Суворина Ю.С.

1. Религия древних славян

Ведущиеся уже долгие столетия споры относительно момента зарождения российской государственности между представителями различных научных сообществ как юридических, так и исторических наук обходят стороной выявление роли в данном процессе религии. Дистанцируясь от сущности каждой из теории, проанализируем влияние религиозного фактора на общественные и государственные институты в интеграционном процессе выстраивания Российского государства.

Придерживаясь славянской (антинорманской) теории возникновения государства, согласно которой государственность возникла как исторический процесс объединения племен у восточных славян, считаем необходимым выделить в данном контексте религиозный фактор. Славяне на исторической арене на ранних началах зарождения государственности выступают проповедниками язычества. Как подчеркнул в своем труде Н.М. Карамзин «История государства российского» «славяне поклонялись разным идолам, думая что многочисленность кумиров утверждает безопасность смертного и что мудрость состоит в знании имен и свойств сих мнимых покровителей» [1, с. 33-34]. Вся система государственных, групповых и личных отношений строилась на неписанных нормах языческих культов. В каждом племени как государство подобном образовании существовал свой защитный пантеон богов, который выступал центральным местом в деле существования основ государственности данного коллектива людей с присущими им определенной территорией и механизмом управления. При этом как замечает Н.М. Карамзин древние славяне-язычники испытывали определенную нетерпимость к христианам, проживающим на соответствующей или близлежащей территории: «в древние времена славяне обагряли свои требища кровию христиан, думая, что идол увеселяется христианской кровию, воображая, что она совершает дух пророчества» [1, с.37]. При этом свидетельства столь нетерпимого отношения к представителям иной конфессиональной группы мы находим и в более поздний период, во времена правления Владимира I Святого, когда в знак благодарности дарованным военным победам, подвигам в ратном бою, просьбы о предоставлении определенных выгод в делах государственного строительства или благоприятных условий на сельскохозяйственных работах славяне осуществляли жертвоприношения христиан. Основываясь на рассуждениях подобного рода, хотя не без основательных, Я.Н. Щапов, беря за основу мнение Б.А. Рыбакова, говорит о том, что проведенная Владимиром «реформа языческого культа, направленная на его консолидацию» была проведена «с целью противостояния христианству» [2, с.13]. При существовании данной гипотезы, поддержанной широким контингентом исследователей, мы не можем считать ее фундаментообразующей в историческом контексте, так как существует и иная точка зрения, представители которой утверждают, что христианство в языческий период Руси существовало на толерантных началах подавляющего большинства языческого населения, где представители первого мирно сосуществовали как в княжеской семье, дружине, так и в составе населения страны.

2. Международная система взаимоотношений Руси и Византии как источник религиозного самоопределения Руси

Государственность славян на ее ранних этапах не представляет собой замкнутой общности строго отведенного круга людей, а имеет вид активных межгосударственных контактов с присущей им спецификой. Отсутствие основополагающих нравственных устоев обуславливала модель взаимоотношений с соседними государствами, при которой контакты имели основание военный фактор с последующими мирными переговорами. Особый интерес представляет собой система межгосударственных отношений между Русью и Византией. Нападение русичей на византийские территории сопровождалось военными столкновениями сторон. При этом в деле защиты своей территории византийские правители, являясь оплотом христианства, использовали не только военные хитрости, но и прибегали к заступничеству сверхъестественных сил, ярким примером которого является использование ризы Богоматери при штурме славянами византийских городов в 864г. В последующем на страницах летописных книг мы находим не мало примеров использования христианских ценностей в качестве оберегов и способов защиты населения и сохранения территориальной целостности. Проявление чудодейственных свойств священных объектов византийского вероисповедания оказывало сильнейшее воздействие на сознание русичей, что приводило к массовому переходу в новую веру и появлению христианских миссионеров на славянских землях. По завершению военных действий происходило заключение мирных договоров, способом обеспечения которых являлась для христиан клятва на Евангелии, славян-язычников — совершение языческого обряда и клятва соответствующему богу. В последующем такой способ обеспечения обязательства греков был заимствован русичями и активно практиковался в деле подтверждения юридического закрепления условий взаимоотношений между князьями, данный процесс был сопряжен с проведением священного обряда: произношением церковных молитв, целованием креста.

В мирных договорах Руси и Византии стороны обозначались не по национальному признаку, а национально-конфессиональному: «русин» и «христианин», в более поздние периоды, когда христианство более глубоко проникло в сознание населения славян, персонификация русичей осуществлялась на крещеных и не крещеных. Осознание того, что единство веры будет способствовать не только практической пользе в деле охраны рубежей государства, превенции завоевательных походов, обретению новых союзников, имеющих славу в ратных боях, но и того, что единство веры создаст условия для «развития торговых отношений, налаживания политических контактов, обретения матримониальных связей, возможности интеграции культур, что делало их формально равными друг другу, принадлежащими к одному культурному миру, противостоящему язычникам-варварам» [2, с.15].: греки с драгоценными дарами «посылали к ним (на Русь) епископов и церковных учителей» [1, с.43].

