Саевская М.А.

Алексей Михайлович правил 31 год: с 1645 по 1676 год.Это время соляного и медного бунтов, восстания Степана Разина, церковного раскола, активной дипломатии и войн, когда раздвинулись границы России за счет вошедшихв ее состав Украины, Восточной Сибири, Дальнего Востока и других территорий.

В 1649 году при активном участии царя было издано Соборное Уложение, которое стало основным действующим законом государства на следующие 175 лет, пока его не сменил Свод законов Российской империи в 1835 г.

При Алексее Михайловиче возникают новые жанры в литературе, зарождается светская живопись, появляется первый театр, аптеки. Реформируется армия, появляются полки иноземного строя (рейтарские и солдатские).Реформируется церковь и финансовая система, развиваются мануфактуры, горное дело, складывается всероссийский рынок.

Историков привлекала личность Алексея Михайловича, время царствования которого так богато событиями и явлениями, однако, этот правитель все еще остается в тумане сомнительных характеристик.

В исследовании С.М. Соловьева «История с древнейших времен»[1] почти три тома посвящено правлению царя, но личность самого правителя автор не считал судьбоносной для русской истории. Если говорить о том, как сам Соловьев оценивает Алексея Михайловича, то царь, с его точки зрения, отличался «добротою» и «мягкостию»[2], как и его отец Михайил Федорович.

Полее подробную характеристику царю дает В.О. Ключевский[3], общие суждения которого довольно загадочны: «Я готов в нем видеть лучшего человека Древней Руси, по крайней мере, не знаю другого древнерусского человека, который производил бы более приятное впечатление, - но только не на троне»[4]. Этот «лучший» человек, по мнению Ключевского, был пассивным и неустойчивым[5], мало способным «что либо отстаивать или проводить»[6], «легко терял самообладание и давал излишний простор языку и рукам»[7].

Н.И. Костомаров[8] создает еще менее ясный образ правителя. По его мнению царь «был неспособен к управлению»[9], однако «тешился своими громкими титулами и за них готов был проливать кровь»[10]. Вместе с тем, с точки зрения Костомарова, «чистота нравов его была безупречна»[11].

Валишевский К.Ф.[12] пишет, что «несмотря на свою мягкость и добродушие <…>, Алексей любил злые шутки», кроме того наказывал «сурово и беспощадно за невинные провинности»[13] , однако, по мнению автора, на него «нельзя не обратить внимания как на одного из наиболее высоконравственных монархов всех времен и народов».

С точки зрения С.Ф. Платонова,[14] Алексей Михайлович «был прекрасныйи благородный, но слишком мягкий и нерешительный человек»[15].

Образ царя Алексея Михайловича в историографии довольно противоречив. Кроме того, оценка личности Алексея Михайловича часто становится попыткой оправдать приписанное ему прозвище «тишайший»[16].Эта характеристика довольно быстро стала чуть ли не единственной неоспоримой оценкой личных качеств правителя.

Современный историк Игорь Андреев употребляет в своем исследовании[17] этот эпитет почти на каждой странице и по нескольку раз. «Несомненно, героическая трагедия, - не его жанр. Тишайший, он и есть Тишайший»[18] - утверждает он на первых страницах монографии, посвященной царю. Этот эпитет оказался способным вытеснить даже имя царя и встать на его место.Известен исторический роман о царе Бахрецкого В. под названием: «Тишайший»[19], роман Светлова В.Я. «При дворе Тишайшего императора».

На самом деле эпитет «тишайший» вовсе не был характеристикой личных качеств Алексея Михайловича. Слово «тишайший» было переводом лат. "serenissimus" ("обладатель тишины", "устроитель порядка и государственного благополучия") и являлось частью неофициального титула русских царей — Алексея Михайловича, а так же и его сыновей — Федора, Иоанна и Петра.

18 июня 1676 года, в день венчания на царство Фёдора Алексеевича, сына Алексея Михайловича, Симеон Полоцкий поднёс ему свою поэму «Гусль Доброгласную», посвящённую "нововоцарившемуся благочестивейшему, тишайшему, пресветлейшему Великому Государю".[20]

Так каким же в действительности был сам Алексей Михайлович?

***

Об этом царе не написано в летописях(во второй половине XVII века прерывается официальное летописание). Соотечественники царя почти не оставили о нем оценочных суждений, описаний его образа жизни и характера, поведения в различных ситуациях. В России XVII века, возможно, было не принято обсуждать свого правителя в сочинениях и писать мемуары. Исключениями являются сочинения протопопа Аввакума[21] и Григория Карповича Котошихина,[22] сначала подьячьего посольского приказа, потом государственного изменника и перебежчика.

Иностранных свидетельств, которые рассказывают об Алексее Михайловиче известно сравнительно много: остались записки, дневники, донесения людей, побывавших в России, в том числе и в составе посольств,сохранились рассказы европейцев, приезжавших в «Московию» на почетных правах специалистов в различных областях. О царе писали его современники - Патрик Гордон[23], Бальтазар Койэт[24], Адольф Лизек[25], Августин Майерберг[26], Андрей Роде[27], Иоган де Родес[28].

Наиболее полно раскрывают образ царя Алексея Михайловича произведения европейских путешественников и ученых - Николааса Витсена, Самюэля Коллинса, Якова Рейтенфельса и сирийского священнослужителя Павла Алеппского. Преимущественно эти источники и используются в данной работе, поэтому о них будет рассказано подробнее.

Первым из них мы рассмотрим «Путешествие в Московию»[29]. Его автор Николаас Витсен происходил из влиятельного амстердамского купеческого рода. Изучал математику, астрономию и философию, занимался поэзией, гравированием, правоведением и философией, историей Восточных стран и народов, 11 июля 1664 г. он защитил диссертацию и получил диплом доктора права. Образование полагалось завершить путешествием, и Николаас Витсен был прикомандирован к свите голландского посольства Якоба Борейля в Россию. Находясь в его составе, он систематически вел дневник, делал заметки и зарисовки.

Вскоре после возвращения из поездки, он познакомился в Париже с французским ученым М. Тевено, которому рассказал о своем путешествии в Московию и обещал прислать копию своих записок, что и сделал в 1668 году. После смерти Витсена его записки считались утерянными, и только во второй половине XIX века, в 1886 году, стало известно, что копии дневника и заметок Николааса Витсена хранятся в Париже.

В 1899 г. русский историк А. М. Ловягин опубликовал один эпизод из рукописей Витсена - встречу последнего с патриархом Никоном. Дневник Н. Витсена "Путешествие в Московию (1664—1665)" впервые был опубликован на староголландском языке Теодором Лохером и Питом де Бюком (Гаага, 1966). Издатели снабдили рукопись пояснениями и комментариями. Издателями также были исправлены ошибки, допущенные переписчиками текста, и предложены варианты трактовки непонятных фраз. В переводе на русский язык выполненном В. Г. Трисман под редакцией Р. И. Максимовой 1981 г. учтены все эти исправления и разъяснения.[30]

Авторство источника не вызывает сомнений. В составе посольства Витсен имел время для своих встреч и бесед. Его интересовало все: политика, экономика, культура и быт.

