Мингазов-Шаляпин С.О.

Введение

В работе будет дан анализ двух составляющих частей «Великих реформ»: земской и городской реформы, выявлены их общий ход, сходное в структуре и компетенции, а вместе с тем и то, что их отличало, что сделало их двумя разными направлениями преобразовательской деятельности царского правительства.

Мы обратимся к трудам следующих авторов, кои в большей или меньшей степени касаются темы исследования, или же всецело посвящены ей: монографиям Г. А. Герасименко, книгам А. И. Васильчикова, лекционным курсам А. А. Корнилова и Н. А. Троицкого, статьям Л. Я. Лаптевой и Л. Ф. Писарьковой, а также, непосредственно, к первоисточникам: Городовому положению 1870 г. и Земским положениям 1864 г. и 1890 г. соответственно.

Целью работы является выработка комплексной и объективной картины сих преобразований, путём рассмотрения работ вышеупомянутых авторов по данной тематике и систематизирование их взглядов в единой работе, учитывая значение реформ для двух важнейших сфер общественной жизни – образования и народного здравия (здравоохранения) в Самарской губернии.

Одна из главных задач, которая ставится в работе - это анализ нормативно–правовой и научной литературы, для достижения поставленной цели.

Следующей задачей исследования можно назвать попытку связать, путём сопоставления, земскую и городскую реформы, но это лишь второстепенная задача, вытекающая из более существенной, коей является предельно доскональное изучение судеб земств и городского общественного управления.

Результатом же исследования мы видим создание полной картины, сколь это будет возможно, историко-правового развития органов самоуправления в Российской Империи.

Следует упомянуть об актуальности выбранной темы. Дело в том, что современное российское общество стоит на пути развития самоуправления, управления на местах. И дело это представляется более нужным в свете происходящих преобразований. Развивать и совершенствовать с нуля возможно, но куда более эффективно было бы обратиться к опыту прошлых поколений, ведь по сути дела, многие вопросы ведомства не потеряли своего значения и по сей день.

1. Необходимость буржуазных преобразований в системе местного самоуправления

Авторы научных изданий, учебных пособий, трудов по истории России отмечают причины, которые вынудили царское правительство к проведению буржуазных преобразований в обществе.

Так в отношении земской реформы главной причиной авторы называют логическую связь реформы местного управления с крестьянской реформой. Академик Н.А. Троицкий пишет: «Отмена крепостного права неминуемо влекла за собой реформы в области центрального и местного управления, суда, военного дела, просвещения.» И действительно, согласно материалистической (классовой теории) государство возникло прежде всего в силу экономических причин: общественного разделения труда, появления прибавочного продукта и частной собственности, а затем раскола общества на классы с противоположными экономическими интересами. Реформа 1861 г. изменила экономический базис страны, а вслед за базисом, должна измениться и надстройка, т.е. обслуживающие данный базис политические, правовые, военные и культурные учреждения. Старая надстройка обслуживать новый базис не могла. Для того, чтобы страна успешно развивалась, нужно было старую надстройку привести в соответствие с новым базисом. Троицкий заключает: «Та же потребность национального развития, которая сделала необходимой реформу 1861 года, главным образом принудила царизм и к реформам 1862-1874 годов.»

Другой ученый, но уже начала 20 века, А.А. Корнилов отмечает: «Отмена крепостного права, образовывала сама по себе много пустых мест в существовавшей ранее системе местного управления, так как эта последняя связана была теснейшим образом с крепостным правом и в нем имела свою опору, ибо при крепостном праве каждый помещик в своем имении был первым и притом почти неограниченным представителем административной власти. В то же время и в местном уездном и губернском управлении большая часть должностей,… замещалась по выбору дворянства и из числа его представителей. Это касалось как полицейских, так и судебных должностей… Понятно, что подобный порядок мог быть терпим лишь при крепостном праве, пока это последнее считалось неизбежным и неприкосновенным устоем русской государственной и общественной жизни.»

По утверждению Г.А. Герасименко «хронологически земства следовали за отменой крепостного права. В сложившейся обстановке земства представляли собой не только политическую, но и административно – хозяйственную необходимость».

Таким образом, можно сделать из приведенного выше заключение, что явилась острая необходимость в ином механизме управления местными делами, свободными крестьянами; через бывших крепостников управлять теперь уже не представлялось возможным.

Но существовали и иные причины реформ. К их числу Н.А. Троицкий относит следующие: во-первых, то, что реформы 1862-1874 годов были обусловлены подъемом в стране массового и революционно – демократического движения. «Все реформы того времени явились побочными продуктами революционной борьбы»; во-вторых, царизм к реформам 1862-1874 годов подтолкнула сила общественного мнения, давление со стороны купечества и той части помещиков, которые встали на капиталистические рельсы ведения хозяйства и потому заинтересованных в буржуазных реформах. «Помещики – крепостники и сам царь предпочли бы обойтись без реформ. Но обстоятельства заставили Александра II вводить «западные дурачества» в собственной империи.»

В-третьих, как отмечает А.А. Корнилов, «перед правительством с момента обнаружившихся в эпоху Крымской войны язв существующего строя стояла определенная задача преобразовать этот строй таким образом, чтобы привлечь к участию в оздоровлении и развитии государственной и общественной жизни страны все жизнеспособные и работоспособные силы народа и общества.» Вышеизложенные обстоятельства нашли свое отображение в принципах, установленных в комиссии, образованной в Министерстве внутренних дел. А выразил их Н.А. Милютин, представитель этой комиссии, в следующей формуле: «дать местному самоуправлению возможно больше доверия, возможно больше самостоятельности, и возможно больше единства.»[1]

2. Местное самоуправление по положению о губернских и уездных земских учреждениях 1864 г., 1 января

2.1. Состав, способ избрания и структура земств

В основу земской реформы были положены два новых принципа –  бессословность и выборность.

К решению вопросов местного хозяйства привлекался больший круг жителей империи: представители дворян, помещики, вставшие на рельсы буржуазного хозяйствования, торгово-промышленная и сельская буржуазия, лица, принадлежащие к крестьянскому сословию. Все это безусловно делало местное управление гибким, разноплановым, способствовало внедрению капиталистических методов хозяйствования, а также отчасти помогало защитить население от капиталистического произвола, смягчить диспропорцию между капитализмом и крепостническими пережитками.

«Авторы реформы узаконили такую систему выборов, которая давала возможность самодержавию последовательно проводить классовый подход к земствам, обеспечивать в них преобладание дворянства – первого сословия империи». [1]

«Структура земских учреждений была предположена в следующем виде. Как в губернии, так и в уезде органы[2], заведующие земским хозяйством, разделены были на распорядительные и исполнительные. Первые устанавливались в виде земских собраний».[2]

Выборы в уездные земские собрания проводились на основе имущественного ценза. В ст. 14 «Положения о губернских и уездных земских учреждениях» (далее Положение) сказано: «Уездное Земское Собрание составляется из Земских Гласных, избираемых: а) уездными землевладельцами; б) городскими обществами; в) сельскими обществами».

В первую курию входили:

1. Землевладельцы дворянского и недворянского сословия, которые в соответствии с п. «а» ст.23 «…на праве собственности обладали пространством земли, определенным для того уезда в прилагаемом расписании». «Государственный совет признал справедливым уравнять тех и других и определил для обеих категорий земельный ценз, равный 100 наделам» [3], т.е. в среднем 200 десятинам земли.
2. Владельцы, в уезде, другого недвижимого имущества, оценивавшиеся не менее 15 тысячами рублей, а так же промышленного или хозяйственного заведения с годовым доходом свыше 6 тысяч рублей (П. «б» ст.23 «Положения»)
3. Поверенные от частных владельцев, от учреждений, общественных и прочих, кои владели просранством земли или имуществом, указанных в двух прошедших п.п. «а» и «б» сей статьи» (п. «в» ст. 23 «Положения»)
4. Уполномоченные от нескольких землевладельцев, а также от разных учреждений, обществ и проч., которые владеют в уезде пространством земли, но кое не достигает положенного в первом пункте «сей статьи размера, но составляющим не менее двадцатой доли оного…» (п. «г») ст.23 «Положения»).[3]

Во вторую курию входили:

1. «Лица, имеющие купеческие свидетельства» (п.»а» ст.28         «Положения»)[4]
2. Владельцы торгово-промышленных заведений с годовым оборотом  более 6 000 рублей. (п. «б» ст.28 «Положения»)
3. Владельцы недвижимой собственности, оцененной в 3 тыс. рублей или до 4 тысяч рублей (в городах с населением свыше 10 тыс. человек), и до 500 рублей (в мелких городах) (п. «в»№ ст. 28 «Положения»).
4. «Поверенные от частных владельцев, от учреждений, обществ и прочих, владеющих заведениями или имуществом, указанными в п.п. «б» и «в» сей статьи. » (п.2 ст. 28 «Положения» )[5]

«Выборы гласных от крестьян были многостепенными: сельские общества посылали своих представителей на волостной сход, где избирали выборщиков, а уже из их среды выбирали установленное количество гласных уездного земского собрания» [6](ст. 30 «Положения»). «Это было сделано для того, чтобы «отсеять» из крестьян неблагонадежные элементы и вообще ограничить крестьянское представительство»[7]. Получалось так, что третья курия состояла большей частью из крестьянских управленцев, хотя здесь могли баллотироваться и местные дворяне, а также сельское духовенство.

Председателем в Уездном Земском Собрании был Уездный Предводитель Дворянства (ст. 43 «Положения»).

«Выборы в губернские земские Собрания происходили на уездных Земских собраниях из расчета 1 губернский гласный – на 6 уездных»,[8] причем избирались они на три года (ст. 51,52 «Положения»).

«Поэтому в губернских собраниях преобладание дворян было еще большим, чем в уездных» [9].

В Губернском Земском Собрании председательствовал Губернский Предводитель Дворянства или иное лицо, назначенное императором (ст.53 «Положения»).

А теперь приведем таблицы состава гласных земских собраний по Б. Б. Веселовскому (Веселовский Б.Б. история земства за сорок лет. СПб., 1910.т.з. с.49, с.680-681).[4]

Таблица 1                                                 Таблица 2

                               Состав гласных уездных земских собраний           Состав губернских земских собраний                                   

Сословие	Число гласных	%		Сословие	Число гласных	%
Дворяне Духовные  лица Купцы Мещане Крестьяне Другие сословия Всего	4 962   774 1242 54 4 581   302 11 915	4,64   6,50 10,42 0,45 37,45   2,53 100,0		Дворяне Духовные лица Купцы Мещане Крестьяне     Всего	1 524   78 225 11 217     2 055	74,2   3,8 10,95 0,5 10,6     100,0

Вышеприведенные данные относятся к первым выборам земских гласных, имевших место в 1865-1867 гг.

