Боровиков В.С.

Дмитрий Иванович Хворостинин был выдающимся полководцем XVI века, достойным благодарной памяти потомков. Однако по стечению обстоятельств он оказался незаслуженно забытым в истории России. Сегодня о нем известно только немногочисленным специалистам в области отечественной истории, и это несмотря на то, что он сыграл важнейшую роль в судьбе страны, равную по значимости с теми, чьи имена в будущем стали символом героизма при защите Московского царства от врагов. О Дмитрии Хворостинине перестали вспоминать довольно быстро, особенно после Смутного времени. Памятников в его честь нет и теперь.

Дмитрий Хворостинин участвовал почти во всех военных событиях середины и второй половины XVI столетия, его биография – это фактически военная история России в течение нескольких десятилетий[1]. Практически никаких сведений о нем не отложилось и в изданиях по истории Ярославского края. Про соратника Дмитрия Хворостинина – князя Михаила Воротынского – говорят гораздо больше как о безвинной жертве, убитой по приказу Ивана Грозного в 1573 году. Не любивший Михаила Воротынского за его богатство и независимость Иван IV Хворостинина, напротив, награждал и продвигал по службе и даже взял его в опричнину. Цель данной работы – выявить сведения источников и литературы о Дмитрии Хворостинине и оценить его вклад в русское военное искусство и защиту Отечества в XVI столетии.

Полководцы эпохи образования и укрепления Российского государства выдвигались, как правило, из знатных родов, имевших высокие чины и крупные земельные владения. Дмитрий Хворостинин не относился к знати. Он по местническому счету был намного ниже других воевод, возглавлявших русские полки. На самую вершину военной иерархии последней четверти XVI в. его выдвинула не знатность происхождения, а военный талант.

Это сделали возможным два обстоятельства. Во-первых, царь Иван Грозный проводил в середине столетия военные реформы и отменил местничество в войске, что давало возможность менее знатным феодалам выдвинуться на высокие посты в армии. И, во-вторых, учреждение в 1565 г. опричнины открывало большие перспективы для всех попавших в опричный двор, в том числе Дмитрия Хворостинина. Его неизменно брали под защиту и Иван Грозный, и его преемник на российском престоле Федор Иванович. Дело здесь, конечно, не только в связях при дворе или личных симпатиях. Царям был нужен опытный и верный воевода, т.е. военная и государственная целесообразность перевесила традиционные местнические счеты.

Дмитрий Хворостинин происходил из самой младшей ветви княжеского рода Ухорского удела, восходящего в XIXколене к Рюрику, по отцовской линии – от ярославских, по материнской – от ростовских князей. Пятый сын удельного князя Василия Даниловича – Михаил Хворостина – и был родоначальником Хворостининых. В «Истории родов русского дворянства», вышедшей в Петербурге в 1886 г., сказано, что этот род тянулся на шесть поколений и в первых трех был очень влиятельным благодаря талантам представителей. Прежде всего, необходимо дать краткие сведения по генеалогии рода Хворостининых.

У князя Михаила Васильевича Хворостины было два сына: старший Иван Михайлович, продолжатель рода, и младший Михаил Михайлович – бездетный. Князь Иван Михайлович с 1538 по 1564 гг. являлся воеводой во многих походах и получил чин окольничего. Перед учреждением опричнины он был, по-видимому, отставлен от полковой службы, а затем постригся в Ростовском Борисоглебском монастыре с именем Иосифа. Он умер в 1571 году.

Все четыре сына Ивана Михайловича, два старшие – бояре, два младшие – окольничие, служили в опричнине. Старший из этих четырех братьев князь Дмитрий Иванович в 1559 г. был воеводой в Шацке, в 1560 г. – в Нижнем Новгороде, в 1562 г. – на ливонском фронте. В следующие годы в походах к Полоцку и Великим Лукам состоял при государе. Принятый в Опричный двор, он был пожалован перед 1569 г. в окольничие и как воевода из опричнины служил в Калуге и на ливонском фронте. Боярство он получил в год смерти царя Ивана Грозного. Князь Дмитрий Иванович умер в монашестве с именем Дионисия 7 августа 1591 года. От брака с Евдокией Никитичной он оставил сыновей: Григория Дмитриевича, Ивана Дмитриевича, окольничего при царе Борисе Годунове, и Юрия Дмитриевича. Его сын окольничий Федор был пожалован боярином 12 января 1653 года. Он был женат на Елене Борисовне (княжне Татевой) и имел двух сыновей Семена Федоровича и Ивана Федоровича, стольника. С их смертью знаменитая фамилия князей Хворостининых угасла.

Второй брат Дмитрия Ивановича, князь Федор Иванович, в 1560 г. был головой в полках в Туле. В опричнине получил в 1569 г. окольничество, в 1577 г. был дворецким Большого дворца. При царе Федоре Иоанновиче он получил боярство. Умер 17 сентября 1608 г., постригшись у Троицы (в иноках Феодосий).

Третий брат, князь Андрей Иванович Карло или Старко, отец известного автора повести о Смутном времени («Словеса дней и царей и святителей московских»), в 1568 г. был при царе. В 1572 г. стал головой в полках при царевиче. С 1573 г. – в Новосили, в 1575 г. – воеводой в Дедилове; в 1577-1579 гг. – в Коломне. Известен как защитник Пскова от Стефана Батория в 1581 г., а в 1583 г. участвовал в походе на черемисов. При Федоре Ивановиче в 1585 г. он служил в Тарусе, в 1593 г. был пожалован в окольничие. В 1594 г. строил засеки от Курска и Орла для обороны от крымских вторжений. Умер 24 апреля 1604 года.

Четвертый из братьев – Петр Иванович – в 1565 г. был гонцом с наградными золотыми в полки. В походе царя 1571 г. был рындой с саадаком. В самом конце опричнины его пожаловали в окольничие и в августе 1572 г. он состоял на береговой службе на Оке, в 1577 г. – в Дедилове, в 1578 г. – на ливонском фронте. Умер бездетным в конце царствования Ивана Грозного[2].

Точных данных о рождении будущего полководца не сохранилось. Составители «Русского биографического словаря» писали неопределенно, что он родился в Москве в двадцатых годах XVI века. Сколько-нибудь заметную должность на «государевой службе» Дмитрий Хворостинин получил только в зрелом возрасте, видимо, после 30 лет. В разрядной книге он впервые упоминается только в 1559 г., когда ожидался набег крымского хана Девлет-Гирея. В том же 1559 г. Дмитрий Хворостинин «по крымским вестям» был отозван к Большому полку, но воеводской должности там не получил – был только головой, командиром отряда «детей боярских». Однако при благоприятных условиях выдвижение Дмитрия Хворостинина было медленным и понадобились десятилетия верной службы, чтобы он занял, наконец, самостоятельные большие должности в войске. Буквально каждый заметный шаг по военной лестнице сопровождался протестами[3].

