Щиров М.Ю.

В Большой советской энциклопедии определение депортации звучит так: «Депортация (от лат. deportatio) – изгнание, ссылка. В праве термином «депортация» обозначают особые виды ссылки, применявшиеся в XVIII-XIX вв. по уголовному законодательству Франции. <…> Депортация фактически не применяется с 1880 г.»[1]. Тем не менее, несмотря на это утверждение, акты насильственного переселения народов неоднократно инициировались и позже обозначенного времени правительствами разных стран, в том числе и советским правительством. Депортации организовывались по разным признакам. С.А. Кропачев в своей статье называет четыре таких признака: это социальный, политический, религиозный и национальный[2], и в данном случае, нас интересует последний из них.

Депортация по национальному признаку не являлась плодом советской системы. Ещё в Российской империи в 1915-1916 гг. проводились принудительные выселения немцев из прифронтовой полосы и из Приазовья. В том же 1915 г. было выселено свыше 100 тыс. чел. из Прибалтики на Алтай. В советском государстве депортации применялись в годы Гражданской войны, например, на Северном Кавказе, в Семиречье. В 1930-1931 гг. в ходе «кулацкой ссылки» на спецпоселения были выселены 1 803 тыс. крестьян[3]. В 1930-е гг., а затем и в годы войны насильственное переселение применялось для ссылки целых наций, народов. Например, депортационной политике американского правительства в 1941 г. подверглось 110 тыс. граждан США японского происхождения[4]. Их заключили в концентрационные лагеря и заставили трудиться на тяжёлых физических работах. Эта мера была принята американскими властями без всякого на то повода, т.к. никакой угрозы японского вторжения в США не было[5]. Правительство Великобритании также проводило депортации по национальному признаку: 22 тыс. японцев[6] были высланы им из Канады[7].

В Советском Союзе депортации по национальному признаку подверглись различные народы – корейцы, крымские татары, греки, калмыки, чеченцы, ингуши, балкарцы, карачаевцы, турки-месхетинцы и др. За период со второй половины 1930-х до начала 1950-х гг. по национальному признаку в СССР было репрессировано около 3,5 млн. чел., полной депортации подверглись 11 этносов Советского Союза, частичной – 48[8], т.е. всего представители 59 национальностей[9]. Самой масштабной в советской истории по численности была депортация советских немцев[10]. Она включала в себя насильственное переселение немцев из европейской части в Сибирь, Казахстан, Среднюю Азию Союза и на Урал и проходила, в основном, с конца августа 1941 г. по январь 1942 г.

Начало Великой Отечественной войны все советские немцы восприняли как общенациональную трагедию. Ещё в годы Первой мировой войны они служили в царской армии, а в 1941 г., узнав о вероломном нападении фашистской Германии на Советский Союз, были готовы воевать в рядах Красной Армии, чтобы защитить свою Родину. В первые месяцы войны от немцев Поволжья поступило около 2,5 тыс. заявлений с просьбой направить их добровольцами на фронт, 8 тыс. чел. вступили в ряды ополчений[11].

Однако уже с лета 1941 г. ситуация начала меняться. Именно с этого времени стали появляться первые случаи отказов военных комиссариатов АССР Немцев Поволжья (далее – АССР НП) в призыве в советскую армию лиц немецкой национальности. Безусловно, такое положение дел настораживало и вызывало недовольство у многих мужчин-немцев, особенно среди молодёжи. Параллельно с этим уже с 22 июня 1941 г. начались превентивные операции по аресту советских граждан немецкой национальности, на которых имелись компрометирующие материалы. В частности, были даны указания об «…интернировании лиц немецкой национальности и указания об арестах лиц, находящихся вне гражданства этой же национальности, при наличии достаточных для этого материалов»[12].

С июля эти аресты приняли массовый характер, и началось переселение и депортация немцев с территории Украины и из Крыма. Кроме того, с июня 1941 г. начался процесс изъятия военнослужащих немецкой национальности из Красной армии на основании специальной директивы Народного комиссариата обороны СССР №002367 от 30 июня, которая предписывала очистить армейские ряды от «не внушающих доверия» военнослужащих – не довольных советской властью, высказывавших пораженческие настроения и готовых сдаться в плен войскам гитлеровской Германии[13].

