Саевская М.А.

Вступление

«Всякое слово борется со словом, но кто опровергнет жизнь?»

Свт. Григорий Палама

Сейчас у нас нет единой тоталитарной идеологии. И хотя на Красной площади стоит культовое сооружение под названием мавзолей, государство не только не продолжает курс контроля над умами, но и наоборот, избегает каких бы то ни было ясных идеологических позиций. Примерно то же самое происходит и с нашей историей. В учебниках пишут о безвольном Николае Втором, о кровавом расстреле рабочих 9 января, о народно-пролетарской революции 1905 года, а в это время печатают книги и ставят фильмы историки, которые называют эти «общепринятые истины» не иначе как мифами.

При большом количестве книг и статей, при максимальной доступности информации, наверное, любую теорию можно подтвердить, опираясь на факты. Но в том и то и дело, что у меня нет задачи, обосновать какую бы то ни было теорию. Задачей моего исследования является узнать, что действительно происходило в начале 20 века в России, как действовало правительство и могло ли оно предотвратить так называемую революцию 1905 года. Про безземельное крестьянство и бесправный пролетариат, наверное, хоть краем уха, слышали все. Я же попробую сравнить внутреннюю политику людей, которые не писали мемуары на заграничных виллах, и не делали бомбы для героической борьбы с «проклятым царизмом», а должны были решать конкретные задачи по стабилизации политического аппарата государства и улучшению благосостояния народа.

2 апреля 1902 года социалист революционер Степан Балмашев убил министра внутренних дел Дмитрия Сергеевича Сипягина. В Полтавской и Харьковской губерниях бурлили крестьянские беспорядки, народ жег и грабил помещичьи усадьбы. Забирали хлеб, уводили скот. Через 2 недели министром внутренних дел был назначен юрист, Государственный секретарь и статс-секретарь Великого Княжества Финляндского, Вячеслав Константинович Плеве. Прекратив крестьянские беспорядки, он первым делом занялся переустройством министерства внутренних дел, перестановкой кадров, повышением уровня квалификации чиновников, не оставил своим вниманием новый министр и департамент полиции, где обнаружил полицейский произвол и падение профессионализма. В 1903 году при ближайшем участии Плеве был издан Манифест, согласно которому крестьяне освобождались от круговой поруки. Были у Вячеслава Константиновича планы и по совершенствованию рабочего законодательства, но...

 15 июля 1904 года социалист революционер Егор Сазонов убил министра внутренних дел Вячеслава Константиновича Плеве. В конце августа того же года на эту должность был назначен командир отдельного корпуса жандармов, гродненский генерал-губернатор Петр Дмитриевич Святополк-Мирский. Уже шестой месяц шла навязанная России война с Японией. Русские воины отчаянно сражались за Порт-Артур. А в это время в нарядном Санкт-Петербурге не унималось критически настроенное общественное мнение по поводу позорной войны «отжившего» самодержавия. Политика нового министра не отличалась последовательностью. Земским деятелям разрешено было устроить съезд, но затем это разрешение было взято обратно; когда запрещённый съезд всё-таки собрался, и собрался совершенно открыто, то против него ничего предпринято не было. Святополк-Мирский активно поддерживал деятельность Зубатова, но когда легальное "Собрание русских фабрично-заводских рабочих г. С.-Петербурга" обросло «нелегальными» подстрекателями и неподконтрольными союзами, министр внутренних дел не проявил никакой определенной инициативы. Императорским Указом 12 декабря 1904 года, была расширена самостоятельность земских и городских учреждений, что вполне соответствовало тем идеям, которые высказывал Петр Дмитриевич. Наверное, министр надеялся успокоить реформами общественное недовольство, но...

9 января 1905 года ведомые «каким-то священником социалистом Гапоном», подстрекаемым социалистом революционером Пинхасом Моисеевичем Рутенбергом, 300 тысяч рабочих, с затесавшимися в толпу вооруженными эсеровскими провокаторами, с крестами и хоругвями, насильно отобранными у церквей, направились к Зимнему дворцу. Так началась первая русская революция. 3 года назад на тот свет отправился Сипягин, там же был и В.К. Плеве. Но где же был Петр Дмитриевич Святополк-Мирский, когда готовилась вся эта чудовищная провокация? Может, он просто не хотел так рано отправляться к своим предшественникам? А может...

Чтобы разобраться в этих далеко не очевидных событиях, надо, наверное, подробней изучить и сравнить внутреннюю политику Плеве и Святополк-Мирского в той сложной исторической обстановке, в которой им приходилось принимать решения, от которых зависело настоящее и будущее Российской империи.

Деревня

Итак, в Харьковской и Полтавской губерниях (нынешняя Украина) бушевали крестьянские восстания. 1901 год - был годом неурожайным. Это привело к голоду и, следовательно, к недовольству крестьян. Конечно, этот голод ничего общего не имел с кошмарами большевицкого военного коммунизма или «перегибами» сталинской индустриализации. 1902 год уже не был таким голодным, но именно тогда восстали на Украине крестьяне и, как ни странно, принялись громить не только помещичьи экономии, но и «кулацкие» хозяйства. Вот как пишет об этом современник тех событий В.И.Гурко:«Начались они (беспорядки - С.М) 30 марта (1902 г.) в Константиноградском и Полтавском уездах... Характер этих беспорядков был самый дикий: грабили не только помещичьи усадьбы, но и зажиточных казаков, при этом грабили не только хлеб, живой и мертвый инвентарь, но даже дома растаскивали по бревнам; при грабеже земской больницы утащили тюфяки из-под больных».Сразу возникает вопрос: а откуда у голодных и обессилевших крестьян столько куража для растаскивания «по бревнам» чужих домов и утаскивания тюфяков из больниц. Но у нашего героя не было возможности детально изучить причины восстания, с любопытством наблюдая за ходом событий. Первым делом он, конечно же, принялся подавлять беспорядки с помощью войск. Впрочем, сложно представить иной способ прекращения стихийного бунта, с грабежами и разбоями. С.В. Лебедев пишет, что, усмирив восстание, «сам Плеве настоял на вынесении крайне мягких приговоров бунтовщикам. В восстании на Полтавщине участвовало до 150 тыс. чел., под суд было отдано около 1 тыс., осуждено 836 чел., причем большинство получили по несколько месяцев тюрьмы, да и то были вскоре отпущены». Есть историки, которые наоборот утверждают о чрезмерной строгости приговоров. Но как бы там ни было, нужно было устранять причины этого явления. И вот, что интересно, у восставших крестьян были найдены листовки на малороссийском языке, с призывами к восстанию, явно революционного характера. Однако новый министр внутренних дел обнаружил еще одно любопытное явление. В восставших губерниях было сравнительно с остальными подозрительно много временных статистиков. 6 июня 1902 года было издано распоряжение о прекращении статистических работ по исследованию деревни в 12 земских губерниях. Было установлено, что на эти работы шли главным образом люди «неблагонадежные». «Постоянное общение с крестьянами дает широкое поле для противоправительственной пропаганды, бороться с которой при слабости полицейского надзора в селениях представляется крайне затруднительным», - говорилось в правительственном сообщении. Плохо ли, хорошо ли поступил Плеве, но брожение в крестьянской среде если не прекратилось, то, по крайней мере, очень существенно сбавило обороты. Власти смогли преступить к дальнейшему усовершенствованию крестьянского законодательства.

