Хакимова Р.Р.

Введение

Актуальность темы. В современном мире Церковь играет большую роль в жизни общества. Именно история Русской Православной Церкви олицетворяет историю духовной культуры нашей страны. А духовная культура играет далеко не последнюю роль в любом цивилизованном государстве. Годы существования СССР – это трагические страницы в истории Русской Православной Церкви. Но вместе с тем были периоды, когда Советское правительство сотрудничало с Русской Православной Церковью. Именно таким периодом и стала Великая Отечественная война. В 2015 году будет праздноваться 70-летие победы СССР в Великой Отечественной войне. Во многом эта победа была достигнута благодаря патриотизму народа. В годы Советской власти замалчивались факты патриотической деятельности Русской Православной Церкви, но ведь и она внесла весомый вклад в победу над фашистской Германией. Кроме того, в последнее время в средствах массовой информации нередко можно услышать неодобрительные отзывы о Сталине, о том, что он был тираном и деспотом, а деятельность Церкви в годы войны жестоко подавлялась. Чтобы дать объективную оценку положения Русской Православной Церкви в годы Великой Отечественной войны и её патриотической деятельности, необходимо изучить документы и свидетельства обеих сторон: Русской Православной Церкви и официальные источники Советской власти. Поэтому тема «Русская Православная Церковь в годы Великой Отечественной войны» актуальна. Ведь в наше время производится переоценка многих фактов, а Русская Православная Церковь продолжает играть важнейшую роль в российском обществе, несмотря на «атеизм» большинства населения страны.

Обзор литературы. Отечественная историография по данной проблеме претерпела большие изменения. До конца 1980-х годов в ней преобладали работы атеистического характера, обличающие Русскую Православную Церковь, замалчивающие вклад Церкви в победу в Великой Отечественной войне. Затем в связи с политическими изменениями в СССР начали появляться труды по истории Русской Церкви, которые рассматривали различные аспекты деятельности Русской Православной Церкви в годы Великой Отечественной войны[2.27].

Работы священнослужителей первоначально ограничивались небольшими статьями в журналах и газетах, но в 1997 году выходит в свет многотомный труд протоиерея Владислава Цыпина «История Русской Церкви»[2.23], в котором впервые священник смог изложить всю историю Русской Православной Церкви от 988 года до сегодняшних дней. Конечно, в большей степени он рассматривал факты однобоко, со стороны Церкви, но в целом эта книга даёт более или менее объективную оценку положению Русской Православной Церкви в годы Великой Отечественной войны.

Если рассматривать положение Русской Православной Церкви в СССР со стороны светской историографии, то следует отметить, что светские историки (такие как М.И. Одинцов[2.11], Э.И. Лисавцев[3.8]) большое внимание уделяют встрече в Кремле 4 сентября 1943 года И.В. Сталина с тремя митрополитами, её причинам и предпосылкам, так как они считают именно её поворотным моментом в изменении положения Церкви.

Кроме того, существует ряд работ и статей о положении Церкви на оккупированных территориях - это книга С.В. Силовой «Православная церковь в Белоруссии в годы Великой Отечественной войны (1941-1945 гг.)»[2.20], статья протоиерея Димитрия Смирнова «Военное духовенство»[2.21].

Также ряд работ о Русской Православной Церкви в годы Великой Отечественной войны принадлежит М.В. Шкаровскому[2.26]. Они касаются различных аспектов, в том числе положения Русской Православной Церкви в СССР и на оккупированных территориях.

Кроме того, большое значение при написании работы сыграл труд Д.В. Поспеловского «Русская Православная Церковь в XX веке»[2.16], в котором хорошо отражено положение Русской Православной Церкви в Советском государстве.

Но, несмотря на представленный список литературы, можно сказать, что данная тема нова и малоисследованна.

В качестве источниковой базы при написании работы использовались материалы архива Санкт-Петербургской епархии, архива управления Федеральной Службы Безопасности, архива Санкт-Петербурга и Ленинградской области, Центрального Государственного архива Санкт-Петербурга, Государственного архива Российской Федерации, Российского Государственного архива социально-политической истории, размещённые на сайте http://www.krotov.info. Также применялись материалы газет «Правда»[1.10] и «Известия»[1.5], журнала Московской Патриархии[1.4].

Объектом данного исследования является Русская Православная Церковь в XX веке.

Предметом работы являются взаимоотношения Русской Православной Церкви с Советскими и оккупационными властями.

Методологическая база исследования. В ходе написания данной работы использовались такие общеисторические методы исследования, как историко-генетический (с его помощью были раскрыты причинно-следственные связи и закономерности отдельных событий и явлений) и историко-сравнительный (с его помощью были выявлены различия в Русской Православной Церкви в различных районах СССР).

Хронология исследования. В работе рассматривается период Великой Отечественной войны – 1941-1945 годы.

Цель исследования состоит в том, чтобы изучить особенности развития Русской Православной Церкви в период Великой Отечественной войны.

Для достижения поставленной цели необходимо решить ряд задач:

Научная значимость. Тематика изучения Русской Православной Церкви в годы Великой Отечественной войны нова и малоисследованна. Хотя существует ряд отдельных работ о Русской Православной Церкви в годы Великой Отечественной войны по различным аспектам, фундаментального исследования, охватывающего всю историю Русской Православной Церкви в годы Великой Отечественной войны, нет. В данной работе рассматривается проблема взаимоотношений Русской Православной Церкви с Советскими и оккупационными властями.

Практическая значимость. Материалы данной работы могут быть использованы в преподавании в средних школах на уроках истории. Также материалы этой работы можно применять в ВУЗах на семинарах и научных конференциях. Кроме того, она полезна тем, кто интересуется историей Русской Православной Церкви в общем и в частности в годы войны.

Глава 1. Положение Русской Православной Церкви в СССР

После того как в 1917 году к власти пришли большевики, они объявили курс на построение атеистического государства. «Религия есть опиум народа»[1.8; C. 143], - провозгласил В.И. Ленин, поэтому политика большевиков в следующие два десятилетия была направлена против религии в общем и православия в частности.

Исходя из этого, положение Церкви в СССР до начала Великой Отечественной войны было чрезвычайно тяжёлым. Большинство архиереев были репрессированы, десятки и сотни церквей закрывались. Несмотря на лояльность патриаршего местоблюстителя Сергия к Советской власти, положение Церкви не улучшалось. Но с началом Великой Отечественной войны ситуация изменилась.

О нападении фашистской Германии на Советский Союз 22 июня 1941 года митрополит Сергий узнал, вернувшись в свою резиденцию с церковной службы. Он ясно осознавал, что в этот час народу нужна поддержка, поэтому в этот же день Сергий написал «Послание пастырям и пасомым Христовой Православной Церкви». Мало того, в этот же день он разослал это послание по всей стране[2.3; C. 190].

В нём говорилось: «Жалкие потомки врагов православного христианства хотят ещё раз попытаться поставить народ наш на колени перед неправдой, голым насилием принудить его пожертвовать благом и целостностью Родины, кровными заветами любви к своему Отечеству».

Указав на примеры Александра Невского, Дмитрия Донского, митрополит Сергий заявлял: «Православная наша Церковь всегда разделяла судьбу народа. Вместе с ним она и испытания несла, и утешалась его успехами. Не оставит она народа своего и теперь. Благословляет она Небесным благословением и предстоящий всенародный подвиг»[2.3; C. 190-191].

В отличие от митрополита Сергия И.В. Сталин после нападения Германии неделю нигде не появлялся и только через 10 дней выступил по радио. «Дорогие соотечественники! Братья и сёстры!»[2.23; C. 245] - так начиналось его послание. И эти слова были подсказаны не марксистско-ленинской идеологией, этими словами обращались священники к своим прихожанам[2.16; C. 183].