После визита в АССР НП Л.П. Берии и В.М. Молотова 12 августа 1941 г. вышло постановление Совета народных комиссаров (далее – СНК) СССР, а 26 августа 1941 г. – секретное постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) №2056-933сс «О переселении всех немцев Республики Немцев Поволжья, Саратовской и Сталинградской областей в другие края и области», в котором предписывалось подготовить проведение массовой акции депортации советских немцев Поволжья; планировалось депортировать 480 тыс. чел.[14]. Думается, что эти постановления появились как ответная реакция на результаты первых, не совсем удачных, действий Красной Армии в войне с фашистской Германией, которые, в свою очередь, содействовали обострению политической ситуации во многих регионах страны, а также некоторой дестабилизации в межнациональных отношениях. Более того, свою роль сыграла также активная и целенаправленная пропагандистская деятельность со стороны противника, которая велась с целью посеять вражду и недоверие между нациями и народностями Советского Союза. В этих условиях высшее советское руководство прибегло к акциям депортации для снятия межнациональной напряжённости. Таким образом, депортацию советских немцев можно рассматривать как своего рода превентивные меры советского руководства с целью не допустить в условиях военного времени возможного сближения немцев СССР и немцев-агрессоров.

Первым официальным документом, круто изменившим судьбу всего немецкого народа, стал указ Президиума Верховного Совета (далее – ПВС) СССР № 21-160 от 28 августа 1941 г. «О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья». Несомненно, этот указ был призван придать хоть сколько-нибудь «законный» характер беззаконной акции выселения целого народа. В указе говорилось, что «среди немецкого населения, проживающего в районах Поволжья, имеются тысячи и десятки тысяч диверсантов и шпионов, которые, по сигналу, данному из Германии, должны произвести взрывы в районах, заселённых немцами Поволжья..., немецкое население скрывает в своей среде врагов советского народа и Советской власти»[15]. Далее в этом указе отмечалось: «Во избежание нежелательных явлений и для предупреждения серьёзных кровопролитий Президиум Верховного Совета СССР признал необходимым переселить всё немецкое население, проживающее в районах Поволжья, в другие районы»[16].

В разъяснениях к указу говорилось, что немцам будет дано определённое время на сборы, что они получат всё необходимое на местах назначения, однако это не соответствовало действительности: население республики насильственно выселили с родных мест, не разрешая брать с собой достаточное количество имущества.

Указ распространялся на немцев, проживающих в АССР НП, в Саратовской и Сталинградской областях. По выселению немцев из других республик, краёв и областей Государственный комитет обороны (далее – ГКО) СССР принимал отдельные постановления. Переселению подлежали все без исключения немцы, как жители городов, так и сельских местностей, в том числе члены ВКП(б) и ВЛКСМ[17]. Оговаривался перечень лиц, проживающих в немецких семьях, переселение которых не являлось обязательным: если в семье муж не являлся по национальности немцем, а жена была немкой, то семья не выселялась[18].

Информация о проведении депортации не являлась секретной, вопреки мнению некоторых западных авторов[19]. Л. де Ионг в своей работе пишет, что на Западе знали о депортации немцев Поволжья, которые были получены от очевидцев этого события[20]. А. Верт также заметил, что решение о депортации немцев и ликвидации АССР НП было объявлено на конференции Совинформбюро для иностранных журналистов, кроме того, оно было опубликовано 30 августа 1941 г.[21]. Теперь посмотрим, как осуществлялась депортация.

В проведении акции по депортации немцев были задействованы Переселенческое управление при СНК СССР, Наркомзем, Наркомсовхоз, финансовые органы, вооружённые силы, сотрудники милиции и НКВД. Руководство по переселению возлагалось на оперативные группы, состоящие из работников НКВД и милиции. При осуществлении депортации государственные органы действовали достаточно жёстко: за уклонение от переселения или оказание сопротивления полагалось заключение под арест и переселение в принудительном порядке.

Способы проведения депортации уже были известны работникам НКВД и милиции из собственного опыта раскулачивания крестьян в 1920-1930-х гг. Но депортация как мера, предполагавшая изгнание, ссылку определённой группы людей или народа, эволюционировала в представлениях Сталина и постепенно превращалась из средства разгрузки напряжённости, в данном случае, этнической, в средство урегулирования межнациональных конфликтов.

В городах переселение проходило по районам, в сельских местностях выселялись целые немецкие колхозы. Конкретные алгоритмы выселения были разработаны в утверждённой приказом НКВД СССР № 001158 от 27 августа 1941 г. «Инструкции по проведению переселения немцев, проживающих в АССР немцев Поволжья, Саратовской и Сталинградской областях»[22]. Как свидетельствует эта инструкция, для составления списков подлежащих переселению немцев в колхозы, посёлки, деревни и города, где проживало немецкое население, выезжали сотрудники НКВД и милиции, и заполняли учётные карточки на каждую семью, подлежащую выселению. Оставшееся недвижимое имущество переселяемых подлежало переписи представителями советских организаций. Квартиры городских жителей опечатывались, а оставшееся имущество передавалось под ответственность домоуправляющих.

