Назаров Н.М.

Государство существует не для того, чтобы превратить земную жизнь в рай, а для того, чтобы помешать ей окончательно превратиться в ад.

Николай Бердяев

Цель сравнительного исследования состоит в выявлении общих закономерностей развития правовых явлений и институтов, поскольку только сравнение различных правовых аспектов позволяет разграничить общее и особенное, случайное и закономерное в праве. Это позволяет увидеть преимущества и недостатки права. Определённую теоретическую и практическую значимость представляет также исследование уголовно-правовых запретов на отравление в истории отечественного права.

Яд - принятое в медицине обозначение вредного вещества, вызывающего отравление или смерть при попадании в организм в малом количестве.

В роли яда может оказаться любое химическое соединение, попавшее в организм. Знаменитый врач средневековья Парацельс считал, что «всё есть яд, и ничто не лишено ядовитости. Яд от лекарства отличается дозой», т.е. одно и то же химическое вещество может быть ядом, лекарством или необходимым для жизни средством.[1]

Издавна яд считался идеальным средством решения политических задач, устранения конкурентов и всех недовольных.

Как свидетельствуют источники, на Руси «передовые достижения» в этой области также были хорошо известны. Сейчас это подтверждают совместные работы археологов и химиков.

До наших дней дошли многочисленные летописи, содержащие описания убийств, совершённых с применением яда. В ходе многочисленных раскопок археологами были обнаружены сосуды, содержащие ртуть и другие яды, которые использовали в тот или иной исторический период для достижения определённых целей.

За ядами на Руси с древности закрепилось слово «зелье». В летописях, естественно, мы не найдём уточнений, о каких именно ядах идёт речь – растительного, животного или минерального происхождения, в таких тонкостях разбирался лишь «пользователь», отравитель, но сейчас известно, что все виды ядов использовали для отравления.

Сегодня из летописных источников и заключений специалистов известно об отравлении целого ряда лиц, оставивших свой след в истории нашего отечества. Например, соединениями мышьяка был отравлен князь Дмитрий Шемяка, племянник литовского князя Витовта Михаил, молодая жена Ивана IIIвеликая княгиня Мария, солями ртути была отравлена вдова Василия III Елена Глинская, солями ртути также была отравлена первая жена Ивана IV царица Анастасия и т.д.[2]

Даже простое перечисление данных летописей за XIV – XV века свидетельствует, что яд на Руси – дело известное, очень распространённое, почти обычное…

В связи с вышеизложенным объективной необходимостью, требованием времени было установление законодательных запретов на отравление и установление ответственности за убийства, совершённые путём отравления.

Первые упоминания о «зелье» имеются в некоторых законодательных документах XII века.

Например, в Уставной грамоте смоленского князя Ростислава в числе тяжб, подсудных епископу, записано: «…зелья и душегубства тяжа епископля». В статье 9 Устава князя Владимира Святославовича, который относят к концу XII – первой половине XIII в., также перечисляются дела, подлежащие ведению епископов. Среди них «зелье», «зелейничество».[3] Данная статья характеризует широкую юрисдикцию древнерусской церкви. Церковь осуществляла судопроизводство по этим делам. «Зелейничество» рассматривалось как преступление против веры.

Устав Всеволода называет также «чародеяние», которое имеет сложный объект: оно есть знание особенных сил природы (преимущественно «зелий» - трав), соединённое с пользованием этими силами во вред другим, почему зелейничеством называлось и отравление.[4] Подобные нормы в законодательстве того периода встречаются довольно часто.

Более детальное отражение уголовно - правовой запрет на отравление получил в Соборном уложении 1649 года. В главе XXII данного источника, которая называлась «Указ за какие вины кому чинить смертная казнь и за какие вины смертию не казнить, а чинить наказанье», содержатся две статьи, отражающие актуальность данной проблемы.

В статье 14 Соборного уложения записано: «А будет жена учинит мужу своему смертное убийство или окормит его отравою, а сыщется про то допряма, и ея за то казнити, живу окопати в землю, и казнити ея такою казнию безо всякия пощады, хотя будет убитого дети или иные кто ближния роду его того не похотят, что ея казнити, и ей отнюд не дати милости, и держати ея в земле // до тех мест, покамест она умрёт»[5]. В данной статье, как видно из её формулировки, убийство мужа путём отравления выделяется из числа общих способов совершения данного вида преступлений («…смертное убийство или окормит его отравою…»).

