Белькова А.А.

Налоги и сборы всегда являлись неотъемлемой частью функционирования российского государства, причем параллельно развитию системы налогов и сборов нередким являлся факт нарушения налогового законодательства, поэтому законодателями уделялось особое внимание установлению мер ответственности. В настоящее время понятие ответственности за нарушение законодательства о налогах и сборах не трактуется однозначно [1]. С одной стороны она обозначается как «обязанность лица, нарушившего законодательство о налогах и сборах, претерпеть лишения имущественного или личного характера в результате применения к нему государством, в лице соответствующих органов, налоговых и иных санкций» [2], а с другой – как возложение «дополнительной обязанности, связанной с лишениями личного и материального характера» [3].

В зависимости от видов нарушений законодательства о налогах и сборах может быть применена налоговая, административная и уголовная ответственность. В случае совершения налогового правонарушения наступает налоговая ответственность, мерой которой является налоговая санкция (денежный штраф), накладываемая на физические лица и организации [4]. Субъектом административного правонарушения (налогового проступка) может быть только должностное лицо, привлекаемое к административной ответственности. Наказанием является административный штраф [5]. Если нарушению законодательства о налогах и сборах присуще наличие признаков преступления (правонарушение характеризуется повышенной общественной опасностью), то физическое лицо подлежит уголовной ответственности. В таком случае наказанием может являться не только штраф, но и арест, лишение свободы, лишение права занимать определенные должности и заниматься определенной деятельностью [6].

Обозначенные выше виды ответственности не являются случайными, их формирование происходило на протяжении вековой истории российского государства, поэтому имеются аналогии с видами ответственности, накладываемыми за нарушения некогда актуальным, а сейчас недействующим налоговым законодательством. В этой связи весьма показательным в плане нормотворчества является период правления Петра I, характеризующийся проведением активной фискальной политики и установлением ответственности за нарушения налогового законодательства. Для наибольшей наглядности в рамках данного исследования представляется возможным проследить эти процессы на примере Сибирской губернии.

Актуальность исследовательской работы состоит в том, что в ней предпринята попытка систематизация мер ответственности за нарушение налогового законодательства в первой половине XVIII в. На основе привлеченных архивных источников Российского государственного архива древних актов и ГБУТО «Государственного архива Тюменской области» реконструированы типичные нарушения налогового законодательства, а также приведены меры ответственности.

Исследования юридической ответственности за нарушение законодательства о налогах и сборах и производства по налоговым правонарушениям достаточно широко представлены в современных научных изысканиях [7], в то время как в историко-правовой ретроспективе данная тема обозначается в ряде обобщающих трудов по истории налогообложения [8].

Кроме того, некоторые аспекты по мерам ответственности за нарушение налогового законодательства Российской империи первой половины XVIII в. в рамках раскрытия политики государственного регулирования экономики освящаются в работах И. А Макеевой [9], Н. А. Корнилевской [10], Т. Н. Юдиной[11], Е. В. Кононова [12], Н. В. Миллера, Д. О. Муталяповой [13], О. Н. Бочаровой [14], А. Е. Миллера [15], Л. А. Муравьевой [16], Н. В. Кузьмищевой [17], К. С. Бельского [18], Р. Яхина[19], Б. Н. Миронова [20], С. А. Нефедова [21], И. Л. Лундена [22].

В фокусе реализации полномочий самих налоговых органов юридическая ответственность затрагивается в исследованиях Ф. К. Гиниятуллина [23], С. В. Ячевской [24], Н. А. Лабутиной [25], С. Н. Беловой [26], В. Н. Корнева и М. В. Солдатченко [27], И. В. Дементьева [28].

Поскольку фискальная политика на местах находилась в ведении воевод, то важным для данного исследования является проследить влияние налоговой реформы Петра I на воеводское управление в Сибири и на взаимодействие воеводских учреждений с органами центрального и местного управления, что позволяет сделать исследование Д. А. Ананьева [29].

Реформированию органов власти и управления первой четверти XVIII в. посвящена работа Е. В. Алексеевой [30]. Автор обозначает, что Петром I в 1717–1725 гг. была проведена радикальная реформа управления с созданием нового, современного государственного аппарата. За основу преобразований был положен европейский и, прежде всего, шведский опыт. Благодаря этому, в ходе провинциальной реформы воеводы получили унифицированные специальные инструкции, регламентировавшие их деятельность, в которых в том числе была прописана ответственность за нарушения налогового законодательства.

Наибольшее внимание для нашей работы имеют исследования М. О. Акишина. Так, в статье «I ревизия и посадское строение в Сибири» [31] автор подробно описывает особенности проведения учета душ, положенных в подушный оклад Сибирской губернии, переписчиком князем И. В. Сонцевым-Засекиным. М. О. Акишин выделяет ряд налоговых правонарушений, которые допускает переписчик, обосновывает его действия и роль губернских властей, опротестовывавших проводимую князем И. В. Сонцевым-Засекиным политику посадского строения – запись в посад служилых людей, крестьян или маргиналов для увеличения дохода от подушного сбора.

Другая исследовательская работа М. О. Акишина «Полицейское государство и сибирское общество. Эпоха Петра Великого» [32] содержит весьма обширный комплекс информации о сибирских «лихоимцах», в том числе, злоупотреблявших своими должностными полномочиями при взимании налогов и сборов. Автор приводит анализ юридической практики и законодательства о должностных преступлениях, определяет методы и порядок розыска лиц, совершивших такие нарушения.

