Саевская М.А.

Введение

Что мы знаем о «фотиевом крещении»? Почему россы крестились после похода на Константинополь 860 года? Да и кто такие эти самые россы, если с точки зрения официальной историографии Русское государство появляется на два года позже? Историки до сих пор ведут дискуссии и споры на эти темы. Датировка, состав участников, связь событий между собой разными учеными и публицистами представляются по-разному.

В данной работе мы не будем рассмотривать все версии и теории. Мы попробуем посмотреть на события, предешествующие так называемому первому крещению Руси глазами личности реально существовавшей и оставившей довольно заметный след не только в Византийской истории, но и в истории Христианской церкви.

Фо́тий I  — Константинопольский патриарх (857—867 и 877—886 гг.). С самого начала патриаршество Фотия было отмечено смутами и беспорядками, Сторонники его пердшественника патриарха Игнатия считали Фотия узурпатором. Позднее сам Фотий вступает в конфликт с Западной церковью.Он обвинял римских пап во властолюбии; разоблачал недостатки церкви. С именем патриарха Фотия связано начало догматического спора по вопросу о Filioque. Патриарх Фотий был анафематствован в 863 году папой Николаем I, а после смерти причислен к лику святых Восточной Церкви.«Святитель Фотий, - пишет Иоанн Мейендорф, - патриарх Константинопольский -политический деятель, ученый и богослов, - едва ли не одна из самых крупных фигур византийского периода истории Церкви»[1].

Патриарх Фотий известен как замечательный гомилетик, но из его духовных бесед сохранилось лишь восемнадцать, причем все они относятся ко времени его первого патриаршества (858-867). В интересующих нас проповедях, произнесенных в соборе Святой Софии, патриарх призывает жителей столицы извлечь нравственный урок из постигшего их несчастья, то есть нашествия россов. Как и все произведения подобного жанра, гомилии содержат множество библейских цитат. Сборник дошедших до нас гомилий Фотия возник, вероятно, в кругу его друзей и учеников, т. к. в трех основных, весьма поздних, рукописях сохранен один и тот же порядок бесед - хронологический, - что говорит о том, что собрание было составлено лицом, знавшим обстоятельства их появления.

Счастье впервые открыть полный текст проповедей Фотия выпало на долю архимандрита Порфирия (Успенского) (1804-1885, с 1865 епископ Чигиринский), который 28 декабря 1858 г. нашел в Афонском Иверском монастыре рукопись творений Фотия . В данной работе мы использовали текст гомилий, напечатанных Ловягиным в Журнале «Христианское чтение, издаваемое при Санктпетербургской Духовной Академии»[2].

       Две гомилии, связанные с нападением россов (III и IV), и выдержки из них сохранились в 5 рукописях. Первая гомилия была произнесена Фотием во время нашествия русов на Константинополь, а вторая сразу после их отступления после чудесного освобождения греков.[3]

Дату похода Фотий не сообщает, т.к. те, кому назначалось его проповеди были современниками событий. Этот год высчитывается по сообщениям в летописях, по византийским хроникам и другим источникам.

Повесть временных лет, а вслед за ней историки долго датировали нападение на Константинополь 866 годом, хотя историк русской церкви Е.Е. Голубинский ещё в 1880-х годах по византийским свидетельствам указывал на 860—861 годы.

В 1894 году бельгийский учёный Франц Кюмон опубликовал обнаруженную им хронику царствования византийских императоров, т. н. Брюссельскую хронику, в которой содержалось упоминание набега россов и называлась точная дата — 18 июня 860[4]:

В 860 году Византия вела ожесточённую войну с арабами в Малой Азии. В марте гарнизон крепости Лулон, имевшей важное стратегическое значение, сдался арабам. В апреле-мае стороны произвели обмен пленными, однако уже в начале июня византийский император Михаил III во главе армии покидает Константинополь для вторжения на территорию халифата Аббасидов. Нашествие россов становится страшной неожиданностью для Константинополя, оказавшегося без всякой способности к сопротивлению. Исход событий решило чудо. Риза Божьей Матери, по одним сведениям была обнесена вокруг городских стен, а по другим, опущенная в море, вызвала бурю, которая принудила россов к отступлению. Чудо не только помогло предотвратить разрушение Царьграда, но и стало причиной последующего крещения наших предков.