В начале службы Хворостинину было присвоено звание стольника. В 1559 г. являлся воеводой в Шацке, затем в Большом полку с князем Иваном Дмитриевичем Бельским, в 1560 г. по «разряду от поля» – в Нижнем Новгороде. В 1562 г. государь отправил воевод из Юрьева к Тарвасу для похода против литовцев. В Большом полку были боярин и воевода князь Василий Михайлович Глинский и Хворостинин. Однако поход в Литву отложили, полки из Юрьева «ходили в ливонские немцы».

Первоначально на фронте Ливонской войны удалось одержать крупную победу. Осенью 1562 г. русские войска выступили в поход и осадили крупную литовскую крепость Полоцк. Дмитрий Хворостинин назван в ближайшем окружении царя: ему было велено «за государем ездить». 31 января 1563 г. город был взят в осаду. 5 февраля московские войска первый раз штурмовали Полоцк. В этот же день начался первый крупномасштабный артиллерийский обстрел города, который длился до вечера. После этого обстрела осажденные начали переговоры, которые велись в течение 5 – 8 февраля. Московские войска в ночь с 5 на 6 февраля установили осадные орудия у самых стен города. Вечером 7 февраля к Полоцку подошла тяжелая московская артиллерия, и Иван IV на переговорах потребовал безоговорочной капитуляции. 8 февраля переговоры были окончательно сорваны, потому что кто-то выстрелил в царского посла.

8 февраля обстрел города русской тяжёлой артиллерией. Орудия были установлены практически вплотную к стенам Великого Острога и просто разламывали их, пробивая насквозь. 9 февраля оборонявшиеся приняли решение, которое считают основной причиной быстрого падения Полоцка, - оставить и сжечь Великий Острог. Гарнизону, полоцким горожанам и боярам Полоцкого воеводства пришлось отступить в Полоцкий замок, а 10 – 25 тыс. «чёрных людей» сдаться в плен. Начался большой пожар, в котором сгорело 3 тыс. дворов, московские войска на плечах осажденных пытались ворваться в замок и среди пожара завязался упорный бой, шедший с переменным успехом, пока не подошло подкрепление, руководили которым Д.Ф. Овчинин и Д.И. Хворостинин, им удалось оттеснить осажденных в замок, но не с ходу взять его. Пленные «чёрные люди» показали большие запасы продовольствия, спрятанного в лесных тайниках около города, что оказало большую помощь московской армии.

9 – 10 февраля тяжёлая артиллерия была установлена напротив Полоцкого замка на пожарище Великого Острога. 10 – 14 февраля орудия били без перерыва целые сутки. В ночь с 12 на 13 февраля защитники замка предприняли вылазку всеми силами с целью уничтожения московской артиллерии, однако ничего не вышло. После непрекращающегося обстрела в течение 13 – 14 февраля в полоцком замке начался сильный пожар. К тому времени ядрами была разбита 1/5 часть стен замка, а в ночь с 14 на 15 февраля московские стрельцы, подобравшись к стенам, подожгли их в нескольких местах.

За несколько часов до рассвета 15 февраля, когда московские войска начали подготовку к генеральному штурму, положение защитников замка было безнадёжным. Переговоры шли вплоть до вечера 15 февраля и закончились капитуляцией города на условиях сохранения жизни и имущества осажденных. 21 февраля в лагерь царя прибыл посол Великого княжества Литовского для ведения переговоров о перемирии, которое тут же было заключено. 27 февраля, оставив в Полоцке гарнизон, Иван IV с основными силами вышел к Москве.

В крепость Дмитрий Хворостинин ворвался одним из первых. «Царь очень гордился этой победой. Недаром до конца своих дней Иван IV особо благоволил к большинству участников взятия Полоцка, лишь немногие из них попали на плаху, зато многие – в опричнину. Полоцкая победа стала для царя надолго приятным воспоминанием, и на людей, окружавших его под стенами осажденного города, ему было посмотреть отрадно»[4].

В 1564 г. были отправлены воеводы по украинским городам. В Великих Луках приказано быть царевичу Ибаку, многим другим и воеводе князю Дмитрию Хворостинину. В 1564 г. Хворостинин, бывший воеводой в Зарайске, со своими людьми сумел перехватить крымцев, возвращавшихся из набега с добычей из-под Калуги, разгромил их и освободил «полон». Осенью 1565 г. обострилась обстановка на «крымской украине». В 1566 г. войско крымского хана прорвалось к Болхову. Посланные воеводы П.М. Щенятев и И.В. Шереметев из-за местнического спора с поставленной задачей не справились. «Из опричных послал государь воевод с Москвы, князя Андрея Петровича Телятевского, Дмитрия да Андрея Хворостининых». Дмитрий командовал отрядом из 200 всадников. Взять Болхов хану не удалось, хотя он пришел «с пушками». Местные воеводы сделали вылазку и отогнали татар от города, тем даже не удалось сжечь посады. Узнав о приближении царского войска, хан поспешно отступил[5]. За этот поход Дмитрий Иванович получил в награду от царя «золотой» – монету, использовавшуюся в то время в качестве медали.

3 сентября 1568 г. царь и великий князь всея Руси Иван Васильевич задумал поход вместе со своим сыном царевичем Иваном против литовского короля, в Передовом полку в Вязьме князь Дмитрий Иванович Хворостинин. В 1569 г. новая «роспись от польской украины», в которой перечислены воеводы из опричнины, обязанные выйти с полками на «берег». Среди них, в Передовом полку в Калуге – Дмитрий Хворостинин. Затем он переведен еще ближе к Дикому Полю, в Тулу, первым воеводой Сторожевого полка. Тогда же получил высокий титул опричного окольничего.

В.Б. Кобрин писал по этому поводу следующее: «Дело в том, что в опричнину принимали не только палачей, но и опытных военачальников: ведь опричные войска участвовали в боевых действиях. Принятие в опричнину было знаком царской милости, наградой, от которой нельзя было отказаться. Поэтому один только факт службы в опричнине, если у нас нет в распоряжении сведений о злодеяниях, не может служить достаточным основанием, чтобы считать любого «воеводу из опришнины» палачом и убийцей. Мы не знаем ничего об участии Д.И. Хворостинина в тех или иных карательных акциях опричнины. Распространим и на него презумпцию невиновности и сохраним о нем память как о мужественном воеводе»[6].

