Грознов Е.А.

Введение

В октябре 1596 г. свершилось событие, которое коренным образом изменило судьбу большинства православного населения Западной и Южной Руси, и которое поныне оказывает существенное влияние на жизнь Белоруссии и Украины. Решением церковного Собора, состоявшегося в Бресте под влиянием Рима и иезуитов, прямым давлением Сигизмунда III, короля Речи Посполитой, была принята церковная уния, по которой на белорусских и украинских землях произошло соединение Католической и Православной церквей.

Краткая предыстория унии. Ее причины и предпосылки

После Великого Раскола (1054) папство мечтало о восстановлении единства Церкви, понимая под ним подчинение Восточной Церкви Западной, т.е. Римскому папе; иллюстрацией этого стремления стали Лионская (1274) и Флоренийская (1439) унии, которые были вызваны угрозой потери Византией государственной независимости и, будучи построены на насилии и обмане, в конечном итоге лишь усилили антагонизм между двумя мирами.

Православная Русь, граничившая с католическими государствами, привлекала самое пристальное внимание римского престола. Пропагандистская и миссионерская деятельность католиков на всем огромном пространстве Руси еще с XI-XII вв. была явлением обычным. Сильнее всего ее действие испытала на себе Галицко-Волынская Русь.

С образованием Великого княжества Литовского, оказавшегося на стыке двух христианских цивилизаций, унийное движение было перенесено именно сюда, тем более что политика великих князей Литовских этому благоприятствовала. Уже Ольгерд (1345-1377) добивался учреждения отдельной православной митрополии для Великого княжества Литовского.

Положение Православия в Великом княжестве Литовском ухудшилось после подписания Великим князем Литовским Ягайло Кревской унии (1385), одним из условий которой был его переход в католицизм. Католицизм возводился в ранг государственной религии Великого княжества Литовского, в том числе и «во всей подвластной ему Руси». Для укрепления католицизма, находившегося до этого в Великом княжестве Литовском в зачаточном состоянии, Ягайло издал ряд указов, которые не только утверждали права и преимущества церквей, духовенства, магнатов и шляхты исключительно римского обряда, но и допускали к занятию государственных должностей только лиц католического вероисповедания. Значительное ухудшение положение Православия в правление короля Польского и Великого князя Литовского Александра Казимировича (1492-1506) даже привело к войне с Великим княжеством Московским (1500-1503), что заставило его пересмотреть свою политику по отношению к Православию, заменив ее на более миролюбивую.

Большое значение имела для религиозной политики и Люблинская уния (1569), соединившая Польшу и Великое княжество Литовское в одно государство – Речь Посполитую. Уже на Люблинском сейме Сигизмунд II заявил, что склоняется к идее церковной унии, впрочем, предупредил, что единства веры хочет достигнуть без насилия совести [4].

Необходимо отметить еще один фактор, имеющий прямое отношение к нашей теме. В политике поздних Ягеллонов – Сигизмунда II (1548-1572) и Стефана Батория (1572-1586), в относительно благоприятное для Православия время, вызревает тактика, которая постепенно привела западнорусскую церковную иерархию к кризису. Одним из его проявлений было право патроната. Берущее начало в Древней Руси в форме попечения о нуждах Церкви со стороны князей и богатых благотворителей, оно выродилось в произвол королей, раздающих церкви и монастыри в опеку гражданским лицам с правом брать «все пожитки церковные себе» [4]. Пользуясь этим правом, короли Польские и великие князья Литовские раздавали архиерейские кафедры и настоятельские места без воли и ведома епархиальных владык, часто людям недостойным. При таких назначениях не обходилось без подкупов, процветала симония. Опираясь на могущество своих светских покровителей, епископы часто выходили из повиновения митрополиту. Эти нарушения вносили расстройство во внутреннюю жизнь Церкви, подтачивали ее нравственные устои и делали бессильной в противостоянии наступлению католичества.

