Рылова О.М.

Нет сомнений, что каждый из Вас, уважаемые читатели, слышал об Иоанне Грозном. А знакомо ли Вам имя Григорий Лукьянович Бельский? Впрочем в историю он вошел под другим именем - Малюта Скуратов. Да, тот самый кровожадный палач царя. Есть в нашей  истории еще один ключевой персонаж – Федор Колычев - митрополит московский  Филипп, мученик, причисленный к лику святых. Но что же объединяет этих людей?

1569 год. Царь Иоанн Грозный со своей свитой отправляется в поход на Новгород. В середине похода, примерно в 20-х числах декабря, опричное войско добралось до Твери и нанесло жестокий урон городу. Именно тогда в Отроч монастырь и был направлен Григорий Лукьянович Скуратов-Бельский, по прозвищу Малюта, один из главных вождей опричнины.[1] 23 декабря Малюта посетил одну из келий монастыря. Войдя в нее, он увидел молящегося старца, в котором без труда угадывался опальный митрополит. Что произошло между ними, не знает никто, но Малюта вышел из кельи, а бездыханное тело старца осталось лежать на полу. Зачем же царский опричник его задушил? Давайте разберемся.

Но начнем мы с далекого 1507 года. Холодным утром 11 февраля 1507 года в знатной семье Колычевых появился на свет мальчик. При крещении его нарекли именем Федор, в честь древнего святого Феодора Стратилата, небесного покровителя служилых людей. Огромное, разветвленное семейство Колычевых в XVI столетии процветало на государевой службе. Если сложить воедино все поместья и вотчины, которыми владели его представители, то получится территория, равная по площади небольшой европейской стране. [2]

О юных годах Федора известно лишь следующее: он сторонился игр, предпочитая им книжное учение. Как отпрыск знатного семейства, Федор должен был освоить ратную науку. В ту пору молодой человек, чтобы не отстать от сверстников, должен был отлично бегать, скакать на коне, бороться, упражняться в стрельбе из лука и участвовать в кулачных боях. Аристократ осваивал также правильное обращение с оружием, узнавал от старших об известных тактических уловках и походных обычаях русской армии.

Однако молодость Федора никак не улавливается в военной документации того времени, хотя он был обязан служить и по происхождению своему мог претендовать на высокие посты при дворе.[3] И что же? Ни одно ведомство не упоминает его на службе. Это по меньшей мере необычно. Здесь надо учесть особенность старомосковского боярства: юноши начинали службу с очень раннего возраста. В 15 лет они уже могли быть призваны в поход «конно, людно и оружно». То есть, к тридцати годам у Федора Колычева должны были быть за плечами никак не меньше десятка лет службы. Почему же он остался невидимым для разрядов? Федора Колычева ожидала блестящая карьера. Ему предстояло водить в бой полки и целые армии, заседать в Боярской думе, но в какой-то момент он отказывается и от достатка, и от карьеры. Вдобавок ко всему в 1537 году Федор принимает монашеский постриг. Может быть дело в мятеже князя Андрея Старицкого - брата почившего государя Василия III, заявившего свои претензии на наследование великокняжеского престола?[4] Среди его сторонников обнаружились многие из рода Колычевых и обошлись с ними самым незавидным образом. Тень мятежа легла на членов семьи. В XVI веке подозреваемых в склонности к мятежу могли запросто лишить вотчин и поместий, отправить в ссылку, а главное – отобрать выслуженные чины. Поэтому все семейство – виновные и невиновные в мятеже – должно было трепетать в предчувствии больших бед. Это ли обстоятельство подвигло Федора стать иноком? Или все-таки благие намерения и набожность? Последнее тоже вполне вероятно, ведь род Колычевых проявил необыкновенную живучесть и не рухнул даже после «дела Старицких». Многие его представители сохранили высокое служебное положение и добились выдающегося статуса среди элиты Московского государства.[5]

