Суворина Ю.С.

Имперский период России характеризуется полным подчинением церкви государству. Окончательно канула в лету система «государства в государстве», при которой в рамках сферы распространения власти одного суверена, осуществлял относительно независимую политику другой. Искоренен механизм, где церковь обладала тождественными признаками государственной власти, имела возможность на конкурентных началах с царским механизмом в единых сферах общественных отношений проводить собственную политику. В основе построения абсолютистского государства ложились идеи устранения конкурентного начала в рамках единых государственных границ, обретения полного внутреннего суверенитета, подчинение церкви светской власти, при котором она должна стать лишь одним из институтов государственного механизма. Причинами столь кардинальных изменений являются следующие. Во-первых, становление объективных факторов, приведших к изменению общественно-политического строя, в основе которой лежит высшая степень государственной централизации. Во-вторых, расширение внешнеполитической площадки для взаимодействия, приведшая к усложнению внешне государственных отношений, где церковная власть стала препятствующим фактором в деле обретения более прочных связей с иностранными государствами. Во-третьих, идея божественного происхождения власти и государства перестала отвечать политическим интересам, где взаимное признание титулов являлось основой выстраивания деловых политических контактов. В-четвертых, мысленное стирание государственных границ приводило к интеграции культурных массивов и пластов, проникновению на русскую почву западных образцов и идеалов. В свою очередь сильная церковная система выступала лишь конкурентным звеном, необоснованно сдерживавшим все интеграционных намерений. В-пятых, церковная власть издревле стояла на позициях традиционности России, рассматривая все возможные элементы преобразований как потенциальную опасность для сохранения уникальности российских устоев. Церковь активно использовала психологическое давление на население и государей с целью недопущения возможного проникновения инородных элементов в российскую действительность, обличая их как зловредные и противные российским. При этом в современной историко-юридической литературе мы находим оправдательные мнения относительно проведения консервативной идей церковью, согласно которым «охранительные принципы разделялись многими церковными иерархами вовсе не в силу их «реакционности», а преимущественно потому, представить раздельное существование Православной Церкви и государства в России в те времена было невозможно» [1]. Однако перспективные направления в развитии государства с совершенствованием всех сфер общественных отношений доминировали в политических устремлениях государственной власти перед проповедуемой духовенства политикой изоляционизма, что в конечном итоге и привело к огосударствлению Церкви.

При этом государственная власть осознавала тот фактор, что священнослужители имели огромнейшее влияние на ту среду, в которой она намеревалась комплексно осуществлять власть: на население. В этой связи перед светской властью стояла особая задача «необходимо было ликвидировать консервативно-оппозиционные настроения духовенства, и превратить духовенство в составную часть правительственно-административной, сделать ее надежной опорой феодально-абсолютистского государства» [7, с.233].

Реформирование церковной организации началось по нескольким направлениям: комплексная секуляризация церковных земель, упразднение патриаршества, реформирование статуса церковных служащих. При этом необходимо отметить, что на всем протяжении существования абсолютистского государства вплоть до падения самодержавия церковная политика государственных властей характеризовалась непоследовательностью и цикличностью. Причинами чего являлись острота разрешаемого вопроса, активное противостояние периферийных политических сил, личностные интересы императорского дома.

