Литвиненко Е.Е.

Введение

Правоохранительные органы являются важной частью государственного аппарата. Особенно ответственной их деятельность становится в кризисные моменты истории. Одним из таких моментов, безусловно, является период Гражданской войны в России, когда новорожденное советское государство только становилось на ноги. Это можно проследить и на примере Царицынской губернии. Царицын побывал в эпицентре Гражданской войны, ещё не успел окрепнуть после неё, когда на него обрушился голод. В этих условиях обеспечение общественного правопорядка было жизненно необходимым и непосредственно влияло на все процессы, протекавшие в губернии в 1920-е годы. Прошел почти век, а преступления среди сотрудников всё ещё встречаются, термин «оборотни в погонах» по-прежнему в обиходе. В этих обстоятельствах учет исторического опыта был бы весьма уместен, позволил бы выявить меры преодоления вышеуказанных недугов, повысить эффективность работы правоохранительных органов. Хронологические рамки данной работы: 1920-1922 гг.- охватывают первые шаги ещё неокрепшей советской власти. В этот период была достигнута относительная стабилизация правоохранительной системы, выработаны механизмы борьбы с преступностью в условиях крайне напряженной внутриполитической ситуации.

Объектом данного исследования стала милиция в Царицынской губернии в конце 1920-1922 гг.

Предметом изучения явились проблемы формирования структуры и методов работы Царицынской милиции, материального положения сотрудников, степени распространения и характера политического бандитизма, динамики преступности в Царицыне в 1920-1922 гг.

Цель исследования:

осветить деятельность царицынской милиции в 1920-22 гг.

Задачи исследования:

проанализировать социально-экономическое положение в Царицынской губернии в 1920-1922 гг.

выявить особенности формирования, структуру и кадровый состав милиции;

определить динамику заработной платы работников милиции в сопоставлении с доходами промышленных рабочих и среднем уровне цен в регионе;

рассмотреть виды и количество преступлений, совершенных в г.Царицыне в 1920 -1922 гг., меры противодействия преступности со стороны милиции;

оценить масштаб и характер распространения антисоветских вооруженных формирований в Царицынской губернии в 1921-1922 гг. и выявить меры советской власти по их ликвидации.

Глава 1. Социально-экономическое положение в Царицынской губернии в 1920-1922 гг.

Важнейшим фактором, оказавшим влияние на социально-экономическое положение в регионе, явилась Гражданская война. В 1918-1919 гг. Царицынская губерния находилась в эпицентре боев между большевистскими войсками и их противниками. В Царицыне были разрушены электростанция, водопровод, прекратил работу городской трамвай, линии электропередач и телефонные провода были оборваны. В городе осели многочисленные беженцы, переодетые в штатское военнослужащие разбитых частей белой армии, нередко с оружием, и, наконец, дезертиры Красной армии. В 1920 г. крупная промышленность произвела продукции в 7 раз меньше по сравнению с 1913. В промышленном развитии наблюдался ярко выраженный регресс. Быстрыми темпами уменьшалось число заводов и фабрик, из 523 предприятий Царицынской губернии в 1921 г. бездействовало больше половины, что приводило к росту безработицы.[1] Материальное положение населения ухудшалось. Средняя заработная плата в 1920 г. была равна 7% от уровня 1917 г. Покупательная способность рубля в 1922 г. в сравнении с 1913 г. снизилась в 74 раза. Поэтому вместо заработной платы рабочие и служащие зачастую получали скудный продовольственный паек. [2]

Сельское хозяйство в 1921 г. поставило городу продовольственных товаров в 3 раза меньше, чем в 1913 г. В свою очередь, и крестьяне не получили соли, спичек, сахара, мыла, керосина, мануфактуры и других товаров первой необходимости.[3] Крестьянское хозяйство в значительной степени встало на путь самообеспечения. Улучшению положения населения не могла способствовать политика «военного коммунизма» 1917-1920 гг.: сверхналоги, уравниловка в оплате труда, тотальное господство государственной собственности на средства производства - всё это оставило тяжкий след в экономике страны. Бедственность положения иллюстрируют строки из писем жителей Царицына, изъятые военным цензором в январе 1921г.: «Жить плохо, нет свободной торговли, на базаре все отбирают, не знаем, как будем жить дальше, народ возмущается, недоволен властью»; «Базар разгоняют, ездить за хлебом нельзя, везде заградительные отряды, то тут, то там вспыхивают восстания».[4]

Разоренной оказалась и территория Царицынской губернии. Крестьянские хозяйства, опустошенные Гражданской войной, изнуренные продразверсткой, уже не могли поставлять продовольствие в достаточном количестве. Положение усугубила засуха, разразившаяся в 1920 году. Губернский продовольственный комиссар Абарбарчук сообщал, что из-за невероятной засухи в текущем году 60% всей площади засеянной земли урожай не дали, а остальные 40% дали весьма скудный урожай.[5] С 903 тысяч десятин собрали всего около 4,5 млн. пудов зерна, что составляло лишь 8% от урожая 1916 г.[6] В 1921 г. в 2,5 раза сократилось поголовье скота, посевные площади уменьшились 2,9 раза. Это свидетельствовало о приближающемся голоде, который не заставил себя долго ждать. Начавшись ещё в 1920 г., он достиг апогея летом 1921, когда в Царицыне стали фиксировать многочисленные случаи голодной смерти. На 1 июля 1922 г. в Царицынской губернии голодало 73,5% жителей или 881,5 тыс.человек. В самом Царицыне голодало 30 тыс. жителей.[7] Население перешло на питание суррогатами. Наиболее популярным видом продовольствия стали лебеда, заменившая для тысяч людей хлеб и составившая чуть ли не основу питания. Лепешки из лебеды пекли всюду, где рос этот бурьян. Муку из лебеды продавали на рынке. Доходило до фактов людоедства. Донесения местных властей пестрили сообщениями: «В связи с неаккуратной выдачей продуктов питания было много случаев, что рабочие падали на работах от истощения».[8] Ежедневно с мест поступали сообщения о массовых заболеваниях, смертей от голода только в течение недели- 28 411.Есть случаи отравления от употребления суррогатов, особенно яда падали, случаи сумасшествия, самоубийства среди голодающих. На почве голода распространялись и развивались грабежи, убийства.[9]

