Беклямишев В.О.

История вынуждена повторяться, потому что никто ее не слушает

Лоренс Питер

I. Введение

Столетний юбилей I Мировой войны дает нам возможность вновь окунуться в неоднозначный период возникновения принципов международного права, трансатлантических торгово-финансовых связей, многополярного мироустройства и многих других элементов геополитической действительности, без которых современность немыслима. В эти годы наша страна испытала не только потрясения военного времени, но и мощную экономическую экспансию со стороны нейтральных держав, среди которых особую роль играли выходящие на авансцену мировой политики Соединенные Штаты Америки.

Мы обращаемся к опыту Мировой войны и получаем ответы на многие злободневные вопросы, подспудно чувствуя историческую близость описываемых событий к сегодняшнему дню. Приведем выдержку из «Вестника» Российско-Американской торговой палаты: «Что необходимо для дальнейшего развития русско-американских торговых отношений? Необходимы прежде всего хорошие политические отношения. В демократической Америке это возможно лишь на почве массовых симпатий. Вопрос этот очень деликатный». [6, С.79] Пожалуй, эти строки могли быть написаны как в 1915 г., так и в наши дни.

Исследователи по-разному трактуют российско-американские отношения в рассматриваемый период: с одной стороны, американские историки Д. Дэвис и Ю. Трани подчеркивают упущенную возможность Соединенных Штатов на сохранение своего влияния в России. [21] С другой, выдающийся советский американист Р.Ш. Ганелин справедливо обращает внимание на то, что русско-американские контакты «развивались в стороне от магистральных линий мировой политики, от активной дипломатической деятельности великих держав».[25, С. 254] Так или иначе, за несколько лет, ставших переломными для обеих стран, сложился фундамент биполярного противостояния, определившего развитие не только российской, но и всемирной истории.

В данной статье рассмотрено состояние российско-американских отношений в период с 1914 по 1916 г. через призму их оценки отечественной аналитической публицистикой.

II. Дипломатия и геополитика

В начале 1910-х гг. взаимодействие Российской империи и Северо-Американских Соединенных Штатов характеризовалось двумя противоположными тенденциями: сближением и интенсификацией экономических связей при растущей русофобии американской элиты и ее стремлении закрепить положение США в качестве «международного арбитра». Подобно тому, как президенту Вильсону были «противны черносотенные мерзости царизма», [18, С.142] российский император Николай II отрицательно относился к республиканскому строю. [32, С.282]

Анализ отечественной прессы подтверждает, что русские геополитики имели достаточное представление о теоретических концепциях своих коллег за океаном. В докладе проф. С.А. Корфа, сделанном в декабре 1915 г. для общества сближения между Россией и Америкой, указывалось следующее: «Испанская война послужила сильнейшим толчком к пробуждению среди американцев националистических и империалистических тенденций, прежде почти отсутствовавших. Победы… позволили американцам мечтать о новых завоеваниях, о расширении «сфер влияния», а главное, об участии в мировой политике, от которой, как сказано, Америка старательно и сознательно отстранялась». Перемены в характере доктрины Монро обратили на себя особое внимание докладчика. «Участие в мировой политике сулило им приобретение новых рынков, так, в частности, устремился американский капитал на Дальний Восток» - развил идею С.А. Корф, обвинив США в продолжительной и тщательно спланированной экономической экспансии. [30, С.4-5] Интересно отметить, что эти достаточно резкие комментарии были размещены в издании, посвященном русско-американскому сближению.

Вступление России в I Мировую войну поставило перед ней задачу привлечения нейтральных стран на сторону Антанты. Обогащаясь от нейтралитета, занятого 4 августа 1914 г. (через три дня после начала войны) и наблюдая за ослаблением конкурентов, Соединенные Штаты не спешили демонстрировать свои симпатии к какой-либо из воюющих сторон. «Пацифистские и изоляционистские настроения среди американцев в те годы были необычайно сильны», – отмечал историк З.М. Гершов, ссылаясь на опрос, проведенный в ноябре 1914 г., когда из 367 редакторов американских газет, политику нейтралитета приветствовали 242. [18, С.97] Внешнеполитическая позиция американцев истолковывалась русской стороной как скрытое германофильство, чему способствовал статус Соединенных Штатов как представителей Центральных держав в России.

