Топоров Д.А.

Введение

Жизненный путь М.П. Беляева, эволюция его воззрений на музыкальное искусство, характерные черты этой своеобразной личности, история создания и содержание основанных им учреждений, творческая направленность Беляевского кружка еще не получили надлежащего рассмотрения в литературе по истории русской музыкальной культуры. Также лесопромышленная деятельность этого знаменитого предпринимателя конца XIX ‑ начала XX вв. изучена фрагментарно. Отдельные аспекты этой проблемы затрагивались в общих работах по истории Европейского севера, Карелии, Архангельской, Мурманской областей и Заонежья[1]. Специальных работ по истории лесопильной промышленности Карельского Поморья и Заонежья не существует. В связи с этимактуальность данной темы очевидна.

В отечественной и зарубежной литературе вопрос о лесопромышленной деятельности Митрофана Петровича Беляева до недавнего времени рассматривался поверхностно, поэтому круг литературы и источников не отличается разнообразием. Прежде всего, это архивные документы фондов 27 и 28 Национального архива Республики Карелия (НАРК). Там можно найти информацию по истории создания и развития заводов, описания имущества, правила внутреннего распорядка, схематические планы зданий при лесопильнях, отчеты уездных исправников и многое другое. Также при написании работы использовались статистические публикации конца XIX – начала XX вв. Таковыми являются: «Указатель фабрик и заводов Европейской России с царством польским и великим княжество финляндским», составленный П.А. Орловым в 1881 г.; «Сборник сведений о действующих в России акционерных обществах и товариществах на паях», составленный в 1914 г.; «Список фабрик и заводов Российской империи», составленный по официальным сведениям Отдела промышленности Министерства торговли и промышленности под редакцией В.Е. Варзара в 1912 г.; «Статистика акционерного дела России», составленная Редакционным комитетом в 1915-1916 гг. Эти статистические публикации ценны для работы тем, что в них можно легко найти информацию об основании тех или иных товариществ, акционерных обществ и заводов, об их директорах и членах правления, о местонахождении заводов, о дивидендах, о капитале, о годовой производительности и многое другое.

В работе использованы исследования П.М. Трофимова[2], М.А. Цейтлина[3], Н.А. Кораблева[4] и других историков. В этих исследованиях можно почерпнуть информацию о том, как начинало зарождаться лесопиление на побережье Онежского озера и Белого моря, о появлении самих заводов, их дальнейшей истории и многое другое.

Для написания главы, повествующей о меценатстве Митрофана Петровича, были использованы труд В.Я. Трайнина[5] и очерк В.В. Стасова[6].. В этих работах подробно описываются меценатская деятельность Беляева, история создания музыкального кружка, знакомства со знаменитыми музыкантами того времени и многое другое.

При написании научно-исследовательской работы мною было поставлено две цели. Во-первых, изучение беляевских лесопильных заводов территории Поморья и побережья Онежского озера и их роли в экономическом развитии Карелии. В соответствии с этим необходимо решить несколько задач: изучить предпосылки и обстоятельства зарождения лесопиления в Карелии, появления и развития каждого лесопильного завода от возникновения до начала XX в. Во-вторых, изучение меценатской деятельности и ее роли в развитии русского искусства второй половины XIX в. В связи с этим ставились задачи: изучить биографию Митрофана Петровича и обстоятельства, благодаря которым в жизни известного лесопромышленника совершился крупный перелом.

Работа состоит из введения, трех глав, заключения и приложения. В 1-й главе «Лесопильные заводы Беляева в Олонецкой губернии» рассматривается лесопромышленная деятельность Беляева на побережье Онежского озера. Во 2-й главе «Лесопильные заводы в Архангельской губернии» объектом изучения являются лесопильные заводы побережья Белого моря. В 3-й главе «Роль Беляева в развитии русской музыки» рассматриваются биография данной личности и причины, побудившие его стать меценатом русской музыки. Также рассказывается о знакомствах со знаменитыми музыкантами того времени, с их учениками, и конечно же с двумя молодыми дарованиями – Александром Константиновичем Глазуновым и Александром Николаевичем Скрябиным, об их совместной работе с Митрофаном Петровичем.

Глава 1 Лесопильные заводы Беляевых в Олонецкой губернии

Во второй половине XIX в. в Олонецкой губернии продолжало действовать несколько казенных и частных металлургических предприятий. Но они постепенно закрывались или приходили в упадок. В то же время получила большое развитие лесная промышленность. Причинами быстрого развития лесной промышленности в Карелии были наличие здесь огромных запасов лесов, удобных водных путей сообщения, связывавших Олонецкую губернию с Петербургом, развитие пароходного сообщения, усиление спроса на древесину в условиях пореформенного развития и др. Развитие пароходства создало благоприятные условия для вывоза лесоматериалов на российский рынок и организацию лесного экспорта через Петербург из Прионежья, ставшего в 1860-е – 1890-е гг. ведущим районом лесозаготовок.