Можно сделать вывод, что в рассматриваемый период социально- экономическое положение губернии было тяжелым. Инфраструктура Царицына была сильно повреждена. Промышленность находилась в упадке, бездействовало больше половины предприятий города, что приводило к росту безработицы. Масса демобилизованных также не могла найти себе применения. Резко сокращались доходы населения. Не лучшим образом дела обстояли и на территории остальной губернии, где значительная часть крестьянских хозяйств оказалась разоренной войной. Положение усугублялось неблагоприятными климатическими условиями лета 1920 года и специфическими методами коммунистического хозяйствования, прежде всего продразверсткой. Следствием всего этого стал массовый голод, охвативший Поволжье, вызвавший резкое увеличение заболеваемости и смертности населения. Всё это в конечном счете способствовало росту преступности в губернии и требовало усиления работы правоохранительных органов, в том числе милиции.

Глава 2. Формирование, структура и состав царицынской милиции

Главными задачами милиции являлись: поддержание общественного порядка, проведение в жизнь распоряжений и постановлений советской власти. В Царицыне губернское управление милиции было организовано 18 апреля 1918 г. постановлением царицынского губернского революционного комитета.[10] Однако оно не успело развернуть свою работу в связи с осадным положением и занятием г. Царицына и части территории губернии белыми в июне 1919 года. Советские учреждения, в том числе и милиция, были эвакуированы в г. Камышин, большинство бумаг и документов были потеряны, в связи с чем не представляется возможным точно реконструировать деятельность милиции до захвата города. С 1 октября 1919 г. губернское управление возобновило свою деятельность сначала в г. Камышине, а с января 1920 г. в Царицыне. Во главе губернской милиции стоял начальник, избираемый губисполкомом, им стал Пономарев. В его обязанности входило общее руководство деятельностью милиции, организационная работа.

В 1920 г. Царицынское губернское управление состояло из 6 отделений: 1) секретариата (канцелярия); 2) общей милиции; 3)промышленной милиции; 4) инспекции; 5) уголовного розыска; 6) снабжения. Отдел снабжения в свою очередь подразделялся на 3 стола: 1) стол обмундирования; 2) стол оружия; 3) продуктовый стол. У каждого стола имелся свой склад, которым ведал каптенармус. При отделе снабжения также были организованы портновская и сапожная мастерские.[11] В подчинении у губернского управления находилась царицынская городская милиция, которая состояла из 4-х районных отделов, арестного дома, адресного стола, а также управления уездных милиций: Царицынское, Красноармейское, Ленинское, Николаевское.[12] В начале февраля 1921 г. на основании приказа Главного управления милиции, отделение промышленной милиции слилось с отделением общей милиции.

Глазами и ушами начальника была канцелярия, которая разделялась на столы: секретный, общий, хозяйственный и инструкторский. Секретным столом ведал секретарь, в обязанности которого входили просмотр входящей почты, прием посетителей, составление докладов и наблюдение за делопроизводством всей канцелярии. В общем столе регистрировали входящую и исходящую почту, за исключением секретной, вели переписку начальника и других должностных лиц. Хозяйственным столом ведал завхоз. Здесь велись учет и распределение обмундирования и вооружения по губернии, инвентаря, канцелярских принадлежностей, наём и ремонт помещений. Для того чтобы организовать милицию на местах, из Царицына были направлены 5 инструкторов: в Камышинский, Черноярский, Николаевский, Ленинский и Царицынский уезды. Инструкторский стол занимался делопроизводством. Там разрабатывались приказы, в соответствии с распоряжениями из столицы, для их непосредственного применения на местах, выводы и пояснения к ним.[13]

В 1921 г. в связи с передачей Царицынской губернии Хоперского, Усть-Медведицкого и 2-го Донского округов, подведомственная территория расширилась. Она стала включать 4 уездных управления милиции: Царицынское, Николаевское, Ленинское, Красноармейское, 3 окружных: 2-е Донское, Усть-Медведицкое и Хоперское. Уездные, городские и окружные милиции разбивались на 43 района. [14]В августе-сентябре 1921 г. проходила очередная реорганизация милиции, в ходе которой секретариат, общая милиция и инспекция были расформированы, а вместо них созданы канцелярия и административно-строевой отдел. Отделение снабжения стало называться материальным отделом. Структура милиции стала следующей:

1) Канцелярия;

2) Административно-строевой отдел:

а) строевое отделение

б) отделение службы

3) Отдел уголовного розыска;

4) Материальный отдел;

5) Починочная мастерская; [15]

Таким образом, в 1921 г. определилась оптимальная на тот момент структура губернского управления милиции. Об этом свидетельствует и то, что в 1922г. структурных изменений не производилось.

Организационные моменты, безусловно, играют важную роль в деятельности милиции, однако не меньшее значение имели люди, служившие там. Официальный приказ гласил, что комплектование штатами производится путем добровольного найма и в исключительных случаях - путем мобилизации. Но на деле положение милиционеров было тяжелым, из-за чего желающих подставляться под бандитские пули добровольно было не много, и в милицию призывали на 6 месяцев. Человек, поступивший на работу по собственной воле, давал обязательство, что покинет службу не ранее, чем через полгода. Для кандидатов в милицию устанавливались определенные критерии:

а) не менее 21 года; б) грамотные; в) имеющие избирательные права в Советы; г) здоровые и годные к службе; д) законно не состоящие на действительной воинской службе в Красной Армии.