Помимо этого, недовольство российской элиты вызывалось миротворческими предложениями Вильсона, первое из которых поступило уже в сентябре 1914 г. и было отвергнуто Николаем II, как преждевременное. [25, С.336] Объясняя сложившуюся ситуацию, русская пресса писала, что «восемь миллионов живущих там (в США, прим. автора) немцев прекрасно организованы», имеют представительство в Конгрессе и, кроме того, вступление в войну внесет «полную дезорганизацию» в торговлю, которая очень важна для Соединенных Штатов.

Истоки мирных инициатив активно пытался найти и журнал «Право»: «Слухи о том, что Америка выступит в роли примирителя, стали проникать в печать тотчас же после известий о первых неудачах германской армии... для мирных переговоров еще не приспела пора... Союзники не склонны вообще спешить». В статье упоминается о том, что США «были первой страною, которая применила на практике современное третейское разбирательство» (речь о Парижском договоре 1783 г. положившем конец Войны за независимость), а также положительно характеризует «пацифистские общества» и «Гаагские конференции», санкционированные Соединенными Штатами. [6, С.81]

Пренебрежительное отношение к миролюбивым заявлениям американских партнеров пронизывало большую часть ипроанализированных в данной работе текстов. Характерно, что «мирные инициативы Вильсона» комментируются как проявления «наивного» и «забавного» пацифизма даже лояльной к Соединенным Штатам кадетской газетой «Речь». [22, С.476-477]

18 февраля 1915 г. Германия, находясь в условиях экономической блокады, была вынуждена начать подводную войну. 1 мая подвергся нападению танкер «Галфлайт», 7 мая – лайнер «Лузитания». Поскольку эти инциденты наносили прямой удар по нейтралитету США, между президентом Вильсоном и госсекретарем Брайаном возник конфликт. Последний, будучи сторонником жесткого нейтралитета, предложил президенту отправить две ноты: в Англию – против блокады, мешающей торговле с Центральными державами, а в Германию – против подводной войны. Вильсон отправил только одну ноту – в Германию, а Брайан отказался ее подписывать и ушел в отставку. [18, С.99] К лету 1915 г. в США уже началась программа «Военной готовности», предполагавшая развитие армии и флота. [18, С.103] «Известия» Общества сближения между Россией и Америкой признали это «огромной политической победой», заявив, что в руках Брайана были сосредоточены «все нити немецких интриг». [30, С.15]

С пониманием неизбежности вступления США в войну, русские аналитики стали все большее внимание уделять проблемам послевоенного мироустройства. В конце 1916 г. журнал «Дело» комментировал: «Выступление нейтральных государств является фактом большого показательного значения. Очевидно, нейтральные государства начинают чувствовать приближение развязки мирового конфликта, в том или ином исходе которого они, может быть, заинтересованы не менее, чем воюющие государства. И вот они поднимают свой голос, чтобы не остаться в стороне при предстоящем решении вопросов первостепенной важности». [20, С.92-93]

В 1916 г. царизму все еще виделись контуры такого послевоенного мира, в котором Российская империя овладевает черноморскими проливами и наращивает присутствие на Балканах. В этих планах не было места для директивных указаний далекого заокеанского союзника, от которого ждали лишь одного – своевременных военных поставок. И пока администрация президента Вильсона готовила почву для мирных переговоров, российский генералитет планировал возобновление наступательных действий на Восточном фронте, которым так и не суждено было осуществиться. [29, С.139]

К началу 1917 г. самой обсуждаемой стала угроза лишения России прав на причитающиеся ей по заранее заключенным договорам проливы Босфор и Дарданеллы. Насколько важным для нашей страны был этот вопрос свидетельствует заявление председателя Совета министров в обращении к Государственному совету 19 ноября 1916 г.: «Свыше тысячи лет Россия стремилась к югу, к свободному выходу в открытое море. Ключи от Босфора и Дарданелл, Олегов щит на вратах Царьграда – вот исконные, заветные мечты русского народа во все времена его бытия». Затем оратор перешел к наиболее важной части послания, обращенной, очевидно, не только к присутствующим в зале: «Жизненные интересы России также понятны нашим верным союзникам, как и нам... заключенное нами соглашение... окончательно устанавливает право России на проливы и Константинополь... Повторяю, полное единение в этом деле между союзниками твердо установлено». [3, С.223-225]

