Пашков С.В.

Введение

В немецкой хронике Продолжателя Регинона Прюмского содержатся сведения о русском посольстве 959 г. к Оттону I, которое просило его прислать на Русь епископа. Последние источниковедческие исследования подтверждают достоверность этой информации[1]. Данные сведения вызвали в исторической науке дискуссию по вопросу о целях указанного посольства.

Актуальность исследования данного вопроса обосновывается существующими в историографии различными точками зрения в его решении. Новизна настоящего исследования заключается в попытке показать, что приглашение епископа могло являться шагом для достижения цели установления политических связей Киевской Руси с Германским королевством.

Мы условно выделили в исторической науке шесть основных точек зрения на цели русского посольства 959 г. к Оттону I.

Согласно первой, посольство не было официальным представителем Киевской Руси. Одно из оснований данной позиции – обозначение Продолжателем Регинона народа, от которого прибыли послы, термином «руги». Так как этот этноним употреблялся также по отношению к населению других территорий, то некоторые историки посчитали, что именно туда, а не на Русь Оттон I отправил епископа. В.Н. Татищев в середине XVIIIв. писал: «Равно сему Ламберт о проповеди римлян народу русскому в 960 году сказует, но явно, что ругиан за русских почитает, чему другие правильно противоречат, сказуя, еже оное в Вандалии у ругиан разуметь надлежит…»[2]. Н.М. Карамзин в 1816 г. отмечал, что «Адальберт был послан Оттоном не к русским, а ругенским славянам»[3].

Сейчас считается доказанным, что в обозначенной хронике речь идёт о русском посольстве. Во-первых, в не зависимых от этой хроники анналах херсфельдской традиции приславший послов народ обозначается термином «Русь»[4]. Во-вторых, в иных самостоятельных памятниках говорится, что Адальберт ездил именно на Русь[5]. В-третьих, в продолжении хроники Регинона указывается, что имя «королевы ругов» – Елена. По древнерусским же источникам известно, что княгиня Ольга при крещении приняла именно это имя[6]. Наконец, известно, что в раннее средневековье в Западной Европе жителей Киевской Руси называли «ругами». Есть разные мнения, почему произошло это отождествление. Например, Г. Ловмяньский считает, что оно возникло в среде населения Руси[7]. А.Г. Кузьмин выдвигает идею, что на Русь переселялись христиане из Моравии, которых в Западной Европе называли «ругами»[8].

Другим обоснованием рассматриваемой позиции является мнение об этих послах как о самозванцах. С.М. Соловьёв в 1851 г. писал, что послы, «чтоб получить хороший приём и дары от ревностного к распространению веры Оттона, объявили себя послами Елены русской и просили епископа для русского народа»[9]. С.А. Гедеонов в 1876 г. отмечал, что пришедшие в Германское королевство люди – это «мнимые послы от Ольги к Оттону»[10]. А.В. Карташёв в 1959 г. указывал, что «люди западной комбинации могли надеяться, что, если они привлекут в Киев западных епископов, то и Ольга преклонится перед совершившимся фактом», но «нам нет никаких оснований допускать попустительство в этом деле княгини Ольги»[11].

В настоящее время это мнение в исторической науке считается ошибочным. А.Н. Сахаров пишет: «Что касается самовольства в этом вопросе русских послов, то оно исключается в силу того, что к середине X в. на Руси уже существовали прочные дипломатические традиции»[12]. О.М. Рапов также отмечал, что «прежде чем попасть на приём к королю, они должны были предъявить знаки своего посольского достоинства: золотые печати и верительные грамоты», которые «самозванцы не могли иметь»[13]. Действительно, в договоре Руси с Византией 944 г. читаем: «Раньше приносили послы золотые печати, а купцы серебряные; ныне же повелел князь ваш посылать грамоты к нам, царям; те послы и гости, которые будут посылаться ими, пусть приносят грамоту…»[14].

Итак, первая точка зрения на исследуемый вопрос современной исторической наукой считается ошибочной. И следующие позиции исходят из признания положения, что прибывшее к Оттону I посольство являлось официальным представителем Древнерусского государства.

Представители второй точки зрения отрицают, что целью посольства было приглашение немецкого епископа для крещения Руси. Истинные же его задачи либо не обозначаются, либо определяются по-разному.

Митрополит Макарий (Булгаков) в 1846 г. писал, что Оттон I, послав епископа на Русь, «для благовидности мог распространить слух, что послы русские затем к нему и приходили от своей княгини, тогда как они и мысли о том не имели». По его мнению, «послы нашей княгини могли быть у Оттона по каким-либо делам политическим, а совсем не по делам веры»[15].

М.А. Оболенский в 1870 г. отмечал, что «великая княгиня Ольга имела совершенно не церковную, а чисто государственную цель», поскольку ей «нужно было не церковное воссоединение с Западом, а цесарское венчание»[16].

Е.Е Голубинский в 1880 г. говорил, что «Ольга присылала к королю не за тем, чтобы просить епископа, а за чем-то нам неизвестным», но Оттон I «решил отправить к русским непрошеного епископа; летописцы заключили, что он был послан вследствие» просьбы посольства[17].

Б.Я. Рамм в 1959 г. указывал, что инициатором отправления Адальберта на Русь был Оттон I, проводивший политику насильственной христианизации полабских славян и стремившийся в дальнейшем к расширению своего влияния на востоке[18]. Историк предполагал, что «запись о прибытии послов от княгини Ольги была сфабрикована Адальбертом специально, чтобы как-нибудь оправдать свою киевскую авантюру»[19].

Греческий историк В. Фидас в 1972 г. считал, что княгиня, отправляя посольство к Оттону I, преследовала не религиозную, а политическую цель[20].

А.Н. Сахаров в 1979–1980 гг. писал, что русское посольство преследовало цель установления политических связей Киевской Руси с Германским королевством. Сведения же о просьбе послами епископа для Руси «должны остаться на совести самого Адальберта»[21].

Французский историк Ж.-П. Ариньон в 1980 г. отмечал, что «миссия Адальберта представляется как утверждение императорских притязаний Оттона, а не как результат инициативы русских». Исследователь полагал, что послы имели цель вести «переговоры по поводу торгового договора»[22].

Общим для сторонников третьей выделенной позиции является взгляд на посольство 959 г. как на событие, отражающее внешнеполитические колебания Киевской Руси между двумя главными центрами политического могущества и распространения христианства: Византийской империей и Германским королевством.

Ф.Я. Фортинский в 1888 г. говорил, что «колебание между востоком и западом могло быть у Ольги»[23]. А.Е. Пресняков в 1938 г. подчёркивал, что посольство 959 г. есть отражение положения Древнерусского государства на международной арене, находившегося между Востоком и Западом и определявшего, из какого центра принимать христианство[24].

В.В. Мавродин в 1945 г. указывал, что Русь могла «войти в круг могущественных христианских держав Европы» только «вступив в союз или с императором Священной Римской империи или с императором Восточно-Римской империи», что «означало приобщение к христианской церкви»[25].

Б.Д. Греков в 1949 г. отмечал, что «отношения Киевского государства к Византии не были ровными», «в княжение Ольги они колебались между германским государём Оттоном I и византийским императором». Пример этого колебания – обращение Ольги «по вопросу об организации в Киевском государстве христианской церкви не к Византии, а к германскому императору»[26]. Эта точ­ка зрения нашла отражение в «Очерках истории СССР»[27].

Английский историк Д. Оболенский, рассматривая принятие Ольгой крещения в Византии и русское посольство 959 г. к Оттону I, в 1971 г. констатировал, что христианский мир «представал перед Россией в двух разных обличаях – в виде Византийской и Германской империй»[28].