Убийство женой мужа, в том числе и путём отравления, относилось к числу квалифицированных убийств и каралось такой формой казни, которая применялась только в данном случае. Убийцу и её соучастниц вкапывали в землю стоя или на коленях по плечи, вместе с руками, и оставляли в таком положении без пищи и питья до наступления смерти. За этим следила специальная стража. Около окопанной находился священник. С зажжённой восковой свечой он читал молитвы. Мучительная, голодная смерть наступала на второй или третий день, но нередко – через 7-8 дней, а иногда через 12-20 дней.[6]

В 1689 году Пётр I Указом «О неокапывании в землю жён за убийство мужей их, а об отсечении им голов» отменил столь жестокое наказание, велев отныне «…сечь головы;…».[7]

Статья 23 Соборного уложения содержит следующую норму: «А будет кто кого отравит зельем, и от тоя отравы тот, кого отравят, умрёт, и того, кто такое злое дело учинит, пытать накрепко, напередь того он над кем такова дела не делывал ли, и пытав его, казнити смертию».[8]

Уложение впервые выделяет в законодательстве в качестве квалифицированного убийства убийство путём отравления. Статья предусматривает пытку не как средство выявления вины, которая подразумевается установленной. Законодатель ставил целью установить через пытку, не совершалось ли таких преступлений ранее. Этим подчёркивается особо опасный характер преступления. Смертная казнь осуществлялась по принципу талиона: обвиняемых в отравлении заставляли выпивать яд.

В дальнейшем уголовно – правовые запреты на отравление нашли своё отражение в законодательстве Петра I. Артикул воинский 1715 года в главе девятнадцатой – «О смертном убийстве», в артикуле 162 закрепил следующую норму: «Ежели кто другого отравою погубит, онаго надлежит колесовать».[9] Артикул 162 говорит об особом случае убийства – отравлении, которое рассматривается как квалифицированное убийство, совершённое мучительным способом, и наказывается квалифицированной же смертной казнью – колесованием. При этом общая норма об ответственности за умышленное убийство содержится в артикуле 154: «Кто кого волею и нарочно без нужды и без смертного страху умертвит,…оному голову отсечь».[10] Таким образом, выделение квалифицированной смертной казни – колесования подчёркивает особо опасный характер преступления.

Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года также закрепляет ряд норм, содержащих запрет на отравление. В Уложении помимо этого установлен запрет на изготовление и продажу «составов», способных причинить вред или смерть. К их числу относятся и яды. Те, кто под видом колдунов и чародеев продавали «мнимо – волшебные напитки или иные составы, имеющие будто бы сверхъестественные силы», арестовывались на срок от 7 до 3 месяцев. Если напитки эти были вредными или причиняли смерть, полагалось лишение некоторых особенных прав и преимуществ по ст.53 Уложения, заключение в смирительный дом на срок до 2-х лет и церковное покаяние (ст.1161).[11]    

Раздел десятый Уложения посвящён преступлениям «против жизни, здравия, свободы и чести частных лиц». Наиболее тяжким преступлением, согласно разделу десятому, являлось убийство. Различая убийства по способу их совершения, Уложение, наряду с убийством, сопряжённым с жестокими мучениями, с устройством засады, с корыстной целью и т.д. также выделяет убийство путём отравления. К отягчающим обстоятельствам законодатель относит отравление убитого для получения наследства либо собственности (ст.1924).

По Уложению самоубийство считалось одним из уголовных преступлений. Доставление средств для самоубийства (яда, например) рассматривалось как соучастие. Такое соучастие наказывалось каторжной работой.

Если лицо, примешав яд или другие средства или вещества в съестные припасы или напитки, делало здоровье человека неизлечимым или это приводило к расстройству умственных способностей, то оно подвергалось наказанию по ст.1948 Уложения как за совершение умышленного убийства. Причём, если это преступление совершалось врачами, фармацевтами или повивальной бабкой, то наказание повышалось на одну степень (ст.1957).