Большинство крестьян личной собственности на землю не имело. Собственником земли была община, которая раз в 6-8 лет распределяла землю между крестьянами, членами общины, на примерно равные наделы. Еще при Александре 2, освобожденные от крепостной зависимости крестьяне, получили от помещиков землю, которую выкупить не могли. Государство заплатило 80 процентов за крестьян, и планировалась, что до 1930ого года они будут постепенно отдавать свой долг государству в виде выкупных платежей(1). Община оберегала и поддерживала нуждающихся своих членов, как бы стараясь уравнивать по возможности богатых и бедных. С другой стороны, отсутствие четко закрепленной за крестьянином земли, снижало его заинтересованность в результатах своего труда. Зависимость от общины, частые переделы земли, круговая порука по выплате выкупных платежей - все это тормозило развитие единоличного крестьянского хозяйства и снижало производительность сельского труда. Правительству было понятно, что система общинного землевладения требует серьезных преобразований, но и пытаться сломать вековые традиции одним росчерком пера, было бы абсурдно.

Император Николай Второй поручает В.К.Плеве, Д.Н. Любимову, А.А Лопухину и В.И.Гурко составить манифест(2) к 26 февраля - годовщине дня рождения Александра Третьего. Вот, как вспоминает об этом один из составителей этого манифеста В.И.Гурко: «Произошло это так. 25 февраля Плеве, вернувшись от государя, у которого он был с очередным докладом, вызвал меня по телефону и объяснил мне, что государю угодно завтра же, 26 февраля, в памятный день рождения императора Александра III, издать манифест, в коем были бы изложены основные черты будущей правительственной деятельности, как то: поддержка поместного дворянства и крестьянства... устроение земской жизни на основе приходского попечительства с вящим подчинением деятельности существующих земских учреждений административной власти... разрабатываемые законы о сельском состоянии должны оставить общинный строй неприкосновенным... проекты этих законов, будут переданы на рассмотрение местных совещаний с участием в них представителей от дворянства и земства». Изданный манифест, в сущности, и содержал перечисленные Гурко положения. Один пункт его, о котором Гурко упомянет позже, я процитирую дословно. Манифест гласил: «Принять безотлагательно меры к отмене стеснительной для крестьян круговой поруки». Закон об отмене круговой поруки был издан через 2 недели - 12 марта 1903 года. Ольденбург пишет: «...власть учла критику общины, обещав облегчить из нее выход отдельным крестьянам; а главное, она отказывалась от собственной своей заинтересованности в сохранении общины, упраздняя круговую поруку...». Таким образом, предполагалось, не ломая насильственно общинного строя, постепенно улучшать положение крестьян.

Приведу еще одно положение вышеуказанного манифеста: «В соответствии с предлежащими задачами по укреплению народного хозяйства, направить деятельность государственных кредитных установлений, особливо дворянского и крестьянского поземельного банков, к вящему укреплению и развитию благосостояния основных устоев русской сельской жизни: поместного дворянства и крестьянства». Как видно, дворянство с крестьянством стоят в царском манифесте через «и». Можно сказать, что дворянский вопрос стоял в чем-то даже острее крестьянского. К началу двадцатого века уже сорок процентов дворянских земель было заложено. Помещики разорялись, так и не сумев перестроить свои хозяйства на капиталистические рельсы. Наверное, ярче всего показал трагедию дворянского землевладения Антон Павлович Чехов в пьесе «Вишневый сад». Помещичьи хозяйства все еще приносили большой доход, но высшее сословие постепенно разорялось, закладывало и продавало свои имения и скорее всего к 30-ым годам 20 века, без всяких революций, перестало бы существовать вовсе. Не хотевшие заниматься сельским хозяйством, не выдерживавшие конкуренции с нарождавшейся буржуазией, дворяне уходили в увлечения эзотерикой, философией, наконец, составляли культурно-идеологический костяк революционного движения.

Тенденция снижения производительности помещичьего хозяйства подрывала экономическую стабильность страны и сулила тяжелые последствия в скором будущем. Вячеслав Константинович Плеве хорошо понимал, что одной из задач государственной политики, должна стоять поддержка сохранения помещичьего землевладения, как сектора развития государственной экономики и сохранения дворянства, как лояльной власти культурной элиты. Собственно здесь, как и во всем остальном, Плеве разделял и поддерживал политику правительства, в общем, и царя, в частности. Недоброжелателей у министра внутренних дел, однако, тоже хватало. Личным врагом Плеве был и министр финансов С.Ю.Витте. Некоторые современники тех событий считают, что именно политика министра внутренних дел, направленная на финансовую поддержку дворянства, довела конфликт между государственными деятелями до вражды.