Так же довольно интересным источником являются записки о России Самюэля Коллинса.[31]

Коллинс родился в 1619 г. в семье викария, учился в Кэмбридже, затем уехал в Падую, где получил звание доктора медицины, затем Оксфорде в 1659 г. вторично получил ту же ученую степень. Вскоре после того он, вероятно, уехал в Голландию. В это время английский купец Джон Гебдон в должности московского резидента приехал в Голландию для вербовки на русскую службу офицеров, врачей и аптекарей, художников. Гебдон предложил Коллинсу вакантную должность лейб-медика при царе Алексее Михайловиче .В Москве Коллинз провел девять лет до 1668 года.В 1669 г. он поехал в Лондон, а затем в Париж, где и умер 26 октября 1670 г.

После смерти Коллинза один из его учеников или друзей, бывший с ним в России, передал английскому книгоиздателю записки Коллинса его пребывании в Москве, которым придана была форма письма.

Книга была издана в 1671 году под названием: «Нынешнее состояние России, изложенное в письме к другу, живущему в Лондоне, одной значительной особой, в течение девяти лет находившейся при дворе московского царя». Первый русский перевод сочинения Коллинза принадлежит Н.А. Полевому. Он сделан по французскому изданию и имеет прибавления, пропуски и большие неточности.Новый, более полный и точный перевод с английского текста (1671 г.) дал П. Киреевский.[32]

Записки Коллинса как исторический источнк были довольно популярны в Европе, а потом и в России. Вместе с тем нельзя утверждать, что изданная по неким несохранившимся запискам после смерти книга Коллинса не была довольно вольно отредактирована и другом Коллинса и издателями, кроме того, наличие сомнительных исторических экскурсов, например, анекдотов про Ивана Грозного, говорит о том, что автор текста вовсе не ограничивался собственными наблюдениями, а собирал сведения из других источников. Факты в сочинении порой неверны, а иногда противоречат друг-другу. Интересующие нас сведения об Алексее Михайловиче скорее всего являются воспоминаниями самого Коллинса, девять лет служившего у царя врачом. Так или иначе, изданная в в 1671 году и популярная у современников книга отражала взгляды иностранцев на русского правителя.

Сочинение Якова Рейтенфельса,адресовенное «Герцегу Тосканскому Козьме Третьему»[33]являетя источником, который помогает раскрыть образ русского царя.

Яков Рейтенфельс родился в Курляндии, знал шесть языков.Его отец, по свидетельству самого Якова, был влиятельным вельможей при дворе польского короля Яна II Казимира. Рейтенфельс приходился племянником врачу Алексея Михайловича Иоганну Костеру фон Розенбурху. С 1671 по 1673 гг. Яков Рейтенфельс был в России. В 1674 г. он жил в Риме,где сблизился с иезуитским ученым Анастасиусом Кирхером. Рейтенфельс известен как автор проектов католической пропаганды в России и сторонник церковной унии. Он так же пытался способствовать заключению союза с Россией против Османской империи. Планы его, однако, остались нереализованными.

Рейтенфельс переселился во Флоренцию и поступил на службу к великому герцогу Козимо III Медичи. Перед отъездом в Польшу в 1676 году он посвятил правителю Тосканы свою книгу о Московии.

Герцог Козимо III передал рукопись на хранение в библиотеку. Копия с этой рукописи была передана книгопродавцу Фрамботти, который 1680 г. в Падуе опубликовал сочинение Рейтенфельса под заглавием “О событиях Московских Светлейшему Герцогу Тосканскому Козимо III. В Падуе 1680 года. Иждивении книгопродавца Петра Мария Фрамботти. С разрешения старших” В начале XIX века рукопись была утеряна. Сочинения Рейтенфельса в дальнейшем переиздавались только в России. В 1836 г. его работой заинтересовался Ю.И. Венелин и перевел первые девять глав второй книги, но этот перевод не был напечатан. В 1839 г. И.П. Тарнава-Боричевский опубликовал части из первой и третьей книг. В 1905г. появился перевод всей книги А.Станкевича, опубликованный первоначально в периодическом издании трудов Общества истории и древностей российских при Московском университете.[34]

“Сказания...” Рейтенфельса четко делятся на историческую часть и описание современности. Если первая часть является далекой от первоисточников компиляцией различных произведений, в которых с точки зрения автора говорится о русских, то описания Рейтенфельсом того, что он мог увидеть в России, заслуживает внимания. Вместе с тем, как и в прочих европейских сочинениях, сложно определить где именно автор пользуется чужим опытом, а где своим собственным. Сказание о Московии безусловно отражает мнения иностранцев о России и царе Алексее Михайловиче, в том числе и самого Рейтенфельса.

Самым обширным сочинением о России времени царствования Алексея Михайловича, является написанное Павлом Алеппским «Путешествие Антиохийского патриарха Макария».[35]

Павел Алеппский, сын антиохийского патриарха Макария, родился около 1627 года в Халебе(Алеппо), церковный деятель середины XVII в., архидиакон, владел арабским, турецким, греческим языками, частично русским. Имел двух сыновей — Ананию и Константина.

В 1654-1656 гг. сопровождал патриарха в путешествии в Россию (через Турцию, Болгарию, Молдавию и Украину), куда он приехал прежде всего для сбора пожертвований. Павел Алеппский, по просьбе одного из своих дамасских друзей оставил записки о поездке, в которых описываются страны, где побывали отец с сыном, города и их достопримечательности, монастыри и церкви, быт местных жителей, характеристики политических и церковных деятелей. Сочинение написано на арабском.

Известны пять списков произведения:

-Лондонский список( 1764 г.),содержит полную редакцию произведения, был куплен Фридериком Гильфордом в 1824 году в Халебе, теперь в Британской музее;

-Парижский список (XVIIв.), находится в Парижской национальной библиотеке;

-Дамасский список (1700 г.), в 1913 году был подарен Николаю Второму антиохийским патриархом, с 1919 в институте Востоковедения в Санкт-Петербурге;

-Киевский список(XVIII), куплен в 1896 г. А.Е. Крымским во время поездки в Сирию;

-Халебский список (1750 г), известен по описанию сирийского ученого К. Баша;

Текст переводился по рукописям на русский, английский и другие языки31.

В данной работе использован единственный полный русский перевод опубликованный в сборнике «Чтения Императорского общества истории и древностей российских» в 1896г. Записки Павла Алеппского разделены переводчиками на 15 книг: с 5 по 11 идут описания трёхгодичного путешествия Павла со своим отцом по России.[36]

Авторство и датировка описываемых событий признаются исследователями абсолютно достоверными. «По полноте и разнообразию содержания, - это один из самых лучших и ценных письменных памятников о России средины XVII века и во многих отношениях превосходит записки тогдашних западноевропейских путешественников». Н.И. Жарких помимо прочих преимуществ произведения, отмечает, что отсутствие конфессионального барьера не отделяло автора от описываемых реалий.[37]

Имеющиеся в сочинении Павла Алеппского сведения об Алексее Михайловиче, безусловно, заслуживают особенного внимания, в том числе и потому что он был близок к царю, в силу и статуса, и вероисповедания.

Сочинения образованных и деятельных иностранцев, путешествовавших по разным странам и лично знавших Алексея Михайловича, могут помочь лучше раскрыть образ русского царя.