С учетом всех перечисленных событий, оказавших значительное влияние на распространение христианства на славянских землях в древних источниках мы находим то, что Русь в обозначенный период числилась шестидесятым архиепископством, имевшим зависимость от константинопольского патриарха. Это означает то, что не зависимо от юридически закрепленного статуса христианства на территории Руси, константинопольское духовенство имело определенное влияние на славянские земли, выражавшееся в осуществлении миссионерской деятельности греческого духовенства, христианских представителей княжеского дома, строительстве религиозной инфраструктуры. При том «греки сообщив нам веру и присылая духовных пастырей» [1, с.91], желали через их проповедническое, духовно-нравственное воздействие обрести власть над новой территорией. В последующем осознанность этого княжеской верхушкой способствовала тому, что князья взяли за практику самостоятельное поставление митрополитов без санкции на это греческих патриархов. Совершение этих самовольных актов, имевших определенные последствия, было крайне невыгодно подраставшей государственности, поэтому в более поздний период, во времена Ярославичей это право было возвращено константинопольскому патриарху. И лишь с конца ХII – начала ХIII вв. греческие святители присылались на русскую землю после проведения согласительных процедур с княжеской властью.

3. Проблемы выбора веры

На определенном этапе развития российской государственности представители княжеской власти пришли к осознанию того, что политеистическая сущность язычества не способствует усилению могущества государства, а наоборот, является генератором центробежных устремлений, где у каждого племени имеется своя иерархия богов. При этом попытки реформирования и выстраивания унифицированной модели божественной иерархии приводили к еще большей конфронтации населения. В этих условиях назрела необходимость становления модели единого начала в умах населения. При этом необходимо учитывать и те моменты, что христианство византийского образца в это время уже было активно распространено на русской земле, в составе княжеской дружины имелись представители христианства, игравшие значимую роль в жизни государства, в самой княжеской семье имелись носители данного вероисповедания, имевшие уважение и авторитет в обществе и по замечанию самого Н.М. Карамзина обладавшие «проницательностью и умом необыкновенным» [1, с.56]. В контексте широкого распространения христианства на Руси мы не находим столь же широкого распространения других религиозных конфессий, по крайней мере информация об этом отсутствует в общедоступных источниках. При этом сам процесс крещения носил военизированный характер. Необходимо отметить то, что процесс христианизации не являлся одномоментным, вплоть до ХII века основным направлением княжеской политики была христианизация населения: летописи повествуют, что еще в ХI веке православие не укоренилось на русской почве: «храмы пусты, а на игрищах толпятся люди; в храмах безмолвие, а в домах — трубы, гусли, скоморохи» [1, с.100]. А как пишет об этом В.О. Ключевский, говоря о том, что «христианство распространялось медленно и не успело захватить всех славянских племен: вятичи не были христианами еще в ХIIIв.» [3, с.106]. Суеверия не изжили себя и обуславливали и происходившую действительность и даже основы государственной политики. Происходившие странные, не специфичные данным условиям природные явления рассматривались как знаки в деле выстраивания направлений действия, данные явления в историографии именуются проведениями, которые, по мнению Н.М. Карамзина, определяли исход дальнейших событий в деле государственного начала.

4. Православие: положительные и отрицательные стороны влияния на государственную и общественную жизнь

Принятие христианства определило вектор государственного строительства и задало темп развития государственному механизму, а сама Византия стала не только духовным источником, но и учителем. Одновременно с новой религией началось внедрение неизвестных до недавнего времени систем политических отношений и понятий, где «на киевского князя пришлое духовенство перенесло визанстийское понятие о государе, поставленном от Бога не для внешней только защиты страны, но и для установления и поддержания внутреннего общественного порядка» [3, с.106]. С принятием христианства начала развиваться система образования, попечения о социально незащищенных слоях населения. Определила точку отсчета новая модель морально-нравственных норм, перерождавшаяся в традиционные ценности. В последующем образовательный процесс строился на основе сочинений духовных отцов, которые закладывали свое видение в дело просвещения, зачастую отражая личные пристрастия и отношение к правящему режиму с обязательным хулением прочно державшихся языческих порядков. Сами князья активно включились в процесс строительства новых образовательных учреждений, считая это основой будущего развития. Особое значение в деле российского просвещения имело Поучение Владимира Мономаха детям, которое пронизано православными нотами, в сущности своей имея следующее положение: «О, дети! Хвалите Бога!»[1, с.124].