Принятые на работу в милицию считались мобилизованными и могли призываться в Красную Армию только по особому соглашению военного наркомата и НКВД. [16]

Выполнение задач, поставленных перед милицией, предполагает прохождение специальной подготовки. Работников милиции в обязательном порядке обучали военному делу, преимущественно как пехоту. В качестве инструкторов привлекали, прежде всего, специалистов: бывших офицеров, унтер-офицеров. Нет никаких сведений, свидетельствующих о том, что эти инструкторы подвергались каким-либо репрессиям на ведомственном уровне. Бывшие чины полиции могли приниматься на службу, но с сообщением в местный исполком.[17]Обучаемых милиционеров разбивали на взводы и роты, а роты ближайших районов сводили в батальоны. Предписывалось проводить занятия ежедневно, не менее часа. Милиционеров, несших службу в сельской местности, предписывалось время от времени отзывать в город, а на их место посылать новых работников, прошедших военное обучение и партийное воспитание.[18]

Как и другие организации, царицынская милиция сама столкнулась с острыми материальными трудностями. Из документов следует, что основным источником доходов её сотрудников являлась заработная плата. Размер её был неодинаковым и варьировался в зависимости от принадлежности милиционеров к участкам, их служебного положения. Например, начальник 4-го участка г.Царицына Я.В. Дурин за май 1920 г. получил 1744 руб., тогда как начальник 3-го участка А.В.Французов за тот же период - 581 руб. При этом оба имели 22-й квалификационный разряд.[19] Подобные расхождения имели место и у рядовых работников. Так, ст. милиционер 4-го участка В.Е. Пекшев, обладая 14 разрядом, в мае 1920 получил 603 руб., тогда как М.А. Шамен, занимавший аналогичную должность и с таким же разрядом, но работавший на 3-м участке- 172 руб. 52 коп.[20] Это свидетельствует о том, что и без того небольшие денежные средства распределялись по участкам неравномерно. Разница вызывалась степенью важности районов города, находящегося под юрисдикцией 4-го участка, личными связями их начальника с губернским руководством. Наибольшие оклады имели сотрудники управления губернской милиции. Ставка начальника губмилиции составляла 4219 руб., губ.инспектора - 3713 руб, в то время как рядовых милиционеров- 1890 руб. Штат канцелярских служащих получал лишь немногим меньше оперативного состава. Так, машинистки и конторщицы имели оклад в 1818 руб.[21] Из ведомостей о заработной плате в мае 1920 г. видно, что ни один сотрудник, включая начальников, не получил денежную сумму, положенную по ставке. Реальные выплаты составили от 23% до 50%. Сложившаяся ситуация объясняется тем, что советская власть продолжала вести Гражданскую войну и большую часть средств поглощали нужды фронта. Следует учитывать, что с мая 1919 года фактически единственным источником пополнения бюджета для большевистской власти была денежная эмиссия. Печатный станок исправно вводил в оборот миллионы ничем не подкрепленных рублей, что вызвало катастрофическую инфляцию. В результате к маю 1922 г. рубль обесценился уже в 5-6 млн. раз.[22] В ноябре 1922 г. начальники отделов получили по 3600 руб. В декабре их реальный оклад составил 9,5 тыс. руб., старшим милиционерам было выдано по 8 тыс., младшим чинам- 6,5 тыс. рублей. На первый взгляд наблюдается повышение окладов, однако, при сравнении их с зарплатами других категорий граждан и рыночными ценами становится очевидным, что подобное увеличение имело формальный характер и существенно не повлияло на материальное положение работников. В то же время средний заработок рабочих одного из ведущих царицынских заводов «Баррикады» составлял 3572 руб. Заработная же плата инженерно-технических работников того же завода равнялась 16760 руб., администрации - 37917 руб.[23] Таким образом, зарплата сотрудников милиции, даже начальников отделов, была ниже доходов работников промышленности. Ничтожность заработной платы милиционеров становится очевидной при её сопоставлении с рыночными ценами: средняя цена на муку равнялась 780 руб.[24], фунт мяса стоил от 2500 до 3000 руб., фунт мыла-18000 руб., масло сливочное- 10 тыс.руб. за фунт, бензин - 3000 руб, нитки - 10000 руб. за катушку.[25]

Неизбежным следствием низкой покупательной способности работников милиции стал рост преступности в их среде. В течение 1921 г. 16 сотрудников царицынского угрозыска, в том числе его начальник, совершили целую серию должностных и уголовных преступлений: производство незаконных обысков, расхищение вещественных доказательств, избиение арестованных, пьянство при исполнении служебных обязанностей. В октябре 1922 г. царицынский губком партии сообщил в ЦК РКП(б), что в Усть-Медведицком округе из-за ухудшения экономической ситуации «почти вся милиция начала заниматься уголовщиной, поэтому её пришлось расформировать».[26] Начальник уголовного розыска Мирошников в рапорте на имя начальника губмилиции Пономарева сообщал об интересном факте: два сотрудника угрозыска, проводившие обыск, украли из обыскиваемой квартиры чугунок и несколько тарелок, были замечены в краже и отправлены под арест на время проведения служебного расследования. Мирошников лично отправился к ним домой и убедился, что эти предметы были необходимы им для существования. Он пишет: «Из личного убеждения в их крайней нужде я не только не предал их суду, а выпустил из-под ареста и выдал им во временное пользование те вещи, которые они взяли украдкой, а таких случаев можно избегать и удовлетворять сотрудников в самом необходимом».[27]Можно по-разному оценивать действия вышеупомянутых сотрудников и их начальника, однако нас данный инцидент интересует, прежде всего, как иллюстрация бедственного положения работников правоохранительных органов.

Таким образом, в 1920- 1921 гг. царицынская милиция претерпела ряд организационных изменений, связанных с поиском оптимальной структуры правоохранительных органов. Производилось укрупнение отделов: слияние отраслевой промышленной милиции в общую, и последующий перевод отделов общей милиции и инспекции в единый административно-строевой. Материальное положение работников милиции в 1920-1922гг. оставляло желать лучшего. Заработная плата была ниже среднего заработка промышленных рабочих, ещё более существенным был отрыв от рыночных цен. Некоторые милиционеры, пытаясь свести концы с концами, начинали заниматься уголовщиной.