Каким видели Алексей Михайловича его современники? На что они обращали внимание? Какими видели они взаимоотношения царя со своим подданным и представителям других государств?

***

 «Наружность Императора красива, - пишет английский врач Коллинс, - он <...>здоров сложением; волосы его светло-русые, он не бреет бороды, высок ростом и толст; его осанка величественна».[38]Впрочем, утверждение о светло-русых волосах является преувеличением, поскольку далее в своем сочинении английский врач говорит о «светловатых»[39]волосах царя. С.Коллинс так же замечает, «его вид суров».[40]

Николаас Витсен тоже оставил в своих записях описание Алексея Михайловича: «У него красивая внешность, очень белое лицо, носит большую круглую бороду; волосы его черные или скорее каштановые, руки очень грубые, пухловатые и толстые».[41]

Описание внешности царя встречается так же и у Рейтенфельса, который, однако, говорит не о высоком росте царя,как Коллинс, а о среднем, и не видит в отличие от последнего суровости царя. «Росту Алексей среднего, с несколько полным телом и лицом, бел и румян, цвет волос у него средний между черным и рыжим, глаза голубые, походка важная, и выражение лица таково, что в нем видна строгость и милость. вследствие чего он обыкновенно внушает всем надежду, а страха — никому и нисколько».[42]

Павел Алеппский вспоминает царя после его возвращения с русско-польской войны в 1656 году: «От сильной радости по случаю прибытия Царя мы забыли все претерпенное нами в этот день, когда узрели лучезарное его лицо. О удивление! оно сияло и блистало и очень пополнело от избытка радости по случаю победы, покорения городов и поражения врагов».[43]

Иностранцы, приезжавшие в Россию, обращали внимание на обстановку, которая окружала царя, на его одежду, на особенности церемониала.

«Царь сидел почти в углу зала, - вспоминает Витсен, - на небольшом троне, к которому ведут три посеребренные четырехугольные ступеньки. <...> Около трона посеребренные столбы с балдахином, на котором три-четыре башенки, наподобие таких, как у нас на органах, но тоже посеребренные. За спиной царя висела хорошо нарисованная небольшая икона. На нем был, по их обычаю, кафтан, а сверху другой с рукавами, все жесткое от золота и драгоценных камней, и желтые кожаные сапожки. На всех пальцах, кроме большого и среднего, были великолепные кольца с бриллиантами, рубинами и другими камнями. <...> Царь тоже не шевелился, как бы перед ним ни кланялись; он даже не поводил своими ясными очами и тем более не отвечал на приветствия».[44]

Можно предположить, что со временем обстановка приема послов все больше подчеркивает величие правителя и его статус. «Прежде ступеньки были большие и круглые, на них становились, подходя к царской руке, но теперь царь слишком великий, чтобы кто-нибудь мог так близко подходить к нему».[45]

Павел Алеппский рассказывает о встрече царя после военного похода.Он подробно описывает шествие войск и далее появление царя: «...вот вступили (в Кремль) государственные сановники; затем показались царские заводные лошади, числом 24, на поводу, с седлами, украшенными золотом и драгоценными каменьями, царские сани, обитые алым сукном, с покрывалами, расшитыми золотом, а также кареты с стеклянными дверцами, украшенные серебром и золотом. Появились толпами стрельцы с метлами, выметавшие снег перед царем. Тогда вступил (в Кремль) благополучный царь, одетый в царское одеяние из алого бархата.<...> Он шел пешком, с непокрытою головой; рядом патриарх, беседуя с ним».[46]

Коллинс говорит о том, что царь «никогда не является иначе, как в блеске, а на празднествах с удивительным великолепием драгоценных каменьев и прислуги».[47]Это утверждение не совсем верно.

В страстную пятницу, 3 апреля 1664 года царь одет подчеркнуто скромно и просто: «Когда все эти были уже в церкви, - вспоминает Витсен, - туда последовал царь со своими приближенными, очень плохо одетый, в старом шерстяном кафтане темно-коричневого цвета, сшитом как у священника: книзу заужено, сзади висит кусок ткани; на груди отвороты из простого меха. Он шел с обнаженной головой, волосы не причесаны и повязаны красной лентой, как у нас иногда носят сапожники. Его поддерживали под руки; он держал в руке посох, шагал медленно. Подойдя к двери, он, стоя, два раза перекрестился перед иконой Божьей Матери, находящейся над дверью».[48]

Иностранцы, побывавшие в России, оставили свои впечатления о личных качествах Алексея Михайловича.

Саммюэль Коллинс замечал, что царь «обыкновенно добр, благодетелен, целомудрен, очень привязан к сестрам и детям, одарен обширной памятью, точен в исполнении церковных обрядов, большой покровитель веры»[49].

А вот как отзывается о царе Рейтенфельс: «Нрава же он самого выдержанного и, поистине, приличествующего столь великому государю: всегда серьезен, великодушен, милостив, целомудрен, набожен и весьма сведущ в искусстве управления.<...>Это - государь доблестнейший и справедливейший, равного имеют немногие христианские народы, все же по справедливости желают иметь»[50].

Николаас Витсен замечает, что царь «очень щедр и милосерден, русские его почти обожествляют, а иноземцы хвалят и любят».[51]

А вот, что написал о царе секретарь посольства римского императора в России Адольф Лизек: «Нынешний царь одарен необыкновенными талантами, имеет прекрасные качества и украшен редкими добродетелями. Он покорил себе сердца всех своих подданных, которые столько же любят его, сколько и благоговеют перед ним»[52].

«Что скажешь об этом человеке или, вернее, ангеле? <...> ...мы лицезрели сего святейшего царя, своим образом жизни и смирением превзошедшего подвижников...»[53] - восторженно отзывается о царе архидиакон Павел Алеппский.

Эпитет «тишайший» не используется современниками, как характеристика царя. Мы нашли этот эпитет только у протопопа Аввакума, но не в качестве прозвища, а в составе неофициального титула, который он считает не соответствующим личным качествам Алексей Михайловича. Аввакум обличает: «И царя тово враг божий омрачил, да к тому величает, льстя, на переносе: «благочестивейшаго, тишайшаго, самодержавнейшаго государя нашего, такова-сякова, великаго, — больше всех святых от века! — да помянет Господь Бог во царствии своем, всегда, и ныне, и присно, и во веки веков... <...> А цар-ет, петь, в те поры чается и мнится, будто и впрямь таков, святее ево нет!»[54].

Алексей Михайлович, по мнению иностранцев отличался от своего отца, да и вообще от своих предшественников. Саммюэль Коллинс замечает: «Отец его любил англичан был человек миролюбивый. Но ныне царствующий Император имеет дух воинственный и завел с Крымцами, Поляками и Шведами войну, успех которой покажет время»[55].

Яков Рейтенфельс, видит внешнюю политику царя не только оправданной, но и мудрой. Он считет, что царь «в совершенстве знает выгоды и планы чужеземцев»[56]. Алексей Михайлович, по его мнению, в военном деле «сведущ и неустрашим, однако предпочитает милостиво пользоваться победами, нежели учить врагов миру жестокими мерами»[57].