В нашей работе мы постараемся оценить россов глазами патриарха Фотия, который не только был участников и свидетелем событий, но и отправил в скором времени в Киев епископа, а по мнению некоторых историков вместе с ним и первых просветителей Руси — Кирилла и Мефодия. Как описывает патриарх россов? Как воспринимает их нашествие? Какой политический и религиозный смысл вкладывал современник в события 860 года?

Глава 1. Россы в свете событий 860 года

В посланиях Фотия приход россов выглядит совершенно неожиданным событием, которое обрушивается на народ как стихийное бедствие, Божья кара.

«Горе мне, - пишет патриарх Фотий, - что я дожилъ до этихъ нестастій, что мысделались посмешищемъ у соседей нашихъ, поруганіемъ и посрамленіемъ у окружающихъ насъ (Пс. LXXVIII, 4), что неожиданное нашествіе варваровъ не дало времени молве возвестить о немъ, дабы можно было придумать что-нибудь для безопасности..., но въ одно и тоже время мы и увидели и услышали и пострадали...»[5].

В послании Фотия вовсе не упоминаются вожди россов, что еще раз подчеркивает нерациональность, стихийность варварского нашествия. Кроме того, виден нетривиальный характер нашествия, оно с точки зрения Фотия было тяжелейшим ударом по Византийскому могуществу чуть ли не за все время истории Византии. «Подлинно, оно совершенно не похожа на другія нападенія варваровъ, но и нечаянность нашествія, и необычайная быстрота его, и безчеловечіе варварскаго племени, и жестокость действій и свирепость нрава (его) доказываютъ, что этотъ ударъ, какъ молнія, ниспосланъ былъ съ неба»[6].

В послаии Фотия — россы дикие, грубые, беспощадные племена:«Горе мне, что я вижу, какъ народъ грубый и жестокій окружаетъ городъ и расхищаетъ городскія предместія, все истребляетъ, все губитъ, нивы, жилища, пастбища, стада, женщинъ, детей, старцевъ, юношей, всехъ поражаетъ мечомъ, никого не жалея, ничего не щадя; всеобщая гибель!».

Удивляет Фотия контраст между дальностью расстояния, которое отделяет Византийскую империю от «варваров», которые были отделены «столькими странами и народоначальствами, судоходными реками и безпристанищными морями» и той близостью беды, трагедия и ужаса к стенам древнего и богатого города. «Этотъ скифскій и грубый и варварскій народъ,- говорит Фотий, - какъ бы выползши изъ самыхъ предместій города (ἐξ αὐτῶν τῶν τῆς πόλεως ἐξερπύσαν προπυλαίων), подобно полевому зверю истребляетъ окрестности его».

Впрочем, именование россов варварами и явное пренебрежительное отношение к ним, как к воинству «составленному из рабов»[7], объясняется в том числе и общим характером отношения Византии к другим народам.

В сочинении Фотия нельзя не заметить некоторый конфликт между желаемым и действительным. Традиционное для Византии презрение к варварам противоречит ее позорной беспомощности перед их мощной военной организацией. «О царственный городъ, какія беды столпились вокругъ тебя! И родныхъ детей твоихъ и красивыя предместія столицы поглощаютъ бездны моря (λαγόνες αλάσσης) и уста огня и меча, распределяя ихъ между собою по обычаю варваровъ. О благая надежда многихъ, какая гроза бедствій и какое множество ужасовъ, обложивъ тебя кругомъ, унизили твою громкую славу! О городъ, царствующій почти надъ всею вселенною, какое войско, — необученное военному искусству и составленное изъ рабовъ, — глумится надъ тобою, какъ бы надъ рабомъ!»[8].