История не знает сослагательного наклонения, и уж тем более не может судить автор этих строк о том, что было бы, если бы Вячеслава Константиновича Плеве не убили.

Выбор министров у Николая 2ого был совсем не так велик, как выбор платьев у Елизаветы 1, а особенно, учитывая тот факт, что самых достойных из них изощренным образом уничтожали враги России (3). Но этот выбор нужно было сделать. Какое-то время после убийства Плеве, его должность оставалась вакантной. Не вдаваясь в подробности мотивов царского решения, скажем только, что в конце августа 1904 года новым министром внутренних дел был назначен Петр Дмитриевич Святополк Мирский. Продолжил ли он курс своего предшественника или, может, изобрел принципиально новые способы решения, так называемого аграрного вопроса? Что все же происходило со страной во время занятия Святополк-Мирским важного государственного поста и как именно участвовал в этом сам министр внутренних дел?

По сравнению с Плеве, подозрительно относившимся ко всяким земским собраниям и неправительственным совещанием, новый министр напротив проявлял очень много доверия к общественным организациям. Но дадим слово самому Святополк-Мирскому: «Административный опыт привел меня к глубокому убеждению, что плодотворность правительственного труда основана на искренно доброжелательном и на искренно доверчивом отношении к общественным и сословным учреждениям и к населению вообще. Лишь при этих условиях работы можно получить взаимное доверие, без которого невозможно ожидать прочного устроения государства». За словами последовали действия. Началась широкая амнистия для многих либеральных деятелей, сосланных и ограниченных в правах за пропаганду антиправительственных взглядов. Множеству лиц, сосланных либо высланных из определенных местностей, было предоставлено право свободного избрания места жительства. Однако, общественные деятели не спешили оправдывать доверие Святополк-Мирского. Ганелин Михаил Шоломович пишет:

«Назначение Мирского и первые его шаги оказались толчком к известной радикализации, которую претерпели различные группы либеральной оппозиции. «Союз освобождения» в лице П. Н. Милюкова, П. Д. Долгорукова, П. Б. Струве и В. Я. Богучарского принял участие в состоявшейся в сентябре в Париже конференции «оппозиционных и революционных партий», на которой были представлены эсеры, а также некоторые либеральные и социалистические партии. На конференции велись разговоры о подготовке террористических актов, причем в курсе всех подробностей был представлявший эсеров Азеф».

Была ли эта «радикализация» целью Святополк-Мирского? Это было бы более чем странно. Скорее всего, министр просто плохо представлял себе сущность тех или иных общественно-политических легальных и нелегальных объединений. В отличие от Плеве, который к моменту своего назначения министром внутренних дел уже более 20-ти лет был, мягко говоря, знаком со структурой различных леворадикальных обществ. Гурко пишет: «Известность Плеве приобрел еще на должности директора департамента полиции, на которую был назначен вскоре после убийства 1 марта 1881 г. императора Александра II. В ту пору он настолько сумел наладить полицейский аппарат, что ему удалось в короткий срок почти совершенно разгромить революционную партию «Народной воли»: не только прекратились террористические акты, столь частые в последние годы царствования Александра II, но даже сами попытки их совершения».

Большинство знавших Святополк-Мирского, считают, что он предполагал возможным сотрудничество с умеренным и либеральным крылом общественного движения и даже надеялся найти общий язык и с левыми земцами, которые, по его мнению, станут гораздо более правыми, если прекратить с ними вражду и прислушаться к их конструктивным предложениям. Двойственность его политики заключалась в том, что он, с одной стороны сочувствовал идеям введения представительных учреждений, ограничения и даже постепенного упразднения самодержавия, а, с другой стороны, должен был защищать это самое самодержавие, как министр внутренних дел. Именно поэтому, он объяснял свое «доверие» к общественному движению желанием успокоить недовольную общественность, которая, якобы, возмущена только от того, что ей не дают права участвовать в управлении государством и с мнением которой вообще не считаются. Можно предположить, что Святополк-Мирский надеялся, с одной стороны, договориться с царем о расширении прав земств, пообещав ему успокоить левые течения, а с другой, договориться с умеренными земцами, пообещав им «уговорить» царя, расширить сферу их деятельности. Однако суровая действительность мало соответствовала представлениям Петра Дмитриевича. Умеренные земцы были гораздо ближе к борьбе с существующей властью, чем к поддержке и сотрудничеству. В.И. Гурко вспоминает:

«Фактически же руководил группой умеренных либеральных земцев, хотя она этого и не подозревала, «Союз освобождения», состоявший из земских и городских деятелей левого крыла, включавшего радикальных представителей профессуры и особую еврейскую группу».

Если даже земские либералы до конца не понимали, кто ими руководит, то не так уж и удивительно то, что министр внутренних дел тоже плохо представлял себе разницу между «доверим общественным облеченными» земцами и «третьим элементом». Он предложил земским деятелям представить программу съезда и показал ее Николаю Второму и не получил одобрения последним такого съезда. Ольденбург пишет: «Государь, однако, знал, что съезд созывают заведомо оппозиционные элементы; что при «импровизированном» созыве будет благоприятен более организованным левым; и, вопреки желанию Святополк-Мирского, потребовал, чтобы съезд был отложен на три-четыре месяца, до начала следующего года. За это время должны были собраться губернские земские собрания, которые и могли выбрать подлинных уполномоченных своего земства, а не ставленников более или менее подобранных инициативных групп. К тому времени земские деятели начали уже съезжаться в столицу, и министр внутренних дел дал им знать, что съезд, собственно не разрешен, но что он будет «смотреть сквозь пальцы», если они негласно соберутся на совещание». Святополк-Мирский опять проявил ту самую двойственность, которая в сочетании с неосведомленностью дала печально известные результаты, которые предвидел Николай Второй. Разрешить съезд он не мог, как министр внутренних дел, ну и запретить его он тоже не мог, как заслуживший признание «общества» либеральный политик. Результаты съезда для Святополк-Мирского, оказались неприятной неожиданностью, дав новый толчок к расширению сфер революционной пропаганды в деревне.

