а именно душевными исканиями героев, мироощущением отдельных людей, которые помещаются в настоящие исторические условия. И поэтому  произведение стало интересно В.И. Немирович-Данченко, во-первых, как новое течение в  литературе, во-вторых, как пространство для поиска новых форм в сценическом искусстве.

Такой интерес В.И. Немирович-Данченко пытался разогреть и в К.С. Станиславском. Вот как оценивает режиссёр одно из первых знакомств К. Станиславского с «Чайкой»: «Он совсем не понял, чем тут можно увлечься: люди ему казались какими-то половинчатыми, страсти — неэффектными, слова, — может быть, слишком простыми, образы — не дающими актерам хорошего материала»[12]. И Немирович-Данченко «предстояло отвлечь его фантазию от фантастики или истории … и погрузить в самые обыкновенные окружающие  будни, наполненные самыми обыкновенными будничными чувствами»[13]. Подчинившись своему компаньону, К.С. Станиславский взялся за пьесу, и теперь ему предстояла мучительно долгая работа по пониманию чеховской идеи «Чайки». И воспоминания К. Станиславского нам дают понять, что нужно было только время, чтобы полюбить и освоить пьесу. В разработке мизансцен пьесы, как считают исследователи, и зародилась та система К.С. Станиславского, которая и по сей день является эталоном актёрского мастерства. Например, К.С. Станиславский писал: «Ошибаются те, кто вообще в пьесах Чехова стараются играть, представлять. В его пьесах надо быть, то есть жить, существовать, идя по глубоко заложенной внутри главной душевной артерии»[14]. И вычленив основную идею сказанного, мы увидим тот костяк, на котором строится вся его система – на сцене надо жить, а не играть.

В итоге, когда сошлась новаторская пьеса с новыми формами, получилась успешная постановка, которая стала символом нового Московского Художественного театра.

Таким образом, ценность пьес А.П. Чехова состоит в том, что они отображают кризис русского быта, русского искусства и самого русского человека второй половины XIX века, находящегося в непростых исторических условиях. И пройдя путь от непонимания к всеобщему признанию, чеховские творения стали украшением театра вплоть до сегодняшнего дня. Автор поднимает вечные темы, острота которых на любом временном отрезке неоспорима. И историк Е.А. Куделина считает, что «Чехов абсолютно органичен сознанию человека начала XXI столетия, которого по-прежнему волнуют общечеловеческие проблемы… Именно поэтому творчество Чехова звучит сегодня особенно актуально. В нем все внимание акцентируется на человеке, на его внутреннем мире и душевных переживаниях, отбрасывается внешний антураж и подчеркивается главная идея – вечный поиск смысла жизни»[15]. Возможно, именно из-за этой исключительной особенности произведения А.П. Чехова и завладели театрами по всему миру.

Список используемых источников

1. Немирович-Данченко, В.И. Избранные письма. В 2 т. / В.И. Немирович-Данченко – М.: Искусство, 1979. – Т. 1: 1879 – 1909. – 608 с.

2. Немирович-Данченко, В.И. Рождение театра / В.И. Немирович-Данченко – М.: Правда, 1989. – 575 с.

3. Переписка А. П. Чехова: В 2 т. / Сост. и коммент. М. П. Громова, А. М. Долотовой, В. Б. Катаева. – М.: Художественная литература, 1984. – Т. 1. – 447 с.

4. Станиславский К. С. Собрание сочинений: В 9 т. /  Коммент. И. Н. Соловьевой  – М.: Искусство, 1988. – Т. 1: Моя жизнь в искусстве. – 622 с.

Список используемой литературы

1.  Бердников, Г.П. Чехов / Г.П. Бердников – Москва: Молодая гвардия, 1974 – 549 с.

2.  Гитович, Н.И. А.П. Чехов в воспоминаниях современников / Н.И. Гитович – Москва: Художественная литература, 1986 – 735 с.

3. Катаева, В.Б. Литературные связи Чехова / В.Б. Катаева – Москва: Московский университет, 1989 – 261 с.

4. Куделина, Е.А. Чехов и современный театр / Е.А. Куделина // Власть. – 2010. – №11. – С. 161 – 163.

5. Соболев, Ю. Чехов - жизнь замечательных людей / Ю. Соболев. - Москва: Журнально-газетное издательство, 1934 – 336 с.