К числу крупнейших лесопромышленников в Карелии следует отнести капиталистов Беляевых, которые, начиная с 1850 г., за короткий срок построили до десятка лесопильных заводов в Петербургской, Олонецкой, Вологодской и Архангельской губерниях. Лесопромышленники Беляевы, владевшие во второй половине XIX – начале XX вв. несколькими лесопильными заводами в Северной России, сыграли свою роль не только в истории лесной промышленности и предпринимательства дореволюционной России. Митрофан Петрович Беляев (1836-1903) был крупнейшим меценатом, внесшим огромный вклад в развитие русской музыки, Сергей Петрович Беляев (1847-1911) был активным политическим деятелем, членом ЦК партии октябристов.

Но все же, в основе всех причуд и пристрастий представителей рода Беляевых, а также тех опасностей, которые им угрожали, было их семейное дело – руководство работой нескольких больших лесопильных заводов, находившихся в четырех губерниях севера России.

В 1851 г. основатель предпринимательской династии П. А. Беляев основал вододействуемый лесопильный завод в деревне Уница Повенецкого уезда Олонецкой губернии. В 1879 г. это был крупнейший из 8 лесопильных заводов Олонецкой губернии, там было занято 35 рабочих, которые произвели пиломатериалов на 190.000 руб.[7]. В 1890 г. на Уницком заводе уже было 43 рабочих, которые произвели продукции на 114.000 руб. Уже тогда при заводе имелись школа и больница[8]. По данным на 1895 г. Уницкий завод действовал только 216 дней в году, в качестве двигателя использовалось одно водяное колесо, на заводе было занято 43 человека, завод произвел досок на 111.344 руб. В 1900 г. там работало уже 65 взрослых рабочих и было произведено продукции на сумму около 125.000 руб.

Петр Авраамович Беляев имел в собственности каменные дома в С.-Петербурге (на Коломенской улице, д. 34, и Николаевской улице, д. 15), где он проживал с сыновьями Митрофаном, Григорием, Сергеем и Яковом. С 1880 г. в делах фирмы участвовали сыновья П. А. Беляева. В 1884 г., после выхода из дела М. П. Беляева, фирму возглавил второй сын – Сергей Петрович. В 1893 г. дело преобразовано в товарищество на паях с капиталом 1.325.000 руб. (265 именных паев по 5.000 руб.). Товарищество специализировалось на производстве и продаже лесоматериалов в Российской империи и за границей, перевозка грузов осуществлялась собственными паровыми буксирами и баржами[9]. Также в 1893 г. был образован торговый дом (товарищество на вере) «Беляев А. П. и К^о» Капитал составлял 60.000 руб. (59.000 руб. – вклад полных товарищей и 1 тысяча рублей – непоименованного вкладчика). Полными товарищами являлись британские подданные Альфред Петрович Беляев и Эдмунд Томас Джеллибран. Последний состоял директором товарищества «Шлиссельбургская ситценабивная мануфактура». Фирма «Беляев А. П. и К^о» специализировалась на экспортной торговле лесом и лесоматериалами при Петербургском порте. Контора находилась первоначально на Кадетской линии, д. 25, а позже на 2-й линии Васильевского острова, д. 11[10].

Другим крупнейшим лесопильным заводом на побережье Онежского озера был завод в пригороде Петрозаводска Соломенном. В 1905 г. завод купца Пикина в Соломенном сгорел, и на его месте появился лесопильный завод купца Пименова, также позже сгоревший. В 1914 г. лесопильный завод на этом месте строит купец Беляев. С тех пор левую часть пролива называют Беляевской стороной.

Первоначально в комплекс лесопильного завода Беляева входил амбар пильный стоимостью 21.176 руб. 30 коп. и кочегарки с машинным отделением стоимостью 26.710 руб. 81 коп. Альфредом Петровичем были приобретены большой котел с принадлежностями (5.410 руб. 26 коп.), котел малый с принадлежностями (3.765 руб. 18 коп.), паровая машина (10.061 руб. 80 коп.), трансмиссия с ремнями (12.932 руб. 09 коп..), две большие лесопильные рамы с принадлежностями (11.456 руб. 92 коп.). Полная стоимость завода составляла 238.746 руб. 51 коп.[11] Число рабочих достигало 177 человек. Завод специализировался на выработке досок и брусьев. За год лесопильня производила лесоматериал на 148.922 руб.[12]