Сыграло свою роль и появление в польско-литовских землях ордена Иезуитов в 1560-70-х гг [4]. Первоначально они боролись в Речи Посполитой с реформационными учениями, и вскоре направили свои силы против Православия. Как и в других странах Европы, они действовали прежде всего с помощью проповеди, печати и образования. Большой успех деятельность иезуитов имела среди православных магнатов и шляхты, которые охотно отдавали своих детей в иезуитские школы, откуда выходили убежденные приверженцы католицизма. Король Сигизмунд III (1587-1632), при котором и произошла Брестская уния, находился под сильным влиянием иезуитов [4].

События, непосредственно предшествовавшие унии

Следует отметить эпизод, связанный с приездом Вселенского Патриарха Иеремии, возвращавшегося с Руси в конце 1580-х гг, где он участвовал в восстановлении Патриаршества. В споре Львовского братства с еп. Львовским Гедеоном (Балабаном) Патриарх Иеремия встал на сторону братства и даже даровал ему право ставропигии. Во время этого же визита Иеремия возвел на западнорусскую митрополию Михаила (Рагозу), на поставлении которого настаивал король Сигизмунд III [5]. По настоянию участников православных братств, в противовес нововозведенному митрополиту Иеремия учредил должность экзарха, с широкими полномочиями по надзору за епископами, назначив на новую должность Кирилла (Терлецкого), еп. Луцкого.

Фигуры этих западнорусских иерархов являются одними из важнейших в истории унии.

Митр. Михаил (Рагоза) – в 1579 г. пострижен в монашество и возведён в архимандриты Минского Вознесенского монастыря. В июле 1588 г. Константинопольским патриархом Иеремией хиротонисан во епископа с возведением в сан митрополита Киевского, Галицкого и всея Руси.

Митр. Михаил был известен своим слабым характером. Так, когда Патриарх Константинопольский Иеремия предложил митр. Михаилу собрать Собор по вопросу о церковном благочинии и для суда над еп. Кириллом (Терлецким), Кирилл заставил митр. Михаила опасаться за свою жизнь, и Собор не состоялся. В последующие годы, когда польский король и католическое духовенство усиленно стремились ввести унию, митрополит Михаил лавировал, не присоединясь твердо ни к той, ни к другой стороне.

Известно письмо виленских иезуитов к Рагозе, писанное в то время, когда он был уже митрополитом. В нем они рекомендуют митрополиту не подавать мирянам «малейшего повода догадаться о Ваших намерениях и целях» [10]. Отсюда существует мнение, что митр. Михаил был воспитанником иезуитов и ими же был проведён в митрополиты с целью введения унии, но это едва ли верно. До самого конца 1594 г. нет свидетельств того, чтобы он имел наклонность к унии и старался скрывать эту наклонность. И только с конца 1594 г., когда он дал письменное согласие на унию, он действительно всячески старался скрывать от православных свое участие в этом деле в продолжение двух лет до самого Брестского Собора 1596 г.

По подписании Брестской унии в октябре 1596 г. митр. Михаил стал первым униатским митрополитом.

Скончался в сентябре 1599 г.

Гедеон (Балабан), еп. Львовский – происходил из мелкой украинской шляхты, был сыном предыдущего львовского епископа, который еще в 1566 г. выпросил у короля Сигизмунда II грамоту на эту епархию своему сыну, который тогда же и вступил в управление ею, не принимая духовного сана, и управлял под руководством отца более трех лет, до его кончины.

С 1582 г. выступал против введения на Украине григорианского календаря.

Затяжной конфликт еп. Гедеона с Львовским братством касался, в основном, имущественных и иерархических прав. После того, как Вселенский Патриарх решил конфликт в пользу братства, еп. Гедеон обратился к королю Сигизмунду III с просьбой назначить комиссию для пересмотра этого дела, после чего митр. Михаил (Рагоза) с ведома Патриарха объявил его лишённым сана и кафедры (см. выше), как не подчиняющегося ни митрополиту, ни собору, ни Патриарху и представившего чисто церковное дело на суд светской власти. Однако после того как в 1595 г. еп. Гедеон собрал духовенство своей епархии на собор, который объявил намерение признать власть римского папы, митр. Михаил восстановил его в епископских правах и даже отменил своё прежнее решение в пользу львовского братства.