М.А. Алпатов в 1973 г. полагал, что, посольство 959 г. – «результат сложившихся к тому времени дипломатических отношений Руси, оказавшейся между Византией и Западом и оберегавшей свою независимость»[29]. Б.А. Рыбаков в 1982 г. заметил, что Ольга «колебалась между двумя тогдашними христианскими центрами – Константинополем и Римом»[30].

А.Г. Кузьмин признавал в 1988 г. «факт обращения Ольги к Оттону»[31] и отмечал, что приглашение епископа и его последующая неудача на Руси – результат «быстро менявшейся обстановки в Центральной Европе», которая «требовала постоянной корректировки и отношения к ней правительства Ольги»[32].

Представители четвёртой позиции считают, что Ольга хотела пригласить немецкого епископа для крещения Руси, однако по ряду причин миссия Адальберта потерпела неудачу. Обращение к Оттону I связывается с предполагаемой неудачей переговоров Ольги по данному вопросу с Византией.

В.А. Пархоменко в 1913 г. предположил, что «потерпев неудачу на Босфоре, Ольга решает завязать близкие связи с Западом и с этой целью посылает посольство к Оттону Германскому и уполномочивает его просить о присылке иерархии для Руси». Причинами неудачи Адальберта исследователь считал нормализацию отношений Ольги с Византией к моменту прибытия в Киев миссии и приход к власти на Руси так называемой «языческой партии»[33].  

М.Д. Приселков в 1913 г. отмечал, что Ольга, «не получив желательного ей иерархического устройства новой церкви» в Царьграде, обратилась к Западу, в расчёте там «найти более приемлемые условия организации церкви». Причины неудачи Адальберта, по его мнению, заключались в стремлении Оттона I создать на Руси зависимую от Германского королевства епископию, с чем не могла согласиться Ольга[34].

Историк-эмигрант Г.В. Вернадский в 1948 г. говорил, что, не сумев договориться в Царьграде о создании независимой русской церкви, Ольга обратилась Оттону I, но он «послал ей лишь епископа с ограниченными полномочиями», что представлялось «неприемлемым для русских»[35].

О.Л. Вайнштейн в 1950 г. указывал, что «около 962 г. в Киеве произошёл дворцовый переворот», и Ольга «была отстранена от власти», поэтому Адальберт вынужден был «поспешно покинуть Киев и бежать из Руси»[36]. В.Т. Пашуто в 1968 г. отмечал, что «Ольга сочла неприемлемым предложение организовать епископию, считая, что на Руси должно быть архиепископство»[37].

О.М. Рапов в 1988 г. полагал, что «Ольга могла попросить у Оттона I опытных христианских проповедников». Историк высказал мысль о стремлении княгини путём принятия церковной организации из Германского королевства усилить свою политическую власть. Причиной неудачи Адальберта, по его мнению, являлись насильственные методы действий епископа[38].

А.В. Назаренко подчёркивал связь между переговорами Ольги в Царьграде и отправленным в Германское королевство посольством. Он в своих трудах 1990, 1994, 1999, 2001 гг. последовательно утверждал, что «и древнерусские, и византийские, и немецкие источники о визите Ольги в Царьград   («Повесть временных лет», хроника Иоанна Скилицы, «Продолжение хроники Регинона Прюмского») независимо друг от друга выдвигают на первый план религиозные мотивы княгини, т.е. те, которыми она руководствовалась и отправляя послов к Оттону I»[39]. Неудачу Адальберта исследователь объяснял нормализовавшимися отношениями Руси с Византией и приходом к власти языческой партии во главе со Святославом к моменту прибытия епископа[40].

Согласно следующей точке зрения, посольство 959 г. преследовало равно как религиозные, так и политические цели.

А.Д. Воронов в 1879 г. замечал, что Ольга могла «обратиться за епископом на запад», и «посольство могло иметь значение и для политического сближения с империею», что княгиня, отправляя посольство, имела «надежду отделить дело веры от интересов политики»[41]. М.Б. Свердлов в 1972 г. говорил, что Ольга «отправила посольство к Оттону I» с просьбой «учредить епископию», но при этом «руководствуясь не поисками истинной религии, а политическими соображениями»; «русская княгиня правильно увидела в Германии мощный политический противовес Византии»[42].

Существует точка зрения, что Ольга путём обращения к Оттону I хотела оказать давление на Византию, чтобы получить от неё уступки в деле организации церкви на Руси, т.е. княгиня вела дипломатическую игру.

Ф.Я. Фортинский в 1888 г. указывал, что «как Борис болгарский, обратившись к папе, добился уступок от византийского двора, так и Ольга, снаряжая посольство к Оттону, могла преследовать подобные же цели».[43] Историк В.Т. Пашуто в 1968 г. полагал, что княгиня могла преследовать «цель оказать давление на Византию»[44]. Также М.Б. Свердлов в 1972 г. признавал: «С помощью установления хороших отношений с Оттоном I она, вероятно, надеялась оказать давление на византийского императора»[45]. Б.А. Рыбаков в 1982 г. отмечал в действиях княгини «притворное заигрывание с римской церковью»[46].

Анализ историографии позволяет поставить проблемный вопрос исследования – какие цели преследовало русское посольство 959 г. к германскому королю Оттону I? Поэтому объект исследования – цели посольства 959 г.

Круг обсуждаемых в историографии вопросов позволяет сформулировать задачи исследования: 1) выяснить, могла ли быть предпринята попытка крестить Русь в годы правления Ольги; 2) установить, насколько реальной была возможность принятия Русью христианства из Германского королевства; 3) выяснить задачи просимой русскими послами немецкой религиозной миссии; 4) рассмотреть политические цели посольства 959 г.

Из данных задач следуют предметы исследования: 1) проблема крещения Руси в годы правления Ольги; 2) вопрос о возможности принятия Русью христианства из Германского королевства; 3) проблема определения задач просимой посольством немецкой религиозной миссии; 4) политические цели посольства 959 г.

Общая же цель исследования – показать, что посольство 959 г. преследовало цель установить политические связи Киевской Руси с Германским королевством.

Обратимся к анализу используемых источников. Основной из них – анонимное продолжение немецкой хроники Регинона Прюмского, охватывающее события 907–967 гг. В настоящее время в науке считается доказанным, что автор этой хроники – первый магдебургский архиепископ Адальберт. Именно он в 961 г. в качестве епископа был отправлен на Русь. Согласно последним исследованиям, Адальберт завершил свой труд после 973 г.[47].

Приведём здесь интересующие нас сведения из продолжения хроники Регинона. Под 959 г. сказано, что «послы Елены, королевы ругов, крестившейся в Константинополе при императоре константинопольском Романе, явившись к королю, притворно, как выяснилось впоследствии, просили назначить их народу епископа и священников». Под 960 г. указано, что «Либуций из обители святого Альбана посвящается в епископы для народа ругов архиепископом Адальдагом». Под 961 г.: «Либуций, отправлению которого в прошлом году помешали какие-то задержки, умер 15 февраля сего года. На должности его сменил, по совету и ходатайству архиепископа Вильгельма, Адальберт из обители святого Максимина, [который,] хотя и ждал от архиепископа лучшего и ничем никогда перед ним не провинился, должен был отправляться на чужбину». Под 962 г.: «В это же лето Адальберт, назначенный епископом к ругам, вернулся, не сумев преуспеть ни в чём из того, ради чего он был послан, и убедившись в тщетности своих усилий. На обратном пути некоторые из его [спутников] были убиты, сам же он, после больших лишений, едва спасся»[48].