Не справляясь с ситуацией в реальном времени, Святополк-Мирский имел свои идеи по поводу изменения законодательства в целом. Преобразовательные замыслы Святополк-Мирского были отражены в его записке «Всеподданнейший доклад о необходимости реформ государственных учреждений и законодательства». В ней предлагалось расширение прав местного самоуправления, снятие религиозных ограничений в отношении старообрядцев и инородцев, сближение крестьян в правах с другими сословиями, и постепенное упразднение общины. Предложения министра внутренних дел, не были оставлены вниманием. Было составлено особое совещание для обсуждения проекта указа о вольностях, а 12 декабря 1904 года был издан «Указ о предначертаниях к усовершенствованию государственного порядка», в котором были утверждены предложения Святополк-Мирского. Вот некоторые пункты этого указа:

2.Предоставить земским и городским учреждениям возможно широкое участие в заведывании различными сторонами местного благоустройства.

3. В целях охранения равенства перед судом лиц всех состояний, ввести должное единство в устройстве судебной в Империи части и обеспечить судебным установлениям всей степени необходимую самостоятельность.

7.Произвести пересмотр действующих постановлений, ограничивающих право инородцев и уроженцев отдельных местностей Империи, с тем, чтобы из числа сих постановлений впредь сохранены были лишь те, которые вызываются насущными интересами Государства и явною пользою Русского Народа...

Как видно из этих положений царского указа, декларация власти о намерениях отвечала проектам преобразований Святополк-Мирского в отношении уравнения крестьян в правах с другими сословиями, в вопросах малых народов и крестьянского самоуправления, но не получили никакого отражения в этом документе ни вопросы общинного землевладения, ни привлечения выборных лиц в Государственный совет, хотя последнее, конечно же, не касается непосредственно земельного вопроса.

Предложения министра внутренних дел обсуждались наравне с другими важнейшими вопросами изменения законодательства специальным совещанием. Туда входили министры и сенаторы, великие князья Владимир и Сергей Александрович, граф Сольский, статс-секретарь Танеев, а также глава кабинета министров С.Ю.Витте. Единого мнения на счет необходимых преобразований в совещании не обнаружилось, а самым инициативным и авторитетным участником обсуждаемых вопросов стал Сергей Юльевич Витте. Именно ему и поручил Николай Второй составление вышеописанного указа, который был окончательно отредактирован царем, кабинету министров была поручена и разработка соответствующих законов. Святополк-Мирский отошел на второй план, что и дало повод некоторым исследователям и мемуаристам утверждать, что глава кабинета вытеснил его с политической арены. Можно сказать, что в Указе 12 декабря отразились и идеи Святополк-Мирского, и мнение участников совещания, самым активным из которых был Витте, и желания императора, за которым оставалось последнее слово.

Сравнивая политику двух министров внутренних дел,можно сказать, оба министра искренне желали блага своей стране, стремились к улучшению жизни в деревни и развитию сельского хозяйства, но они совсем по-разному видели способы достижения этих целей. В.К.Плеве старался улучшить положение поместного дворянства и крестьянства и хотел оградить деревню от революционной пропаганды, а Святополк-Мирский желал примирить власть с «обществом» а общество с властью, провести либеральные реформы. Начинания первого привели к положительным результатам, но его жизнь была прервана помимо его воли, действия второго из-за его непоследовательности и некомпетентности привели только к нарастанию оппозиционных настроений и не сильно отразились на жизни крестьян и дворян.

Общество

Сравнивая отношения В.К. Плеве и П.Д. Святополк-Мирского с обществом, сначала, наверное, стоит определиться с тем, что именно подразумевать под этим термином. Обществом в России конца девятнадцатого начала двадцатого века традиционно не считались как таковые ни крестьяне, ни рабочие, ни чиновники. На это понятие можно посмотреть как с внешней, так из внутренней стороны. Как я узнаю о том, как относится к тому или иному политическому деятелю общество? Я открою газету, новостной портал, включу телевизор. Как мне понять, как ко мне относится общество? Да я просто проанализирую события моего общения с моим ближайшим окружением. Если у меня есть свой кружок - творческий, политический, субкультурный, то моя роль в нем - тоже пример моего отношения с обществом. Если отношения с прессой - это пример «внешнего» понятия общества, отношения с ближайшим окружением - «внутреннего», то принадлежность того или иного деятеля к какому-то кружку или объединению - это третий критерий отношения его с обществом, который можно назвать смешанным.

Каким был Вячеслав Константинович Плеве в личном общении? Из воспоминаний знавших его Коковцова, Гурко, Янжула можно выделить общие черты его характера. Блестящее чувство юмора и остроумие сочетались в этом человеке с добротой и внимательностью к чужому горю, компетентность со скромностью, а принципиальность - с готовность прислушиваться к чужому мнению.

В 1901 году появилась первая черносотенная организация - Русское Собрание. Либеральная печать встретила известие о появлении русского национального кружка в штыки. В адрес его организаторов посыпались насмешки. Однако зубоскальством дело не ограничилось. Был состряпан донос на имя влиятельного в ту пору министра внутренних дел Вячеслава Плеве, который поначалу хотел даже закрыть кружок. Но, разобравшись откуда ветер дует, сам вступил в члены Русского Собрания. Ближайшими задачами новой организации провозглашались: «а) изучение русской и славянской народной жизни в ее настоящем и прошлом; б) разработка вопросов русской и вообще славянской словесности, художеств, народоведения, права и народного хозяйства, а также исследование всех других проявлений русской и славянской духовной и обиходной самобытности; в) охранение чистоты и правильности русской речи».