Фотий постоянно противопоставляет высокую культуру, политическое превосходство Византии самому незавидному положению россов, но вместе с тем именно это противопоставление показывает его как человека все-таки предвзятого в свете военной беззащитности Византии. «Ибо все идетъ у тебя такъ худо, что и непреоборимая сила твоя ниспала до крайняго безсилія, и слабый, уничиженный и безчеловечный на видъ (ἀιλάνρωπον ὄμμα) противникъ пытается на тебе показать силу руки и украситься славнымъ именемъ»[9]. Вместе с тем любопытно мнение Фотия о том, что россы как бы приходят забрать славу в Византии, прославиться за счет нее, не имея никаких собственных основания для того, чтобы считаться великими. Эту мысль он продолжает уже во второй гомилии, после того, как чудесным образом Константинополь был спасен.

« Народъ неименитый, народъ несчитаемый (ни за что — ἀνάριμον), народъ поставляемый наравне съ рабами, неизвестный, но получившій имя со времени похода противъ насъ, незначительный, но получившій значеніе, уничиженный и бедный, но достигшій блистательной высоты и несметнаго богатства...»[10] - вот как говорит о россах патриарх Фотий в своем послании. Здесь обращает на себя внимание тенденциозность утверждения о том, что один только поход против Византии дает россам и имя, и значение, и «несметное богатство».

Патриарх Фотий не объясняет на каком основании он делает такие смелые выводы, но в историографии есть мнение о том, что мирный договор 860 года явился первым международным документом, который зафиксировал факт существования государства россов, обозначил права и обязанности данного государства по отношению к Византии, которые вовсе не являлись оскорбительными, а скорее наоборот были в определенной части довольно выгодными для Руси. «В 860 году, - пишет А.Н.Сахаров, - оповестило о своем государственном рождении остальной мир»[11].

В сочинениях патриарха Фотия россы выглядят грубыми, жестокими, беспощадными варварами. С одной стороны автор посланий не видит в них ничего кроме страшного, бескультурного и дикого, а с другой признает абсурдность того, что «слабейшіи и презираемые одолеваютъ повидимому славныхъ и необоримыхъ по силе»[12]. По уровню отчаяния и ужаса, которое охватывает Фотия, можно сделать вывод о самых маленьких, если вообще не нулевых шансах на победу византийцев. Заслуживающим внимания является утверждение Фотия о том, что наши далекие предки первый раз громко заявили о своем существовании именно в связи с событиями 860 года.

Глава 2. Религиозное значение похода 860 года

В первой главе мы рассмотрели в военно-политический аспекте поход 860 года, таким каким он отражен в посланиях патриарха Фотия, а так же отношение патриарха Фотия к религиозному значению похода на Константинополь.

Несмотря на ярко выраженное негативное и даже презрительное отношение к завоевателям (впрочем, странно если бы оно было другим), патриарх Фотий в своих проповедях вкладывает гораздо больше духовного смысла в эти события, чем политического.

Беседа первая на нашествие россов

Обращаясь к своей пастве, он пржде всего призывает народ к глубокому покаянию, к смирению перед Божьей карой, к осознанию своей греховности и к исправлению.Патриарх призывает вспомнить о Боге, и о страшном суде. «Откуда или какъ излилась на насъ до дна, если не больше, чаша такихъ и столькихъ бедствій? He за грехи ли наши все это постигло насъ? He обличеніе ли это и торжественное свидительство (ἀνάγραπτος ρίαμβος) нашихъ преступленій? He предвещаетъ ли страшная кара въ настоящемъ ужаснаго и неумолимаго суда въ будущемъ? He должно ли всемъ намъ ожидать, или лучше, не очевидно ли для всехъ вообще, что, когда появится огонь будущей кары, то уже никто не останется безопаснымъ?»[13].