В исторических справках мы находим подтверждение того, что царской властью принимались попытки завести «гражданское образование» [1, с.852], целью которого было развитие школ и университетов для обучения студентов различным наукам. Для данной благой цели считалось необходимым пригласить европейских светил науки, однако в этом начинании царя духовенство проявило себя как сдерживающий или даже препятствующий фактор: оно предоставило государю возражение относительно ввержения страны в опасность, доверив обучение подрастающего поколения ученым лютеранского и католического вероисповеданий. Свою позицию священнослужители обосновывали еще и тем, что процветание России обусловлено единством языка и закона, где всякое разнообразие может привести к разномыслию, опасного для церкви. Однако не стоит зацикливаться на столь благородных целях духовенства в сдерживании развития данного процесса. Здесь имелась и совсем меркантильная основа, ведь делом обучения занималось духовенство, получавшее за это соответствующий доход, а выведение этой сферы из его компетенции ставило в опасность существования данного источника доходов. В последующие столетия в систему образования начали внедряться светские начала: «заметным явлением стало использование букварей и азбук» [2, с.168]. Борясь со стремлением к светскому образованию церковники настаивали на том, чтобы «путем изучения священного писания и богословской литературы верующие смогут достичь истинного просвещения, очищения души от грехов и душевного спасения» [2, 218]. Распространение западных веяний они рассматривали как проникновение противных государству элементов, вредных православной государственности, что нашло отражение в развитии идей национальной замкнутости Российского государства. Такая же участь постигла и медицинскую науку. При этом и использование методов народной медицины с примесью языческой магии при лечении рассматривалось как преступное явление, карающееся по законам церкви. Политика в области культуры была полностью предоставлена на откуп церковным властям, которые выдавали разрешение на занятие иконописанием, ремеслом. Была выстроена система контроля за «лицензиатами», где всякое отступление от правил каралось суровыми санкциями. Под полным надзором патриаршей власти находилось книгопечатание, где подавляющее большинство выпущенных книг было религиозного содержания.

5. Православная церковь как конструктор государственной идеологии

Церковь активно участвовала в составлении идеологии царской власти, выражавшееся в утверждении божественной теории происхождения власти, введении в практику обряда крещения на царство, складывании общерусского пантеона святых, составлении знаменитой царской родословной, церковное строительство. При изменении внешней основы государственного механизма государь «нашел недостаточным прежней источник власти, каким служила отчина или дедина» [1, с.324]. Подтверждением сего мы находим в следующем. Во-первых, переписка самого государя с иностранными монархами, из содержания которой мы узнаем, что государь не нуждаясь в признании своего титула другими монархами, говорит о божественном даровании ему прав на царство. Во-вторых, в это время на свет появилась теория, возводившая Москву в ранг великих мировых держав, ставшей центром всемирного православия. Подчеркивая божественный источник власти Иван IV ввел в практику обряд крещения на царство. До этого периода представители духовенства являлись своеобразным фильтром для восшествия определенного князя на престол, что подтверждено следующим: «Всеволод с торжеством сел на престоле великокняжеском, дав светлый пир митрополиту и боярам» [1, с.134], с целью благодарности за оказанную помощь при восхождении на трон, а так же создании условий для расположения высшей верхушки подданных. В последующем государи ввели в практику священнослужения обязанность читать молитвы за себя и за царство всех подданных при проведении обрядов как в церквях, так и в домах. Целью данного нововведения было желание присутствовать в умах подданных, сплотить народ в единстве вокруг единого начала — царской власти — имевшего основу божественное начало. Особое значение имела канонизация новых святых, превращая существовавших политических строителей российской государственности «в объекты религиозного поклонения» [2, с.61]. В практике государственного строительства не редки случаи возведения в сан лика святых почивших князей, что символизировало также и определенную приверженность устоям и традициям правления. Активно была распространена практика принятия монашества великими и удельными князьями на склоне лет. В знак благодарности после каждого удачно совершенного дела князья осуществляли строительство храмов: «Святополк за всякую победу строил церкви» [1, с. 120], строительство так же осуществлялось для спасения душ умерших, что своего рода являлось индульгенцией в деле очищения и прощения грехов. В последующем многие храмы стали княжескими усыпальницами. В этой связи функция идеологической обработки населения полностью ложилась на плечи священнослужителей: «церковь воспитывала в народных массах сознание незыблемости, подчинения установленным властям и тем освещало социальное неравенство, эксплуатацию и господство феодалов» [2, с.156]. В сознание населения вбивалась одна единственная точка зрения на происходившие в стране события. Такая заидеологизированность, где каждое действие и событие должны были иметь божественную сущность, привела к тому, что набрал обороты процесс размножения храмов и самих священнослужителей, где каждый богатый человек желал иметь свою церковь, приведшее к падению нравов, когда «празднолюбцы шли в попы соблазняя народ невежеством» [1, с.424]. Однако мы не можем говорить о преобладании данного явления, так как в этот же период мы наблюдаем, что в умы духовенства приходит осознание того, что нравственное состояние населения зависит от состояния нравов их самих, что обусловило появление первых церковных правил и сочинений священнослужителей, приобретшие статус нравственных основ. Н.М. Карамзин говорит об этих священнослужителях не только как о первых учителях, но и первых ученых: «благочистивые иноки в России стали первыми наблюдателями тверди небесной, замечая с великой точностью явления комет, солнечные и лунные затмения; путешествовали, чтобы видеть в отдаленных странах знаменитые святостью места, приобретая географические сведения; наконец, спасли от забвения память наших древних героев к славе отечества и века» [1, с.226].