Тем не менее, институт юридической ответственности за нарушение налогового законодательства Российской империи в первой половине XVIII в. содержит еще много неизученных аспектов, которые предстоит наполнить научным смыслом. Как уже отмечалось выше, в рамках данного исследования внимание будет уделено практике производства по налоговым правонарушениям в Сибирской губернии.

***

Налоговую систему XVIII в. вполне обоснованно можно считать «житницей коррупции». По мнению современников, из собранных 100 рублей подати лишь 30 поступали в казну, а «остальное чиновники делили между собой за труды свои» [33]. И это, по сути, было законно, так как, например, согласно Именному указу от 25 августа 1713 г. было разрешено сборщикам удерживать по две деньги с каждого рубля, то есть одну копейку (при выплачиваемом с тех же собранных денег годовом жалованье в размере 100 рублей) [34]. Поэтому абсолютно неслучайным было фокусирование законодателей, прежде всего, на установлении ответственности за административные правонарушения (налоговые проступки).

В кодифицированных актах петровской эпохи, – «Артикул воинский» (1715 г.) [35], «Генеральный регламент» (1720 г.) [36], – содержалась ответственность за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязанностей должностными лицами (в первом случае военнослужащих, во втором – государственных служащих). Так, в «Артикуле воинском» правонарушениями определялось взяточничество, злоупотребление властью в корыстных целях, принесение лжеприсяги, лжесвидетельство, подделка печатей и документов, срывание указов. Ответственностью за такие правонарушения была смертная казнь, ссылка на каторгу и экзекуция(т.е. телесное наказание).

Для государственных служащих спектр правонарушений устанавливался 50 главой «Генерального регламента» 1720 г., среди которых обозначался тайный вынос и фальсификация документов, умышленное сокрытие или перетасовка в них фактов, раскрытие конфиденциальной информации [37]. Ответственность для государственных служащих была идентичной, как и для военнослужащих, но в зависимости от «силы прегрешения», – степени общественной опасности правонарушения, – могли применяться штрафы или лишение имущества, а из телесных наказаний использовалось только вырывание ноздрей.

Данные нормы носили общеобязательный характер и распространялись на все сферы деятельности, в том числе и на налоговую систему, которая более детально регулировалась единичными нормативными правовыми актами – Именными указами, Сенатскими указами, издаваемыми по определенным налоговым случаям (введение налога, сбора; изменение размера и способа взимания, смена контролирующих органов и пр.). Именно в этих актах устанавливалась ответственность за конкретные противоправные деяния [38].

Так, введя в 1724 г. прямой налог, взимаемый со всех лиц мужского податного сословия, – подушную подать, – Петр I сразу определил точный размер денежных средств, законным образом получаемый от взимания и направленный на обеспечение деятельности сборщиков, отметив, что «кроме того ничего отнюдь не брать, под штрафом политической смерти» [39].

«Политическая смерть» была своеобразной мерой ответственности за налоговые правонарушения. Под политической смертью подразумевалась гражданская смерть – лишение лица правоспособности, наступающее как уголовное наказание [40], введенное взамен смертной казни. Чаще всего приговоренных вели на место казни, «головы их клали на плаху», а затем объявляли о смягчении наказании – даровании жизни, проводили экзекуцию и назначали вечную ссылку.

Так, предоставленный в 1728 г. в Сенат губернатором Тобольской губернии князем Михаилом Долгоруковым экстракт о преступниках, приговоренных к смертной казни и политической смерти, содержал достаточно внушительный список должностных лиц, осужденных за нарушение налогового законодательства [41]:

- служилый человек Иркутской провинции Агафон Суетин (за сбор с плательщиков «излишних денег», в общей сложности составивших 2 руб. (здесь и далее приводятся обозначенные в источнике суммы в рублях без дополнительного обозначения копеек, алтын, денег));

- селенгинские «ясашные» сборщики служилые люди Иван Чюжакин, Михайло Курбатов (за фальсификацию данных в ясачной книге – умышленная запись 3 человек умершими и получение за это взятки в размере 3 руб.);

- томские дети боярские Яков и Василей Панов (при сборе подушной подати отдавали квитанции на меньшие суммы, в приход не записывали или фиксировали плательщиков умершими, незаконный сбор в размере 7 руб.);

- «подозрительный» сын боярский Дмитрей Руковишников (не записывал в Тобольске собранные подушные деньги в приход, «делили меж себя с прапорщиком Асеговым да с подьячим Смирным», незаконный сбор Руковишникова составил 53 руб., Смирнова – 13 руб., Асегова – 2 руб.);

- воровской сын Тобольского уезда Василей Вилянов (не писал в приход взятый ясак, незаконный сбор составил 4 руб.) [42].

Сибирский губернатор просил Сенат установить наказания по перечисленным лицам, на что ему поступил ответ, что «указ чинить в Сибирской губернии как о том ея императорского величества указы повелевают». В переписке давалась ссылка на Именной указ Петра I, объявленный из Сената, от 10 февраля 1720 г., согласно которому «за оное преступление чинится смертная казнь или вечная ссылка на галеру с наказанием и вырезанием ноздрей и лишением всего имения» [43].

Нарушение налогового законодательства должностными лицами имело отнюдь нередкий характер, что являлось одной из отличительных черт эпохи. Наглядно это отмечено в одной из речей Петра I в Сенате, в которой он попросил первого генерал-прокурора России, «око государево», – Павла Ивановича Ягужинского, – издать указ, согласно которому тот, кто украдет сумму, равную стоимости веревки, будет повешен. «Государь, – отвечал Ягужинский, – неужели вы хотите остаться императором один, без служителей и подданных? Мы все воруем, с тем только различием, что один больше и приметнее, чем другой» [44].