Глава 3. Борьба с преступностью в г. Царицыне

В 1920 г. в Царицыне проживало 104 467 человек. В милиции служили 151 милиционер и 30 агентов уголовного розыска. [28] Данное число милиционеров не могло остановить рост преступности на улицах города. Особо опасными были городские окраины. Только в марте 1920 г. было зарегистрировано: 5 вооруженных нападений на квартиры, 11 убийств, 19 крупных и 150 мелких краж, перехвачено 68 контрабанд, задержано 18 воров-рецидивистов и 25 дезертиров.[29] Дезертирство имело место и в Красной Армии, и в советских учреждениях. Так, в июле 1920 губернская ЧК направила в уголовный розыск распоряжение найти сбежавших военнослужащих 17 Татарского полка: казначея, делопроизводителя и заведующего оружием. Они прихватили с собой 3 млн казенных денег, бланки и печати полка.[30] В августе из 3-го участка г. Царицына бежали 10 милиционеров.[31]

Из преступлений, совершенных в 1920-21 гг., более половины составляли кражи. По сути, они стали повседневным явлением. Усилия правоохранительных органов не могли сбить эту волну преступлений против имущества граждан. Особенно низка была раскрываемость так называемых домашних краж, то есть краж белья и одежды, о которых начальник уголовного розыска писал: «Они производились по острой нужде, укравший одежду или белье надевает таковые под свою верхнюю одежду, и найти его составляет неразрешимую задачу, так как раздевать население всего района вокруг происшедшего случая практически неосуществимо».[32]Повсеместно резали электрические провода, из больниц похищали медикаменты, белье, продукты. С наступлением холодов участились кражи леса, растаскивания на дрова деревянных построек. В городе наблюдался рост числа притонов и усиление проституции, пьянства и бродяжничества. Бродяжничеством занимались главным образом приезжие из голодных областей. Милиция отправляла их этапным порядком к постоянному месту жительства. [33]

На протяжении 1920 г. в Царицыне орудовала банда Тимки Карабанова по кличке «Ситный» и его помощника Катасонова-Макарова по кличке «Яшка-Молокан». Шайка совершала вооруженные грабежи, нападения, и долгое время успешно уходила от стражей правопорядка. Бандиты внедрили в ряды милиции своих агентов, которые снабжали их информацией и оружием. Карабанов с Катасоновым уверенно чувствовали себя в городе, доходило до открытых угроз милиции и угрозыску. В своем докладе за апрель 1920 начальник угрозыска Мирошников сообщал: « Этой шайкой много угроз пущено по адресу губчека и губрозыска со словами, что в одно прекрасное утро они зайдут в эти учреждения и из захваченных там оставят лишь куски мяса».[34] Группировку Карабанова-Катасонова удалось ликвидировать лишь к концу года.

Царицынская милиция для борьбы с преступностью применяла несколько видов оперативных действий. В Царицыне и других населенных пунктах устанавливались посты наружного наблюдения. По городским улицам курсировали патрули, обычно состоявшие из нескольких пеших милиционеров, вооруженных винтовками или револьверами. По штату городские окраины должны были патрулировать конные милиционеры, однако лошадей катастрофически не хватало.[35]С притонами и спекулянтами милиция боролась посредством облав по предварительной наводке или же по результатам наблюдения. Допросом задержанных занимались, как правило, сотрудники уголовного розыска. Они же занимались розыском пропавших без вести людей и скрывавшихся от закона преступников.

В 1920-22 гг. криминальная обстановка в Царицыне оставалась напряженной. Самым распространенным видом правонарушений были кражи, что связано с тяжелым имущественным положением большинства населения и голодом. Также фиксировались многочисленные грабежи, вооруженные нападения, факты бродяжничества и проституции. Большие масштабы приобрело самогоноварение и незаконная торговля спиртным и, как следствие, пьянство. Легализация частной торговли алкоголем в рамках НЭПа несколько снизили производственные обороты самогонщиков, однако их товар продолжал пользоваться спросом у населения, так как далеко не каждый мог позволить себе купить спиртное по рыночным ценам. Оперативные меры милиции не отличались изяществом, из-за недостатка сотрудников патрулирование теряло часть своей эффективности. Уровень преступности снизился только в 1922, в связи с улучшением экономической ситуации.

Глава 4. Ликвидация бандитизма и антибольшевистского повстанчества в уездах Царицынской губернии в 1921 -1922 гг.

В 1920 г. активная фаза Гражданской войны подходила к концу, крупные военные действия на территории Царицынской губернии уже не велись, однако это не означало, что наступил мир. В уездах губернии продолжались вооруженные столкновения с разрозненными группировками антибольшевистских сил, которые активизировались под влиянием голода и разрухи, многие из тех, кто в 1917 г. поддержал советскую власть, разочаровались в ней. Слово «бандит» - не русское, произошло от французского «banny», что означает изгнанник, то есть человек, по какой-либо причине изменивший свой социальный статус. Развитие бандитизма стимулировалось зажиточными крестьянами, недовольными большевистской продовольственной политикой, и остатками белогвардейских войск. Информационные сводки Чрезвычайной комиссии Донской области свидетельствуют о том, что советское руководство было прекрасно осведомлено о реалиях государственной разверстки и реакции на неё населения. «Госразверстка и неумелый подход к массе продовольственных агентов, состоящих наполовину из перебежчиков, преступные действия ответственных руководителей хлебной заготовки, дискредитирующие вообще Советскую власть, обострили отношения населения с местной властью» - так сотрудники ДонЧк объясняли неудовлетворительное политическое состояние в Усть- Медведицком округе. [36]