«Московиты никогда не любили походов и войн, - рассказывает Павел Алеппский, - стремясь к спокойствию и безмятежной жизни, и говорили: «наша страна велика — хватит нам; наше царство очень обширно — с нас довольно. Но теперешний царь <…> нашел, что они заблуждаются, и сам лично отправился в поход, дабы укрепить их мужество, ища, по его словам, победы ради своего возлюбленного Христа. При таковом его намерении, Бог даровал ему то, на что он надеялся, ибо в настоящее время он не только взял город, выстроенный его предками, но, как мы расскажем потом подробно, овладел всею страной ляхов и совершенно сокрушил их».[58]

Самюэль Коллинс пишет о стремлении царя контролировать все действия большой армии. «У него также шпионы во всех войсках, чтобы следить их движения и подробно доносить об их действиях. Эти шпионы набираются из бедных дворян, которые зависят от милости Императорской, рассыпаются по войску, отправляются с посланниками и присутствуют при всех публичных действиях».[59]

Павел Алеппский рассказывает историю о том, как царь во время русско-польской войны 1656 года, только вернувшись из захваченного русскими Могилева, узнал о нападении поляков на город.[60] Царь тут же в церкви решил «послать вперед себя в тот же день шестерых лучших из своих визирей, дабы они со своими полками нагнали войско злобного Радзивила, и принял твердое намерение выступить вскоре следом за ними».[61] Далее, к удивлению сирийского священнослужителя царь «собственноручно записал их имена», а потом «вышел, позвал их и привел собственною рукой к великому счастию, то есть под благословение патриархов и к молитве за них».Потом «дали им приложиться ко кресту, окропили их святою водой, и они ушли»[62].

Патрик Гордон записал в своем дневнике в октябре 1663 года о личном осмотре царем дворянского ополчения: «Самому царю было угодно дать смотр всем дворянам и обратить особое внимание на их экипировку»[63].

Датский посланник Андрей Роде видел чертеж пушки «которую изобрел сам великий князь», то есть Алексей Михайлович.[64]

В записках Саммюэля Коллинса написано о содержании регулярного стрелецкого войска: «У него есть очень значительные запасы хлеба и сушеного мяса, которые идут на содержание его стрельцов или янычар, получающих от него одежду и очень немного денег, потому что они занимаются всякою торговлею и пользуются важными преимуществами».[65]

Павел Алеппский приехал в Россию в 1656 году — во время войны с Польшей. Интересными являются его сведения о составе и численности русских войск: «Нам рассказывали, что у царя в этом месяце собралось более 400 тысяч ратников из тех народов, кои не знают Бога. Мы видели их собственными глазами и всматривались в их отвратительные, страшные лица. Это разные роды татарского племени, обитающие в степях вокруг области Казанской до внутренних частей Сибирской земли <…> ...все эти племена — обитатели степей. <...> ...как же велики должны быть войска из городов христианских! Число их несчетно. По мнению людей, достойных веры, в нынешнем году у царя соберется более миллиона…».[66]

А каким был Алексей Михайлович в мирной жизни?

Рейтенфельс замечает, что «большую часть дня он уделяет совещанию о государственных делах».[67]

Шведский резидент Карл Поммеринг сообщал королеве Христине 4 октября 1648 года, о том что царь «ежедневно работает сам со своими сотрудниками, чтобы устроить хорошие порядки, дабы народ насколько возможно, был удовлетворен».

«Скоро Царь намерен ходить и осматривать бумаги Дьяков своих, -пишет Саммюэль Коллинс, - чтобы видеть, какие дела решены и какие просьбы остались без ответа. У него шпионы по всем углам, и ничего не делается и не говорится ни на пирах, ни на сходбищах, ни на похоронах, ни на свадьбах, чего бы он не знал».[68]

Рейтенфельс говорит, что царь «немало времени посвящает чтению книг <...> и изучению наук, касающихся природы и политики».[69]

Николаасу Витсену некий дьяк Лукьян Тимофеевич рассказал о том, что «царь питает любовь к свободным искусствам и языкам».[70]

Иностранцы отмечали интерес царя к нововведениям: «С тех пор как его величество был в Польше, - замечает Саммюэль Коллинс, - видел тамошний образ жизни и стал подражать польскому королю, круг его понятий расширился: он начинает преобразовывать двор, строить здания красивее прежнего, украшать покои обоями и заводить увеселительные дома».[71]

Современники обращали внимание на предельно серьезное отношение Алексея Михайловича к вере.

«Царь исповедует Греческую веру, - замечает его личный врач Коллинс, - и очень строго исполняет обряды. Он всегда во время богослужения бывает в церкви, когда здоров, а когда болен, служение происходит в его комнате; в пост он посещает всенощные, стоит по пяти или шести часов сряду, кладет иногда по тысяче земных поклонов, а в большие праздники по полутора тысяч».[72] Коллинс даже говорит о том, что он занимается в церкви государственными делами.

Витсен записал в своем дневнике 2 апреля 1656 года: «В этот же день Его Царское Величество посетил церковь; из смирения он был плохо одет. Всю ночь с четверга на пятницу он стоит в церкви и бьет поклоны перед иконами, в это время звонят во все колокола».[73]

Обращает на себя внимание строгое соблюдение постов. «Великим постом он обедает только по три раза в неделю, а именно: в четверток , субботу и воскресенье, в остальные же дни ест по куску черного хлеба с солью, по соленому грибу или огурцу и пьет по стакану полпива. <...> ...одним словом, ни один монах не превзойдет его в строгости постничества».[74]

«Посты он соблюдает строже, чем кто-либо, - замечает Рейтенфельс, -а пост сорокадневный, перед Пасхой, он строжайше соблюдает, добровольно воздерживаясь от употребления даже вина и рыбы».[75]

Барон Августин Майерберг, пишет, что царь «строгий исполнитель уставов своей ошибочной веры и всей душою предан благочестию».[76]Интересно, что несмотря на довольно скептическое отношение к православию, Майерберг сравнивает Алексея Михайловича с самым праведным царем ветхозаветной истории, он пишет, что царь «с самою искреннею набожностию бывает в церквах за священными службами; нередко и ночью, по примеру Давида, вставши с постели и простершись на полу, продолжает до самого рассвета свои молитвы к Богу о помиловании или о заступлении, либо в похвалу ему».

Иностранцы обращали внимание не только на соблюдение царем православных обрядов, но и на образ жизни, который он вел. «От всяких напитков, а в особенности водки,- замечает Рейтенфельс, - он так воздержан, что не допускает беседовать с собою того, кто выпил этой водки».[77]

Павел Алеппский пишет о том, что царь и царица «как рассказывают... ведут образ жизни превосходнейший чем святые, в постоянном бдении и молениях в своих церквах».[78]

Николаас Витсен упоминает о неком дьяке Лукьяне Тимофеевиче, который рассказал ему «как благочестив царь, который знает почти все из священного писания, в чем он [дьяк] его часто проверяет...»[79]. Рейтенфельс тоже замечает, что царь немалую часть времени посвящает «размышлению о вопросах веры и богослужения, часто вставая даже по ночам для воздавания Богу хвалы по псалтири царя Давида».[80]

А вот как описывает жизнь царя Витсен: «Несомненно, царь очень набожен; говорят, что он никогда не бывал пьян, живет очень целомудренно и, кроме того, что он не признает других женщин, он и от собственной жены вовсе воздерживается во время поста; да говорят еще, что и с ней он редко встречается, не более 4—5 раз в году, однако обычно ежегодно получает ребенка».[81]

Понятно, что последние два утверждения могут друг-другу противоречить, однако они красноречиво показывают, насколько удивляла иностранцев воздержанность русского царя, одна только верность которого жене уже давала повод для дальнейших фантазий.

