Седнин А.А.

В наше время изучение идеологической борьбы в СССР является весьма острой и актуальной проблемой, поскольку именно идеология государства, особенно последних трёх десятилетий его существования, подвергается достаточно серьёзной критике в контексте современного исследования данной проблемы. Особенно это важно при рассмотрении советского интеллектуального слоя, поскольку именно интеллигенты являлись основными адресатами и объектами воздействия с одной стороны и интерпретаторами и проводниками для остального советского общества, с другой.

В чём же состояла суть и форма пропагандисткой деятельности партийных органов, и как к ней относились советские интеллигенты в рассматриваемый период?

Содержание и основные направления общественно – политической пропаганды на протяжении долгого времени менялись в зависимости от ситуации внутри советского общества.

В конце 60-х – начале 70-х гг. после ряда внутри - и внешнеполитических событий происходит дестабилизация в общественно - политической жизни СССР, что требует усиления пропаганды и ужесточения её содержания по отношению к происходящим событиям для защиты существующего строя и контроля настроений советских граждан.

Но уже в 70-е гг., с консервацией политического курса и замедлением общественной жизни, которые в совокупности получили название эпохи «застоя» постепенно этот процесс возвращается в привычные рамки.

Однако в середине 70-х гг., в связи с кризисом в экономической и политической жизни, ростом протестных настроений в рядах интеллектуальной элиты и простого населения, отмечается новый виток, обусловленный необходимостью воздействия на сознание недовольных слоёв населения со стороны идеологического аппарата власти.

Часть общества, а в особенности интеллигенция, осознавала подоплёку событий за рубежом, в частности в Венгрии и Чехословакии, а также напрямую связывала наметившуюся консервацию общественно-политической и духовной жизни, провоцировавшую кризисные явления, напрямую с ошибочными действиями властей, которые, по их мнению, всю дальше приводили страну к неизбежному развалу и разорению[1].

В этой ситуации власть начала опасаться дальнейшего роста оппозиционных настроений, угрозу распространения антисоветских идей и лозунгов, а также дальнейшее увеличение подпольных организаций и самиздата произведений, порочащих партию и социалистический строй.

Для пресечения всех этих негативных явлений явственно было необходимо укрепление идеологии и подготовки пропаганды, направленной на поддержание взятого политического курса, поддержание основ советского общества и оправдания действий представителей власти.

Все эти процессы напрямую касались интеллигенции, поскольку. По мнению властей, именно она должна была стать проводником государственных идей для всего остального населения в центре и, особенно, на местах, где по многочисленным заявлениям местные власти давно запустили агитационную и пропагандисткою работу[2].

Показателен тот момент, что с данного периода было положено начало ещё более глубокому и явному размежеванию интеллектуалов на приверженцев советской власти, которые активно занимались пропагандой, вынужденных участвовать в подобной деятельности в силу профессии или угрозы потери социального и материального благополучия, а также тех, кто стал вести контрпропаганду, осуждая власть и советской строй, чаще всего уходя в скрытую оппозицию или занимаясь «подпольной» деятельностью[3].

В Горьковской области настроения последних оформились в «Письме 23-х».

Проанализировав в тексте ряд важнейших проблем духовной и идеологической жизни советского государства, авторы письма затронули и вопрос пропаганды. Они писали, что «…При современном положении органов советской пропаганды - прессы, радио и телевидения, а также и издательств, жестко контролируемых цен­зурой при давлении КГБ, естественны стремления каждою мыслящего, культурною человека к свободе слова, печати, собраний и демонстраций. Здесь нет ничего антигосударственного, ибо эти элементарные права граж­дан СССР гарантируются законом (Конституция СССР, ст. 125)[4].

Во всех этих утверждениях просматривается недовольство интеллигентов цензурным прессом и их усталость от пропаганды набивших для многих из них оскомину идей. Необходимым действием власти они считали ослабление пропагандисткой деятельности и работы цензоров, в купе с введением демократических свобод.

Однако было бы ошибочным предполагать, что все без исключения интеллектуалы стояли на этих позициях.

Существовали и другие, совершенно полярные мнения. Одним из них было не радикальный пересмотр властью пропагандистской работы, а лишь изменение её основного содержания и направлений.