Было ли у американской стороны аналогичное видение данной проблемы? Обратимся к статье американского банкира Мак Робертса: «Даже если бы война не принесла благоприятного решения вопроса о проливах, Россия была бы готова для переустройства ее громадных естественных богатств... Практически Америка заинтересована в этом». [13, С.342] Подозрения в желании американцев сохранить за проливами статус нейтральных содержатся и в записке члена совета МИД И.Я. Коростовца. Понимая, что Соединенные Штаты постараются всеми силами отвлечь Россию от дальневосточной политики, автор приходит к выводу об их антироссийской позиции как в балканском вопросе, так и в вопросе о проливах. [33, С.649]

Параллельно с развитием западного дипломатического направления, как отмечал Р.Ш. Ганелин, американские и российские интересы «входили в конкурентное соприкосновение между собой» на Дальнем Востоке. [25, С.254] В 1913 г. Америка вышла из «шестерного консорциума» в Китае и вернулась на китайский рынок лишь в 1915 г. За этот непродолжительный период, отмеченный началом войны, Япония полностью перехватила инициативу в регионе, получив немецкие колонии на Дальнем Востоке и распространив свое влияние на территории вплоть до Монголии. Американским предпринимателям пришлось существенно активизировать свою деятельность, чтобы вернуть утраченные позиции, в том числе за счет России. Интересно отметить, что в донесение В.Н. Крупенского в МИД об активизации американцев на китайском рынке содержится предположение о том, что за действиями США стоит немецкое лобби. [33, С.214-219]

Подобными настроениями проникнута и записка члена совета МИД И.Я. Коростовца Б.В. Штюрмеру от 12 октября 1916 г., где описывалась ситуация на Дальнем Востоке и доказывалась необходимость срочного русско-американского сближения. «Соглашением с Японией мы обеспечили себе тыл - пишет И.Я. Коростовец, - Однако, надо сознаться… мы ухудшили наши перспективы в Соединенных Штатах Северной Америки, симпатиями коей Россия, конечно, не может пренебрегать при настоящих обстоятельствах». [33, С.214]

III. Социально-экономические вопросы

Поскольку постоянного корреспондента в России имела только «Associated press» [21, С.29], а наша страна, в свою очередь, вообще не имела постоянных корреспондентов в США, проблема развития российско-американской публичной дипломатии привлекала к себе особое внимание отечественной прессы. «Грянула война, и, несмотря на громадное влияние немцев в Америке, и их агитацию со всеми некрасивыми приемами подкупа и террора и т.п., симпатии американских масс на нашей стороне. Война не только не ослабила интереса и сношений России и русских с Америкой и американцами, но значительно оживила их: никогда еще не было в Соединенных Штатах так много русских как теперь, и у нас не было так много американцев, как в данное время». [10, С.392]

Важным стимулом к сближению с заокеанским союзником виделись, как писал «Вестник» Русско-Американской Торговой Палаты (РАТП), «мирные завоевания человеческого духа» (Панамский канал, плотина на Рио-Гранде, «беспроволочный телефон»), демонстрируемые Соединенными Штатами, «извлекающими выгоду из того «сумасшедшего дома», который представляет собой в настоящее время европейский континент». [11, С.423]

«Настал момент для систематического изучения России в Соединенных Штатах» - подвел итог редактор «Слова и дела» и русский агент в США г-н Сыромятников. [8, С.195] Этот призыв был услышан, и в апреле 1915 г. свою работу начало Общество сближения между Россией и Америкой, [27, С.1] чьи сторонники не только объясняли американский мессианизм, но и стремились учиться у зарубежных партнеров. «Наша промышленность еще находится в юном возрасте, и нам нужны учителя, и если у кого учиться, то лучше всего у американцев: американец подвижнее, эластичнее» - обозначил свою позицию «Вестник». [4, С.3]

Ответом на этот тезис стал опубликованный в 1915 г. фельетон А. Грановского «Немецкое засилье», выражающий позицию правого крыла: «Немец играл на дудке – а мы под эту дудку плясали. Сейчас мы с немцами воюем – значит – нужно пригласить американцев… и – заплясать под их дудку. Значит наша роль – это роль дойной коровы?». [14, С.2].