Одним из основных решаемых вопросов был вопрос об ограничении прав на имущество Церкви. Государственная власть продолжила осуществление политических действий в отношении ограничения имущественных прав церкви, которые еще были начаты государями в период сословно-представительской монархии. Был восстановлен Монастырский приказ, имевший статус государственного органа, осуществлявший административно-финансовые функции церкви. В последующем данный институт был снова упразднен и образована Коллегия экономии. При этом статус Коллегии имел свойство изменяться: она то являлась самостоятельным государственным органом, то вливалась в Синод в качестве его структурного подразделения. В период правления Анны Леопольдовны в синодальное управление была возвращена часть вотчин, а в 1744 г. Синод добился ликвидации Коллегии экономии с передачей «вотчин в ведомства и управление Синода» [8, с.199]. При Петре III была расширена компетенция надзорных органов по проверке за управлением церковными владениями. И лишь при Екатерине II была воссоздана самостоятельная коллегия по управлению церковным имуществом (вотчинами), «независимая от Синода и подчиненная как и прочие коллегии Сенату» [8, с.202]. При ней была проведена полная секуляризация объектов имущественных прав Церкви, где «все имения Синода, архиерейских домов и монастырей, во владении которых, по данным ревизии 1763 г., числилось 911 тыс. душ мужского пола податных крестьян и 8,5 млн. десятин земельных угодий, поступали в казну и передавались Коллегии экономии» [5]. В конце ХVIII веке секуляризация была проведена на территории Малороссии, Польши. Эти мероприятия поставили в полную имущественную зависимость Церкви от государства. Лишившись экономического базиса, православные иерархи потеряли былую самостоятельность, а в некоторых сферах и независимость. Спиралеобразная политика по ограничению имущественных прав церкви, а также расширенная система церковных поборов способствовали накоплению денежного капитала. Как и каждый человек, ставя во главе меркантильные интересы, духовенство пыталось наиболее выгодно вложить имеющиеся капиталы. Развитие банковской системы в ХIХ веке способствовало тому, что Церкви было наиболее выгодно держать средства в частном секторе, где были более высокие проценты по вкладам и отсутствовал непосредственный государственный контроль. Осознанность этого императорскими властными кругами привело к тому, что «все церковные денежные капиталы должны были обязательно помещаться в государственные процентные бумаги и храниться в Государственном банке» [8, с.408]. Однако потенциальная возможность несоблюдения внецерковных повелений привела к тому, что в 70-х гг. церковные учреждения стали переводить свои капиталы к частный сектор. Выявив негативные стороны данного явления, «в 1882г. Синод дал строжайший приказ взять обратно все церковные вклады из частных банков и передать в Госудрственный банк, частные кредитные бумаги обменять на государственные и впредь не иметь никакого дела с частным денежным рынком» [8, с.408].