Абсолютное господство религиозного мировоззрения, подкреплявшееся в случае отклонения карательными методами, приводило к латентному неповиновению, в последующем выразившемся в расколе единой веры. С течением времени и ввиду развития мировой мысли в ХVII в. «заметно снизилось почитание православных символов и возросло число злоупотреблений религиозными клятвами, целованием креста и икон» [2, с.184]. Следствием чего являлся рост скоморошества, светских увеселений, массовых народных гуляний. Любое отклонение от заданной траектории рассматривалось как инакомыслие: будь то печатание книг или появление новых религиозных течений в рамках уже существовавших. «В число злостных «богохульников» и еретиков попадали чаще всего образованные люди, которые не обнаружив в церковных книгах обоснования каких-либо из принятых православием догм, символов и установлений пытались доказать нецелесообразность их соблюдения» [2, с.170]. Разрушающим фактором как государственной, так и нравственной основ виделось генерирование и проявление в повседневной жизни сектантских течений, которые имели массовый характер.

Культивируясь из покон века, идеологическое единообразие стало нормой в российском обществе, где всякое иное мышление относительно устоявшегося рассматривается как вредоносное, не свойственное обществу, подкачивающее устои государства, выработав потенциальную нетерпимость к «поли» мышлению. Для достижения заданных целей церковь вела работу по всем направлениям. Так внешний вид подданного Российского государства находился под полным контролем церкви: мужчинам запрещалось носить костюмы западного образца, брить бороды. При этом к не повиновавшимся применялись серьезные санкции по тому времени: «не отпевать и не хоронить на православном кладбище» [2, с.224].

6. Степень обусловленности древнерусского права религией

Особый интерес вызывает взаимосвязь правовых памятников Руси и религии. В исторических хрониках мы не находим единого мнения относительно влияния религии на правовую жизнь: так Н.М. Карамзин пишет, что принятое православие к моменту создания первых кодифицированных актов не находит своего отражения, В.О. Ключевский определяет Русскую правду как «часть церковного свода» [3, с. 136], дополняя, что «Правду пространную встречаем большей частью в Кормчих, древнерусских сводах церковных законов, иногда в сборниках канонического содержания, носящих название Мерила праведного» [3, с. 137]. В подтверждение вышесказанного В.О. Ключевский иллюстрирует такой факт, что в содержании Русской правды отсутствует такой институт, как судебный поединок, поле, сопротивление которому было вызвано со стороны духовенства, считавшего его пережитком языческого культа. В последующих разъяснениях своей гипотезы В.О. Ключевский выделяет особую преемственность Русской правды церковно-византийским нормам, где такие составы, как воровство, убийство, статус полусвободных людей имеет единую идентификацию. В.О. Ключеский указывает, что Русская правда «держалась в пределах церковной юрисдикции по нецерковным делам, простиравшейся на духовенство и церковных мирян» [3, с.152]. На начальных этапах осуществления правосудия в церковном устройстве и суде активно использовался юридический обычай, в связи с чем управляющие органы часто советовались с греками-епископами об установлении правил и способах разрешения дел «среди людей, недавно познавших Бога» [3, с.106]. В деле осуществления правосудия особое значение имела клятва как сведение о фактах, имеющее юридическое значение для правильного рассмотрения дела. Как говорит об этом сам Н.М. Карамзин, что «сии законы нашего отечества делают честь веку и народному характеру, будучи основаны на доверенности к клятвам, совести людей, справедливости» [3, с.76]. Необходимо отметить, что по закону вся система юрисдикции была поделена на два начала: светский и церковный — первая была отнесена к представителям княжеской власти, вторая была закреплена за епископатом (метрическая система, семейные дела), система правосудия также имела в своей основе полицентризм, где органы церковного правосудия автономно осуществляли разрешение дел зачастую не на основе рациональности, а на основе божественной справедливости. В.О. Ключевский, определяя пределы церковной юрисдикции, описывает это явление следующим образом: «грех ведает церковь, преступление — государство» [3, с.165], при этом любое преступление церковь обличает в виде греха, но не любой грех государство рассматривает в качестве преступления. Взяв за основу данное умозаключение В.О. Ключевский приходит к следующей классификации церковной юрисдикции: к первой категории относятся «дела греховные без элемента преступности» [3, с.166] (чародейство, волхование), ко второй категории — «дела греховно-преступные» [3, с.166], в которых преступление церковного правила сопряжено с нарушением общественных устоев (похищение девиц), к третей категории — «дела духовные» [3, с.166], обязательным субъектом которых являются люди особого церковного ведомства. Особо необходимо подчеркнуть, что в более поздние периоды слияние светских и церковных норм обусловило появление карательного законодательства, где один проступок наказывался как по светским, так и по церковным законам. В более поздние периоды в состав светских систематизированных актов включались целые главы и разделы религиозного содержания. И ярким примером тому является Соборное уложение. Причиной тому являются с одной стороны — подчиненное положение религии, где она окончательно начинает терять статус автономной сферы жизни, а с другой — нормативное закрепление главенствующего положения вероисповедания как государство образующего.