Всё это в совокупности привело к сохранению вооруженных антисоветских формирований. Период их наиболее активных действий в уездах Царицынской губернии - 1921 - середина 1922 года. В это время действовало до 30 крупных и средних банд общей численностью около 4 тыс. человек. Большевики подразделяли бандитизм в Царицынской губернии на местный и пришлый.[37] Местный бандитизм был наиболее развит в Ленинском и примыкающем к нему Николаевском уезде. В этих уездах практически не было путей сообщения, промышленности с революционным пролетариатом. Поддержку антисоветским группам оказывали зажиточные хуторяне. 5-го апреля 1921 г. степная банда Носаева численностью 200 человек заняла совхоз (бывшее имение Паничкина), расположенный в 5 км восточнее с. Быково, убив его руководителя и разграбив хозяйство. Уже на следующий день бандиты побывали в с. Быково, где уничтожили телеграф, «захватили мешок денег ок. 4 пудов весом».[38] 12 апреля несколько вооруженных групп под предводительством Носаева, Еркина, Маслова объединились и совершили дерзкий рейд на станцию Кайскацкую. Их отряд насчитывал 2000 сабель. После 4-х часового боя с гарнизоном он занял поселок. Банда пробыла там полчаса, после чего была рассеяна орудийным огнем подоспевшей бронелетучки. Этот бой стоил бандитам 7 человек, потери гарнизона составили 8 человек. После этого отряд рассеялся по степи на малые группы.[39] Эти действия сложно приравнять к бандитизму, т.к. обычные бандиты, из-за жажды к наживе, не стали бы штурмовать поселок, имеющий организованную оборону, и вести затяжной бой. К счастью для советской администрации, такие объединенные набеги степные партизаны совершали редко, предпочитая одиночные внезапные нападения на села и хутора. Пришлый бандитизм был распространен в донских округах губернии, особенно в Хоперском. Здесь сосредоточились противники большевизма, перебравшиеся из Дон-области, Тамбовской и Воронежской губерний. Они пробирались на территорию губернии отрядами в несколько сотен человек, затем делились на более мелкие группы по 50-60 человек и грабили совхозы.[40]

Можно выделить 3 вида политического бандитизма в губернии: кочующего, рейдового и оседлого. Наибольшую опасность для советской власти представлял рейдовый бандитизм. Рейдовые группы, проходя по заранее определенной территории, при помощи агитации восстанавливали население против большевиков, создавая обширные зоны бунта.[41] Крупнейшим антисоветским формированием в регионе, которое можно отнести к этому типу, был отряд Кирилла Тимофеевича Вакулина. В ночь на 18 декабря 1920 караульный батальон Михайловки под его командованием поднял восстание. За ночь восставшие захватии основные здания советской администрации Михайловки. Из тюрьмы были выпущены заключенные: уголовники, дезертиры, крестьяне и белогвардейские офицеры. Но камеры недолго оставались пустыми. В эту же ночь они стали заполнятся комиссарами, милиционерами и советскими работниками, которых не успели расстрелять на месте.[42] Помимо Вакулина, руководство мятежом осуществлял штаб батальона- революционная пятерка (Реввоенсовет Пяти), состоявшая из местных жителей. Сохранились фамилии её членов: Руднев, Березкин, Ткачев, Матцев и студент Волков. Последний также занимал должность начальника штаба повстанцев. Восставшие боролись за организацию советов без коммунистов, в их лозунгах содержались призывы организовать народную власть на принципах равенства.[43]Для продвижения своих идей в массы повстанцы проводили пропагандистскую кампанию, ими издавалась газета «Вольный гражданин», многочисленные популистские прокламации и листовки, устаивались митинги с раздачей разграбленного ранее хлеба и амуниции. Восстание быстро распространилось на окрестные селения.

К счастью для советской власти, население Донской области в массе не поддержало восставших, что позволило частям Красной армии и ЧОН оттеснить их на север: в Николаевский и Ленинский уезды. Там ряды повстанцев заметно пополнились. Так как власти недооценили возможностей восставших, путь им преграждали в основном мелкие и «политически темные» отряды красноармейцев. Они часто без боя сдавались мятежникам, иногда самостоятельно расстреливая своих комиссаров. Один из партийных функционеров в Палласовке, Матвеев, докладывал, что «банда Вакулина грабит ссыпные пункты, кооперативы железной дороги, затем начали производить поиски коммунистов, бандитами розданы крестьянам оружие и часть разграбленного продовольствия». Матвеев также указывал на то, что вакулинцы захватили в Палласовке поезд.[44] К кон. января отряд насчитывал 1500 штыков и 200 сабель при 25 пулеметах и 2-х орудиях. В феврале 1921 г. этот отряд занял два города: Камышин и Николаевск, разгромив советскую администрацию, организовал советы без коммунистов, активно вел антибольшевистскую агитацию. Выступление Вакулина по характеру действий и масштабу можно отнести к повстанческому движению. Отряд представлял собой небольшую армию, а сам Вакулин боевого командира, имевшего собственную политическую программу. Советскому руководству удалось ликвидировать его только после того, как в район были стянуты значительные подразделения Красной Армии, ВНУС и милиции.

Оседлый и кочующий бандитизм, в отличие от рейдового, носил преимущественно уголовный характер. Два этих вида представлены самым большим количеством бандформирований. Источником оседлого бандитизма являлись местные жители, которые днём представляли собой мирное, лояльное советской власти население, а ночью брались за оружие и отправлялись грабить близлежащие совхозы, коммуны и хутора. Они представляли собой кавалерийские отряды, насчитывающие обычно до 100 сабель. Их тактика основывалась на внезапности: ночью бандиты врывались в поселения и сразу атаковали канцелярии сельских, станичных и волостных советов, другие советские учреждения, места хранения скота и зерна, грабили их, расстреливали попавших под руку коммунистов и милиционеров и быстро скрывались до наступления рассвета. Из пришлых бандитов отличались группы калмыков, просачивавшихся на территорию Царицынской губернии и грабивших всё, до чего могли добраться. При появлении советских войск они уходили в родные степи, а после их ухода, возвращались, чтобы продолжить грабеж.[45] Начальник Николаевской уездной милиции в одном из своих рапортов в апреле 1921 г. докладывал: «Посылаемые в степь войска, не знакомые с местностью и тактикой местных бандитов, возвращаются ни с чем. При появлении советских отрядов бандиты рассыпаются по степи, своим хуторам, прячут оружие и вновь берутся за работу, якобы они ничего о бандитах не знают и каждый из них имеет документ».[46] Таким образом, односторонние операции советских войск успеха не имели. После прохода красноармейцев бандиты из своих хуторов выходили и оказывались в тылу советских войск.