Другой не менее значимой своей задачей царская власть считала устранение сильного религиозного лидера, что выразилось в упразднении патриаршества. При этом было осуществлено наступление и на идеологический фронт: имя и статус патриарха было запрещено упоминать в церковных службах. Вместо единичного властного центра был образован коллегиальный орган, состоявший как из светских, так и церковных лиц, Синод. В исторической литературе демонстрируется истинные причины, сподвигшие государя к организационному реформированию Церкви: «от коллегии не придется опасаться отечеству мятежей и смущения, какие происходят от единого собственного правителя духовного» [8, с.194]. Надзор за деятельностью государственно-церковного комплекса осуществлял Обер-прокурор Синода, а также его аппарат Обер-прокурора, «лица которого получили официальное название инквизиторов» [7, с.245]. Всю организационную сферу государственного правления регулировал нормативный акт под названием Духовный регламент. Обсуждение его положений осуществлялось на совместном заседании Сената и высшими церковниками. Что говорит о том, что он также отражал и потребности духовенства, являясь консенсуальным актом, при этом необходимо отметить, что и сам проект был разработан лицом, имевшим сан священнослужителя. С целью утвердить реформированную структуру Церкви не только внутри государства, но и легитимизировать ее в рамках международного пространства, Петр I осуществил блестящий политический ход и обратился за санкционированием к Вселенским патриархам. «Письмом от 1721 года Петр I ходатайствовал перед патриархом константинопольским о каноническом признании нового учреждения. В ответном письме зарубежные патриархи официально признали Синод как равного себе собрата» [10, с.137]. Официальное признание новой организационной структуры российской Церкви после проведения церковного реформирования окончательно ликвидировало ее конкурентные устремления, возвело императора в сан ее предводителя, подчинив государственным интересам, а «обер-прокурор направлял деятельность Синода в соответствии с теми коррективами, которые получал» [1]. Церковь обрела статус государственного органа и по большей части выполняла социальные функции: «в монастыри поселялись больные и нищие, в них также содержались нетрудоспособные к труду отставные солдаты» [1, с.238]. Данное политическое направление не находило безоговорочной поддержки ни в кругах знати, ни в среде населения. С этим связывают мощные оппозиционные настроения и протестные движения. При первом субъектном составе это выразилось в реакционных действиях придворных кругов, возглавляемых царевичем. При втором — в массовых народных восстаниях, латентному неповиновению властям, стихийному переходу в «раскол». Это выразилось в том, что образованные старообрядческие центры стали местом пребывания недовольных политикой властей. Кульминационным событием в деле соотношения светской и церковной властей стало издание закона о престолонаследии, по которому «император объявлялся главой церкви», а православная религия - «господствующей и первенствующей» [7, с.316]. В последующие годы как отмечено в исторической литературе вкладывались не малые средства в дело укрепление объявленного статуса православного вероисповедания, являясь одной из задач государственного правления. Вплоть до конца заката абсолютиской монархии Синод «отстаивал интересы духовенства и делал это не редко в ущерб государству» [7, с.267]. В самой структуре синодального управления ни раз происходили изменения, касавшиеся статуса его структурных подразделений. При этом на саму церковь накладывались новые обязанности по осуществлению регистрации актов гражданского состояния, осуществлении патриотического воспитания: «в Крымской войне, принесшей освобождение единоверной Болгарии от османского ига, выступала активным идейным вдохновителем под лозунгом защиты веры» [7, с.329-330]. В период дворцовых переворотов «смена правительств и условия прихода к власти царствующих особ наложила свой отпечаток и на характер верховной власти к церкви» [5], не меняя при этом существо проводившихся отношений. С 1803 года Обер-прокурор Синода стал вести отчет непосредственно перед царем. В его полномочия в середине ХIХ века было введено положение об обязательном мониторинге религиозной ситуации в стране, включавшего в себя выявление уровня религиозности населения, лиц, не осуществивших исповедование, осуществление контроля за ними, «изучение причин отпадения от православия, вырабатывание системы мер против сектанства» [7, с.338]. Как и в прошлые столетия желание государя непосредственно участвовать во внутри церковном реформировании, касавшемся идеологической и психологической сфер, выразилось в образовании негосударственного органа. Он первоначально существовал под названием Петербургское библейское общество, в последующем — Российское библейское общество. Его деятельность была направлена на религиозное просвещение населения, распространение в массы духовных ценностей. С целью на политическом уровне закрепить его результаты было инициировано предложение о создание государственного органа по проведению просветительской и образовательной политики. В 1817 году было образовано Министерство духовных дел и народного просвещения, которое соединило в себе две сферы: религию и образование, что надолго определило вектор развития последнего. «Ему был подчинен в качестве одного из отделов Синод» [8, с.206]. Идея создания сдвоенного министерства состояла в том, чтобы «христианское благочестие было всегда основанием истинного просвещения» [10, с.147]. При этом поставленные перед данным органом задачи не были осуществлены, что привело к его ликвидации пару лет спустя, а Синоду был возвращен статус самостоятельного ведомства. Как отмечено в литературе, характеризуя процесс введение церкви в состав государства, в ХIХ веке был завершен процесс слияния церкви с государством, в конце же ХIХ века «церковь в лице своего энергичного руководителя Победоносцева завоевала прочные позиции при решении принципиально важных вопросов внутренней политики» [7, с.357]. Изменения в административно-территориальном делении страны, вызванного губернской реформой, повлекло за собой и территориальное изменение епархий: «правительство постепенно стремилось ввести епархии в рамки губерний» [7, с.285]. Необходимо также добавить, что образование новых епархий зачастую было связано с территориальными изменениями (присоединение новых территорий на юге и западе). Результатом сих действий стало то, что «епархиальные архиереи превратились в помощников губернаторов по церковным делам» [8, с.207].

Необходимо особо подчеркнуть, что разработка самой важной реформы императора Александра II была поручена духовному лицу: «Филарет был автором Манифеста царя от 19 февраля об освобождении крестьян» [7, с.345]. Доведение монаршей воли было осуществлено через епархии, где священники на местах доносили царский указ. Причины такого политического хода заключались в следующем. Именно духовенство на всем протяжении истории России являлось связующем звеном между государственным аппаратом и населением, выявляя чаяния народа оно доносило их до государя. Всю историческую ретроспективу культивируясь в крестьянской среде оно истинно знало его характерные черты. И как резюмировал свою работу разработчик Манифеста: «Их (крестьянский) ум не приучен к долгому непрерывному вниманию. Посему измененный мною проект я старался разделить на статьи, сколько можно не длинны» [7, с.345].