7. Светские функции церкви

Духовные лица помимо своих священных функций исполняли и мирские, в корне присущие другим субъектам государственного строительства. Как сказал об этом В.О. Ключевский: «Церковь на Руси ведала тогда не одно только дело спасения душ: на нее возложено было много чисто земных забот, близко подходящим к задачам государства» [3, с.164]. В случае вражды княжеских семей священнослужители реализовывали примирительные функции, выступая в роли медиаторов, являлись инициаторами заключения мировых соглашений: «Михаил, митрополит киевский, старался отвратить братьев от сего междоусобия, ходил к ним в стан и приводил их к целованию креста» [1, с.131.]. Кроме данного способа духовенство также использовало и такое средство, как психологическое воздействие: «Игумены, иереи, облаченные в ризы, ходили с образами по улицам, моля Всевышнего, чтобы он укротил мятеж» [1, с.177]. Духовенство выступало в роли арбитра и во времена феодальной раздробленности в деле примирения целых городов и уделов. В источниках в период противостояния Москвы и Новгорода мы находим следующее: «новгородцы оказывали активное сопротивление князю, однако они еще хотели отвратить кровопролитие и послали 2 архимандритов, 7 иереев и 5 горожан, чтобы склонить Дмитрия к миру» [1, с. 346]. При этом духовенство было и гарантом справедливого и праведного суда на стадиях разрешения конфликтов. «Митрополит пользовался правом печалования за впавших в немилость бояр и слуг» [5, с. 205]. В период собирания земель духовенство выступало надежным единомышленником князей. Во время противостояния Пскова и Москвы Иван Калита склонил митрополита использовать священную кару — наложение проклятия — на псковетян в случаи их не покорения власти Москвы. Как итог «сия духовная казнь, соединенная с отлучением от церкви, устрашила народ» [1, с.300], что привело в последующем к вливанию Псковских владений в состав Московского княжества. И таких примеров в истории Руси не мало, что свидетельствует о системности данного явления, приверженности духовных чинов конструктивным началам православного вероисповедания. В этих примерах и проявляется созидательное свойство религиозного комплекса в деле государственного строительства, где радение за свою землю заставляло духовных лиц вливаться в мирскую жизнь в дела государственной важности.

Однако в исторической литературе мы можем встретить иное мнение, согласно которому церковь выступала ни как созидательный механизм, а в качестве третьего лица, имеющего собственные интересы, где она «отнюдь не занимала позиции безоговорочной поддержки объединения русских земель» [2, с.84]. Несомненно это мнение имеет место быть, но лишь в случае объединения Москвы и Новгорода, где духовенство отстаивало собственные веками сложившиеся интересы. Являясь самой крупной епархией возглавлявшееся в архиепископом, занимавший «особое место в системе управления вечевой республикой, считавшийся главой «всей земли святой Софии», имел свои вооруженные силы — «владычный» полк [5, с.96]. За всю автономную историю развития в Новгороде сложилась своя система святых, наблюдались существенные различия в обрядовой сфере, различными были и религиозные устремления: Москва была нацелена на централизацию и абсолютизацию государственной власти, Новгород — на усиление статуса священнослужителей в системе управления. На мероприятиях государственной важности всегда присутствовали представители духовенства, являвшиеся своего рода божьими посланниками и проповедниками его воли.

В кругу разработчиков государственной политики государя находились священнослужители, игравшие не малую роль в установлении ее направлений. Верховные иерархи входили в состав законосовещательных органов. Духовным лицам предоставлялось право законодательствовать в определенной сфере деятельности в виду того, что государи желали устроить российскую действительность по христианскому образцу, а единственными специалистами в этой сфере являлись священнослужители. Всякие светские начинания в сфере преобразования существующих устоев светские власти желали «подкрепить начавшиеся преобразования авторитетом церкви» [5, с.227]. Церковники также участвовали в дипломатических миссиях по установлению мирных договоров с враждующей стороной, налаживали монаршему трону дружественные отношения с представителями иных вероисповеданий. А в начале ХVIIв. В «состав Древней Государственной Думы» [1, с. 883] помимо патраирха были введены «4 митрополита, 7 архиеписковов, 3 епископа» [1, с. 883]. Это явление было заимствовано из соседней Польши, тем самым подчеркивался передовой характер ее развития с усилением власти священства в решении государственных дел. При этом и до этого времени патриарх присутствовал при решении дел особой важности в составе законосовещательного органа.