Так, в фонде И–47 «Тюменская воеводская канцелярия» [45] сохранился ряд интересных документов, описывающих коррупционные элементы в налоговой сфере Тюменского уезда Сибирской губернии. В частности, весьма занимательный эпизод был обозначен в «Челобитной пашенного крестьянина Ивана Филатова» [46]. Суть его жалобы заключалась в том, что сборщик подушной подати, – Иван Пивнев, – пришел к нему в дом «в ночное время» [47] и взял у него пятилетнего быка по цене 3 руб. 10 алтын, пуд [48] белой битой овечьей шерсти стоимостью 16 алтын 4 деньги и 10 глиняных корчаг[49] за 10 коп. Ко всему прочему крестьянин поработал на сборщика – намолотил «десять овинов всякого хлеба» по цене 2 копейки с овина в общей сумме на 20 коп.Далее из анализа текста документа мы узнаем, что между крестьянином и сборщиком был заключен негласный договор о предоставлении перечисленного имущества и осуществлении названной трудовой деятельности крестьянином в обмен за уплату сборщиком подушных денег за три души. Свидетелями этого соглашения были тюменские сыны боярские Григорей Молчанов и Иван Глатков. Но, в конце выясняется, что условия договора сборщиком были не выполнены, из-за чего крестьянин был посажен в «долговую яму» и содержался «под караулом многовременно» [50].

Крайний интерес вызывает давность срока поданной челобитной. Описанное событие, по словам челобитчика, произошло в 1724 г. «а которого месяца и числа сказал не знаю» [51], но мы можем предположить, что это были осенние месяцы, поскольку подушная подать была введена 26 июня 1724 г. [52] и ее первый сбор полагался на третью треть (октябрь, ноябрь). Но челобитная была подана в Тюменскую канцелярию воеводского правления только 9 декабря 1728 г., причем писал ее тюменский казак Петр Вершинин (поскольку Филатов находился в тюрьме), а удостоверяющую подпись поставил неверстанный сын боярский Михайло Дунюшинин. То есть почти через 4 года челобитчик решил восстановить справедливость но, к сожалению, причины, побудившие его это сделать, выяснить не удалось.

27 сентября 1728 г. в Тюменской канцелярии воеводского правления было зарегистрировано весьма курьезное доношение [53], поступившее от казачьего сына Ивана Пушникова с жалобой на оброчного крестьянина Стифана Меншикова, содержание которого заключалось в следующем.

22 сентября 1728 г. Иван Пушников находился в Успенском селе во дворе у ямщика Савы Киршина, где у него произошла встреча со Стифаном Меншиковым. Последний имел неосторожность в беседе заявить о том, что Пушников «збирал банные денги с крестьян без указу воровские» [54]. Под банными деньгами здесь имеется в виду налог с домовых бань, введенный Петром I в 1704 г. [55] Свидетелями произнесенной речи был конный казак Федор Гагарин и ямщичий сын Василий Моисеев. По всей видимости, эти слова имели очень широкий резонанс, что побудило Ивана Пушникова доложить об этом инциденте уездной власти. Поскольку это событие было изложено в форме доношения – сообщения нижестоящего должностного лица вышестоящему, то это означает, что Иван Пушников являлся должностным лицом – сборщиком банных денег, обещание законного взимания которых он давал в присяге тюменскому воеводе. Боялся ли он своего дальнейшего разоблачения или хотел восстановить свою подпорченную деловую репутацию, доподлинно установить невозможно, но Пушников просил властей «оного Стифана Меншикова на Тюмени в канцелярию воевоцкого правления сыскать и допросить» [56].

Безусловно, тюменский воевода по справедливости разобрался в этом вопросе (а возможно и не совсем по ней), ведь на него был возложен контроль за деятельностью должностных лиц по взиманию налогов и сборов. Обязанность воеводы следить за соблюдением налогового законодательства четко прописана в указе, отправленном из Тобольской губернской канцелярии в Тюменскую канцелярию воеводского правления 12 февраля 1731 г.: «Воеводам в зборе казны по окладу усердствовать и за сборщиками смотреть дабы взятков они или. ими. или. от них посланными обиде никаких чинено не было: а буде в том какое на них (на сборщиков – А. Б.) челобитье …, и сыщется то подлинно, то будет без всякого улучшения штрафованы, а по важности вины у преступления отнятием всего движимого и недвижимаго имения» [57].

Помимо вышеперечисленных видов наказаний имел применение и механизм лишения права занимать определенные должности. Очень часто это применялось в Сибирской губернии, где раздольем для лихоимства и казнокрадства являлся сбор ясака, – налога, взимаемого с коренного населения, – сибирских татар, платившего его преимущество пушниной, так называемой «мягкой рухлядью» [58]. Так, в 1743 г. тобольский разночинец Андрей Рублевский за взятки с ясачных людей помимо публичного жестокого наказания – «битью вместо кнута плетьми» – был приговорен к лишению права являться посредником между русскими и татарами: «впредь ево Рублевского в ясашные волости для толмачества и незачем отнюдь не посылать» [59].

Во избежание подобного правонарушения в будущем в Тюменском уезде воеводе надлежало провести разъяснительные мероприятия, – объявить об этом случае ясачным людям, «дабы они ясачные иноземцы видя Ея императорскаго величества высокую милость жили в своих местах без боязни в покое и платили б в казну … толко то что с них по их обычаю положено … а лишних никаких ясаков и взяткам … отнюд не давали». В том случае, если «такие ясачные зборщики и при них пищики толмачи и служилые во взятках или в грабителстве и обидах явятца» [60], то воеводе следовало организовать следствие. До принятия следственного решения таких лиц необходимо было содержать скованными «под крепким караулом», а в случае подтверждения факта взяточничества надлежало учинить «плутам экзекуцию» [61].