Несмотря на то, что доля помещиков была сравнительно велика, «в ряде губерний, там, где отсутствовало помещичье землевладение в земских собраниях получили преобладание крестьяне. Так произошло в Вятской, Пермской, Вологодской, Олонецкой губерниях, в Бердянском уезде Таврической губернии, Камышлинском уезде Саратовской губернии, Новоузенском уезде Самарской губернии и других. [10] Понятно, что от крестьян в земства проходили наиболее зажиточные, т.н. сельская буржуазия. И именно на них ориентировались авторы закона о местном самоуправлении.

Можно заключить, что земства созданные на основе «Положения» 1864 явились, во-первых, цензовыми учреждениями, во-вторых, куриальными органами (несмотря на положенный в основу принцип бессословности) и, в‑третьих, выборы гласных были неравными, что обеспечивало преобладание помещиков, а это в свою очередь соответствовало целям авторов проекта (в частности П.А.Валуева). Кроме этого не следует забывать и о том, что довольно часто точки зрения губернских земств вступали в противоречие с таковыми уездных. Это было обусловлено в первую очередь составом самих земств. Так, если обратиться к Таблицам 1 и 2, то увидим, что в уездных земствах количество дворян и крестьян было почти одинаковым, чего нельзя сказать о губернских, там за дворянами оставалось абсолютное большинство. Это в свою очередь и способствовало возникновению противоречий между губернскими и уездными земствами.

Исполнительные органы были представлены уездными и губернским земскими управами, которые избирались земскими собраниями для выполнения текущей работы. Избиралось обычно три человека: председатель и два члена. Правда количество членов уездных земских управ могло достигать 4 (ст. 54 «Положения»), а губернских-6 (ст.55 «Положения»). Причем гласные избранные на должности председателей губернских управ, утверждались министром внутренних дел (ст. 56 «Положения»), а уездные - губернатором (ст.55 «Положения»). «В земских управах дворяне преобладали абсолютно: 89,5% против 1,5% крестьян и 9% прочих» [11].

«Принятие «Положения» не означало одновременную и повсеместную организацию местного самоуправления. Царская бюрократия препятствовала распространению земств на окраины России».[12] Земства были внедрены лишь в районах с преобладанием русского дворянско-помещичьего землевладения, т.е. по сути в Центрально-Черноземной России. «В1865г. земские учреждения открыли свою деятельность в Самарской, Пензенской, Костромской, Новгородской, Херсонской, Псковской, Курской, Ярославской, Полтавской, Черниговской, Московской, Харьковской, Казанской, Санкт-Петербургской, Рязанской, Воронежской, Калужской, Нижегородской, и Тамбовской губерниях. В 1866г. земскими стали еще 9 губерний: Смоленская, Тверская, Тульская, Симбирская, Орловская, Владимирская, Саратовская, Екатеринославская, и Таврическая. Затем открытие земских учреждений замедлилось: в 1867 г. они появились только в двух губерниях- Вятской и Олонецкой, в 1869 г. – в Бессарабской, в 1870 г.- в Вологодской и Пермской и в 1875 г. – в Уфимской губернии.(см. Приложение –С. М.-Ш.) В 1876 г. правительство решило дать земскую форму управления Области Войска Донского , первому казачьему войску империи, но вскоре отказалось это делать из-за решительного протеста казачьих верхов. В 1882г. земства там были упразднены.»[13] Таким образом, лишь в 34 губерниях из 50 наличествующих в Российской Империи в период с 1865 по 1876 гг. были открыты земства.

Земства отсутствовали в губерниях с малой частью дворянско-помещичьего землевладения (в Архангельской, Астраханской, Уральской губерниях, в Сибири и Средней Азии) и в национальных районах с малым числом русских помещиков.

Даже существуя в таком урезанном виде местное самоуправление, вызывало опасение у царской бюрократии. Земские учреждения не стали органичной частью административного аппарата. «Как полагал В.П. Безобразов закон 1 января 1864г. не вводил земства в существовавшую тогда структуру учреждений, а ставил «подле них, как отдельные государственно-общественные дела, не имеющие никаких органических связей с системой государственного управления».[14] Князь А.И. Васильчиков считал, что компетенция земств слишком широка, дублирует обязанности администрации, тем самым порождая конфликты. Поэтому задачу земств он видел в разумном их самоограничении». [15]

Руководствуясь данными о составе земств видим, что в них преобладали дворяне. Но это ничуть не мешало им проводить мероприятия, отвечавшие интересам всех слоев населения. Это объясняется тем, что земства, по сути, являлись «проводником воли» обуржуазившейся части дворян - на это время носителя передовых идей. Земства, пусть и в урезанном виде, являлись выразителем голоса народа, будучи связанными с ним через наемных служащих. «К тому же земские учреждения выбирались из местных жителей: им были виднее и понятнее «пользы и нужды» уездов и губерний».[16]

2.2. Компетенция земств

Земства, являясь органами местного самоуправления, не обладали политическими функциями и «занимались исключительно хозяйственными нуждами уезда или губернии». [17]

Круг деятельности земств был строго прописан в статье 1 «Положения», где говорится, что они создавались «для заведывания делами, относящимся к местным хозяйственным пользам и нуждам каждой губернии и каждого уезда».

По закону, земские функции делились на обязательные и необязательные. К первым относились дела, «которые были обременительны для бюрократии, и она охотно переложила их на плечи местного самоуправления. Это - содержание арестантских помещений и квартир для чинов полиции, этапная повинность, устройство и ремонт больших дорог, выделение подвод для разъездов полицейских, жандармов и других государственных чиновников, содержание мировых посредников и судей. (п.п.II. VII. XII ст. 2 «Положения» – С. М.-Ш.) Строго говоря, все это никакого отношения к местному хозяйству не имело»[18] К необязательным факультативным делам можно отнести следующие: меры призрения (содержание городских больниц, богаделен, приютов), ремонт мостов, дорог, способы прекращения нищенства, продовольственная помощь населению (п.п. III, IV, VII, VIII ст. 2 «Положения»).

По мнению Г.А. Герасименко к необязательным, в конечном счете, была отнесена работа по оказанию врачебной помощи населению, организации народного образования, точнее, его хозяйственной части (наем, а иногда и строительство помещений для школ, их отопление, обеспечение учебниками и материалами, содержание учителей), созданию ветеринарной службы, содействию сельскому хозяйству, устройству дорог, почты, найму земских служащих- врачей, фармацевтов, попечителей училищ, учителей и прочее (п.п. IV, V, VII, VIII, X ст. 2 «Положения»). Но, несмотря на факультативный характер вышеперечисленных направлений деятельности земств «очевидна заслуга этих учреждений в том, что они уделили внимание необязательным направлениям в своей деятельности,

«О соотношении между обязательными и необязательными занятиями свидетельствует земская смета составленная в 1863г. по 30 губерниям.

Таблица III.

Земская смета на 1863г.[5]       

Вид занятий	Расходы, руб.	Вид занятий	Расходы, руб.
Казенные повинности Содержание земских управ и служащих при них Поставка подвод Уход за дорогами	4 873 446   2 797 360       2 475 973 1 906 777	Медицина Народное образование Уплата долгов Прочие расходы         Итого:	1 204161   738 859 424 674 138 317         14 699 577

Как видно, обязательные повинности составляли тогда главный вид деятельности земских учреждений». [20]

Следует отметить такое важное обстоятельство, как «замкнутость» земств. Это означает то, что земства были лишены права обмена опытом и права собираться представителям земств разных губерний для обсуждения каких-либо вопросов. Так, 17 октября 1866 г. МВД своим циркулярным распоряжением подчинило печатные материалы земств общей цензуре. «13 июня издается Закон о порядке печатания постановлений, отчетов о заседаниях, а также суждений, прений и речей, состоявшихся в земских, дворянских и городских общественных и сословных собраниях, который запрещал сношения между земствами разных губерний, даже по общим делам управления, а издаваемые земствами журналы собраний и доклады управ попадали под цензуру губернаторов».[21] Циркулярами же МВД от 26 августа и 8 октября 1868 г. земским управам было запрещено печатать свои материалы в количестве больше числа гласных. А это в свою очередь приводило к тому, что только что избранные гласные не могли войти в курс работы собраний предыдущего созыва, что, несомненно замедляло работу земств в целом.

Одной из главных задач земств являлось обложение населения различными сборами и повинностями. «Основную часть поступлений земства получали от налогов на недвижимое имущество: земель, лесов, доходных домов, фабрик, заводов. Однако главным объектом обложения оказались земли, причем большая часть земских налогов падала на крестьянские. Частновладельческие земли по качеству обычно были лучше надельных, тем не менее… эти земли облагались более низкими сборами. В частности, в 1885г. с каждой десятины помещичьей земли в земскую кассу поступало 12,9 коп., с надельной- 17,7 коп.. [22] Расходы земств из года в год росли, бюджет их оставался дефицитным, главным образом из-за запущенности хозяйства империи.

В 70-е годы сметы земств значительно возросли. «В 1876 г. они достигли уже 30,5 млн. рублей».[23] Одним из превалирующих видов деятельности земств становится статистика. Позже она станет одной из главных направлений в их деятельности. «Причинами ее (статистики - С. М.-Ш.) возникновения послужили споры и конфликты, возникшие из-за оценки недвижимого имущества земствам в силу необходимости пришлось заняться описанием имуществ и определением доходности фабрик, заводов, домовладений, земель, лесов и прочих угодий. Первоначально такую работу пытались провести силами членов земских управ. Но это им оказалось не по плечу. Пришлось привлечь специальный штат земских служащих».[24]

В первое время отношения между выборными и наемными земцами были достаточно напряженными. Но к началу 80-х годов отношения достаточно видоизменились, что, безусловно, сказалось на размахе земской деятельности. «Статистиками были проведены исследования о качестве земель, начиналась замена системы разъездных фельдшеров стационарным медицинским обслуживанием и т. д.» [25]

«Впервые к привлечению наемных служащих обратились Вятская губернская управа в 1879г. Со временем статистика получила другое предназначение: она должна была изучать крестьянскую жизнь во всех ее проявлениях… За два первых десятилетия статистики описали 3,5 млн. крестьянских дворов и 38 млн. десятин земли». [26]

Сведения же, полученные статистиками стали определяющими в установлении земского налога. И по сей день они представляют огромную ценность и большой интерес для исследователей данного периода (II половина XIX- начало XX в.в.) Российской истории, предлагая объективную картину крестьянской жизни, хозяйственной реальности.