Стремясь избавиться от антиамериканских предрассудков, сторонники экономического сближения утверждали, что американский капитал «аполитичен» в отличие от того же германского, английского или французского. С подобными заверениями выступали агент российского Министерства торговли и промышленности в Вашингтоне К.Ю. Медзыховский и представитель Центрального военно-промышленного комитета в США (а затем и посол в Вашингтоне) Б.А. Бахметев. Последний отмечал: «Из всех иностранных капиталов американский единственный, который не ищет и никогда не будет искать и иметь политических интересов в России». [2, С.161-162].

В особенном «лирическом» тоне этот посыл прозвучал со страниц «Вестника» РАТП, опубликовавшего интервью г-на Карвера – «представителя американских финансовых сфер»: «Движение в Америке в пользу помещения капиталов в русские предприятия... лишено всякой политической окраски, а именно – Соединенные Штаты отнюдь не преследуют каких-либо завоевательных целей на русском рынке. Американцы вообще никогда не задаются агрессивными планами и деньги свои несут и вкладывают от чистого сердца». [10, С.391].

Неотъемлемыми от проблемы российско-американского сближения оставались вопросы, связанные с еврейской эмиграцией из России и неприятием российской властью либеральных ценностей американского бизнеса. Первый аспект освещался в большей степени, поскольку соответствовал официальной позиции российского правительства, выраженной членом Государственного совета, экономистом И. Озеровым: «К сожалению, на пути к сближению между Россией и Соединенными Штатами стоит еврейский вопрос, и нельзя не пожелать, чтобы эта преграда по возможности была убрана с пути». [4, С.5]

Напомним, что в Соединенных Штатах проживало около 465 тыс. старообрядцев [27, С.6] и 3 млн. евреев, [23] нелегально эмигрировавших из империи. Они создали на своей новой родине крупнейшее в мире еврейское гетто, расположенное в Нью-Йорке. В нищих районах Нижнего Ист-сайда осталось более 70% процентов «новых иммигрантов». [24, С.140-141] «Вестник РАТП» отмечал: «В американском обществе уже растворяется два-три миллиона выходцев из России иудейского вероисповедания… Наивно было бы думать, что эти миллионы совершенно позабудут о ненормальном положении еврейского вопроса в России». [6, С.80]

Внешним следствием «еврейского вопроса» стало расторжение Торгового договора 1832 г., произошедшее в 1913 г. и лишившее американцев целого ряда тарифных преференций. В 1915 г. П.Н. Милюков писал: «Когда к американским банкирам приходят с требованием денег, они говорят: позвольте, как мы будем давать деньги? Мы дадим Англии и Франции, но с тем, чтобы этими деньгами не пользовалась Россия». [37, С.488-489]

Поскольку «еврейский вопрос» и защита прав человека старательно смешивались в общественном сознании россиян, эксперты специализированных изданий были вынуждены периодически разъяснять позицию Соединенных Штатов, отводя читателя от «простого» объяснения, предлагаемого правыми силами: «Америка не юдофильская страна. И она не «находится в еврейских руках». Не давайте успокаивать себя такими наивными рассуждениями» - начинал свою статью, например, корреспондент «Вестника» РАТП. [6, С.80]. «Помимо вообще крупного влияния еврейских интересов в Соединенных Штатах, нельзя не отметить особой чуткости американцев к правам вообще всякого человека… Американцы могут дать деньги для оплаты наших заказов у них, лишь при условии признания человеческих прав за всеми народами, населяющими Россию…» - утверждалось в сентябре 1915 г. в журнале «Военная промышленность и финансы». [15, С.1].

О «правах граждан» (заметим, русских), защищаемых американцами от русских же «бюрократов», мы можем так же прочесть в очередном фельетоне А. Грановского, на этот раз очевидно «либеральном»:

«… одним словом – одолжите нам деньги.

- Good. Можно. Гарантии?

- Помилуйте, разве Вы не знаете, как богата наша страна?

- Знаю, но этого мало.

- Что же вам еще нужно?

- Права.

- Концессионные?

- No, права ваших граждан. Это лучшая гарантия» [15, С.2]

В конце 1890-х годов, когда в результате реформ С.Ю. Витте отечественный финансовый рынок был приведен в соответствие мировым стандартам, Россия стала активно привлекать в свою экономику иностранные займы. [1, С.4] Как указывал «Вестник» РАТП: «До сих пор в Россию широкой струей вливался главным образом французский, бельгийский и германский капитал, отчасти и английский» [4, С.2], тогда как американский капитал не играл в этом процессе значительной роли.