Уже по этим словам можно сказать, что началось постепенное смягчение отношения к Церкви, которая в 1930-е годы подвергалась жестоким репрессиям. Так, И.В. Сталин поручает Е. Ярославскому написать статью «Почему религиозные люди против Гитлера», которая знаменательна тем, что кардинально отличалась от всех его прошлых антирелигиозных статей[3.12]. А уже в июле 1941 года состоялась встреча митрополита Сергия и Сталина, которой оба остались довольны[3.8]. Но Сталин не торопился, и основные мероприятия по улучшения положения Церкви будут предприняты только в 1943 году[2.16; C. 185].

Чтобы понять динамику взаимоотношений Русской Православной Церкви и Советского правительства, нужно понять мотивы, по которым Сталин решил поменять направление религиозной политики в отношении к Церкви.

Во-первых, союзники требовали улучшения положения религии в СССР. Особенно такое давление оказывалось со стороны США. Рузвельт настоятельно рекомендовал Сталину включить в текст декларации «Объединившихся держав» пункт о свободе религии, а не совести, как предлагал Советский Союз. И как ни странно, этот пункт был включён в текст декларации «по настоянию СССР»[2.2; C. 173], так как уже в начале октября 1941 года США предоставили СССР беспроцентный заём на сумму один миллиард долларов для закупки вооружения и сырья[3.9]. В целях пропаганды за границей была создана книга «Правда о религии в СССР». Сама книга производит не очень хорошее впечатление: несколько фотографий усталых и изнурённых церковных деятелей, очень незначительное количество фотографий открывшихся церквей, полное отсутствие статистических данных. Причём заверения о полной свободе религии в СССР звучали неискренне и неубедительно[2.16; C. 185]. Однако для удовлетворения союзников необходимо было лишь несколько показательных мероприятий: свёртывание атеистической пропаганды, издание книги «Правда о религии в СССР», отмена комендантского часа на время пасхальных служб и публикация в печати положительных отзывов о Церкви. Всё это было сделано уже в начале 1942 года[2.18; C. 58].

Во-вторых, массовое открытие храмов на оккупированных территориях. Из пропагандистских целей власти Германии не препятствовали открытию храмов на оккупированных территориях. Именно это подействовало на Сталина в большей степени. Прекратилась антирелигиозная пропаганда, а митрополиту Сергию было разрешено беспрепятственно распространять свои воззвания[Там же].

В-третьих, опасность возникновения национального движения, направленного против большевизма и Сталина. Сталин рассматривал русское национальное движение во главе с генералом Власовым главным козырём в руках противника, поэтому он решил перехватить инициативу у власовцев и перетянуть на свою сторону Русскую Православную Церковь, поскольку одним из главных пунктов программы власовцев было восстановление национальной Церкви[2.23; C. 52].

В-четвёртых, большую роль сыграла собственная религиозность И.В. Сталина: осознание собственного бессилия перед рядом катастрофических неудач в начале войны. Этому могли способствовать условия, в которых воспитывался Сталин, религиозное воспитание и семинарское образование[Там же; C. 60]. При жизни Сталина мало кто из иерархов Русской Православной Церкви сомневался в его религиозности, что осталось в воспоминаниях патриархов Сергия, Алексия, митрополита Николая Ярушевича. Также существует икона, которая является свидетельством того же факта. На ней блаженная Матрона благословляет Сталина перед битвой под Москвой в 1941 году[3.5]. Кроме того, в 1942 году Сталину передали сообщение от митрополита Гор Ливанских Илии, в котором говорилось, что Советский Союз выиграет войну, если будут открыты церкви, священнослужители будут выпущены из лагерей и будут поставлены на службу у алтарей, откроются духовные семинарии, а по линиям фронтов будут совершены крестные ходы[3.10]. Нельзя сказать, это ли побудило Сталина к дальнейшим действиям, но так или иначе после этого в 1943 году произошла знаменательная встреча Сталина с тремя главными иерархами Русской Православной Церкви[2.3; C. 195].

В-пятых, религиозные чувства населения. К началу Великой Отечественной войны значительная часть населения СССР была верующим[3.6]. Материалы переписи 1937 года свидетельствуют о том, что «из 30 миллионов неграмотных граждан СССР старше 16 лет 84% (или 25 миллионов) признали себя верующими, а из 68,5 миллиона грамотных - 45% (или более 30 миллионов)»[3.12]. Если принять во внимание, что не все верующие могли признаться в своей религиозной принадлежности, можно сделать вывод, что, несмотря на активную антирелигиозную пропаганду, в Советском Союзе по-прежнему оставалась традиционная верность христианской вере. Нельзя не упустить то, что в критические ситуации на войне, во время сражений даже самые ярые атеисты начинали молиться и верить в Бога, ведь страх смерти присутствует у каждого, и именно он заставлял людей вспоминать православие, а не марксистко-ленинскую идеологию[2.12; C. 19]. Большинство солдат и даже офицеров перед боем молились, крестились. Не говоря уже о том, что сам маршал Жуков перед боем говорил: «С Богом!»[3.7]. Кроме того, Жуков всю войну возил в своей автомашине Казанскую икону Божией Матери[3.10]. А пилоты подбитых и горящих самолётов кричали: «Господи, прими с миром дух мой!»[3.7]. Уже в первые годы войны обнаружилась неверность курса политики Советского государства, направленной на уничтожение религии. Иллюзии об успешном преодолении религии и установлении безбожной власти рассеивались. Миллионы верующих устали от административного диктата и ждали, что теперь-то им разрешат верить в Бога и молиться. Также нельзя не учесть, что на оккупированной территории осталось множество церквей. Люди, эвакуированные оттуда, поселялись в местах, где церквей было мало или их не было вовсе[2.12; C. 21]. Если обратиться к статистике, то можно увидеть, что к началу Великой Отечественной войны в Ленинградской области осталось 21 действующая церковь, больше чем в любой другой епархии Советского Союза, кроме Московской. Однако 16 из них располагалось в городе и его пригородах, поэтому остальная часть Ленинградской области представляла собой «церковную пустыню»[2.25; C. 134]. Таким образом, в условиях войны резко обострилось противоречие между потребностью населения в удовлетворении религиозных чувств и реальными возможностями[2.12; C. 22].

Однако если рассматривать социальный состав верующих, то можно привести доклад о положении Церкви Карпова, который отмечал, что половину посетивших церкви на Пасху 1944 года составляли пожилые люди, 25 % - люди среднего возраста и 25 % - молодёжь, 75 % составляли женщины[1.7]. Таким образом, можно сказать, что большинство посещавших церкви составляли люди пожилого возраста и женщины. Но в целом даже комсомольцы участвовали в таких религиозных обрядах, как крещение, венчание и т.д. К 1945 году, к примеру, в Ростовской области действовало 204 церкви и всего 42 дома культуры[1.8], что свидетельствовало о набирании силы и авторитета Русской Православной Церкви, а также о том, что в Бога начинали верить даже прежде атеистично настроенные люди.

Также нельзя не отметить, что Сталин в условиях войны не мог опираться только на коммунистическую идеологию, ему нужна была другая сила, которой и оказался религиозный патриотизм.

Именно этот комплекс причин повлиял на изменение курса религиозной политики в Советском Союзе. Уже в 1941 году была свёрнута антирелигиозная пропаганда и закрыт журнал «Безбожник», также прекратил своё существование «Союз воинствующих безбожников»[3.4]. В своей речи от 9 июля 1941 года митрополит Сергий отмечает: «Пусть гроза надвигается. Мы знаем, что она приносит не одни бедствия, но и пользу: она освежает воздух и изгоняет всякие миазмы. Да послужит и наступившая военная гроза к оздоровлению нашей духовной атмосферы, да унесёт она с собой всякие тлетворные миазмы…»[2.22; C. 233]. Уже из этих слов можно понять, что митрополит Сергий чувствовал, что обстановка в стране должна поменяться, он надеялся на улучшение положения Церкви.

Первой уступкой церкви со стороны государства было разрешение совершить крестный пасхальный ход в Москве в 1942 году. Затем было разрешено открывать новые приходы, возобновить богослужения в заброшенных храмах[3.6]. По данным Г.Г. Карпова число действующих церквей в России к сентябрю 1943 года достигло 9829. Хотя нельзя не отметить, что из них 6,5 тысяч находились на оккупированной территории[2.13; C. 15]. Одновременно были закрыты некоторые антирелигиозные музеи[3.6].