«В 70-х годах у земств возрос интерес к школьному делу… В начале своей деятельности земства расходовали на школы очень мало денег. В земских кругах существовало мнение, что сельская школа не чисто земское дело и максимум того, что можно было делать для школ,- это оказывать им посильную материальную помощь. Подобно тому как правительство считало своей обязанностью содержание начальных школ, так и земства полагали, что открытие школ и забота о них - прямая обязанность сельских обществ. Такое отношение к народному образованию соответствовало духу и букве закона о земских учреждениях, в котором говорилось лишь о хозяйственном попечении народного образования»:[27] «От земских учреждений зависит, буде они признают это железным, часть суммы ассигнованной ими на народное образование предназначить к выдаче , в виде награды или прибавки к жалованью сельских учителей». (ч. VII ст.1 Правительственных Разъяснений (далее Разъяснений) к.п. X ст.2 «Положения»);

« Земство имеет право:

1) взыскивать способы к развитию народного образования, как-то: ассигновать средства в пособие училищам, возбуждать ходатайства об их учреждении и т. п. и

2) участвовать в заведывании содержимыми им училищами на основании действующих о них законоположений. Но в сих последних ничего не говорится о праве земских учреждений издавать инструкцию или правила для земских народных училищ по учебной части». (ч. VII ст.9 Разъяснений к п. X ст.2 «Положения»);

«Так как попечение о народном образовании относится к ведомству земских учреждений, то назначение земским собранием известной суммы в распоряжение училищного совета на временное усиление надзора за школами не нарушает пределов ведомства земства».(ч.VII ст.3 разъяснений к п. X ст.2 «Положения») [28].

Но постепенно отношение земств к народному образованию начинает меняться. Земцы начали понимать, что развитие страны вплотную зависит от качества образования и уровня грамотности, в особенности. Необходимость наличия знаний становится важным качеством, которым должны были обладать не только помещичьи и буржуазные сословия, но и крестьянство, и рабочие, и военные (солдаты). Это было обусловлено теми изменениями, происшедшими в обществе со времени реформ, внедрением капиталистических методов хозяйствования. Что в свою очередь влекло за собой усложнение общественных отношений, требовало формирования нового типа человека, способного эффективно и быстро осваивать новую технику, внедрять новые технологические приемы в производстве.

«Вначале лишь отдельные земства открывали школы, к тому же при условии, что сельские общества брали на себя часть расходов по их содержанию. Со временем все чаще возникали и чисто земские школы».[29]

«Одним из первых проявлений деятельности земства, вслед за его открытием, было выражение участия к делу народного образования

Самарское земство из губернских открыто первым в России, и оно было действительно передовым деятелем на этом поприще. Мы видим, что в первый же год своей деятельности Самарское земство ассигновало на народное образование весьма солидную сумму 30 400 р.» [30]. Указанная сумма практически в три раза превышала суммы, выделявшиеся на народное образование уездными городами.

Кроме общеобразовательных школ, в губернии существовали и специальные образовательные учреждения. Так, в мае 1867 года была открыта земская фельдшерская школа (фельдшерско-акушерская школа с 1878 года), 23 сентября 1879 года произошло открытие технического железнодорожного училища, 14 сентября 1902 года открылось Самарское коммерческое училище. [6]

Но на пути открытия существовали преграды, в частности, Земства не могли по собственному решению открывать учреждения народного образования: «Прав. сенатом разъяснено, что земским собраниям не представлено законом учреждать, без надлежащего разрешения, учебно - воспитательные заведения, действующия на основании особых, земством же утвержденных, правил. Поэтому, если губернское земское собрание находило, по местным условиям, необходимым и по средствам своим возможным отпустить сумму, потребную для устройства пансиона при местной женской гимназии, то должно было представить о сем попечительному совету гимназии, от котораго бы зависело дальнейшее и обсуждение осуществление этого дела».(ч. VII ст. 5 Разъяснений к п.X ст.2 «Положения»)» [31]. В этой же статье говорится, что «составить постановление об учреждении вышеозначенного приюта об устранении от надзора за оным училищного начальства, собрание вышло из круга дел ему вверенных из пределов предоставленной ему власти». Данная часть ст. VII Разъяснений была опубликована Ук. сен. 23 декабря 1885г.,№15099. Из этого следует сделать вывод, что земства приступили к т. н. «несанкционированному» устроению учреждений народного образования лишь к середине 80-х гг. И это, в свою очередь, потребовало немедленной реакции правительства на случившееся и разъяснения последним пределов компетенции земских собраний.

Г.А. Герасименко отмечает, что «реорганизацию старой школы земства начали с формирования педагогического персонала. Некоторые земства пытались решить эту задачу посредством педагогических курсов, где обменивались опытом работы, осваивали более рациональные методы и приемы обучения, учителя давали пробные уроки. Однако вскоре правительство установило над курсами жесткий контроль и в конечном счете ликвидировало их»[32]. В частности подобное ограничение обмена опытом учителей народных училищ можно видеть в пункте А части Х «Правила о съездах учителей народных училищ» главы II «Правила о народном образовании» «Дополнительных указонений к Положению о земских учреждениях»: «Относительно порядка разрешения съездов учителей народных училищ разъяснено, что съезды учителей народных училищ, созываемые земством могут быть допускаемы не иначе, как с ведома ближайшаго училищнаго начальства и с разрешения министерства народного просвещения посредством сношения губернатора с попечителем учебного округа. Заседания же съездов должны происходить под непосредственным и ближайшим наблюдением инспектора начальных народных училищ (Цирк. предл. МВД 29 ноября 1870г., №285)» [33].

Но земства решили осуществлять подготовку учителей иным путем, а именно, путем открытия специальных учебных заведений. «В 1869г. это сделали Рязанское и Новгородское губернские земства, в 1871г. - Московское и Казанское, в 1872г.- Вятское, Костромское, Курское, Самарское и Петербургское, в 1874г. – Олонецкое. Именно в те годы была определена структура педагогических училищ. Однако и эта деятельность попала под тяжелую руку царской бюрократии» [34].

Потребность образования в народных учителях нашла своё выражение в открытии всентябре 1872 года.[7] Земской школы для образования сельских учительниц. «Губернской собрание <…> 18 сентября 1870 года, нашло более целесообразным устроить школу для образования учительниц, на что и ассигновало первоначально 6500 р.

Устав этой школы утверждён попечителем Казанского учебного округа 18 августа 1872 года, и с начала 1872/1873 академического года, а именно в сентябре, школа сельских учительниц открыта в Самаре» [35].

Таким образом, усилиями царской бюрократии и это направление подготовке учительских кадров было свернуто. Вот, что по этому поводу думал Е.А. Звягинцев: «Целый ряд министерских документов и сенатских разъяснений стал между органами местного самоуправления и сельским учительством. Пробираться через этот дремучий лес циркуляров и указов решались и умели только немногие земства». Несмотря на тяжелые условия, в которых действовали земские учреждения, сеть начальных школ неуклонно расширялась. В 1877г. их уже стало 10,3 тыс. Спустя год, в 1878г., сметные назначения на школы по 34 губерниям составили 4 385 тысяч рублей, или 14,5% ко всему земскому бюджету.

«В 80-е годы земства расширили работу в области народного образования. Расходы на школы в 1883 г. по сравнению с предшествующим десятилетием увеличились почти на 2 млн. рублей и достигли 6 363 тысяч рублей. В общем бюджете земств это уже составляло 15,2% (в 1878г. этот показатель равнялся 14,5%)»[36].

Немалую роль Самарское губернское земство сыграло и в деле становления высшего образования в Самаре. Благодаря активной деятельности Самарских земских учреждений, частных благотворителей и общественности в 1911 году был открыт Учительский институт.[8]

К компетенции земств отнесено было и здравоохранение. До введения земств мерами по охранению народного здравия, ветеринарно- полицейскими вплотную и жестко нацеленно не занимались. Данная сфера деятельности была довольно неразвита, что в свою очередь делало «обычным явлением такие страшные заболевания, как холера, оспа, чума, венерические болезни. Десятки тысяч жизней уносили эпидемии чумы и холеры»[37]. А это в свою очередь негативно сказывалось на развитии империи в целом: тормозило развитие промышленности, создавало угрозу частых и повторяющихся эпидемийных вспышек, способствовало распространению заболеваний на огромные территории, препятствовало развитию транспорта, сельского хозяйства. В Самаре «в связи со вспышкой холеры в губернской земской больнице было открыто холерное отделение» [9] в августе 1866 года. Но несмотря на необходимость развития народного здравоохранения правительство стремилось ограничить расходы и компетенцию, направленные на это развитие: «По предмету отказа в назначении из земских средств пособий городам на предупреждение и пресечение холерной эпидемии, Прав. сенат, по подробном обсуждении признал, что общему правилу участие земских учреждений в мерах охранения народного здравия и пресечения скотских падежей не распространяется законом на городские территории за некоторыми исключениями (распространение оспопрививания, прекращение чумной заразы на скоте, содержание в больницах лиц, подвергнутых аресту в случае тяжкой и прилипчивой болезни). А потому сенат признал, что В. губ. по зем. Дел. присутствие не имело основания признать отказ В. губ. зем. собрания в расходовании земских денег на меры к пресечению холерной эпидемии в городских поселениях губернии незаконным и что допущенное им обсуждение целесообразности такого постановления земского собрания с точки зрения интересов местного населения и средств городов на борьбу с эпидемиею выходило из круга компетентности присутствия по 88 ст. Положения земских учреждений (Опр. 1-го общ. Соб. Сен. 24 марта 1895 г., 28 марта 1897г., №57)» (ч. VI ст.1 Разъяснений к п. VIII ст. 2 «Положения») [38]. Здесь, правда, имеет место и нежелание земства осуществлять санитарно-эпидемиологическую деятельность в городских поселениях, но чаще всего неодобрение на такое использование средств исходило от царского правительства.

На наш взгляд наиболее замысловатым разъяснением является следующее: «Губ. земства в губ. земск. больницах с определенным штатом кроватей не обязаны увеличивать таковой во время эпидемии до неопределенных размеров, но управления земских больниц не вправе отказывать в принятии больных и свыше установленной штатами нормы, если это допускает действительная вместимость больницы. Таким образом, земства обязаны увеличивать при эпидемиях число приема заразных больных, не взирая на определенные штаты, но эта обязанность должна ограничиваться действительною вместимостью больницы» (Ук. Сен., 27 марта 1908 г., №4192) (ч. VI ст. 5 Разъяснений и п. VIII ст. 2 «Положения») [39].