Подобные нормы ещё раз подчёркивают опасность применения ядов, актуальность данной проблемы и выражают волю законодателя, направленную на искоренение «зелья» из арсенала средств, направленных на разрешение конфликтов и противоречий интересов.

Отравление является квалифицированным видом убийства и в Уголовном Уложении 1903 года. Но такое значение имеет только умышленное отравление по Уложению о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года – только отравление с умыслом прямым, а по Уголовному Уложению 1903 года – отравление с умыслом как прямым, так и косвенным.

Редакторы Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года признали отравление квалифицированным убийством на том основании, что оно будто бы всегда предумышленно и представляет собой такую форму убийства, к коей способны и люди, не обладающие смелостью злодейства. Соображения эти, на мой взгляд, не представляются убедительными. Отсутствие «смелости злодейства» могло бы служить разве что основанием для меньшей, а вовсе не большей ответственности. Что же касается второго соображения – о необходимой предумышленности отравления, то оно противоречит действительности и с практикой не соотносится.

Под влиянием этого соображения Уложение о наказаниях уголовных и исправительных первоначально знало только предумышленное отравление. Но позднее, были внесены изменения, и Уложению стало известно и отравление без предумышления.

Тем не менее, на мой взгляд, никаких оснований видеть в отравлении квалифицированное деяние не существует, за исключением случаев применения мучительно действующего яда. В самом деле, отравление может произойти при самых различных обстоятельствах и вовсе не всегда свидетельствует о большей порочности преступника.

В то же время, следует учитывать, что большинство кодексов того периода относят отравление к числу квалифицированных видов убийства (за редким исключение, например голландское уложение). Подобные нормы выражают опасения своего времени, широкое распространение убийств путём отравления и направлены на ужесточение ответственности.

Лишь в первой половине XX века законодатель отошёл от давней традиции выделения убийств путём отравления. Первый советский Уголовный кодекс 1922 года в ст. 142 называет квалифицированные виды умышленного убийства.[12] Убийство путём отравления подлежит, как правило, квалификации по пункту «в» данной статьи как убийство, совершённое особо мучительным способом для убитого.

Следует обратить внимание, что в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года и в Уголовном Уложении 1903 года выделяется два самостоятельных способа убийства: убийство, совершённое особо мучительным способом, и убийство путём отравления. А в УК 1922 года убийство, совершённое особо мучительным способом, включает в себя и отравление. Но, как следует из формулировки п. «в» ст. 142, яд должен оказывать мучительное воздействие.

УК РСФСР 1960 года в пункте «г» ст. 102 к числу убийств при отягчающих обстоятельствах относит убийство, совершённое с особой жестокостью.[13] Признак особой жестокости имеет место, в частности, в случаях, когда убийство совершено способом, который заведомо для виновного связан с причинением потерпевшему особых страданий (использование мучительно действующего яда и т.д.). Подобная норма в дальнейшем включалась во все уголовные законы при кодификации.

Действующий УК РФ 1996 года в п. «д» ч. 2 ст.105 к числу квалифицированных видов умышленного убийства также относит убийство, совершённое с особой жестокостью. Особая жестокость в процессе лишения жизни чаще всего выражается в способе, особо мучительном для жертвы. К числу таких способов также относится использование мучительно действующего яда.[14] Действующий УК РФ значительно развил систему уголовно – правовых запретов на отравление. Само слово «отравление» встречается в ряде статей: ст.236, ст. 247, ст. 254, ст. 358.

При этом внимание законодателя в первую очередь обращено на последствия отравления. Например, в ч.1 ст.236 УК РФ установлена ответственность за нарушение санитарно-эпидемиологических правил, повлекшее по неосторожности массовое заболевание или отравление людей, а по ч. 2 подлежит квалификации данное деяние, если по неосторожности оно повлекло смерть человека. В ч. 2 статьи 247 УК РФ установлена ответственность за нарушение правил обращения экологически опасных веществ и отходов повлекшее «… отравление или заражение окружающей среды». В ст. 254 УК РФ отравление является одним из способов порчи земли. Ответственность наступает в том случае, если перечисленные в ч.1 данной статьи способы порчи земли повлекли причинение вреда здоровью человека или окружающей среде. В ст. 358 УК РФ наряду с ответственностью за другие деяния установлена также ответственность за отравление атмосферы или водных ресурсов, способные вызвать экологическую катастрофу. Нет последствий, перечисленных в данных статьях, - нет и уголовной ответственности.