Примером может служить письмо С. Макаренко от 11 января 1965 г. «Об улучшении военно-патриотического воспитания в Горьковский обком КПСС».

Автор пишет о том, что: «В послевоенный период было допущено мною ошибок и военно - патриотическом воспитании молодежи и это пагубно сказалось. Сейчас ЦК КПСС решил исправить допущенные ошибки, даже при газете «Правда» создается отдел военно - патриотической пропа­ганды».

Далее он говорит о том, что «…отдельные товарищи не уделяют должного внимания тому важней­шему виду воспитания населения. В результате имеют место ряд совершенно ненормальных случа­ев, один из артистов «ТЮЗа» выступая на ответственном собрании, в присутствии оборонного актива заявил, что работников искусств в ряды Советской армии призывать не следует т.к. они де теряют там свою квалификацию.

Автор отмечает тот факт, что «…живя и работая рядом с героями, мы …зачастую не знаем ничего о них». В этом он видит важнейшую проблему военно - патриотической пропаганды в советском государстве.

Макаренко осуждает также СМИ, поскольку «…радио и телевидение редко ис­пользуют…материал о Великой Отечественной войне… в своих передачах».

Выходом же из сложившейся ситуации он видит в том, чтобы «… чаще включать в программу телепередач выступления наших героев, участников Великой Отечественной войны, а так же по радио и телевидению читать рассказы о подвигах Героев Советс­кого Союза горьковчанах…[5]».

Но отклика на это письмо автор так и не получил. Оно переправлялось из одной инстанции в другую, и ни один руководитель не посчитал нужным обратить на него внимание.

Это стало одним из многих примеров проблемы кадрового вопроса в области пропаганды.

Основная работа была возложена на преподавателей ВУЗов и учителей школ, которые вынуждены были заниматься этими вопросами помимо своей основной нагрузки. Особенно давление на них возрастало во время крупных ответственных мероприятий, таких как, например, 100-летний юбилей Ленина, отмечавшийся 22 апреля 1970 г.

Важность мероприятие и усиленная подготовка к организации по его проведению на самом высоком уровне четко просматривается в «Плане идейно-воспитательной работы историко-филологического факультета ГГУ им. Лобачевского на второе полугодие 1969-1970 учёбного года».

В нём говорилось о задаче студентов, преподавателей и сотрудников факультета «достойно встретить и отметить эту знаменательную веху. В предстоящем семестре следует закрепить и умножить усилия, направленные на глубокое и творческое изучение (им должен быть пронизан весь учебный процесс) как студентами, так и профессорско-преподавательским составом… ленинского наследия».

Также отмечалась необходимость «…обратить особое внимание на политико-воспитательную работу среди студентов».

Эта задача должна была решаться «путем активизации общественно-политической деятельности студенчества: улучшения всех звеньев комсомольской работы, привлечения широкой массы студентов к политической пропаганде - пропаганде ленинских идей…тут необходима…помощь преподавательского состава».

В то же время партийное бюро факультета одновременно «считало делом партийной чести привлечь преподавателей к коллективным выходам на предприятия города для проведения бесед по ленинской тематике[6]».

Одним из самых показательных моментов является тот факт, что в плане ничего не говорилось о том, как совместить все эти мероприятия с собственно учебным планом. Всё это расценивалось как участие на принудительной основе и, естественно, не учитывалось мнение преподавательского состава и тем более студентов, которые были просто вынуждены заниматься пропагандой ленинских идей, помимо своих основных обязанностей и участвовать в другой общественной работе.

Безусловно, подобные действия со стороны партийных органов теоретически могли пробудить интерес слушателей, но вряд ли – энтузиазм участников, которые воспринимали всё это как навязанные обязательства и дополнительную нагрузку, которая нужна лишь для заполнения отчётности.

В целом же, упор делался не только на конкретные мероприятия, но и на включение в пропагандистскую работу всей системы образования.

Например, из отчёта Ковернинского РК КПСС « О руководстве Ковернинского райкома КПСС совершенствованием и развитием народного образования в районе» от 23 июля 1970 г[7]. становится видно, что, помимо пропаганды ленинских идей и правильного поведения советских учеников большое внимание уделялось «привлечению учащихся к производительному труду».