Реформирование также касалось и статуса духовенства. Оно окончательно было введено в статус податного сословия: «для целей государства на него налагались обязанности по уплате различных сборов, для уплаты жалования драгунам, покупки лошадей и шуража» [7, с.238]. В последующем политические мероприятия привели к тому, что духовенство приобрело статус государственных служащих. Государственная власть самостоятельно определяла кадровую политику церкви: устанавливала нормы поведения, предельный штат и критерии отбора при комплектовании состава, установления системы заработной платы, устанавливалась предельная численность служилого духовенства. «Оно в принудительном порядке посылалось на важные государственные работы» [7, с.238-9]. Высвободившиеся из службы священники должны были осуществлять воинскую обязанность. С целью повышения качества государственной службы было решено создать сети духовных школ для начинающих и «практикующих» церковных иерархов. Что в современной исторической литературе оправдывается тем, что, «управление епархиями еще более, чем управление губерниями требовало специальных познаний, которые можно было получить в духовной школе» [8, с.203]. При этом духовенство осуществляло как гражданские функции, так и правоохранительные: «они должны были подмечать всякое проявление крамолы по отношению к правительству, церкви, помещику и срочно принимать соответствующие меры» [7, с.240]. «Произносив исповедь об истинном покаянии и обязанностях каждого духовенству предписывали следить за исполнением обязанностей мирянами» [8, с.219]. Оно «должно наставлять прихожан своих в благонравии и повиновении властям над ними поставленными» [8, с.220]. Высвободившееся из священнослужительства духовенство превращалось в «подлый род людей» [8, с. 216], зачислялось в рекруты. При этом на протяжении веков подвергался изменению правовой статус духовенства. Священники были освобождены от телесных наказаний, за особые заслуги перед государством духовенство награждалось орденами и иными знаками отличия. Были сняты обязанности по уплате подушной подати, постойной и земской повинности, было предоставлено право приобретения земель. Что говорили о возведении данного сословия в статус привилегированного.

При консолидации законодательства, проведенной в 1830-х гг. упорядочению подлежали и нормы религиозного содержания, включенные в сводные акты. «В Своде законов Российской империи Православная церковь определялась в качестве «господствующей и первенствующей», а император — «верховный защитник и хранитель догматов веры и блюститель православия» [9]. Однако с принятием в 1906 году Основных законов Российской империи мнение юридического сообщества относительно статуса императора в церковной иерархии изменилось: «одни по-прежнему считали, что император остается главой РПЦ» [6], другие считали, что император утратил статус главы Православной церкви. Историческая смежность церковной и царской сфер в судебном процессе приводила к необоснованному увеличению первой. Изменение системы взаимоотношений религиозной и светской властей привело к изменению судебной юрисдикции. За церковью был закреплен ограниченный перечень деяний, по которым она могла вести производство. Церковью не была выстроена унифицированная модель органов, осуществлявших процесс, к ним относились Тиунская изба, Приказ инквизиторских дел, Канцелярия раскольнических дел, Святейший Синод. Столь существенное разнообразие органов можно рассматривать и как положительное действие ввиду предметной специализации каждой. При этом к производству привлекались и «светские следственные органы — Ссыскной приказ, Тайная канцелярия, Преображенский приказ» [2, с.2]. Судебная реформа Александра II 1864 года привнесла определенные изменения в организацию религиозного судебного процесса. «Судопроизводство по преступлениям против веры осуществлялось в уголовном суде с участием церковных органов» [2, с.3]. В последующем были кодифицированы и нормы, посвященные преступности и наказуемости деяний. В Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года установлены преступления смешанного и чисто религиозного характера. К первой категории относятся святотатство, убийство священнослужителей, лжеприсяга, вскрытие могил. Ко второй — богохульство, осквернение святынь, совращение в иную веру, ложные чудеса. По некоторым категориям дел была определена двойная подсудность, наказание по которым предусматривалось как по светским, так и по церковным нормам. Предъявлялись определенные требования к лицам, осуществлявшим производство: «при рассмотрении дел о преступлениях православной веры судьи и чины прокурорского надзора должны были принадлежать к православному исповеданию» [2, с.4].