Подчеркивая особую заслугу духовенства в строительстве государственности В.О. Ключевский высказывает мнение о том, что непосредственным инициатором созыва первого Земского собора являлось духовенство: «посоветовшись с митрополитом, как бы уничтожить крамолы и утолить вражду, царь повелел собрать свое государство из городов всякого чину» [3, с.488]. Многие авторитетные историки (В.О. Ключевский, М.Н. Тихомиров, Л.В. Черепнин), считая заслуги церкви в деле государственного строительства еще более значимыми, высказывали суждение, что правителем государства при малолетнем Дмитрии Донском являлся митрополит Алексей» [5, с.26], воздвигнувший на Руси режим православной теократии.

8. Церковная политика государственной власти

В конце ХV – начале ХVIвв., анализируя исторические памятники, мы можем наблюдать, что у князей, царей — первых лиц страны — проявляется повышенный интерес к функционированию церковного механизма. Как пишет об этом Н.М. Карамзин «церковные дела, важные по тогдашнему времени, заботили великого государя не менее государственных» [1, с.349]. «Большинство церковных соборов созывались царскими указами, их члены лично приглашались царскими грамотами, порядок дня определялся царем, и самые проекты докладов и постановлений составлялись заранее предсоборными комиссиями, состоявшими обычно из бояр и думных дворян» [4, с.117]. При проведении церковных соборов, целью которых являлось определение основных направлений церковной политики, в председательствующий состав входил государь, вырабатывавший фундаментальную систему выстраивавшихся отношений. Его предложения касались не только решения краткосрочных вопросов, но и выработки перспективных проектов. И ярким тому примером является церковный Стоглав, проходивший санкционирование княжеской властью. Государь обязал церкви заводить училища с целью обучения детей просвещенными священнослужителями, запретил самовольное и хаотичное строительство церквей, наложил вето на приобретение монастырями отчинных владений. Данное действие было средством ограничения имущественной составляющей монастырей ввиду разросшейся их финансовой самостоятельности, когда их земельные латифундии составляли большую часть земель государства при возможности реальной конкуренции за властные государственные начала.

В истории России также имеются примеры, когда осуществлялись пробы строительства теократического «субгосударства» в государстве, полностью основанном на религиозных канонах. Названием данного явления была опричнина. Царский дворец был монастырем, отряды опричников именовались иноками, а избранные наиболее приближенные к предводителю — братией, формой одежды стало монашеское одеяние, а регулирующим актом — монашеский устав. «Сам игумен (государь) зорко следил, чтобы братия ни на йоту не отступала от монашеской жизни» [5, с.338]. Однако целью данного нововведения являлось не столько создание образца для населения страны и перенесения духовных основ в мирскую жизнь, а устрашение населения, тиранизирование государственных начал, установление диспотической власти. В данном контексте считаем необоснованным мнение некоторых историков о том, что одним из объектов террора опричного механизма являлась церковь, целью которого было низведение ее роли на нет. Возможно объектом являлись некоторые представители церкви, но не вся церковь.

После совершения негативных внешнеполитических событий в православном семействе, итогом которого стало падение православного центра, православные государства фактически остались без духовного источника. Эти последствия вынудили Москву принять фундаментальные меры, выразившиеся в избрании собственного патриарха. Эти действия привели к тому, что впоследствии Россия стала духовным центром всех православных государств, заступником от притязаний. Сложившаяся система взаимоотношений государя и патриарха обусловила то, что зачастую ориентиры первосвященника по поддержке обездоленных в братских православных государствах ложились в основу фундаментальных направлений внешней политики.