Кроме того, следует отметить, что ответственность на должностных лиц устанавливалась не только за неисполнение налогового законодательства, но также и за ненадлежащее исполнение обязанностей. В частности, согласно Сенатскому указу от 11 июня 1734 г. «за упущение и послабление за взыскание доимок» штрафы налагались на губернаторов, вице-губернаторов, воевод и их товарищей, а также на секретарей и подьячих [62]. Штраф раскладывали на всех в размере не меньше 10% годовых от недоимки. Так, с губернатора и вице-губернатора взимался штраф в размере половины недоимки, с секретаря – две трети от четвертой части недоимки, «а достальную треть с подьячего, который то дело производил» [63].

Помимо всего, штрафные санкции накладывались на должностных лиц и за несвоевременно отправленную налоговую отчетность. В частности, в 1720 г. ландрат Сибирской губернии Викула Греков в переписке напоминал об этом тюменскому воеводе Лариону Воронцову: «а ежели вы посему великого государя указу оной ведомости в Тобольск в скорости не пришлешь и зато на тебе доправлен будет штраф и выслан будешь ко ответствованию в Санк Питербурх» [64].

Хотя, не во всех случаях нарушения налогового законодательства должностное лицо привлекалось к ответственности. В частности, можно привести случаи неправомочного определения круга налогоплательщиков, подлежащих уплате подушной подати, что было связано со следующим. Так, в 1722 г. [65] для проверки итогов первой подушной переписи населения в Сибирской губернии была создана Переписная канцелярия «свидетельства м.п. душ» (м.п. – мужского пола) полковника князя И. В. Солнцева-Засекина. Ее штаб-квартира находилась в Тобольске, но по мере необходимости открывались ее особые «присутствия» в других населенных пунктах губернии.

«Свидетельство душ» стало в своем роде новой переписью, получившей название «генералитетская», поскольку Переписная канцелярия И. В. Солнцева-Засекина была правомочна определять сословную принадлежность податного населения. Так, в 1722 г. И. В. Солнцев-Засекин положил в подушный оклад «действительно служащих по Тюмени» детей боярских и казаков, записав их в качестве государственных крестьян или в посад. Как отмечают М. О. Акишин, А. В. Ремнев «в рамках общероссийской политики по уничтожению «приборного» войска и замене его регулярными военными частями это начинание И. В. Солнцева-Засекина было совершенно логично» [66].

Подобным же образом было сделано и в других уездах Сибири. Но, это вызвало недовольство губернской власти, что отразилось в доношениях в Сенат генерал-майора князя Сергея Михайловича Козловского, а затем и губернатора князя Михаила Владимировича Долгорукова. Их доношения содержали общую мысль о необходимости сохранения в Сибири сословия служилых людей, имеющих ряд административно-полицейских обязанностей в губернии. «А Сибирскую губернию с другими губерниями сравнять невозможно для того, что царедворцов и протчих чинов шляхетства никого не обретается, а служили помянутые дворяне и дети боярские из денежного и хлебного жалованья, а кроме Тоболска Сибирской губернии в городех полков салдатских нет и для розсылок козаков у воевод ни единого человека ныне не имеется, а из Тоболска салдаты в городы для розсылок не посылаются, понеже и в Тоболску в салдатах имеется немалая нужда» [67] – писал губернатор князь М. В. Долгоруков.

Необходимо отметить, что в 1724 г. М. В. Долгорукий подал в Сенат ведомость «О служилых людях», согласно которой в Тюмени на службе находилось 6 дворян, 63 детей боярских и 354 казака, и предложил установить следующие «штаты» служилых людей: 25 детей боярских и 286 казаков [68]. Эти «штаты» были утверждены Сенатом, а находящиеся на службе сибирские дворяне, дети боярские и казаки были освобождены от уплаты подушной подати до следующих указаний. Поэтому, в 1726 г. князем И. В. Сонцевым-Засекиным из подушного оклада были выключены для службы в Тюменском уезде 4 детей боярских, 68 казаков и у них детей 73 [69].

Ревизия, проводимая И. В. Солнцевым-Засекиным, была направлена и на «посадское строение» [70], вследствие чего произошло увеличение посадских людей за счет записи к ним беглых, служилых людей и категорий, не имевших четко установленного сословного статуса. Против этого выступил князь С. М. Козловский, обосновывая неправомерностью такого причисления к посадскому тяглу. Согласно указу 1722 г. [71], желающие записаться в посад, должны были предъявить капитал на сумму более чем 500 рублей. Поэтому С. М. Козловский запросил у Тобольского магистрата справку о торгах новозаписанных посадских людей, и ему смогли предоставить сведения только о двоих: «тобольского второго полку казак Нефед Едомин имеет торгу на 300 руб.», «казак Василей Глазунов имеет торги и с торгов платит многую пошлину» [72].

По Тюменскому уезду за 1722 г сохранились «Ревизские сказки промыслов и оброчных статей» [73], в которых свои капиталы от промысла и ремесел объявляли ямщики, посадский человек, гулящие люди, пеший казак, служилые татары и ямской охотник. Так, шестеро из них имели «кожевенный завод» (в нем чан с подчанком [74] или небольшой подчанок), трое занимались мыльным ремеслом, еще трое промышляли «с озер и с неводного промыслу» и лишь один имел «кузнишный завод». Если оценивать в целом, то их доход с промыслов и ремесел был крайне низким, в год он в среднем составлял 3–2 рубля, максимум – 6 рублей, а минимум – 1 рубль или прибыль вообще отсутствовала. При таких доходах, с малой долей вероятности можно говорить о том, что эти «податели сказки» могли быть включены в посадское тягло.

