Первая четверть двадцатого века была наполнена различными судьбоносными событиями для многих стран мира, в частности для России, которая в результате Первой русской 1905-1907 гг. и Великой российской 1917 г. революций сокрушила старую монархическую систему управления. Царизм пал, освободив место для нового образа государственного устройства. Приверженцы старого строя, такие как офицеры, буржуазия, казаки, зажиточное крестьянство не могли смириться с потерей привилегий и прав, которыми они обладали раньше. Государство раскололось на два противоборствующих блока в виде белого и красного движений, которые стали главными действующими лицами в Гражданской войне в России 1917-1921 г.

В отечественной историографии существуют дискуссии до сих по поводу причин и последствий братоубийственной войны в России, но все исследователи сходятся в одном – недопущение возможности повторения подобного конфликта в нашей стране, которая должна всеми силами способствовать мирному решению внутренних противоречий конфессионального, социального, этнического и политического характеров. Особенно тематика Гражданской войны кажется актуальной в наше время, когда мы видим развернутые вооруженные конфликты многих противоборствующих сторон в Сирии и Украине. Наше исследование, построенное на основе идеи человекоориентированного подхода [1], представляет собой совершенно инновационный взгляд в изучении проблемы Гражданской войны, так как позволяет главным образом сосредоточиться на изучении выделенных в мемуарах кризисных явлений обоих сторон конфликта, тем самым обозначая особенности и сходствах белого и красного движений в видении событий начала Гражданской войны в России.  

Объектом исследования выступают мемуарные произведения белых и красных офицеров, на страницах которых запечатлены события Гражданской войны в России. Предметом исследования является выявление особенностей отражения начального этапа Гражданской войны в воспоминаниях русского офицерского корпуса.

Целью данной работы является изучение отражения событий начала Гражданской войны в России в мемуарах русского офицерства

Степень изученности данной проблемы определяется многочисленными работами, написанными по изучению мемуаров как особого вида источников, биографий рассматриваемых мемуаристов, а также работами, освещающими события Гражданской войны и ее отдельные элементы: красный и белый террор, оформление и деятельность противоборствующих сил.

Характеристика мемуаров как специфического вида источников, методов работы с ними, классификации и роли мемуаров среди других разновидностей исторических источников представлены в стать Д. М. Галиуллиной «Проблема изучения мемуаров в отечественной исторической мысли» [2], С.В. Кодан в работе «Источники личного происхождения: понятие, место и роль в изучении истории государственно-правовых явлений» [3], а также значительный вклад в научную разработку проблемы изучения источников мемуарного характера был внесен С.С. Минц, посвятившей этой проблеме большое количество работ, в числе которых «Об особенностях эволюции источников мемуарного характера» [4].

В отношении биографий рассматриваемых офицеров русской армии, можно выделить следующие работы. С.Н. Базанов «Алексей Алексеевич Брусилов» [5], Ю.И. Сафронов «Дневник Верховского» [6], Ю.Н. Гордеев «Генерал Деникин. Военно-исторический очерк» [7], В.В. Кулаков «Лидер белого Юга России генерал А. И. Деникин» [8], С. В. Карпенко «Врангель Петр Николаевич (1878-1928)» [9], А.М. Золототрубова «Буденный» [10], С. С. Синютин «А. А. Брусилов - полный генерал русской армии и последний полководец царской России» [11].

Третий блок работ связан с изучением Гражданской войны в России как в целом, так и отдельные ее аспекты. Среди них: П. И. Гришанин «Проблемы понимания феномена Гражданской войны в России в оценочных характеристиках современников» [12], Н. А. Почешхов, Р. М. Шхачемуков «Гражданская война в России (1917-1922 гг.): психологические аспекты» [13], коллектив авторов «Гражданская война в России (1917-1922)» [14], коллектив авторов с работой «Современная историография гражданской войны в России: итоги и перспективы изучения» [15], И. В. Михайлов «Начало и причины эскалации Гражданской войны в современной российской историографии» [16], А. Зайцов «1918 год: Очерки по истории русской Гражданской войны» [17], В.В. Галин «Интервенция и гражданская война» [18], А.Л. Литвин «Красный и белый террор в России. 1918 -1922 гг.» [19], В. С. Измозик «Политический контроль в Советской России. 1918–1928 годы» [20], Ю. А. Поляков «Гражданская война в России: возникновение и эскалация» [21], А. А. Симонов «Периодизация создания Красной армии в трудах её организаторов» [22], Е. И. Каширина «Белая Добровольческая армия» [23], Е. Д. Борщукова «Патриотизм в понимании противников власти Советов. По материалам альманаха “Белая армия. Белое дело”» [24]. Отдельно здесь стоит выделить работу С.В. Волкова «Трагедия русского офицерства» [25].