А что же писала «выразительница общественного мнения» пресса о министре внутренних дел? Примерно тоже, что и сейчас можно прочитать в некоторых статьях, словарях и энциклопедиях. Вот отрывок из воспоминаний П.Н.Милюкова: «Через несколько дней пришел в Аббацию № 52-й «Освобождения» от 1-го августа и в нем я прочел строки своей собственной статьи, посланной еще до убийства Плеве. «Плеве, несомненно, дискредитирован в глазах всей России, и его падение есть только вопрос времени». Струве, в редакционной статье номера, выражался откровеннее: «С первых же шагов преемника убитого Сипягина, назначенного на его место два года тому назад, вероятность убийства Плеве была так велика, что люди, понимающие политическое положение и политическую атмосферу России, говорили: «Жизнь министра внутренних дел застрахована лишь в меру технических трудностей его умерщвления»...».

У Плеве, очевидно, были враги. Не самым непримиримым, но самым влиятельным из них, был С.Ю.Витте - человек умный, талантливый, крайне честолюбивый и властолюбивый. Разный взгляд на мир в целом усугублялся острыми противоречиями в конкретных вопросах внутренней политики. И если власть в лице прежде всего Николая Второго в большинстве случаев становилась на сторону Плеве, то «общественное мнение»,напротив, сочувствовало Витте, сделав из министра внутренних дел настоящего «реакционного монстра».

А какими были отношения Петра Дмитриевич Святополк-Мирского с обществом? Лично знавшие его люди отмечали его любезность, вежливость, уступчивость и желание нравиться. Святополк-Мирский не входил ни в левые, ни в правые общественные объединения и партии, но, безусловно, тяготел к либеральной среде, стараясь заслужить ее признание и одобрение. Недолгое время его пребывания в должности министра внутренних дел публицисты и писатели назвали «весной Святополк-Мирского» и «эпохой доверия», писатель К.К. Арсеньев писал о нём вскоре после его смерти в 1914 году: «Как ни коротка была его государственная деятельность, она оставила глубокий след в русской жизни. В правящих сферах покойный князь явился первой ласточкой, знаменующей приближение весны - и самая весна оказалась бы, быть может, более прочной, если бы наступление её застало его ещё у власти. 9-го января 1905 г. князь Святополк-Мирский был ещё министром, но уход его был предрешён и не на него падает ответственность за ужасные события этого дня».

Действительно Святополк-Мирский постепенно был «отодвинут» от власти и в первую очередь все тем же Сергеем Юльевичем Витте, который на словах поддерживая курс министра, стремился, пользуясь его некомпетентностью и уступчивостью, проводить собственную политику.

Что было общего в отношениях двух министров внутренних дел с обществом? Наверное, желание найти поддержку и сочувствие общества в проведении своих идей и преобразовании государства. Только вот Плеве гораздо лучше знал, чего именно он хочет добиться, чем Святополк-Мирский. Вячеслав Константинович принадлежал к конкретному объединению, отстаивал свои идеи, имел врагов и друзей. Его преемник,напротив, старался угодить тем, от кого ждал поддержки и в итоге был постепенно отстранен и от власти и от общества, несмотря на положительные и даже восторженные о нем отзывы в печати.

Город

Продолжая сравнивать внутреннюю политику Святополк-Мирского и Плеве, я постепенно переберусь в город. Что же происходило там? Соблюдая хронологию, я опять начну рассказывать о Вячеславе Константиновиче Плеве. Какие задачи стояли перед ним? В.И.Гурко вспоминает: «Вступая в управление Министерством внутренних дел, Плеве, по-видимому, поставил себе три основные задачи: во-первых, наладить деятельность департамента полиции, прежде всего в целях прекращения принявших хронический и массовый характер террористических актов; во-вторых, перестроить административный аппарат, как в центре, так и на местах, приспособляя его к изменившимся условиям жизни, и, главное, органически связать их с деятельностью земских и городских общественных учреждений и, в-третьих, провести реформу крестьянского законодательства...»/

Собственно с департамента полиции и перестройки административного аппарата он и начал. «Ознакомившись с внешней постановкой досконально известного ему по прежнему заведованию этим департаментом полицейского надзора, он, не обинуясь, заявил, что департамент, очевидно, приложил немалые усилия, чтобы испортить ту постановку этого дела, которую он ему некогда дал. Кроме того, Плеве обратил внимание на огромное число арестуемых и поднадзорных и высказал определенное мнение, что государственная безопасность требует изъятия из обращения не множества лиц с революционными взглядами, а лишь ограниченного руководящего революционным движением круга их. В результате этого посещения последовало почти немедленное смещение директора этого департамента - Зволянского». Именно желание упорядочить деятельность министерства внутренних дел и департамента полиции, сделать ее более эффективной и справедливой. определяло политику Плеве и результаты не заставили себя ждать.

Глава боевой организации эсеров, Григорий Андреевич Гершуни, был организатором убийства министра внутренних дел Д.С.Сипягина, уфимского генерал губернатора Н.М.Богдановича, покушения на харьковского губернатора Оболенского, планировались террористические акты против обер-прокурора Синода К.П.Победоносцева и петербургского генерал-губернатора Н. В. Клейгельса. Министр внутренних дел заявил начальнику Особого отдела департамента полиции С.Зубатову, что фотокарточка Гершуни будет стоять у него на столе, пока последнего не арестуют. 13 мая 1903 г. Гершуни был арестован в Киеве. Военно-окружной суд в Петербурге в феврале 1904 г. приговорил главного террориста к смертной казни, но она была заменена пожизненным заключением.

«Изымая из оборота» организаторов революционного движения, Вячеслав Константинович старался избегать полицейского произвола и неоправданных репрессий. Неравнодушный к чужому горю, он всегда помогал тем, в отношении кого со стороны властей была допущена несправедливость. «Мои дальнейшие сношения с Плеве, - вспоминает И.И.Янжул, - исключительно вращались на помощи разным лицам, пострадавшим от крутых действий полиции, и я должен отдать справедливость, что во многих случаях Плеве относился очень гуманно и добро к моим в этих случаях ходатайствам, хотя я нахожу неудобным, разумеется, называть по именам лиц, о которых мне приходилось просить и ходатайствовать.»