Следующим используемым источником является ряд немецких анналов, относящихся к так называемой херсфельдской традиции (т.к. восходят к утраченным анналам монастыря в Херсфельде). В Хильдесхаймских анналах (до 1109 г.) под 960 г. читаем: «К королю Оттону явились послы от народа Руси с мольбою, чтобы он послал кого-либо из своих епископов, который открыл бы им путь истины; они уверяли, что хотят отказаться от языческих обычаев и принять христианскую веру. И он согласился на их просьбу и послал к ним правоверного епископа Адальберта. Они же, как показал впоследствии исход дела, во всём солгали». Кведлинбургские (до 1025 г.) и Альтайхские (до 1073 г.) анналы содержат тот же текст под 960 г., только имея в конце добавление: «…ибо упомянутый епископ едва избежал смертельной опасности от их происков». Анналы Ламперта (до 1077 г.) приводят тот же текст, что и Хильдесхаймская хроника, изменяя лишь конец сообщения: «…послал к ним правоверного епископа Адальберта, который с трудом ускользнул из их нечестивых рук»[49].

Хроника Продолжателя Регинона и анналы херсфельдской традиции особенно важны, т.к. в них содержатся сведения как о миссии Адальберта на Русь, так и о посольстве 959 г. Оттону I. Последние исследования показывают самостоятельность происхождения сведений о русском посольстве в анналах херсфельдской традиции, поэтому данную информацию считают достоверной и не сфальсифицированной Адальбертом[50].

Следующие источники не содержат сведений о русском посольстве, но сообщают о событиях, связанных поездкой Адальберта на Русь. В хронике епископа Титмара Мерзебургского (975–1018) сказано, что «Адальберт монах из Трира, ранее рукоположенный в епископы Руси, но изгнанный оттуда язычниками»[51]. М.Б. Свердлов показывает, что информацию о посвящении Адальберта епископом Руси Титмар получил из самостоятельного «источника» – от осведомлённого об этом факте магдебургского клира[52]. В хронике «Деяния магдебургских архиепископов» (середина XII в.) говорится, что «Адальберт был послан для проповеди ругам, но [этот] грубый народ, свирепый на вид и неукротимый сердцем, изгнал его из своих пределов»[53].

Интересующие нас сведения присутствуют не только в рассмотренных нарративных источниках, но и в законодательных (вторая половина X в.). В грамоте Оттона IМагдебургской митрополии сказано, что «мы назначили архиепископом Адальберта, некогда назначенного и посланного епископом к ругам». В булле папы Иоанна XIIIАдальберту говорится, что он был «некогда послан к язычникам». В подтвердительной грамоте Магдебургу 995 г. сказано: « …епископ Адальберт, поначалу поставленный для земли ругов, но изгнанный [оттуда] не по своему нерадению, а вследствие их злонравия»[54].

В настоящей работе мы будем пользоваться Повестью временных лет (русская летопись XII в.), греческой хроникой Скилицы XI в. и буллой папы Иоанна XIII 967 г. об учреждении пражского епископства.

Таким образом, в данной работе использованы источники разных типов, имеющие самостоятельное значение, что позволит в итоге сделать по возможности более объективные выводы.

1. Проблема крещения Руси в годы правления княгини Ольги

1.1. Вопрос о попытке крестить Русь в правление княгини

Сторонники точки зрения о попытке Ольги крестить Русь из Византии обычно ссылаются на источники о её визите в Царьград, которые «выдвигают на первый план религиозные мотивы киевской княгини»[55].

Однако эти источники (в первую очередь, Повесть временных лет, продолжение хроники Регинона, хроника Скилицы) не содержат сведений о переговорах в Константинополе по поводу введения на Руси церковной организации[56]. Сахаров отметил, что указанные религиозные мотивы киевской княгини – это её желание лично принять крещение[57].

Рядом историков (Приселков, Сахаров, Рапов) высказана мысль, что если бы указанные переговоры имели место, то Царьград, по логике своей политики в отношении языческих народов, должен был согласиться крестить Древнерусское государство[58].

Некоторые исследователи (Приселков, Пашуто), однако, считали, что Византия, соглашаясь крестить Русь, хотела создать зависимую от Царьграда церковно-административную единицу, с чем не могла согласиться русская сторона.

Но, в свою очередь, Свердлов и Рапов отмечали, что в продолжении хроники Регинона сказано, что послы просили именно епископа, а не более самостоятельного архиепископа или митрополита[59]. Следовательно, в науке не является бесспорным положение, что в правление Ольги проводилась политика создания самостоятельной церкви на Руси.

Кроме того, история христианизации других славянских народов показывает, что недавно крещёному государству трудно добиться сразу самостоятельности своей церкви, поскольку она создаётся государством, проводящим этот акт. Возникает вопрос: возможно ли было с учётом этого обстоятельства претендовать на создание независимой церкви?

С другой стороны, Византия могла идти на уступки в данном вопросе. Например, Болгария после лавирования между Римом и Константинополем в итоге получила от Византии автокефальную церковь[60]. Г.Г.Литаврин отметил, что Царьград пошёл на данную уступку, чтобы «Болгария оказалась в лоне восточнохристианской церкви»[61]. По указанной логике Византия могла бы уступить и русской стороне.

Таким образом, можно предположить, что если бы в Константинополе велись переговоры о создании на Руси церковной организации, то империя должна была пойти навстречу данной просьбе.

Отметим далее, что сын Ольги князь Святослав, который должен был, возмужав, взять власть в свои руки, и поддерживавшая его дружина, игравшая значимую роль во внутриполитической жизни Киевского государства, были сторонниками язычества. Поэтому они не стали бы поддерживать шаги, направленные на крещение Руси.

Это следует из Повести временных лет: «Жила же Ольга вместе с сыном своим Святославом, и учила его мать принять крещение», «он же не внимал тому, говоря: ,,Как мне одному принять иную веру? А дружина моя станет насмехаться”. Она же сказала ему: ,,Если ты крестишься, то и все сделают то же”. Он же не послушался матери, продолжая жить по языческим обрядам…»[62].

В этой связи Сахаров писал, что «по причине наличия мощной языческой партии в Киеве во главе со Святославом представляется маловероятным, чтобы Ольга пошла на столь ответственный шаг, как принятие церковной организации из рук Оттона I»[63]. Историк указывал, что анализ приведённого фрагмента Повести временных лет приводит к выводу о наличии у Ольги желания крестить Русь[64].

Но история христианизации некоторых славянских государств показывает, что для реализации данного стремления необходима преемственность между руководителями государства в проведении этого важного акта. Например, пришедший к власти в Болгарии после ухода в монастырь её крестителя царя Бориса его сын Владимир повёл политику языческой реакции. Поэтому Борису пришлось вернуться, чтобы сместить его и поставить во главе государства сторонника христианства Симеона. С другой стороны, князь Ростислав проводил крещение Великой Моравии по восточному варианту христианства, а сменивший его князь Святополк не поддерживал эту политику, поэтому в указанном государстве стало преобладать христианство в западном варианте.

Итак, согласно следующим аргументам можно предположить, что, по всей вероятности, в правление Ольги не предпринимались попытки крестить Русь: 1) источники не дают прямых указаний на этот счёт; 2) со стороны Византии не прослеживаются шаги в направлении создания на Руси церковной организации, на что Царьград должен был пойти, следуя своей традиционной политике, если бы русская сторона просила его об этом; 3) позиции сторонников сохранения язычества ещё были сильны; 4) князь Святослав не стал бы поддерживать крещение Руси, а для успешной реализации этого акта требуется его последовательное проведение руководителями государства.

1.2. Проблема возможности принятия Русью христианства из Германского королевства

В Повести временных лет сообщается, что при заключении русско-византийского договора 944 г. «христиан русских приводили к присяге в церкви святого Ильи»[65]. Естественно предположить, что их присяга имела силу для представителей Византии, если они принадлежали к восточной церкви. В булле папы Иоанна XIII 967 г. чешскому князю Болеславу II об учреждении пражского епископства говорится: «Однако ты выбери для этого дела не человека, принадлежащего к обряду или секте болгарского или русского народа, или славянского языка»[66]. Здесь русские христиане ставятся в один ряд с болгарскими, а Болгария была крещена из Византии. Итак, источники свидетельствуют о принадлежности русских христиан к восточной церкви.