В отношении немецких колхозов 30 августа 1941 г. вышла специальная «Инструкция о порядке приёмки имущества переселяемых колхозов и колхозников»[23], подготовленная СНК СССР. В инструкции было сказано, что для приёма имущества депортируемых немцев назначались уполномоченные Наркомзема СССР, в обязанности которых входило составление оценочно-стоимостного акта регистрации принятого имущества на каждого переселяемого немца. Затем, после проведения переселения, по этому акту «…указанная стоимость имущества должна была возмещаться в местах поселения»[24].

2 сентября 1941 г. СНК СССР установил квоту на количество выселяемых немцев: подлежало выселению более 400 тыс. чел.[25]. Для сбора немецким семьям давалось до десяти дней, с собой разрешалось брать бытовое имущество, мелкий хозяйственный инвентарь и деньги. Общий вес вещей, одежды и инвентаря не должен был превышать одной тонны на семью. Громоздкие вещи брать не разрешалось[26]. Зачастую эти предписания нарушались, сроки сборов могли быть ограничены до 24 часов, а допустимый перечень необходимых вещей и их общий вес сводились до минимума.

Для перевозки переселяемых немцев к станциям погрузки предусматривалось выделение всего имеющегося колхозного или районного автомобильного и гужевого транспорта. Если его не хватало, можно было попросить о дополнительном выделении транспорта[27]. К местам поселения депортируемых отправляли по железной дороге в эшелонах товарных вагонов или водным транспортом – в баржах. Ответственными за организацию своевременной подачи транспорта были руководители соответствующих наркоматов – нарком путей сообщения Л.М. Каганович, нарком морского флота С.С. Дукельский и нарком речного флота – З.А. Шашков.

В пути следования депортируемых сопровождали сотрудники НКВД и красноармейцы, которые следили за тем, чтобы они не дезертировали. На каждый эшелон, согласно вышеупомянутой «Инструкции по проведению переселения немцев, проживающих в АССР немцев Поволжья, Саратовской и Сталинградской областях», из числа начальствующего состава НКВД выделялся начальник эшелона и 21 человек караула. Состав поезда должен был быть устроен таким образом, чтобы 7-9 вагонов оставались для погрузки имущества переселяемых, а один вагон отводился караулу[28]. Кроме того, в каждом составе должен был быть специальный вагон, служивший санитарным изолятором, и вагон-карцер, куда помещались нарушители порядка. В каждом вагоне, оборудованном для перевозки людей, планировалось разместить по 40 человек. В пути следования немцы должны были получать бесплатно один раз в сутки горячую пищу, два раза в сутки кипяток и 500 граммов хлеба на человека[29]. Оплату за питание должен был производить начальник эшелона. На каждый эшелон предполагалось выделить врача и двух медсестёр с необходимым инструментарием и медикаментами[30].

Казалось бы, ГКО на бумаге учёл и количество вагонов, и питание, и медицинское обслуживание в пути следования, и охрану каждого состава, но в реальных условиях переселения и транспортировки советских немцев дорога на места поселения для многих из них затянулась, сотни умерли от голода и болезней. Достаточно подробные инструкции в реальной жизни выполнить было трудно, а зачастую и невозможно, так как вглубь страны в условиях военного времени шла эвакуация миллионов людей, сотен заводов и предприятий, которая должна была быть завершена в максимально короткие сроки.

Депортация также проходила в спешке. Вот как об этом рассказывает, например, учительница из Лысьвы Лихтенберг Ирма Александровна: «Когда был издан указ о выселении немцев из родных мест только потому, что они немцы, то по рассказам мамы, их объял неописуемый ужас. Стоял рёв детей. Надо было успеть взять в дорогу только самое необходимое. И никто не думал, что это на долгие годы: расставание с мужем, похороны детей, унижения от своего собственного государства, запрет на возвращение в родные места. Мужчин и женщин депортировали в разные районы. Если был грудной ребёнок, то всех детей оставляли матери, в противном случае, дети разлучались с родителями»[31].

Одновременно с немцами Поволжья в Казахстан, Среднюю Азию и в воркутинские лагеря были депортированы украинские, крымские и кавказские немцы. Советские немцы фактически явились одними из первых «заложников» бесчеловечной национальной политики сталинского режима.

Таким образом, в указе от 28 августа 1941 г. всех немцев заранее обвинили в коллаборационизме. К изменникам Родины был причислен весь народ, от стариков до ещё не родившихся детей. Их вина была в том, что смертельные враги их Родины были немцами. В рекордно короткие сроки все советские немцы были принудительно выселены частично на Урал, частично в Сибирь, частично в Казахстан и республики Средней Азии. Что касается немецкой автономии на Волге, то указом ПВС СССР от 7 сентября 1941 г. «Об административном устройстве территории бывшей Республики Немцев Поволжья»[32] она была расформирована. Её территория была разделена и передана двум соседними областям – Саратовской и Сталинградской, – все немецкие названия поселений были переименованы на русские, все военнообязанные мужчины и большинство женщин были затем мобилизованы в «трудовую армию».