Послание Фотия пропитано духом обличения, призыва к исправлению не только в момент опасности, но и к раскаянию за прошлые грехи, к изменеию мировоззрения и образа жизни в будущем. Набег варваров для патриарха представляется как проявление гнева Божьего, справедливого возмездия за беззакония народа. В этом смысле он даже и не ищет причин похода россов и их успеха, он скорее говорит о причинах наказания Бога за грехи империи. Патриарх Фотий обвиняет византийце в жестокости и лицемерии, в отсутствие милосердия и сострадания, которое было им присуще вплость до постигшей всех трагедии.

«Техъ, которые должны намъ нечто малое и незначительное, мы жестоко истязали, наказывали; не вспоминали о благодарности по минованіи благодеянія, и за то, что сами получали прощеніе, не миловали ближнихъ, но, освобождаясь отъ угрожавшихъ намъ ужасовъ и опасностей, становились отъ этого более жестокими; не думали о множестве и величіи собственныхъ долговъ и прощеніи ихъ Спасителемъ и не обращали вниманія на маловажность и незначительность въ сравненіи съ нашими долгами одинаковыхъ съ нами рабовъ, но, получая себя человеколюбивое прощеніе многаго и великаго (πολλῶν αὶ μεγάλων ἐλευερωέντες), другихъ за малое безчеловечно ввергали въ рабство (ὀλίγων ἄλλους ἐδουλώσαμεν)»[14].

Сначала Фотий не столько призывает к молитве о прощении, сколько к осознанию справедливости постигшего народ несчастия, к смирению перед Судом Божьим, к самоосуждению.Фотий не уверен в том, что даже самая искренняя молитва после стольких прегрешений может спасти Константинополь. «Тем самым, - говорит патриарх, имея в виду раскаяние, - что мы делаемъ теперь, предъ судомъ Судіи праведнейшаго и не слишкомъ склоннаго къ прощенію, я думаю, мы не на милость преклоняемъ Бога, но сами становимся строгими обличителями присущихъ намъ греховъ; ибо те, которые теперь умеютъ и могутъ жить такъ благоразумно и богоугодно, а прежде, нежели наступила пора бедствій, не делали ничего для добродетели и спасенія, но такъ безпечно и нерадиво оскверняли свои души страстями, не осуждаютъ ли сами себя?»[15].

Речь Фотия в той части, в которой она касается обличения в грехах народа можно сравнить с публичной исповедью, когда священник кается за всю паству, Патриарх сначала даже не призывает просить Бога о спасении в этой жизни, а скорее в жизни будущей. Он даже говорит о том, что духовное состояние народа, его готовность к покаянию только в моменты бедствия его «смущаетъ и тревожитъ... гораздо больше оружія варваровъ»[16].

Далее, однако, Фотий все же признает возможность спасения, но только при условии, что его слушатели полностью отрекуться от всякого греха и беззаконя. «Я ручаюсь за ваше спасеніе, если вы сами твердо сохраните свои обещанія; я — за отвращеніе бедствій, если вы — за твердое исправленіе, я — за удаленіе враговъ, если вы — за удаленіе отъ страстей; или лучше, не я поручитель за это, но и за меня и за васъ, если вы будете неуклонными исполнителями вашихъ обещаній, вы сами будете порукою, сами окажетесь ходатаями»- говорит Фотий.

Заключительным моментом первой гомилии является призыв Божьей Матери. «Наконецъ, возлюбленные, настало время прибегнуть къ Матери Слова, единой нашей Надежде и Прибежищу. Къ Ней воззовемъ съ благоговеніемъ (ποτνιώμενοι): спаси городъ Твой, какъ сама знаешь, Владычица! Ее поставимъ ходатаицею предъ Сыномъ Ея и Богомъ нашимъ, и Ее сделаемъ свидительницею и порукою нашихъ обетовъ, чтобы она возносила наши моленія и низводила (на насъ) человеколюбіе Рожденнаго Ею, разсеяла тучу враговъ и озарила насъ лучами спасенія. Ея молитвами да избавимся отъ настоящаго гнева, да избавимся и отъ будущаго нескончаемаго осужденія, во Христе Іисусе Господе нашемъ, которому подобаетъ слава и благодареніе и поклоненіе съ Отцемъ и Святымъ Духомъ ныне и всегда и во веки вековъ. Аминь»[17] - так заканчивается первая беседа патриарха Фотия о нашествии россов.