В конце девятнадцатого начале двадцатого века в России бурно развивалась промышленность. Количество рабочих резко возросло за счет притока крестьян, шедших на заработки из деревни. Рост капитализма опережал развитие законодательной базы, регулирующей отношения между фабрикантами и рабочими. Проблему «рабочего вопроса» Плеве приходилось решать, еще до его назначения на пост министра внутренних дел. В 1985 году была создана комиссия под его председательством, для "начертания нормальных правил" о взаимных отношениях фабрикантов и рабочих. В 1902 году те же проблемы все еще стояли перед правительством. Интересы крупного капитала по-прежнему сталкивались с интересами наемного труда. Россия соревновалась в развитии промышленности с Западом, где положение рабочих было еще тяжелее, а русские фабриканты соревновались между собой; разве выгодно им было в такой ситуации сокращать рабочий день и ограничивать себя какими-то обязательствами перед наемными работниками? Задача правительства как раз состояла в том, чтобы улучшить положения рабочих, но и соблюсти интересы промышленников.

Дело в том, что вопросы рабочего законодательства находились в ведомстве министерства финансов, которое на момент назначения Плеве возглавлял его политический противник С.Ю.Витте. Однако положения Высочайшего повеления 30 мая, на основании всеподданнейшего доклада министров финансов и внутренних дел, частично переводили фабричную инспекцию в ведение министерства внутренних дел. Если верить Гурко, то «приведенная мера, состоявшаяся как будто по взаимному соглашению Плеве с Витте, была, разумеется, не чем иным, как решительной победой первого над вторым». Но В.К.Плеве не собирался ограничивать развитие рабочего законодательства подчинением членов фабричной инспекции и местного городского надзора начальникам губерний.

В 1903 г., по инициативе министра внутренних дел были изданы законы 10 июня 1903 г. об учреждении старост в промышленных заведениях, закон 2 июня 1903 г. об ответственности предпринимателей за несчастные случаи с их рабочими и служащими. Владелец предприятия должен был выплачивать компенсацию травмированному работнику, а в случае гибели рабочего семья могла рассчитывать на пенсию. «Он (В.К.Плеве - С.М.) просил меня через полгода - вспоминает И.И.Янжул, - сообщить ему письменно для будущих соображений о разных неудобствах и недосмотрах новых фабричных законов, обнаруженных практикой, что я и сделал в довольно обширном докладе".

В предложения Янжула входило и создание профсоюзов для защиты интересов и улучшения экономических интересов условий труда и вообще быта и главное переведение фабричной инспекции в полное ведение Министерства внутренних дел. «Министр финансов должен заботиться о возможном удовлетворении фабрично-промышленных классов предпринимателей и в то же время о наилучшем устройстве и удовлетворении интересов представителей труда, что, к сожалению, хотя и не всегда, совершенно не совместимо и противоречит одно другому». Плеве разделял идеи Ивана Ивановича Янжула. Еще в 1880-ых годах, разрабатывая законы об улучшении жизни и быта рабочих, он доказывал необходимость переведения всех вопросов рабочего законодательства в ведение министерства внутренних дел. Теперь же, сам занимая этот пост, Плеве планировал наконец осуществить свою идею и не только потому, что представитель интересов крупного капитала вряд ли может быть представителем интересов рабочих, но и потому, что он надеялся стабилизировать ситуацию на фабриках и заводах и поставить под собственный контроль деятельность союзов по защите интересов рабочих и не допустить революционной пропаганды. Плеве планировал создать отдельный Департамент труда и назначить главой этого департамента И.И.Янжула. Но сначала он наткнулся на противодействие Витте, а после отставки последнего на непримиримое отрицание своей идеи новым министром финансов Коковцовым, скорая гибель Вячеслава Константиновича окончательно поставила крест на возможности перевести вопросы рабочего законодательства в подведомственность министерства внутренних дел.

Департамент полиции не пользовался широким общественным доверием. Да и не мудрено, интеллигенция сочувствовала революционерам, а охранное отделение вело с ними непримиримую войну. Святополк-Мирский, всячески стараясь заслужить признание общества, начал с того, что отправил в отставку ближайших помощников Плеве. Ответственность за действия полиции он сложил на генерала Рыдзаевского, назначив его командиром корпуса жандармов. Если к политике Плеве подходит известная фраза Столыпина «сначала успокоение, а потом реформы», то политику Мирского можно охарактеризовать наоборот: сначала реформы, а потом посмотрим, что будет дальше. Однако, основные преобразовательные планы Святополк-Мирского не были реализованы, и виной этому не только их непоследовательность, но и невозможность их проведения, потому что революционные силы росли, вопреки надеждам министра, как на дрожжах.

Сказать, что политическая ситуация в стране была напряженной - это ничего не сказать. Когда читаешь мемуары современников Святополк-Мирского, то видно, в какой тяжелой ситуации ему приходилось принимать решения, от которых зависела судьба страны, и как мало сочувствия в обществе находили люди, которые вопреки всеобщему революционному помешательству старались принести пользу России, оставаясь верными царю и отечеству.

Зараза марксистского учения, безбожия и анархизма не оставила стороной заводы и фабрики. Революционные агитаторы ходили в народ, печатали листовки и прокламации, призывали трудящихся на «классовую борьбу» за свои права и за права якобы безземельного крестьянства. Между тем, у рабочих находились и претензии к работодателям, и недовольства увольнениями, и длинный рабочий день. Если сравнить положение рабочих после революции 1917 года, то оно было несравнимо тяжелее: до революции «трудящиеся» не знали ни массовых расстрелов, ни людоедства, ни «социализации» жен. Сравнить с будущим уровень своего благосостояния они не имели возможности и, конечно, у них были причины для недовольства, а активная революционная пропаганда убеждала их в том, что все проблемы можно решить, только изменив существующий строй.