Этот факт отмечен рядом исследователей. Свердлов писал, что «существование церкви св. Ильи в Киеве свидетельствует о сравнительно широком распространении христианства»[67]. Вайнштейн отмечал, что в Киеве были «христиане, связанные с греческой церковью»[68].

Ариньон и Сахаров указывали, что связанные с восточной церковью русские христиане, скорее всего, не стали бы поддерживать попытку крещения Руси из Германского королевства, относящегося к западной церкви[69].

Обратим внимание, что Ольге надо было иметь определённую силу внутреннего религиозного чувства для принятия крещения в восточнохристианской церкви. Осознание княгиней рискованности этого шага в условиях сохранения сторонниками язычества сильных позиций прослеживается в Повести временных лет в её словах: «Люди мои и сын мой язычники, – да сохранит меня Бог от всякого зла»[70]. Примеры проявления подобного чувства среди правителей государств можно найти в истории. Креститель Болгарии царь Борис, прочно державший власть, уходит в 889 г. в монастырь. Так же поступил в 1196 г. добившийся освобождения Сербии от Византии Стефан Неманя.

Мысль о личной приверженности Ольги восточной церкви высказывали многие историки: Карамзин, митрополит Макарий, М.А. Оболенский, Пархоменко[71]. Сахаров отмечает, что «сама Ольга, крестившись в Византии, не могла не чувствовать себя свя­занной с византийской церковью»[72].

Однако некоторые историки (Фортинский, Пархоменко) говорят о сохранении в X в. единства восточной и западной церкви, поскольку раскол официально произошёл в 1054 г. Поэтому обращение за созданием церковной организации в Германское королевство не было отступлением от восточной церкви.

Но вопрос о единстве церквей в X в. остаётся открытым. А.П. Каждан заметил, что в ходе спора, возникшего в 60-х гг. IXв. между константинопольским патриархом Фотием и римским папой Николаем I за юрисдикцию над Болгарией, патриарх «выдвинул против западной церкви обвинение в нарушении церковной дисциплины, обряда богослужения и богословских принципов; западная церковь, заявлял он, нарушила традиции, приняв тезис об исхождении Святого Духа не только от Бога-Отца, но и от Бога-Сына»; затем, «основываясь на этих посланиях, Константинопольский собор 867 г. отлучил Николая I от церкви, а учение об исхождении Святого Духа “и от Сына” (filioque) объявил еретическим»[73].

Хотя благодаря ряду обстоятельств окончательного раскола в IX в. не произошло, историки Вайнштейн, Воронов говорили о временном разрыве церквей в 60-х гг. IXв.[74] В булле папы Иоанна XIII 967 г. также подчёркнуто различие восточной и западной церквей[75]. Поэтому в науке не бесспорно положение, что обращение Руси за крещением к Германскому королевству не было бы отступлением от восточной церкви.

Историки М.А. Оболенский, Ариньон указывали, что для крещения Руси по западному варианту христианства следовало отправить послов к папе римскому[76]. Рамм также отмечал, что «создание новых церковных центров не могло осуществляться без прямого участия папы»[77].

Назаренко приводит возражение данному аргументу: в Германском королевстве в 959 г. был архиепископ, получивший от папы право поставлять новых епископов, о чём на Руси могли знать[78]. Однако санкция папы в решении церковных вопросов всё же была нужна. Во-первых, сам Оттон I обращался к папе для решения церковно-административных вопросов[79]. Во-вторых, формально, даже при политическом ослаблении папства в Xв., именно Рим являлся главой западной церкви.

Заметим, что помимо Византии и Германского королевства существовал и третий центр, из которого можно было получить церковную организацию – Болгарское царство, которое получило патриаршество в 927 г. из Царьграда. Приселков отмечал, что «с этого времени болгарская церковь становится третьим центром, откуда Киевская Русь могла искать церковной иерархии на приемлемых для национального самолюбия условиях»[80]. Если допустить, что русская сторона вела закончившиеся неудачей переговоры о создании церковной организации с Византией, то, вероятно, предпочтительнее было бы обратиться потом с этой просьбой не к Оттону I, а к Болгарии.

Во-первых, Болгария относилась к восточной церкви, как и русские христиане и Ольга. Во-вторых, Болгария была в середине X в. слабее и Византии, и Германского королевства, поэтому не смогла бы установить жёсткий церковно-административный контроль над Русью. Нам же ничего не известно о переговорах Руси с Болгарией. Всё сказанное косвенно может свидетельствовать об отсутствии попыток крестить Русь в правление княгини.

Некоторые историки (Воронов, Приселков) говорят об охлаждении в отношениях Руси с Византией в конце 50-х гг. X в. как свидетельстве неудачи переговоров в Царьграде о создании церковной организации, в связи с чем последовало обращение с аналогичной просьбой к Оттону I(Повесть временных лет сообщает, что княгиня отказала прибывшим из Царьграда послам в просьбе прислать воинов в помощь империи)[81].

Однако указанный конфликт был быстро улажен: в августе 960 – марте 961 гг. русские воины принимают участие в военных действиях Византии против арабов на Крите[82]. Итак, данный конфликт не был глубоким. Более того, связи Руси с Византией к середине X в. были уже прочными. Поэтому маловероятно, чтобы из-за частного конфликта был сделан во многом определяющий дальнейшие судьбы государства шаг принятия церковной организации из Германского королевства.

На наш взгляд, неправомерно рассматривать посольство 959 г. как дипломатический манёвр с целью оказать давление на Византию, вынудив её создать самостоятельную церковь на Руси, ссылаясь (как, например, Фортинский) на соответствующие действия болгарского царя Бориса.

Во-первых, как выше показано, можно предполагать, что, скорее всего, в правление княгини не предпринимались попытки крестить Русь. Во-вторых, усилия Бориса по созданию независимой церкви прослеживаются по источникам[83], чего нельзя сказать, как отмечено, о политике Руси. В-третьих, сопоставляемые события проходили в разных условиях: Борис боролся за статус церкви уже после официального крещения Болгарии в 865 г., поездка же Ольги в Царьград и прибытие посольства к Оттону I состоялись в то время, когда Русь не была крещена. Наконец, Борис имел основания обращаться к папе, поскольку римская церковь имела юридическое обоснование на церковный контроль над Болгарией[84]. Разумеется, Рим мог бы желать распространить своё влияние на Русь, но и оснований, и возможностей у него для этого было меньше, чем у Византии. Сахаров отмечал, что «нет оснований для аналогий между при­нявшей христианство в 864 или 865 г. Болгарией и Русью 955 или 957 г»[85].

Итак, согласно следующим аргументам можно предположить, что возможность принятия Русью крещения из Германского королевства в правление Ольги была маловероятна, поскольку: 1) русские христиане были связаны с восточной церковью, а Оттон I распространял христианство в его западном варианте; 2) сама княгиня была крещена в восточнохристианской церкви; 3) для приобщения Руси к западной церкви следовало обратиться не к Оттону I, а в Рим; 4) если допустить, что неудачные переговоры в Царьграде о крещении Руси имели место, то, вероятно, предпочтительнее было потом обратиться с этой просьбой не к германскому королю, а к Болгарии (чего, судя по источникам, не произошло); 5) прослеживаемый по источникам конфликт Руси и Византии в конце 50-х гг. X в., который, по мнению ряда историков, мог быть причиной отправления посольства 959 г. к Оттону I, не был глубоким и быстро уладился; 6) нет оснований говорить о дипломатической игре Руси, ссылаясь на соответствующие действия болгарского царя Бориса.