***

По сочинениям современников Алексея Михайловича, прежде всего иностранцев, можно составить представление об отношении царя к людям - простым и знатным.

«Они все рабы, кроме самого царя»[82], - пишет Николаас Витсен о подданных Алексея Михайловича. Саммюэль Коллинс утверждает, что царь «не ограничен во власти». Рейтенфельс отмечает возможности проявляния царем своей неограниченной власти: «царь имеет не только полнейшее право издавать и отменять законы, заключать и нарушать союзы и мирные договоры, назначать и удалять чиновников, уменьшать и увеличивать налоги, но располагает вполне жизнью и смертью своих подданных и их имуществом, так что может, если захочет, отнять у них все состояние и жизнь, не объясняя причин сих действий».[83]

А как пользовался царь своими возможностями? Вопрос о возможностях царской власти связан с вопросом об отношении царя со знатью.

Коллинс считал, что царя окружало «густое облако доносчиков и Бояр», напрвляющее «ко злу его добрые намерения», а иначе его «можно бы было поставить наряду с добрейшими и мудрейшими Государями».[84] В другом месте, он замечает, что царь все же «равняется в благочестии, великодушии, милосердии и доброте со всеми другими Государями».[85] Кроме того, в записках английского врача есть утверждение о том, что царь «жесток во гневе»[86] и «строг в наказаниях, хотя очень заботится о любви своих подданных».[87]

Барон Майерберг считал, что царь «при его величайшей власти» над народом, «никогда не покушался ни на чье состояние, ни на жизнь, ни на честь»[88], а проявления его гнева ограничивались «пинками и тузами»[89].

Павел Алеппский располагал другой информацией: «Нам также сообщали о царе, - пишет он, - что государственные сановники, в царствование его родителя, не боялись царя, потому что он был человек простодушный, мягкий, слабого сложения, не любивший кровопролития и войны или подобного, так что его звали монахом. Но этот царь обуздал и смирил вельмож вконец и многих из них казнил».[90] Далее он приводит в пример историю того, как царь сам лично убил «одного из вельмож».[91] Царь  «послал его в одну область привести тамошних ратников для похода», но они откупились от него деньгами. «Вернувшись к царю, посланный стал просить его, под разными предлогами, избавить их от похода. Царь тотчас понял, в чем дело, и немедленно послал одного из своих слуг, в качестве шпиона, разузнать от жителей той области, сколько они дали военачальнику, который к ним приезжал. Тот разузнал и, вернувшись, сообщил царю. Последний призвал того несчастного и, как он молод и весьма жесток, умертвил его своим мечом среди дивана».[92]

Павел Алеппский приводит в своем сочинении истории, показывающее характер взаимоотношений царя со знатью.

Однажды царь поехал «со своими вельможами» на богомолье. «...По дороге царя был мост; но царь оставил этот мост (в стороне), а съехал подле него в реку, которая очень глубока, переехал чрез нее и вышел на другой берег в совершенно промокшей одежде; затем крикнул своим вельможам: «кто не поедет за мной, тот лишается жизни». <...> Так как они большею частью были тучны, то погрузились по шею и, как их лошади, приподнимали головы свои вверх. Царь смотрел на них и смеялся... <...>Они стали укорять царя, как будто он действительно имел намерение их погубить, но он ответил им: ''моя цель — уменьшить этим ваши толстые животы, которые вы отрастили себе при моем отце, в покое и безопасности"».[93]

Павел Алеппский приводит еще один пример довольно бесцеремонного обращения царя со своим окружением. Бояре, которые обычно приходили к заутрени вместе с царем, думая что его не будет, не пришли сами. Узнав об этом царь  "тотчас записал имена тех, которые не явились, и послал привести их из дому со связанными руками, отвел их на берег реки Москвы, которая течет близ дворца, и велел бросить их всех в реку, схватив за руки и за ноги, в их парчовой одежде и со всем, что было на них, говоря: «вот вам награда за то, что вы предпочли спать со своими женами до позднего утра этого благословенного дня и не пришли отстоять заутреню вместе с царем"».[94]

Царь не стеснялся вмешиваться и в личную жизнь своего окружения. Богдана Матвеевича Коллинс называет «любимцем Царя и Правителем домашних его дел».[95] И вот как Алексей Михайлович вмешался в его личную жизнь: «Царь приказал Богдану Матвеевичу жениться, отказаться от развратной жизни с польскими своими любимицами или удалиться от должности. Говорят, что Богдан намерен жениться на одной из своих любовниц».[96]

 Саммюэль Коллинс пишет о том, что Илью Даниловича[97] сделали «главным военачальником», «Государственным Казначеем» и «дали ему еще 6 или 7 должностей».[98]Но и к нему царь предъявил подобные требования: «Царь, видя, что Илья слишком ласков к некоторым из Татарских и Польских невольниц, объявил ему, чтобы он, как старый вдовец, либо женился, либо оставил Двор».[99]

Современники приводят случаи жестокости со стороны знатных иностранцев по отношению к своим слугам и реакцию на них царя.

Андрей Роде рассказывает историю о некой генеральше, которая «расправилась со своей служанкой, которая не хотела уступать хозяйке по части распутства...».[100] Генеральша призналась во всем сама, и «даже выразила сожаление, что она с этой развратницей не поступила еще более жестоко».[101] Однако, царь был другого мнения: «Великий князь[102], говорят, сам вынес ей приговор и, принимая во внимание, что потерпевшая женщина осталась в живых, повелел отрубить генеральше правую руку, отрезать ей нос и сослать ее в Сибирь. Теперешний муж ее, который имеет только чин полковника и находится в походе против казаков, был лишен командования полком и вызван в Москву, так как он тоже должен идти в ссылку в Сибирь». Далее автор пишет, о том, что исполнение приговора было приостановлено в силу ходатайств за генеральншу влиятельных лиц, и участь ее не была такой печальной, как могла бы быть.

А вот какую историю описывает Рейтенфельс: « ...когда некий грузинский князь, проживающий изгнанником с матерью своею в Москве, приказал урезать некоторым из слуг своих уши и нос за осквернение придворных девиц, то Алексей, по справедливости страшно негодуя за отвратительный поступок, однако выразил чрез посла строгое порицание своему гостю за такую жестокость, прибавив к тому еще, что если он и в будущем намерен проявлять такой нрав, то чтобы он отправлялся к себе в Грузию или выбирал бы себе другое пристанище, ибо он, Алексей, никоим образом не может допустить его жестокостей в Московии».[103]

Иностранцев удивляло, что отношение Алексея Михайловича к людям, мало зависело от их статуса и происхождения. Рейтенфельс замечал, что «самый последний в роде легко может достигнуть высших, каких только пожелает, почестей, если проявит особые достоинства, по одному исключительно решению царя, не прибегая к происхождению или покровителям».[104] Одним из примеров возвышения благодаря личным качествам является судьба Ордина Лаврентьевича Нащокина. Коллинс замечает, что «Нащокин человек неподкупный, строго воздержный, неутомимый во всех делах <...>...он великий политик, очень важный и мудрый Государственный Министр и, может быть, не уступит ни одному из Министров Европейских».