После своего обращения из унии (см. ниже) до конца своих дней оставался твердым защитником Православия.

В начале XVII в. открыл две типографии. Открывал новые монастыри и заботился о преобразовании монашеской жизни. Всячески поддерживал бодрость и религиозный подъем в народе, который долго еще после него не поддавался унии.

Скончался в 1607 г. на Львовщине.

Кирилл (Терлецкий), еп. Луцкий – происходил из небогатого рода православных дворян. По-видимому, полноценного школьного образования не имел, т.к. латинского языка не знал, но был очень опытен в юридических делах.

В 1560-х гг. занимал должность протопопа соборной церкви в Пинске и в 1572 г. был назначен Пинским епископом. В 1585 г. он испросил себе у короля вакантную кафедру Лужской и Острожской епархии, принадлежавшей к числу богатейших. Первое время пользовался большим уважением со стороны кн. Константина Острожского, который думал, что в лице нового епископа он нашел деятельного и истинного пастыря церкви. Но вскоре Острожский лишил Терлецкого своего расположения.

Дело в том, что Терлецкий, став епископом, вел вельможный образ жизни. Он постоянно содержал при себе обширный штат слуг, многочисленную вооруженную охрану и даже несколько пушек. Так, с целью возвращения в состав епархиальных владений замка Жабче взял его штурмом и подверг разграблению, в результате чего множество людей погибло или подверглось насилию.

Кирилл Терлецкий был известен своим весьма предосудительным поведением: по его приказу совершались разбойные нападения на соседние имения, грабежи и убийства. В целом, он навлекал на себя обвинения в весьма широком спектре прегрешений, от мясоедения до убийства и изнасилования.

Наряду с Ипатием Поцеем (см. ниже), Кирилл Терлецкий был главнейшим деятелем унии среди православных епископов.

Скончался в 1607 году.

Как мы можем заключить из их биографий, уния стала для некоторых недобросовестных иерархов спасительным выходом из-под контроля как Патриарха, так и простого народа.

Из православных владык первым подал мысль об унии еп. Львовский Гедеон (Балабан), находившийся в конфликте с Львовским братством. Его поддержали епископы: Луцкий – Кирилл (Терлецкий), Пинский – Леонтий (Пельчицкий) и Холмский – Дионисий (Збируйский). В 1590 г. в Белзе они составили грамоту о том, что «для спасения своего и всего христианского люда» отдаются под главенство «наисвятейшего отца – римского папы» при условии сохранения Западнорусской церкви православных обрядов, уравнении униатских епископов с католическим духовенством в правах и пожизненного обеспечения за ними кафедр [4].

Еп. Леонтий (Пельчицкий) был сыном Холмского епископа, который еще при жизни написал грамоту (1577), где отказывался от епископии в пользу своего сына и передавал ее ему в управление со всеми правами. Благодаря ходатайству влиятельных людей Холма, грамота была утверждена королем Стефаном Баторием. «Унаследовав» Холмскую кафедру, Леонтий занимал ее по 1585 г., когда был переведен на Пинскую кафедру. Был возведен в шляхтичи с фамилией Пельчицкий. Епископ Леонтий участвовал на соборах в Бельзе и Бресте Литовском в 1590 г., подписал (среди прочих) соборную грамоту 1594 г. о расторжении общения с Восточной Церковью и признании папской власти, а также соборную грамоту 1595 г. папе Клименту VIII о вступлении в союз с Римскою церковью (см. ниже). Собственно до Брестского собора Леонтий Пельчицкий не дожил [8].

Профессор М. Коялович так характеризует Леонтия Пельчицкого: "Он был представителем тех недостойных людей в Западно-Русской иерархии, которые вовсе не уважали и не исполняли церковных правил касательно чистоты жизни духовных. Возведенные в сан епископский из женатых мирян, они не думали оставлять семейной жизни и жили со своими женами (Акты Зап. Руси, т. ІV, № 33), увлекшись, вероятно, учением протестантов, которые производили этот соблазн в латино-литовской церкви" [7].