«После введения земских учреждений правительство передало им 351 лечебное заведение, в них можно было поместить 11,5 тыс. больных. Первое время в этой области земства действовали весьма робко. Статьи на здравоохранение в земских бюджетах росли довольно медленно. В 1868 г. более 50 уездных собраний вообще не выделяло никаких средств на медицину. Однако мало - помалу жизнь заставляла увеличивать число больниц, все больше закупать лекарств, расширять подготовку медицинского персонала.» [40].

«В первое полугодие 1865 года, т. е. немедленно по введению земских учреждений в Самаре, городская больница, Приказом общественного призрения, была передана в ведение Самарского губернского земства <…>

«Приняв своё ведение больницу, губернское земство тотчас же приступило к возможному устранению вопиющих недостатков этого заведения, которые долее не могли быть терпимы. В этих видах земство прежде всего увеличило штатное число кроватей в больнице до 250, для чего и было нанято под больницу ещё два дома, и сообразно устава лечебных заведений, распорядилось заготовлением по этому числу предполагаемых больных, больничных принадлежностей, в то же время построив белья на 317 человек. Затем увеличен был штат служащих в больнице <…> » [41].

В целях улучшения народного здравия Самарское губернское земское собрание предприняло меры, которые можно свести к следующему: улучшение гигиенического состояния в больничных помещениях, питания больных, увеличение числа больничной прислуги, открытие амбулаторий и др.

В октябре 1875 года Самарская губернская земская больница была переведена в новое помещение, выстроенное по павильонной системе, на современной Полевой улице (ныне – Центральная больница им. Н.И. Пирогова). Место для больницы было отведено городской Думой.

Помещения больницы вмещали 250 кроватей для стационарных больных Кроме того, к июню 1877 в Самаре при земской больнице был открыт военный госпиталь на 25 кроватей. Раненые воины содержались за счёт земства.

27 ноября 1886 года «в Томашевом колке (в 8 верстах от города) открыта больница для умалишенных» [42].

Помимо земской больницы в Самаре имелись и иные медико-санитарные учреждения: «больница при тюремном замке; лазарет при губернском батальоне; лазарет квартирующего в Самаре полка или батальона и, наконец, лазарет при Оренбургской железной дороге» [43].

Анализируя данные, приводимые в книгах П.В. Алабин. Самара 1586-1886 годы и Самара-Куйбышев: хроника событий. 1586-1986 гг., можно сделать следующие выводы о количественных показателях. Так, если в 1852 году в Самаре имелись уездная больница при 1 враче; городская больница; городовой и уездный врачи, то к 1914 году в Самаре помимо неземских лечебных учреждений имелись губернская земская больница, 14 врачей (вместе с врачами губернской земской больницы), 26 фельдшеров, 360 кроватей для больных (в губернской земской больнице).

«Из всего сказанного видим, что санитарная часть нашего города далеко лучше обставлена в настоящее время, чем была обставлена при преобразовании Самары в губернский город» [44].

Необходимым представлялось и учреждение фельдшерских школ. Так, 19 октября 1872 г. министром внутренних дел был утвержден "Нормальный устав земской фельдшерской школы". «Земская фельдшерская школа имеет целью образование сведущих и опытных фельдшеров для службы в земских учреждениях» (§ 1 Устава); «Она учреждается при губернской земской больнице и содержится на счет земства» (§ 2 Устава); «Она состоит в ведении губернской земской управы…» (§ 3 Устава) [45]. Несмотря на благоприятные условия, созданные для открытия фельдшерских школ, их число росло крайне медленно. Так, причиной сему Г.А. Герасименко видит безразличие гласных ко всему, чем занимается земство, приводя в качестве аргумента количество проведенных заседаний (в 60-е гг. 103 очередных и 39 чрезвычайных губернских собраний6,) и явку (она колебалась от 47 до 81%⁷)

Но к тому времени, когда земства начали открывать больницы, учреждать больше новых школ, приглашать на службу врачей к 1879г. на земской службе состояло уже 613 врачей (помимо тех, которые работали в губернских городах)».[46]

Руководствуясь данными, приводимыми в книге П.В. Алабин. Самара 1586-1886 годы, относительно того, что в Самаре к 1886 году было 9 земских медиков, то учитывая, что лишь в 34 губерниях Российской империи были открыты земства, в среднем на каждую из этих губерний должно было приходиться 18 земских врачей (без учёта губернских городов). В Самаре было 9 губернских земских врачей, остальные 18 – по уездам губернии (уездные земские врачи).

Царская бюрократия спохватилась и, опасаясь антиправительственной пропаганды, решила ограничить число открываемых фельдшерских школ. Так в статье 629 Устава врачебного « О школах для образования фельдшеров», издания 1905 года сказано «школы для образования фельдшеров учреждаются при больницах общественного призрения и преимущественно при обширных, в которых представляется более способов приготовления фельдшеров и предстоит более в них надобности». Сей статьей не поощрялось открытие школ в мелких больницах волостей. С одной стороны, казалось бы, правительство заботится о большей квалификации подготовленности новых специалистов. Но с другой стороны волостные больницы, а в особенности население, лишалось тех, кто мог бы работать, а главное осуществлять лечебно-профилактическую деятельность. Правда, данную статью устава, если можно так сказать, компенсировала другая, а именно 639: «Фельдшеры, воспитывавшиеся в фельдшерских школах, получают назначение и обязываются прослужить определенное время по распределению земских управ». Так, хоть в малой мере, компенсировалась нехватка фельдшеров в волостных сельских районах.

Вообще следует отметить, что сфера здравоохранения была ограничена последующими правительственными уставами и циркулярами в меньшей мере. Это, конечно, было обусловлено потребностью в предотвращении эпидемий и падежей скота. Правда, в соответствии со ст. 1102 ГЛ. II « Об учреждениях и лицах, заведывающих ветеринарно-полицейскими мерами» Правила (12 июня 1902г.) «О ветеринарно-полицейских мерах по предупреждению и прекращению заразных и повальных болезней на животных и по обезвреживанию сырых животных продуктов». Высшее руководство и главный надзор по применению в Империи мер предупреждения и прекращения заразных и повальных болезней на животных, и равно по обезвреживанию сырых животных продуктов, принадлежит министерству внутренних дел»[47]. Но это, хотелось бы отметить, обусловлено было самой спецификой данных явлений, нуждавшихся в четкой, организованной локализации и уничтожении. Что в свою очередь могло быть осуществлено лишь всеохватывающим ведомством, имеющим полный набор мер и средств и компетенцию на всем пространстве Российской Империи. Следует отметить, что если первоначально земские наемные служащие зависели лишь от земств, в отношении назначения. То в последствии, а именно с 19 августа 1879г. власть губернатора распространялась на все земские должности, как выборные, так и по найму. Отныне губернатор мог удалить лиц от должности, признав их неблагонадежными. Эта мера вызвала резко негативную реакцию со стороны земств и общества в целом, что её отменили в части касающейся выборных, важно сказать и о такой компетенции земств, как право облагать население налогами и сборами (об этом говорилось уже ранее). Для эффективного же осуществления полномочий земствам нужно было обладать властью. Авторитет власти по-прежнему принадлежал государственным структурам, прежде всего полиции. Несмотря на то, что полиция финансировалась из земских средств, она не подчинялась земствам, и последние могли осуществлять все меры принуждения только через полицию, за которой оставалось решение вопроса о целесообразности таких мер. Отсюда и пошли известные характеристики земских учреждений как «компетенции без власти» и «пятого» колеса в телеге» российского государственного управления.

Особенно остро отсутствие у земских учреждений принудительной власти сказывалось в организации земских повинностей. При их неисполнении земская управа в соответствии со ст. 10 « Положения» требовала «понуждения неисправных установленными в законе мерами через полицию», либо распоряжалась исполнить повинность за счет сумм земского сбора с последующим взысканием через суд» [48]. Мало что изменилось и в новом «Положении о губернских и уездных земских учреждениях» 1890г. июня 12-го числа. Правда, земствам было даровано право избрания новой должности, которая должна была следить за исполнением обязательств:

«Полицейские чины обязаны наблюдать за точным исполнением обязательных постановлений по предметам, указанным в ст. 108. Независимо от сего, для наблюдения за исполнением сих постановлений, земские собрания могут избирать особых участковых попечителей, снабжаемых, в удостоверение их звания, открытыми листами на бланках и за печатью земской управы» (ст.113), а также :

«Возбуждения судебного преследования и обличение перед судом виновных в нарушении обязательных постановлений по предметам, указанным в ст. 108, принадлежит как полиции, так равно земским управам и участковым попечителям» (ст. 114) [49].

В целом же можно сделать вывод, что несмотря на некоторые уступки царское правительство не стремилось давать земствам реальную власть, главным образом, опасаясь углубления общественно-политической деятельности земств. И эта тенденция нашла свое окончательное отражение в «Положении о губернских и уездных земских учреждениях» 1890г., когда земская служба стала государственной и земства, по сути, стали абсолютно подконтрольны царскому правительству.

3. Местное самоуправление по городскому положению 1870 г. июня 16

3.1. Состав, способ избрания и структура органов городского общественного управления

«Городская реформа строилась на тех же, лишь еще более суженых принципах, как и земская. Согласно ст. 15 «Городового Положеня» (далее «Положеня») учреждениями общественного управления являлись:

1) городские избирательные собрания,

2) городская дума и

3) городская управа

По «Положению» распорядительным органом городского управления осталась городская дума» [50]. Но в отличие от городских дум, существовавших со времен Екатерины II, «новые» были не всесословными, а бессословными. Как отмечает А.А. Корнилов принцип бессословности был разработан комиссией представителей общества, посчитавших 8, что «мелкий демократический элемент своею численностью подавит более зажиточные слои, и тут-то было введено чрезвычайно вредное новшество, заимствованное из Пруссии, которое, несомненно, испортило проект и исказило городское самоуправление. Это была т.н. прусская классовая система».[51]. В соответствии с ней все население делилось на 3 класса, каждый из которых составлял особую курию. В ст. 24 отделения первого «О городских избирательных собраниях» Главы второй «Об учреждениях городского общественного управления» «Положения» сказано:

«Для производства выборов в гласные, учреждаются в каждом городе из обывателей, имеющих право голоса на выборах, три избирательныя собрания, из коих каждое вибирает одну треть всего числа гласных…, лица, внесенныя в список, делятся на 3 разряда или собрания, таким образом: к первому разряду причисляются избиратели, которые взнося высшие размеры сборов, уплачивают вместе 1/3 общей суммы сборов, платимых всеми избирателями» [52] ко второму- вторую треть;к третьему- на остальные.