Источниками для данной работы послужили воспоминания видных представителей белого и красного движений. Мемуары белого офицерства принадлежат перу известных деятелей своего времени, к числу которых следует отнести «Очерки русской смуты» [26], написанные в пяти томах и опубликованные впервые в Париже в 1921 г. А.И. Деникиным – русским военачальником, политическим и общественным деятелем, ставшим после революций одним из основных руководителей Белого движения в годы Гражданской войны. На протяжении пяти томов своего повествования генерал Деникин, сражавшийся три года после Октября 1917 г. за белую идею и вынужденных выехать в апреле 1920 г. за пределы России, подробно и эмоционально описывает известную ему хронику развернувшихся в России событий. Другой важный участник Белого движения П.Н. Врангель вступил в Добровольческую армию в августе 1918 г. и воевал в ней до осени 1920. Он оставил свои воспоминания под названием «Записки» [27], которые были опубликованы в Берлине в 1928-1929 гг. Барон до выхода в печать сократил изначальный вариант мемуаров на восьмую часть, что современники связывают с его смиренным отношением на закате жизни к прошлому. Перу русского военного деятеля, кубанского казака А.Г. Шкуро, который всю жизнь пытался бороться против советской власти в силу своих возможностей и убеждений, принадлежат мемуары «Гражданская война в России: Записки белого партизана» [28], увидевшие свет впервые лишь в 1961 г. в Буэнос-Айресе.

Мемуары красных офицеров представлены следующими работами. «На трудном перевале» [29] А.И. Верховского – русского военного деятеля, который пытался найти себе место при любой власти в России и прошел путь от русского императорского офицера при царе и военного министра Временного правительства до комбрига в Красной армии. Верховский выступил в 1918 г. на стороне новой власти, хотя до этого вел активную антибольшевистскую деятельность. Мемуары офицера были опубликованы в 1959 г. в Москве. Другой бывший императорский офицер А.А. Брусилов, вступивший в 1920 г. в ряды Красной армии и до конца жизни остававшийся при этом беспартийным, оставил свои «Воспоминания» [30], опубликованные в 1929 г. в Москве.  Маршалам Советского союза С.М. Буденному и К.А. Мерецкову принадлежат соответственно мемуары «Пройденный путь» [31], вышедшие в свет в 1959 г. в Москве, и «На службе народу» [32], опубликованные в 1968 г. в Москве. С.М. Буденный был выходцем из крестьянской среды и начал свой профессиональный военный путь со службы в императорской армии и дослужился в Красной армии до звания маршала. К.А. Мерецков, рабочий крестьянского происхождения, вступил в Красную армию в 1918 г.

Методология работы представлена основными принципами исторического исследования. В первую очередь, это принцип историзма, согласно которому всякий предмет исторического исследования должен рассматриваться в развитии. Следующим принципом должен быть назван принцип объективности, что обусловлено стремлением к объективности, преодолению субъективных ошибок при работе с источниками личного происхождения. Также следует отметить принцип всесторонности и принцип системности, которые позволяют всесторонне познать предмет исследования – особенности отражения начального этапа Гражданской войны в воспоминаниях русского офицерства – и рассматривать его во взаимосвязи всех его элементов и в его внешних связях. Методологической основой работы послужил диалектический подход, а также методы: историко-сравнительного анализа, с помощью которого происходит выявление и описание сущности исторических явлений по сходству или различию их свойств и признаков, а также сопоставление их проявления в конкретном времени и пространстве, в конкретных социально-экономических и иных условиях; хронологический – состоит в том, что явления истории изучаются строго во временном порядке;  реконструкции – воссоздание событий и культурных явлений той или иной исторической эпохи, применительно к начальному этапу Гражданской войны в России.