Далее, продолжилась политика изъятия военнослужащих немецкой национальности из рядов Красной Армии. С сентября 1941 г. оно приняло массовый характер: 8 сентября 1941 г. была издана директива наркома обороны И.В. Сталина № 35105, которая предписывала изъять всех немцев из армии и направить их в рабочие колонны и бригады в составе «трудармейских» лагерей НКВД[33]. Из «Справки отдела спецпоселений НКВД СССР о переселении граждан немецкой национальности» от 28 октября 1941 г.: «Из Республики немцев Поволжья операция по переселению закончилась 20 сентября 1941 г. Подлежали переселению 438 280 чел.»[34]. На деле же было депортировано 446 480 немцев[35]. К концу октября 1941 г. по всей стране было выселено уже 856 168 из 873 578 чел., подлежащих выселению по «государственному заданию»[36].

Итак, переселение немцев проходило в тяжелейших условиях. Средств, выделенных для этих целей советским правительством (3,5 млн. руб., 1680 т. муки, 60 т. сахара, 3 500 пар обуви и т.д.)[37], не хватало, да и то, что выделялось, не всегда должным образом использовалось и из-за махинаций зачастую просто не попадало по назначению. Депортация немцев принесла государству миллиардные убытки. В самый суровый период войны приостанавливалась работа многих предприятий, страна не досчиталась многих тысяч тонн зерна и другой сельскохозяйственной и промышленной продукции из-за запустения целых сельскохозяйственных районов. На 1 января 1942 г. в Сибирь, Казахстан, Среднюю Азию и на Урал было в целом депортировано 799 459 немцев[38]. Всего же в 1941-1942 гг. переселено было 1 209 430 немцев[39]. Из них более 400 тыс. оказалось в сибирском регионе и 444 005 чел. в Казахстане[40]. Что касается Урала, то этот регион принимал депортированных немцев в рамках пополнения «трудовой армии».

В постановлениях по вопросу расселения депортированных немцев определялись районы расселения с указанием количества поселяемых, порядка перевозки и вида транспорта, на котором она должна была производиться. Особое внимание было уделено вопросам финансового обеспечения всех мероприятий по размещению и хозяйственному устройству депортированных на месте. Основная работа по подготовке депортированных к приёму началась в сентябре 1941 г.

Перед региональными партийными органами встала задача по размещению огромного числа прибывающих советских немцев. В соответствии с директивой из Москвы на местах начались подготовительные работы к приёму переселенцев. Ответственность за подготовку к приёму эшелонов с советскими немцами и за их расселение была возложена на местные органы НКВД. Вопросы размещения переселенцев в районах возлагались на т.н. «оперативные тройки», в составе каждой из которых был председатель райисполкома, один из секретарей райкома ВКП(б) и начальник райотдела НКВД[41].

Был разработан подробный план размещения немцев по районам областей. В каждый из районов конкретной области нужно было расселить от 1 до 4 тыс. чел.[42]. До мест назначения из областного пункта прибывшие должны были доставляться гужевым транспортом, на автомашинах, пароходах или паромах. Руководство районов должно было обеспечить прибывающих жильём, зерном, скотом и необходимыми на обустройство денежными средствами. Для расселения в первую очередь отбирались такие колхозы, совхозы и райцентры, в которых имелись большие площади свободной земли, свободные дома и ощущался недостаток рабочей силы[43].

Итак, областными и районными органами власти предпринимались определённого рода подготовительные работы для приёма советских немцев. Из «Докладной записки начальника отдела спецпоселений НКВД СССР Иванова заместителю народного комиссара внутренних дел СССР В.Н. Меркулову» от 5 ноября 1941 г.: «Операция по расселению немцев-переселенцев проходит удовлетворительно. Несмотря на широкие масштабы и сжатые установленные правительством сроки, транспортные и территориальные органы НКВД СССР в условиях военного времени сумели организовать относительно быстро и организованно переброску переселяемых немцев к пунктам их расселения»[44].

Основная масса советских немцев прибыла на места в период с сентября 1941 г. по январь 1942 г. Первые эшелоны пришли из АССР Немцев Поволжья. Однако далеко не все из них были сразу доставлены на места расселения. Некоторые были задержаны на станциях разгрузки из-за отсутствия транспортных средств или же из-за возникшей путаницы по вопросу, в какой район какое количество людей следует отправлять. Таким образом, не все запланированные мероприятия были выполнены своевременно, т.е. до прибытия эшелонов с депортированными.