9. Православия как основа межгосударственных связей

Религия была не только основой внутренней государственной политики, но являлась каркасом построения межгосударственных отношений. При этом необходимо учитывать различный уровень ее влияния на разные направления внешней политики. Так, в деле подготовки к завоеванию новых территорий ратников в бою сопровождали представители духовенства. При этом процесс завоевания не носил насильственный теократический характер: территориальные завоевания не сопровождались обращением в новую веру, что подтверждается летописными памятниками. «Основав г. Юрьев, Ярослав, собирая дань с жителей, не хотел насильственно обращать их в христианство» [1, с.87]. Инструментом государственной политики в данном случае выступал процесс строительства церквей в завоеванных местностям и переселение на данные территории православных представителей, а также созданию монастырских комплексов, реализуя при этом полицентрическую функцию — освоение завоеванной территории, осуществление защитно-оборонительных мероприятий, постепенное обращение населения в новую веру. В качестве примера можно привести следующее: Андрей Боголюбский строительством храмов осуществлял «обращение многих болгар и евреев в христианскую веру» [1, с.178]. В исторических документах относительно характера процесса христианизации мы можем увидеть и иное мнение на развитие данного явления. В своих исследованиях Я.Н. Щапов приводит пример насильственной христианизации народов Пермской земли вопреки актам государственной власти, в основе которых лежал ненасильственный способ обращения в новую веру. В унисон ему подтверждают данную позицию и А.М. Сахаров, А.А. Зимин, В.И Корецкий, утверждающие то, что христианизация народов на завоеванных территориях носила революционный характер, описывая, что «у татар отнимались земли под церкви и монастыри. Отказавшиеся креститься жители Казани выселялись в особую зону за городом» [2, с.131]. Как мы видим, что в исторических документах нет единого подхода к институту обращения в новую веру новых народов в виду, наверное, отсутствие единого, передающегося из поколения в поколение, направления политики в данной сфере. А различные исследователи не учитывая данного многообразия способов христианизации, выбрав одно из направлений, проповедуют его как подавляющее. При этом на всех этапах исторического развития России как государства первоочередной задачей во внешней политике государей стояло «объединение исповедовавших православие, сохранение и распространение православной веры» [2, с.156]. Неоднозначную политику в данном направлении мы наблюдаем и в последующие столетия: «в связи с активизацией народных волнений в 60-х.-90-х. гг. ХVII в. в Сибири, Поволжье правительство царя поддерживало стремление церковной власти искоренить иноверие нерусских народов и народностей» [2, с.221]. Церковные миссионеры «подкрепляли свою политику как льготами, так и угрозами репрессий» [2, с.221]. Особый подход власти выработали при христианизации феодалов нерусских народностей, выразившийся в манипуляции земельными угодьями, оставляя земли лишь тем, кто изъявил желание перейти в новую веру. Действенным способом укрепления завоеванных позиций являлось строительство новых церквей, приводивших с одной стороны — к увеличению церковных епархий, с другой — к религиозной унификации населения.

Налаживанием добрососедских отношений с представителями иностранных княжеских семей являлся такой инструмент, как семейные узы — выдача замуж, женитьба — княжеских отпрысков. Непременно существенным условием договорного процесса являлось достижение соглашения о религиозной составляющей будущих супругов. И в данном случае степень сговорчивости одних являлась условием доминирования определенной религии в царской семье или выстраивание паритетной среды. Ярким примером подчеркивания значимости православия в государственной жизни России и поддержания православия за пределами границ нашего государства являлся процесс сватовства дочери Ивана III Елены и литовского князя Александра. Елена под давлением отца являлась лоббистом православия в литовском государстве и реализатором его политики, посредством выполнения положений посланий, передаваемых через православных подданных Литвы. По мнению Н.М. Карамзина, поликонфессиональные браки представителей княжеских семей «требовала государственная польза» [1, с.120]. И в последующем при территориальных завоеваниях целых иностранных княжеств российские князья выдавали за инославных царевичей замуж представительниц царского дома с целью и последующей христианизации самих царевичей.

От исповедования определенной религиозного течения родственников зачастую зависела возможность самого восшествия на престол: в виду спасения истинной веры от еретических поползновений Иван III издал «акт о низложении законного и Богом избранного государя», где «сын еретички не мог возглавлять православное святорусское государство [5, с.175].

Особую роль в жизни российского государства имела женитьба российского государя Ивана III на племяннице последнего византийского императора Софье Палеолог. Этим решительным актом подчеркивалась преемственность православия между рухнувшей Византийской империей и нарождавшейся Россией, демонстрируя политическую значимость на геополитическом пространстве. С прибытием царьградской царевны в государственной жизни Руси произошли серьезные изменениях: «при дворе стал заводиться тот сложный и строгий церемониал», «не замедлили подыскать подходящее выражение в новых титула» [3, с.322]: в обязанность подданным было велено именовать князя государем всея Руси, на письме монарха именовали «Иоанн Божиею милостию государь всея Руси» [3, с.323], «ее влиянию приписывали даже решимость Ивана III сбросить с себя татарское иго» [3, с.321], на печатях начал появляться двуглавый орел.

10. Историческое значение православия в российской государственности

Исследовав исторические памятки (историко-правовую литературу) в хронологических рамках: от зарождения государственности (IХ век) до заката сословно-представительной монархии (ХVII век), мы проанализировали влияние религиозного фактора на построение государственности в России и пришли к следующим выводам. Православная религия сыграла фундаментообразующую роль в строительстве государственности. Искони являясь языческой, Русь на определенном этапе выявила разрушительный характер язычества, приводившего к разложению «протогосударственных» устоев, что способствовало принятию решения о выборе и принятии новой веры. Данное решение было направлено не только на сближение с передовыми странами и обретение геополитических союзников, но и на совершенствование моральных основ населения. При этом процесс христианизации носил насильственный характер, так как был воспринят в обществе враждебно.