С введением в состав государственных органов церковного института особая система сложилась в образовании. С началом ХIХ века в светских университетах были введены такие дисциплины, как «богопознание и христианское учение» [7, с.322]. К обучению были привлечены духовные лица. На них возлагались большие надежды, целью которых было предупреждение развития «лжеучений, имеющих целью поколебать основные государственные законы» [8, с.416]. При царе реформаторе определенной модернизации была подвергнута и система образования. Для определения ориентиров реформы был создан комитет по духовно-учебной реформе, состоящий как из церковных, так и светских лиц. Результаты комитетской работы были отправлены на ободрение Филарету, а затем — на подпись царю. Результаты работы воплотились в следующем: начальное образование составило триединую систему, одним из элементов которой были церковно-приходские школы (государственные, земские). В период же контр-реформ идея оцерквления всей высшей, средней и начальной школы достигла своего апогея. Эти комплексные институты государство рассматривало как инструмент внедрения в народной среде церковной культуры, культивировании принципов патриархальности и монархических толков. С течением времени усложнялась мировоззренческая обстановка населения, требовавшая введения в образовательный процесс светских наук: грамматики, арифметики, географии, истории. Светский характер государственных и земских школ приводил к недовольству правительства ввиду появления вольнодумцев и опаски, что государственные и земские школы «вместо служения истинному православию могут быть превращены в орудие растления народы» [8, с.416]. Исправление системы произошло путем введения в комплекс преподаваемых дисциплин «закона божия». «Посредством преподавания катехизиса закон божий в школе становился орудием политического воспитания молодежи посредством расширительного толкования заповедей божьих» [8, с.232].

С середины ХIХ века на законодательный уровень была введена двуединая цензура: светская и духовная. При этом духовная ставилась во главе светской. «При утвержденных уставах светский цензор был всякий раз обращаться за санкцией к духовно цензурному Комитету и поступать в соответствии с его заключениями» [7, с.465]. При этом между двумя видами цензоров не была разделена предметная составляющая. Каждый из них осуществлял надзор за обеими видами литературы. Духовный цензор осуществлял предварительный контроль не только за литературой, выявляя противное христианскому вероисповеданию содержание, но и правительственным толкам. Гражданский цензор должен также запрещать книги, если в них обнаружится что-либо «клонящееся к поколебанию учения православной церкви, ее преданий и обрядов или вообще истин и догматов христианской веры» [7, с.464]. При этом III отделение СЕИВК организовало деятельность цензоров в соответствии со своей сферой деятельности: в случае выявления в проверяемой литературе очагов инакомыслия, сведения об авторах доносились до тайной полиции. Последующее реформирование цензурной деятельности касалось того, что цензор осуществлял последующий контроль за литературой. Сам факт признания литературы противной религии и государству определялся в судебном порядке. Цензура была наиболее действенным методом борьбы с крамолою, подавления политических противников, расширению мировоззрения. В годы заката самодержавия государство тратило огромные финансовые ресурсы на изготовление народной литературы, в которой содержался пропровительственный и прорелигиозный анализ происходивших событий, опасаясь роста недовольства населения происходящим, расширения сознательной базы.

При проведении вероисповедной политики воздействию подвергались и общественные институты, целью которой было ограничение церковной жизни населения. Так, запрещалось строить домовые церкви, иметь собственных священнослужителей. В обязанность подданным указом о трехдневной барщине царь ввел «строгое соблюдение воскресного дня» [7, с.316], обязав посещать в эти дни церковь и запретив работать. С определенной частотой подданные обязаны были проходить обряд исповеди, а для отъезжающих справка о прохождении исповеди являлась обязательным документом. Существования этого обряда было политической необходимостью: с одной стороны государство узнавало о произошедших деяниях, о народных настроениях, с другой — священники доносили до населения определенные установки, внедряя их в умы населения. В некоторых районах страны с лиц, которые не прошли исповеди в период главного православного поста христиан взимался штраф в виде денежного сбора. Однако эти императивные политические методы не приводили к должному результату. Наблюдался массовый отказ населения от посещения праздничных служб. Урбанизация населения приводила к оторванности от религиозной жизни. В данном случае власти нашли выход в строительстве при промышленных объектах церквей с в веденным штатом духовенства. Установление царских дней для хромовых молебнов (дни именин всех членов царской семьи), специально сочинялись молитвенные стихи. В практику была введена царская иконопись, когда вместо святых в церквях изображали членов царской семьи: «на иконе Покрова Богородицы на первом плане изображен Петр и его вторая жена веселая Екатерина с толпой придворных дам» [8, с.221]. Духовенство также осуществляло идеологическое культивирование сознание населения, выступая за социальное неравенство с разделением общества на богатых и бедных. «Согласно учению церкви народ не имел права не только на борьбу за переустройство общества, но и протест» [7, с. 386]. Идеологической основой всей государственной политики со второй половины ХIХ века вплоть до падения самодержавия стала триада «Православие. Самодержавие. Народность». Где православная вера является направляющим ориентиром развития российской государственности, самодержавие — единственной формой политического устройства, народность — формой организации общества (коллективизм, традиционность).