В.И. Ленин, внимательно изучивший развитие капитализма в России в конце XIX в., в своем труде «Развитие капитализма в России» писал: «Пореформенная эпоха характеризуется особенным ростом этой промышленности: спрос на лес быстро возрастал и как на предмет личного потребления (рост городов, увеличение неземледельческого населения в деревнях, потеря крестьянами своего леса при из эмансипации) и, в особенности, как на предмет производительного потребления. Развитие торговли, промышленности, городской жизни, военного дела, железных дорог и пр. и пр. – все это вело к громадному увеличению спроса на лес для потребления его не людьми, а капиталом»[13]. О росте заготовки леса говорят такие цифры: на рубеже 1850-х ‑ 1860-х гг. из лесных дач, расположенных в карельских уездах Олонецкой губернии, на местные лесопильни и в Петербург ежегодно поставлялось 200-250 тысяч бревен. Во второй половине 1870-х гг. добыча деловой древесины в этом районе составила уже 334 тысячи бревен в среднем за год, а к рубежу XIX-XX вв. (1898–1902) достигла 820 тысячи бревен[14].

Характерной особенностью промышленного развития Карелии в пореформенный период XIX в. являлся опережающий рост лесопильного производства. Это определялось целым рядом причин: наличием богатых лесных ресурсов, растущим спросом на высококачественную карельскую древесину на российском и мировом рынках, относительно низкой капиталоемкостью отрасли, наличием разветвленной естественной сети сплавных магистралей, сравнительно удобными водными путями для транспортировки пиломатериалов за границу и в Петербург. Однако при этом формирующийся индустриальный сектор экономики края приобретал черты однобокости. К началу XX в. лесопиление давало 66,3 % всей стоимости промышленной продукции[15].

Глава 2 Лесопильные заводы Беляевых в Архангельской губернии

Пореформенная Россия второй половины XIX в., с трудом обменявшая привычное крепостное право на упорную погоню за капиталом, была обречена превратить лес в один из главных источников «первоначального накопления». Любое природное богатство удобно для начинающего бизнесмена тем, что его можно добыть и, не обрабатывая, продать. Тем паче, при гигантском спросе, а на лес он был тогда действительно гигантским. «Развитие торговли, промышленности городской жизни, военного дела, железных дорог и пр. и пр. – все это вело к громадному увеличению спроса на лес для потребления его не людьми, а капиталом», ‑ писал известный знаток и критик российского капитализма В.И. Ленин.

Капитализм ворвался в Поморье решительно и быстро. Нетронутые топором леса, обилие сплавных рек и Белое море превратили наши места в маленькое лесное Эльдорадо[16]. Одним из первых на лесные богатства Карельского Поморья обратил внимание крупный петербургский предприниматель Митрофан Петрович Беляев. Отец его имел большой лесной завод в Повенецком уезде Олонецкой губернии и торговал лесом преимущественно с Англией.

В начале 1860-х гг. Петр Абрамович приобрел лесные промыслы на Беломорье. В 1866 г. с согласия и при содействии отца Митрофан Петрович с двоюродным братом Николаем Павловичем Беляевым основал в селении Сорока Кемского уезда Архангельской губернии собственный лесопромышленный завод. Он им владел 18 лет (до 1884 г.)[17]. Это был трехрамный лесопильный завод. Он был одним из первых заводов в Карелии, на которых пилорамы приводились в движение не водяными двигателями, а паровыми машинами.

В 1873 г. на Сорокском лесозаводе ежегодно распиливалось до 40 тысяч бревен, а стоимость составляла свыше 100 тысяч рублей. Пиломатериалы преимущественно отправлялись в Англию. Летом 1875 г. завод сгорел, и на его месте была начата постройка нового завода, который на одну раму стал работать с 1877 г. С августа 1875 г. Беляев начал строительство нового лесопильного парового завода, который был пущен в ноябре 1876 г. Заводы получили название «Космополит» и «Финляндский».

Первоначально заводы имели 6 пилорам и ежегодно распиливали до 100.000 бревен. На заводах работали около 150 постоянных рабочих, а в летнее время столько же сезонных. Рабочий день при двух сменах в цехах длился 12 часов, а во время погрузки пиломатериалов на пароходы люди работали чуть ли не круглые сутки.

В 1880 г. совершился перелом в жизни Митрофана Беляева. Он узнал и полюбил русскую музыку. В 1884 г. М.П. Беляев передал свои полномочия фирме «Петра Беляева наследники и К^о», вступил в нее лишь пайщиком и посвятил все свои силы музыкальной деятельности.