Причиной тому было отсутствие у США возможности кредитовать Россию, поскольку до 1913 г. они сами являлись крупным должником на мировом финансовом рынке. Даже на момент июля 1914 г. иностранные держатели сохраняли контроль над 5 млрд. долл. в американских ценных бумагах. [2, С.169]. 23 декабря 1913 г. посредством промульгации закона о Федеральном резерве США смогли преодолеть регулярные финансовые паники и обеспечить устойчивость перед существенной кредитной нагрузкой в период грядущей войны. [38]

Правительство Вильсона возлагало большие надежды на финансовую интервенцию, что отражалось в риторике американских представителей. Например, экс-атташе по коммерции в Петрограде Г.Д. Бекер, объясняя необходимость вхождения русских ценных бумаг в котировку нью-йоркской биржи, заявил, что «Нью-Йорк должен в результате войны заменить Лондон, как международный финансовый центр». [9, С.249]

Уже в первые месяцы I Мировой войны отечественные предприниматели обнаружили потребность в американском кредите. Причиной тому виделся неоднократно упоминаемый, в том числе зарубежными экспертами, «ненормально высокий курс иностранной валюты в России», отрицательно сказывавшийся на инвестиционной привлекательности русского рынка и возможностях оплаты военных заказов. [11, С.423]

Тесно связанной с русско-американскими финансовыми отношениями являлась торговая экспансия Соединенных Штатов. Россия, как одна из воюющих стран, имеющая притом наиболее продолжительную линию фронта, неизбежно попадала в зависимость от заокеанских поставок, что предопределяло интенсификацию русско-американских контактов. Наиболее точно эту мысль выразили «Известия» Общества сближения между Россией и Америкой: «Мы силою вещей втянуты в интересы американской промышленной и политической жизни». [27, С.2]

Начало войны прошло для российской экономики под лозунгом, предложенным РАТП: «Америка на смену Германии». В статье под этим заголовком указывалось, что «прекращение торговых сношений с Германией и Австрией вызвало в торговых кругах других государств стремление воспользоваться этим обстоятельством... Таким образом, американская промышленность готова вполне заменить на русском рынке все те товары, которые мы до сих пор получали главным образом из Германии». [4, С.12]

Америка быстро стала для России арсеналом, заняв преобладающее место в ее импорте (более 60%). [36, С.24] Для Англии объем торговли с США после начала войны достиг 158%, для Франции – 382%, а для России – 1157% (хотя, экспорт США в Россию не достигал даже 1/10 экспорта в Англию или Францию). В 1915 г. ввоз из США составил 256 млн. руб., причем помимо военных товаров значительное место в структуре импорта занимало сырье и сельскохозяйственные машины на общую сумму в 137 млн. руб. [17, С.21-22]

К сентябрю 1916 г. в США был размещен колоссальный объем военных заказов на общую сумму в 1215 млн. руб. Для сравнения, общая сумма военных заказов России, размещенных в Великобритании к концу 1916 г. была меньше, чем сумма американского заказа на производство одних только трехдюймовых снарядов. [31, С.247]

Американские концессионеры обратили внимание на эксплуатацию в России нефти, меди и других сырьевых отраслей, где «в настоящее время Соединенные Штаты играют доминирующую роль». [4, С.5] К середине 1916 г. в США уже насчитывалось 2560 промышленных и торговых предприятий, «ищущих связей с русским рынком», многие из которых уже сбывали товары в Россию. [2, С.175] В годовом отчете Департамента торговли США за 1916 г. подчеркивалось, что Соединенные Штаты должны прочно закрепиться на завоеванных внешних рынках. Там же содержались рекомендации к более активному экспорту капиталов. [2, С.169-170] Россия в данном случае выступала одним из целевых рынков – ослабленная войной и лишенная контроля со стороны прежних партнеров по кредиту, русская экономика легко могла перейти под контроль Соединенных Штатов.