Как уже отмечалось ранее, существуют различные точки зрения по поводу начальной и конечной точек Гражданской войны в России и виновников ее развязывания: некоторые исследователи придерживаются мнения, что ее начало совпадает с приходом власти большевиков к власти в результате Октябрьских революционных событий 1917 г.[33]; другие отправной ее точкой считают 2 ноября — приезд на Дон будущего главнокомандующего Добровольческой армии генерала Алексеева; также существуют теории, относящие ее начало к декабрю 1917 г., когда Милюков в «Донской речи» опубликовал Декларацию Добровольческой армии, тем самым легализовав Добровольческую армию, или даже к октябрю 1914 г., когда В.И. Ленин в одном из писем твердил о необходимости превращения империалистической войны в гражданскую [34]. Мы придерживаемся такого мнения, согласно которому, начальный этап Гражданской войны в России начинается с момента взятия власти большевиками в Петрограде в октябре (ноябре) 1917 г. и продолжается до весны 1918 г. включительно, когда война еще имеет локальный характер и ведутся не широкомасштабные боевые действия, поэтому в центре внимания нашей работы находится отражение событий рассматриваемого периода в мемуарах русского офицерского корпуса.

В ходе изучения данных мемуарных произведений мы выделили несколько основных проблем, актуальность которых не утрачивается и по сей день: обстановка в стране после захвата власти большевиками, террор обоих движений, проблема выбора стороны конфликта и формирование вооруженных сил. Данные вопросы вызывали наибольший отклик в воспоминаниях рассматриваемых офицеров и в настоящий момент представляют некоторые самые дискуссионные аспекты Гражданской войны в России.

После Октября 1917 г. на территории России относительно быстро и легко устанавливается власть большевиков и происходит ликвидация вооруженного сопротивления их противников. Этот период характеризуется наличием широкой социальной опоры у новой власти, которая завоевывает себе признание путем обращения к нуждам самого многочисленного слоя населения – крестьянства, а затем приступает к решению более частных вопросов рабочих и национальностей. Большевики решительно ликвидировали помещичье, и вообще частное землевладение, передали землю в распоряжение крестьян, приступили к выводу страны из мировой войны, ввели рабочий контроль в промышленности, признали право народов бывшей империи на обретение государственной самостоятельности, поэтому основная масса населения поддержала их. Эта массовая поддержка компенсировала численную и организационную слабость вооруженной силы большевиков [35].

В воспоминаниях красного офицерства, события, следовавшие за Октябрем 1917 г., преподносятся читателям как долгожданные и не вызывающие сопротивления большинства населения. Так маршал Советского союза С.М. Буденный применительно к первым месяцам распространения советской власти применяет выражение «сплошное триумфальное шествие» [36], в подобном тоне звучат строки, написанные красным офицером А.И. Верховским, о победоносной революции, которая решила все самые волнующие массы вопросы [37]. Внимание офицера здесь обращено на те аспекты жизни общества, которые больше всего привлекали людей в советской власти: дарование земли крестьянам и заключение мира. Отличительной чертой воспоминаний Верховского является его сложное взаимодействие со всеми властями, на службе у которых он находился. Заканчивая свои мемуары, комплектовавшиеся из дневника, в 1937 г. Верховский уже мог достаточно критично смотреть на Советскую власть, которая не раз ставила под подозрение деятельность офицера – Верховский с 1918 г. был арестован пять раз – и в итоге решила избавиться от ненадежного кадра [38]. Именно поэтому представляется достаточно ясным отношение офицера к бытовой части жизни страны зимой 1917-1918 гг.: «В стране жилось тяжело. Буржуазия и кулачество продолжали саботаж и прямое противодействие борьбе с разрухой и голодом, они по-прежнему мечтали об удушении пролетарской революции “костлявой рукой голода”. <…> Трамваи ходили нерегулярно. Электростанции давали ток всего три — четыре часа в день. Железные дороги почти не работали, и с юга, охваченного гражданской войной, хлеб не привозили. Не поступало угля и нефти» [39]. Исходя из знания биографии Верховского, мы можем увидеть в этом описании критику Временного правительства и большевиков: первое привело к такому положению в стране своей непродуманной политикой, а вторые не могли вывести страну из затянувшегося кризиса.