Весной 1570 г. при очередном походе 50-тысячной орды крымского хана на Московское княжество татарские «загоны» проникли на Рязанскую землю, в Каширский уезд. Приграничный край подвергся страшному опустошению. Из Каширы боярин Иван Шереметев писал к царю и великому князю, что пришли на рязанские и каширские места крымские люди. Главные силы русского войска были выдвинуты к Оке. 21 мая 1570 г. за Зарайском воеводы Д.И. Хворостинин и Ф. Львов, не дожидаясь подкреплений, вступили в бой с противником и ночью разгромили один из «загонов», поймали «языков» и освободили многих пленников. Боевые действия оказались настолько удачными, что орда отступила, и 24 мая 1570 г. царь вернулся в столицу.

В 1571 г. с государем воеводы были в походе по полкам: в Передовом – окольничий князь Дмитрий Иванович Хворостинин. Войскам крымского хана Девлет-Гирея удалось прорваться через оборонительную линию «берега» и дотла сжечь Москву. Царь обвинил в этой неудаче князя Мстиславского. Вместе с другими боярами и «детьми боярскими» за Мстиславского поручился собственной головой и имуществом окольничий Дмитрий Хворостинин, а залог был огромным по тем временам – 40 тыс. руб. (важный штрих для характеристики личности воеводы)[7]. В 1572 г. при походе царя и великого князя в Великий Новгород и на шведов в Сторожевом полку – Хворостинин.

Громкую славу принесла Хворостину Молодинская битва 1572 г., когда было уничтожено 120-тысячное крымско-турецкое войско. «В Передовом полку князь Андрей Петрович Хованский да окольничий и воевода князь Дмитрий Иванович Хворостинин (4475 чел.). Собравшись с людьми, воеводы стояли по берегу: передовому полку в Калуге. А как по вестям были воеводы в сходе: в передовом полку с Хованским да с Дмитрием Хворостининым из Новосили воевода князь Михаил Лыков[8]». «Вопреки традиции передовой полк значительно превосходил по численности полк правой и левой руки. Такая большая численность объясняется тем, что Воротынский опасался обходного маневра хана, который в прошлом году прошел на Москву западнее «берега». Хворостинин как раз и прикрывал эту «старую» дорогу. В его распоряжении находилась также подвижная «судовая рать», которая могла быстро маневрировать по Оке или Угре – вятчане в стругах (900 чел.)[9]».

В ночь на 27 июля 1572 г. ногайский отряд мурзы Теребердея, наступавший в авангарде крымских войск, подошел к Оке и стремительным ударом сбил русскую заставу, прикрывавшую Сенькин перевоз. Находившиеся здесь 200 детей боярских отступили, а татары разрушили укрепления на московской стороне реки. Другой неприятельский отряд, которым командовал Дивей-мурза, овладел «перелазом» рядом с устьем р. Протвы, «против Дракина». Несмотря на захват второго плацдарма, главные силы крымской армии начали переправляться через Сенькин брод. Русские воеводы в Кашире (Сторожевой полк И.П. Шуйского и В.И. Умного-Колычева) и Тарусе (полк Правой руки Никиты Романовича Одоевского и Федора Васильевича Шереметева) не успели прикрыть эти переправы и помешать решающему броску врага к Москве.

В своих записках опричник Г. Штаден отмечал: «Когда царь подошел к р. Оке, князь Хворостинин послал меня с 300 служилых людей. Я должен был дозирать по реке, где переправится царь. Я прошел вверх несколько миль и увидел, что несколько тысяч всадников крымского царя были уже по сю сторону реки. Я двинулся на них с тремя сотнями и тотчас же послал с поспешеньем к князю, чтобы он поспевал нам на помощь. Князь, однако, отвечал: «Коли им это не по вкусу, так они сами возвратятся». Но это было невозможно. Войско царя окружило нас и гнало к р. Оке»[10].

Передовые отряды полка Хворостинина увидели перед собой такое множество татарских всадников, что после короткой схватки воевода решил не продолжать бессмысленного сражения (он имел около 3 тыс. воинов без пушек и «гуляй-города» против 60 тыс. ханского войска) и отступил. Однако неожиданное появление на фланге русских ратников на какое-то время задержало хана. Ночью на 28 июля 1572 г., прорвавшаяся армия Девлет-Гирея по серпуховской дороге двинулась к Москве. В этот час самым решительным образом действовал М.И. Воротынский. Находившийся под его командованием Большой полк, оставив позиции под Серпуховом, пошел к Москве, вслед за крымской армией, отрезая пути отступления. По флангам от Калуги, наперерез татарам шли Передовой полк Д.И. Хворостинина, от Каширы – Сторожевой полк И.П. Шуйского и В.И. Умного-Колычева.

30 июля за рекой Пахрой около деревни Молоди, в 45 верстах от Москвы, Передовой полк Д.И. Хворостинина настиг арьергарды армии Девлет-Гирея и разгромил их. Татары не выдержали удара и обратились в бегство. По разрядам, Хворостинин «домчал» сторожевой полк противника до ханской ставки. Встревоженный ударом русской конницы хан остановил наступление и начал отвод своих войск из-за Пахры. Он направил против войск Хворостинина находившийся при нем 12-тысячный отряд, вступивший в сражение с русскими дворянскими сотнями. Обладая подавляющим перевесом сил, татары опрокинули полк Хворостинина и начали его преследовать. Но общая обстановка уже изменилась. Умело маневрирующий Передовой полк, отступая, подвел противника под удар подошедшего к месту боев Большого полка, укрепившего позиции спешно поставленным «гуляй-городом». Начавшись небольшими стычками, столкновение у Молодей перерастало в большое сражение, от исхода которого зависела судьба войны.

Под прикрытием ружейного и артиллерийского огня засевших в «гуляй-городе» стрельцов и немецких наемников, дворянские конные сотни контратаковали татар, затем снова отходили за линию щитовых укреплений, и устремлялись на врага. Захвачен в плен татарский военачальник Дивей-мурза, погиб глава ногайского отряда Теребердей. Вскоре сражение стихло, возобновившись через два дня, в течение которых происходили короткие столкновения конных разъездов. Сильно поредевшие русские полки вынуждены были укрыться за стенами «гуляй-города». Хранившиеся запасы продовольствия быстро кончились, начался голод. Причиной было то, что крымцы, пользуясь огромным численным превосходством, отбили у Воротынского обозы и окружили его армию со всех сторон.