В ноябре 1942 года митрополита Николая назначают членом Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков[2.3; C. 197], что стало свидетельством признания авторитета Церкви и шагом на пути к сотрудничеству.

В том же 1942 году были совершены молебны в Сталинграде перед Казанской иконой Божией Матери. Источники сохранили свидетельство, что «знаменитая Сталинградская битва началась молебном перед Казанской иконой Божией Матери, и только после этого был дан сигнал к наступлению»[3.7]. Кроме того, Казанскую икону Божией Матери привозили на самые трудные участки фронта. По свидетельству офицера – участника штурма Кенигсберга 1944 года: «Священники отслужили молебен и пошли к передовой с иконой… И вдруг стрельба с немецкой стороны одновременно прекратилась… наши войска начали общий штурм города – крепости… Как потом в один голос рассказывали пленные, перед самым русским штурмом в небе появилась Мадонна… и у всех, абсолютно у всех отказало оружие…». Также перед битвой под Москвой по границам города облетел самолёт со святыми мощами Сергия Радонежского[Там же].

Митрополит Сергий предпринял шаг по пути фактической легализации Церкви. 5 января 1943 года он направил телеграмму Сталину с просьбой открыть церковный банковский счёт, на который бы перечислялись средства в фонд обороны. Сталин разрешил открытие счёта, что фактически вернуло Церкви статус юридического лица, отнятого декретом «Об отделении Церкви от государства»[3.6]. Тем не менее, несмотря на явное улучшение положения Церкви, налоговый гнёт не был ослаблен. Согласно статье Указа Президиума Верховного Совета СССР «О подоходном налоге с населения» от 30 апреля 1943 года священнослужители облагались налогом на уровне частных предпринимателей, что составляло примерно 81 %. Только к началу войны правительство пошло на уступки. 21-23 ноября 1944 года на Архиерейском Соборе Алексий сообщил о готовящихся поправках, которые облегчат налоговое бремя священнослужителей[2.10; C. 107].

В мае 1943 года на Третьем Всеславянском митинге в Москве выступал митрополит Николай (Ярушевич). Тогда газеты впервые опубликовали речь церковника[3.9].

Коренной перелом в отношениях между Церковью и Советским правительством случился после встречи митрополита Сергия и Сталина 4 сентября 1943 года в Кремле[3.6]. На этой встрече присутствовали кроме Сталина и Сергия митрополиты Алексий и Николай, а также Карпов и Молотов[2.16; C. 188-189]. «Во время беседы митрополит Сергий довёл до сведения председателя Совнаркома, что в руководящих кругах Православной Церкви имеется намерение в ближайшее время созвать Собор епископов для избрания Московского и всея Руси и образования при патриархе Священного Синода. Глава правительства И.В. Сталин сочувственно отнёсся к этим предложениям и заявил, что со стороны правительства не будет к этому препятствий»[1.5; C. 2]. На этой встрече было сделано ряд уступок Церкви со стороны Советского правительства: дано разрешение созвать Поместный собор для избрания патриарха, открыть епархиальные курсы для подготовки кадров священнослужителей, издавать ежемесячный церковный журнал[2.16; C. 188-189]. И, действительно, уже в сентябре 1943 года стал издаваться журнал Московской Патриархии[2.3; C. 199]. Также Сталин рассмотрел вопросы об открытии новых приходов, освобождении из ссылок, лагерей и тюрем архиереев и духовенства и о предоставлении свободного передвижения священнослужителям по территории страны. Кроме того, Сталин не возражал против открытия в епархиях свечных заводов, мастерских по изготовлению церковной утвари. Также Сталин поставил митрополитов в известность, что будет создан Совет по делам Русской Православной Церкви под председательством Карпова[2.16; C. 188-189], который бы являлся посредником между правительством и Церковью.

Согласно положению о Совете по делам Русской Православной Церкви 7 октября 1943 года в каждой союзной и автономной республике, области, крае вводилась должность уполномоченного по делам Русской Православной Церкви. Они напрямую подчинялись Совету. В функции уполномоченных входило: установление контроля за принятием законов и постановлений правительства, относящихся к жизнедеятельности Церкви, информирование о религиозной обстановке в его области и рассмотрение заявлений и ходатайств об открытии культовых учреждений[2.27; C. 86].

Уже 8 сентября 1943 года состоялся Собор епископов, на котором патриархом был избран митрополит Сергий[2.16; C. 191].

12 сентября 1943 года состоялась интронизация новоизбранного патриарха[Там же; C. 192].

Став патриархом, Сергий продолжал консолидацию Церкви: восстанавливались епархии, в сан были рукоположены новые архиереи, из ссылки возвращались священники[Там же; C. 193-195]. К весне 1944 года в стране насчитывалось уже около 40 правящих архиереев[2.3; C. 200]. А через месяц после его смерти было восстановлено богословское образование в России. Если же говорить об открытии церквей, то следует отметить, что после сентября 1943 года число открытых по разрешению Советских властей церквей было очень невелико даже по сравнению с территориями, оккупированными немцами. Это было связано со сложностью этой процедуры[2.16; C. 193-195]. Таким образом, храм можно было легко и просто закрыть, а чтобы открыть его, необходимо было приложить определённые усилия. Это имело прежде всего связь с указаниями Молотова Карпову в середине октября 1943 года: «Пока не давать никаких разрешений на открытие церквей, а провести следующее: имеющиеся в Совете заявления об открытии церквей переслать на места на заключение, разобраться в обстановке… затем представить правительству письмо… В последующем по вопросу открытия церквей входить за санкцией в правительство и только после этого спускать указания в облисполкомы»[3.2].

Рассмотрим статистику: «В Казахстане в первый квартал 1945 года было возбуждено верующими 21 ходатайство… Удовлетворены были 4. В Горьковской области за 1943-44 гг….рассмотрены 137 заявлений… по 123 приняты решения об отклонении»[2.16; C. 195]. Причём следует отметить, что обычно ходатайства рассматривались в среднем 2-3 года. И как пишет О.С. Гордун: «Отказы в регистрации храмов направлялись верующим, согласно директивному письму СЦРПЦ от 31 января 1945 года, в виде краткой справки без мотивировки»[2.16; C. 195].

Патриарх Сергий умер 15 мая 1944 года[2.3; C. 210]. В 1945 году с 31 января по 2 февраля проходил Поместный собор, на котором новым патриархом был избран митрополит Алексий[2.16; C. 197]. Кроме того, на этом Соборе было принято Положение об управлении Русской Православной Церковью, согласно которому «…патриарх для решения назревших важных церковных вопросов созывает, с разрешения правительства, Собор Преосвященных Архиереев и председательствует на Соборе, а когда требуется выслушать голос клира и мирян и имеется внешняя возможность к созыву очередного Поместного Собора, созывает таковой и председательствует на нём»[Там же; C. 198]. Также по Положению увеличивались права Церкви, она становилась юридическим лицом[Там же; C. 200-201].

Можно сказать, что в целом Алексий продолжил политику предыдущего патриарха по отношению к правящей власти. Как только он вступил в должность местоблюстителя, Алексий сразу же послал телеграмму Сталину, в которой он обещал продолжить политику Сергия и заверял Сталина в своей любви и преданности[Там же; C. 202]. «В предстоящей деятельности я буду неизменно руководиться вашими историческими замечаниями и заветами почившаго патриарха»[1.9; C. 3]. А вскоре после избрания в патриархи Алексий был принят Сталиным. На встрече главным образом обсуждались внешнеполитические вопросы[2.16; C. 202].

Однако 5 февраля 1944 года инструкцией Совета по делам Русской Православной Церкви деятельность религиозных общин и служителей культа строго ограничивались культовыми целями[2.27; C. 87].