Борцом за интересы рабочих в рамках закона был сотрудник охранного отделения Зубатов. Его поддерживал и Плеве, но когда результаты деятельности Зубатова стали выходить за рамки законности и правопорядка, Плеве уволил его с занимаемых последним должностей, а сам планировал заняться улучшением рабочего законодательства не «снизу», а «сверху». Святополк-Мирский Зубатова реабилитировал. В рабочей среде росла пропаганда революции под эгидой когда-то абсолютно легитимного «Собрания русских фабрично-заводских рабочих». А тут еще и в сговор с эсерами вступил его негласный лидер - агент Зубатова священник Гапон. Куда уж было Святополк-Мирскому с его «доверием» вникать в эти подробности?

Революционеры смекнули, что «весна» наступила и пора действовать. В среде рабочих был пущен ложный слух об увольнении четырех трудящихся с Путиловского завода г. Санкт-Петербурга. Обработанные эсерами «пролетарии» под призывы обаятельного борца за счастье трудящихся священника Гапона просвещали своих собратьев, призывая их устраивать забастовки и требовать восьмичасового рабочего дня. Наконец, не дождавшись уступок со стороны местной администрации, пропагандисты призвали рабочих идти к царю с петицией об улучшении их экономического положения. Только вот эсеры готовили им еще и другую петицию - политическую, да и царя в городе не было и не планировалось. «Пролитая кровь принесет очищение России, - говорил Гапон». Накануне шествия, 8 января, когда бастовали все заводы и фабрики, Святополк-Мирскому было уже известно о готовящейся провокации, но он решил не сообщать царю правду. «Святополк Мирский обманул монарха, - пишет Лурье, - он счел необходимым убедить Николая Второго, что в стране наступило спокойствие». Почему он так поступил? 9 января это было уже не важно. Началась первая русская революция.

Можно ли было предотвратить революцию 1905 года?

Существует версия, что революция была неизбежна, т.к. дарованные Манифестом 17 октября свободы, а так же обещание созвать Думу, были с одной стороны, необходимы, а с другой, невозможны без революции. Только вот одна подробность. Эсеры и социалисты-демократы - активные участники революции, вовсе не имели своей целью создание Государственной Думы, а вот самая что ни на есть право-монархическая организация «Союз русского народа», в которую, между прочим, вошел и Николай Второй, содержала в своем уставе такие строки: «...изменение действующего строя должно совершиться отнюдь не проведением в жизнь ограничительных начал в форме каких бы то не было конституционных или, вообще, учредительных собраний, но лишь путем учреждения Государственной Думы, как органа, являющего из себя создание непосредственной связи между державною волею царя и правосознанием народа....Ближайшая деятельность правящих властей неуклонно направляется к установлению строгого порядка и законности на твердых началах свободы слова, печати, собраний, союзов и неприкосновенности личности...» Может быть, «Союз Русского народа» пошел на уступки революции? Но эта организация не имела властных полномочий, она была только идейной выразительницей постулатов неограниченного самодержавия, которому,оказывается, не мешала ни Дума, ни свобода слова. И, действительно, Государственная Дума перестала существовать одновременно с русским самодержавием.

Следующая версия заключается в том, что причиной революции стало растущее недовольство общества позорным участием России в русско-японской войне. Но не прогрессивные ли студентки слали японскому императору поздравления в связи с взятием Порт-Артура, не Витте ли писал, что русские успехи сделали бы «руководящие Санкт-Петербургские круги слишком заносчивыми», и не рабочие ли 9 января громили оружейные склады? Если уж на то пошло, то не военные неудачи стали причиной революции, а революция стала причиной поражения России в русско-японской войне.

Третья версия заключается в том, что революция 1905 года была народно-пролетарской и, чтобы ее предотвратить, нужно было улучшить невыносимо тяжелое положение крестьян и рабочих. Но разве не эта самая революция прекратила работу совещаний о нуждах сельского хозяйства, разве не она заморозила проекты законов о выходе крестьян из общины? Сергей Павлов пишет: «...преобразования Столыпина разрабатывались до революции. Именно она отложила их осуществление...». И не больше ли других пострадали обманутые рабочие, выведенные Гапоном 9 января фактически на расстрел?

В.К.Плеве еще в 1884 году разгромил революционную террористическую организацию «Народная воля», наладил деятельность департамента полиции, усмирил крестьянские беспорядки и арестовал в 1904 году главу боевой организации эсеров Гершуни. Он имел планы по реформированию крестьянского законодательства, поддерживал П.А. Столыпина, старался улучшить положения рабочих и во многом ему это удалось. С одной стороны, если бы Плеве, а не Святополк-Мирский 9 января 1905 года находился бы на посту министра внутренних дел, то кровавых событий этого дня, как, впрочем, и последствий этого события, удалось бы избежать. С другой стороны, сам Вячеслав Константинович стал жертвой провокатора Азефа, который по-совместительству был главой «убийц по убеждению» террористов-эсеров. Свою собственную смерть начальник департамента полиции не смог предотвратить. А теперь спрашивается: что легче, убить одного Плеве или обмануть 300 000 рабочих и толкнуть их на кровавую провокацию? Может быть, Плеве убили за то, что он не хотел проводить радикальные реформы? Но общепризнанного реформатора Столыпина и Царя-освободителя Александра Второго революционеры убили, не глядя на их преобразования, а, может быть, наоборот, за это и уничтожили?

Получив известие об убийстве Плеве, Николай Второй, обычно скупой на эмоции в дневниковых записях, оставил заметку: «В лице доброго Плеве я потерял друга и незаменимого министра вн. д. Строго Господь посещает нас Своим гневом...» Последнее предложение в приведенной цитате, вынесенное П.В.Мультатули в заглавие своей книги о революции 1905 года, пожалуй, лучше всего характеризует политическую ситуацию в России начала двадцатого века. А вопрос о возможности предотвратить первую русскую революцию для автора данного исследования так и останется риторическим.

Заключение

Дороже правды нет на свете,
И украшать ее не надо,
Она ярчайшим светом светит,
Она нам главная отрада...

(из записок императрицы Александры Феодоровны)

Еще начав свое исследование, я подробно и с воодушевлением рассказывала одному моему знакомому о теме работы. Он внимательно выслушал меня и задал только один вопрос: «А зачем эти знания нужны сегодня?» Этот вопрос, думаю, возник не только у него. Постараюсь на него ответить.