Получив ложное известие о шедших к русским воеводам подкреплениях, Девлет-Гирей решил использовать последний шанс и повел свои войска в решительную атаку. 2 августа крымская армия штурмовала «гуляй-город», оборону которого возглавил воевода Хворостинин, стремясь во что бы то ни стало разгромить русских и отбить Дивея-мурзу. Во время ожесточенного сражения под стенами крепости Большой полк под командованием М.И. Воротынского смог обойти неприятельскую армию, нанеся удар с тыла. Одновременно противник был атакован находившимися в «гуляй-городе» отрядами русской и немецкой пехоты. Эту атаку возглавил лично Дмитрий Хворостинин. Двойного удара ханское войско не выдержало. Татары бросились бежать. Множество их было перебито. Штурм «гуляй-города» не удался, в сражении погибли внук, сыновья Девлет-Гирея и второго лица в ханстве – калги, «а многих мурз и татар живых поймали». Ночью орда снялась с места и двинулась на юг, вслед за ней вернулась на Оку русская рать.

3 августа русские войска продолжали преследование неприятеля, захватывая пленных и добычу, и полностью уничтожили 2 татарских заслона, оставленные ханом на Оке и насчитывавшие до 5 тыс. всадников. До Крыма добралось только 5 тыс. чел. «Согласно укоренившейся традиции, славу победителя над татарами приписывают обычно главному воеводе Воротынскому. Назначение главнокомандующим в 1572 г. объяснялось не его дарованиями, а «породой», в полном соответствии с местническими порядками. Героем сражения на Молодях был молодой опричный воевода Хворостинин, формально занимавший пост второго воеводы передового полка. За два года до битвы Хворостинин нанес сильное поражение крымцам под Рязанью. Но в полной мере его военный талант раскрылся в войне с татарами в 1572 г»[11]. Даже если это преувеличение, важная роль опричного воеводы Хворостинина в событиях несомненна. Военный авторитет его необычайно высок. Он выдвигается в первый ряд русских полководцев, хотя личное положение после отмены в 1572 г. опричнины усложнилось: бывшие опричные воеводы поступали под начальство старших земских воевод, происходивших, как правило, из титулованной знати. В тех случаях, когда Дмитрий Хворостинин назначался на высокие военные должности, вспыхивали частые местнические споры. В результате он оказался вторым или третьим воеводой второстепенных полков[12].

Зимой 1573 г. состоялся поход я царя и великого князя под Вейсенштейн (Пайде) в Ливонскую землю и взятие города штурмом. Там был и окольничий князь Дмитрий Иванович Хворостинин - второй воевода полка Левой руки, в походе «под немецкие города» – второй воевода Передового полка. Весной 1573 г. на «берегу» воеводы назначены по полкам: в Передовом второй воевода – Хворостинин. Но и здесь он сумел отличиться. Крымцы двигались к Серпухову, но Дмитрий Хворостинин вышел им навстречу из Коломны, разбил орду под Воскресенском и погнал обратно.

Произошел сильный бунт в Казанской области, где луговые и горные черемисы, имея тайные связи с ханом Девлет-Гиреем, отделились от России. Осенью 1573 г. предпринят поход бояр и воевод в Муром для государева дела с казанскими людьми. Был в Муроме и Хворостинин. Здесь он просто назван в числе других окольничих, а перед походом «на казанские места» поставлен вторым воеводой Сторожевого полка в Шуе. Мятежников удалось усмирить. А на «берегу» роспись бояр и воевод по полкам: в Сторожевом – окольничий и воевода князь Дмитрий Иванович Хворостинин находился в Коломне. Остерегаясь, хотя уже и не страшась Девлет-Гирея, Иван Грозный время от времени собирал полки на берегах Оки; сам выехав из Новгорода летом 1574 г., осматривал многочисленное войско в Серпухове; посылал отряды и в степи, где являлись иногда ханские воины для разбоев.

До нас дошла запись проведенного Иваном Грозным лично в январе 1574 г. допроса русских людей, вернувшихся из крымского плена. Несчастных под пыткой спрашивал царь: «Кто из бояр наших нам изменяют: Василий Умной, Борис Тулупов, Мстиславский, Федор Трубецкой, Иван Шуйский, Пронские, Хованские, Хворостинины, Никита Романов, Борис Серебряный?» Многие из названных находились тут же, а один из них – Василий Умной-Колычев даже был главным распорядителем допроса[13].

В 1575 г. на «берегу» бояре и воеводы распределены по полкам: в Передовом – окольничий князь Дмитрий Иванович Хворостинин, стоял в Калуге. В 1576 г. начался поход царя и великого князя всея Руси Ивана Васильевича и сына его царевича Ивана Ивановича на «берег» против крымского хана Девлет-Гирея. А стоял государь со всеми людьми в Калуге. В полку Левой руки на Кашире – Хворостинин. Хан Девлет-Гирей, опасаясь долговременным бездействием заслужить презрение противника, в 1576 г. явился в «поле» с 50 тыс. всадников; но с Молочных Вод ушел назад, узнав, что московские полки стоят на берегах Оки; что сам Иван Грозный находился в Калуге. В сентябре 1576 г. царь со своим сыном и боярами решил послать воевод в немецкую землю на зиму с нарядом. Были воеводы под Колыванью (Ревель, Таллин), вторичная осада города в 1577 г. закончилась неудачей, роспись по полкам: в Передовом – окольничий и князь Дмитрий Иванович Хворостинин.

В 1577 г. Дмитрий Хворостинин – второй воевода в Коломне и Калуге. В 1578 г. он был «на берегу», руководя Сторожевым полком, и тотчас же поступил протест Михаила Тюфякина, второго воеводы: «Князь Михаил Тюфякин списков не взял за ним, князем Дмитрием, что ему с ним быть невместно». Затем Хворостинин находился в полку Левой руки, далее назначен вторым воеводой Большого полка в Ливонском походе, во время которого войско под его начальством взяло город Оберпален (Пылтсамаа), занятый после бегства короля Ливонского Магнуса, изменившего Ивану Грозному, сильным шведским гарнизоном. Взяв Оберпален и 200 пленников, воеводы отослали их на казнь в Москву и должны были идти немедленно к Вендену, но, споря между собой о начальстве, не выполняли царского указа.