Перед своим отъездом в Россию в январе 1917 г. представитель Американо-Русской Торговой Палаты г-н. Портер заявил: «Совершенно необходимо, чтобы американские фирмы приложили все усилия к завоеванию русского рынка еще до окончания мировой войны». [2, С.175] Рассматривая перспективы достижения этой цели, аналитики «Railway age Gazette» пришли к еще одному интересному выводу: «американцы должны построить свой экспорт, руководствуясь германскими принципами». [7, С.135-137]

Стоит отметить, что в первой половине 1915 г., вплоть до введенных законодательных ограничений с российской стороны, обширным был и отечественный экспорт в Америку, представленный кожами, шерстью, мехами и другими сырьем (более 200 наименований). [4, С.8] Генеральный консул США в Москве, давая интервью сообщил, что «консульство завалено работой». «Мы вступили в оживленные сношения с американской федерацией промышленников… и через нее получаем огромное количество заказов и предложений» - продолжил представитель США, конкретизировав интересы Америки в коже, шерсти, мехах, хмеле, жмыхе и резине из России. [5, С.43]

На введение ограничений по вывозы ресурсов из нашей страны жестко отреагировал «Вестник» РАТП, опубликовавший интервью президента Американо-русской Палаты Ч. Бойнтона. «Быть может, хотя бы до некоторой степени, возможно смягчение этих ограничений, в той мере, в какой это не будет противоречить русским военным интересам», - резюмировал американский представитель. [9, С.184]

Следующий экономический инцидент, освещенный печатью, имел место в начале 1915 г., когда финансовый монополист Дж. П. Морган получил контроль над всеми заказами правительства Великобритании и Франции в Соединенных Штатах. Не довольствуясь этим, магнат договорился с правительством США, и на совещание союзников было вынесено предложение о сосредоточении всех закупок Антанты в его руках. Россия сразу же выступила против подобной инициативы, так как поставками ее закупок занимались государственные органы Великобритании. С возмущением вспоминал об этом предложении российский представитель в Париже граф А.А. Игнатьев: «…в мое сознание не укладывалась мысль о возможности возвести американского миллиардера в ранг третейского судьи между военными министрами союзных государств». [26, С.556] Впрочем, и без договоренности с российским правительством поставки через «американского миллиардера» в Россию в 1915 - 1917 гг. составили 44% от всего экспорта США. [17, С.21]

Параллельно с финансовыми противоречиями развивался топливный конфликт 1915-1916 гг. Испытавшие сильный топливный голод представители американской промышленности попытались решить проблему за счет «захвата» российских концернов. Однако, попытка скупить их акции как на британском фондовом рынке, так и непосредственно в России, окончилась провалом. Отечественные эксперты полагали, что с точки зрения национальных интересов России продавать нефтяную отрасль неоправданно. В частности «Русская мысль» заявляла: «Целью разумной экономической политики в отношении нефти должно быть крайне бережное отношение к русским не столь уж значительным нефтяным богатствам». [34, С.12]

Ожидаемое недовольство российских предпринимателей вызывало обогащение заокеанской республики, основанное на отсутствии конкуренции в связи с военными действиями и отвлеченностью европейских промышленных сил от гражданского производства. К 1916 г. американский экспорт в Россию возрос по отношению к предвоенному в 10 раз, а превышение экспорта над импортом выросло в 5 раз по сравнению с 1914 г. [18, С.108] «Доминирующее положение во внешней торговле Соединенных Штатов, как известно, занимают сельскохозяйственные продукты, преимущественно зерновые хлеба... Такой усиленный вывоз американских хлебов объясняется... прекращением вывоза из других стран-производительниц, главным образом, нашего отечества...» - писал в начале 1916 г. русский журнал «Война и промышленность». [16, С.14]

В аналитической статье «Из экономической жизни Америки» указывалось, что «европейская война оказала самое глубокое влияние на размеры и направление внешней торговли Соединенных Штатов Северной Америки… почти 9/10 этого увеличения вывоза падает на европейские страны». «Нетрудно представить себе, какие огромные экономические выгоды извлекают теперь Соединенные Штаты из того совершенно исключительного положения поставщика воюющих за океаном держав». [9, С.231-232]

Другой интересный эпизод описывается в народно-патриотическом журнале «Дело»: сюжет статьи построен вокруг обращения Нью-Йоркского акционерного общества в городскую управу Томска. Американцы, в обмен на облигации городского займа с условием их распространения в Америке, обязались благоустроить город «на зарубежный лад». С непониманием и раздражением характеризуется деловое предложение зарубежных партнеров: «До настоящего времени покушения заграничного капитала в сфере наживы не заходили так далеко: европейские капиталисты предлагали свои «услуги» лишь по устройству фабрично-заводских предприятий... Теперь иностранный капитал в лице американского вздумал предложить свои «услуги» в форме совсем необычной – если хотите, даже «дерзкой». Пассаж о попранном «национальном достоинстве» завершается автором через удачно поставленный вопрос: «В какое другое европейское государство решился бы американский капитал адресоваться с подобным предложением?» [19, С.31]