Первыми, кто сталкивался лицом к лицу с повстанчеством и бандитизмом, была милиция. Судить о состоянии, в котором она пребывала, можно на примере николаевской милиции. В феврале 1921 г. во 2-м районе Николаевского уезда площадью 3300 кв. верст, на 19500 душ населения приходилось 30 милиционеров, причем все они являлись пешими. Милиционеры были вооружены трёхлинейными винтовками Мосина образца 1891, по 9 патронов на каждую. Помимо винтовок в участке имелись один револьвер с тремя патронами и один браунинг с двумя патронами к нему. Начальник районной милиции в своем отчете уверял, что другого оружия в районе нет.[47] Не лучшим образом ситуация обстояла в соседнем 4-м районе того же уезда. На 4075 кв. верст территории с населением 19675 человек приходился 31 милиционер. Конные также отсутствовали. На вооружении было: 37 винтовок, 820 патрон к ним, 2 шашки и 2 нагана.[48]Всего на службе в Николаевской милиции находилось 283 человека.[49]В мирное время такой расклад сил мог быть достаточным для поддержания порядка, но рассматриваемый нами период мирным никак не назовешь. Сложно представить, что имеющиеся силы милиции могли противостоять армии Вакулина, да и более мелкие, но хорошо вооруженные боевые единицы, могли чувствовать себя хозяевами в уезде. Боевой дух милиционеров также оставлял желать лучшего. Уездная милиция из-за своей малочисленности, «активизировалась» только при появлении противника в непосредственной близости от занимаемого ими поселения. Из доклада начальника Николаевской уездной милиции известно, что при набегах бандгрупп милиционеры зачастую предпочитали спасаться бегством, потому что опасались за разграбление своих домов и имущества.

Губернские власти знали о плачевном состоянии милиции на местах и уже в феврале приняли меры. В связи с острой нехваткой обмундирования и лошадей, губисполком и руководство милиции сформировали сводную 28-ю милицейскую бригаду, в которую вошли почти весь конный состав и лучшее вооружение. Бригада насчитывала 169 бойцов и 11 человек командного состава. Возглавил её помощник начальника губмилиции Попов. [50]Бригада Попова успешно действовала в степях Заволжья против отрядов Носаева, Колесова и Еркина.[51]Кроме того начальник губмилиции Морозов установил новые штаты для отделений милиции Николаевского, Ленинского и Красноармейского уездов, направив в них дополнительно по 100, в прочие уезды - по 80 кавалеристов. Эти меры должны были увеличить боеспособность и мобильность уездной милиции и привести к повышению эффективности борьбы с повстанчеством и бандитизмом. Но в губернии не хватало ресурсов для реализации этих мер. Поэтому губисполком сделал запрос в Центр о высылке лошадей, людей и обмундирования. [52] Документально выполнение этого запроса не подтверждается, однако в Николаевский и Ленинский уезды в скором времени были направлены значительные воинские силы, которые практически не оставили шансов бандитам и повстанцам.

Резюмируя, можно сказать, что определяющую роль в стабилизации обстановки в губернии сыграли меры, выходившие за рамки полномочий милиции. Некоторые незаконные вооруженные формирования имели политическую программу и являлись частью антибольшевистского повстанческого движения. Другие носили более «традиционный» бандитский характер, занимаясь грабежом и разбоем. Советская власть боролась с политическим бандитизмом с помощью крупных воинских единиц, которые занимали населенные пункты и перекрывали транспортные пути. Из частей ВНУС, ЧОН и милиции формировались сводные мобильные подразделения, которые были в состоянии бороться с повстанцами и бандитами. К концу 1922 г. численность повстанческих отрядов и банд заметно сократилась. Это связано с тем, что советская власть закончила борьбу на других направлениях и смогла перебросить в Царицынскую губернию значительные силы. Другим немаловажным фактором послужила усталость населения от постоянной войны. Крестьяне перестали реагировать на антисоветскую агитацию, а к повстанцам и обычным бандитам, опустошавшим закрома не хуже продотрядов под другим лозунгом, установилось негативное отношение.

Заключение

Деятельность царицынской милиции в 1920-1922 гг. протекала в сложных условиях. Социально-экономическое положение в губернии было крайне тяжелым. Губернский центр пострадал в ходе Гражданской войны: многие предприятия не работали, что привело к росту безработицы, городская инфраструктура была сильно повреждена. Значительная часть крестьянских хозяйств оказалась разорена, продразверстка и засуха 1920 г. привели к ухудшению положения в деревне и голоду.

Милиция в Царицынской губернии формировалась централизованно в соответствии с постановлениями и инструкциями НКВД. С 1920 по 1921 гг. произошел ряд структурных изменений, приведших к укрупнению отделов. Штат милиции комплектовался на добровольной основе, но в некоторых случаях власть вынужденно прибегала к призыву. Заработная плата милиционеров была ниже среднего заработка рабочих заводов, темпы её увеличения значительно отставали от роста цен в регионе. Работники милиции не имели особых привилегий в обществе и точно так же страдали от голода и прочих лишений, как и остальное население, но при этом должны были по долгу службы рисковать жизнью. В связи с этим в правоохранительных органах наблюдалась текучка кадров.

Уровень преступности на протяжении 1920- 1922 гг. неуклонно возрастал и был довольно высоким. Всего за три года было зафиксировано 7948 преступлений. Самым распространенным их видом являлись кражи. Правоохранительные органы не смогли выработать эффективные меры профилактики и борьбы с ними. Милиция осуществляла патрулирование городских улиц, облавы, засады, обыски, но на фоне тотальной нехватки обмундирования, оружия и опытных кадров, все эти меры не могли радикально изменить положение.