В средних школах района работали 3 ученические производственные сельскохозяйственные бригады с количеством учащихся свыше 200 че­ловек, которые выполняют работы по выращиванию картофеля, озимых, 85 человек учащихся работали механизаторами в колхозах.

Эта и многие другие программы разрабатывались в специально созданных обществах, которые координировали направление и работу в данной сфере.
В Горьковской области эту функцию выполняло общество «Знание» - весьма разветвленная структура, имеющая ряд собственных ведомств в различных организациях и учреждениях Горького.

Основные направления работы подобных подразделений просматриваются в справке «О выполнении соцобязательств принятых обществом «Знание» НИРФИ к 100-летию со дня рождения В.И.Ленина» 1970 г.

В ней говорится о том, что «в 1968 году первичная организация общества «Знание» НИРФИ приняла на себя социалистическое обязательство в организации не менее 200 лекций с 1 января 1968 года по 20 апреля 1970 года. Принятые… обязательства посвящались юбилейной дате - 100-летию со дня рождения Владимира Ильича Ленина.

На 15 марта 1970 г. лекторами общества «Знание» НИРФИ за ука­занный период времени прочитано 365 лекций[8]».

Нельзя не сказать о том, что на работу, несмотря на выполнение плана, а иногда даже его перевыполнение, в обществе «Знание» в 70-е гг. наиболее острым становится проблема кадров и их подготовки.

Например, в документе «О работе правления Вадской районной организации общества «Знание» 1976 г., оценивая работу по пропаганде вопросов литературы и искусства. Автор указывает на то, что в районной организации используются не все возможности для улучшения пропаганды, её качества и тематической базы, не создаётся никаких направлений по совершенствованию работы воспитания лекторских кадров.

Нет стройной продуманной системы семинаров, ощущается нехватка кадров, а те, кто уже трудятся, имеют недостаточную подготовку и квалификацию[9].

Те же проблемы анализируются и на заседании методического совета по пропаганде литературы и искусства 1977 г.

В нём докладчик А.И. Палес указывает на то, что «…очень плохо выстроено сотрудничество между учёными литературоведами и актёрами…, на местах заказываются общие темы лекций из-за узости кадрового состава и отсутствия интереса у самих заказчиков.

Другой докладчик В. Соболев говорит о том, что «влияние педагогических и творческих коллективов очень мало... Очень слаба работа в студенческой аудитории, преподавательский состав ВУЗов игнорирует просьбы активнее участвовать в пропаганде, пытаясь уклониться от обязанностей[10]».

Уже на этом этапе активно проявляется негативная тенденция к равнодушию и нежеланию заниматься пропагандой со стороны, как местных властей, так и преподавательских составов и творческих коллективов, которые не стремятся брать на себя лишние обязанности, и не заинтересованы в участии в подобных мероприятиях. Более того, некоторые их представители даже не скрывали намерения уклониться от участия в чтении лекций и пренебрегали замечаниями со стороны общества и его участников.

Само же «Знание» пыталось решить кадровую проблему путём создания школ молодого лектора для студентов старших курсов и молодых преподавателей, однако к 1979 г. количество учащихся на них не превышало 200 человек[11].

Но, несмотря на имеющиеся кадровые проблемы, в 70-е гг. пропагандистская работа не только не ослабевала, но ещё и расширяла сферы своей деятельности.

В частности, в «Информации отдела культуры Горьковского обкома КПСС о выполнении постановлений обкома КПСС по вопросам культуры, развития детской литературы, улучшения партийно-политической информации среди трудящихся…» от 1971г., говорилось о том, что «…Горьковская областная писательская организа­ция разработала конкретный план мероприятии по работе с детскими писателями, повышаются требования к идейно-художественному содержанию произведений. На заседаниях творческих секций регу­лярно обсуждаются рукописи произведений для детей».

Также затрагивался вопрос о работе театров и филармоний: «Во всех театрах, филармонии, областной организации Союза художников РСФСР, консерватории, в музыкальных и театральном училищах созданы группы политинформаторов».

Предусматривались проведение ежемесячных семинаров руководителей учреждений литературы и искусства, а также занятия с работниками кино[12].