Беседа вторая на нашествие Россов Окружное послание

Вторая беседа была произнесена уже после отсутупления россов. В ней, однако, патриарх Фотий повторяет те же мысли, которые он говорил еще до надежды на спасение. Он так же признает нашествие проявлением Божьего гнева за грехи народа и приписывает спасение не военной мощи Византии, не таланту полководцев и даже не слабости вражеских войск. Скорее патриарх еще более признает факт беспрецендентного нашествия, со всеми ужасами разорения и убийств, которое показало полную беспомозность города перед лицом врагов. «Помните ли тотъ часъ невыносимо-горестный<...> когда всякая надежда человѣческая оставила (здешнихъ) людей и городъ держался надеждою на единственное прибежище у Бога, — когда трепетъ и мракъ объялъ умы и слухъ отверзался только для одной вести: «варвары уже перелезли чрезъ стены и городъ уже взятъ врагами?»[18]

Фотий уверен, что именно чудесная помощь Пресвятой Богородицы явилась причиной отступления варваров, в том, что только искреннее и глубокое покаяние, к которому он собственно и призывал жителей Константинополя стало причиной из избавления от врагов.

«Когда же это совершалось у насъ, когда мы поставили совесть (τὸν λογισμὸν) непреклоннымъ судіею грехов своихъ и обличаемые (ею) признали обвинительное решеніе противъ васъ справедливымъ..., , тогда избавились отъ несчастія...»[19] - говорит патриарх Фотитий.

Как и надеялся Фотий в первой беседе, так и случилось. Теперь уже не как о возможном будущем, а как о неопровержимом прошлым патриарх говорит о заступничестве Божьей матери.

«Когда мы, воодушевлялись надеждами на Матерь Слова и Бога нашего, Ее просили умолить Сына и умилостивить за грехи (наши)<...> Ея одеяніе (περιβολὴν εἱς ἀναστολὴν) для отраженія осаждающихъ и огражденія осаждаемыхъ носилъ со мною весь городъ и усердно мы возносили моленія и совершали литіи; отъ того по неизреченному человеколюбію, при Матернемъ дерзновенномъ ходатайстве, и Богъ преклонился, и гневъ (Его) отступилъ, и помиловалъ Господь достояніе свое»[20].

События 860 года выглядят не столько плодом осознанных человеческих действий, сколько непосредственным проявлением Божьей воли.«Нечаянно было нашествіе враговъ, неожиданно совершилось и удаленіе ихъ; чрезмерно негодованіе (Божіе), но неизреченна и милость; невыразимъ былъ страхъ отъ нихъ, но презренно было и бегство ихъ; въ нападеніи на насъ сопутствовалъ имъ гневъ (Божій), но мы сподобились человеколюбія Божія, отвратившаго набегъ ихъ».

Сложно переоценить то духовно-нравственное значение, которое Фотий предавал событиям освобождения от нашествия россов. Чудо спасения выглядит в посланиях Фотия очевидным проявлением силы Божьей и благоволения к христианскому Константинополю. Значимым это событие стало и для Руси, о чем вышеназванный патриарх упоминает позже в «Окружном послании» к архиереям Восточной Церкви, где он говорит о крещение россов и принятии ими епископа из Константинополя. В отечественной историографии утвердилось мнение о том, что именно чудесное явление стало причиной крещения части россов[21].