В 1579 г. Стефан Баторий перешел к активным военным действиям против России. Он взял Полоцк, осадил Великие Луки, угрожал Пскову и Новгороду. Хворостинин снова на северо-западном рубеже, в пограничном Пскове, но только третьим воеводой в Передовом полку. Король Стефан Баторий захватил Витебск. Наступление поляков побудило царя направить воеводу Хворостинина с Передовым полком в Невель, откуда кратчайшие дороги вели в Полоцк. Хворостинин нанес поражение литовско-ливонским войскам около Ржева. В 1580 г. возобновились нападения крымских татар. В большой росписи «на берегу» бояре приказали быть вторым воеводой в Передовом полку Дмитрию Ивановичу Хворостинину, а стоять в Калуге. В Ржеве и Владимире бояре и воеводы были распределены по полкам: в Большом второй воевода – Хворостинин. Как только польский король придет к Смоленску, тогда велено воеводам быть по полкам: в Правой руке находился Дмитрий Хворостинин.

Воеводы в отсутствие распоряжений царя опасались действовать решительно, посылали отряды для наблюдения, защиты границ и только однажды рискнули вступить на вражескую территорию: князья Катырев-Ростовский, Хворостинин, Щербатый, Туренин, Бутурлин, соединившись в Можайске, совершили рейд к Дубровне, Орше, Шклову, Могилеву, Радомлю, выжгли уезды и посады этих городов, разбили литовские войска под стенами Шклова и привели в Смоленск множество пленников. Иван Грозный наградил их «золотыми», но это его не обрадовало. 17 марта 1581 г. воеводы стояли в Можайске, из Смоленска ходили войной на литовскую землю под Могилев и под иные города. В Большом полку второй воевода – Хворостинин, фактический руководитель похода. Опустошены окрестности Дубровны, Орши, Шклова, Могилева. Это был успех. Стефан Баторий начал свой поход на Псков. Тут же было велено «окольничему князю Дмитрию Хворостинину идти в Новгород». Но снова среди новгородских воевод Хворостинин поименован третьим. Когда польский король Стефан Баторий осадил Псков, окольничему князю Дмитрию Хворостинину было велено идти в Новгород. В псковской обороне 1581 – 1582 гг. принимал активное участие Андрей Хворостинин.

В 1581 г. в решающее наступление против русских перешли шведы, занявшие почти все крепости в Прибалтике. Закрепившись в Нарве и Ивангороде, они захватили пограничные крепости Ям и Копорье с уездами. Но в феврале 1582 г. противника ждала первая крупная неудача – воеводы князья Катырев-Ростовский, Тюменский, Хворостинин, Щербатый, выступив из Новгорода, шли к Нарве, Яму и за Неву в Финляндию. Передовой полк, командовали которым Д.И. Хворостинин и М.А. Безнин, недалеко от населенного пункта Лялица в Вотской пятине напал на шедших новым наступлением шведов. Шведы теснили русский строй, но Хворостинин быстрым и смелым ударом своей конницы переломил ход битвы. На помощь двигался Большой полк, остальные воеводы к бою не успели. Противнику пришлось в беспорядке отступить в Нарву. Царь прислал полководцам «золотые», еще раз отличив князя Дмитрия Хворостинина. Развить успех русским воеводам не удалось. В соответствии с требованием польского гонца П. Визгерда Иван Грозный повернул выдвинутые к Нарве войска в Новгород.

20 апреля 1582 г. приказано «на берегу» быть воеводам: в Передовом полку состоял Хворостинин, стоял в Калуге. Внезапно вспыхнул бунт в земле луговых черемисов, настолько опасный и жестокий, что казанские воеводы никак не могли усмирить его. В октябре 1582 г. Иван Грозный послал к ним войско с князем Елецким; узнав, что мятеж не подавить, велел выступить туда из Мурома полководцам князьям Ивану Воротынскому и Дмитрию Хворостинину. Новые вести еще более усиливали опасность: крымский хан Мехмет-Гирей, вопреки мирной грамоте, установил контакт с черемисскими мятежниками и был готов напасть на Россию; ногаи, подстрекаемые им и Сибирским ханом Кучумом, совершали набеги в Камских пределах. Крымское ханство не вторглось в русские земли, но восстание черемисов продолжалось до смерти Ивана Грозного: не имея средств для долговременной войны в поле, племена с жестокостью царских воевод боролись насмерть с московскими войсками за независимость летом и зимой на сожженной местности, в лесах и пещерах.

Затем князь находился в Новгороде. 31 декабря 1582 г. определен наряд в зимнем походе на шведов по полкам: в Передовом – окольничий и воевода князь Дмитрий Иванович Хворостинин. Пора громких шведских успехов миновала. Несмотря на все усилия, противнику так и не удалось захватить хорошо укрепленный Орешек. Вскоре начались мирные переговоры, 10 августа 1583 г. между представителями Московского государства и Швеции, которые собрались на р. Плюссе, было заключено перемирие на 3 года, считая от 29 июня 1583 г. Тогда и закончилась длившаяся 25 лет Ливонская война.

Новая «роспись» воеводам «на берегу и по украинам». Хворостинин на юге, в Калуге, вторым воеводой в передовом полку. В 1583 – 1584 гг. он усмирил взбунтовавшихся луговых черемисов и казанских татар. Сведения об этом находим у В.Н. Татищева: «Перед смертью царя Ивана Васильевича изменили казанские татары, воевод, архиепископа и прочих русских людей побили. Зимой 1583 г. послал государь полки с разными воеводами татар, чувашей и черемисов воевать и Казань возвратить, но татары частью на походах, частью на станах многих воевод разбили, и принуждены были отступать»[14].

Воеводы по полкам собирались в Муроме, срок – Дмитриев день. В Большом полку окольничий и воевода князь Дмитрий Иванович Хворостинин был поименован сразу за известным полководцем Иваном Михайловичем Воротынским, причем ему царем «меньшой наказ тайной дан». А «на берегу» были бояре и воеводы на поле: в Передовом полку – второй воевода Хворостинин. В 1584 г. по государеву приказу решено послать воевод по полкам в казанский зимний поход. В Правой руке – окольничий и воевода князь Дмитрий Иванович Хворостинин. «Казанцы, слыша вступление на престол царя Федора, прислали с повинной просить. Потому государь послал в Казань воевод и велел в черемисах нагорных и луговых поставить города. И в том же году воеводы поставили Кокшайск, Цивильск, Уржум и другие города, и тем оное царство укрепили». А грамоты от государя писались окольничим и воеводам Федору Васильевичу Шереметеву да князю Дмитрию Ивановичу Хворостинину с товарищами». Хворостинин уже не полковой воевода, а один из двух военачальников всей рати. До самостоятельного командования осталось совсем немного[15].