В районах расселения немцы поначалу воспринимались как эвакуированные, но позднее на места дали указание о том, чтобы «...немцев-переселенцев к эвакуированному населению не причислять»[45]. Немцы были отнесены к категории спецпереселенцев, как и большинство депортированных.

На новом месте практически все советские немцы расселялись в различного рода колхозах, совхозах, райцентрах, независимо от того, где они жили до депортации: в городах или в сельской местности. Не все немцы сразу смогли получить жильё. Свободных домов для заселения не хватало, поэтому семьи расселялись и в бараках, и в землянках, подселялись в дома местных жителей. Прописка немцев в крупных городах запрещалась[46]. Любопытно однако, что во время переселения немцы, как правило, сохраняли членство в ВКП(б) и комсомоле[47]. Этот факт подмечает и С.Г. Кара-Мурза в первой книге своей работы «Советская цивилизация»[48].

Когда работа по расселению была закончена, главной задачей явилось трудовое и хозяйственное устройство советских немцев. Они активно включились в работу в колхозах на общих основаниях с местными колхозниками. Для них был определен и порядок расчёта, устанавливались нормы выдачи зерна: на одного человека полагалось не более трёх центнеров. Определялась также и сумма кредита на индивидуальное жилищное строительство в размере 3 500 руб. на семью со сроком выплаты до 5 лет под 3% годовых[49]. Кроме того, на местах поселения советским немцам должны были выдавать и колхозный скот, в соответствии с оценочно-стоимостными актами, составляемыми перед депортацией. Однако в большинстве случаев имущество, оставленное ими на местах выселения, так и не было возмещено им. Часто для этого просто не было средств, т.к. в условиях войны вдруг найти свободные материальные ресурсы местное руководство могло с трудом. Ситуацию усложнял и тот факт, что райкомы партии не решались принимать самостоятельные решения о размещении и трудоустройстве немцев. По всем вопросам местные руководители обращались за разъяснениями в областные органы. Больше всего запросов из районов в облисполкомы и обкомы шло по поводу обеспечения переселённых немцев продуктами питания, зерном и скотом[50].

Хотелось бы отметить ещё и тот факт, что не всех прибывших удавалось трудоустроить по специальности. Легко получали работу, например, те, кто и раньше был занят в сельском хозяйстве. В учреждениях и на производстве по специальности использовалась лишь незначительная часть прибывших, т.к. существовал уже упомянутый запрет на поселение немцев-спецпереселенцев в крупных городах.

Описывая процесс депортации, нельзя не сказать об отношении самих немцев к факту переселения. Настроение депортированных было неоднозначным. Многие наивно верили, что после войны смогут вернуться на прежнее место жительства, что переселение – это просто временная эвакуация. Думая так, они нередко не хотели обустраивать хозяйство. Л.В. Ощепкова в своих мемуарах пишет: «8 октября 1941 г. семью эвакуировали[51] в Казахстан… Когда семья Анны[52] приехала туда, всё население высыпало на улицу. На них показывали пальцем, освистывали и кричали: «Фашистов привезли!»[53].

Несомненно, немцы выражали недовольство по поводу бытовой неустроенности, но это всё-таки не было определяющим фактором в настроениях депортированных. Определяющим, по-нашему, было то, что их тяжёлое материальное положение усугублялось дискриминационным ограничением в правах, да ещё к тому же и моральным угнетением. Власти ничего не предпринимали для того, чтобы объяснить, что советские немцы не несут ответственности за действия гитлеровцев. Этот факт, в свою очередь, способствовал усилению неприязни к переселенцам части местных жителей.

Таким образом, акт депортации советских немцев носил превентивный характер, каждый представитель этноса получил ярлык «потенциально опасного», «политически неблагонадёжного» и «подрывного» элемента[54]. Такое действие властей объяснялось, в главной степени, рядом неудач Красной Армии на фронте в начальный период Великой Отечественной войны, большими потерями в её рядах и быстрым продвижением войск гитлеровской Германии и её сателлитов вглубь территории Советского Союза. Эти обстоятельства повлияли на политическую ситуацию во многих регионах страны и вызвали опасения советского руководства относительно возможности сотрудничества немцев СССР с немецко-фашистскими агрессорами.