«Уравнивая в правах три неравные в численном отношении группы избирателей, законодатели тем самым стремились ограничить влияние на городские дела самой многочисленной третьей курии. К тому же закон ограничивал круг избирателей плательщиками прямых налогов, которые как предполагалось, были наиболее заинтересованы в правильном ведении городского хозяйства» [53].

Из вышесказанного можно сделать вывод, что избирателями не становились наниматели квартир в частных и доходных домах, являвшиеся наиболее образованной частью городского населения. Это были учителя, инспектора училищ, врачи, чиновники, не имевшие личных домов (особенно в крупных городах). Те, кто не владел собственностью просто исключались из состава избирателей.

«Характеризуя состав городских гласных 1880-х г.г., современники отмечали коренной недостаток Городового положения: ничтожный процент образованных гласных «Явно упущен в ст. 17 Городового положения образовательный ценз,- отмечал «Вестник Европы» [54].

Для анализа состава гласных обратимся к результатам последних городских выборов по Положению 1870г. по 75 городам (6 губернским и 69 уездным), приведенному в следующей таблице:

                                               Таблица IV9

		Из них
Губерния	Число гласных	дворян, чиновников	купцов, почетных граждан	мещан, ремесленников, крестьян
Воронежская Курская Орловская** Рязанская Тамбовская Тульская   Всего	480/100* 636/100 606/100 468/100 660/100 462/100   3312/100	101/21,0 123/19,3 72/11,9 62/13,3 102/15,5 74/16,0   534/16,1	193/40,2 303/47,7 339/47,6 250/53,4 296/44,8 233/50,4   1614/48,7	186/38,8 210/33,0 195/32,2 156/33,3 262/39,7 155/33,6   1164/35,2
*Здесь и далее в таблицах в числителе приводится количество гласных, а в знаменателе - их процентное выражение. ** Без г. Мценска.

Налицо преобладание гласных, принадлежащих к торгово-промышленным слоям городского населения: «в среднем по 6 губерниям число лиц купеческого звания приближалось к 49%, а гласных из мещан, ремесленников и крестьян, занимавшихся по преимуществу молочным торгом, насчитывалось-35%. По отдельным губерниям число гласных из купцов колебалось от 53,4% (Рязанская) до 40,2% (Воронежская). Число мещан, ремесленников и крестьян было максимальным среди гласных Тамбовской губернии-39,7% и минимальным в Орловской-32,2%. Прослойка гласных из дворян и чиновников была незначительна: в среднем по 6 губерниям их число составляло только 16%, колеблясь по отдельным губерниям от 21% (Воронежской) до 11,9%(Орловская)» [55].

Следует отметить, что на состав гласных во многом (если не абсолютно) влияли: экономико-географическое положение города, социальная структура населения, статус самого города (столичный, губернский, уездный). Для иллюстрации вышеприведенных критериев приведем следующие данные:

Таблица V10

		Из них
Город	Число гласных	дворян, чиновников	купцов, почетных граждан	мещан, ремесленников, крестьян
Воронеж 11уездных Воронежск. губ. Курск 14уездных Курской губ. Орел 10уездных Орловской губ. Рязань 11уездных Рязанской губ. Тамбов 12уездных Тамбовской губ. Тула 11уездных Тульской губ. В 6 губернских В 69 уездных	72/100 408/100     72/100     564/100 72/100     534/100 72/100     396/100 72/100     588/100 72/100     390/100 432/100 2880/100	26/36,1 75/18,4     14/19,4     109/19,3 12/16,7     60/11,2 18/25,0     44/11,1 31/43,1     71/12,1 35/48,6     39/10,0 136/31,5 398/13,9	42/58,3 151/37,0     40/55,5     263/46,6 50/69,5     289/54,2 45/62,5     205/51,8 28/38,8     268/45,6 37/51,4     196/50,3 242/56,0 1372/47,6	4/5,6 182/44,6     18/25,1     192/34,1 10/13,8     185/34,6 9/12,5     147/37,1 13/18,1     249/42 -     155/39,7 54/12,5 1110/38,5

Так, если в губернском городе Туле не было ни одного гласного из ремесленников, крестьян или мещан, то в Тамбове их процентное соотношение равнялось 18. Но в уездных городах вышеуказанных губерний их число равнялось 39,7 и 42,3% соответственно. Особенно большой удельный вес они имели в малых торгово-ремесленных городах отдельных губерний. Там их число могло достигать и 60-70% (например, города Кадом и Елатьма Тамбовской губернии). В отдельных губернских городах относительное большинство составляли не купечество, а дворянско-чиновничье сословие (Тамбов-43,1%, Тула-48,6%)

Из этого следует сделать вывод: «Положением» было юридически оформлено и обеспечено преобладание в составе гласных уездных и губернских городов купечества (>50% от общего состава гласных). На втором месте находились гласные из дворян и чиновников (в губернских городах) или из мещан, ремесленников и крестьян (в уездных городах). «Но так как в общественном управлении уездных городов было сосредоточено 87% всех гласных (2880 из 3312 человек), то именно они определяли состав городского общественного управления в губерниях» [56].

Не имея данных по губернским и уездным городам, указанных в таблице V, в период с конца 70-х-начала 80-х г.г., приведем таблицу, дающую информацию о ходе городских выборов в 1889г. (т.е. практически накануне введения Городового положения 1892г., июня 11).

Таблица VI. 11

			Из них
Город	Год	Число гласных	дворян, чиновников	купцов, почетных граждан	мещан, ремесленников, крестьян
Воронеж   Курск   Орел   Рязань   Тамбов   Тула   Всего в шести городах	1884 1889 1884 1889 1884 1889 1884 1889 1884 1889 1884 1889   1884 1889	72/100 72/100 72/100 72/100 72/100 72/100 72/100 72/100 72/100 72/100 72/100 72/100   432/100 432/100	26/36,1 26/36,1 13/18,1 14/19,4 16/22,2 12/16,7 27/37,5 18/25,0 31/43,1 31/43,1 24/33,3 35/48,6   137/31,7 136/31,5	40/55,6 42/58,4 46/63,8 40/55,6 42/58,4 50/69,5 41/57,0 45/62,5 40/55,6 28/38,9 40/55,6 37/51,4   249/57,7 242/56,0	6/8,3 4/5,5 13/18,1 18/25,0 14/19,4 10/13,8 4/5,5 9/12,5 1/1,3 13/18,0 8/11,1 -   46/10,6 54/12,5

Значительно возрос (учитывая всю сложность этого процесса) процентный состав мещан, ремесленников и крестьян в Курске (на 6,9%), в Рязани (на 7%), в Тамбове (на 16,7%). В целом же во всех вышеприведенных городах- на 1,9%. Обозначается тенденция к возрастанию удельного веса уже упомянутых групп населения в городских органах общественного управления на довольно коротком промежутке времени. Что неприменуло заметить правительство, и с целью недопущения последующего усиления данных групп населения повысило имущественный (оценочно-имущественный) ценз, установив его фиксировано для всех городов Империи, точнее для статуса города (ст.24 «Городового положения» 1892г., июня 11). А это способствовало сохранению власти «в руках необразованного, а в уездных городах весьма еще грубого купеческого сословия, к тому же и весьма равнодушного к городским интересам» (сенатор С.А. Мордвинов) [57].

Хотелось бы также отметить и иных избирателей гласных, кроме как частных лиц. Ими могли стать:

а) опекуны и попечители малолетних и несовершеннолетних ;лица, получившие доверенность от лиц женскаго пола, несовершеннолетних, отсутствующих уполномоченные сыновья своих отцов, отцы, мужья, сыновья , зятья, родные братья лиц женскаго пола (ст. 20 «Положения»);

б) разные ведомства, учреждения, общества, компании, товарищества, а равно монастыри и церкви, если владеют в городах недвижимым имуществом, с коих взимается в пользу города сбор…, пользуются правом голоса на городских выборах чрез своих представителей, назначаемых с соблюдением условий, указанных в ст.17,18 и 19» [58].

Очень важным фактом, на наш взгляд, является наличие в настоящем «Положении» следующей статьи (23-ей):

«Никто из городских жителей не может иметь на выборах более двух голосов: одного за себя, другого по доверенности».

Данная статья, если можно так сказать, поставила вне закона всякую фальсификацию в процессе выбора гласных. Тем самым утвердив демократические принципы, имеющие в своей основе то, что все имеют равное право и одинаковое количество голосов при голосовании. Пусть и не было куриального равенства, но его на тот момент царская бюрократия никак не могла узаконить.

Как бы то ни было, но все же следует отметить, что курии не были замкнутыми. Так ст. 36 гласила: « Каждому собранию или разряду избирателей предоставляется выбирать гласных как из собственной среды, так и из числа избирателей, принадлежащих к другим собраниям или разрядам». Это же «явно противоречило стремлению установить принцип соразмерности между степенью участия в городских делах и величиной уплачиваемых сборов» [59].

Исполнительным органом городского управления стала Городская управа, избиравшаяся Городской Думой (на 4 года, как и сама дума (ст. 94 «Положения»). Во главе управы стоял городской голова (ст. 70). Им по должности был председатель Городской Думы. Согласно ст. 70: «Число членов управы определяется городской думой и может быть ею же изменяемо, но не должно быть менее двух, сверх председателя». Немаловажно отметить и то, что согласно ст. 94: «…Чрез каждые два года половина членов управы выбывает по очереди и замещается вновь избираемыми, которыми могут быть и выбывшие».

Все вышеперечисленные статьи, в большей или меньшей мере, раскрывают сущность избирательной системы «Положения» 1870г., определяли состав и структуру городского общественного управления в 1870-1890‑х гг.