Фотий считает, что крестившись россы уже перестают быть дикими варварами, вместе с тем, он не готов признать не толкь их превосходство, но и даже политическое равноправие, называя их «поданными» Византии.Фотий пишет: «...так называемый народ Рос - те, кто, поработив живших окрест них и оттого чрезмерно возгордившись, подняли руки на саму Ромейскую державу! Но ныне, однако, и они переменили языческую и безбожную веру, в которой пребывали прежде, на чистую и неподдельную религию христиан, сами се бя с любовью! поставив в положение подданных и гостеприимцев вместо недавнего против нас грабежа и великого дерзновения. И при этом столь воспламенило их страстное стремление и рвение к вере (вновь восклицает Павел: Благословен Бог во веки! (ср. 2 Кор 1:3; 11:31; Еф 1:3)), что приняли они у себя епископа и пастыря и с великим усердием и старанием встречают христианские обряды»[22].

Чудесное заступничество Пресвятой Богородицы имело важнейшее духовное значение для церковной истории Византии и России. В честь Ризы Пресвятой Богородицы в церковном календаре появился, установленный Фотием новый празник — праздник Покрова Пресвято Богородицы, который отмечается в том числе и Русской Православной Церковью.

Заключение

В данной работе мы посмотрели на события 860 года глазами патриарха Фотия.

Пришедшие под стены Константинополя россы представляются в сочинениях Фотия — диким, грубым и варварским народом, жестоким и необыкновенно воинственным. Вместе с тем явное презрение к «северным варварам» не вполне справедливо, так как противоречит утверждениям того же Фотия о военном могуществе и силе россов. Вместе с тем, по мнению того же Фотия, именно поход до этого никому не известных россов против греков приносит им известность.

Патриарх Фотий уделяет гораздо больше внимания духовному смыслу событий чем политическому. В своем обращении к народу он трактует события войны, как реализацию Божьей воли, Его возмездия за грехи самих людей. Фотий призывает к молитве и покаянию, говорит о необходимости прибегнуть к заступничеству Богородицы. И действительно, Риза Божьей Матери, обнесенная вокруг городских стен, чудом спасает Константинополь, стоящий на пороге разорения.

В последствии патриарх упоминает и о крещении россов и их примирении с империей. Фотий не связывает непосредственно чудесное избавление от «варваров» и их крещение, но в историогрфии есть мнение о том, что именно удивившее россов чудо стало причиной их последующего крещения.

Поход на Константинополь и последующее за ним так называемой «фотиево крещение» имели важнейшее политическое и религиозное значение, как для Византийской, так и для русской истории.

Список источников

  1. Ловягинъ. Две беседы святейшаго патріарха константинопольскаго Фотія по случаю нашествія россовъ на Константинополь. // Журналъ «Христiанское чтенiе, издаваемое при Санктпетербургской Духовной Академiи». Часть II. Спб., 1882 г. http://krotov.info/acts/09/3/fot_ros.htm
  1. Окружное послание Фотия, Патриарха Константинопольского, к Восточным Архиерейским Престолам, а именно - к Александрийскому и прочая, в коем речь идет об отрешении некоторых глав и о том, что не следует говорить об исхождении Святого Духа "от Отца и Сына", но только "от Отца" http://www.sedmitza.ru/text/443922.html

Список литературы

  1. Поход 860 г. на Константинополь и первое крещение Руси в cредневековых пиcьменных источниках // Древнейшие   государства Восточной Европы. М., 2003
  2. Карташов А.В. Лекции по истории Русской Церкви. СПб., 1901. http://krotov.info/library/k/kartash/kartash.html
  3. Васильев А.А.История Византийской империи.Том 1. М., 1999.
  4. Митрополит Макарий Булгаков. История Русской Церкви. М., 1994.
  5. Протоиерей Иоанн Мейендорф. Введение в святоотечекое богословие. Москва, 2001 http://krotov.info/library/13_m/mey/patr_00.html
  6. Сахаров А.Н. 860 год: начало Руси. // Варяго-русский вопрос в историографии.Выпуск. 2. Москва, 2010