Возникает вопрос: оправданы ли были действия властей по депортации советских немцев? Имелись ли какие-либо подтверждения данной в указе формулировки о том, что «…немецкое население скрывает в своей среде врагов советского народа и Советской власти»[55] и так ли необходимо было проводить политику упреждающей депортации? В статье «Политические настроения депортированных народов СССР 1939-1956 гг.» кандидат исторических наук Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова Ф.Л. Синицын попытался охарактеризовать на материалах докладных записок и сводок органов НКВД–МВД–НКГБ–МГБ СССР эти настроения, не обойдя вниманием и депортированных советских немцев. В частности, он пишет, что среди немцев СССР «прогитлеровские настроения в первый период войны были распространены…»[56], и расширяет временные рамки этого явления до конца 1944 г. Он приводит выказывание одного из советских немцев: «Красная армия, конечно, будет разбита, стоит нашим орлам поднажать, а мы поможем отсюда, и победа будет обеспечена, и мы поедем домой. А что пишут в газетах – это брехня, немецкая армия непобедима»[57]. Существовало также представление о депортации как о методе, к которому советская власть прибегла, чтобы скрыть действительное положение людей в СССР, ощутимым был также и оттенок прозападных ожиданий в настроениях советских немцев: «Разве вы не знаете, почему немцев спрятали…? Это затем, чтобы мы ни с кем не имели переписки, чтобы никто не знал, как немцы живут в Советском Союзе и как с ними обращаются. Если бы в Америке узнали, как немцы живут…, то американцы сразу же бы, и с суши, и с воздуха, кинулись нас освобождать. Американцы так же болеют за нас, как болели наши руководители в Германии, которые тоже хотели освободить немцев от Советской власти»[58]. Безусловно, приведённые автором статьи документальные материалы представляют научный интерес, однако предметом его анализа были только антисоветские настроения среди советских немцев, а лояльные, «просоветские» настроения не нашли отражения в его статье. Быть может, только систематический анализ данной проблемы помог бы выявить реальное положение дел относительно широкого распространения прогитлеровских настроений среди немцев СССР.

В 1942 г. недавно депортированным советским немцам пришлось пережить новую волну принудительных миграций, причиной которых стала острая необходимость в обеспечении промышленных предприятий тыла рабочей силой. Для решения этой проблемы предпринимались поиски новых источников. В их число входит и т.н. «трудовая мобилизация» на принудительные работы, на стройки НКВД и объекты других наркоматов по национальному признаку. В «трудовую армию» попадали люди тех национальностей, которые в первую очередь были неугодны руководству Советского Союза и официально признавались враждебными в условиях военного времени[59]. Из них, таким образом, оформилась новая категория спецконтингента – т.н. «трудармейцы». Издание специальных постановлений, формирующих «трудовую армию», означало повторное переселение, по сути, вторую, малую депортацию – перемещение между предприятиями и стройками различных ведомств. Эта тема требует отдельного изучения, выходящего за рамки настоящей статьи.

Список используемых источников и литературы

Источники

1) Большая советская энциклопедия: в 30 т. / Гл. ред. А.М. Прохоров. – М.: Издательство «Советская энциклопедия», 1960-1978. – 3-е изд.: Т. 8: 1972. – 592 с.

2) Иосиф Сталин – Лаврентию Берии: «Их надо депортировать...»: док-ты, факты, коммент. / Вступ. ст., сост., послесл. д-ра ист. наук, проф. Н.Ф. Бугая. – М.: Дружба народов, 1992. – 288 с.;

3) Интервью с Лихтенберг Ирмой Александровной (г. Лысьва) (из личного архива автора);

4) Мемуары Л.В. Ощепковой (из личного архива автора);

5) Указ Президиума Верховного Совета СССР «О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья» от 28 августа 1941 г. // История СССР. – 1991. – №1. – С. 144-145.

Научная литература

6) Conquest R. The nation killers. The Soviet Deportation of Nationalities. – London: Macmillan, 1970. – 220 p.;

7) Internally displaced people: A global survey. – London, Sterling: Earthscan Publications Limited, 2002. – 235 p., il.;

8) Naimark Norman M. Fires of hatred: ethnic cleansing in twentieth-century Europe. – Cambridge, Massachusetts – London, England: Harvard University Press, 2001. – 256 p.;

9) Schneider-Hilton E. Displaced person: A girl’s life in Russia, Germany and America. – Louisiana: Louisiana State University Press, 2004. – 296 p., il.

10) Бердинских В.А. Спецпоселенцы: Политическая ссылка народов Советской России. – М.: Новое литературное обозрение, 2005. – 768 с., ил.;

11) Бруль В.И. Депортированные народы в Сибири (1935-1965 гг.). Сравнительный анализ // Наказанный народ: репрессии против советских немцев. – М.: Звенья, 1999. – С. 95-117;

12) Бугай Н.Ф. Депортация народов // Война и общество. 1941-1945: В 2 кн. Кн. 2. / под ред. Г.Н. Севостьянова. – М.: Наука, 2004;

13) Верт А. Россия в войне. 1941-1945. – М.: Воениздат, 2003. – 664 с., ил.;

14) Демографическая модернизация России, 1900-2000 / под ред. А. Вишневского. – М.: Новое издательство, 2006. – 601 с., ил.;