Дионисий (Збируйский), еп. Холмский, также известен тем, что, будучи епископом, не оставлял семейной жизни, на что жаловались представители Львовского братства Вселенскому патриарху Иеремии в своем послании от 1592 г [2]. Его мотивы к принятию унии можно возвести к недовольству Патриархом Иеремией, во время своего визита в 1588 г. запретившим двоеженцев и троеженцев священников, которых еп. Дионисий, наряду с еп. Леонтием (Пельчицким), защищал [5].

Это заявление, хранившееся в тайне от других иерархов, Терлецкий в 1592 г. представил королю Сигизмунду III, который одобрил готовность принять унию.

Идея церковной унии получила еще более быстрое развитие, когда на Брестскую кафедру в 1593 г. был возведен Ипатий Поцей.

Ипатий Поцей – сын литовского чиновника православного вероисповедания. Учился в кальвинской школе и в Краковской академии. Поступил на службу к князю литовскому Николаю Радзивиллу Черному — главному распространителю учения Кальвина в Литве, сам сделался кальвинистом и оставался им до 33-летнего возраста. Пребывание в протестантизме оставило в памяти Поцея крайне негативные впечатления, и впоследствии он отличался ярко выраженными антипротестантскими настроениями, которые сыграли значительную роль в формировании его проуниатской позиции [11].

Около 1574 г. возвратился в Православие и перешел на государственную службу. Был земским судьею в Бресте, затем сенатором и брестским каштеляном. Воспитанный вне живых связей с православною церковью, Поцей не был тверд в православной вере и вскоре стал обнаруживать склонность к католической церкви. В марте 1593 г., король Сигизмунд III, по настойчивому желанию князя К. К. Острожского, назначил Поцея епископом Владимирским и Брестским; Поцей посвящен был в сан во Владимире луцким епископом Кириллом Терлецким. Посвящение Поцея в на эту кафедру было большим приобретением для задуманного польским правительством дела унии, так как умом, образованием, аристократическими связями, он превосходил всех тогдашних православных западно-русских епископов.

Можно сказать, что из всех западнорусских епископов-униатов лишь Ипатий Поцей действовал в направлении унии, исходя из религиозных мотивов. Очевидно, что именно образованный Поцей играл в деле подготовки унии решающую роль «интеллектуального центра» [11].

Продолжал активно бороться с Православием в Западной Руси и после заключения Брестской унии, особенно после того, как в 1599 г. стал униатским митрополитом (см. ниже).

Умер в 1613 г. во Владимире Волынском.

В конце июня 1594 г. в Сокале собрались епп. Дионисий (Збируйский), Гедеон (Балабан), Михаил (Копыстенский) и Кирилл (Терлецкий). Характерно, что сами епископы утверждали, что собраться их вынудили «кривды» со стороны митрополита и оскорбления со стороны мирян. Исходя из этого, некоторыми исследователями делается предположение о том, что проект унии поначалу был надеждой на силу, способную преодолеть накопившиеся проблемы: необходимость улучшить моральный климат в среде духовенства и обезопасить себя от светской власти и прочих мирян [6]. В Сокале были подготовлены, а в декабре 1594 г. сформулировали десять условий, на которых епископы согласились приступить к унии. Архиереи требовали от государства гарантии неприкосновенности своих имущественных прав, полного сохранения обрядовой практики церкви, отмены всех патриарших грамот.

Наконец, под давлением со стороны католических иерархов и самого короля, свое одобрение готовящейся акции высказал митрополит Киевский Михаил (Рагоза), получив от короля большое вознаграждение за свое согласие. Митр. Михаил долго скрывал от паствы свое решение. Когда же переговоры об унии перестали быть тайной, Львовское православное братство обратилось за помощью к Константинопольскому патриарху. Последний написал на имя митр. Рагозы две грамоты: одну с приказом низложить Львовского епископа Гедеона (Балабана), а другую – с выговором самому митрополиту. Получив их, митрополит Рагоза созвал в июне 1594 года собор в Бресте, на который приехали только Поцей и Терлецкий. Собор осудил еп. Гедеона и низложил его. Но это делалось лишь для сокрытия от патриарха и мирян истинных замыслов; члены собора знали, что его постановления не будут иметь силы, т.к. король в это время находился в отъезде.