2. Посольство 959 г. к Оттону I

2.1. Задачи приглашённой немецкой религиозной миссии

Таким образом, есть основания предположить, что посольство 959 г. не преследовало цель добиться крещения Руси из Германского королевства. Однако факт просьбы епископа считается достоверным. Заметим, что вообще приглашение епископа не обязательно может иметь цель официального крещения государства с созданием церковно-административной организации, церковной иерархии. Речь может равно идти и о проповеднических, миссионерских задачах, крещении пожелавших принять христианство людей. Попробуем определить задачи просимой немецкой религиозной миссии.

Обратимся к источникам. Немецкие анналы сообщают, что послы хотели, чтобы Оттон I «послал кого-либо из своих епископов, который открыл бы им путь истины»[86]. Слова «открыть путь истины» делают акцент на миссионерской задаче просимого епископа.

В продолжении хроники Регинона сказано, что Адальберт «хотя и ждал от архиепископа лучшего и ничем никогда перед ним не провинился, должен был отправляться на чужбину». Эти слова выражают понимание трудностей, связанных с поездкой скорее епископа-проповедника, нежели главы епархии.

Эту мысль высказывали историки Фортинский, Пархоменко, Сахаров, Ариньон, Рапов[87]. Исследователь В.П. Шушарин пишет: «…Адальберт… был отправлен Оттоном I на Русь в 961 г. в качестве так называемого миссийного епископа (т.е. епископа, задачей которого было обращение язычников-русов в христианство)»[88].

Таким образом, анализ источников и историографическая традиция позволяют предположить, что задачей просимого посольством 959 г. епископа было ведение проповеднической деятельности.

2.2. Политическая цель посольства

Попытаемся показать, что просьба прислать епископа могла быть шагом для установления политических связей Киевской Руси с Германией.

Для Древнерусского государства важной задачей внешней политики было установление равноправных отношений с политически влиятельными государствами с целью занятия на международной арене положения, позволяющего успешно защищать свои интересы. Например, для решения этой задачи Русь боролась с Византией «за ра­венство в титулатуре, содержании и оформлении межгосударственных соглашений». В первой половине X в. Русь проводила активную внешнюю политику: «…Византия, Болгария, Хазарский каганат, варяги, печенеги, угры давно уже были в сфере её политиче­ского внимания. С большинством из них к середине X в. она не раз заключала мирные договоры, раз­личного рода соглашения»[89].

Указанная политика продолжала проводиться в правление Ольги[90]. В это время Германское королевство становится влиятельной политической силой. Оттон I одерживает победу над венграми, совершает удачные походы в Италию и в 962 г. становится главой созданной им Священной Римской империи. Разумеется, «в этих условиях ряд государств, в том числе и Византия, стремились укрепить мирные отношения с Германским коро­левством»[91]. Например, византийское «посольство Романа II в Германию прибыло приблизительно на Рождество 959 г. или несколько позже»[92].

Поэтому Сахаров считал, что «русское посольство 959 г. вряд ли можно рассмат­ривать изолированно от усилий других стран и самой Руси установить контакты с державой Оттона I»[93]. Это мнение разделяли Пархоменко, Алпатов[94].

Пашуто отметил ответный интерес Германии: «участие Руси в широком круге международной политики на Чёрном, Средиземном и Балтийском морях должно было интересовать Германию»[95].

Благодаря существовавшим связям с Западной Европой на Руси, вероятно, было известно о политике Оттона I по распространению христианства[96]. Поэтому приглашение русской стороной немецких проповедников должно было вызвать у него интерес и потому могло быть шагом с целью создания благоприятной почвы для решения посольством задачи установления политических мирных связей Руси с Германским королевством.

События 959–962 гг. имеют некоторую аналогию в истории Руси. Сахаров замечал, «что в результате русского посольства в Византию в 60-х гг. IX в. на Русь были отправлены гре­ческие миссионеры»[97].

Воронов, Сахаров, Рапов высказывали мысль, что Оттон Iмог иметь надежду путём отправления религиозной миссии на Русь попытаться впоследствии установить над ней религиозно-политический контроль[98]. Если эти надежды были, то они оказались обмануты, что, возможно, отразилось в словах хроники, что русские послы «притворно, как выяснилось впоследствии, просили назначить их народу епископа и священников».

Однако если немецким миссионерам была предоставлена возможность проповедовать на Руси, то это не значило, что было принято обязательство принимать церковную организацию из Германского королевства. Поэтому никакого обмана, который мог бы испортить отношения двух государств, в просьбе русского посольства усмотреть нельзя было.

Соотнесём приведённые соображения с обстоятельствами пребывания Адальберта на Руси и причинами его скорого возвращения в Германское королевство. Некоторые историки (Пархоменко, Приселков, Рамм) считают, что Адальберт был вынужден очень скоро покинуть Русь вследствие изгнания его язычниками. Указывается, что миссионер действовал слишком рьяно, чем настроил против себя языческое население Руси. Высказывается предположение, что к моменту прибытия немецкой религиозной миссии в Киеве произошли внутриполитические изменения – к власти пришёл Святослав и с ним силы, не заинтересованные в крещении Руси. Эти обстоятельства и привели к столкновениям миссионеров с язычниками, что отразилось в немецких источниках в соответствующих упоминаниях.

Однако данная трактовка событий не бесспорна. Во-первых, сомнительно, чтобы Адальберт, пребывая в чужом государстве, решился действовать настолько неосмотрительно, чтобы вызвать недовольство населения Руси. Судя по сообщениям источников, миссионер не имел серьёзной военной поддержки. Поэтому представляется сомнительной мысль Рапова, согласно которой Адальберт действовал в Киеве насильственными методами[99]. Тем более, послан он был в Киев вследствие просьбы русских послов, что налагало на его миссию мирный характер. Нельзя отказать Адальберту в добросовестном исполнении возложенной на него религиозной задачи (что отмечено в булле папы Иоанна XIII о поставлении его в архиепископы[100]), но следует признать, что действовать он должен был не настраивая против себя русское население. С другой стороны, отмечается, что «люди Древней Руси отличались широким гостеприимством, неоднократно отмеченным в исторических источниках», «до нас дошёл целый ряд свидетельств о приездах на Русь послов из Византии, от хазар и из других стран», и «ни разу с этими послами не происходило никаких неприятностей»[101].