Становление и развитие парламентарной системы привело к тому, что на свет начали появляться политические партии различных идеологических толков. Одними из ревностных защитников традиционных устоев России являлись так называемые черносотенцы. На страницах историко-юридической литературы о них высказываются достаточно различные суждение. Наиболее распространенным является мнение согласно, которому их деятельность квалифицировалась экстремистской, за что получили название «революционеры справа» [4, с.62]. Черносотенные организации «представляли собой конгломерат близких по духу, но практически независимых союзов с расплывчатыми критериями членства» [4, с.64]. Однако и в последующем их организационная среда не характеризовалась унификацией. Одним из крупнейших партийных образований черносотенцев был «Союз русского народа». Его людской состав был расплывчатым и непостоянным. Однако «указания священника нередко было достаточно, чтобы целая деревня или село присоединились к «Союзу русского народа» [4, с.67]. Черносотенцы активно проповедовали идеи православия в обществе за что получали существенную финансовую помощь от духовенства, негативно оценивали реформистские толки, культивируя идеи противостояния России и Запада. На стороне клерикальной жизни государства в практической действительности оказывались и октябристы, где «некоторые отделы при своем возникновении заказывали молебствия о прекращении междоусобной брани» [4, с.96]. Участие данных политических объединений в работе Государственных дум I-IV созывов вызывало к жизни законодательные инициативы по совершенствованию церковного института. Их содержание было различно: от полного огосударствления церкви до обретения ею самостоятельности. Звучали предложения «об ограничении власти обер-прокурора и восстановления патриаршества» [7, с.342]. Инициировалось «введение в Государственный совет представителей духовенства для обеспечения интересов русской церкви» [7, с. 342]. Октябристы в своих политических документах предлагали «ограничить функции обер-прокурорской власти, поднять роль првославного прихода за счет предоставления ему широких имущественных прав» [4, с.104]. В последующем в модернизированный Государственный совет «вошли представители православного духовенства: 3 от черного, 3 от белого» [7, с. 403]. Массив прав был предоставлен духовенству и в избирательном законодательстве при формировании Государственной думы. При этом в начале ХIХ века мы не находим такую же высокую степень заинтересованности в вхождения в состав государственных органов в виду того, что «церковный закон запрещает духовенству распоряжаться мирскими делами и занимать мирскую должность» [7, с.351]. Вопросы реформирования церковной организации ни раз рассматривались в Государственной думе, но дело по известным причинам не находила своего финального завершения.

Церковь обслуживала политические интересы государства, ее высший орган в период вооруженных конфликтов «поддерживал курс на продолжение войны» [7, с. 427]. При этом на практике некоторых политических событий мы явно наблюдаем как эгоистично церковь подстраивается под политические события: в 1917 году похоронив самодержавие «Синод опубликовал послание, в котором призывал верных чад православной церкви поддерживать временное правительство» [7, с.425]. Церковное реформирование являлось следствием смены эпох (экономических формаций), данью времени, при котором модель «симфонии властей» не могла отвечать требованиям экономического и политического развития государства. Весь церковный механизм необходимо было поставить на службу государству, борясь при этом с мощным противительным движением. Миссионерская деятельность церкви на дальних территориях как политическое средство освоения новых пространств, налаживание контактов с правительствами других стран, обращение население в православие, что в последующем должно было стать платформой для территориальных присоединений. «Образование же новых епархий на дальних территориях укрепляло позиции православия» [7, с.286].

Не малая роль на духовенство была возложена в период трех российских революций. Она отстаивала интересы самодержавия, призывая население прекратить революционные баталии. Высшее духовенство разрабатывало и передавало на места памятки по работе с населением по подавлению зарождавшихся очагов восстания, которые необходимо было читать во время литургии. Оно активно поддерживало черносотенные движения, принимая самую активную роль в их мероприятиях. С целью отвлечь население от революционных настроений в высших государственных и церковных кругах было инициировано проведение двух важнейших общероссийских мероприятиях: созыв Поместного собора Русской церкви и проведение масштабных религиозных праздников с праздничными торжествами. Целью проведению Поместного собора должна была быть «реформа высшего церковного управления» [3, с.19]. Немалое значение данному процессу уделил обер-прокурор Святейшего Синода К.П. Победоносцев, использовавший «все свое влияние, чтобы убедить самодержца в опасности изменения старых церковно-государственный отношений» [3, с.19]. Обращение к историческим и знаменательным датам церкви должно было способствовать укреплению ее авторитета. Однако как замечено в литературе церковный собор «не выдвинул вперед религиозный вопрос в общественной жизни, не отвлек народные массы от революции» [7, с.430].