Иные акценты расставляют в мемуарах белые офицеры, описывая ситуацию в стране после захвата власти большевиками. В данном контексте интересно взглянуть на воспоминания генерала П.Н. Врангеля, который после Октября 1917 г. удаляется с семьей в Крым. Нашему вниманию представляется совершенно отличная от Петрограда, мирная обстановка [40]. Народ, бежавший сюда из сердца революционных событий, пытался забыть об установлении новой власти, надеясь на возможную стабилизацию обстановки или смещение большевиков. Другой белый офицер – полковник А.Г. Шкуро – сразу после взятия власти большевиками и до декабря 1917 г. находился из-за тифа в госпитале, поэтому своими глазами увидеть последствия революции он смог только зимой 1917-1918 гг., когда прибыл на фронт. Увиденное там плачевное состояние казачьих воинских частей взывало к чувствам офицера: «Взгрустнулось мне; мало надежд оставалось на будущее; чувствовалось, что мутные волны, залившие всю Россию и повергнувшие ее в бездну позора и страданий, <…>, разрушат последние очаги русской государственности и жалкие остатки недавно могучей и грозной врагам русской армии, бесславно дезертировавшей теперь» [41]. Большой источниковый материал оставил о рассматриваемом периоде генерал А.И. Деникин, характеризуя положение в стране после начала функционирования большевистской власти, он писал: «Большевизм далеко еще не победил, но вся страна — во власти черни. И невидно или почти невидно сильного протеста или действительного сопротивления. Стихия захлестывает, а в ней бессильно барахтаются человеческие особи, не слившиеся с нею» [42]. Как мы видим, генерал Деникин подтверждает слова красных офицеров о беспрепятственном установлении новой власти на территории государства, тем самым обнажая видимую непопулярность идеи борьбы против большевиков среди населения.

Сходство между враждующими сторонами можно найти в их описаниях друг друга: они стремятся показать противника читателям в самых темных тонах, используя для этого разнообразные языковые средства. Помимо указанного генералом Деникиным названия «чернь», белые офицеры описывают красногвардейцев с «наглыми, зверскими лицами» [43], а красные в противовес характеризуют добровольческие организации белых как «махровую белогвардейщину» [44], наделяя последних самыми отрицательными качествами и видя в их действиях лишь стремления к «контрреволюционной авантюре» [45].  

 Представляется любопытным тот факт, что из рассматриваемых белых и красных офицеров на момент зимы 1917-1918 гг. не все определились с выбором стороны, на которой будут в дальнейшем сражаться. Так А.И. Верховский в начале Гражданской войны участвовал в антибольшевистской борьбе, и вспоминая события этого времени, писал, что новая власть не могла его устраивать по трем важнейшим причинам: неспособность ведения большевиками войны до победы и заключение Брестского мира, разгон Учредительного собрания, кризис продовольствия и разруха как следствие крушение капитализма в России [46]. Конечно, находясь в момент написания воспоминаний на службе у Советской власти, А.И. Верховский должен был суметь верно аргументировать свое ранее нелояльное отношение к большевикам и причины, по которым он решил вступить в ряды Красной армии. Свои доводы относительно перехода на противоположную сторону, Верховский комментирует тем, что белая армия вызывала у него изначально самые неприятные чувства: «“Добровольческая армия”, Корнилов, Дутов — это контрреволюция, готовящая России возврат старого строя, палочную дисциплину и духовную смерть — все то, что мне стало так отвратительно во время войны» [47]. Иначе виделся переход на сторону новой власти А.А. Брусилову, прослужившему сорок пят лет в Русской императорской армии. Офицер постарался оставить за кадром своих воспоминаний причины и объяснение этого поступка, объясняясь перед читателями лишь следующими словами: «…Оставаясь в России, несмотря на то что перенес много горя и невзгод, я старался беспристрастно наблюдать за всем происходящим, оставаясь, как и прежде, беспартийным. <...> В самом начале революции я твердо решил не отделяться от солдат и оставаться в армии, пока она будет существовать или же пока меня не сменят. Позднее я говорил всем, что считаю долгом каждого гражданина не бросать своего народа и жить с ним, чего бы это ни стоило. Скитаться же за границей в роли эмигранта не считал и не считаю для себя возможным и достойным» [48]. Действительно, по мнению исследователя проблемы русского офицерства С.В. Волкова, в Красную Армию царские генералы и офицеры шли служить почти исключительно (более 80%) не из идеологических, а из патриотических соображений [49], оставаясь в большинстве своем, как и А.А. Брусилов, беспартийными. 