Таким образом, положение Русской Православной Церкви в СССР в годы Великой Отечественной войны начинает меняться, репрессивная политика в силу ряда причин сменяется сотрудничеством с Церковью. Население также остаётся в большинстве верным традиционной христианской вере. Но тем не менее, Советское правительство не торопилось кардинально менять политику в отношении Церкви, что выразится в следующем периоде истории СССР. В годы Великой Отечественной войны Церковь была надёжным союзником Сталина, её патриотическая деятельность помогала стране выиграть эту кровопролитную войну.

Глава 2. Патриотическая деятельность Русской Православной Церкви

С самого начала Великой Отечественной войны Русская Православная Церковь выступила против фашизма и развернула активную патриотическую деятельность, направленную на поддержку народа и государства в тяжёлое военное время.

Патриотическая деятельность Русской Православной Церкви проявлялась в разнообразных формах.

Во-первых, в действующих православных церквях велись богослужения, которые поднимали дух населения и помогали людям оставаться в живых, верить в победу страны над фашизмом. В дни блокады митрополит Алексий, оставшийся в Ленинграде, один, без диакона, сам совершал службы, каждый вечер служил молебен Святителю Николаю, а потом обходил храм с иконой в руках, несмотря на ежедневные бомбёжки, чтобы Господь спас храм и город от разрушения[2.3; C. 204]. Примеру митрополита Алексия следовали другие ленинградские священнослужители, которые также совершали богослужения и церковные обряды[2.11; C. 63].

По всей стране совершались богослужения о даровании победы русскому воинству. В частности, использовалась молитва 1812 года «О еже подати силу неослабну, непреобориму и победительны, крепость же и мужество с храбростью воинству нашему на сокрушение врагов и супостат наших…».

Во-вторых, патриотическая деятельность митрополита Сергия. В частности, его воззвания, послания играли большую роль в поднятии боевого духа народа. Как уже отмечалось, Сергий 22 июня 1941 года пишет своё первое послание русскому народу, понимая, что в это тяжёлое время народу нужна поддержка и опора. В своём послании он благословляет народ на освободительную войну и в конце послания он предрекает победу: «Господь нам дарует победу!»[3.11].

Однако существовало мнение, что митрополит Сергий определил свою патриотическую позицию под страхом репрессий со стороны государственной власти[2.4; C. 120]. Опровергая это, Сергий писал, что он из любви к Родине и народу без чьих-либо просьб и тем более принуждений всячески противился фашизму. Он вспоминал, что «нам не приходилось даже задумываться о том, какую позицию должна занять наша церковь во время войны»[1.4; C. 7].

В последующее время митрополит Сергий выпускает 23 различных послания[3.11].

В речи от 9 июля 1941 года митрополит Сергий призывает всех объединиться перед лицом врага и не переходить на его сторону. «Все в ряды, все на защиту родной земли, её исторических святынь, её независимости от чужестранного порабощения».

В своём послании от 12 августа 1941 года Сергий призывал народ молиться о душах усопших воинов, не делая различия между атеистами и верующими[2.22; C. 233]. «Поминовение…в память усопшего и есть единственная мысль, которую мы, живые, можем сотворить нашим убиенным воинам».

В послании от 24 ноября 1941 года митрополит Сергий призывает страну воевать против фашизма и не быть милосердным к фашистам[2.15]. «Сердце христианина для фашистских зверей закрыто, оно источает только уничтожающую смертельную ненависть к врагу…»[Там же]. Кроме того, в этом послании говорилось о лживости немецкой пропаганды, часто представлявшей войну СССР как спасение веры и религии от большевизма[2.11; C. 63].

В пасхальном послании от 2 апреля 1942 года митрополит подчёркивал чуждость нацистского учения христианскому[Там же; C. 62].

Таким образом, послания митрополита Сергия заключали в себе мысль, что Господь дарует победу русскому воинству, и тем самым Сергий поднимал патриотический дух народа.

В-третьих, большое количество священнослужителей было призвано на фронт в первые годы и месяцы войны, многие из них храбро сражались и пали на поле боя[2.23; C. 505]. Среди священнослужителей, призванных в Красную Армию, были танкисты, пехотинцы, артиллеристы, награждённые боевыми наградами и медалями, а также отмеченные благодарностями командования. Так, священник церкви города Чистополя Татарской АССР Н.И. Куницын с 1941 года воевал в гвардейских частях, дошёл до Берлина, имел 5 боевых наград и 20 благодарностей от командования. Судьбы сотен священников были отмечены геройскими поступками во время войны. Сразу после победы СССР над Германией более 50 из них были удостоены медали «За доблестный труд в Великой Отечественной войне»[2.11; C. 63]. А также значительное число священников служило в храмах в тылу и во вновь открывавшихся церквях[Там же]. Постановлением Моссовета от 19 сентября 1944 года и от 3 января 1945 года около 20 священников московских и тульских церквей были награждены медалями «За оборону Москву»[2.5; C. 147].

В-четвёртых, одним из наиболее важных направлений патриотической деятельности Церкви стала материальная помощь государству и армии. В первые же годы войны храмы Москвы передали в фонд обороны более трёх миллионов рублей, церкви Горького – более четырёх миллионов рублей, церкви Куйбышева – более двух миллионов рублей. Также широкую патриотическую деятельность проводили монастыри, в зданиях которых нередко устраивались госпитали и детские дома. Проявляя заботу о детях, Церковь организовала сбор средств в фонд помощи детям. Первой сдала один миллион рублей Московская Патриархия. В ленинградских приходах также был организован сбор средств в фонд обороны[2.11; C. 63]. К нему приступили уже 23 июня 1941 года. Владыка внял просьбам горожан и отдал в фонд запасные суммы, имевшиеся в храмах. Несмотря на тяжесть блокады, население Ленинграда приносило в храмы пожертвования, иногда ими были последние деньги, драгоценности, тёплые вещи. В результате только к концу первого года войны Никольский и Князь-Владимирский соборы собрали 1265900 рублей. От них не отставали и другие церкви Ленинграда. Кроме того, церковь помогала нуждающимся прихожанам деньгами, продуктами, топливом.

30 декабря 1942 года митрополит Сергий призвал сдавать средства на создание танковой колонны имени Дмитрия Донского[2.1; C. 99]. 4 января 1943 года Сергий направил Сталину телеграмму, в которой говорил об этом и просил открыть специальный счёт в Госбанке. «Нашим особым посланием приглашаю духовенство, верующих пожертвовать на колонны танков имени Димитрия Донского. Для начала Патриархия вносит сто тысяч рублей, Елоховский кафедральный собор в Москве триста тысяч, настоятель собора Колчицкий Николай Фёдорович – сто тысяч». В ответной телеграмме Сталин выразил благодарность «за заботу о бронетанковых силах Красной Армии» и пообещал открыть счёт в Госбанке[1.10; C. 2]. В ответ на призыв Сергия откликнулись духовенство и верующие СССР. Уже через четыре месяца была собрана сумма в восемь миллионов рублей. Большой вклад в сбор пожертвований внесла всё та же Ленинградская епархия. Митрополит Алексий дважды посылал телеграмму Сталину, в которой говорилось о средствах, пожертвованных Красной армии[2.1; C. 101]. Наконец, Сталин прислал ответную телеграмму, в которой говорилось: «Прошу передать православному духовенству и верующим Ленинградской епархии, собравшим, кроме внесённых ранее 3682143 руб., дополнительно 1769200 руб. на строительство танковой колонны имени Дмитрия Донского, мой искренний привет и благодарность Красной Армии…»[Там же; C. 102]. Следует отметить, что во многих республиках и областях был проведён сбор средств на танковую колонну. На танковом заводе в Челябинске были выстроены 40 танков, которые 7 марта 1944 года были переданы митрополитом Николаем от Московской Патриархии Красной Армии. Танки из этой колонны участвовали в освобождении Украины, Белоруссии, Молдавии, Польши и даже дошли до Берлина.