Священнослужители выполняли не только богослужебные обряды, но и «учили государей стыдиться злодеяний, были хадатаями человечества и вступались за утесненных» [1, с.227], осуществляли примирительные функции при княжеских раздорах. Борьба князей с непокорными городами начиналась с опалой высшего духовного лица данного территориального образования, целью чего являлось лишить непокорное население ориентира. Несмотря на незначительное количество негативных примеров, за подавляющим большинством церковь выполняла созидательные начала, способствуя власти в строительстве государственности. И примеров тому в истории тысячи: «Сергий Радонежский закрыл церкви в Новгороде, чтобы добиться удовлетворения московских требований. Митрополит Алексей отлучил от церкви тверского Михаила и его союзника смоленского князя Святослава» [2, с.76]. Данный союз увеличивал шанс светских властей на благоприятный исход намеченных политических действий. Не малое значение в налаживании диалога священнослужителей и княжеских представителей имел личностный фактор. В одних случаях постановка князя на престол зависела от расположения к нему священнослужителей, в других — сами князья определяли, какие церковники будут проводниками царской политики. В близком кругу государей, определявшем ход развития государства состояли священнослужители. Однако включение их в состав разработчиков государственной политики не всегда способствовало развитию государственной жизни, а иногда приводило и к ее торможению, а на отдельных направлениях и замораживанию этого течения на долгие века, как вышло с системой образования.

При этом государь сам активно вмешивался во внутри церковные дала, а зачастую выполнял роль главы церкви: «царь издавал распоряжения также о соблюдении постов, об обязанности говения, о служении молебнов» [4, с. 118].

В последующем особая модель синтеза государства и церкви привела к тому, что Русь стала духовным центром православных всего мира, являясь заступницей обездоленных и угнетенных. Царская власть видела своей основой власть божественную. Территориальная церковная организация соответствовала территориальному устройству государства. С изменением столицы государства изменялась и столица метрополии: из Киева в 1299г. Переместился во Владимир-Суздальский, из последнего уже позже в Москву. Дружественные отношения с другими государствами зачастую зависели от проповедуемой религии в данной стране, и отношения в ней к представителям православия: в рамках реализации данного политического направления государственная власть активно использовала семейные связи для поддержания единоверцев. Удачный исход, часто происходивших военных конфликтов, зачастую относили не только ко славе русского оружия, но и божественной воле, где определенное природное явление или действия старца рассматривались как предвестник будущих успехов.

При этом необходимо отметить на неоднозначную оценку, даваемую авторитетными исследователями, относительно влияния православного вероисповедания на некоторые государственные институты. Не находит своего однозначного ответа степень обусловленности основных правовых памятников Руси религией. Одни исследователи считают, что как Русская правда, так и Соборное уложение комплексно пронизаны религиозными нотами, другие определяют лишь малую взаимосвязь без высокой степени детерминанты. Расширение территориальных границ России способствовало процессу обретения новой веры иноверных народов. Несмотря на весь классицизм того факта, что церковь всегда стояла на позициях мира, независимости и территориальной целостности Руси в случае происхождения каких-либо революционных или военных событий. Имеются мнения, что в нестабильные для России периоды церковь под прекрытием благих намерений осуществляла корыстные функции. В противность сего факта укажем возможные исключения, имевшие единичную основу.

Мы рассмотрели влияние религии на различные государственные и общественные институты. А с целью показать причины столь повсеместное распространение религиозной детерминанты в государственной и гражданской жизни согласимся с мнением Н.М. Карамзина гласящим, что «россияне имели нужду в мире церковном, чтобы великодушнее сносить несчастия государственные» [1, с. 393].

Список используемых источников

1. Карамзин Н.М. История государства Российского. Научно-популярное издание. - Издательство «АСТ Москва», 2009. - 991 с.

2. Клибанов А.И. Русское православие: вехи истории / Науч. Ред. А.И. Клибанов. - М.: Полиздат, 1989. - 719 с.

3. Ключевский В.О. Курс русской истории. Полное издание в одном томе. - М.: «Издательство АЛЬФА-КНИГА», 2011. - 1197 с.: ил. - (Полное издание в одном томе).

4. Никольский Н.М. История русской церкви. - 3-е изд. - М.: Политиздат, 1985. - 445 с., ил. - (Б-ка атеист. Лит.).

5. Скрынников Р.Г. Государство и церковь на Руси ХIV-ХIV вв.: Подвижники русской церкви. - Новосибирск: Наука. Сиб. Отд-ние, 1991. - 397 с.

• История Руси (допетровская эпоха)