Большие объемы производства отражались на качестве выполняемых заказов. Американские предприниматели, не имевшие до 1914 г. никакого опыта работы в сфере военной промышленности, нередко обманывали российских партнеров, игнорируя советы Заготовительного комитета, поставляя брак и т.д. Достаточно подробно подобные инциденты описываются в статье российского военного историка Ю. Ильина, назвавшего размещение русских заказов в США «неорганизованным». [28, С. 117-126]

В русской печати эта «неорганизованность» напрямую связывалась с немецким лоббизмом и саботажем: «Некоторые рабочие забастовки приписываются германской агитации. Германские агенты зорко следят за европейскими заказами, и, чтобы их парализовать, прибегают к решительным средствам». [9, С.233] «Недавно была раскрыта германская попытка овладеть чуть ли не всей американской металлургической промышленностью, с целью приостановить вывоз в союзные страны» - заявлял «Вестник» РАТП. [9, С.234]

Гораздо более конструктивным было объяснение происходящего, данное в докладе Р.В. Полякова на заседании Земгора: «Заводы перегружены заказами. На почве громадного спроса развилась спекуляция и грюндерство». Упоминались и транспортные проблемы в США, частые изменения конъюнктуры рынка с доминирующим спросом, приводящие к отказу крупных фирм от краткосрочных заказов. [12, С. 256]

Уже перед выборами президента США в «Вестнике» РАТП появилась статья, где анализировалась политика правительства Вильсона в вопросе торговли с Россией. В ней было сделана оговорка о недостаточной поддержке американскими властями своего капитала за границей. Бизнес Соединенных Штатов, очевидно, ждал большего от следующего правительства, в том числе, и решения вопроса о продлении Торгового договора.

IV. Заключение

Результаты проведенного исследования демонстрируют, что мировые тенденции к сращиванию финансово-кредитной и торгово-промышленной сфер, всевозрастающая роль международного права («третейских разбирательств») и превращение мира в многополярный в полной мере повлияли на внешне- и внутриполитическую жизнь Российской империи, однако не всегда были правильно поняты и оценены современниками.

Восприятие российско-американских отношений в отечественной аналитической прессе характеризовалось доминированием проамериканской позиции, что объяснятся узостью круга лиц, заинтересованных в обсуждении данной темы. Основные источники исследования - «Известия» Общества сближения России и Америки и «Вестник» РАТП принадлежали лояльным к Соединенным Штатам представителям интернационализирующегося капитала. Издания стремились сглаживались все «шероховатости» русско-американских отношений плавными формулировками (например, по вопросу экспансии: Россия – «гостеприимная хозяйка», открывающая доступ к «неисчислимым своим богатствам»), нередко перепечатывали сторонние статьи, а также статьи друг друга.

В отличии от них, близкое к левоцентристам «Дело» сразу определило американские устремления как экспансионистские, вызванные самой природой империалистического капитала, и призвало Россию вспомнить о «национальном достоинстве». Схожие мысли выражались и в «нейтральных» военно-финансовых изданиях («Война и промышленность», «Военная промышленность и финансы»).

Уже упомянутая «специфичность» темы не дала вынести русско-американские отношения на обсуждение народно-патриотической прессы (напр. журнал «Верность»). Практически никаких аналитических материалов по рассматриваемому вопросу не размещалось и в журнале «Русская мысль», где за 1916 г. была опубликована лишь одна статья о посылке русской эскадры для поддержки Северян в годы Гражданской войны. [35, С.33]

Сравнивая американцев и немцев, русские аналитики указывали на немецкое преимущество в осведомленности о состоянии дел в империи. Даже наиболее оптимистичные представители РАТП отмечали проблему неподготовленности американского капитала к условиям работы в России, отсутствие интереса к языку и культуре нашей страны, которые имелись у немецких бизнесменов. Следовательно, делался вывод о том, что перспективы послевоенного закрепления в России у США невелики, чему суждено было оправдаться, однако уже по другим причинам.