3.2. Компетенция органов городского общественного управления

Равно как и земские учреждения городское общественное управление было лишено каких-либо политических функций и должно было заниматься исключительно хозяйственно-благоустроительными делами. Так согласно «Положению» к предметам ведомства городского общественного управления принадлежало:

«б) дела по внешнему благоустройству города: попечение об устроении города, согласно утвержденному плану; заведывание устройством и содержанием улиц, площадей, городских общественных садов, водопроводов, мостов, освещение города», а также

«в) дела, касающиеся благосостояния городского населения: меры к обеспечению народного продовольствия, принятие мер предосторожности против пожаров и других бедствий»,

«г) устройство на счет города благотворительных учреждений и больниц и заведывание ими, на основаниях, указанных для земских учреждений относительно подведомственных сим последним такого рода заведений;

«е) другия обязанности, возлагаемыя законом на общественное управление» (ст.2) [60].

Таким образом, представляется возможным заключить, что характер и сущность деятельности городского самоуправления во многом схожи с таковыми земств. Правда, «круг действий» городского общественного управления ограничивается пределами города и отведенных ему земель» (ст.4 «Положения») [61].

Кроме этого органы городского самоуправления стали, если можно так выразиться, надзирателями правительства за остальными учреждениями, в том числе и земскими, в отношении податей. Так в ст. 8 «Положения» говорится: «В случае наложения на город не установленных законом податей, тягостей или служб правительственных, земских и сословных установлений, городское общественное управление может обращаться к губернатору для принятия зависящих от него мер к восстановлению законного порядка;… в случае неправильных действий со стороны губернатора … ему (городскому общественному управлению-С. М.-Ш.) предоставляется приносить жалобы непосредственно в правительствующий сенат ( по первому департаменту)» [62].

А теперь обратимся к кругу деятельности Городских Дум. «Надо сказать, что в данном случае составители городового положения стремились к тому, чтобы сделать городские думы самостоятельными ; они не были подчинены местной администрации, а прямо Сенату, губернаторам же предоставлено было по закону только смотреть за законностью постановлений городских дум, так что с этой формальной точки зрения как будто бы эти новые городские учреждения были самостоятельными. Но несомненно, что действительная самостоятельность органов самоуправления всегда тесно связана еще с правом самообложения…» [63].

По «Положению» 1870г. Городские Думы были наделены: правом облагать городское население налогами, но права эти были достаточно ограничены: «Установление, увеличение и уменьшение городских сборов и налогов, в пределах, ниже указанных (ст. 128-135 и 137) » (ст.55 «Положения») [64].

Им (думам) были предоставлены не все источники обложения, а лишь строго нормированные. Все они перечислены были в самом законе. «Этими источниками являлись прежде всего недвижимые имущества, дома (это во многом совпадало с «Правилами об участии земства во взимании казенных налогов и сборов»12 -С. М.-Ш.)), которые могли облагаться по закону не выше 1% со стоимости – стоимости, определяемой самими же гласными думы, из которых большинство, несомненно, являлось заинтересованными в том, чтобы преуменьшить эту стоимость, особенно крупных зданий, так как они сами же были часто их владельцами. Затем другой источник городских доходов составляла торговля и промышленность, т. е. те торговые свидетельства, те патенты на торговлю и те торговые документы, которые облагались определенным сбором в казну, причем городские думы могли облагать эти свидетельства и торговые документы опять-таки не выше известного процента того обложения, которое налагалось на них казной» [65].

Из этого нетрудно заключить, что скудость предоставляемых средств отображалась на самостоятельности городского управления. Это, в свою очередь, влияло на то обстоятельство, что городское управление не могло плодотворно и всестороннне заниматься благоустройством города. Правда здесь законодатели предоставили самоуправлению право «принятия в пользу города пожертвований» (п.7 ст. 55 «Положения») [66]. Но это имело положительный результат, в большинстве своем, в крупных губернских и столичных городах, где преобладали богатые купеческие слои, в то же время, обладавшие определенным культурным уровнем. Здесь важно вспомнить слова сенатора С.А. Мордвинова (они уже приводились в настоящей работе в главе, посвященной составу и структуре городского общественного управления), говорившего о господстве «в уездных городах грубого купеческого сословия,… весьма равнодушного к городским интересам».

«Но еще большие стеснения заключались в этом отношении в том, что все расходы городского самоуправления на собственные нужды были чрезвычайно ограничены тем, что на него был наложен ряд обязанностей, удовлетворение которых в сущности, весьма мало относилось к нуждам местного населения, а представляло казенную повинность» [67] (т.е. и в отношении городского управления, как и земского, царская администрация постаралась передать наименее привлекательные и наиболее обременительные для нее обязанности), например, «отправление воинского постоя и других воинских потребностей, отопление и освещение тюрем и содержание смотрителей» (п. «д» ст. 139), «участие в расходах на содержание чинов городских полиций там, где такое участие возложено, в законном порядке, на городские средства» (п. «е» ст.139), «содержание принадлежащих к составу городских полиций пожарных команд…» (п. «ж» ст.139), «устройство или наем помещения для городского полицейского управления (где оно учреждено отдельно от уездно – полицейского) и для пожарной при полиции команды, с отоплением и освещением, равно выдача квартирных денег не имеющим от города помещения чинам городской полиции и пожарной команды в размере, определенном штатами…» (п. «з» ст. 139), «…вещественное довольствие городских полицейской и пожарной команд, именно: снабжение их провиантом и амуницией и пользование в больницах, принадлежащих к сим командам чинов» (п. «и» ст. 139 «Положения») [68].

«За удовлетворением этих обязанностей, главным образом важных, не для населения, а для правительства, в конце концов при ограниченности источников доходов в кассе городского самоуправления оставались весьма небольшие суммы на удовлетворение всех прочих культурных нужд городского хозяйства и благоустройства, в особенности народного просвещения и медицины. Эти ограничения были проведены по аналогии с положением земства по закону 21 ноября 1866 г., но тут стеснения были еще гораздо более значительны, чем там.

Несмотря на означенную скудость доходов Самарская городская Дума прилагала все усилия к открытию образовательных учреждений. Так, путём увеличения сборов с купцов 1-й , второй, третей гильдии и мещан было открыто приходское училище.[10]

« <…> в 1865 году открыто 3-е приходское училище <…>; в 1867 г. открыто 4-е и 5-е приходские училища, причём пятое <…> только с конца 1870 принято Думою на своё иждивение» [69].

В 1868 открылось Рихтеровское женское училище (с принятием Думою содержания училища на свой счёт в 1871 было преобразовано в 4-е женское приходское училище), в 1870 было открыто 3-е женское городское приходское училище.

Согласно данным, приводимым в книге П.В. Алабин. Самара 1586-1886 годы Городская дума на содержание женских училищ несла ежегодный расход в 6275 р.

«Наконец городскому самоуправлению предоставлено было право издания обязательных для жителей постановлений, но, во-первых, их область была чрезвычайно сужена ; постановления эти могли касаться только вопросов гигиены и благоустройства в тесном смысле (ст. 103 «Положения»- С. М.-Ш.). Затем, самое исполнение этих постановлений поставлено было в условия довольно проблематичные, ибо городское самоуправление не имело для настояния на исполнении населением этих постановлений никаких средств» [70]. В этом опять-таки видна схожесть с положением земств, первоначально имевших репутацию «компетенции без власти». Ведь несмотря на то, что полиция и полицейские чины частично (в большей степени) находились на содержании средств, поступающих от городского общественного управления, она (полиция) не считала нужным следить за четким исполнением населением повинностей, налагаемых городским управлением. Все изменилось с введением нового «Городового положения» 1892г., когда постановления «сделались обязательными постановлениями не городского самоуправления, а стали издаваться местными губернаторами лишь по инициативе городского самоуправления,- тогда за их исполнением стала наблюдать подчиненная губернатору полиция» [71].

Отсюда можно с уверенностью заключить, что самоуправление существовало с чрезвычайно урезанной самостоятельностью в издании распоряжений и прочей деятельности, но в то же время с довольно обширными обязанностями.

Считаем необходимым сказать и о Городской управе и Исполнительных комиссиях.

Так в ст. 72 «Положения» изложено все то, что составляло деятельность управ: «…непосредственное заведывание делами городского управления, ведение текущих дел по городскому хозяйству, изыскивание мер к его улучшению, исполнение определений думы, собирать нужные ей сведения, составлять проекты городских смет (росписей), взимать и расходовать городские сборы на установленных думою основаниях и представлять, в назначенные думою сроки, отчеты о своей деятельности и состоянии подведомственных ей частей» [72]. К тому же Дума по представлению Городской управы могла «учреждать особые исполнительные комиссии, временные или постоянные, составляемые из нескольких лиц, по назначению думы для ближайшего заведывания отдельными отраслями городского хозяйства и общественного управления» (ст. 73 «Положения») [73]. Таким образом, данные комиссии должны были вплотную заниматься хозяйством города, улучшать его, по крайней мере способствовать этому. Данные комиссии сближали в большей степени местное управление и население, приближая первое к нуждам и потребностям последнего.

В то же время необходимо заметить, что коллегиальность обсуждения управой определенных дел (ст. 76 «Положения») могла быть игнорирована: « В случаях чрезвычайных и нетерпящих отлагательства, голова вправе сам принимать меры, предоставленныя коллегиальному обсуждению городской управы (ст. 76), но он обязан доводить о своих действиях до сведения управы в первое за тем ея заседание» (ст.78 «Положения») [74].

«Во главе городского самоуправления остался городской голова, который явился, с одной стороны, главой исполнительного органа, управы, где он председательствовал, а с другой стороны, он же председательствовал и в думе (ст. 70 «Положения»), и при этом власть ему была дана столь же обширная, как и председателям земских собраний, которыми были предводители дворянства. В то же время в отношении поддержания порядка в заседаниях думы голова не только получил большую власть по отношению к гласным, но и сам был поставлен в большую зависимость и подлежал большой ответственности перед правительством» [75].

А теперь подробно разберем в чем же заключалась огромная власть городской головы по отношению к гласным. Во-первых, «заседания городской думы назначаются: или а) по усмотрению городского головы, или…» (ст. 56); во-вторых, «распоряжения о созвании городской думы, с указанием при том предметов совещаний, делаются городским головою…» (ст. 57); в-третьих, «городская дума приступает к рассмотрению подлежащих ведомству ея дел: а) по предложениям городского головы или гласных…»; в-четвертых, «доклады по делам, назначаемым к слушанию в городской думе, могут быть печатаемы под личною ответственностью городского головы» (ст.59), а также «гласный, имеющий намерение сделать в заседании городской думы предложение (ст.58, п. «а»), обязан известить городского голову о предмете своего предложения за три дня до заседания» (ст.60 «Положения»). К вышесказанному можно добавить и то, что в Городских управах если голова находил определение дела, решенного по большинству голосов, противным законом, то останавливал исполнение оного (ст. 77), а также и то, что «в случаях чрезвычайных, голова вправе сам принимать меры, предоставленные коллегиальному обсуждению городской управы» (ст.78 «Положения»).