15) Земсков В.Н. Спецпоселенцы (по документам НКВД-МВД СССР) // Социологические исследования. – 1990. – №11. – С. 3-17;

16) Ионг Л. Пятая колонна в Западной Европе. – М.: Вече, 2004. – 384 с., ил.;

17) Исаков К. 1941: другие немцы. Была ли в Поволжье «пятая колонна» // Новое время. – 1990. – №17. – С. 36-39;

18) Кара-Мурза С.Г. Советская цивилизация. Книга первая. От начала до Великой Победы. – М.: ЭКСМО-ПРЕСС, 2002. – 640 с.;

19) Кириллов В.М. История репрессий в Нижнетагильском регионе Урала, 1920-е – начало 1950-х гг. Ч.1. – Н. Тагил, 1996. – 224 с.;

20) Кропачев С.А. Новейшая российская историография о масштабах «большого террора» в СССР // Проблемы истории массовых политических репрессий в СССР. К 70-летию Всесоюзной переписи населения 1939 года: Мат-лы VI Междунар. науч. конф. – Краснодар: Экоинвест, 2010. – С. 80-92;

21) Литвин А.Л., Кип Дж. Эпоха Иосифа Сталина в России. Современная историография. – М.: РОССПЭН, 2009. – 328 с.;

22) Петерс П.П. Роль российских немцев в становлении и развитии нашего города: Краевед. сб. – Краснокамск: Заря, 1998. – 82 с.;

23) Синицын Ф.Л. Политические настроения депортированных народов СССР 1939-1956 гг. // Вопросы истории. – 2010. – №1. – С. 50-70;

24) Чебыкина Т. Депортация немецкого населения из европейской части СССР в Западную Сибирь (1941-1945) // Наказанный народ: Репрессии против российских немцев: Мат-лы конф. «Репрессии против российских немцев в Советском Союзе в контексте советской национальной политики», Москва, 18-20 ноября 1998 года / Ред.-сост. И.Л. Щербакова. – М.: Звенья, 1999;

25) Чернышова В.Г. Депортация немцев Поволжья в годы Великой Отечественной войны // Ссылка на юге Енисейской губернии: Мат-лы науч.-практич. конф.: К 175-летию образов. Енисейской губ., 6-7 октября 1997 г. – Минусинск: [Б.и.], 1998. – 174 с.;

26) Шефер Е.А. Немецкая трудармия в Свердловской области // 50 лет Победы в Великой Отечественной войне: Мат-лы науч. конф. – Екатеринбург: Новое издательство, 1995. – 212 с.;

27) Шульга И.И. Изъятие из рядов Красной армии военнослужащих-немцев в годы Великой Отечественной войны // Российские немцы в контексте отечественной истории: общие проблемы и региональные особенности. – М.: Готика, 1999. – С. 347-358;

28) Шульга И.И. Немцы Поволжья в российских вооружённых силах: воинская служба как фактор формирования патриотического сознания. – М.: АОО «Международный союз немецкой культуры», 2008. – 176 с., ил.

[1] Большая Советская Энциклопедия: в 30 т. Т. 8. М, 1972. С. 107.

[2] Подробнее см.: Кропачев С.А. Новейшая российская историография о масштабах «большого террора» в СССР // Проблемы истории массовых политических репрессий в СССР. К 70-летию Всесоюзной переписи населения 1939 года: Мат-лы VI Междунар. науч. конф. Краснодар, 2010

[3] Демографическая модернизация России, 1900-2000 / Под ред. А. Вишневского. М., 2006. С. 423.

[4] См.: Синицын Ф.Л. Политические настроения депортированных народов СССР 1939-1956 гг. // Вопросы истории. 2010, №1. С. 66.

[5] Подробнее см.: Кара-Мурза С.Г. Советская цивилизация. Книга первая. От начала до Великой Победы. М., 2002. С. 438.

[6] См.: Синицын Ф.Л. Политические настроения депортированных народов СССР 1939-1956 гг. // Вопросы истории. 2010, №1. С. 66.

[7] До 1947 г. Канада являлась британским доминионом – Прим. авт.

[8] Литвин А.Л., Кип Дж. Эпоха Иосифа Сталина в России. Современная историография. М., 2009. С. 283.

[9] По другим данным, подверглись переселению народы и группы населения 61 национальности. См.: Бугай Н.Ф. Депортация народов // Война и общество. 1941-1945: В 2 кн. Кн. 2. / подред. Г.Н. Севостьянова. М., 2004. С. 217.

[10]См.: Naimark Norman M. Fires of hatred: ethnic cleansing in twentieth-century Europe. Cambridge, Massachusetts – London, England, 2001. P. 141.