Уголовно – правовые запреты на отравление, прямо не предусмотренные, подразумеваются в ряде статей действующего УК РФ. Например, в статьях, предусматривающих ответственность за умышленное причинение вреда здоровью человека; в ст. 238 – в случае сбыта товаров и продукции не отвечающим требованиям безопасности; в ст. 357 – геноцид; в ст. 358 – экоцид и т.д.

Из общего анализа уголовно – правовых запретов на отравление видно, что законодатель первоначально выделял как преступное деяние лишь отравление человека. Впоследствии, такую же правовую оценку получает отравление атмосферы или водных ресурсов, отравление земли, отравление окружающей среды и т.д.

Возможно, с принятием нового Уголовного кодекса или совершенствованием ныне действующего, законодателем будут внесены изменения и в регламентацию уголовно – правовых запретов на отравление. Как писал английский философ и государственный деятель Фрэнсис Бэкон: «…время - величайший мастер нововведений».

Список используемой литературы

1) Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. М. 2005

2) Законодательство Петра I/ отв. редакторы: А.А. Преображенский, Т.Е. Новицкая. М., 1997.

3) Комментарий к уголовному кодексу РСФСР / отв. редактор В.И. Радченко. М. 1994.

4) Комментарий к уголовному кодексу РФ / отв. редактор В.И. Радченко. М. 2009.

5) Основы токсикологии. Учебное пособие / под ред. П.П. Кукина., Н.Л. Пономарёва, К.Р. Таранцевой и др. М. 2008.

6) Отечественное законодательство XI-XX веков. Часть II. / под редакцией О.И. Чистякова. М. 2009.

7) Панова Т. Уж приготовлен яд, пощады не проси… // Знание – сила. 1998. №7.

8) Развитие русского права в первой половине XIX века / отв. редактор Е.А. Скрипилёв. М. 1994.

9) Российское законодательство X-XX веков. Том 1 / под общей редакцией О.И Чистякова. М. 1984.

10) Российское законодательство X-XX веков. Том 4 / под общей редакцией О.И Чистякова. М. 1986.

11) Соборное уложение 1649 года / руководитель авторского коллектива А.Г. Маньков. Ленинград. 1987.

[1] Основы токсикологии. Учебное пособие / под ред. П.П. Кукина., Н.Л. Пономарёва, К.Р. Таранцевой и др. М., 2008. С. 12

[2] Панова Т. Уж приготовлен яд, пощады не проси… // Знание – сила. 1998. №7. С. 64 – 69.

[3] Российское законодательство X-XX веков. Том 1 / под общей редакцией О.И Чистякова. М., 1984. С. 140

[4] Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. М., 2005. С. 379

[5] Соборное уложение 1649 года / руководитель авторского коллектива А.Г. Маньков. Ленинград. 1987. С. 130

[6] Соборное уложение 1649 года / руководитель авторского коллектива А.Г. Маньков. Ленинград. 1987. С. 387

[7] Законодательство Петра I. / отв. редакторы: А.А. Преображенский, Т.Е. Новицкая. М., 1997. С. 747

[8] Соборное уложение 1649 года / руководитель авторского коллектива А.Г. Маньков. Ленинград. 1987. С. 131

[9] Российское законодательство X-XX веков. Том 4 / под общей редакцией О.И Чистякова. М., 1986. С. 358

[10] Российское законодательство X-XX веков. Том 4 / под общей редакцией О.И Чистякова. М., 1986. С. 355

[11] Развитие русского права в первой половине XIX века / отв. редактор Е.А. Скрипилёв. М., 1994. С. 194

[12] Отечественное законодательство XI-XX веков. Часть II. / под редакцией О.И. Чистякова. М., 2009. С. 130

[13] Комментарий к уголовному кодексу РСФСР / отв. редактор В.И. Радченко. М., 1994. С. 198

[14] Комментарий к уголовному кодексу РФ / отв. редактор В.И. Радченко. М, 2009. С. 171

• Доходчиво и интересно о нашем прошлом