Однако все эти методы оказались малодейственными, поскольку уже в 1972 г. в «Справке о состоянии художественной критики в Горьковской организации Союза художников РСФСР» обращается внимание на то, что «Силы художественной критики в Горьком…невелики. Членами СХ РСФСР являются всего 4 искусствоведа…. Мало пишется статей по изобразительному искусству, практически не критикуются допущения художников, работа с ними поставлена…на очень низком уровне[13]».

Ещё хуже дела обстояли в сельской местности. Большой массив проблем описывается в «Справке отдела пропаганды и агитации Горьковского ГК КПСС о культурным шефстве предприятий, учреждений и общественных организаций г. Горького над селом в 1972 г.»

В ней говорится о том, что с весны 1972 г. Культурное шефство над селом осуществляется по четырем нап­равлениям: «…участие в массово-политической работе на селе, участие в культурно-массовой работе, оказание методической помощи культработникам села, помощь в оформлении наглядной агитации, в ремонте клубов, в приобретении костюмов и инструментов».

Здесь заметно и привлечение к работе интеллигентов: «…горьковские писатели систематически проводят творческие от­четы в сельских клубах и библиотеках.… Тесный контакт с сельским зрителем имеет ряд горьковских теат­ров…. По-прежнему мною внимания уделяет обслуживанию сельского населения коллектив Горьковской филармонии».

Однако, несмотря на это, в документе отмечался и тот факт, что «Плановая система проведения мероприятии в колхозах и совхозах отсутствует во многих партийных организациях и культучреждениях города, поэтому мно­гие культурные мероприятия выглядят как эпизодическая помощь селу[14]».

Тем не менее, несмотря на то, что многие организации и входившие в них интеллигенты относились к пропагандисткой работе весьма пассивно и инертно, часть представителей интеллектуального слоя наоборот высказывала готовность поучаствовать в ней.

Примером может служить выступление Дубинина на партсобрании Академическою театра драмы им. М. Горькою об идейном и творческом воспитании молодежи 21 ноября 1972 г.

Он говорит о том, что «Вопрос о молодежи - что вопрос каждого дня, это не кампания. В театр приходит молодежь, которая прошла школу, но этого мало. Вопрос к личности встает все больше и больше…. Но нужен постоянный контроль, нет систематической работы после выхода спектаклей. Внерепитицнонная работа. Здесь нет системы. Это зависит и от молодежи. Занятие по движению началось и было отменено, но по вине самой молодежи…. У молодежи интерес разовый…. Надо активизировать нашу комсомольскую организа­цию. Нет организации с единым мнением[15]».

Дубини, как им многие другие, в середине 70-х гг., затрагивает острую проблему непосредственного участия в жизни молодых кадров, однако, несмотря на все усилия, количество молодых кадров в общественных организациях неуклонно падало, а школы молодых пропагандистов порой набирали не более 3-4 учеников.

Такие затруднения объясняются принципами работы по привлечению молодых кадров к пропагандисткой работе, которые в 70-х – 80-х гг. были весьма устаревшими и во многих случаях скорее отталкивали молодых людей от участия в подобных мероприятиях.

Это проблема, к примеру, поднимается на одном из закрытых партсобраний Горьковского политехнического института им. А.А. Жданова, проходившего в июне 1974 г.

В ней говорится о том, что «В лекциях некоторых преподавателей кафедр общественных наук слабо увязывается читаемый материал с современностью, отдельные вопросы раскрываются декларативно, без достаточных доказательств, критика современных буржуазных теорий, реформизма и ревизионизма ведется недостаточно остро и убедительно. Все это не способствует хорошему усвоению марксистско-ленинской теории.

На семинарских занятиях порой не создастся обстановка творческого обсуждения актуальных вопросов революционной теории, что снижает активность студентов и качество изучения общественных наук. В преподавании социально-экономических наук мало используют­ся технические средства обучения, нет ни одной специализированной аудитории. На кафедрах на недостаточно высоком уровне поставлена методическая работа. Редко рассматриваются тезисы лекций, разверну­тые планы семинарских занятий. Слабо организована учеба самих преподавателей по повышению педагогической квалификации и их методического мастерства[16]».