Не просто решался вопрос о зачислении в подушный оклад сибирских татар и бухарцев. К моменту проведения подушной переписи многие из них приняли христианскую веру, поскольку это обращение в православие поощрялось освобождением от уплаты ясака на три года [75], а кто-то поступил на военную службу.Как отмечает А. Ю. Конев, И. В. Солнцев-Засекин «воспользовался юридической неопределенностью положения новокрещенных ясачных и показал их как неучтенную категорию податного населения» [76]. Это не снискало одобрения у местной власти, что вызвало массу жалоб в Сенат, рассмотрев которые 24 апреля 1725 г. было определено, что «в подушный оклад служилых татар и бухарцев не брать» [77]. Но затем в Сенат из магистратов поступило доношение о том, то «бухарцы … имеют купечество» [78], поэтому 19 ноября 1725 г. было предписано «бухарцем быть в посаде по прежнему … а в раскладку татар и бухарцев служилых класть не велено» [79].

Но, деятельность И. В. Солнцева-Засекина не осталась без внимания. Митрополит Сибирский и Тобольский Филофей (Лещинский) «опротестовал действия переписчика Солнцева, включившего новокрещенных в подушную перепись» [80]. Ответом на обращение митрополита стало издание указа от 26 марта 1726 г. [81], который разъяснил окончательно, что с крещеного и некрещеного сибирского ясачного населения подушных денег «сбирать не велено, из подушной переписи выключить; а брать с них ясак по прежнему» [82]. Относительно же наказания за такое неправомерное поведение должностного лица, то в Сенатском указе просто содержалась интересная ремарка: «в Санктпетербурге у Полковника Князя Сонцова-Засекина взять известие, для чего он, имея точные указы, таких ясачных в подушную перепись писал» [83]. Поскольку такие действия полковника князя И. В. Солнцева-Засекина имели «благие» для государства последствия (увеличение числа налогоплательщиков привело бы к росту дохода от взимания налога), то, по всей видимости, они не рассматривались как таковым административным правонарушением законодательства о налогах и сборах.

То есть, если провести некую параллель с сегодняшним днем, то должностные лица, нарушившие налоговое законодательство Российской империи в зависимости от степени общественной опасности правонарушения также привлекались к налоговой, административной и уголовной ответственности.

Можно задаться вопросом, какая наступала ответственность у налогоплательщика, в том случае, если он не платил законно установленные налоги. При таком обстоятельстве его ожидало суровое наказание – правеж: налогоплательщика выводили на площадь и ежедневно били батогами, а на ночь запирали в тюрьму, и так до тех пор, пока в казну не вносилась задолженная сумма.

Можно лишь только предполагать о числе погибших таким способом, но чаще всего задолженность перекладывалась на других налогоплательщиков. Подтверждение этому можно обнаружить еще в переписке уездных властей с вышестоящим руководством. «Денги взять с крестьян и с посацких людей собрать а на ослушников доправить без поноровки а собрать и доправить прямо в Тоболск безсрочно а в доимку незапускать» [84], – содержалось в «Отписке» 1702 г. тюменского воеводы Михаила Черкасова.

Воевода, отвечая своей личной неприкосновенностью и состоянием за недобры, был вынужден прибегать к самым разорительным мерам взыскания, что не находило осуждения со стороны правительства, а даже поощрялось. Зато осуждалось и наказывалось казнокрадство. Ответственность за нарушение налогового законодательства была достаточно жестокой, а наказания, в большинстве своем, устанавливались должностным лицам, превышающим свою полномочия при осуществлении налоговых функций.

Несмотря на попытку законодателей искоренить этот «обычай», в провинциях все также продолжали делить большую часть собранных денег между собой, что приводило к возникновению недоимок и, как следствию, к увеличению размеров взимания и видового разнообразия налогов. Чаще всего, огласка о таких случаях злоупотребления не выходила за пределы Сибирской губернии, как, например, громкое дело первого сибирского губернатора М.П. Гагарина. В некоторой степени причиной такого поведения должностных лиц в XVIII в. была частая задержка жалованья, но, скорее всего, это явление было порождением традиции российской системы управления, ставшее сквозным на столетия вперед.

Список источников и литературы

[1] Налоговое право России / под ред. А. Н. Козырина, А. А. Ялбулганова. М., 2010. С. 113.

[2] Кучеров И. И. Налоговое право России: Курс лекций. М., 2001. С. 246.

[3] Налоговое право России: Учебник для вузов / отв. ред. Ю. А. Крохина. М.: Норма, 2003. С. 347.

[4] Налоговый кодекс Российской Федерации от 31 июля 1998 г. № 146–ФЗ (часть первая) // Доступ из справочно-правовой системы «Гарант». URL: http://base.garant.ru/10900200/#ixzz3EhweyT9K (дата обращения: 29.09.2014).

[5] Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30 декабря 2001 г. № 195–ФЗ // Доступ из справочно-правовой системы «Гарант». URL: http://base.garant.ru/12125267/#ixzz3Ehx0hvGH (дата обращения: 29.09.2014).

[6] Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63–ФЗ // Доступ из справочно-правовой системы «Гарант». URL: http://base.garant.ru/10108000/#ixzz3EhxwUyYH (дата обращения: 29.09.2014).