Энергичные усилия двух сторонников унии – Кирилла Терлецкого и Ипатия Поцея – были щедро вознаграждены: оба получили грамоты от короля. А митрополит Рагоза вел себя двусмысленно и трусливо: то наказывал виленских епископов за волнения народа против него, то посылал послания с опровержением слухов об его измене.

Если Михаил Рагоза, Ипатий Поцей и Кирилл Терлецкий действовали в пользу унии осторожно и скрыто, то Гедеон Балабан – открыто и смело. В январе 1595 г. он созвал собор во Львове, на который при участии священства Львовской и других епархий были приняты все условия церковной унии.

Открытая измена Православию вызвала бурю негодования православного населения. Наиболее сильный протест высказал киевский воевода кн. Константин Константинович Острожский. Особенно его возмущало принятие унии посредством тайного соглашательства нескольких епископов, имевшего характер заговора. В 1595 г. Константин Острожский обратился к православному населению Речи Посполитой с Окружным посланием, в котором назвал действия епископов бесстыдными и беззаконными и призывал всех людей оставаться верными Православию. Послание произвело огромное впечатление среди православного населения Речи Посполитой и явилось началом широкого антиуниатского движения в стране, одним из проявлений которого стало восстание под руководством С. Наливайко. Епископы: Львовский – Гедеон (Балабан) и Перемышльский – Михаил (Копыстенский), оба активные сторонники унии, пораженные активными выступлениями народа, отреклись от своего участия в подготовке унии и вернулись в Православие.

Отказ еп. Гедеона (Балабана) от унии произошел при следующих обстоятельствах. Еп. Гедеон, доведенный до крайностей борьбой со Львовским братством, а также напуганный волнениями, задумал примириться с братством. С этой целью он еще в начале июня 1595 г. приезжал к князю Острожскому с просьбой принять на себя хлопоты по делу примирения. Князь согласился, но предварительно взял с него обещание: склонить на свою сторону епископа Перемышльского Михаила и открыто действовать против унии. В июле 1595 г. еп. Гедеон прибыл во Владимир Волынский и в присутствии властных особ объявил, что на двух съездах он, вместе с другими епископами, дал Кириллу Терлецкому бланковые листы со своими печатями и подписями для того, чтобы написать на них к королю и сенаторам жалобы на притеснения, претерпеваемые Православной Церковью; но Терлецкий, дескать, написал написал на бланках что-то другое, противное религии, правам и вольностям русских людей, – и он, еп. Гедеон, против такого постановления протестует. Тогда князь Острожский написал к Львовскому братству увещание примириться с еп. Гедеоном, и примирение состоялось. За ним отступил от унии и еп. Михаил (Копыстенский) [5].

Михаил (Копыстенский), еп. Перемышльский. Происходил из знатной дворянской фамилии. С 1591 г. – епископ Перемышльский и Самборский. Был женат, оставаясь в епископском сане. Подобно епископу Львовскому Гедеону (Балабану), сначала склонялся к принятию унии, но позже проявил себя истинным поборником Православия. Когда уния была утверждена соборным определением (1596), епископ Михаил заявил себя непримиримым противником ее, за что 10 октября 1596 года низложен униатами и вместе с епископом Гедеоном (Балабаном) предан анафеме. Несмотря на это еп. Михаил продолжал исполнять свой епископский долг и рукополагал священников даже в другие епархии, епископы которых отпали в унию. Немало притеснений претерпел он и от местной польской шляхты, отнимавшей земельные угодья и дома, принадлежавшие Перемышльской епископии. Скончался в 1610 году, оставшись верным Православию.