Однако, несмотря на поставленные проблемы, на закрытом собрании 1976 г. они снова повторяются, что свидетельствует о том, что за два года руководителями не было сделано никаких усилий для их решения[17].

Стоит отметить, что все вышеперечисленные проблемы к началу 80-х гг. несмотря на активный поиск их решения властями, не только не стабилизировались, но и ещё более усугублялись.

Власть искала пути решения этих проблем, привлекая к работе ВУЗы и другие учебные заведения.

Это подтверждает справка отдела пропаганды Горьковского ГК КПСС о выполнении постановления «О работе кафедр общественных наук Высших учебных заведений города по разработке актуальных проблем идеологической работы и коммунистического воспитания учащихся» от 10 февраля 1983 г., где указывалось, что «В свете требований постановления бюро горкома КПСС партийные комитеты и бюро стали активнее рассматривать на своих заседаниях вопросы участия профессорско-преподавательского состава к раз­работке научных основ идеологической, политико-воспитательной работы с трудящимися, анализировать влияние научно-исследователь­ских работ обществоведов на дальнейшее улучшение воспитательной работы в вузах».

Отмечалось также, что «составлен общий план проведения исследований по вопросам методической, политико-воспитательной работы на 1982-1985 годы…. Проведена значительная работа по поучению пропагандистских кадров г. Горького методологии и методике пропагандистского, лекторского мастерства. Преподава­тели… обеспечивают значительную часть курсов по теории идеологической работы, методике партийной пропаганды в универ­ситете марксизма-ленинизма обкома КПСС, а также ведут большую лекционно-пропагандисткую работу в организациях города[18]».

Но все эти действия не давала ожидаемых результатов. Скорее наоборот, интеллигенция и студенческая молодёжь всё дальше отходили от основной партийной линии, а любое упоминание о набившей оскомине идеологии и принципах построения советского общества вызывали в них неприязнь и раздражение. К 1983 г. в разы возросли попытки дисциплинарных взыскания за уклонение от чтения лекций среди преподавателей ВУЗов и студентов. Местная власть жаловалась на то, что на части предприятий и во многих научных и творческих организациях просто напросто отсутствуют отделы идейно-политической пропаганды, и что их работники отказываются решать этот вопрос[19].

В конце эпохи «застоя» идеологическая пропаганда, как и все другие области духовной жизни советского общества, оказалась в глубоком кризисе. Вместо ожидаемого интереса и энтузиазма со стороны населения она вызывала лишь неприязнь и отторжение[20].

Подводя итоги, можно говорить о том, что, несмотря на мощную разветвлённую систему партийных органов, занимавшихся идеологической пропагандой, она не имела уже прежнего воздействия на советское общество и в том числе и на интеллигенцию.

Она затрагивала практически все основные сферы её деятельности в науке и искусстве.

Те идеи, которая власть хотела ретранслировать в сознание советских интеллектуалов, не имели новизны и расходились с их внутренними убеждениями.

Зачастую в пропаганды использовались устаревшие методы 30-40-х гг., которые не отражали реальной сути вещей и являлись диаметральной противоположностью окружающей действительности. Более того, многие идеи, которые она активно проводила, преподавались интеллигентам ещё со временём школ и ВУЗов, окружали их в повседневной жизни, и поэтому успели надоесть и набить оскомину.

Более того, неприятной для многих из них являлось принуждение к пропагандированию общественно-политических идей и к участию в воспитательной работе, поскольку, помимо того, что это было дополнительной нагрузкой к основным профессиональным обязанностям. К тому же, способные глубже анализировать политическую ситуацию в стране, интеллигенты видели, насколько сильно официальная пропаганда расходится с окружающей действительностью, что вызывало ещё большее нежелание участвовать в ней.

Другим негативным аспектом являлся разброд на региональных предприятиях и в организациях, где местное руководство старалось переложить с себя на других обязанность чтения лекций или организации мероприятий на плечи нижестоящих должностных лиц, считая это лишь очередной обязанностью, за которую необходимо будет просто предоставить отчётность. Также происходило в ВУЗах, школах и творческих организациях.