Коллинс замечает, что жена царя была не знатного происхождения. «Илья, тесть ныне царствующего Императора, произошел из такого низкого состояния, что двадцать лет тому назад он подносил вино некоторым из здешних Англичан, а дочь его ходила по грибы и продавала их на рынке».

Павел Алеппский рассказывает историю о том, как царь вызвал мастеров из Австрии, чтобы они сделали колокол. Они «попросили у него пять лет сроку». Но, когда «явился русский мастер,человек малого роста, невидный собою, слабосильный, о котором никому и в ум не приходило, и просил царя дать ему только один год сроку», царь . «обрадовался и дал ему в помощь целые отряды стрельцов». И, действеительно, мастер изготовил колокол «ранее истечения года».[105]

Через членов царской семьи к Алексею Михайловичу поступали различные прошения: «...Хотя б которой князь или боярин или иных болших и менших чинов человек в какой беде ни был,-пишет Котошихин, - или б о чем ни бил челом, или б кто и к смерти был приговорен, и, по их прошению, может царь все доброе учинити и чинит; и таких дел множество бывает, что царица, и царевичи и царевны, многих людей от напрасных и не от напрасных бед и смертей свобождают, а иных в честь возвышают и в богатство приводят».[106]

Показательным является отношение царя к социально неблагополучным категориям населения.

Вот что рассказывает англичанин Коллинс, о том как был освобожден его соотечественник и не только об этом: «В субботу на Страстной неделе <...> он посещает некоторые тюрьмы, рассматривает преступления колодников и некоторых освобождает. Недавно был выпущен один Англичанин, сидевший в тюрьме за делание фальшивой монеты. <...>Он (царь Алексей Михайлович – М.С.) содержит во дворце богадельню (Hospital) для стариков, имеющих по 100 (120) лет от роду, и очень любит слушать их рассказы о старине. Ежегодно в Великую пятницу он посещает ночью все тюрьмы, разговаривает с колодниками, выкупает некоторых, посаженных за долги, и по произволу прощает нескольких преступников. Он платит большие суммы за тех, о которых узнает, что они точно находятся в нужде».[107]

В записках есть такие строки о царе: «теперь он особенно благочестив: стоит целыми ночами в церкви и бьет поклоны, ест в это время раз в 2—3 дня и то немного, посещает монастыри и подает заключенным подаяния.<...> ...говорят, что он посещает и заключенных, многих отпускает, других одаривает и даже всем полякам [военнопленным] подарил новые кафтаны; еще говорят, что царь послал многим беднякам и монастырям пищу и питье».[108]

Рейтенфельс пишет о царе: «Он занимается и благотворительностью и щедро оделяет нищих, коим не только почти ежедневно, собрав их толпу около себя, подает обильную милостыню, а накануне Рождества Христова посещает заключенных в темницах и раздает им деньги»69.Он также рассказывает: «За несколько часов до смерти он, говорят, по достопамятному великодушию своему простил всем своим должникам несколько тонн золота и приказал освободить из темниц 300 осужденных на смертную казнь за уголовные преступления и раздать из царской казны 6000 венгерских червонцев нищим в виде милостыни...».[109]

Павел Алеппский был свидетелем посещения царем монастырей.

Он рассказывает: «Царь поднялся в трапезную, чтобы лично угостить отцов монастыря по случаю праздника. Смотри, читатель, какие чудесные и удивительные дела Бог сподобил нас видеть и как необычно смирение Царя! Именно: он сам до конца трапезы прислуживал всем монахам до последнего, а они сидели, ели и пили. На полу перед Царем был поставлен стол для нищих, слепых, калек и иных, и он прислуживал им все время пищей и питьем до последнего».[110]

Павел Алеппский посетил вместе с царем в посетил больницу для монахов, построенную по указу самого Алексея Михайловича. Сирийский священнослужитель вспоминает: «Войдя, мы от сильного, отвратительного и зловонного запаха не могли оставаться в этом помещении, ни смотреть на больных, царь же попросил нашего учителя прочесть над ними молитвы, дабы они исцелились, а по прочтении молитвы благословить их. Всякий раз как наш владыка благословлял одного из них, царь, вслед за владыкой, подходил к нему и — о удивление! — целовал его в голову, уста и руки, и так до последнего. Мы были поражены изумлением при виде такой святости и смирения, тогда как нам хотелось убежать отсюда».[111]

Царь не только лично раздавал милостыню, освобождал невиновных, выкупал должников, при нем появляюются больницы и богадельни. Можно сказать, что начинается борьба с нищенством и безработицей на государственном уровне.

«Знай, - говорит Павел Алеппский, - что мало есть таких бедняков, которые ходят по этому городу, прося милостыню, ибо царь распределил их между вельможами по известному числу, для получения ежедневного пропитания по спискам; и каждый боярин содержит свое число бедняков. Существует много домов для помещения их и ежедневная выдача от царя и царицы; равно получают ее и заключенные»[112].Заключнные раньше питались только подаяниями, протягивая руку сквозь тюремное отверстие. Саммюэль Коллинс говорит о строительстве новых мануфактур, которые «будут доставлять работу всем бедным в Государстве».[113] Вслед за этим, он утверждает, что царь кормит работников за «ничтожные издержки».[114]

Алексей Михайлович являл собой образ христианского правителя: ведя благочестивый образ жизни, он старался быть милосердным и справедливым по отношению к своим подданным.

***

Современники видели царя красивым, полноватым мужчиной, хорошо сложенным, темноволосым, голубоглазым,с бородой, величественной осанкой, светлым лицом, выражение которого у одних вызывало опасение, у других надежду, а у третьих восторг, что, конечно, более отражало субъективное отношение к правителю.

Вид и окружение царя при торжественных выходах подчеркивали его особый статус, создавали не только необходимый комфорт и роскошь, но и определяли дистанцию между царем и его подданными. Однако в отдельных случаях царь мог выглядеть подчеркнуто скромно и просто.

Современники видели русского царя набожным, милосердным, великодушным, щедрым, добрым, талантливым, мудрым и справедливым правителем.

Иностранцы по-разному относились к внешней политике Алексея Михайловича, но в целом они видели его воинственным правителем, решительным и бесстрашным. В мирной жизни Алексей Михайлович представляется энергичным и деятельным, любопытным и открытым ко всему новому.

Царь удивлял современников строгим соблюдением церковных обрядов, воздержанным образом жизни и знанием священного писания. От своего окружения он требовал достойного поведения, не стесняясь вмешиваться в их личную жизнь. Власть царя над своими подданными была почти неограниченной. Царь стремился быть справделивым ко всем: к знатным и простым, к богатым и бедным. Алексей Михайлович лично ходил по тюрьмам, освобождал несправедливо осужденных и выкупал должников. Милосердие царя по отношению к обездоленным дает старт благотворительности на государственном уровне. Гнев царя вызывало жестокое обращение именитых иностранцев со своими слугами, как поведение недопустимое в русском государстве по отношению к кому-либо.