Наша земля в XIV-XVI вв. испытала невиданный взлет монастырской жизни. Все лучшее из русской культуре того времени рождалось в иноческих обителях. Северная Фиваида – ожерелье русских монастырей, возникших в ту пору – несравнимый ни с чем в истории христианства комплекс монастырей. В один из них Колычев и решил отправиться. Соловецкая обитель – одна из самых дальних обителей, жившая в исключительно тяжелых условиях. Дорога к нему лежала через всю Новгородчину, а затем по Белому морю. До цели своего странствия он добрался к 1538 году. Вместе с другими послушниками Федор Степанович выполнял общие работы, которые были не каждому по плечу. [6]К началу 1540 года Федор принял постриг и иноческое имя Филипп. Обычным делом для соловецкой братии был не только молитвенный, но и иной труд – современный мирянин иначе как каторжным его не назовет. Перед смертью старый настоятель монастыря благословил Филиппа на игуменство. Он прекрасно понимал: тихая пустынническая жизнь окончена. Настало время засучить рукава перед большими трудами да готовиться к сопротивлению недовольных. Филипп честно понесет этот груз и будет удерживать его на протяжении двух десятилетий.

На Соловках началось грандиозное строительство, полностью изменившее облик монастыря, его роль в жизни Русского Севера и образ жизни братии. То величие обители, та роскошь ее архитектуры, которые в наши дни привлекают на острова тысячи туристов и паломников, уходят корнями к игуменству Филиппа. А началось все с возведения каменного храма Успения Богородицы взамен старого, деревянного.[7] Средства на строительство стали собирать еще задолго до начала работ. Но средств было мало, и требовалась поддержка извне. Ее оказал государь, Иоанн IV. Монастырь получил невероятно большое земельное пожалование. Что ж, Иоанн Грозный может быть щедрым.

Монастырь на протяжении нескольких лет предпринимал по-настоящему подвижнические усилия для своего расширения и развития. В 1557 году Успенский храм был возведен и отделан как подобает. Филипп стремился упразднить бревенчатые храмы, а на их месте поставить все каменные. Столь обширное строительство встречало сопротивление многих иноков, кому по душе была прежняя размеренная жизнь. К августу 1566 года был построен главный храм обители – Спасо-Преображенский собор. Была оборудована Заяцкая гавань, проложены дороги на Большом Соловецком острове. Первые преобразования повлекли за собой целую лавину других преобразований.[8]

Спокойная жизнь на Соловках кончилась в июне 1566 года. Из Москвы прибыл государев гонец с известием: царь Иоанн Васильевич желает видеть соловецкого настоятеля и велит ему немедленно собраться для поездки в Москву. В столице игумена встретили милостиво, осыпали подарками, пригласили к царской трапезе. Сам Иоанн IV призвал его и огласил свое намерение: поставить на митрополичью кафедру.[9] Согласитесь, большая честь. Филипп обратился было к государю с просьбой отпустить его назад, но царь был непреклонен, а его свита взялась утешать и уговаривать игумена. С тревогой в душе он стоял на пороге митрополичьего служения.

Сам царь избрал Филиппа из многочисленных игуменов, архимандритов и архиереев Русской земли, а Церковь лишь подтвердила выбор государя. 25 июля 1566 года Филиппа поставили в митрополиты. [10]

Люди помнят тех немногих, кто сумел сыграть свою роль, как следовало. Таким был митрополит Филипп. Главные события жизни Колычева связаны с выступлением против опричнины.

С 1564 года опричнина существовала в полуспящем положении. В 1567 году все изменилось. По стране поскакали отряды одетых в черное всадников, настоящих вестников смерти. Там, где появлялись опричники, начинались грабежи, убийства, насилия. Страна в мирное время начала испытывать все «прелести» войны, словно не царские слуги, а вражеские солдаты разоряли города и веси. Ничто: ни титул, ни происхождение, ни заслуги перед страной не были спасением от царского и опричного гнева. Тайного Государственного советника, канцлера, дьяка Висковатого публично четвертовали. Казначея Фуникова обливали попеременно кипящей и холодной водой, пока с него не слезла кожа. Герой Ливонской войны воевода князь Оболенский-Серебряный по одному доносу был обезглавлен у ног царя. Страна утопала в крови и расправах. А сам царь в это время созывает в столицу архиереев для «совета об опричнине».[11] Царь просил благословения на то, чтобы окончательно разделить царство на земщину (обычные земли) и опричнину (земли особого порядка). Речь шла об углублении опричных порядков. Филипп решил посовещаться с епископами, и вместе они договорились выступить против такого начинания. Но один из архиереев донес царю об их «общем совете». Многие отказались от своих намерений, побоявшись реакции царя. Один Филипп высказался за всех. Прозвучало пастырское наставление. Оно было мягким, глава церкви не обличал царя, ни в чем не обвинял, но лишь просил царя отказаться от «неугоднаго начинания». Царь был в бешенстве.