В момент начала Гражданской войны П.Н. Врангель также не присоединился ни к какой из противоборствующих сил, но четко выразил свою позицию по отношению к ним. На протяжении первых месяцев Гражданской войны белый генерал бездействует по отношению к новой власти, но описания встреч с бывшими сослуживцами показывают нам, что участь офицеров Русской императорской армии вызывает у Врангеля печаль и сочувствие. Этот эпизод от начала до конца наполнен трагизмом для автора: «Бестрепетно выполняя свой долг до конца, большинство офицеров, сплотившись вокруг родных знамен, видело смерть родных частей, предательство и трусость тех самых солдат, которых они еще недавно водили к победам, злобу и оскорбление со стороны недавних своих подчиненных, с которыми вместе переживали радости и невзгоды боевых дней» [50]. Свое непосредственное отношение к противоборствующим силам генерал выразил следующим образом. Получая отрывки сведений об организации добровольческого движения, Врангель охарактеризовал его как «безнадежную попытку», которая заранее была обречена из-за ряда объективных факторов, как отсутствие средств, поддержки народа и единого командования. При этом общий характер записей показывает, что мемуарист не считал возможным присоединиться к большевикам. Так, рассматривая многие трагические судьбы русских офицеров, Врангель прокомментировать встречу с генералом Одинцовым, который «одним из первых предательски перешел на сторону красных войск» [51]. Одинцов, по описываемому мемуаристом диалогу, верил в возможность перейти от «анархии к монархии» и считал, что пожертвовать жизнью на благо родине намного проще, чем пожертвовать честью – чем и оскорбил чувства белого генерала, который затем отправился в Белоруссию, так и не приняв на начальном этапе Гражданской войны решение о противостоянии большевикам вместе с добровольческими организациями.

Поистине, наиболее важной проблемой, отраженной на страницах воспоминаний белого и красного офицерства, является террор, который обе стороны использовали в своей политике. Подробное описание этой политики мы встречаем в мемуарах Буденного: «Бежавшие из Платовской рассказали, что в станице идет кровавая расправа белогвардейцев со сторонниками Советов: одни крестьяне уже расстреляны, другие ждут расстрела, станичное правление забито арестованными» [52]. Рассматривая дальше воспоминания Буденного, относящиеся к заданному нами промежутку времени, мы не видим никакого критического отношения к аналогичному террору, проводимому красными отрядами, напротив, мемуарист пишет о жертвенности и отчасти о желании мщения группы, которая находилась у него под командованием: «Все бойцы в один голос заявили, что готовы драться с белогвардейцами до самой смерти. Чувствовалось, что они говорили правду. У некоторых из них родные или близкие уже были схвачены белыми и, если еще не расстреляны, то ждали расстрела» [53]. И здесь же он именует белые части не иначе как «палачами», которых надо бить и не дать им уйти живыми, и, характеризуя их террор, маршал отмечал, что он был чрезвычайно жестоким, поскольку белые никого не щадили [54].

Подобные воспоминания о красном терроре оставили белые офицеры. Генерал П.Н. Врангель вспоминал: «Более тысячи человек, главным образом офицеров, были расстреляны в разных городах. Особо кровавые дни пережил Симферополь. Здесь было расстреляно огромное количество офицеров…» [55]. Генерал А.Г. Шкуро, описывая свою беседу с Автономовым, Главнокомандующим революционными войсками Северного Кавказа, упомянул полученную им информацию о неудачном походе Корнилова на Екатеринодар, в результате которого сам командующий был убит, а к жителям города был применен красный террор: «Несмотря на все мои усилия, - говорил Автономов, - я не был в состоянии в течение почти трех дней прекратить это безобразие, равно как и глумление над трупом Корнилова, который “товарищи” откопали, долго таскали его голым по улице и сожгли в конце концов» [56]. Как и другие офицеры с обоих враждующих сторон, генерал Шкуро порицает убийства и насилие, применяемое к соотечественникам. Рассматривая в мемуарах эпизод, связанный с требованием немедленной расправы над пойманными красноармейцами, генерал писал, что он выступил перед народом со словами: «Мы не нападаем, мы защищаемся, <…>, не будем же начинать наше правое дело пролитием крови. Отпустите на все четыре стороны этих несчастных, ослепленных лжеучителями людей. Пусть они рассказывают всюду о том, что мы не душегубы и не насильники, подобно коммунистам, а люди, поднявшиеся на защиту своей свободы» [57]. Ужасы красного террора описал и генерал А.И. Деникин: «Советская опричнина убивала и мучила всех не столько в силу звериного ожесточения, непосредственно появлявшагося во время боя, сколько под влиянием направляющей сверху руки, возводившей террор в систему и видевшей в нем единственное средство сохранить свое существование и власть над страной. Террор у них не прятался стыдливо за “стихию”, “народный гнев” и прочие безответственные элементы психологии масс — он шествовал нагло и беззастенчиво» [58].