Также параллельно продолжался сбор средств на авиаэскадрилью имени Александра Невского. Кроме этого православные верующие участвовали в сооружении танков и самолётов по инициативе населения их областей. К примеру, духовенство и верующие Новосибирска пожертвовали 110 тысяч рублей на строительство сибирской эскадрильи «За Родину»[2.11; C. 62].

В целях устойчивого развития экономики страны проводились государственные займы, в которых также активное участие принимала Церковь. Так, сохранились сведения о купленных церквами Ленинграда облигациях: Никольский собор – на сумму 150 тысяч рублей, Князь-Владимирский – на 50 тысяч, Спасо-Преображенский – на 50 тысяч и т.д.

А после того как были разгромлены немецкие войска под Ленинградом и снята блокада города, Алексий призвал население организовать сбор средств в фонд помощи детям и семьям бойцов Красной Армии. Церковь горячо откликнулась на этот призыв и был начат сбор пожертвований. В частности, Никольский собор собрал 250 тысяч рублей, Князь-Владимирский – 188 тысяч, Спасо-Преображенский – 175 тысяч и т.д. Также были собраны подарки бойцам Красной Армии на сумму 234250 рублей (только в Ленинградской епархии)[2.1; C. 101].

В результате Церковью было собрано более 300 миллионов рублей[2.4; C. 95].

Таким образом, все направления патриотической деятельности Церкви были чрезвычайно важны, они внесли большой вклад в победу СССР в войне против фашизма.

Конечно, государственные органы не могли не считаться с Церковью и её потребностями, поэтому они регулярно снабжали в течение всей блокады Ленинграда храмы маслом для лампад, свечами, а также вином и мукой, необходимыми для причащения прихожан[2.1; C. 100].

Однако нельзя не отметить то, что в мае 1943 года по требованию наркомата внутренних дел было запрещено шефство епархий непосредственно над конкретными военными госпиталями снабжение их продуктами питания, другими необходимыми предметами, проведение концертов и посещение раненых бойцов представителями приходов и духовенством[2.6; C. 16]. Они рассматривались как недопустимые попытки «со стороны церковников входить в непосредственные сношения с командованием госпиталей и ранеными под видом шефства»[2.11; C. 63].

Кроме того, следует рассмотреть церковных личностей, которые отличились патриотической деятельностью в годы Великой Отечественной войны.

В период эвакуации по поручению патриаршего местоблюстителя Сергия в Москве остался митрополит Николай (Ярушевич). Во время битвы за Москву он часто выезжал на передовую, совершал богослужения в московских и подмосковных храмах, произносил проповеди, поддерживал народ морально, не давал ему падать духом. Подлинным примером мужества является поведение митрополита Алексия (о котором уже упоминалось), оставшегося в годы блокады Ленинграда в городе, он служил литургии в Никольском Морском соборе, обращался с патриотическими воззваниями к населению[Там же; C. 62]. «…Зажигает сердца воинов тот дух единения и воодушевления, которым живёт теперь весь русский народ»[2.23; C. 260], - гласило его обращение к верующим в вербное воскресенье. Решением Верховного Совета СССР митрополит Алексий был награждён медалью «За оборону Ленинграда»[3.6].

Его подвиг послужил примером для других ленинградских священнослужителей, которые также в годы войны продолжали служить в церквах и совершать религиозные обряды[2.11; C. 63]. Учитывая также и это, президиум Верховного Совета СССР неоднократно принимал решения о награждении священнослужителей. Медалями «За оборону Ленинграда» были награждены ленинградские священники в количестве 11 человек, а 21 октября 1946 года были вручены медали «За доблестный труд в Великой Отечественной войне» многим настоятелям соборов и церквей города Ленинграда[3.11].

Также нельзя не упомянуть имя епископа Луки (Войно-Ясенецкого). Он был хирургом Красноярского госпиталя. До болезни в 1942 года он делал по 4-5 операций в день, работая по 8-9 часов, но после болезни он был вынужден сократить свой рабочий день[2.8; C. 10], а позже и вовсе перестал оперировать, давая только рекомендации. В первый день принятия сана епископа Лука отслужил молебен о даровании победы над фашистскими захватчиками и призвал жертвовать средства на танковую колонну имени Дмитрия Донского. Он выступал с патриотическими воззваниями и учил паству милосердию[2.14; C. 244-246].

Кроме того, остановимся на судьбе простого красноярского священника Н.В. Попова. В годы войны он сделал сборы на сумму 620 тысяч рублей. Благодаря его стараниям вновь открылась Покровская церковь. Позже, когда Попов стал настоятелем открытой церкви, он собрал средства в фонд помощи детям и семьям фронтовиков. В 1945 года было собрано 247 тысяч рублей. Н.В. Попов был награждён медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»[2.7; C. 146].

Владыка Варфоломей, архиепископ Новосибирский и Барнаульский, призывал людей к пожертвованиям на нужды армии, совершая богослужения в храмах Новосибирска, Барнаула, Тюмени, Омска и других городов. Сборы шли на приобретение тёплых вещей для бойцов, содержание госпиталей и детских домов и помощь инвалидам войны[3.1].

Таким образом, можно сделать вывод, что патриотическая деятельность Русской Православной Церкви была многоплановой, она имела большое значение и во многом благодаря ей поменялось отношение Советского правительства к Церкви.

Глава 3. Сотрудничество и сопротивление Русской Православной Церквина оккупированных территориях

На территории СССР, оккупированной немцами, местное духовенство в целом разделилось на три лагеря: те, кто поддерживали немцев и сотрудничали с ними, духовенство, которое организовало сопротивление оккупантам, и те, кто заняли выжидательную позицию и не поддерживали не тех, не других.

Если рассматривать Прибалтику, то следует отметить, что после занятия Риги немецкими войсками, митрополит Сергий (Воскресенский) не эвакуировался, а остался в Латвии[2.24; C. 375-376].

Главным в деятельности Сергия стала миссионерская работа на северо-западе России[Там же; C. 380].

В Латвии численность русских приходов составляла 70%, поэтому раскольнические тенденции не получили поддержки и национальное движение не стало широко распространённым[2.23; C. 601].

Иное положение дел обстояло в Эстонии, где русские православные верующие составляли 25%. Поэтому Эстонская епархия осталась в юрисдикции Константинопольского патриарха, несмотря на противодействие русских священнослужителей и экзарха Сергия в частности[Там же; C. 382-385].

В связи с этим положение Сергия было противоречивым. С одной стороны, он оставался верным Московской Патриархии и не соглашался на требования немцев не признавать новоизбранного патриарха Сергия[Там же; C. 387]. Кроме того, он смог убедить немецкие власти, что им выгоднее сохранить на северо-западе епархии Московской, а не Константинопольской Патриархии[3.13]. Также огромной заслугой митрополита Сергия было попечение о военнопленных красноармейцах. Первоначально на общение с ними был наложен категорический запрет, но позже митрополит Сергий добился от фашистов отмены этого запрета на вверенных ему территориях[3.3]. С другой стороны, в 1941 году он сделал заявление: «За подписью патриаршего местоблюстителя Сергия… большевики распространили нелепое воззвание, призывая русский народ сопротивляться германским освободителям. Мы знаем, что блаженный Сергий… не мог сам составить столь безграмотное и столь бессовестное воззвание. Либо он вовсе не подписывал его, либо подписывал под страшными угрозами…»[2.24; C. 387-388]. А на созванном по требованию гестапо архиерейском совещании в Риге была направлена приветственная телеграмма Гитлеру и осуждена патриотическая позиция Русской Православной Церкви[Там же; C. 388].

Некоторое время экзарху Сергию удавалось лавировать между оккупантскими властями и Московской Патриархией. Так, известно высказывание Сергия в отношении немцев «Не таких обманывали – с НКВД справлялись, а этих колбасников обмануть не трудно»[1.1; C. 167]. Но это продолжалось недолго. Так, в берлинских архивах сохранились документы, которые свидетельствуют о том, что деятельность митрополита Сергия сильно мешала немецким властям. Кроме того, в храмах, находящихся в юрисдикции экзарха Сергия, возносились молитвы о спасении Отечества от немецких оккупантов[3.3]. После убийства митрополита Сергия немецкие власти объявили, что убийство Сергия – дело рук советских партизан. Однако существует версия, что убийцами являлись немецкие фашисты[2.24; C. 395-396].