Спустя несколько месяцев царь вернулся в Москву в окружении опричного войска. Государь с опричниками вошел в Успенский собор, где Филипп проводил службу. Некоторые вошли с оружием в руках. Видя это, митрополит произнес речь, в которой содержались прямые укоризны в адрес царя. Он сказал, что государь естеством подобен человеку, а «властью сана» – Богу, поскольку выше этой власти на земле ничего нет. Далее между Филиппом и царем произошел диалог, весьма неприятный для обоих.[12] Царь ушел из собора в ярости. Филипп продолжал проповедовать, обличая грехи опричников. Он говорил о них: «Обликом монахи, а натурой волки». Он вещал о том, что не может быть богоугодным войско, приносящее на свою землю лишь убийства и насилия, само погрязшее в пьянстве и разврате.

Новое столкновение произошло, когда царь и его приближенные явились на службу в черных монашеских ризах. Они просили благословения. Но получили лишь отказ и указание на неподобающий вид. Митрополит твердо стоял на позиции неприятия злодеяний царя и его войска. Ярость и гнев затуманили разум Иоанна Васильевича. Убедившись в твердом настрое Филиппа, царь принялся строить планы, как убрать его с митрополии. Помогали царю в этом архиепископ Новгородский Пимен, давний противник Филиппа и суздальский владыка Пафнутий. На Соловки отправилась своеобразная комиссия.[13] Она искала свидетельства, которые можно было бы использовать против митрополита, но встретила упорное сопротивление старцев обители. Монахи были готовы терпеть мучения за любимого настоятеля. На допросах применялись «особые» меры. Добытые следователями материалы были некачественными, но царь счел их возможным основанием для начала суда. Последний конфликт между царем и митрополитом произошел 28 июля 1568 года в Новодевичьем монастыре. Митрополит вел службу, как вдруг заметил, что царские слуги стоят в головных уборах-тафьях. Митрополит выразил царю свое недовольство. Однако нарушители порядка уже сняли тафьи. Иоанн Васильевич озирался, свита начала шептаться о лжи митрополита. Теперь Иоанн Васильевич окончательно решил покончить с Филиппом Начались приготовления к суду. Филиппа судил не церковный суд, а светская «боярская комиссия» во главе с самим Иоанном IV. Разбирательство шло долго.[14]

8 ноября, когда митрополит служил в Успенском соборе, ворвались опричники во главе с А.Д. Басмановым, фаворитом царя. Басманов объявил волю царя – Филипп «недостоин святительского сана». Зачитывались показания лжесвидетелей, а митрополит смиренно смотрел на своих гонителей. Затем опричники бросились на него, сорвали архиерейское облачение со знаками сана. Филипп сохранял спокойствие. На него надели рваную монашескую рясу, сшитую из лоскутов, затем вытолкали из храма, нанося удары метлами, и посадили на воз. Толпа людей провожала митрополита со слезами на глазах. А его везли в Богоявленский монастырь.[15] Затем Филиппа отправили на митрополичий двор, где состоялся церковный суд. Дело, состряпанное на основе клеветы,[16] трещало по швам, Филипп же продолжал обличать царя. Его неожиданная твердость произвела настоящее смятение на соборе. Пастыря вернули в Богоявленский монастырь, где заковали в колодки. На шею узнику повесили тяжкие вериги, руки стянули железными оковами. Целую неделю морили голодом. Говорили, что оковы сами собой спали с его тела, в темницу к Филиппу пускали медведя, но он его не тронул. Московский люд гадал, что же происходит с их митрополитом. Царь обвинил Филиппа в чародействе.[17] Начались расправы над приближенными митрополита, казнили его троюродного брата - Михаила Ивановича Колычева, голову которого отнесли в темницу к Филиппу. Последний поклонился гонцу с окровавленным подарком до земли, благословил его и поцеловал волосы мертвого брата.[18] Какая крепость духа прослеживается в этой ситуации! Люд московский толпился у обители и рассказывал о чудесах святости Филиппа. В связи с этим царь велел отвезти Филиппа в Тверской Отроч монастырь и немедленно избрал нового митрополита,[19] человека податливого, не смевшего противостоять царю и опричнине...