[1] Протоиерей Иоанн Мейендорф. Введение в святоотеческое богословие. Москва, 2001.С.323

[2] Е. Ловягинъ. Две беседы святейшаго патріарха константинопольскаго Фотія по случаю нашествія россовъ на Константинополь. // Журналъ «Христiанское чтенiе, издаваемое при Санктпетербургской Духовной Академiи». Часть II. Спб., 1882 г. С. 430-443

[3]  Поход 860 г. на Константинополь и первое крещение Руси в cредневековых пиcьменных источниках // Древнейшие государства Восточной Европы. М., 2003. С. 212

[4]   Васильев А.А.История Византийской империи.Том 1. М., 1999. С.336

[5] Е. Ловягинъ. Две беседы святейшаго патріарха константинопольскаго Фотія по случаю нашествія россовъ на Константинополь. // Журналъ «Христiанское чтенiе, издаваемое при Санктпетербургской Духовной Академiи». Часть II. Спб., 1882 г. С. 435

[6]  Указ.Соч. С. 437

[7]  Указ.Соч.С. 436

[8]  Указ.Соч. С.436

[9]  Там же

[10] Ловягинъ. Две беседы святейшаго патріарха константинопольскаго Фотія по случаю нашествія россовъ на Константинополь. // Журналъ «Христiанское чтенiе, издаваемое при Санктпетербургской Духовной Академiи». Часть II. Спб., 1882 г. С. 440

[11]  Указ.Соч. С. 441

[12]  Указ.Соч. С. 439

[13] Ловягинъ. Две беседы святейшаго патріарха константинопольскаго Фотія по случаю нашествія россовъ на Константинополь. // Журналъ «Христiанское чтенiе, издаваемое при Санктпетербургской Духовной Академiи». Часть II. Спб., 1882 г. С. 439

[14] Ловягинъ. Две беседы святейшаго патріарха константинопольскаго Фотія по случаю нашествія россовъ на Константинополь. // Журналъ «Христiанское чтенiе, издаваемое при Санктпетербургской Духовной Академiи». Часть II. Спб., 1882 г. С. 439

[15] Ловягинъ. Две беседы святейшаго патріарха константинопольскаго Фотія по случаю нашествія россовъ на Константинополь. // Журналъ «Христiанское чтенiе, издаваемое при Санктпетербургской Духовной Академiи». Часть II. Спб., 1882 г. С. 439

[16]  Указ.Соч.С. 437

[17] Ловягинъ. Две беседы святейшаго патріарха константинопольскаго Фотія по случаю нашествія россовъ на Константинополь. // Журналъ «Христiанское чтенiе, издаваемое при Санктпетербургской Духовной Академiи». Часть II. Спб., 1882 г. С. 439

[18]  Указ.Соч. С. 441

[19]  Указ.Соч. С.442

[20] Ловягинъ. Две беседы святейшаго патріарха константинопольскаго Фотія по случаю нашествія россовъ на Константинополь. // Журналъ «Христiанское чтенiе, издаваемое при Санктпетербургской Духовной Академiи». Часть II. Спб., 1882 г. С. 439

[21]  Митрополит Макарий Булгаков. История Русской Церкви. М., 1994.

[22]  Окружное послание Фотия, Патриарха Константинопольского, к Восточным Архиерейским Престолам, а именно - к Александрийскому и прочая, в коем речь идет об отрешении некоторых глав и о том, что не следует говорить об исхождении Святого Духа "от Отца и Сына", но только "от Отца"

При реализации проекта использованы средства государственной поддержки, выделенные в качестве гранта в соответствии c распоряжением Президента Российской Федерации № 11-рп от 17.01.2014 г. и на основании конкурса, проведенного Общероссийской общественной организацией «Российский Союз Молодежи»

Go to top