Литература

1. Ананьич Б.В. Российское самодержавие и вывоз капиталов 1895-1914 гг.: по материалам Учетно-ссудного банка Персии. – Л.: «Наука», 1975;
2. Васюков В.С. Внешняя политика России накануне Февральской революции (1916 - февраль 1917 г.). - М.: Наука, 1989;
3. Верность.1916. № 297;
4. Вестник Русско-Американской Торговой Палаты.1915. № 1;
5. Вестник Русско-Американской Торговой Палаты. 1915. № 2;
6. Вестник Русско-Американской Торговой Палаты.1915. № 3;
7. Вестник Русско-Американской Торговой Палаты. 1915. № 5;
8. Вестник Русско-Американской Торговой Палаты.1915. № 6;
9. Вестник Русско-Американской Торговой Палаты.1915. № 7;
10. Вестник Русско-Американской Торговой Палаты.1915. № 11;
11. Вестник Русско-Американской Торговой Палаты.1915. № 12;
12. Вестник Русско-Американской Торговой Палаты. 1916. № 7;
13. Вестник Русско-Американской Торговой Палаты.1916. № 12;
14. Военная промышленность и финансы. 1915. № 1;
15. Военная промышленность и финансы. 1915. № 2;
16. Война и промышленность. 1916. № 2;
17. Ганелин Р.Ш. Россия и США. 1914 - 1917. Очерки истории русско-американских отношений. - Л.: «Наука», 1969;
18. Гершов З.М. Вудро Вильсон. – М.: «Мысль», 1983;
19. Дело. 1916. № 7–8;
20. Дело. 1916. № 9-10;
21. Дэвис Д.Э., Трани Ю.П. Первая холодная война. Наследие Вудро Вильсона в советско-американских отношениях. - М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002;
22. Ежегодник газеты «Речь» на 1914 г. – Петроград.: Типография Товарищества печатного и издательского дела «Труд», 1915;
23. Журавлева В.И. Еврейская эмиграция из России в США на рубеже XIX-XX вв.: образ «чужого» в сознании американцев // Новый исторический вестник. 2001. №2 [Электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://www.nivestnik.ru/ 2001_2/12.shtml-20532.html (дата обращения: 13.04.2014);
24. Журавлева В.И. «Новые» еврейские иммигранты и американское общество на рубеже XIX-XX веков.// Русско-американский ежегодник – М., 2002. С. 137-164;
25. История внешней политики и дипломатии США 1867-1918 гг. /Под ред. Г.П. Куропятника – М.: «Наука», 1997;
26. Игнатьев А.А. Пятьдесят лет в строю. - М.: «Воениздат», 1988;
27. Известия Общества сближения между Россией и Америкой. 1915. №1;
28. Ильин. Ю. Как Россия создавала ВПК Америки (История русских военных заказов в Америке в 1914-1917 гг.) // Международная жизнь. 2006. № 4. С. 116-126;
29. История первой мировой войны. 1914 - 1918./Под ред. И.И.Ростунова. - 2 т. - М.: 1975. - Т. 2;
30. Корф С.А. Международное положение Соед. Штатов Северной Америки // Известия общества сближения между Россией и Америкой. 1916. № 2. С. 4-5;
31. Маниковский А.А. Боевое снабжение русской армии в мировую войну. - 2 т. - М.: «Военгиз», 1937. Т.2;
32. Мэсси Р.К. Николай и Александра – М.: 1992;
33. Россия и США: дипломатические отношения. 1900-1917. Сборник документов. Под ред. акад. А.Н. Яковлева; сост. Ю.В. Басенко, В.И. Журавлева, Е.Ю. Сергеев. М.: МДФ, 1999;
34. Русская мысль. 1913. № 4;
35. Русская мысль. 1916. № 8;
36. Селезнев Г.К. Тень доллара над Россией. Из истории американо-русских отношений. - М.: «Воениздат», 1957;
37. Солженицын А.И. Двести лет вместе (1795 - 1995). 2 т. - М.: «Русский путь», 2001-2002;
38. Johnson R.T. Historical Beginnings... The Federal Reserve. Boston, 2010. [Электронный ресурс] – Режим доступа. – URL: http://www.bostonfed.org/about/pubs/begin.pdf (дата обращения: 30.03.2014)

• Переломные точки русской истории