1569 год. Царь Иоанн Грозный со своей свитой отправляется в поход на Новгород. В середине похода, примерно в 20-х числах декабря, опричное войско добралось до Твери и нанесло жестокий урон городу. Именно тогда в Отроч монастырь и был направлен Григорий Лукьянович Скуратов-Бельский, по прозвищу Малюта, один из главных вождей опричнины. 23 декабря Малюта посетил одну из келий монастыря. Войдя в нее, он увидел молящегося старца, в котором без труда угадывался опальный митрополит. Что произошло между ними, не знает никто, но Малюта вышел из кельи, а бездыханное тело старца осталось лежать на полу. Теперь вы знаете все…

Митрополит Филипп ушел из жизни в одиночестве, бедности и унижении. Но не минуло и столетия, как он вернулся в жизнь России в роли учителя, сияя славой, даруя добрые надежды. Спустя столетие митрополит Филипп был канонизирован Русской православной церковью. Произошло это в годы деятельности другого, не менее яркого церковного деятеля - патриарха Никона. Это не случайно, ибо именно тогда, в 60-е гг. уже XVII века церковь в лице своего патриарха снова вступила в конфликт со светской властью. И фигура Филиппа, митрополита-оппозиционера вполне могла сойти на роль символа деятельности амбициозного патриарха. Но это - уже совсем другая история...

Список использованной литературы

Божерянов И.Н. Замечательные русские исторические деятели: Чтение для народных учителей: Пособие при уроках русской истории в учительских семинариях. СПб., 1878. С.178

Володихин Д.М. Митрополит Филипп. М., 2009. С.281

Колобков В.А. Митрополит Филипп и становление московского самодержавия: Опричнина Ивана Грозного. СПб., 2004. С. 640

Лобакова И.А. Житие митрополита Филиппа: Исследование и тексты. СПб., 2006. С.312

Скрынников Р.Г. Государство и церковь на Руси, XIV-XVI вв.: Подвижники русской церкви. Новосибирск, 1991. С. 393

Скрынников Р.Г. Царство террора. СПб., 1992. С.572

Федотов Г.П. Святой Филипп митрополит московский. М., 1991. С.126

Флоря Б.А. Иван Грозный. М., 2002. С.403

---

[1] Скрынников Р.Г. Царство террора. СПб., 1992. С.362-363

[2] Володихин Д.М. Митрополит Филипп. М., 2009. С.15

[3] Володихин Д.М. Митрополит Филипп. М., 2009. С.15

[4] Федотов Г.П. Святой Филипп митрополит московский. М., 1991. С.34

[5] Володихин Д.М. Митрополит Филипп. С.22

[6] Скрынников Р.Г. Государство и церковь на Руси, XIV-XVI вв. : Подвижники русской церкви. Новосибирск, 1991. С. 283

[7] Володихин Д.М. Митрополит Филипп. С.60

[8] Володихин Д.М. Митрополит Филипп. С.22

[9] Божерянов И.Н.Замечательные русские исторические деятели. Чтение для народных учителей и пособие при уроках русской истории в учительских семинариях. СПб., 1878. С.9

[10] Володихин Д.М. Митрополит Филипп. С.105

[11] Володихин Д.М. Митрополит Филипп. С. 162

[12] Лобакова И.А. Житие митрополита Филиппа: Исследование и тексты. С.186-188

[13] Володихин Д.М. Митрополит Филипп. С. 182

[14] Володихин Д.М. Митрополит Филипп. С. 209

[15] Флоря Б.А. Иван Грозный. М., 2002. С.232

[16] Колобков В.А. Митрополит Филипп и становление московского самодержавия: Опричнина Ивана Грозного. СПб., 2004. С. 326

[17] Лобакова И.А. Житие митрополита Филиппа: Исследование и тексты. С.196

[18] Володихин Д.М. Митрополит Филипп. С. 218

[19] Флоря Б.А. Иван Грозный. М., 2002. С.232

• Доходчиво и интересно о нашем прошлом