В 1584 г. Дмитрий Хворостинин был назначен первым воеводой в Большом полку на «крымской украине». Князь Михаил Туренин писал из Зарайска, что ему «меньше» Хворостинина «быть немощно». Специальным царским указом князю велено быть «по прежней росписи», а после, «как служба минует», обещано «дать суд и счет». А из Тулы писал князь Андрей Хилков: и ему ниже Дмитрия Хворостинина «быть невместно». Снова специальный царский указ: «По государеву указу к князю Андрею Хилкову писано, а велено быть по росписи с боярином князем Дмитрием Ивановичем Хворостининым; как служба минует, а будет ему до князя Дмитрия дело, и он тогда на него государю бьет челом, и государь велит ему на князя Дмитрия дать суд и счет»[16]. Тогда же Дмитрий Хворостинин был пожалован в бояре и назначен государевым наместником в Рязани, с поручением охранять всю приграничную линию от ордынских набегов.

В феврале 1585 г. был у царя и великого князя всея Руси Федора Иоанновича польский посол Сапега. И государь указал, как при польском после быть чином и как боярам сидеть. Царь был на троне с державой и скипетром; вблизи него стояли рынды в белой одежде и золотых цепях, у трона Борис Годунов, все остальные находились дальше. В большой лавке сидел князь Дмитрий Иванович Хворостинин. «Принадлежащие же на самом деле к собственному и тайному совету царя (именно те, которые ежедневно находятся при нем для совещания по делам государства) носят прибавочный титул думных и называются думными боярами, а собрание их, или заседание, Боярской Думой. Имена их в настоящее время суть следующие: «Князь Димитрий Иванович Хворостинин…»[17].

«Лев Сапега, с целью устрашать новое московское правительство, объявил, что султан готовится к войне с Москвой; требовал, чтобы царь дал королю 120 тысяч золотых за московских пленников, а литовских освободил без выкупа на том основании, что у короля пленники все знатные люди, а у царя простые; чтобы все жалобы литовских людей были удовлетворены и Феодор исключил из своего титула название Ливонского. Новое московское правительство наследовало от старого сильное нежелание воевать с Баторием, и потому решено было употребить все усилия, чтоб продлить перемирие. Государь приговорил с боярами, как венчался царским венцом: литовских пленников всех что ни есть отпустить в Литву даром, а о своих пленниках положить на волю короля Стефана. Сапеге объявили об этом решении, что 900 пленных уже освобождены и ждут такого же поступка и от Стефана, новым жалобам литовских подданных будет удовлетворено, но что касается до жалоб, относящихся еще к временам царя Ивана Грозного, то это дела старые, о них припоминать непригоже, были в то время обиды и русским людям от Литвы, но о них государь не упоминает; название Ливонского Феодор наследовал от отца своего вместе с царством. Посол уехал, заключив перемирие только на 10 месяцев»[18].

В ноябре 1585 г. по ногайским вестям государь приказал послать в Рязань из Москвы боярина и воеводу Хворостинина первым воеводой в Большом полку. Назначение опытного воеводы было очень своевременным. Крымцы резко активизировали военное давление на русские рубежи. В 1585 г. татары напали на Рязанщину, однако Дмитрий Хворостинин вовремя сумел выдвинуть войска к Шацку и вынудил их к отступлению. В 1586 г. он был там наместником, которому надлежало фактически возглавить всю оборону юга. В случае если большие ногаи пошли бы на мещерские места, и боярину, и воеводам князю Хворостинину с товарищами было велено идти к Шацку помогать своим. Когда враг пришел бы на рязанские места, а воеводы с князем Андреем Васильевичем Трубецким пошли помогать, Хворостинину нужно быть в сходе в Большом полку. А если крымский царь или царевичи пойдут к «берегу», боярину и князю Дмитрию Ивановичу Хворостинину тогда следовало идти в сход к воеводе князю Борису Канбулатовичу Черкасскому и быть в Большом полку.

В 1586 г. Хворостинин – «большой воевода» на южной границе, и снова один из воевод, князь Владимир Бахтеяров, писал царю, что «ему в меньших товарищах у князя Дмитрия быть немощно». В следующем году право Дмитрия Хворостинина возглавлять Большой полк опротестовывал тульский воевода князь Федор Ноготков: «Ему, князю Федору, можно быть больше многими мест Дмитриева отца, Ивана Хворостинина, и тем его князь Дмитрий бесчестит; и государь бы пожаловал, велел челобитье его записать». Осенняя «роспись» воевод того же года: Дмитрий Хворостинин уже не в Большом полку, а «в Правой руке». Из Дедилова писал воевода Иван Салтыков, что «ему меньше князя Дмитрия быть невместно», а из Михайлова жаловался другой воевода, князь Иван Токмаков, что «велено ему по росписи быть в Сторожевом полку, а боярину Хворостинину в Правой руке, а ему меньше князя Дмитрия быть невместно»[19]. В 1586 г. крымцы и ногайцы предприняли совместное выступление, в котором только татар насчитывалось до 30 тыс. И снова неудача: из Коломны выступил навстречу Передовой полк и разгромил ордынцев.

В 1587 г. был определен наряд от литовской и немецкой стороны и от крымской украины, от поля к берегу и по украинным городам. 29 мая 1587 г. к государю приехал из Путивля станичный голова Семейка Безобразов, сообщивший, что и по смете, и по сакме, и по дыму двадцать и более тысяч войск крымского хана или царевичей идут большой муравской дорогой. И по тем вестям царь послал из Москвы на берег боярина и воеводу князя Дмитрия Ивановича Хворостинина с товарищами, а велел им быть в трех полках, постоять в Серпухове, с людьми собираться и проведать, на которые места большие воинские люди придут, идти туда и помогать, и делом государевым промышлять. В пограничные области России вторглось до 40 тыс. ордынцев. Дмитрий Хворостинин успел подойти с полками к «берегу», а затем переправиться через реку и сосредоточиться неподалеку от Тулы. Ордынцы пограбили окрестности, но на прямой бой с сильным русским войском не решились и отступили. Московские воеводы не отходили от берегов Оки; стояли в Туле, Серпухове, ожидая набега самого хана.

25 декабря 1587 г. царь и великий князь всея Руси Федор Иванович решил с митрополитом Иовом, священным собором и со всеми боярами как стоять против польского короля и шведского и как свои окраины беречь от крымского хана. В Передовом полку – отозванный в Новгород с юга боярин и воевода князь Дмитрий Иванович Хворостинин, и вновь поход не состоялся. Но Россия не могла смириться с тем, что шведы закрыли выход к Балтийскому морю. Для Хворостинина приближалась главная в его жизни война.