Во-вторых, мысль о произошедшем на Руси около 962 г. языческом перевороте тоже не бесспорна[102]. Источники по этому поводу не дают прямых указаний, но они свидетельствуют о сохранении Ольгой политического влияния после прихода к власти Святослава. Согласно Повести временных лет, именно Ольга продолжала управлять в Киеве во время почти непрерывных походов Святослава: «Пришли впервые печенеги на Русскую землю, а Святослав был тогда в Переяславце, и заперлась Ольга в городе Киеве со своими внуками – Ярополком, Олегом и Владимиром»[103]. Повесть временных лет сообщает о сохранении добрых отношений Ольги и Святослава до самой смерти княгини: «Отвечала ему Ольга: „Видишь – я больна; куда хочешь уйти от меня?” – ибо она уже разболелась. И сказала: „Когда похоронишь меня, – отправляйся куда захочешь”. Через три дня Ольга умерла, и плакали по ней плачем великим сын её, и внуки её, и все люди…»[104]. Этот факт отметил Сахаров, указав, что «не видно, чтобы расхождение Ольги с сыном пошло дальше споров по поводу введения христианства»[105]. Итак, есть весомые основания считать, что переворота в Киеве к моменту прибытия туда немецкой миссии не произошло. Сахаров говорил, что «вряд ли есть основания связывать изгнание Адальберта с серьезными внутриполитическими переменами в Киеве»[106].Предпочтительным объяснением сведений об убийстве некоторых спутников Адальберта представляется мнение историков о каком-то дорожном происшествии, возможно, за пределами Руси. Пашуто считал, что «гибель части посольства следует приписать не действию властей (которым ничего не стоило захватить и Адальберта), а какому-то дорожному происшествию»[107]. Эту же мысль высказывал Воронов[108]. Действительно, представляется маловероятным, чтобы руководители Киевского государства допустили бы насилие над проповедниками, приглашёнными из государства, с которым выгодно сохранять мирные отношения.Заметим, Продолжатель Регинона указывает, что инцидент произошёл «на обратном пути». Из этих слов следует, что епископ отправился обратно до того, как на миссионеров было совершено нападение. Поэтому оно не могло явиться причиной, по которой Адальберт покинул Русь.Таким образом, есть основания считать, что Адальберт не был изгнан населением Руси. Допустимо предположить, что он сам покинул её пределы. Ариньон писал, что «германский миссионер, впрочем, быстро понял, что все его усилия будут напрасны, и тотчас же отправился в обратный путь»[109].Политическую же цель Древнерусского государства в целом можно считать достигнутой. При последующих правителях Руси её контакты со Священной Римской империей продолжали существовать. Например, на имперском съезде в Кведлинбурге 973 г., целью которого было продемонстрировать Европе урегулирование германо-византийских противоречий, среди посольств из Рима, Италии, Византии, Дании, Венгрии, Польши, Болгарии, Чехии было и русское посольство[110]. Назаренко предполагает, что уже Святослав вступил в союз с Оттоном I, направленный против Византии[111]. Ещё более убедительно обосновывается установление союзнических отношений Руси со Священной Римской империей при князе Ярополке и их сохранение в начале правления князя Владимира[112].

Таким образом, приглашение немецкой религиозной миссии на Русь могло быть шагом по созданию благоприятной почвы для установления политических мирных отношений Киевского государства с Германским королевством. А посольство 959 г. можно рассматривать как одну из успешных попыток Руси решить свои внешнеполитические задачи.

Заключение

Итак, следующие аргументы позволяют предположить, что, скорее всего, в правление Ольги не предпринимались попытки крестить Русь. Источники не дают прямых указаний на этот счёт. Византия не предпринимала шагов по созданию на Руси церковной организации, на что Царьград пошёл бы в случае соответствующей просьбы. Позиции сторонников сохранения язычества ещё были сильны. Святослав не стал бы поддерживать крещение Руси, а для успешной реализации этого акта требуется его последовательное проведение руководителями государства.

Ряд аргументов позволяет сказать, что возможность принятия Русью крещения из Германского королевства при Ольге была маловероятна. Русские христиане были связаны с восточной церковью, а Оттон I распространял христианство в его западном варианте. Сама княгиня была крещена в восточнохристианской церкви. Для приобщения Руси к западной церкви следовало обратиться к папе, а не к Оттону I. Если предпринимались попытки крестить Русь, то в случае неудачи в Царьграде предпочтительнее, вероятно, было потом обратиться не к Оттону I, а к Болгарии (чего, судя по источникам, не произошло). Русско-византийский конфликт в конце 50-х гг. X в., который мог бы побудить обращение Руси на Запад, не являлся глубоким и был вскоре улажен. Наконец, нет оснований говорить о дипломатической игре русской стороны, ссылаясь на соответствующие действия болгарского царя Бориса.

Анализ источников и историографическая традиция показывают, что задачей просимого епископа было ведение проповеднической деятельности. Поэтому приглашение немецкой религиозной миссии на Русь могло быть шагом по созданию благоприятной почвы для достижения цели установить политические мирные отношения Древнерусского государства с Германским королевством для укрепления международного положения и престижа Руси.

Таким образом, выводы исследования показывают, что в основе первых попыток Руси установить контакты с Западом лежало стремление наладить мирные политические связи с ним, используя дипломатические переговоры.

Список источников

Альтайхские анналы, анналы Ламперта, булла Иоанна XIII первому магдебургскому архиепископу Адальберту, грамота Оттона I Магдебургской митрополии, деяния магдебургских архиепископов, заготовка подтвердительной грамоты Магдебургу со стороны папы, Кведлинбургские анналы,   Хильдесхаймские анналы // Древнейшие государства Восточной Европы. Материалы и исследования 1991 г. М., 1994.

Козьма Пражский. Чешская хроника / Вступительная статья, перевод и комментарии Г.Э. Санчука. М., 1962.

Повесть временных лет / Под ред. Адриановой-Перетц. М.–Л., 1950.

Скилица Иоанн. Хроника // Макарий (Булгаков). История русской церкви. Кн. 1. История христианства в России до равноапостольного князя Владимира как введение в историю русской церкви. М., 1994.

Титмар Мерзебургский. Хроника / Перевод с лат. и нем. языков И.В. Дьяконова. М., 2005.

Хроника Продолжателя Регинона // Назаренко А.В. Немецкие латиноязычные источники IX–XIвв. Тексты, перевод, комментарий. М., 1993.

Список литературы  

Алпатов М.А. Русская историческая мысль и Западная Европа XII–XVII вв. М., 1973.

Ариньон Ж.-П. Международные отношения Киевской Руси в середине X в. и крещение княгини Ольги // Византийский временник. Т. 41. М., 1980.

Вайнштейн О.Л. Роль и значение нашей Родины в истории Западной Европы в средние века // Вестник Ленинградского университета. 1950. № 5.

Вернадский Г.В. Киевская Русь. Тверь – М., 2000.

Воронов А.Д. О латинских проповедниках на Руси Киевской в X и XI вв. // Чтения в историческом обществе Нестора-летописца. Кн. 1. Киев, 1879.

Гедеонов С.А. Варяги и Русь. 2-е изд. / Автор предисловия, комментариев, биографического очерка В.В. Фомин. М., 2004.

Голубинский Е.Е. История русской церкви. Т. 1.Ч. 1. М., 1880.

Греков Б.Д. Киевская Русь. М., 1949.

Древняя Русь в свете зарубежных источников / Под ред Е.А. Мельниковой. М., 1999.

История Византии. Т. II / Отв. ред. С.Д. Сказкин. М., 1967.

Карамзин Н.М. История государства Российского. Т. 1. СПб., 1892.

Карташёв А.В. Очерки по истории русской церкви. Т. I. М., 1993.

Краткая история Болгарии. С древнейших времён до наших дней / Отв. ред. Г.Г. Литаврин М., 1987.

Кузьмин А.Г. «Крещение Руси»: концепции и проблемы // «Крещение Руси» в трудах русских и советских историков / Сост., авт. примеч. и указат. А.Г. Кузьмин, В.И. Вышегородцев, В.В. Фомин. М., 1988.

Кузьмин А.Г. История России с древнейших времён до 1618 г. Кн. 1 / Общ. ред. А.Ф. Киселёв. М., 2003.

Кузьмин А.Г. Падение Перуна. Становление христианства на Руси. М., 1988.

Литаврин Г.Г. Формирование и развитие Болгарского раннефеодального государства (конец VII – начало XI в.) // Раннефеодальные государства на Балканах VI – XII вв. М., 1985.

Ловмяньский Г. Руссы и руги // Вопросы истории. 1971. № 9.

Мавродин В.В. Образование древнерусского государства. Л., 1945.

Макарий (Булгаков). История русской церкви. Кн. 1. История христианства в России до равноапостольного князя Владимира как введение в историю русской церкви. М., 1994.

Назаренко А.В. Древняя Русь на международных путях. М., 2001.