На территории Царицынской губернии были широко распространены антисоветские вооруженные формирования. Некоторые выступления носили признаки полноценного повстанческого движения, такие как мятеж К.Т. Вакулина, который имел свой штаб, агитационный печатный орган, политические лозунги, структуру. Другие просто прикрывали антибольшевистскими лозунгами разбой, который учиняли по деревням. Это были высокомобильные части, господствовавшие в степях губернии весь 1921-й год. Как правило, повстанцами и бандитами становились местные жители, но порой в губернии появлялись группы из соседних областей. Уездная милиция оказывала им незначительное сопротивление, потому что была малочисленна и не имела достаточного количества оружия и лошадей. Советское руководство применяло для борьбы с незаконными вооруженными формированиями комплекс мер: взятие в заложники родственников предполагаемых «бандитов», занятие войсковыми подразделениями ключевых населенных пунктов, перекрытие путей сообщений.

Эффективность работы правоохранительных органов была низкой из-за плохого снабжения и отсутствия опыта, однако милиция оставалась на передовой в борьбе с преступностью.

Источники и литература

Источники

1. Опубликованные документы и материалы

1) Оперативная сводка начальника штаба 33-й дивизии войск внутренней службы о боях с бандой Вакулина.18 февраля 1921 г.//Перелистывая документы ЧК. 107-108.

2) Из протокола пленума Царицынского губкома РКП(б) о Хоперской организации РКП(б). 21 июля 1921 г. // Перелистывая документы ЧК. С.119.

3) Из протокола заседания президиума Царицынского губисполкома о бандитизме в Царицынской губернии от 24 августа 1921 г.//Перелистывая документы ЧК. С.120.

4) Из протокола заседания президиума Царицынского губисполкома о бандитизме в Царицынской губернии. 24 августа 1921 г.// Перелистывая документы ЧК. С.119-121.

5) Из протокола президиума губкома РКП(б) о борьбе с бандитизмом в губернии. 25 сентября 1921 г.//Перелистывая документы ЧК. С.124.

2. Архивные документы

6) Протокол заседания I съезда начальников уездных милиций от 20 декабря 1919 г.// ГАВО. Ф.Р-249. Оп.1. Д.12. Л.2.

7) Доклад о деятельности губернской милиции, сентябрь 1920- февраль 1921 г.// ГАВО. Ф.Р-249. Оп.1. Д. 39. Л.32-33.

8) Циркуляры главного управления милиции о гражданах Эстонии и наборе в милицию. 15 апреля 1919- 24 апреля 1920 г. // ГАВО. Ф.Р-249. Оп.1. Д.5.Л.8.

9) Циркуляр всем завгубмилициям №163.15 января 1920 г. // ГАВО. Ф.Р-249. Оп.1. Д.5. Л.13.

10) Переписка угрозыска и ГубЧК о розыске лиц, подлежащих аресту за июнь-август 1920 г. // ГАВО. Ф.Р-249. Оп. 2. Д.17.Л.19.

11) Сведения о численном составе губернской милиции и уголовного розыска и о количестве населения в г.Царицыне. Август-сентябрь 1920 г. // ГАВО. Ф. Р-249. Оп.1. Д.27.Л.1-2.

12) Требовательная ведомость на выдачу заработной платы за март-сентябрь 1920 г. // ГАВО. Ф.Р-249. Оп.3. Д.2б. Л.3, 4, 6.

13) Доклад начальника губрозыска Мирошникова о работе угрозыска за 1920 г. // ГАВО. Ф.Р-249. Оп.2.Д.9. Л.9.

14) Сводки губернской ЧК о политическом и экономическом положении губернии // ГАВО. Ф.Р-37. Оп. 2.Д.4.

15) Дело по обвинению Жупанова, Куркина, Севостьянова, Квасникова, Гончарова, Кардашева, Кошелева, Белоноженко, в участии в банде Вакулина в Михайловке и расстреле советских работников и коммунистов. Март 1921 г. // ГАВО. Ф. 141. Оп. 1.Д. 221. Л. 180.

Литература

1. Булюлина, Е.В. Будни Царицынского уголовного розыска (первая половина 1920-х гг.) // Новый исторический вестник. 2010. Вып.1. С. 56-64.
2. Волгоград: Четыре века истории – Волгоград. : Ниж.-Волж. кн. изд-во, 1989. – 416 с.
3. Поляков, В.А. Голод в Поволжье, 1919-1925 гг.: происхождение, особенности, последствия. Волгоград: Волгогр. Науч. Изд-во, 2007.−734 с.
4. Федосеев, А.П.Царицынский уголовный розыск в борьбе с бандитизмом и хулиганством в 1921-25 гг.// Вопросы краеведения. Вып. 1. Волгоград,1990. С. 29-33.
5. Юдина, Т.В. Социально-экономическое положение рабочих Нижнего Поволжья в период нэпа 1921-1928 гг.: дис. … канд. ист. наук- Волгоград 1997− 231 с.
6. Ященко, В.Г. Антибольшевистское повстанчество в Нижнем Поволжье и на Среднем Дону: 1918-1923. М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2008.−152 с.

Примечание

[1] Юдина Т.В. Социально-экономическое положение рабочих Нижнего Поволжья в период нэпа 1921-1928 гг.: дис. … канд. ист. наук. Волгоград, 1997.

[2]Там же. С.62.

[3] Волгоград. Четыре века истории. Волгоград. 1989. С.151.

[4] Оперативная сводка ГубЧК по губернии за январь-февраль 1921 г. // ГАВО.Ф.Р-37. Оп.2. Д.7. Л.11.

[5] Постановление президиума губкома РКП(б) о положении губернии в связи с неурожаем и снабжении хлебов населения Царицына.19 октября 1920 г.// Борьба Сталинградской партийной организации за восстановление и развитие народного хозяйства губернии. С.28.