[11] Чернышова В.Г. Депортация немцев Поволжья в годы Великой Отечественной войны: Ссылка на юге Енисейской губернии: Мат-лы науч.-практич. конф.: К 175-летию образования Енисейской губернии, 6-7 октября 1997 г. Минусинск, 1998. С. 11.

[12] Исаков К. 1941: Другие немцы. Была ли в Поволжье «пятая колонна» // Новое время. №17. 1990. С. 37.

[13] См.: Шульга И.И. Немцы Поволжья в российских вооружённых силах: воинская служба как фактор формирования патриотического сознания. М.: АОО «Международный союз немецкой культуры», 2008. С. 127.

[14] Бердинских В.А. Спецпоселенцы: Политическая ссылка народов Советской России. М., 2005. С. 308.

[15] Указ Президиума Верховного Совета СССР «О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья» от 28 августа 1941 г. // История СССР. 1991. №1. С. 144-145.

[16] Там же.

[17] Иосиф Сталин – Лаврентию Берии: «Их надо депортировать...» / Сост. Н.Ф. Бугай. М., 1992. С. 43.

[18]Тамже. С. 45.

[19]См.: Conquest R. The nation killers. The Soviet Deportation of Nationalities. London, 1970. P. 11.

[20] См.: Ионг Л. Пятая колонна в Западной Европе. М., 2004. С. 166-167.

[21] См.: Верт А. Россия в войне. 1941-1945. М., 2003. С. 114.

[22] См.: Бердинских В.А. Указ. соч. С. 313.

[23] Иосиф Сталин – Лаврентию Берии…С. 44.

[24] Чебыкина Т. Депортация немецкого населения из европейской части СССР в Западную Сибирь (1941-1945) // Наказанныйнарод: репрессиипротивроссийскихнемцев. М., 1999. С. 124.

[25] Schneider-Hilton E. Displaced person: A girl’s life in Russia, Germany and America. Louisiana, 2004. P. XIII

[26] Иосиф Сталин – Лаврентию Берии… С. 45.

[27] Там же. С. 46.

[28] Там же.

[29] Чебыкина Т. Указ. соч. С. 125.

[30] Иосиф Сталин – Лаврентию Берии… С. 47.

[31] Из интервью с И.А. Лихтенберг.

[32] См. Бердинских В.А. Указ. соч. С. 319.

[33] См.: Шульга И.И. Изъятие из рядов Красной армии военнослужащих-немцев в годы Великой Отечественной войны // Российские немцы в контексте отечественной истории: общие проблемы и региональные особенности. М., 1999. С. 351.

[34] Иосиф Сталин – Лаврентию Берии… С. 65.

[35] Земсков В.Н. Спецпоселенцы (по документам НКВД-МВД СССР) // Социологические исследования. 1990. №11. С. 8.

[36] Петерс П.П. Роль российских немцев в становлении и развитии нашего города: Краевед. сб. Краснокамск, 1998. С. 29.

[37] Иосиф Сталин – Лаврентию Берии… С. 7.

[38] Там же. С. 75.

[39] Там же. С. 7.

[40] Там же

[41] Чебыкина Т. Указ. соч. С. 122.

[42] Бруль В.И. Депортированные народы в Сибири (1935-1965 гг.). Сравнительный анализ // Наказанный народ: репрессии против российских немцев. М., 1999. С. 109.

[43] Чебыкина Т. Указ. соч. С. 123.

[44] Цит. по: Иосиф Сталин – Лаврентию Берии… С. 67.

[45] Шефер Е.А. Немецкая трудармия в Свердловской области // 50 лет Победы в Великой Отечественной войне: Мат-лы науч. конф. Екатеринбург, 1995. С. 100.

[46] Кириллов В.М. История репрессий в Нижнетагильском регионе Урала, 1920-е – начало 1950-х гг. Ч.1. Н. Тагил, 1996. С. 54.

[47] Чебыкина Т. Указ. соч. С. 125.

[48] Подробнее см.: Кара-Мурза С.Г. Указ. соч. С. 440.

[49] Чебыкина Т. Указ. соч. С. 128-129.

[50] Там же. С. 131.

[51] Курсив наш – Прим. авт.

[52] Анна Андреевна Граубер – мать Л.В. Ощепковой – Прим. авт.

[53]МемуарыЛ.В. Ощепковой.

[54]См.: Internally displaced people: A global survey. London, Sterling, 2002. P. 10.

[55] Указ Президиума Верховного Совета СССР «О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья»… С. 145.

[56] Синицын Ф.Л. Указ. соч. С. 52.

[57] Там же.

[58] Там же. С. 62.

[59] Речь идёт о немцах, финнах, румынах, венграх, итальянцах – Прим. авт.м

• Доходчиво и интересно о нашем прошлом