[7] Зайцев В.А. Юридическая ответственность за нарушения законодательства о налогах и сборах и процессуальный порядок ее реализации // Дис… канд. юр. наук. Москва, 2003. 184 с.; Злобин Н.Н. Субъекты ответственности за нарушения законодательства о налогах и сборах // Финансовое право. 2003. № 4. С. 55–59.; Козырев А.А. Некоторые вопросы ответственности за нарушения законодательства о налогах и сборах // Государство и право. 2004. № 4. С. 80–84.; Архипенко Т.В. Понятие и сущность ответственности за нарушения законодательства о налогах и сборах // Финансовое право. 2004. № 5. С. 48–51.; Новиков А.В. Доказательства и доказывание по фактам нарушений законодательства о налогах и сборах: особенности доказательств и доказывания // Российский следователь. 2004. № 8. С. 2–7.; Еремин О.В. Понятие производства по материалам о нарушениях законодательства о налогах и сборах // Адвокатская практика. 2005. № 3. С. 24–26.; Зрелов А.П. Административное расследование нарушений законодательства в области налогов и сборов // Дис… канд. юр. наук. Москва, 2005. 229 с.; Сидорович Ю.С. Понятие и виды ответственности за нарушение законодательства о налогах и сборах // Актуальные экономические и правовые проблемы России: межвузовский сборник научных трудов. Москва, 2006. С. 306–312.; Сыропятова Н.В. Юридическая ответственность за нарушение законодательства о налогах и сборах // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2009. № 4. С. 70–78.; Кобзарь-Фролова М.Н. Значение, задачи и цель предупреждения нарушений законодательства о налогах и сборах // Финансовое право. 2009. № 12. С. 35–38.; Пехтерева З.А. Реализация мер административного пресечения за нарушения законодательства о налогах и сборах // Сборник научных трудов Sworld. 2010. Т. 13. № 2. С. 81–88.; Зыряев А.В. Предупреждение нарушений законодательства о налогах и сборах // Сборник научных трудов Sworld. 2010. Т. 14. № 2. С. 65–68.; Кинсбурская В.А. О возможности установления административной ответственности за нарушения законодательства о налогах и сборах законами субъектов Российской Федерации // Реформы и право. 2010. № 3. С. 16–21.; Вильгоненко И.М. Причины нарушения законодательства о налогах и сборах и меры по предотвращению налоговых правонарушениях // Правовая политика и правовая жизнь. 2010. № 3. С. 120–126.; Крусс Е.Е. Общая характеристика нарушений законодательства о налогах и сборах, содержащих признаки административных правонарушений // Вестник Российской таможенной академии. 2011. № 4. С. 91–98.; Рудовер Ю.В., Ситник А.А. Привлечение налогоплательщиков к ответственности за нарушение законодательства о налогах и сборах: проблемы правоприменительной практики // Банковское право. 2013. № 3. С. 51–55.; Гараев И.Г. Предупреждение совершения нарушений законодательства о налогах и сборах как задача налогового контроля // Налоги-журнал. 2013. № 4. С. 43–46.; Шилехин К.Е. Соотношение административной и налоговой ответственности за нарушения законодательства о налогах и сборах // Научный вестник Омской академии МВД России. 2013. № 4 (51). С. 66–70.; Кондратьев С.В. Типология производств по делам о нарушениях законодательства о налогах и сборах // Актуальные вопросы публичного права. 2014. № 3 (27). С. 65–78.; Галиева Г.М. Ответственности за нарушения законодательства о налогах и сборах // Теоретические и прикладные вопросы образования и науки: сборник научных трудов по материалам Международной научно-практической конференции. Тамбов, 2014. С. 42–45.

[8] Wilson Р.Н., LeDonne J.P. Absolutism and ruling class. The Formation of the Russian Political Order 1700–1825. Oxford, 1999.; The Rise of Fiscal States: A Global History, 1500–1914 / Ed. by B. Yun-Casalilla, P.K. O’Brien, F. Comin Comin. Cambridge, 2012. 494 pages.; Hellie R. Russia, 1200–1815 // The Rise of the Fiscal State in Europe, circa 1200–1815. Oxford, 2010.; Kahan A. The Plow, the Hammer, and the Knout: An Economic History of Eighteenth-Century Russia. Chicago, 1985. 399 pages.; Толкушкин А. В. История налогов в России. М., 2001. 432 с.; Захаров В. Н., Петров Ю. А., Шацилло М. К. История налогов в России. IX – начало XX в. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2006. 296 с.; Черник Д. Г., Шмелев Ю. Д. История налогообложения и общей теории налогов: Учеб. пособие. М., 2006. 208 с.; Налоги и налогообложения. 6-е изд. / Под ред. М. В. Романовского, О. В. Врублевской. СПб., 2007. 496 с.; Пушкарева В. М. История финансовой мысли и политики налогов: учебное пособие для студентов экономических специальностей высших учебных заведений. Москва, 2008. 252 с.; Чернявская Н. В. История финансовых учений и политики налогов: учеб. пособие. Челябинск, 2011.181 с.

[9] Макеева И. А Контрольно-налоговая деятельность в дореволюционной России // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 2010. № 2. С. 31–34.

[10] Корнилевская Н. А. Тенденции развития налогообложения недвижимости в России: исторический экскурс // Вестник Воронежского государственного университета. Серия: Право. 2007. № 2. С. 240–254.

[11] Юдина Т. Н Государственное регулирование экономики в период правления Петра // Вестник Костромского государственного университета им. Н.А. Некрасова. 2010. Т. 16. № 1. С. 20–25.

[12] Кононов Е. В. Осуществление интересов государства и общества в процессе эволюционного развития налоговых органов России // Национальные интересы: приоритеты и безопасность. 2011. № 19. С. 60–72.