Здесь стоит отметить, что проблема красного и белого террора остается достаточно дискуссионной по сей день. Красный террор начал реализоваться ранее белого с самосудов октября 1917 г. и применялся на практике как путём реализации законодательных актов, так и вне рамок какого-либо законодательства. Служил средством устрашения как антибольшевистских сил, так и не принимавшего участия в Гражданской войне населения. Террор и насилие большевики широко использовали против «классовых врагов» раньше, еще до официального провозглашения декрета от 5 сентября 1918 «О красном терроре».  Белый террор отличался от красного тем, что белые не прибегали к созданию организаций, нацеленных на массовых террор, которые имелись у красных -  Чрезвычайные комиссии и революционные трибуналы. Существенное отличие заключалось также в том, что лидеры Белого движения никогда не призывали к массовому террору, к расстрелам по социальному признаку, ко взятию и расстрелу заложников, если враги не исполняли тех или иных требований. Участники Белого движения не видели в проведении массового террора никакой необходимости — ни идеологической, ни практической, поскольку основная их цель была в победе над небольшой группой людей, фактически узурпировавших власть [59].

Последняя проблема, которая прослеживается в рассматриваемый период в мемуарах представителей красного и белого движений, это состояние, комплектование и оформление армий обоих сил. Период с октября 1917 г. до весны 1918 г. включительно удобен для рассмотрения в этом вопросе, так как он совпадает с начальным этапом формирования Красной армии и подразумевает одновременное существование красногвардейских рабочих отрядов, пробольшевистских формирований солдат и матросов старой армии и новых добровольческих частей Рабоче-крестьянской Красной армии [60]. Вопрос создания регулярной армии, в которой так нуждалась новая власть для подавления контрреволюции, беспокоил маршала Советского Союза К.А. Мерецкова: «Но когда началась гражданская война, стало ясно, что для победы над врагом страна нуждается в большой регулярной армии. Одними добровольцами Советская власть не могла обойтись» [61]. Буденный, вспоминая события весны 1918 г., характеризовал состояние красной и белой армий на момент подготовки масштабных боевых действий, делая упор на деятельность советов в это время. Он писал, что «оба лагеря» готовятся к предстоящим боям, и особенно продуктивно функционируют ревкомы и краснопартизанские отряды, которые занимаются мобилизацией населения на борьбу с контрреволюционными силами, проводя массовую агитацию и пропаганду: «Партия разоблачала клевету белогвардейцев и разъясняла широким массам рабочих, крестьян и казачества, за чьи интересы борется Советская власть и чьи интересы защищают белые генералы» [62]. С другой стороны, мемуарист также отмечал, что белогвардейцы лучше объединены и готовы приступить к решительным действиям, а медлительность их объяснялась желанием свергнуть Советскую власть не только на Дону, но и на территории всей страны. С особыми чувствами писал Буденный о постоянно пополнявшейся за счет крестьян-добровольцев Красной армии. Здесь мемуарист акцентировал внимание на том, что не обладающие военной подготовкой крестьяне смогли выдвинуться на командные должности и стали достаточно талантливыми и искусными командирами.

Рождение на Дону Добровольческой армии в мельчайших подробностях описывает генерал Деникин, отмечая всю трагичность ее создания в следующих строках: «Если бы в этот трагический момент нашей истории не нашлось среди русского народа людей, готовых восстать против безумия и преступления большевистской власти и принести свою кровь и жизнь за разрушаемую родину, — это был бы не народ, а навоз для удобрения беспредельных полей старого континента, обреченных на колонизацию пришельцев с Запада и Востока. К счастью мы принадлежим к замученному, но великому русскому народу» [63]. В подобном тоне не раз характеризует мемуарист белые и красные силы, нарочито взывая к оценке будущих поколений событий Гражданской войны: «Когда над бедной нашей страной почиет мир, и всеисцеляющее время обратит кровавую быль в далекое прошлое, вспомнит русский народ тех, кто первыми поднялись на защиту России от красной напасти» [64]. В этом отношении Деникин, как и другие офицеры, безапелляционно считал сторону, на которой сражался, единственно верной и искренне верил в подтверждение своего мнения потомками.