Таким образом, несмотря на видимое сотрудничество с оккупационными властями, митрополит Сергий не занял однозначную позицию по отношению к ним.

На Украине немцы в большей степени опирались на автокефалистов. Главой Автокефальной Церкви был провозглашён митрополит Варшавский Дионисий, который целиком и полностью поддерживал Гитлера и его политику[2.17; C. 567]. Но кроме Автокефальной Церкви существовала Автономная, которая существовала под руководством митрополита Алексия (Громадского). Огромной заслугой Алексия является то, что он остался приверженцем Московской Патриархии. Автономная Церковь Украины сохраняла верность Отечеству и противостояла оккупантам. Также нельзя не упомянуть архиепископа Вениамина, который также внёс большой вклад в сохранение единства Православной Церкви на Украине. Он до конца сохранил верность Московской Патриархии[3.3].

На территории Украины две церковные организации – Автокефальная и Автономная Церковь занимали противоположные позиции. В то время как Автокефальная Церковь активно сотрудничала с оккупантами, Автономная противостояла им.

На северо-западе России духовенство в основном хоть и занимало патриотическую позицию, активных действий по сопротивлению немцам не оказывало.

Так, из дневника отца Иоанна Молчанова можно проследить отрицательное отношение к оккупантам: «23 мая… Когда шли мимо лазарета русских пленных… до слёз мне стало жалко русских пленных. Хочется помочь, но не знаешь как, решил принести табака… Придёт всё-таки время, когда прогонят этих проклятых немцев, поплатятся собственной шкурой за осквернение нашей русской земли… 24 июля… Нет ни одного человека мужественного, смелого, решительного, организованного, способного организовать отряд сопротивления извергам рода человеческого»[1.6; C. 223].

Так, духовенство и их семьи относились с сочувствием к советским военнопленным и были настроены решительно против немецких оккупантов.

Кроме того, отец Кирилл тайно помогал партизанам, ходил к военнопленным и помогал бедным, за это он жестоко наказывался немцами и преследовался ими[2.9; C. 94].

Но существовали и священники, сотрудничавшие с оккупационными властями. Так, арестованный 11 апреля 1944 года НКВД отец В. Апраксин признался, что во время оккупации он четыре раза служил молебны в честь немецкой армии. В августе 1943 года Апраксин произнёс проповедь о сборе средств для нужд Русской Освободительной армии. Однако деньги, собранные в результате этого, были направлены в Русский комитет взаимопомощи для благотворительных целей. Кроме того, Апраксин и другие священники Гатчины не поминали патриаршего местоблюстителя Сергия, в то время как другие священнослужители северо-запада России во время службы поминали только его. Также эти священники ждали освобождения от немцев и молились за русское воинство. А отец Фёдор Забелин даже укрывал в соборе советского офицера[1.3].

Сиверское духовенство также совершало богослужения и крестные ходы в честь немецкой армии. Но в отличие от гатчинского духовенства это скорее всего была мера вынужденная, так как, когда немцы начали эвакуацию населения, сиверское духовенство единодушно отказалось уезжать[2.26; C. 102].

А в Вырицах бывший советский военнопленный отец Михаил Ноздрин проводил среди населения агитацию против немцев[1.2].

Таким образом, на северо-западе России поддерживали нацистов только священники Гатчины, остальные – в целом были против оккупантов.

Что касается церковной ситуации в Белоруссии, то митрополит Пантелеймон в 19-20-е годы XX века не поддержал автокефалии Православной Церкви в Польше, он не согласился на разрыв с Московской Патриархией, за что был отстранён от должности, а на его место был назначен нацистами Филофей Нарко. Он в большей степени проводил идею автокефалии Белорусской Православной Церкви. Благодаря ему начала создаваться Белорусская Национальная Церковь, где богослужения, проповеди и церковная документация велись на белорусском языке[2.20; C. 8].

После избрания Сергия патриархом он потребовал от белорусских священнослужителей безоговорочного признания его власти. Филофей Нарко и его последователи приняли решение порвать с Московской Патриархией, а митрополит Пантелеймон остался верен патриарху Сергию[Там же; C. 26].

Таким образом, белорусское духовенство раскололось на приверженцев и противников автокефалии Белорусской Православной Церкви, были и те, кто относились к этому нейтрально[2.26; C. 102].

Но во время оккупации идея Автокефальной национальной Церкви не стала объединяющей. Сотрудничество с нацистами не нашло поддержки у рядового белорусского духовенства[Там же; C. 24].

В июле 1943 года в городе Бобруйске местным священником стала издаваться газета «Благовест» антисоветского содержания, но после ряда немецких поражений на фронте она была закрыта. Кроме того, ещё один священник Михаил Гапоник издавал свой журнал «Отечество», в которой выражал антисоветские взгляды. Журнал распространялся среди его прихожан и знакомых[1.6; C. 223].

Широкое развитие на территории Белоруссии получило партизанское движение. Несмотря на приверженность Московской Патриархии, митрополит Пантелеймон призывал не поддерживать партизан и выдавать их оккупационным властям.

Часть духовенства согласилась с такой установкой и боролась с партизанами. Примером является деятельность священника Антониуса из посёлка Логойск Минской области. С приходом немцев он начал активно пропагандировать за установление немецкой власти в СССР. Также Антониус принимал все меры, чтобы партизанское влияние не распространялось на вверенных ему территориях. Кроме того, некоторые священники собирали агентурные сведения от партизан, нарушая тайну исповеди. Конечно, таких случаев было немного, но они были, также были случаи доноса о местонахождении партизанских отрядов[2.20; C. 65-66].

Священникам, которые доносили на партизан и сотрудничали с оккупантами, партизаны выносили смертный приговор. Всего за годы оккупации партизаны убили 42 православных священника[Там же; C. 73]. Также известны случаи поджога партизанами церквей и домов священнослужителей, враждебно относившихся к партизанскому движению[2.17; C. 567].

Были и священнослужители, которые нейтрально относились к партизанам, то есть они знали о дислокации партизанских отрядов, не выдавали их, но и не помогали партизанам[Там же; C. 67].

Однако существовали священнослужители, которые не восприняли наказ Пантелеймона и сотрудничали с партизанами, следуя установкам Московской Патриархии. Так, в январе 1942 года патриарший местоблюститель Сергий писал: «Пусть ваши местные партизаны будут для верующих людей не только примером и одобрением, но и предметом непрестанного попечения. Помните, что всякая заслуга, оказанная партизану, есть заслуга перед Родиной и лишний шаг к вашему собственному освобождению от фашистского плена».

В своём рождественском послании от 13 декабря 1942 года Сергий обращался духовенству и населению оккупированных областей: «Участник партизанской войны не только тот, кто с оружием в руках нападает на вражеские отряды. Участник и тот, кто поставляет партизанам хлеб, и всё, что им нужно в их полной опасности жизни; кто скрывает партизан от предателей и немецких шпионов; кто ходит за ранеными и прочее»[2.20; C. 65-66].

Если в городах духовенство не имело возможности активной поддержки партизан, то в сельских приходах эта помощь была частым явлением. Причин, побудивших помогать партизанам со стороны православного духовенства, было достаточно. Во многом даже это было вызвано не столько внешними причинами, сколько внутренними моральными мотивами каждого священника. Также одной из причин были указания Московской Патриархии. Кроме того, многие священнослужители Белоруссии были дальновидными и уже на первом этапе Великой Отечественной войны были уверены в победе СССР. Конечно, находясь в оккупированной зоне, священники могли встретиться как с партизанами, так и с нацистами. Многие священнослужители принимали в своих домах как тех, так и других. Малейшая ошибка в поведении могла повлечь за собой расстрел[Там же; C. 67].