[13] Миллер Н. В., Муталяпова Д. О. Исторические аспекты развития налогообложения в России IX – начала XX веков // Вестник Омского университета. Серия: Экономика. 2009. № 3. С. 190–193.

[14] Бочарова О. Н. Институт налогообложения, формирование и развитие // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. 2009. № 8. С. 56–61.

[15] Миллер Н. В., Миллер А. Е. Становление налоговых отношений в России // Вестник Омского университета. Серия: Экономика. 2007. № 1. С. 4–7.

[16] Муравьева Л. А. Финансово-кредитная и налоговая система России в XVIII веке // Финансы и кредит. 2001. № 8. С. 42–49.; Муравьева Л. А. Финансовая политика Петра Великого // Финансы и кредит. 2007. № 9. С. 72–80.; Муравьева Л. А. Послепетровская Россия (1725–1730) // Финансы и кредит. 2008. № 29. С. 75.

[17] Кузьмищева Н. В. Периодизация процесса развития отечественной системы налогообложения в дореволюционной период // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. 2010. Т. 82. № 2. С. 61–66.

[18] Бельский К. С. Государство и налоги (цикл материалов по теории материалов по теории налогового права из пяти частей. Часть 2. Право государства устанавливать налоги как королевское право) // Право и государство: теория и практика. 2007. № 10. С. 59–63.

[19] Яхина Р. Эволюция налогообложения сельскохозяйственных земель в России // Вестник Башкирского государственного аграрного университета. 2005. № 5. С. 28–31.

[20] Миронов Б. Н. Модернизация императорской России и благосостояние населения // Российская история. 2009. № 2. С. 137–155.

[21] Нефедов С. А. Петр I: Блеск и нищета модернизации // Историческая психология и социология истории. 2011. Т. 4. № 1. С. 47–73.

[22] Лунден И. Л. Государственные финансы при Екатерине II // Финансы. 2008. № 5. С. 69–72.

[23] Гиниятуллин Ф. К.Налоговая система: исторический аспект (отечественный опыт) // Вестник Южно-Уральского государственного университета. Серия: Право. 2010. № 25 (201). С. 79–84.

[24] Ячевская С. В. Генезис и эволюция управления финансами в России // Право и управление. XXI век. 2009. № 3. С. 56–59.

[25] Лабутина Н. А. История развития налогов и налоговой ответственности в России // Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. 2011. № 3. С. 123–125.

[26] Белова С. Н. Управление налогами в России с XVI по начало XIX века // Сборники конференций НИЦ «Социосфера». 2011. № 28. С. 123–126.

[27] Корнев В. Н., Солдатченко М. В. Управление в налоговой сфере России в XVIII–XIX вв.: историко-правовой аспект // Право и государство: теория и практика. 2009. Т. 59. № 11. С. 148–151.

[28] Дементьев И. В. История налоговых органов в России: от древности и до революции 1917 года // Вестник Воронежского государственного университета. Серия: Право. 2008. № 1. С. 362–372.

[29] Ананьев Д. А. Воеводское управление Сибири в XVIII веке. Сова, 2005. 264 с.

[30] Алексеева Е. В. Использование европейского опыта управления государством при Петре I // Вопросы истории. 2006. № 2. С. 15–30.

[31] Акишин М. О. I ревизия и посадское строение в Сибири // Россия и Восток: проблемы взаимодействия: тез. докл. Челябинск, 1995. С. 164–167.

[32] Акишин М. О. Полицейское государство и сибирское общество. Эпоха Петра Великого: [Следствие по делу сиб. губернатора М. П. Гагарина]. Новосибирск, 1996. 223 с.

[33] Павленко Н. И. Петр Великий. М.: Мысль, 1990. С. 701.

[34] О пресечении грабительств в народных сборах, о платеже всех податей вместе на четыре срока и о способах взыскания недоимок // Полное собрание законов Российской империи (ПСЗ РИ). Т. № 5. №. 2707. С. 52–53.

[35] Российское законодательство X–XX вв.: в 9 т. Т. 4. Законодательство периода становления абсолютизма. Отв. ред. А. Г. Маньков. М., Юридическая литература, 1986. С. 327–365.

[36] Генеральный регламент или устав, по которому Государственныя Коллегии, також и все оных принадлежащих к ним Канцелярий и Контор служители, не токмо во внешних и внутренних учреждениях, но и во отправлении своего чина, подданнейше поступать имеют // ПСЗ РИ. Т. 6. №. 3534. С. 111–160.

[37] Там же. С. 157–158.

[38] Белькова А. А. «Ни стыда, ни подати»: к вопросу развития коррупции в системе налогообложения Тюменского уезда в первой половине XVIII в. // Множественность интерпретаций: слово, текст, дискурс, корпус: материалы II студенческой научно-практической конференции Института истории и политических наук и Института филологии и журналистики ТюмГУ. – Тюмень, 2013. – С. 147–151.

[39] Плакат о сборе подушных денег, о повинностях земских обывателей в пользу квартирующих войск и о наблюдении полковым начальством благочиния и порядка в селениях, войсками занимаемых // ПСЗ РИ. Т. 7. № 4533. С. 311.

[40] Энциклопедический словарь Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона. СПб.: Брокгауз-Ефрон. 1890–1907. URL: http://dic.academic.ru/dic.nsf/brokgauz_efron/95088/%D0%A1%D0%BC%D0%B5%D1%80%D1%82%D1%8C (дата обращения: 29.09.2014).

[41] Российский государственный архив древних актов (РГАДА). Ф. 248. Оп. 11. Кн. 609. Д. 11. Л. 92–108.

[42] Белькова А. А. Коррупционные явления в системе налогообложения Тюменского уезда в первой половине XVIII века // Материалы Международного молодежного научного форума «Ломоносов–2014». – М., 2014. – 1 электрон. опт. диск (DVD-ROM).