Тем не менее, король Сигизмунд III, успокоенный Терлецким и Поцеем, выдал в сентябре 1595 г. окружную грамоту, в которой говорилось о согласии митрополита и епископов на унию и об отъезде к Папе двух епископов для ее утверждения.

В ноябре 1595 г. Поцей и Терлецкий прибыли в Рим и изъявили покорность папе, но просили, чтобы православным были оставлены все их обряды и догматы. Однако папа Климент VIII предъявленных ими условий не принял и заставил не только подписать, но и подтвердить за себя и за других православных иерархов Западной Руси предложенное исповедание веры, которое, среди прочего, включало учение об исхождении Св. Духа «и от Сына» (filioque), причащение под одним видом, учение о чистилище, индульгенциях и главенстве папы. Православным оставлялись только их обряды, но с оговоркой: если они не противны католическому учению [4].

Таким образом, Поцей и Терлецкий сделали уступки папе, которые не были предусмотрены их единомышленниками и которые сближали принятую ими унию с католичеством. За свою сговорчивость Поцей и Терлецкий были возведены папой в звания прелатов и ассистентов римского престола. Им были вручены грамоты королю, митрополиту, епископам и крупным магнатам.

Поцей и Терлецкий, хотя и понимали, что подписали Латинское исповедание веры, однако в своем письме из Рима сообщали, что Греческое исповедание веры оставлено папой православным в неприкосновенности, в том числе Символ Веры без прибавления «filioque».

На Варшавском сейме весной 1596 г. вопрос об унии был поставлен открыто. Вскоре на сейм стали поступать официальные протесты земских послов (депутатов). Защитник Православия князь Константин Константинович Острожский лично протестовал против самочинно введенной унии. Во всех протестах единодушно высказывалось ходатайство о низложении епископов-униатов [9].

Протест князя Острожского вызвал открытые протесты православных мирян. Виленское духовенство также внесло формальный протест в городские книги против беззаконных действий своих иерархов, «безо всякого Синода и соглашения с народом христианским» предавших православную веру [9]. Но, несмотря на это, митр. Михаил (Рагоза) 21 августа 1596 г. подписал окружное послание о созыве Собора, назначив его открытие в Бресте.

Собор в Бресте (1596): окончательное подписание унии

Для окончательного решения вопроса об унии 6 октября 1596 г. в Бресте был собран церковный Собор. Его заседания происходили в главном храме Владимирской епархии – соборе Св. Николая.

Со стороны униатов на собор прибыли: митрополит Киевский Михаил Рагоза, епископ Владимирский и Брестский Ипатий Поцей, епископ Луцкий и Острожский Кирилл Терлецкий, архиепископ Полоцкий, Витебский и Мстиславский Григорий Герман, епископ Холмский и Белзский Дионисий Збируйский, епископ Пинский и Туровский Иона Гоголь, три архимандрита.

Со стороны католиков присутствовали послы папы Климента VIII, а также четыре иезуита. Приехали и представители правящих кругов государства.

Одновременно и с униатским состоялся и второй Собор – Православный, гарантом которого выступил Константин Острожский. На Соборе присутствовали: экзарх Александрийского патриархата Кирилл Лукарис, епископ Львовский Гедеон (Балабан) (ставший до конца дней своих твердым защитником Православия), епископ Перемышльский Михаил (Копыстенский), 16 протопопов, игумены, священники, миряне. Численный перевес был явно на стороне православных. Председательствовал на Соборе экзарх Константинопольского патриарха грек Никифор.

Заседания Православного Собора проходили в протестантской молельне шляхтича Райского, поскольку все православные храмы Бреста были закрыты Ипатием Поцеем как местным епископом.

Православный митрополит был лишен католиками всякого общения со своей православной паствой. Экзарх Никифор трижды приглашал митрополита и епископов на Православный собор, но они не явились. Тогда Собор лишил их сана, отверг унию и проклял ее.

8 октября 1596 года на Брестском Соборе на вопрос православных митрополит Рагоза отвечал, что не хочет унии. Но унию требовал король Сигизмунд III, и Михаил через несколько часов после своего ответа вместе с пятью епископами подписал Соборную грамоту о вступлении православных иерархов в унию с Римской церковью.