Исходя из всего этого нам становятся понятными полномочия городского головы, являвшиеся воистину широкими.

Теперь же обратимся к рассмотрению вопроса о зависимости головы от царского правительства. В первую очередь эта зависимость проявлялась в том, что «лица, избранные в должность городского головы, а также назначенные для временного замещения сей должности (ст. 83), утверждаются в сих званиях: в губернских городах - министром внутренних дел, а в прочих городах – губернатором» (ст. 92 «Положения»). К тому же городской голова производил сношения с губернским начальством. Что ставило его в определенное положение, как на губернском уровне, так и на уровне самоуправления.

Таким образом, благодаря соединению и исполнительных функций, и председательствования в городской думе в лице головы, в значительной степени умалялась возможность свободного обсуждения и решения дел в самой городской думе» [76].

Более того, самостоятельность самоуправления ограничивалась тем, что министр и губернатор могли отменить любое постановление городской думы. Специально для контроля за городским управлением в каждой губернии было создано губернское по городским делам присутствие под председательством губернатора (ст.11 «Положения»), о них речь шла ранее.

Следует отметить, что равно как и земские учреждения правительство не обошло стороной и городское общественное управление. В «Городовое положение» 1892г. был внесен ряд цензовых поправок. В соответствии со ст. 24 он был установлен для всех категорий городов. Таким образом, из числа избирателей были исключены менее состоятельные подданные и, как правило, менее образованные. Так законом 1892г. «средствами отрицательного характера: «путем удаления и сокращения» была решена (выделено – С. М.-Ш.) проблема городского общественного управления» [77].

4. Сущность самоуправления

В данной части работы обратимся к рассмотрению сущности самоуправления, по крайней мере относительно России.

Самоуправление по сути есть «участие народа в местном внутреннем управлении своего отечества» [78].

«Один из обыкновеннейших же приёмов современных правительств состоит в том, что они расширяют и усложняют круг ведомства местных учреждений властей, но вместе с тем стесняют их самостоятельность и таким образом пользуются обязательной их службой по наряду и личными их повинностями, для того только, чтобы сократить государственный бюджет.

Но само собою разумеется, что подобная система, возлагающая на местных обывателей все тягости управления без соответствующих прав, не заслуживает названия «самоуправления» [79].

Всё это по сути было характерно для России. Ведь земские и городские общественные учреждения были во многом лишены самостоятельности, находились под пристальным контролем царского правительства в лице губернаторов и министра внутренних дел.

«Полное же понятие о местном самоуправлении сложилось из трёх простых и непосредственных действий: раскладки податей, расходовании земских сборов и местных суда и расправы» [80].

По сути, в Российской империи эти три функции и прерогативы самоуправления были в значительной степени урезаны, а точнее вовсе не дарованы. Так раскладка податей не распространялась на государственные земли и постройки, а главное, находилась в руках высшего сословия (земства) или купечества (городское общественное управление), которые не стремились облагать собственное имущество столь высокими (реальными) повинностями и сборами. Расходование земских сборов также не происходило всецело по решению местного самоуправления; большую долю составляли казённые повинности (являвшиеся, кстати, обязательными). Право же суда и расправы и вовсе не было даровано самоуправлению. Осуществлять же меры к оплате сборов подданными империи земства и городское общественное управление не могли. Это была компетенция полиции. Правда таковое положение изменилось с 1890 и 1892 года, но это уже иной вопрос, связанный с ещё большим огосударствлением местных органов управления.

Говоря об общественном быте, следует отметить 2 главные его черты: право на землю и сельская община.

Так «главными социальными основами, которыми обуславливается развитие этих учреждений в России суть земского права и повинности, основанная на землевладении» [81].

Говоря о самоуправлении в России, следует отметить принцип земского управления. «Этот принцип представляется нам главной характеристической чертой всего нашего общественного организма». И с этим принципом связано то, что, по мнению кн. А. Васильчикова, «крестьянство занимает в России первенствующее место в общественном и земском строе, первенствующее не только по своей многочисленности, пространству владений, общей доходности и ценности имуществ, но и потому, что оно организовано лучше, полнее, самостоятельнее, чем прочие сословия, теснее связано…» [82]. Всё это безусловно так, хотя и не бесспорно, но в работе ставится задача опровержения взглядов учёных, одна из главных задач - комплексное изучение проблемы самоуправления. Значит, право на существование имеют все точки зрения. Главное же, действительно, то, что крестьянство есть среда более сплоченная, но в силу объективных причин, не получившая должного выражения своей власти.

«Упрочение земских и мировых учреждений… вполне зависит от той степени умственного и нравственного образования, до которого возвысится низший класс народа» [83]. Умственный и нравственный уровень населения всецело зависит от народного образования. И именно развитие «общего ценса воспитания» совместно с другими не менее важными направлениями деятельности позволяет «самоуправлению, выражающему правильное взаимодействие народной воли и местных властей в пределах закона и под сенью суда противуположиться самоуправству и самовластию, означающим злоупотребление личной воли и правительственной власти» [84].

Кн. Васильчиков говорит, что «в полном и строгом смысле слова она (система местного самоуправления-С. М.-Ш.) означает не более, как управление местными делами посредством местных жителей…История доказывает, что самоуправлением удовлетворяются потребности всякого рода, если они действительно народные т.е. не частные и не сословные» [85].

Проанализировав виды самоуправления в странах с различными формами правления, кн. А. Васильчиков делает следующий вывод: «формы правления независимы от форм управления, и какие бы ни были первые, самодержавные или представительные, монархические или республиканские, -вторые, т.е. формы управления принимают во всяком случае один из двух видов: или земский, общественный…, или бюрократический приказный» [86].

Самоуправление же в России «по коему местныя дела и должности заведываются и замещаются местными жителями», было основано.

Следует сказать опять же и о предметах ведомства земских учреждений. Они были подробно разобраны в предыдущих главах и, поэтому здесь пойдёт речь об общих аспектах ведения.

Практически все части внутреннего управления были дарованы земским общественным учреждениям, кроме разве что права на мировое разбирательство и суд присяжных.

«Если, не смотря на то, слышатся постоянно жалобы и неудовольствия на стеснения нововведеных учреждений, то это относится не к кругу их действий, а к тому шаткому, спорному двусмысленному положению, в которое они поставлены разноречивыми истолкованиями закона и самовластными притязаниями администрации» [87].

Из этого кн. А. Васильчиков заключает «что мы должны искать не нового участия в новых частях управления, а упрочения введенных порядков и самостоятельности действий в тех пределах и по тем предметам, которые законом установлены» [88].

Главная же беда земств заключалась в том, что они сами «напрашивались на новые дела. Хотя ни в одной из отраслей ведения они не достигли той самостоятельности, которая должна оградить законные действия местных властей от самоуправства и самовластия» [89].

Но даже, несмотря на некую половинчатость самоуправления в России, роль земств и общественных учреждений во всех сферах и деятельности бесспорна и велика, опыт их деятельности огромен, равно как и их значение для российского народа.

Выше были изложены, пусть и в сжатой форме, взгляды кн. А. Васильчикова, которые во многом конечно идеалистичны. Но весомость его труда, посвященного земствам и общественному самоуправлению, велика ещё и потому что сам Васильчиков был современником земств. В целом же для создания наиболее объективной картины необходимо обращаться к трудам и иных деятелей и историков российского самоуправления. Данную задачу решена в главах, посвященных составу, структуре, способам избрания органов местного самоуправления.

Заключение

Были рассмотрены одни из важнейших «Великих Реформ». Надеемся, что мнения выдающихся ученых и историков права сделали историко‑правовую картину работы более объективной.

Считаем необходимым сказать о долговременности действия Положений Земского и Городского, просуществовавших около 25 и 22 лет соответственно. Но с введением новых положений эти не отмерли, напротив, их обширная административная и судебная практика представляла собой драгоценный материал к разъяснению многих статей новых Положений.

Следует упомянуть и о тесной взаимосвязи сих реформ. «Городской общественный быт в России совершенно сливается с сельским и вовсе не представляет такой резкости, какая обыкновенно между ними предполагается. Явления это объясняется историей основания и развития городских обществ и хода событий, создавших эти особенности» [90]. Отсюда вытекают все те сходства, проявившиеся уже в ходе работы земств и городского общественного управления, это и обоюдообширная власть городского головы и председателя земского собрания, подотчетных и зависимых от правительства, это и полицейская повинность, сочетавшаяся с явлением, получившим название «компетенция без власти», это и практически схожие предметы ведомства. Но, несмотря на такую схожесть, эти две реформы никогда не отождествлялись, скорее всего, в силу своей значимости и четкому разделению сфер приложения деятельности (будь то сельская или городская).

Говоря об этих двух реформах немаловажно опять же сказать и о коренных изменениях, коснувшихся местного управления. А в первую очередь о том, что оно (местное управление) стало базироваться на следующих важнейших принципах — бессословности и выборности. Но с самого внедрения самоуправления на местах царское правительство пыталось сузить круг его деятельности до решения хозяйственных вопросов в пределах установленной положениями компетенций. По сути органы местного самоуправления становятся политическими институтами, а с 90-х годов 19 века — государственными институтами. Несомненно и то, что самоуправление в России отличалось коренным образом от такового на Западе. Главным образом из-за того, что оно деформировалось в условиях самодержавия, точнее сами принципы, лежавшие в основе. Внедрению самоуправления на местах в 60-х годах способствовали многие факторы, среди которых была и сила общественного мнения, давление части населения, заинтересованного в буржуазных реформах. Но по мере спадания общественных сил правительство пошло на огосударствление самоуправления (по Земскому положению 1890 г. земские служащие стали государственными служащими), повышение ценза для выборщиков (по Городовому положению 1892 г.). Царская администрация решила, что подконтрольное и подотчетное “самоуправление” будет куда более уместно и удобно для центральной власти.

Деятельность земских и городских общественных учреждений «как и всякая человеческая деятельность не была, конечно, чужда недостатков. Но она несомненно во многом принесла пользу местному населению» » [91] (что было признано в Высочайшем указе 12 июня 1890 г. о введении в действие нового Положения о земских учреждениях).

Безусловно в новых Положениях произошли крупные изменения, так земская служба стала государственной (ст. 124), а законом 1892 г. из числа городских избирателей были исключены менее состоятельные и, как правило, менее образованные люди (ст.24).