[6] Волгоград. Четыре века истории. С.151.

[7] Федосеев. А.П. Царицынский уголовный розыск в борьбе с бандитизмом и хулиганством в 1921-25 гг.// Вопросы краеведения. Волгоград,1990. Вып.1.С.157-162.

[8] Цит. по: Юдина Т.В. Ук.соч. С.130.

[9] Поляков В.А. Голод в Поволжье, 1919-1925 гг.: происхождение, особенности, последствия. Волгоград, 2007. С.516.

[10] Протокол заседания I съезда начальников уездных милиций от 20 декабря 1919 г. // ГАВО. Ф.Р-249. Оп.1. Д.12. Л.2.

[11] Доклад о деятельности губернской милиции, сентябрь 1920- февраль 1921 г. // ГАВО. Ф.Р-249. Оп.1. Д. 39. Л.32.

[12] Там же. Л.32-33.

[13] Там же. Л.5.

[14] Приказ по губернской милиции №156 // ГАВО. Ф.Р-249. Оп.1. Д.34. Л.1.

[15] Приказ по губернской милиции № 89 // Там же. Д.37. Л.1.

[16]Приказ начальника губернской милиции 10 августа 1921 г. // Там же. Д.34. Л.18-20.

[17] Циркуляр всем завгубмилициям №163 // ГАВО. Ф.Р-249. Оп.1. Д.5. Л.13.

[18] Циркуляр главного управления милиции о гражданах Эстонии и наборе в милицию // Там же. Л 8.

[19]Требовательная ведомость на выдачу заработной платы за март-сентябрь 1920 г. // Там же. Оп.3.Д.2б Л.3.

[20] Там же. Л.4.

[21] Там же. Л.6.

[22] Юдина Т.В. Ук. соч. С.106.

[23] Инструкция Главного управления военной промышленности об отчетности по заработной плате. 1922 г. // ГАВО. Ф.127. Оп.1. Д.22. Л.5

[24] Юдина Т.В. Ук. соч. С. 103

[25]Булюлина Е. В. Будни Царицынского уголовного розыска (первая половина 1920-х гг.) // Новый исторический вестник. 2010. №23.С.43.

[26] Цит.по: Федосеев А.П. Ук.соч. С.158.

[27] Доклад о работе угрозыска за 1920 г. // ГАВО. Ф.Р-249. Оп.2.Д.9.Л.9.

[28] Сведения о численном составе губернской милиции и уголовного розыска и о количестве населения в г.Царицыне. Август-сентябрь 1920 г. // ГАВО Ф. Р-249. Оп.1. Д 27. Л.1.

[29]Сводка об административном состоянии губмилиции за март 1922г. // Там же. Оп.1.Д.82.Л.4.

[30] Переписка о розыске лиц, подлежащих аресту за июнь-август 1920 г. // Там же. Оп. 2. Д.17. Л.19.

[31] Там же. Л.123.

[32] Доклад о деятельности губмилиции за январь-сентябрь 1921 г. // ГАВО. Ф.Р-249. Оп.2. Д. 39. Л.23.

[33] Сводка об административном состоянии губмилиции за март 1922г. //ГАВО. Ф. Р-249. Оп.1.Д.82. Л.4-5.

[34] Отчет о деятельности губрозыска за май 1920 г. // ГАВО. Ф.Р-249. Оп.2. Д.10. Л.34.

[35] Сведения о численном составе губернской милиции и уголовного розыска и о количестве населения в г.Царицыне. Август-сентябрь 1920 г. // ГАВО Ф. Р-249. Оп.1. Д 27. Л.2-3.

[36] Двухнедельная информационная сводка в секретный отдел Дончека.1.02.1921-15.02.1921 // ГАВО. Ф.Р-240. Оп.1. Д.30. Л.2.

[37] Из протокола заседания президиума Царицынского губисполкома о бандитизме в Царицынской губернии от 24 августа 1921 г. //Перелистывая документы ЧК.. С.119-120.

[38] Сведения о происшествиях, числе сотрудников, кол-ве оружия, конского поголовья по уездной милиции с апреля по май 1921 г. // ГАВО. Ф. Р-516. Оп.1. Д. 18. Л.17.

[39] Там же. Л.17-18.

[40] Из протокола президиума губкома РКП(б) о борьбе с бандитизмом в губернии. 25 сентября 1921 г. // Перелистывая документы ЧК. С.124.

[41] Ященко В.Г. Антибольшевистское повстанчество в Нижнем Поволжье и на Среднем Дону: 1918-1923. М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2008 .С.10.

[42] Двухнедельная информационная сводка в секретный отдел Дончека.1.02.1921-15.02.1921 // ГАВО. Ф.Р-240. Оп.1. Д.30. Л.2.

[43] Ященко В.Г. Ук. соч. С.33-34.

[44] Дело по обвинению Жупанова, Куркина, Севостьянова, Квасникова, Гончарова, Кардашева, Кошелева, Белоноженко, в участии в банде Вакулина в Михайловке и расстреле советских работников и коммунистов. Март 1921 г. // ГАВО. Ф. 141. Оп. 1.Д. 221. Л. 180.

[45] Там же. Л.75.

[46] Там же. Л. 76.

[47] Отчет о работе управления районной милиции за февраль 1921 г. // Там же. Д.14. Л.7.

[48] Там же. Л.8.

[49] Сведения о происшествиях, числе сотрудников, кол-ве оружия, конского поголовья по уездной милиции за март-апрель 1921 г. // Там же. Д. 18. Л.23.

[50] Рапорт начальника губмилиции Морозова от 15 апреля 1921 г. // ГАВО. Ф.Р-249. Оп. 1. Д.39. Л.27.

[51] Ященко В.Г. Ук. соч. С.61-63.

[52] Из протокола заседания президиума Царицынского губисполкома о бандитизме в Царицынской губернии. 24 августа 1921 г. // Перелистывая документы ЧК. С.119-121.

• Переломные точки русской истории