29 марта 2010 года на станциях Лубянка и Парк культуры прогремели взрывы. Погибло 40 человек. Три дня подряд по телевизору почти нельзя было услышать другой информации, кроме как об этом происшествии. В стране был объявлен траур, патриарх служил панихиду по погибшим, лидеры стран мира выражали соболезнования России. Зачем? Наверное, в том числе и затем, чтобы люди запомнили, как делать не надо, а убийцы поняли, что за преступлением следует наказание, осуждали теракты в том числе и затем, чтобы заявить свое осуждение злодеяния, свою непричастность к этому преступлению. Те, кто считает, что терроризм возник после Второй мировой войны и религия террористов - ислам, глубоко заблуждаются. Религия террориста - сатанизм, а время появления - грехопадение, и любая религия в извращенном варианте становиться религией сатаны. Бросивший бомбу в карету Плеве террорист, - был русским старообрядцем Егором Сазоновым, а 9 января 1905 года первыми из толпы рабочих стали стрелять в войска все те же члены партии эсеров, идеологией которых был террор, пусть даже ценой собственной жизни. А ведь «бомба для министра внутренних дел» сразила не только его самого, был убит кучер и семь человек ранено только за то, что они оказались рядом. И никто не объявил по ним траур, да и саму информацию о количестве жертв этого террористического акта мне удалось найти только в дневниковых записях Николая Второго, никому даже не приходило в голову почтить память убитых и искалеченных «заодно».

«Пройдет год, и о В.К. Плеве как о государственном деятеле, будут, пожалуй, помнить лишь немногие, - писало «Новое Время» сразу после убийства министра». Прошло уже более ста лет. Зачем же помнить о тех событиях сегодня? О монгольском иге помнят многие, хотя оно было значительно раньше. Взрыв на Лубянке никто не собирается забывать. А зачем нам помнить о министрах внутренних дел, которые в тяжелейшее для России время должны были решать жизненно важные для государства вопросы? Один, до конца был верен своему долгу перед царем и отечеством, энергично и успешно решал наиболее существенные вопросы, и был оплеван при жизни и после смерти, а другой пытался угодить «общественному мнению», получил одобрение либералов и подвел в страну к первой кровавой смуте. Во первых, для того, чтобы помнить о том, как делать не надо, во-вторых для того, чтобы осудить действия преступников и показать, что за преступлением следует наказание, в третьих, чтобы из-за своего не знания не оказаться сочувствующими злодеянию. Но есть еще и четвертый аспект, который призывает нас помнить о тех событиях, который уложиться, без сомнения, только в рамки православного мировоззрения и не только помнить, но и давать им однозначную оценку. Жизнь человека не кончается на земле и, если Вячеслава Константиновича Плеве оклеветали при жизни и после смерти, а Дмитрия Петровича Святополк-Мирского, не сумевшего справиться даже со своими прямыми обязанностями, хвалила и превозносила общественность, то нашим долгом является знать и хранить истину об этих людях и не удивляться необъективности общественного мнения, вспоминая слова Господа нашего Иисуса Христа: «Блажени есте, егда поносят вам, и ижденут, и рекут всяк зол глагол на вы лжуще, Мене ради. Радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех».

Список источников и литературы

1. Библия. Новый Завет
2. Сергей Ольденбург Царствование Николая Второго. Москва, 2008
3. Сергей Павлов Опыт первой русской революции Россия 1900-1907. Москва, 2008
4. Ганелин Рафаил Шоломович Российское самодержавие в 1905 году. Санкт-Петербург, 1991
5. http://www.historichka.ru/materials/ganelin/index.html
6. В. И. Гурко Черты и силуэты прошлого
7. http://www.historichka.ru/istoshniki/gurko/
8. В.И.Ленин ПСС т.07 К деревенской бедноте
9. http://vilenin.eu/t07/p181
10. http://vilenin.eu/t07/p188
11. Петр Валентинович Мультатули Николай Второй. Москва, 2008
12. Н.И.Лазаревский Законодательные акты переходного времени 1904-1908гг., Москва, 2010 (указ 12 декабря 1904)
13. "Русская Мысль", - Ежемес. лит.-полит. издание. Год двадцать четвертый. Книга III, стр. 205. Москва 1903(Манифест 26 февраля 1903)
14. http://www.emc.komi.com/01/13/005.htm
15. Воспоминания И.И.Янжула о пережитом и виденном 1964-1909г.г. Москва, 2006
16. Сергей Юльевич Витте Царствование Николая Второго. Том 1
17. http://lib.rus.ec/b/187069/read
18. В.Н.Коковцов Из моего прошлого. Воспоминания 1903-1919 гг. Том I.Париж, 1933
19. http://www.hrono.ru/libris/lib_k/kok1_02.html
20. Электронная еврейская энциклопедия
21. http://www.eleven.co.il/article/11141
22. http://www.hrono.ru/biograf/bio_p/pleve_vk.php
23. Ф.Лурье Гапон и Зубатов
24. http://www.hrono.ru/statii/gapon_zubat.html
25. http://wiki.bks-tv.ru/wiki/Плеве,_Вячеслав_Константинович
26. Гапон Г.А. История моей жизни, Берлин, 1925
27. http://www.hrono.ru/libris/lib_g/gapon00.php
28. История России 1894-1939. Москва, 2009
29. Милюков П.Н. Воспоминания (1859-1917). Под редакцией М. М. Карповича и Б. И. Элькина. 1-2 тома. Нью-Йорк 1955
30. http://www.hrono.ru/libris/lib_m/milyukov00.html
31. устав «Союза русского народа» 1905
32. http://srn.rusidea.org/?a=20001
33. Дневники Николая Второго, 1904 год, 15 июля
34. http://militera.lib.ru/db/nikolay-2/1904.html
35. Закон о страховании рабочих 2 июня 1903 года
36. http://www.hist.msu.ru/ER/Etext/1903.htm

• Переломные точки русской истории