Изучив отношение представителей красного и белого офицерства к некоторым аспектам начала Гражданской войны в России, мы можем сделать следующие выводы. События, последовавшие после захвата власти большевиками в Петрограде в октябре 1917 г., описываются рассматриваемыми офицерами с разных точек зрения, но с одной общей идеей о беспрепятственном распространении новой власти в первые послереволюционные месяцы. Это время способствует размежеванию бывших императорских офицеров на два противоборствующих лагеря, к которым на начальном этапе Гражданской войны примкнули А.И. Деникин, А.Г. Шкуро, К.А. Мерецков и С.М. Буденный, для которых необходимость борьбы против внутреннего врага была определена задолго до Октября 1917 г. Иная ситуация сложилась с П.Н. Врангелем и А.А. Брусиловым, изначально старающимися всячески избежать вовлечения в конфликт, и с А.И. Верховским, который с течением времени меняет выбранную сторону и переходит на службу к Советской власти. 

Единение во мнениях вызывает проблема красного и белого террора, которая рассматривается мемуаристами исключительно отрицательно и крайне субъективно: в записях, относящихся ко времени с октября 1917 по весну 1918 г. не встречается критики к проводимому террору по отношению к стороне, за которую выступает офицер, все ужасы мародерства и насилия относят к противоборствующей силе. Несмотря на то, что проблема террора остается дискуссионной в отечественной историографии, мы придерживаемся мнения, что красный террор проводился в более крупных масштабах и способствовал отчасти победе Красной армии в Гражданской войне.

Последняя рассмотренная нами проблема – формирование и состояние армий – демонстрирует те недочеты, которые видели мемуаристы в оформляющихся вооруженных силах: красным необходим был переход от добровольческих частей к регулярным с обращением пристального внимания на обучение лишенных всяческой военной подготовки крестьян, а белым требовались материальные средства и пополнение рядов армии, поскольку их численность постоянно отставала от красных.

Подводя итоги, следует отметить, что в развязывании Гражданской войны в России заключается одна из трагедий русской истории XX века, когда происходит ломка общественного сознания и гражданам одного государства приходится выступать против друг друга в вооруженных конфликтах. Трагедия этого противостояния осталась запечатлена на страницах воспоминаний красного и белого офицерства, которые по долгу службы принимали участие в войнах и видели их ужасы, но представляется совершенно очевидным, что именно Гражданская война особенным образом повлияла на личность рассматриваемых мемуаристов, заставив переосмыслить и объяснить свои поступки будущим поколениям.  

Список использованной литературы:

1.     Науменко О. Н., Скипина И. В., Московкин В. В., Ярков А. П., Кононенко А. А. Современная историография гражданской войны в России: итоги и перспективы изучения // Вестник Тюменского государственного университета. Социально-экономические и правовые исследования. 2012. №2. С.162.
2.     Галиуллина Д.М. Проблема изучения мемуаров в отечественной исторической мысли. // Ученые записки Казанского госуниверситета 2006. Т. 148. Кн. 4. С. 36- 45.
3.      Колдан С.В. Источники личного происхождения: понятие, место и роль в изучении истории государственно-правовых явлений. URL: http://e-notabene.ru/hr/article_11431.html (дата обращения 20.12.2015).
4.     Минц С.С. Об особенностях эволюции источников мемуарного характера// История СССР. 1979 № 6.
5.     Базанов С.Н. Алексей Алексеевич Брусилов. М., 2006.
6.     Сафронов Ю. И. Дневник Верховского. М., 2014.
7.     Гордеев Ю. Н. Генерал Деникин. Военно-исторический очерк. М., 1993.
8.     Кулаков В. В. Лидер белого Юга России генерал А. И. Деникин // Вестник Адыгейского государственного университета. 2005. №3.
9.     Карпенко С. В. Врангель Петр Николаевич (1878-1928) // Новый исторический вестник. 2001. №3.
10. Золототрубов А. М. Буденный. М., 1983.
11. Синютин С. С. А. А. Брусилов - полный генерал русской армии и последний полководец царской России // Вестник РУДН. История России. 2014. №2.
12. Гришанин П. И. Проблемы понимания феномена Гражданской войны в России в оценочных характеристиках современников // Известия РГПУ им. А.И. Герцена. 2007. №47.
13. Почешхов Н. А., Шхачемуков Р. М. Гражданская война в России (1917-1922 гг.): психологические аспекты // Вестник Майкопского государственного технологического университета. 2013. №2.
14. Данилин А. Б., Евсеева Е. Н., Карпенко С. В. Гражданская война в России (1917-1922) // Новый исторический вестник. 2000. №1. С. 5.
15. Науменко О. Н., Скипина И. В., Московкин В. В., Ярков А. П., Кононенко А. А. Указ. соч. С.162.
16. Михайлов И. В. Начало и причины эскалации Гражданской войны в современной российской историографии // Вестник МГИМО. 2012. №2. 2.    
17. Зайцов А. 1918 год: Очерки по истории русской Гражданской войны. — Б. м., 1934.
18. Галин В. В. Интервенция и гражданская война. — М.: Алгоритм, 2004. (Тенденции).
19. Литвин А.Л. Красный и белый террор в России. 1918–1922 гг. М.: Эксмо, Яуза, 2004.
20. Измозик В.С. Политический контроль в Советской России. 1918–1928 годы // Вопросы истории. 1997. № 7.
21. Поляков Ю.А. Гражданская война в России: возникновение и эскалация // Отечественная история. 1992. № 6.
22. Симонов А. А. Периодизация создания Красной армии в трудах её организаторов // Изв. Сарат. ун-та Нов. сер. Сер. История. Международные отношения. 2014. №1. С. 42.
23. Каширина Е. И.  Белая Добровольческая армия // Вестник Адыгейского государственного университета. 2006. №2.
24. Борщукова Е. Д. Патриотизм в понимании противников власти Советов. По материалам альманаха «Белая армия. Белое дело» // Известия РГПУ им. А.И. Герцена. 2009. №89.
25. Волков С.В. Трагедия русского офицерства. – М.: Центрполиграф, 2001.
26. Деникин А.И. Очерки русской смуты. – Минск: Харвест, 2002. Т.2.
27. Врангель П.Н. На трех войнах. / Сост., вступ. ст. В.Г. Черкасова-Георгиевского. – М.: ПРОЗАиК, 2013.
28. Шкуро А. Г. Гражданская война в России: Записки белого партизана. — М.: ACT: Транзиткнига, 2004.
29. Верховский А. И. На трудном перевале. — М.: Воениздат, 1959.
30. Брусилов А.А. Воспоминания. — М.: Воениздат, 1963. 
31. Будённый С. М. Пройдённый путь. – М.: Воениздат, 1958. Кн. 1.
32. Мерецков К.А. На службе народу. — М.: Политиздат, 1968.
33. Зайцов А. Указ. соч. С. 21.
34. Галин В. В. Указ. соч. С. 7-8.
35. Данилин А. Б., Евсеева Е. Н., Карпенко С. В. Указ. соч. С. 5.
36. Буденный С.М. Указ. соч. С. 38.
37. Верховский А.И. Указ. соч. С. 396.
38. Сафронов Ю. И. Дневник Верховского. — М.: Вече, 2014. C.8.
39. Верховский А.И. Указ. соч. С. 397.
40. Врангель П.Н. Указ. соч. С. 143.
41. Шкуро А.Г. Указ. соч. С. 44.
42. Деникин А.И. Указ. соч. С. 180.
43. Там же.
44. Верховский А.И. Указ. соч. С. 397.
45. Буденный С.М. Указ. соч. С. 41.
46. Верховский А.И. Указ. соч. С. 397-398.
47. Там же. С. 405.
48. Брусилов. Указ. соч. С. 285.
49. Волков С.В. Указ. соч. С. 416-418.
50. Врангель П.Н. Указ. соч. С. 158-159.
51. Там же. С. 160-161.
52. Буденный С.М. Указ. соч. С. 49.
53. Там же. С. 50.
54. Там же. С. 51-52.
55. Врангель П.Н. Указ. соч. С. 151.
56. Шкуро А.Г. Указ. соч. С. 63.
57. Там же. С. 103.
58. Деникин А.И. Указ. соч. С. 248.
59. Литвин А.Л. Указ. соч.  С. 58-57, 164-180.
60. Симонов А. А. Указ. соч. С. 42.
61. Мерецков К.А. Указ. соч. С. 29.
62. Буденный С.М. Указ. соч. С. 61-62.
63. Деникин А. И. Указ. соч. С. 238.
64. Там же. С. 199.