Но если отрываясь от частностей оценить общие результаты деятельности земских и городских общественных учреждений за четверть столетия, то представляется вне сомнений, что призвание местных выборных людей к заведыванию местными делами в значительной мере способствовало улучшению условий жизни внутри городов и губерний и более широкому удовлетворению потребностей местного населения.

Примечания

1. Герасименко Г.А. Земское самоуправление в России. М., 1990. С 9.

2. Корнилов А.А. Курс истории России XIX в. М., 1993. С 257 - 258.

3. Там же, С 257.

4. Хрестоматия по истории государства и права России. М., 2005. С 238.

5. Там же, С 239.

6. Герасименко Г.А. Земское самоуправление в России. М., 1990. С 9.

7. Троицкий Н.А. Лекции по русской истории XIX в. Саратов, 1994. С 153.

8. Троицкий Н.А. Лекции по русской истории XIX в. Саратов, 1994. С 153.

9. Там же, С 153.

10. Герасименко Г.А. Земское самоуправление в России. М., 1990. С 10.

11. Троицкий Н.А. Лекции по русской истории XIX в. Саратов, 1994. С 153.

12. Герасименко Г.А. Земское самоуправление в России. М., 1990. С 12.

13. Там же, С 12.

14. Там же, С 13.

15. Лаптева Л.Е. Об истории земских учреждений России. //Государство и право. 1993. №8. С 124.

16. Герасименко Г.А. Земское самоуправление в России. М., 1990. С 16.

17. Троицкий Н.А. Лекции по русской истории XIX в. Саратов, 1994. С 154.

18. Герасименко Г.А. Земское самоуправление в России. М., 1990. С 13.

19. Лаптева Л.Е. Об истории земских учреждений России. //Государство и право. 1993. №8. С 128.

20. Герасименко Г.А. Земское самоуправление в России. М., 1990. С 14.

21. Лаптева Л.Е. Об истории земских учреждений России. //Государство и право. 1993. №8. С 129.

22. Герасименко Г.А. Земское самоуправление в России. М., 1990. С 12.

23. Там же, С 17.

24. Там же, С 17.

25. Лаптева Л.Е. Об истории земских учреждений России. //Государство и право. 1993. №8. С 127 -128.

26. Герасименко Г.А. Земское самоуправление в России. М., 1990. С 17.

27. Там же, С 17 - 18.

28. Положение о губернских и уездных земских учреждениях 1890 г., июня 12 С правительственными разъяснениями (далее Положение 1890 г.) СПб., 1910. С 16 - 18.

29. Герасименко Г.А. Земское самоуправление в России. М., 1990. С 18.

30. Алабин П.В. Самара: 1586 – 1886 годы / Вступительная статья и составление Кабытова П.С. – Самара: Кн. изд-во, 1991. – 248 с. С. 75-76.

31. Положение 1890 г. С 17.

32. Герасименко Г.А. Земское самоуправление в России. М., 1990. С 18.

33. Положение 1890 г. С 331.

34. Герасименко Г.А. Земское самоуправление в России. М., 1990. С 18.

35. Алабин П.В. Самара: 1586 – 1886 годы / Вступительная статья и составление Кабытова П.С. – Самара: Кн. изд-во, 1991. – 248 с. С. 96-97.

36. Там же, С 18 - 21.

37. Там же, С 19.

38. Положение 1890 г. С 14 - 15.

39. Там же, С 19.

40. Герасименко Г.А. Земское самоуправление в России. М., 1990. С 19.

41. Алабин П.В. Самара: 1586 – 1886 годы / Вступительная статья и составление Кабытова П.С. – Самара: Кн. изд-во, 1991. – 248 с. С. 135.

42. Самара – Куйбышев: хроника событий. 1586 – 1986 гг. / Под ред. Я.Г. Пылявского. – Куйбышев: Кн. изд-во, 1985. – 368. С 54, 60.

43. Алабин П.В. Самара: 1586 – 1886 годы / Вступительная статья и составление Кабытова П.С. – Самара: Кн. изд-во, 1991. – 248 с. С. 139.

44. Там же, С 139.

45. Положение 1890 г. С 667.

46. Герасименко Г.А. Земское самоуправление в России. М., 1990. С 19.

47. Положение 1890 г. С 668.

48. Лаптева Л.Е. Об истории земских учреждений России. //Государство и право. 1993. №8. С 125.

49. Положение 1890 г. С 191.

50. Троицкий Н.А. Лекции по русской истории XIX в. Саратов, 1994. С 154.

51. Корнилов А.А. Курс истории России XIX в. М., 1993. С 294.

52. Городовое Положение 1870 г., июня 16 (дополненное) СПб., 1871. С 24 - 25 (далее Положение 1870 г.)

53. Административные реформы в России XVIII - XIX вв. М., 1990 (далее Административные реформы). С 74.

54. Там же, С 75.

55. Там же, С 77.

56. Там же, С 78 - 79.

57. Там же, С 75.

58. Положение 1870 г. С 23.

59. Административные реформы. С 75.

60. Положение 1870 г. С 7 - 9.

61.Там же, С 10.

62. Там же, С 11.

63. Корнилов А.А. Курс истории России XIX в. М., 1993. С 295.

64. Положение 1870 г. С 33.

65. Корнилов А.А. Курс истории России XIX в. М., 1993. С 295.

66. Положение 1870 г. С 33.

67. Корнилов А.А. Курс истории России XIX в. М., 1993. С 295.

68. Положение 1870 г. С 87.

69. Алабин П.В. Самара: 1586 – 1886 годы / Вступительная статья и составление Кабытова П.С. – Самара: Кн. изд-во, 1991. – 248 с. С. 67.

70. Корнилов А.А. Курс истории России XIX в. М., 1993. С 295.

71. Корнилов А.А. Курс истории России XIX в. М., 1993. С 296.

72. Положение 1870 г. С 41.

73. Там же, С 41.

74. Там же, С 42.

75. Корнилов А.А. Курс истории России XIX в. М., 1993. С 296.

76. Там же, С 296.

77. Административные реформы. С 80.

78. Кн. Васильчиков А.И. О самоуправлении. Сравнительный обзор русских и иностранных земских и общественных учреждений. СПб., 1872. С I.

79. Там же, С II.

80. Там же, С III.

81. Там же, С XXXI.

82. Там же, С XXXVI.

83. Там же, С XXXVIII.

84. Там же, С XLII.

85. Там же, С 3.

86. Там же, С 4.

87. Там же, С 50.

88. Там же, С 52.

89. Там же, С 53.

90. Там же, С 181.

91. Положение 1890 г. С 6.

Список использованных источников

1. Городовое положение 1870 года, июня 16.- Дополненное. СПб., 1871.

2. Положение о губернских и уездных земских учреждениях 1890 года, июня 12 с узаконениями Пр. Сената. Издание неофициальное. СПб., 1910.

3. Алабин П.В. Самара: 1586 – 1886 годы / Вступительная статья и составление Кабытова П.С. – Самара: Кн. изд-во, 1991. – 248 с.

4. Писарькова Л. Ф. Городовое положение 1870 года и социальный состав городского общественного управления в губерниях центрально-чернозёмного района. // Административные реформы в России XVIII-XIX веков. М., 1990. С 72-81.

5. Васильчиков А. И. О самоуправлении. Сравнительный обзор русских и иностранных земских и общественных учреждений. Том 1. Издание третье. СПб., 1872. - 460 с.

6. Герасименко Г. А. Земское самоуправление в России. (Глава 1. Земства под опекой царской бюрократии). М., 1990.

7. Корнилов А. А. Курс истории России XIX века (лекции XXVI, XXX). М.: Издательство высшая школа, 1993.

8. Лаптева Л. Е. Об истории земских учреждений России. // Государство и право. 1993. №8.

10. Самара – Куйбышев: хроника событий. 1586 – 1986 гг. / Под ред. Я.Г. Пылявского. – Куйбышев: Кн. изд-во, 1985. – 368 с.

11. Троицкий Н. А. Лекции по русской истории XIX века (Глава 8. Реформы 1861-1874 годов, часть 2. Земская, городская и судебная реформы). Саратов: Издательство Слово, 1994.

12. Хрестоматия по истории государства и права России. Сост. Ю. П. Титов.-2-е издание, переработанное и дополненное М.: Издательство Проспект, 2005. – 464 с.

[1] Корнилов А.А. Курс истории России 19 век М.,1993. стр. 256-257

[2] В волости земство не создавалось

[3] Мелкие землевладельцы с менее 1/20ценза избирали из собственной среды уполномоченных. Их число определялось путем деления суммарной стоимости имущества на величину полного ценза.

[4] Взято из монографии Герасименко Г.А. Земское самоуправление в России. М.,1990. С10.

[5] Взято из монографии Герасименко Г.А. Земское самоуправление в России. М., 1990. С 14

[6] Данные приводятся по: Самара – Куйбышев: хроника событий. 1586 – 1986 гг. / Под ред. Я.Г. Пылявского. – Куйбышев: Кн. изд-во, 1985. – 368 с. С 55, 61, 80.

[7] Данные приводятся по: Самара – Куйбышев: хроника событий. 1586 – 1986 гг. / Под ред. Я.Г. Пылявского. – Куйбышев: Кн. изд-во, 1985. – 368 с. С 57.

[8] Данные приводятся по: Самара – Куйбышев: хроника событий. 1586 – 1986 гг. / Под ред. Я.Г. Пылявского. – Куйбышев: Кн. изд-во, 1985. – 368 с. С 96, 54.

[9] Данные приводятся по: Самара – Куйбышев: хроника событий. 1586 – 1986 гг. / Под ред. Я.Г. Пылявского. – Куйбышев: Кн. изд-во, 1985. – 368 с. С 54

[6,7] Данные взяты из монографии Герасименко Г.А. Земское самоуправление в России. М., 1990. С 19.

[8] А это были 6 провинциальных городских голов и 2 столичных

9 Административные реформы в России XVIII-XIXв.в. М., 1990. С 76

[10] Административные реформы в России XVII-XIX. М., 1990.с 78

11 Административные реформы в России XVII-XIXвв. М., 1990, с 80

12 В соответствии с п. 1 ст. 83 «Правил» налогу подлежали все недвижимые имущества, составлявшие частную собственность.

[10] Данные приводятся по: Самара – Куйбышев: хроника событий. 1586 – 1986 гг. / Под ред. Я.Г. Пылявского. – Куйбышев: Кн. изд-во, 1985. – 368 с. С 55, 56.

• Доходчиво и интересно о нашем прошлом