Король признал только униатскую церковь, а православную объявил не подчинившейся решению собора, а потому не имеющей права на существование. Первым православным, арестованным за участие в работе Собора и за непризнание унии, стал священномученик экзарх Никифор, так и не вышедший из своего заточения в Мальброкском замке; формально он был обвинен в шпионаже против государства.

Брестская уния 1596 г. имела очень важные последствия: во-первых, она расколола Западнорусскую церковь на Униатскую и Православную; во-вторых, заложила основание для преследований Православия.

Борьба униатов с православными стала вестись более энергично, когда на митрополичьем престоле после кончины Михаила Рагозы (1599) оказался Ипатий Поцей. Он отнимал у православных монастыри, земельные пожалования, заменял православных священников униатами.

Упорную борьбу с Ипатием Поцеем вело Виленское братство. Униатский митрополит вытеснил братство из Троицкого монастыря и основал в нем униатское во главе с архимандритом Иосифом Рутским, воспитанником иезуитов, с именем которого связано создание в Великом княжестве Литовском ордена Базилиан. В 1609 г. все церкви Вильно за исключением церкви Св. Духа были отобраны в унию. Раздражение православного населения против Поцея было так велико, что закончилось покушением на его жизнь.

Заключение Брестской унии стало источником многих трагических для Православия событий на западнорусских землях, где православные в течение десятилетий подвергались преследованиям за свои убеждения, насильственно принуждались к отказу от своей веры. Уния вызвала к жизни кровавые конфликты между приверженцами разных исповеданий и представителями разных народов, продолжающиеся и в настоящее время.

Заключение

Мы видим, что, хотя значение деятельности отдельных униатских епископов было велико, однако, можно признать, что не меньшую, а даже большую роль в деле унии сыграли сложившиеся политические и социальные условия конца XVI века, корни которых уходят еще на несколько веков назад. Деградация православной иерархии на Западной Руси XVI в., недальновидная, нетерпимая политика короля Сигизмунда III и его католического окружения – эти и другие факторы легко подготовили «кадры» для унии.

Таким образом, иерархи, отступившие от Православия, с одной стороны были продуктами своей эпохи, а с другой стороны, сами генерировали ее.

 Список использованной литературы

1. Петрушко В.П. Православная Церковь на Украине в период независимости от Москвы.
   http://www.pravoslavie.ru/archiv/cerkovukrain.htm
2. Митрополит Макарий (Булгаков). История Русской Церкви. Том 8. История Западно-русской, или Литовской, митрополии (1458-1596).
3. Знаменский П.В. История Русской Церкви. М.: 1996.
4. Уния в документах. Сб./сост. В.А. Теплова, З.И. Зуева. Минск, 1997.
5. Прот. Константин Зноско. Исторический очерк церковной унии: её происхождение и характер. Минск, 2007.
6. Лукашова С. «Мы, нижей подписанные…» - Львовский синод 1595 г. в истории Брестской унии. // Славянский альманах за 2000 г. М.: 2001. С. 12-19.
7. Коялович М. Литовская церковная уния, т. I, СПб., 1859 г.
8. Русский биографический словарь: В 25 т. /А.А. Половцов. - М., 1896-1918. Том 13.
9. Русская Православная Церковь, 988-1988. Очерки истории I-XIX вв. М.: Изд. Московской Патриархии, 1988, вып. 1.
10. Карташев А.В. Очерки по истории Русской Церкви. Том 1. М., 1991.
11. Петрушко В.П. К вопросу о восприятии идеи унии западнорусскими православными епископами накануне Брестского собора 1596 г.
    http://www.pravoslavie.ru/smi/109.htm
12. Дмитриев М.В. Между Римом и Царьградом: генезис Брестской церковной унии 1595-1596 гг. М.: 2003.
13. Флоря Б.Н. Брестская уния. // Православная энциклопедия, т.6.

• Доходчиво и интересно о нашем прошлом