Формы помощи партизанам были различны: снабжение продуктами, лекарствами, фиктивными справками, укрывательство в своём доме, участие в разведках; а некоторые священники даже воевали с оружием в руках (конечно, такие случаи не были массовыми, а скорее единичными).

Так, протоиерей Александр Романушко сотрудничал с партизанами с лета 1942 до лета 1944 года. По его письму, посланному митрополиту Алексию осенью 1944 года, видно, что численность полесских священников уменьшилась на 55% в связи с расстрелами фашистами за содействие партизанам. Можно сделать вывод, что большинство священников всё-таки помогали партизанам.

Вернёмся к формам помощи партизанам. Часто священникам приходилось писать фиктивные справки о том, что партизаны являются глубоко верующими людьми и не имеют к партизанскому движению никакого отношения. Написание справок было наиболее распространённой формой помощи партизанскому движению со стороны духовенства[2.20; C. 71].

Иногда священникам удавалось спасти партизан и местное население от гибели. Так, они сообщали партизанам о предполагаемых карательных операциях со стороны нацистов. Также священники укрывали молодёжь, которая подвергалась насильственному угону на принудительные работы в Германии. Чаще всего, священнослужители сначала в храмах призывали молодёжь добровольно уезжать в Германию, а затем прятали их у себя дома. Кроме того, партизаны нуждались в медицинской помощи, которую также оказывали местные священнослужители. Так, священник Борис Кирик из Белоруссии специально для оказания медицинской помощи партизанам выкопал у себя дома огромный погреб. Там он устроил госпиталь для партизан на десять коек[Там же; C. 72-73].

Непросто сложились судьбы священников, которые сотрудничали с партизанами. Так, был угнан в Германию иеромонах Сергий из Жировицкого монастыря. Священник Александр Волосович был отправлен в концентрационный лагерь за то, что его сын был партизаном. Также известны случаи угона родственников священнослужителей-патриотов. Но чаще всего, если священник был замечен в связях с партизанами, его ждала смерть от рук нацистов.

Как уже отмечалось, многие священники кроме указанной помощи, оказывали действенную поддержку партизанскому движению. Они воевали с оружием в руках и тем самым вносили посильную помощь в общее дело победы[Там же; C. 78].

Таким образом, духовенство разделилось на три лагеря по вопросу отношения к партизанскому движению. Но всё-таки большинство священнослужителей помогали партизанам и оказывали сопротивление оккупантам.

Кроме поддержки партизанского движения священники оказывали денежную и материальную помощь фронту. Так, на оккупированных территориях собирались средства на строительство танковой колонны имени Дмитрия Донского. Также собирались средства на тёплые вещи красноармейцам, для оказания помощи инвалидам войны, детям и жёнам военных. Только за март 1943 года жители оккупированных территорий внесли в фонд обороны страны 5400 рублей. Однако из-за быстрой оккупации эти территории не смогли в полной мере оказать денежную помощь Красной Армии. В период оккупации известны случаи передачи денежных средств священнослужителями через партизанские отряды на нужды Красной Армии. Активная денежная и материальная помощь уже началась после освобождения оккупированных территорий и продолжалась до окончания войны[2.20; C. 79-80]. Так, к примеру, Православная Церковь в Белоруссии внесла в фонд обороны около шесть миллионов рублей и три фунта серебра[Там же; C. 85].

Также следует отметить, что патриотически настроенные священники зачитывали своим прихожанам сводки Совинформбюро, приказы командования и помогали тем самым фронту[Там же; C. 84].

Вообще немцы, открывая храмы, руководствовались пропагандистскими целями. Но открытые храмы не становились центрами антисоветской пропаганды, напротив они превратились в активные центры русского национального самосознания, которое неразрывно связаны с патриотизмом. Кроме того, на оккупированных территориях создавались «кружки взаимопомощи», которые оказывали поддержку бедным и военнопленным[3.11].

Итак, формы сопротивления оккупантам были различны. Чаще всего это была патриотическая деятельность духовенства, проживавшего на оккупированных территориях. Это не было прямой формой сопротивления, но косвенно поддержка Красной Армии наносила большой вред немцам.

Отдельной страницей взаимоотношений духовенства с оккупационными властями является деятельность Псковской Православной миссии[2.21; C. 9]. Миссия была создана во многом из-за того, что Гитлер и Розенберг разработали план восстановления на этих территориях церковной жизни, церквей, где восхвалялась бы немецкая власть. Инициатором создания миссии был экзарх Прибалтики Сергий, который и стал её руководителем. В связи с этим следует отметить, что по одной из версий Сергий был оставлен на оккупированной территории с целью разведки для органов НКВД и организации подрывной деятельности против немцев. Именно этим объясняется создание Псковской Православной миссии. С одной стороны, священники, входившие в неё, в проповедях восхваляли Гитлера и немецкую власть. А с другой стороны, эти же священники содействовали партизанам и укрывали их под куполами церквей.

Также при содействии Псковской Православной миссии был проведён в жизнь план спецоперации «Послушники». В Псково-Печерскую обитель были внедрены два агента советских спецслужб, которые давали дезинформацию немцам[2.19; C. 17].

Кроме того, за время существования миссии (с августа 1941 года по февраль 1944 года) было открыто больше трёхсот приходов, в которых велась просветительная и социальная работа.

В целом Православная Псковская миссия не стала орудием контроля над русскими людьми, как это задумывалось заранее, напротив она возвращала их к Церкви, укрепляла и поддерживала в условиях оккупации [2.21; C. 9]. Во многом она помогла советской армии в решающих сражениях, так как священники миссии снабжали немцев дезинформацией.

Таким образом, Православная Церковь на оккупированных территориях как поддерживало немцев, так и оказывала им активное сопротивление.

Заключение

Рассмотрев данную тему, мы изучили особенности развития Русской Православной Церкви в годы Великой Отечественной войны. После прихода большевиков Русская Православная Церковь долгое время находилась в угнетении, большинство священнослужителей было репрессировано. Но с началом Великой Отечественной войны отношение к ней изменилось, И.В. Сталин пошёл на уступки, в результате чего на некоторое время Церковь отчасти вернула себе прежние позиции в государстве. Население же в большинстве осталось верующим, что сыграло непоследнюю роль в улучшении отношений советского правительства с Церковью. Следует отметить, что в результате проведённого исследования были выявлены причины, заставившие И.В. Сталина примириться с Церковью и обрести в её лице надёжного союзника. Обобщая эти причины, можно сказать, что мотивов, по которым И.В. Сталин пересмотрел свою религиозную политику, было несколько, они касались требований союзников о свободе религии в СССР, использования Церкви нацистами на оккупированных территориях в качестве орудия пропаганды и т.д. Но тем не менее, Советское правительство не торопилось кардинально менять политику в отношении Церкви, что выразилось в следующем периоде истории СССР.

В связи с этим следует сказать, что патриотическая деятельность Русской Православной Церкви внесла большой вклад в победу над фашистской Германией. Благодаря Церкви были собраны средства на танковую колонну и авиаэскадрилью. Конечно, этим помощь Церкви не ограничивалась, она была многоплановой. И.В. Сталин оценил патриотическую деятельность Русской Православной Церкви, и в последующем она стала ещё одной из причин улучшений отношений Церкви с Советским государством.

На оккупированной же территории духовенство по-разному относилось к немцам – некоторые священники сотрудничали с оккупантами, другие – организовали сопротивление, причём формы сопротивления были различными, они также были нами рассмотрены в данной работе.

В итоге следует отметить, что Русская Православная Церковь сыграла большую роль в победе над фашистской Германией, в связи с чем (благодаря её патриотической деятельности и т.д.) положение Церкви в СССР изменилось в лучшую сторону.

Список использованных источников и литературы

I. Источники

1.1. Алексеев В.И., Ставру Ф. Русская Православная Церковь на оккупированной немцами территории // Русское Возрождение. - 1981. - № 14. – С. 166-169.