[43] О посылке по Губерниям о сборах печатных, а не письменных указов, и о наказании за излишние поборы // ПСЗ РИ. Т. 6. № 3515. С. 129.

[44] Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Том 18. От царствования императора Петра Великого до царствования Екатерина I Алексеевны. 1703–1727 гг. URL: http://www.magister.msk.ru/library/history/solov/solv18p3.htm (дата обращения: 14.11.2013).

[45] ГБУТО «Государственный архив Тюменской области» (ГБУТО ГАТО).

[46] ГБУТО ГАТО. Ф. И–47. Оп. 1. Д. 1989. 5 л.

[47] Там же.

[48] Овечью шерсть мерили на руки (около пуда – в 25 пудах шерсти было 24 руки).

[49] Большой сосуд, служащий для разных хозяйственных надобностей.

[50] ГБУТО ГАТО. Ф. И–47. Оп. 1. Д. 1989. 5 л.

[51] Там же.

[52] Плакат о сборе подушных денег, о повинностях земских обывателей в пользу квартирующих войск и о наблюдении полковым начальством благочиния и порядка в селениях, войсками занимаемых // ПСЗ РИ. Т. 7. № 4533. С. 311.

[53] ГБУТО ГАТО. Ф. И–47. Оп. 1. Д. 1987. 1 л.

[54] Там же.

[55] О сборе оброку с домовых бань и о взыскании за построение бани утайкою пени по 50 рублей // ПСЗ РИ. Т. 4. № 1968. С. 247.

[56] ГБУТО ГАТО. Ф. И–47. Оп. 1. Д. 1987. 1 л.

[57] Там же. Д. 1990. 1–4 л.

[58] Белькова А. А. Регламентация деятельности должностных лиц по сбору подушной подати в нормативно-правовых актах в 1724–1736 гг. // Тюменский исторический сборник. – Вып. XV. – Тюмень, 2013. – С. 251–258.

[59] ГБУТО ГАТО. Ф. И–47. Оп. 1. Д. 1992. 2 л.

[60] Там же.

[61] Там же.

[62] О взыскании штрафа с Губернаторов, Вице-Губернаторов, с Провинциальных и Городовых Воевод и их товарищей, Секретарей и подъячих, за упущение и послабление за взыскание доимок // ПСЗ РИ. Т. 9. № 6587. С. 351–352.

[63] Там же.

[64] ГБУТО ГАТО. Ф. И–47. Оп. 1. Там же. Д. 2035. Л. 7.

[65] Власть в Сибири: XVI – начало XX в. / Науч.-метод. совет архивных учреждений Сиб. федер. округа, Управление гос. архивной службы Новосиб. обл.; сост. М. О. Акишин, А. В. Ремнев; отв. ред. В. В. Моисеев. Новосибирск, 2005. С. 298.

[66] Там же. С. 66.

[67] РГАДА. Ф. 248. (Сенат и его учреждения). Кн. 711. Л. 512 об.– 513 об.

[68] Кирилов И. К. Цветущее состояние Всероссийского государства, в каковое начал, привел и оставил неизреченными трудами Петр Великий, отец Отечествия, император и самодержец всероссийский, и прочая, и прочая, и прочая. М., 1831. С. 72.

[69] ГБУТО ГАТО. Ф. И–47. Оп. 1. Д. 661. 6 л.

[70] Власть в Сибири: XVI – начало XX в. / Науч.-метод. совет архивных учреждений Сиб. федер. округа, Управление гос. архивной службы Новосиб. обл.; сост. М. О. Акишин, А. В. Ремнев; отв. ред. В. В. Моисеев. Новосибирск, 2005. С. 66–67.

[71] Там же. С. 67.

[72] Там же. С. 66–67.

[73] ГБУТО ГАТО. Ф. И–47. Оп. 1. Д. 1688. 6 л.

[74] Пространство между основным полом и дополнительным, устроенным в овчинной избе для квасильного чана. В подчанок рабочие складывают обработанные крюками овчины. См. Литвинов М. И. Словарь профессиональной лексики ремёсел, промыслов и кустарных производств Шуйского региона. URL: http://sspu.ru/projects/litvinov/cards/087.html (дата обращения: 02.10.2014).

[75] Карих Е. В. История Сибири (XVII–XX вв.). Учебное пособие. Томск: Изд-во Том. ун-та, 2007. С. 93.

[76] Конев А. Ю. О включении ясачных в сословие государственных крестьян (на материалах Западной Сибири). // Вестник Томского государственного педагогического университета. №. 3. 2007. С. 13.

[77] Власть в Сибири: XVI – начало XX в. / Науч.-метод. совет архивных учреждений Сиб. федер. округа, Управление гос. архивной службы Новосиб. обл.; сост. М. О. Акишин, А. В. Ремнев; отв. ред. В. В. Моисеев. Новосибирск, 2005. С. 70.

[78] Там же.

[79] Там же.

[80] Конев А. Ю. О включении ясачных в сословие государственных крестьян (на материалах Западной Сибири) // Вестник Томского государственного педагогического университета. №. 3. 2007. С. 13.

[81] О выключке из подушной переписи крестившихся в Грекороссийскую веру Сибирских ясачных иноверцов, и о собирании с них ясаку по прежнему // ПСЗ РИ. Т. 7. №. 4860. С. 595–596.

[82] Там же. С. 596.

[83] Там же. С. 595–596.

[84] ГБУТО ГАТО. Ф. И–47. Оп. 1. Д. 100. Л. 1.

• Русское краеведение