Таким образом, отдав дар времени и историческому развитию царской властью была проведена реформа по огосударствлению церковного механизма. Это выразилось в ликвидации института патриаршества, комплексной секуляризации церковного имущества, модернизированию статуса духовенства, превратив их в государственных служащих, возложением дополнительных обязанностей на население. Однако установив государственный режим церкви, светские власти на всем протяжении периода абсолютизма подвергали изменению отдельные ее институты. Данные перемены зависели, как правило, или от усиливающегося давления церковников, или от личных пристрастий монарха.

Разработанная С.С. Уваровым «теория официальной народности» ложилась в основу не только официальной политики государей, но и в программных документах политических партий. Становление парламентского строя привело к появлению политических партий различных толков: как отстаивавших идеи православия, так и низвергавших их. При этом сама работа Государственной думы по религиозным вопросам не характеризовалась продуктивность: сам факт появления законодательных инициатив не претворял их в жизнь.

Сама Церковь активно поддерживала все политические намерения государственной власти. В истории мы находим примеры, когда на духовенство ложилось решение серьезных государственных задач, выразившихся в подготовке актов реформирования и проведение самих реформ в жизнь. В период вооруженных конфликтов подвигало население на борьбу с врагом для защиты веры и государства, что нашло отражение в лозунге, выкрикиваемом солдатами во время боев: «За веру, за родину, за царя!». Церковь различными способами способствовала защите православной веры и самодержавия в годы Первой российской революции. Эти факты говорят о том, о в своей сущности Церковь реализовала защитные свойства, оберегая угнетенных и несправедливо поруганных. Став государственным институтом, она активно на всем протяжении истории старалась отстоять потерянное. При этом она не забывала о выполнение своей главной функции пропаганды православной веры.

Все проводимые государством мероприятия в отношении Православной Церкви не говорили о желании полного ее искоренения. «Вся вероисповедная политика строилась на идее, что религия — основа народности» [9].

Список используемых источников

1. Алексеев А.В. К вопросу о положении православной церкви в Российском государстве к началу XX века //

2. Андрощук В.В. Порядок судопроизводства по делам о преступлениях против религии в России ХIХ — начала ХХ в. // История государства и права. 2011. № 7. С. 2-5.

3. Аронов Д.В. К вопросу о положении православной церкви в Российском государстве к началу ХХ века // История государства и права. 2008. № 3. С. 18-20.

4. Зевелев А.И. История политических партий Россиии: Учеб. для студентов вузов, обучающихся по спец. "История"/ Н,Г, Думова, Н.Д. Ерофеев, С.В. Тютюкин, и др.; Под ред. А.И.Зевелева.-М.: Высш. шк., 1994.- 447с.

5. Иванов И.А. Церковная политика Российского государства в XVIII веке: предпосылки и реализация (историко-правовой аспект) // История государства и права. -2008. № 13. С. 17-19.

6. Иванченко С.В. Русская православная церковь как элемент государственного механизма Российской империи // История государства и права. 2010. N 13. С. 35-37.

7. Клибанов А.И. Русское православие: вехи истории / Науч. Ред. А.И. Клибанов. - М.: Полиздат, 1989. - 719 с.

8. Никольский Н.М. История русской церкви. - 3-е изд. - М.: Политиздат, 1985. - 445 с., ил. - (Б-ка атеист. Лит.).

9. Сафонов А.А. Генезис вероисповедной политики Российского государства, XVIII - начало XX ВЕКА // История государства и права. - М.: Юрист, 2007, № 2. - С. 20-23.

10. Трофимчук Н.А. История Религий в России: Учебник / Под общ. Ред. Н.А. Трофимчука. - М.: Изд-во РАГС, 2002. - 592 с.

• Доходчиво и интересно о нашем прошлом