1.2. АУФСБ СПб ЛО. - Ф. архивно-следственных дел. – Д. П-88727. - Л.267-273. // http://www.krotov.info

1.3. Бовкало А.А., Галкин А.К.Церковное возрождение в Гатчине (Ленинградская епархия во время второй мировой войны) // ЦГАСПб. - Ф.9324. - Оп.1. - Д.7. - Л.19-20. // http://www.krotov.info

1.4. Воспоминания митрополита Сергия // Журнал Московской Патриархии. – 1943. - №1. – С. 7-9.

1.5. Встреча Сталина с митрополитами Сергием, Алексием и Николаем // Известия. - 1943. – 5 сентября // http://www.apocalyptism.ru

1.6. Дневник Василия Молчанова. 1943-1947 // Санкт-Петербургские епархиальные ведомости. - 2003. - №28-29. - С. 223-224.

1.7. Доклад о положении Церкви председателя Совета по делам РПЦ Карпова И.В. Сталину, В.М. Молотову и Л.П. Берии // ГАРФ. – Ф.6991. - Оп. 1. – Д.2. – Л.14-14 об. // http://www.apocalyptism.ru

1.8. Ленин В.И. Полное собрание сочинений: В 55 т. – Т.12. – М.: Политиздат, 1977. – 430 с.

1.9. Письмо Патриаршего Местоблюстителя митрополита Алексия (Симанского) И.В.Сталину по поводу кончины Патриарха Сергия и своего вступления в должность // Известия. – 1944. - 21 мая // http://www.apocalyptism.ru

1.10. Телеграмма митрополита Сергия Сталину и ответа Сталина // Правда. – 1943. – 4 января // http://www.apocalyptism.ru

II. Литература

2.1. Веселов А.П. Патриотическая деятельность Ленинградской епархии в блокадном городе (1941-1944 гг.) // Отечественная история. – 2005. – №2. – С. 98-101.

2.2. Дипломатический Словарь / Под ред. А.А. Громыко, А.Г. Ковалева, П.Н. Севостьянова: В 3 т. – Т.1. – М.: Наука, 1984. – 424 с.

2.3. Карташев А.В. Русская Православная Церковь, 988-1988. – М.: Изд-во Московской Патриархии. - 1988. – 250 с.

2.4. Корзун М.С. Русская Православная Церковь 1917-1945 гг. – Минск: Беларусь. – 1987. – 230 с.

2.5. Кучер О.Н. Христианство История и современность. – Ростов-на-Дону: Феникс, Харьков: Торсинг, 2007. – 320 с.

2.6. Лбов А. Советская власть и РПЦ в годы Великой Отечественной войны – было ли коренное изменение политики? // Коммунистический журнал. – 2007. - №3. – С. 13-17.

2.7. Люди и судьбы XX век / Под ред. В.Е. Лебедевой. – М.: Объединенное Гуманитарное Издательство, 2002. – 272 с.

2.8. Майстренко В. Мир вам и благословение // Красноярский рабочий. - 1991. - № 34. - С. 10.

2.9. Мамонтов В. Пустынный житель. Схиархимандрит Косма (Смирнов) // Санкт-Петербургские епархиальные ведомости. - 2002. - №26-27. - С. 93-95.

2.10. Марченко А.Н. Материальное положение православного духовенства в России в 1918 – 57 гг. // Отечественная история. – 2008. – №4. - С. 104-113.

2.11. Одинцов М.И. Религиозные организации в СССР в годы Великой Отечественной войны (1943-1945) // Отечественные архивы. – 1995. - №3. – С. 62-63.

2.12. Одинцов М.И. Российское государство на пути к свободе совести: потери, приобретения, проблемы (1986-1996 гг.) // Религия и политика в современной России. - 1997. - №7. - С. 18-22.

2.13. Одинцов М.И. Хождение по мукам (к истории государственно-церковных отношений в СССР) // Наука и религия. - 1990. - №8. – С. 14-17.

2.14. Памятники истории и культуры Красноярского края / Под ред. В.В. Чагина. - Красноярск: Красноярское книжное издательство, 1997. – 262 с.

2.15. Патриарх Сергий и его духовное наследство / Под ред. Митрополита Николая (Ярушевича). – М.: Издание Московской Патриархии, 1947. – 416 с. // http://www.apocalyptism.ru

2.16. Поспеловский Д.В. Русская православная церковь в ХХ веке. – М.: Республика, 1995. – 511 с.

2.17. Процюк Ф. Обособленческие движения в Православной Церкви на Украине с 1917 по 1943г.: В 4 т. – Т.4. – Смоленск: Смоленск, 1979. – 607 с.

2.18. Регельсон Л.Л. Трагедия Русской Церкви. 1917-1953. – М.: Крутицкое Подворье, 1996. – 209 с.

2.19. Сегень А.Ю. Крестный путь Псковской Православной миссии // Русский Дом. – 2007. - №1. – С.16-17.

2.20. Силова С.В. Православная церковь в Белоруссии в годы Великой Отечественной войны (1941-1945 гг.). – Гродно: Гродненское Гуманитарное Управление, 2003. – 105 с.

2.21. Смирнов Д. Военное духовенство // Журнал Московской Патриархии. – 2001. - №9. – С.8-11.

2.22. Соловьёв И.В. Дни примирения (Попытка воссоединения Русского Западно-Европейского Экзархата с Московской Патриархией) // Церковно-исторический вестник. - 1999. - № 4-5. - С.232-245.

2.23. Цыпин В. История Русской Церкви: В 9 кн. – Кн.9. – М.: Изд-во Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1997. – 690 с.

2.24. Шкаровский М.В. Феномен Экзархата Московской Патриархии в Прибалтике // Нестор. – 2000. - №1. - С.380-410.

2.25. Шкаровский М.В. Церковное возрождение на оккупированных территориях Санкт-Петербургской (Ленинградской) епархии в 1941-44 гг. – СПб.: Питер, 2005. – 230 с.

2.26. Шкаровский М.В. Церковь зовёт к защите Родины. Религиозная жизнь Ленинграда и Северо-Запада в годы Великой Отечественной войны. – СПб: Питер, 2005. – 150 с.

2.27. Якунин В.Н. Укрепление положения РПЦ и структура её управления в 1941-45 гг. // Отечественная история. – 2003. - №4. – С.83-93.

III. Интернет-ресурсы

3.1. Баймухаметова Р.Р. Роль русской православной церкви в Великой Отечественной войне // http://www.memorial.krsk.ru

3.2. Барабаш Т.А. Судьбы Русской церкви в годы войны: до и после встречи с генералиссимусом Сталиным // http://www.rusoir.ru

3.3. Гринев Н. Русская Православная Церковь во время Великой Отечественной войны // http://www.world-war.ru

3.4. Дятлова Е. Война миров: Русская православная церковь в годы Великой Отечественной войны // http://www.taday.ru

3.5. Жаков Е. Сталин и время // http://www.apn-spb.ru

3.6. Ильченко В.Н. Особенности правовых отношений между Русской православной церковью и Советским государством в годы Великой Отечественной войны // http://mmj.ru

3.7. Казанская икона Божией Матери - благословение России и Петербургу // http://www.apocalyptism.ru

3.8. Лисавцев Э.И. Исторический путь православия после 1917 года // http://history.machaon.ru

3.9. Поповский М. Жизнь и житие Войно-Ясенецкого, архиепископа и хирурга // http://orth.narod.ru

3.10. С беседой о роли Русской Православной Церкви в годы Великой Отечественной войны священник выступает в трудовых коллективах Талицкого и Тугулымского районов // Информационное агентство Екатеринбургской епархии // http://www.ekaterinburg-eparhia.ru

3.11. Уваров Е.В. Патриотическое служение Русской Православной Церкви в годы Великой Отечественной войны // http://www.srcc.msu.su

3.12. Фирсов В.Г. Была ли безбожная пятилетка // http://www.memorial.krsk.ru

3.13. Церковь в годы войны: служение и борьба на оккупированных территориях // http://www.patriarchia.ru

• Переломные точки русской истории