В 1588 – 1589 гг. Хворостинин находился в Туле. В 1588 г. били челом царю, что «им меньше князя Дмитрия быть немощно» сразу несколько знатных воевод: Михаил Туренин, Михаил Кашин, Михаил Салтыков, Андрей Хилков. Последовало гневное разъяснение царя: «До князя Дмитрия Хворостинина и дела им нет!» Но Михаил Туренин не успокоился, снова «бил челом государю на боярина князя Дмитрия Ивановича Хворостинина о местах». Дело кончилось тем, что обидчивого воеводу было велено «в государевой опале взять к Москве», на его место был назначен другой. Но, тем не менее, местнические споры продолжались, судя по записям разрядной книги, и в 1589, и в 1590 гг., т.е. до конца жизни Хворостинина. В росписи по «украинным городам на Туле бояре и воеводы князь Тимофей Романович Трубецкой да Дмитрий Иванович Хворостинин. Тула была центром обороны юга, сюда должны собираться в случае опасности нападения крымского хана Казы-Гирея воеводы с полками. В этом случае «на сходе» всего войска Дмитрий Хворостинин становился воеводой Большого полка, в привычной для себя роли командующего войсками южной границы[20].

10 августа 1589 г. по шведским вестям царь и великий князь всея Руси Федор Иванович послал в Великий Новгород бояр своих и воевод по полкам. В Большом полку боярин и воевода князь Дмитрий Иванович Хворостинин. Окольничий Хворостинин и казначей Черемисинов получили наказ: требовать Нарвы, Ивангорода, Яма, Копорье, Корелы, за эти города заключить договор с братством и заплатить до 20 тыс. рублей, а без Нарвы давать только до 15 тыс.; заключить вечный мир с братством даже за три города – Ям, Копорье и Корелу; если же шведы будут уступать только два города, то не решать дела без отсылки с государем. Когда уже послы отправились и переслались со шведскими послами насчет времени переговоров, то получили новый царский наказ: «Говорить с послами по большим, высоким мерам, а последняя: в государеву сторону Нарву, Ивангород, Ям, Копорье, Корелу без накладу, без денег; если же не согласятся уступить этих городов без денег, то ничего не решать без отсылки с государем: если же согласятся, то заключить вечный мир без братства». Шведские послы объявили, что они не уступят ни одной пяди земли, не только городов; русские отвечали им: «Государю нашему, не отыскав своей вотчины, городов Ливонской и Новгородской земли, с вашим государем для чего мириться? Теперь уже вашему государю отдавать нам все города, да и за подъем государю нашему заплатить, что он укажет»[21].

Значение Хворостинина отметил английский посол Джильс Флетчер, который находился в Москве в 1588 – 1589 гг.: «Большим Воеводой, или генералом, бывает теперь, обыкновенно, в случае войны, один из следующих четырех: князь Феодор Иванович Мстиславский, князь Иван Михайлович Глинский, Черкасский и Трубецкой. Все они знатны родом, но не отличаются никакими особенными качествами, и только Глинский обладает несколько лучшими дарованиями. Чтоб заменить этот недостаток воеводы, или генерала, к нему присоединяют другого, также в качества генерал-лейтенанта, далеко не столь знатного родом, но замечательного по храбрости и опытности в ратном деле, так что он распоряжается всем с одобрения первого. Теперь главный у них муж, наиболее употребляемый в военное время, князь Димитрий Иванович Хворостинин, старый и опытный воин, оказавший большие услуги в войнах с татарами и поляками. Под воеводой и его генерал-лейтенантом находятся еще четверо других, которые командуют всей армией, разделенной между ними, и могут быть названы генерал-майорами»[22].

В январе 1590 г. состоялся поход государя на шведского короля Юхана III к городам Ругодиву (Нарва), Ивангороду, Яму, многочисленное русское войско выступило к шведским границам; сам царь находился при нем; воеводами были: в Большом полку – князь Федор Мстиславский, занимавший после ссылки отца первое место между боярами, в Передовом полку – князь Дмитрий Хворостинин, считавшийся лучшим полководцем; при царе, в звании дворовых, или ближних воевод, находились Борис Годунов и Федор Никитич Романов. Формально во главе войска встали князья Мстиславский и Трубецкой. Воевода Дмитрий Хворостинин получил довольно скромное назначение в передовой полк. Видимо, это было сделано, чтобы избежать лишних местнических споров: главная роль в войне, судя по развитию событий, принадлежала именно Хворостинину. Р.Г. Скрынников прямо утверждал, что фактически возглавил наступление против шведов самый выдающийся из воевод – боярин князь Д.И. Хворостинин. Это было действительно так: именно Передовой полк, где он был воеводой, одержал наиболее впечатляющие победы, решившие исход всей кампании[23].

В Новгороде государь распределил полки: одним идти в Финляндию, за Неву, другим – в Эстонию, до Балтийского моря; а сам с главными силами 18 января 1590 г. выступил к Нарве. Поход был трудным зимой, но 27 января русские войска взяли Ям. В районе Нарвы и Ивангорода был сосредоточен 20-тысячный шведский корпус под начальством генерала Густава Банера, который прикрывал подступы к этим главным крепостям. 27 января, не ожидая подхода главных сил, Передовой полк Хворостинина атаковал шведов. Упорное сражение продолжалось с 2 часов дня до вечера, в тяжелом бою противник отошел в Нарву, где было плохое снабжение. Банер, оставив в крепости нужное число воинов, был вынужден ночью отступить за реку Нарову, к городу Везенберг (Раквере), преследуемый азиатской конницей русских, бросив весь обоз, пушки; в числе многих пленников находились и знатные шведские чиновники. Путь к Ивангороду был открыт для русского войска, которое подошло 2 февраля.

При штурме русскими отрядами Нарвы стали проявлять активность шведские войска, отступившие ранее к Раковору, и тогда же было велено послать подкрепление заслону. В Передовом полку «в посылке к Раковору» был первым воеводой князь Дмитрий Хворостинин. Помощи извне защитники Нарвы не получили, и это решило судьбу войны. Шведский гарнизон понес во время штурма большие потери, восполнить которые возможности не было. В то время как русские беспрепятственно опустошали Эстонию до Ревеля, а Финляндию до Або, король Юхан IIIне имел больше резервов. Шведский командующий в Нарве генерал Карл Горн обратился с просьбой о перемирии. Согласие на переговоры было дано, артобстрел прекратился.