Назаренко А.В. Попытка крещения Руси при княгине Ольге в контексте международных отношений 60-х гг. X в. // Церковь, общество и государство в феодальной России. М., 1990.

Назаренко А.В. Русь и Германия в IX–X вв. // Древнейшие государства Восточной Европы. Материалы и исследования 1991 г. М., 1994.

Новосельцев А.П., Пашуто В.Т., Черепнин Л.В., Шушарин В.П., Щапов Я.Н. Древнерусское государство и его международное значение. М., 1965.

Оболенский Д. Византийское содружество наций. М., 1998.

Оболенский М.А. Несколько слов о первоначальной русской летописи. М., 1870.

Очерки истории СССР. Период феодализма. IX–XV вв. Ч. 1 / Под ред. Б.Д. Грекова, Л.В. Черепнина, В.Т. Пашуто. М., 1953.

Пархоменко В.А. Начало христианства на Руси. Полтава, 1913.

Пашуто В.Т. Внешняя политика Древней Руси. М., 1968.

Пресняков А.Е. Лекции по русской истории. Т. 1. Киевская Русь. М., 1938.

Приселков М.Д. Очерки по церковно-политической истории Киевской Руси X–XII вв. СПб., 1913.

Рамм Б.Я. Папство и Русь в X–XV вв. М.–Л., 1959.

Рапов О.М. Русская церковь в IX – первой трети XII вв. Принятие христианства. 2-е изд. М., 1998.

Рыбаков Б.А. Киевская Русь и русские княжества XII–XIII вв. 2-е изд. М., 1993.

Сахаров А.Н. Дипломатия Древней Руси: IX – первая половина X в. М., 1980.

Сахаров А.Н. Дипломатия княгини Ольги // Вопросы истории. 1979. № 10.

Свердлов М.Б. Известия о Руси в хронике Титмара Мерзебургского // Древнейшие государства на территории СССР. Материалы и исследования 1975 г. М., 1976.

Свердлов М.Б. Политические отношения Руси и Германии X – первой половины XI в. // Проблемы истории международных отношений. Сборник статей памяти академика Е.В. Тарле. Л., 1972.

Соловьёв С.М. История России с древнейших времён. Кн. I / Отв. ред. Л.В. Черепнин. М., 1959.

Татищев В.Н. История Российская. Т. II / Под ред. С.Н. Валка, М.Н. Тихомирова. М.–Л., 1963.

Фортинский Ф.Я. Крещение князя Владимира и Руси по западным известиям // Чтения в историческом обществе Нестора-летописца. Кн. II. Киев, 1888.

[1] Назаренко А.В. Русь и Германия в IX–X вв. // Древнейшие государства Восточной Европы. Материалы и исследования 1991 г. М., 1994. С. 61-63.

[2] Татищев В.Н. История Российская. Т. II / Под ред. С.Н. Валка, М.Н. Тихомирова. М.–Л., 1963. С. 230.

[3] Карамзин Н.М. Истории государства Российского. Т. I. СПб., 1892. С. 104.

[4] Назаренко А.В. Русь и Германия в IX–X вв. С. 62.

[5] Там же. С. 86; Титмар Мерзебургский. Хроника / Перевод с лат. и нем. языков И.В. Дьяконова. М., 2005. С. 25.

[6] Назаренко А.В. Русь и Германия в IX–X вв. С. 62.

[7] Ловмяньский Г. Руссы и руги // Вопросы истории. 1971. № 9. С. 43-52.

[8] Кузьмин А.Г. История России с древнейших времён до 1618 г. Кн. 1 / Общ. ред. А.Ф. Киселёв. М., 2003. С. 182.

[9] Соловьёв С.М. История России с древнейших времён. Кн. I. Т. 1-2 / Отв. ред. Л.В. Черепнин. М., 1959. С. 312.

[10] Гедеонов С.А. Варяги и Русь. 2-е изд. / Автор предисловия, комментариев, биографического очерка В.В. Фомин. М., 2004. С. 349.

[11] Карташёв А.В. Очерки по истории русской церкви. Т. I. М., 1993. С. 101, 103.

[12] Сахаров А.Н. Дипломатия Древней Руси: IX – первая половина X в. М., 1980. С. 293-294.

[13] Рапов О.М. Русская церковь в IX– первой трети XII вв. Принятие христианства. 2-е изд. М., 1998. С. 169.

[14] Повесть временных лет / Под ред. В.П. Адриановой-Перетц. М.–Л., 1950. С. 232.

[15] Макарий (Булгаков). История русской церкви. Кн. 1. История христианства в России до равноапостольного князя Владимира как введение в историю русской церкви. М., 1994. С. 216.

[16] Оболенский М.А. Несколько слов о первоначальной русской летописи. М., 1870. С. 82.

[17] Голубинский Е.Е. История русской церкви. Т. 1.Ч. 1. М., 1880. С. 71.

[18] Рамм Б.Я. Папство и Русь в X–XV вв. М.–Л., 1959. С. 33.

[19] Там же. С. 35.

[20] Сахаров А.Н. Дипломатия Древней Руси. С. 268.

[21] Сахаров А.Н. Дипломатия княгини Ольги // Вопросы истории. 1979. № 10. С. 25-51; он же. Дипломатия Древней Руси. С. 296.

[22] Ариньон Ж.-П. Международные отношения Киевской Руси в середине X в. и крещение княгини Ольги // Византийский временник. Т. 41. М., 1980. С. 122.

[23] Фортинский Ф.Я. Крещение князя Владимира и Руси по западным известиям // Чтения в историческом обществе Нестора-летописца. Кн. II. Киев, 1888. С. 120.

[24] Пресняков А.Е. Лекции по русской истории. Т. 1. Киевская Русь. М., 1938. С. 83.

[25] Мавродин В.В. Образование древнерусского государства. Л., 1945. С. 258.

[26] Греков Б.Д. Киевская Русь. М., 1949. С. 454.

[27] Очерки истории СССР. Период феодализма. IX–XV вв. Ч. 1 / Под. ред. Б.Д. Грекова, Л.В. Черепнина, В.Т.Пашуто. М., 1953. С. 86.

[28] Оболенский Д. Византийское содружество наций. М., 1998. С. 203.

[29] Алпатов М.А. Русская историческая мысль и Западная Европа XII–XVII вв. М., 1973. С. 71-72.

[30] Рыбаков Б.А. Киевская Русь и русские княжества XII–XIII вв. 2-е изд. М., 1993. С. 371.

[31] Кузьмин А.Г. «Крещение Руси»: концепции и проблемы // «Крещение Руси» в трудах русских и советских историков / Сост., авт. примеч. и указат. А.Г. Кузьмин, В.И. Вышегородцев, В.В. Фомин. М., 1988. С. 25.

[32] Кузьмин А.Г. Падение Перуна. Становление христианства на Руси. М., 1988. С. 153.

[33] Пархоменко В.А. Начало христианства на Руси. Полтава, 1913. С. 136, 144.

[34] Приселков М.Д. Очерки по церковно-политической истории Киевской Руси X–XII вв. СПб., 1913. С. 12-13.

[35] Вернадский Г.В. Киевская Русь. Тверь–М., 2000. С. 50.

[36] Вайнштейн О.Л. Роль и значение нашей Родины в истории Западной Европы в средние века // Вестник Ленинградского университета. 1950. № 5. С. 64.

[37] Пашуто В.Т. Внешняя политика Древней Руси. М., 1968. С. 120.

[38] Рапов О.М. Указ. соч. С. 169, 171-172.

[39] Назаренко А.В. Попытка крещения Руси при княгине Ольге в контексте международных отношений 60-х гг. X в. // Церковь, общество и государство в феодальной России. М., 1990. С. 30; он же. Русь и Германия в IX–X вв. С. 69; он же. Древняя Русь на международных путях. М., 2001. С. 298; Древняя Русь в свете зарубежных источников / Под ред. Е.А. Мельниковой. М., 1999. С. 306.