Ещё одним неприятным моментом для представителей интеллектуального слоя являлся тот факт, что вся пропаганда была заточена на распространение идей, отражавших интересы партии, но не учитывающих их собственную специализацию. Действительно и для учёных и для работников искусства на первый план выдвигалась необходимость пропаганды ленинских идей, идей построения «нового общества» или необходимости улучшения коммунистического воспитания трудящихся, и ничего не говорилось об их специальностях, о том, как улучшить работу в той или иной сфере или как решить проблемы, с которыми они сталкиваются.

Такое игнорирование профессиональных интересов интеллигентов, их принуждение к пропагандисткой работе, при общей отстраненности от власти и общества, не могло дать положительных результатов.

Во многом всё это спровоцировало провал идеологической и политико-воспитательной пропаганды и кризис духовной и общественно-политической жизни советского государства в последующие годы.

Список источников и литературы

  1. ГУ Государственный общественно-политический архив Нижегородской области (далее ГУ ГОПАНО). Ф. 3. Оп.2. Д.2034. 42 Л.
  2. ГУ ГОПАНО. Ф. 3. Оп.2. Д.2906. 67 Л.
  3. ГУ ГОПАНО. Ф. 3. Оп.2. Д.3078. 44 Л.
  4. ГУ ГОПАНО. Ф.30. Оп.20. Д.15. 28 Л.
  5. ГУ ГОПАНО. Ф.271. Оп. 1. Д.94. 69 Л.
  6. ГУ ГОПАНО. Ф. 275. Оп.11. Д.132. 198 Л.
  7. ГУ ГОПАНО. Ф. 1300. Оп.1. Д.633. 16 Л.
  8. ГУ ГОПАНО. Ф. 1300. Оп.1. Д.645. 34 Л.
  9. ГУ Центральный архив Нижегородской области (далее ГУ ЦАНО). Ф. 6219. Оп.1. Д.333. 150 Л.
  10. ГУ ЦАНО. Ф. 6219. Оп.1. Д.443. 83 Л.
  11. ГУ ЦАНО. Ф. 6219. Оп.1. Д. 489. 78 Л.
  12. ГУ ЦАНО. Ф.6220. Оп.1. Д.184. 52 Л.
  13. Забвению не подлежит. Неизвестные страницы Нижегородской истории (1918 – 1984). Т.2. / Сост. Л.П. Гордеева, В.А. Казаков, В.В. Смирнов. ‒ Н.Новгород: Волго-вятское кн. изд-во, 1994. ‒ 557с.
  14. Общество и власть. Российская провинция, 1917 - 1980-е годы : [по материалам нижегор. архивов] : в 3 [т. е. 5] т. Т. 5 : 1965 г. - 1985 г. / ред. Аркадий Александрович Кулаков, А. П. Арефьев, Ф. Кокен и Л. П. Колодникова. ‒ М. ; Н. Новгород : ИРИ РАН, 2008. – 933 с.
  15. Грушин, Б.А. Четыре жизни России в зеркале опросов общественного мнения. Очерки массового сознания россиян времён Хрущёва, Брежнева, Горбачёва и Ельцина в 4-х книгах. Жизнь 2-я. Эпоха Брежнева. Ч.1. – М.: «Прогресс-Традиция», 2003. ‒ 448 с.
  16. Грушин, Б.А. Четыре жизни России в зеркале опросов общественного мнения. Очерки массового сознания россиян времён Хрущёва, Брежнева, Горбачёва и Ельцина в 4-х книгах. Жизнь 2-я. Эпоха Брежнева. Ч.2. – М.: «Прогресс-Традиция», 2006. ‒ 464 с.
  17. Ильчиков, М.З. Освещение в историко-партийной литературе деятельности КПСС по совершенствованию работы высшей школы (1970-1985 гг.) / М.З. Ильчиков . ‒ М., 1986. ‒ 259 с.
  18. Половнев, С.В. Роль партийных организаций университетов в совершенствовании подготовки преподавателей для общеобразовательной и профессиональной школы (1971-1985 гг.) / МГУ им.М.В.Ломоносова. ‒ М., 1995. ‒ 64 с.
  19. Гордин, А. А. Чехословацкие события 1968 года: советская пропаганда и настроения российской провинции / А. А. Гордин // Отечественная история. ‒ 2008. ‒ № 6. ‒ С. 108-116.
  20. Элбакян, Е.С. "Между молотом и наковальней" : Российская интеллигенция в ушедшем столетии // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 18, Социол. и политология. ‒ М., 2003. ‒ № 2. ‒ С. 29-34.
  21. Lupher, Mark. Soviet Intellectuals and Political Power: The Post-Stalin Era [Electronic resource] / Mark Lupher // Contemporary Sociology. ‒ 1992. ‒ Vol. 21, № 2. ‒ P.206-212. ‒ URL: http://web.ebscohost.com. – EBSCO [database]. – Date of access 04.07.2013.