Шли дни, обстрелы города перемежались переговорами, шведы стояли на своем. Обстановка начала меняться не в пользу русского войска. Наконец 25 февраля перемирие сроком на 1 год было заключено. Поход закончился. Успех зимней кампании 1590 г. определили несколько факторов. Во-первых, быстрые удары ликвидировали или блокировали шведские опорные пункты, из которых могли быть нанесены тыловые удары русскому осадному войску (Ям, Копорье). Во-вторых, воевода Дмитрий Хворостинин в полевом сражении разбил шведское войско, прикрывавшее Ивангород и Нарву, что позволило главным силам русских беспрепятственно подойти к этим крепостям и сразу начать осадные работы. В-третьих, были надежно закрыты «колыванская» и «раковорская» дороги (что сделал Хворостинин), шведский гарнизон в Нарве оказался в изоляции, помощи он не получил. И, в-четвертых, решающим при осаде Нарвы было явное превосходство русской артиллерии, именно стрельба из «наряда» сокрушила оборону и заставила шведов начать переговоры. Несмотря на неудачный приступ к Нарве, отбитый с большой для русских потерей, шведы видели невозможность продолжать с успехом войну и 25 февраля заключили перемирие на один год, уступив царю Ям, Ивангород и Копорье, обещая уступить и больше (даже всю землю Корельскую, Нарву и другие эстонские города) на будущем съезде посольском[24].

Оставив воевод в трех взятых крепостях, царь Феодор Иванович спешил возвратиться в Новгород и Москву праздновать победу над одной из сильных европейских стран, с которыми его отец не советовал воевать, опасаясь их превосходства в военном искусстве. В 1595 г. в Тявзино русские послы подписали «вечный мир» со Швецией, по которому шведы возвращали все захваченные ими после Ливонской войны русские земли, в том числе и Корелу с уездом. 7 августа 1591 г., не дождавшись окончания войны со Швецией, знаменитый полководец Дмитрий Хворостинин умер, перед смертью приняв пострижение под именем Дионисия. Воевода, стоявший по местническому счету намного ниже своих соратников, поднялся благодаря полководческому таланту и верной службе на благо Отечества до самых вершин военной иерархии. Он был воеводой Большого полка, возглавлял оборону южной границы, получил боярский чин (что удавалось далеко не всем высокородным князьям), заседал «в большой лавке» при приеме иноземных послов, был одним из десяти бояр, входивших в тайную ближнюю царскую думу. Взлет, непонятный многим современникам. Недаром с Дмитрием Хворостининым столько раз спорили «о местах» его знатные подчиненные[25].

Таким образом, Дмитрий Хворостинин сыграл важную роль в формировании военной системы, с которой Россия вступила в XVII столетие, но, к сожалению, остался неизвестной многим и мало упоминаемой историками личностью. До сих пор о нем не принято говорить как о великом военачальнике, пока ему отведена в истории роль второго плана, однако его достижения требуют пересмотра данного положения и признания выдающейся роли Дмитрия Хворостинина в русском военном искусстве.

Список использованных источников и литературы

Источники

1. Разрядная книга 1475 – 1598 гг. – М.: Наука, 1966. – 614 с.

2. Штаден Г. Записки немца-опричника. – М.: РОССПЭН, 2002. – 238 с.      

3. Флетчер Дж. О государстве Русском. – М.: Захаров, 2002. – 168 с.                      

Литература

4. Веселовский С.Б. Исследования по истории опричнины / С.Б. Веселовский; отв. ред. М.Н. Тихомиров – М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1963. – 538 c.

5. Каргалов В.В. Полководцы X – XVI вв. – М.: Изд-во ДОСААФ СССР, 1989. – 333 с.

6. Кобрин В.Б. Иван Грозный. – М : Изд-во «Московский рабочий», 1989. – 175 с.

7. Скрынников Р.Г. Великий государь Иоанн Васильевич Грозный. В 2 т. Т. 2. – Смоленск: Русич, 1996. – 448 с.

8. Соловьев С.М. Сочинения. В 18 кн. – Кн. 3. – Т. 6. Ист. России с древнейших времен. – М.: Мысль, 1989. – 783 с.

9. Татищев В. История Российская. В 3 т. Т. 3. / В. Татищев. – М.: АСТ: Ермак, 2005. – 860 с.

[1] Каргалов В.В. Полководцы X – XVI вв. – М., 1989. – С. 308, 310.

[2] Веселовский С.Б. Исследования по истории опричнины. – М., 1963. – С. 235-236.

[3] Каргалов В.В. Указ. соч. – С. 309-311.

[4] Кобрин В.Б. Иван Грозный. М., 1989. – С. 52.

[5] Каргалов В.В. Указ. соч. – С. 311-312.

[6] Кобрин В.Б. Указ. соч. – С. 91.

[7] Каргалов В.В. Указ. соч. – С. 313.

[8] Разрядная книга 1475 – 1598 гг. – М., 1966. – С. 247.

[9] Скрынников Р.Г. Великий государь Иоанн Васильевич Грозный: В 2 т. – Т. 2. – Смоленск, 1996. – С. 170; Каргалов В.В. Указ. соч. – С. 251.

[10] Штаден Г. Записки немца-опричника. – М., 2002. – С. 115.

[11] Скрынников Р.Г. Указ. соч. – С. 172.

[12] Каргалов В.В. Указ. соч. – С. 314.

[13] Кобрин В.Б. Указ. соч. – С. 64.

[14] Татищев В. История Российская: в 3 т. – Т. 3. – М., 2005. – С. 715.

[15] Татищев В. Указ. соч. – С. 716; Каргалов В.В. Указ. соч. – С. 316.

[16] Каргалов В.В. Указ. соч. – С. 309.

[17] Флетчер Дж. О государстве Русском. – М., 2002. – С. 59.

[18]   Соловьев С.М. Сочинения. В 18 кн. – Кн. 4. – Т. 7: История России с древнейших времен. – М., 1989. – С. 196.

[19] Каргалов В.В. Указ. соч. – С. 309.

[20] Каргалов В.В. Указ. соч. – С. 310, 321.

[21] Соловьев С.М. Указ. соч. – С. 224.

[22] Флетчер Дж. Указ. соч. – С. 87-88.

[23] Каргалов В.В. Указ. соч. – С. 321.

[24] Соловьев С.М. Указ. соч. – С. 225.

[25] Каргалов В.В. Указ. соч. – С. 328.

• История Руси (допетровская эпоха)