Рассмотрев в общих чертах сведения современников об Алексее Михайловиче, прежеде всего иностранцев, вряд ли можно составить исчерпывающий образ правителя. И все же их сочинения дают возможность познакомиться с незаурядной личностью русского царя, увидеть его, как реального человека с его интересами и увлечениями, с определенным мировоззрением, образом жизни, отношением к себе и к людям.

Всего тридцать один год правил царь Алексей Михайлович. Но именно ему так часто приписывают ответственность за все бурные события семнадцатого столетия, начавшегося смутным временем, и закончившегося стрелецкими бунтами. Почему век «бунташный», а царь «тишайший»? На этот вопрос, столь распространенный в историографии, невозможно дать ответ. Потому что ни царя с прозвищем «тишайший», ни века, который длился всего тридцать лет, в русской истории никогда не существовало. Но историки постепенно сконструировали образ правителя, целый «век» игнорирующего нужды несчастного бунтующего народа.

Когда создавали свои фундаментальные труды по русской истории авторы, признанные в отечественной науке авторитетными исследователями - Соловьев, Костомаров, В.О.Ключевский, С.Ф.Платонов, уже тогда православная монархия стала мишенью для прогрессивной интеллигенции, к которой можно отнести в той или иной мере вышеперечисленных авторов. Они уже смотрели в будущее, которое видели счастливым только при перемене в России существующей политической ситуации. Тишайший царь... благородный, но безвольный и мягкий... Совершенно не таким выглядит Алексей Михайлович в сочинениях его современников. Но, может быть, историки не ставили себе целью рассказать о конкретном человеке, может, они просто не захотели слышать о нем, слышать его, слышать голос эпохи, которая была для них, может быть, еще более чуждой, чем для жестокого борца со старыми русскими порядками, сына Алексея Михайловича - Петра Алексеевича...

Библиография

1. Соловьев С. М. История России с древнейших времен.См:http://militera.lib.ru/common/solovyev1/index.html
2. Ключевский В.О. Русская история. М. 2007
3. Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописании ее главнейших деятелей. М., 2006.
4. Валишевский К. Первые Романовы М., 1989.
5. Платонов С.Ф. Лекции по русской истории. М. 2000
6. Панченко А. О русской истории и культуре. СПб., 2000.
7. Андреев И. Алексей Михайлович. М. 2003
8. Житие протопопа Аввакума им самим написанное и другие егс сочинения. М. 1934.
9. "О России, в царствование Алексея Михайловича. Современное сочинение Григория Котошихина". Спб. 1859.
10. Койэт Б. Посольство Кунраада фан-Кленка к царям Алексею Михайловичу и Феодору Алексеевичу. СПб. 1900
11. Лизек А. Донесение о посольстве.// Статистическо-географическое описание российского государства в начале XVII столетия // Журнал министерства народного просвещения. № 11. Спб. 1837. С. 328-394
12. Путешествие в Московию барона Августина Майерберга, члена императорского придворного совета и Горация Вильгельма Кальвуччи, кавалера и члена правительственного совета Нижней Австрии, послов августейшего римского императора Леопольда к царю и великому князю Алексею Михайловичу, в 1661 году, описанное самим бароном Майербергом. М.1874.
13. Роде А.Описание второго посольства в Россию датского посланника Ганса Ольделанда в 1659 г. // Проезжая по Московии. М. 1991.
14. Витсен Н. Путешествие в Московию. Спб. 1996.
15. Коллинс С. Нынешнее состояние России, изложенное в письме к другу, живущему в Лондоне.Сочинение Самуила Коллинса, который девять лет провел при Дворе московском и был врачом царя Алексея Михайловича // Утверждение династии. М. 1997.
16. Сибирь в известиях западно-европейских путешественников и писателей, XIII-XVII вв. Новосибирск. 2006. С. 304-306
17. Рейтенфельс Я. Сказания светлейшему Герцегу Тосканскому Козьме Третьему о Московии. // Утверждение династии. М. 1997. С. 240-406
18. Путешествие антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII века, описанное его сыном, архидиаконом Павлом Алеппским. Выпуск 1 (От Алеппо до земли казаков) // Чтения в обществе истории и древностей российских, Книга 4 (179). 1896.
19. Путеществие антиохиского патриарха Макария в Москву в середние XVII. СПб. 1898.
20. Жарких Н.И. Павел Алеппский.
21. См.: http://www.m-zharkikh.name/ru/History/PaulOfAleppo.html

[1] Соловьев С. М. История России с древнейших времен.См.:http://militera.lib.ru/common/solovyev1/index.html

[2] Там же. См.:http://militera.lib.ru/common/solovyev1/10_02.html

[3] Царь Алексей Михайлович и его окружение. // Ключевский В.О. Русская история. М. 2007.

[4] Там же.С. 521

[5] Там же. С. 521

[6] Там же. С. 522

[7] Там же. С. 521

[8] Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописании ее главнейших деятелей. М. 2006.

[9] Там же. С. 420

[10] Там же. С. 423-424

[11] Там же. С. 420

[12] Валишевский К. Первые Романовы М.1989.

[13] Там же. С. 443

[14] Платонов С.Ф. Лекции по русской истории. М. 2000

[15] Там же. С. 411

[16] Можно предположить, что первым этот эпитет «тишайший»в качествие прозвища данного царю современниками упоминает Костомаров Н.И. (Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописании ее главнейших деятелей. М. 2006. С. 420)

[17]  Андреев И. Алексей Михайлович. М. 2003

[18]  Там же. С. 33

[19]  Бахрецкий В. Тишайший. М. 2010

[20]  См.:Панченко А. О русской истории и культуре. Спб. 2000. С. 17-21.

[21]  Житие протопопа Аввакума им самим написанное и другие егс сочинения. М. 1934.

[22]  "О России, в царствование Алексея Михайловича. Современное сочинение Григория Котошихина". Спб. 1859.

[23]  Гордон П. Дневник 1659-1667. М. 2002.

[24]  Койэт Б. Посольство Кунраада фан-Кленка к царям Алексею Михайловичу и Феодору Алексеевичу. СПб. 1900

[25] Лизек А. Донесение о посольстве.// Статистическо-географическое описание российского государства в начале XVII столетия // Журнал министерства народного просвещения. № 11. Спб. 1837. С. 328-394

[26] Путешествие в Московию барона Августина Майерберга, члена императорского придворного совета и Горация Вильгельма Кальвуччи, кавалера и члена правительственного совета Нижней Австрии, послов августейшего римского императора Леопольда к царю и великому князю Алексею Михайловичу, в 1661 году, описанное самим бароном Майербергом. М.1874.

[27] Роде А.Описание второго посольства в Россию датского посланника Ганса Ольделанда в 1659 г. // Проезжая по Московии. М. 1991.

[28]  Состояние России в 1650-1655 гг. по донесениям Родеса. М. 1914

[29]  Витсен Н. Путешествие в Московию. Спб. 1996.