[40] Назаренко А.В. Русь и Германия в IX–X вв. С. 72-73.

[41] Воронов А.Д. О латинских проповедниках на Руси Киевской в X и XI вв. // Чтения в историческом обществе Нестора-летописца. Кн. I. Киев, 1879. С. 7-8, 10.

[42] Свердлов М.Б. Политические отношения Руси и Германии X– первой половины XI в. // Проблемы истории международных отношений. Сборник статей памяти академика Е.В. Тарле. Л., 1972. С. 285-286.

[43] Фортинский Ф.Я. Указ. соч. С. 121.

[44] Пашуто В.Т. Указ. соч. С. 120.

[45] Свердлов М.Б. Политические отношения Руси и Германии… С. 286.

[46] Рыбаков Б.А. Указ. соч. С. 372.

[47] Назаренко А.В. Русь и Германия в IX–X вв. С. 64-65.

[48] Хроника Продолжателя Регинона // Назаренко А.В. Немецкие латиноязычные источники IX–XI вв. Тексты, перевод, комментарии. М., 1993. С. 107-108.

[49] Назаренко А.В. Русь и Германия в IX–X вв. С. 62.

[50] Там же. С. 63-65; Древняя Русь в свете зарубежных источников. С. 266-270.

[51] Титмар Мерзебургский. Хроника. С. 25.

[52] Свердлов М.Б. Известия о Руси в хронике Титмара Мерзебургского // Древнейшие государства на территории СССР. Материалы и исследования 1975 г. М., 1976. С. 104-107.

[53] Назаренко А.В. Русь и Германия в IX–X вв. С. 86.

[54] Там же. С. 86-87.

[55] Назаренко А.В. Русь и Германия в IX–X вв. С. 69.

[56] Повесть временных лет. С. 240-243; Хроника Продолжателя Регинона; Макарий (Булгаков). Указ. соч. С. 309.

[57] Сахаров А.Н. Дипломатия Древней Руси. С. 282-283.

[58] Приселков М.Д. Указ. соч. С. 13; История Византии / Отв. ред. С.Д. Сказкин. Т. II. М., 1967. С. 204; Сахаров А.Н. Дипломатия Древней Руси. С. 273; Рапов О.М. Указ. соч. С. 166.

[59] Свердлов М.Б. Политические отношения Руси и Германии… С. 285; Рапов О.М. Указ. соч. С. 170.

[60] Краткая история Болгарии. С древнейших времён до наших дней / Отв. ред. Г.Г. Литаврин. М., 1987. С. 66.

[61] Литаврин Г.Г. Формирование и развитие Болгарского раннефеодального государства (конец VII – начало XI в.) // Раннефеодальные государства на Балканах VI–XII вв. М., 1985. С. 166.

[62] Повесть временных лет. С. 243.

[63] Сахаров А.Н. Дипломатия Древней Руси. С. 283, 294.

[64] Там же. С. 283.

[65] Повесть временных лет. С. 236.

[66] Козьма Пражский. Чешская хроника / Вступительная статья, перевод и комментарии Г.Э. Санчука. М., 1962. С. 66.

[67] Свердлов М.Б. Политические отношения Руси и Германии… С. 285.

[68] Вайнштейн О.Л. Указ. соч. С. 64.

[69] Ариньон Ж.-П. Указ. соч. С. 122; Сахаров А.Н. Дипломатия Древней Руси. С. 294.

[70] Повесть временных лет. С. 243.

[71] Карамзин Н.М. Указ. соч. С. 186; Макарий (Булгаков). Указ. соч. С. 216; Оболенский М.А. Указ. соч. С. 83; Пархоменко В.А. Указ. соч. С. 144.

[72] Сахаров А.Н. Дипломатия Древней Руси. С. 294.

[73] История Византии. С. 196.

[74] Вайнштейн О.Л. Указ. соч. С. 63; Воронов А.Д. Указ. соч. С. 2.

[75] Козьма Пражский. Чешская хроника. С. 66.

[76] Оболенский М.А. Указ соч. С. 82; Ариньон Ж.-П. Указ. соч. С. 121.

[77] Рамм Б.Я. Указ. соч. С. 32.

[78] Назаренко А.В. Русь и Германия в IX–X вв. С. 67.

[79] Ариньон Ж.-П. Указ. соч. С. 121.

[80] Приселков М.Д. Указ. соч. С. 15.

[81] Воронов А.Д. Указ. соч. С. 7;Назаренко А.В. Русь и Германия в IX–X вв. С. 70.

[82] Назаренко А.В. Русь и Германия в IX–X вв. С. 72.

[83] Литаврин Г.Г. Указ. соч. С. 166.

[84] Краткая история Болгарии. С. 65.

[85] Сахаров А.Н. Дипломатия Древней Руси. С. 284.

[86] Назаренко А.В. Русь и Германия в IX–X вв. С. 62.

[87] Фортинский Ф.Я. Указ. соч. С. 120-121; Пархоменко В.А. Указ. соч. С. 144; Сахаров А.Н. Дипломатия Древней Руси. С. 296; Ариньон Ж.-П. Указ. соч. С. 121; Рапов О.М. Указ. соч. С. 169.

[88] Новосельцев А.П., Пашуто В.Т., Черепнин Л.В., Шушарин В.П., Щапов Я.Н. Древнерусское государство и его международное значение. М., 1965. С. 422.

[89] Сахаров А.Н. Дипломатия Древней Руси. С. 275, 294.

[90] Там же. С. 297-298.

[91] Сахаров А.Н. Дипломатия Древней Руси. С. 295.

[92] Назаренко А.В. Русь и Германия в IX–X вв. С. 71.

[93] Сахаров А.Н. Дипломатия Древней Руси. С. 295.

[94] Пархоменко В.А. Указ. соч. С. 136-137; Алпатов М.А. Указ. соч. С. 66.

[95] Пашуто В.Т. Указ. соч. С. 119.

[96] Рамм Б.Я. Указ. соч. С. 31-32; Сахаров А.Н. Дипломатия Древней Руси. С. 295.

[97] Сахаров А.Н. Дипломатия Древней Руси. С. 295.

[98] Воронов А.Д. Указ. соч. С. 11; Сахаров А.Н. Дипломатия Древней Руси. С. 297; Рапов О.М. Указ. соч. С. 170.

[99] Рапов О.М. Указ. соч. С. 172.

[100] Сахаров А.Н. Дипломатия Древней Руси. С. 297.

[101] Рамм Б.Я. Указ. соч. С. 36.

[102] Пархоменко В.А. Указ. соч. С. 141; Сахаров А.Н. Дипломатия Древней Руси. С. 297.

[103] Повесть временных лет. С. 244.

[104] Там же. С. 246.

[105] Сахаров А.Н. Дипломатия Древней Руси. С. 297.

[106] Там же.

[107] Пашуто В.Т. Указ. соч. С. 120.

[108] Воронов А.Д. Указ. соч. С. 11.

[109] Ариньон Ж.-П. Указ. соч. С. 121-122.

[110] Сахаров А.Н. Дипломатия Древней Руси. С. 295. Назаренко А.В. Русь и Германия в IX–X вв. С. 81.

[111] Назаренко А.В. Русь и Германия в IX–X вв. С. 80-93.

[112] Там же. С. 99-136; Древняя Русь в свете зарубежных источников. С. 308-312.

При реализации проекта использованы средства государственной поддержки, выделенные в качестве гранта в соответствии c распоряжением Президента Российской Федерации № 11-рп от 17.01.2014 г. и на основании конкурса, проведенного Общероссийской общественной организацией «Российский Союз Молодежи»

Go to top