Примечания

[1] Гордин, А. А. Чехословацкие события 1968 года: советская пропаганда и настроения российской провинции / А. А. Гордин // Отечественная история. ‒ 2008. ‒ № 6. ‒ С. 111.

[2] Там же.

[3] Lupher, Mark. Soviet Intellectuals and Political Power: The Post-Stalin Era [Electronic resource] / Mark Lupher // Contemporary Sociology. ‒ 1992. ‒ Vol. 21, № 2. ‒ P.211. ‒ URL: http://web.ebscohost.com. – EBSCO [database]. – Date of access 04.07.2013.

[4] Забвению не подлежит. Неизвестные страницы Нижегородской истории (1918 – 1984). Т.2. / Сост. Л.П. Гордеева, В.А. Казаков, В.В. Смирнов. ‒ Н.Новгород: Волго-вятское кн. изд-во, 1994. ‒ с.354.

[5] ГУ Государственный общественно-политический архив Нижегородской области (далее ГУ ГОПАНО). Ф. 3. Оп.2. Д.2034. Л.24.

[6] ГУ ГОПАНО. Ф. 275. Оп.11. Д.132. Л. 170-172.

[7] ГУ ГОПАНО. Ф.3. Оп.2. Д.2906. Л.4.

[8] ГУ Центральный архив Нижегородской области (далее ГУ ЦАНО). Ф.6220. Оп.1. Д.184. Л.11.

[9] ГУ ЦАНО. Ф.6219. Оп.1. Д.443. Л.7.

[10] Там же. Д.489. Л.10.

[11] ГУ ЦАНО. Ф.6219. Оп.1.Д. 333. Л.24

[12] ГУ ГОПАНО. Ф.3. Оп.2. Д.3078. Л.38-40.

[13] Общество и власть. Российская провинция, 1917 - 1980-е годы : [по материалам нижегор. архивов] : в 3 [т. е. 5] т. Т. 5 : 1965 г. - 1985 г. / ред. Аркадий Александрович Кулаков, А. П. Арефьев, Ф. Кокен и Л. П. Колодникова. ‒ М. ; Н. Новгород : ИРИ РАН, 2008. – с. 639.

[14] ГУ ГОПАНО. Ф.30. Оп.20. Д.15. Л.19-22.

[15] ГУ ЦАНО. Ф. 271. Оп.1. Д.94. Л.41.

[16] ГУ ГОПАНО. Ф. 1300. Оп.1. Д.633. Л.11-12.

[17] Там же. Д.645. Л.9.

[18] Общество и власть. Российская провинция, 1917 - 1980-е годы : [по материалам нижегор. архивов] : в 3 [т. е. 5] т. Т. 5 : 1965 г. - 1985 г. / ред. Аркадий Александрович Кулаков, А. П. Арефьев, Ф. Кокен и Л. П. Колодникова. ‒ М. ; Н. Новгород : ИРИ РАН, 2008. – с. 667.

[19] Ильчиков, М.З. Освещение в историко-партийной литературе деятельности КПСС по совершенствованию работы высшей школы (1970-1985 гг.) / М.З. Ильчиков . ‒ М., 1986. ‒ с.106.

[20] Элбакян, Е.С. "Между молотом и наковальней" : Российская интеллигенция в ушедшем столетии // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 18, Социол. и политология. ‒ М., 2003. ‒ № 2. ‒ С. 31.

При реализации проекта использованы средства государственной поддержки, выделенные в качестве гранта в соответствии c распоряжением Президента Российской Федерации № 11-рп от 17.01.2014 г. и на основании конкурса, проведенного Общероссийской общественной организацией «Российский Союз Молодежи»

Go to top