[30]  Витсен Н. Указ.соч. С. 5-12

[31] Коллинс С. Нынешнее состояние России, изложенное в письме к другу, живущему в Лондоне.Сочинение Самуила Коллинса, который девять лет провел при Дворе московском и был врачом царя Алексея Михайловича // Утверждение династии. М. 1997. С. 1-42

[32] См.: Сибирь в известиях западно-европейских путешественников и писателей, XIII-XVII вв. Новосибирск. 2006. С. 304-306; Утверждение династии. М. Фонд Сергея Дубова. 1997 С. 414-418См.:Коллинс С. Указ соч. С. 3-7

[33]  См.:Рейтенфельс Я. Сказания светлейшему Герцегу Тосканскому Козьме Третьему о Московии. // Утверждение династии. М. 1997. С. 240-406

[34]

[35]  Путешествие антиохиского патриарха Макария в Москву в середние XVII. СПб.1898.

[36]  См.:Путешествие антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII века, описанное его сыном, архидиаконом Павлом Алеппским. Выпуск 1 (От Алеппо до земли казаков) // Чтения в обществе истории и древностей российских, Книга 4 (179). 1896. С. 3-10;Путеществие антиохиского патриарха Макария в Москву в середние XVII. СПб. 1898. С. 3-4; Жарких Н.И. Павел Алеппский. См.: http://www.m-zharkikh.name/ru/History/PaulOfAleppo.html

[37]  Жарких Н.И. Указ.соч. См.:http://www.m-zharkikh.name/ru/History/PaulOfAleppo/Journey.html

[38]  Коллинс С. Указ.соч. С. 13

[39]  Там же. С. 34

[40]  Там ж. С. 34

[41]  Витсен Н. Путешествие в Московию. СПб. 1996 С. 96

[42]  Рейтенфельс Я. Указ.соч. С. 288

[43] Путешествие антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII века, описанное его сыном, архидиаконом Павлом Алеппским. Выпуск 4 (Москва, Новгород и путь от Москвы до Днестра) // Чтения в обществе истории и древностей российских, Книга 4 (187). М. 1898. С. 98

[44]  Витсен Н. Указ.соч. Стр. 95 - 96

[45]  Там же. С.96

[46]  Путеществие антиохиского патриарха Макария в Москву в середние XVII. СПб. П. П. Сойкин. 1898. С. 117

[47]  Коллинс С. Указ.соч. С. 20

[48]  Витсен Н. Указ.соч. стр. 149-150

[49]  Коллинс С. Указ.соч. С. 13

[50]  Рейтенфельс Я. Указ.соч. С. 288

[51]  Витсен Н. Указ соч. С. 150

[52] Лизек А. Донесение о посольстве.Статистическо-географическое описание российского государства в начале XVII столетия // Журнал министерства народного просвещения. № 11. Спб. 1838.С. 381

[53]  Путешествие антиохиского патриарха Макария в Москву в середине XVII. СПб. 1898 С. 136

[54]  Аввакум. Из толкований псалмов // Житие протопопа Аввакума им самим написанное и другие егс сочинения. М. 1934. С. 237

[55]  Коллинс С. Указ.соч. С. 13

[56]  Рейтенфельс Я. Указ.соч. С. 288

[57]  Там же. С. 288

[58] Путешествие антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII века, описанное его сыном, архидиаконом Павлом Алеппским. Выпуск 3 // Чтения в обществе истории и древностей российских, Книга 3 (186). М. 1898. С. 95-96

[59]  Коллинс С. Указ.соч. С.35

[60] Путешествие антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII века, описанное его сыном, архидиаконом Павлом Алеппским. Выпуск 3 (Москва) // Чтения в обществе истории и древностей российских, Книга 3 (186). 1898. С. 117

[61]  Там же. С. 118

[62]  Там же. С. 119

[63]  Гордон П. Указ.соч. С. 136

[64]  Роде А. Указ.соч. С. 303

[65]  Коллинс С. Указ.соч. С. 34

[66]  Путешествие антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII века, описанное его сыном, архидиаконом Павлом Алеппским. Выпуск 3 (Москва) // Чтения в обществе истории и древностей российских, Книга 3 (186). М.1898. С.9

[67]  Рейтенфельс Я. Указ.соч. С. 288

[68]  Коллинс С. Указ.соч.С. 34

[69]  Там же. С. 288

[70]  Витсен Н. Указ.соч. С. 172

[71]  Коллинс С. Указ.соч. С. 19

[72]  Коллинс С. Указ.соч. С. 37

[73]  Витсен Н. С. 148

[74]  Коллинс С. Указ.соч. С. 37

[75]  Рейтенфельс Я.Указ.соч. С.288

[76]  Путешествие в Московию барона Августина Майерберга... С. 115

[77]  Рейтенфельс Я. Указ.соч. С 288

[78]  Путешествие антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII века, описанное его сыном, архидиаконом Павлом Алеппским. Выпуск 3 (Москва) // Чтения в обществе истории и древностей российских, Книга 3 (186). М.1898. С. 94

[79]  Витсен Н. Указ.соч. С.172

[80]  Рейтенфельс Я. Указ.соч. С. 288

[81]  Витсен Н. Указ.соч. С. 150

[82]  Там же. С 194

[83]  Рейтенфельс Я. Указ.соч. С. 311-312

[84]  Коллинс С. Указ соч. С. 13

[85]  Там же. С. 38

[86]  Там же. С. 13

[87]  Там же. С. 34

[88]  Путешествие в Московию барона Августина Майерберга... С. 115

[89]  Там же. С. 115

[90] Путешествие антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII века, описанное его сыном, архидиаконом Павлом Алеппским. Выпуск 3 (Москва) // Чтения в обществе истории и древностей российских, Книга 3 (186). 1898. С. 95

[91]  Там же. С. 95

[92]  Там же. С. 95

[93]  Там же. С. 96

[94]  Там же. С. 97

[95]  Коллинс С. Указ соч. С. 36

[96]  Там же. С. 36

[97]  Илья Данилович Милославский — тесть царя Алексея Михайловча

[98]  Коллинс С. Указ.соч. С.32

[99]  Там же. С. 32

[100] Роде А.Описание второго посольства в Россию датского посланника Ганса Ольделанда в 1659 г. // Проезжая по Московии. М. 1991. С. 303

[101]  Там же. С. 303

[102]  Царь Алексей Михайлович

[103]  Рейтенфельс Я. Указ.соч. С. 289

[104]  Там же. С. 329

[105] Путешествие антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII века, описанное его сыном, архидиаконом Павлом Алеппским. Выпуск 3 (Москва) // Чтения в обществе истории и древностей Российских. Книга 3. С. 111

[106] О России, в царствование Алексея Михайловича.  Современное сочинение Григория Котошихина. СПб., 1859. С. 28

[107] Коллинс С. Указ.соч. С. 37

[108] Витсен Н. Указ.соч. С. 150

[109] Рейтенфельс Я. Указ.соч. С. 289-290

[110] Путешествие антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII века, описанное его сыном, архидиаконом Павлом Алеппским. Выпуск 4 (Москва, Новгород и путь от Москвы до Днестра) // Чтения в обществе истории и древностей российских, Книга 4 (187). М.1898.С. 122

[111]  Там же. С. 125

[112] Путеществие антиохиского патриарха Макария в Москву в середние XVII. СПб. 1898.С. 147

[113] Коллинс С. Указ.соч. С. 34

[114]         Там же. С. 34

• История Руси (допетровская эпоха)