В 1884 г. после отхода М.П. Беляева от предпринимательской деятельности во главе фирмы встал его брат Сергей Петрович Беляев (1847-1911). Он являлся председателем правления лесоперерабатывающего товарищества на паях «Беляева П. наследники и К^о», состоял членом Петербургского биржевого комитета, совета Государственного банка, Совета торговли и мануфактур, Особого по портовым делам присутствия, Коммерческого суда и председателем правления Северного сельскохозяйственного общества[18]. При нем в 1892 г. было создано «Товарищество Петра Беляева наследники» основной капитал составлял 2 млн. руб. (400 именных паев по 5000 руб. за каждый). В 1914 г. дивиденды составляли 6% в год[19]. После его смерти во главе товарищества встал на короткое время Яков Петрович Беляев (1852-1912) Состоял также председателем Общества лесопромышленников, членом Совета съездов представителей промышленности и торговли, Петербургского биржевого комитета, председателем судоходного отдела Петербургской биржи, членом Совета торговли и мануфактур, Совета по железнодорожным и тарифным делам, учетно-ссудного комитета Петербургской конторы Государственного банка, членом присутствия Петербургской казенной палаты[20]. Его сменил Николай Петрович Беляев.

В 1890 г. на обоих заводах было 5 паровых машин, 220 рабочих, а производство леса составило 237.000 руб. Уже тогда при заводах действовали школа и больница. Больница была рассчитана на 15 кроватей; бывшие владельцы предполагали ее расширить. Оборудование более чем удовлетворительно, но теперь ее из заводской сделали окружной, при чем обслуживал ее всего один фельдшер, в обязанности которого входили разъезды на всю волость и порт. Что касается школы, то она была обставлена хорошо, и когда-то было намерение ее расширить. В 1892 г. при содействии Беляевых была построена телеграфная линия между Сумским посадом и Кемью. Также пожертвовали деньги на постройку в селе Сорока Троицкой церкви. Она была освящена 10 июля 1894 г.

В 1899 г. был построен третий лесопильный завод вблизи старинного поморского селения Умба. Причиной постройки завода было высокое качество местного леса. Постройка лесопилки обошлась Беляевым в 121.073 рубля. На завод товариществом было куплено 4 паровые машины, динамо-машину для освещения, 4 станка с круглыми пилами и 3 пильные рамы. В 1900 г. на заводе работало около 300 рабочих, а к 1902 г. – 500 рабочих. В 1905 г. управляющим заводом был назначен подданный Великобритании Павел Петрович Тикстон. На 1909 г. завод был оснащен паровыми двигателями и локомобилем и имел 289 рабочих[21].. На заводе вырабатывались доски из хвойных пород деревьев. Заполярная сосна пользовалась огромным спросом у предпринимателей, занимающихся изготовлением мебели и музыкальных инструментов.

В 1912-1913 гг. управляющим заводом был Яков Яковлевич Беляев. Он являлся Якову Петровичу старшим сыном. В июне 1914 г. Умбский завод сгорел от удара молнии, но в этом же году владельцы восстановили его. Он получил название «Феникс». Завод был лучше всех оборудован. Там было 6 рам (5 шведских и одна финская), установленных на цементе и кирпичах. Рамы приводились в движение паровой машиной мощностью в 250 сил. Для нагревания котлов утилизировались древесные остатки, остающиеся после распиловки бревен. В машинном отделении помещалась динамо, дающая энергию в столярную мастерскую, мельницу и для освещения заводских зданий. Завод стоял на берегу морской бухты. Сюда доставлялся лес со сплавных путей; отсюда он прямо направлялся при помощи электрических кранов в громадные штабеля. В течении 12 часов такой кран мог поднять и уложить 1.200 бревен. На завод же бревна механически вычерпывались прямо их бухты, причем вода искусственным образов и зимой около берега поддерживалась в такой температуре, что она не замерзала. При заводе имелась хорошо обставленная столярная мастерская, в которой предполагалось изготавливать мебель не только для своих нужд, но и для местного рынка и для нужд Мурманской железной дороги. Эта мастерская являлась бы первым опытом создания в Сороке деревообрабатывающей промышленности. Также при заводе имелись механическая мастерская со строгальными механическими станками, литейная с вагранкой и волчковой печью для чугунного и медного литья. С завода шли по всем направлениям эстакады, по которым на вагонетках распиленный лес устремлялся на биржи[22].

В дальнейшем, вплоть до 1917 г. сорокские заводы имели для всего Карельского Поморья большое значение. Особо важны были для тех деревень, где были неурожайные земли. Оттуда и комплектовалась большая часть постоянных рабочих, работавших с небольшим перерывом круглый год на заготовках: зимой на рубке, летом на сплавах. Были и сезонные наймы: больше всего уходило на лесные заработки зимой, меньше – летом.

Форма найма рабочих была различна: на своих и на хозяйственных харчах, сдельно, поденно и понедельно. На рубке леса преобладала сдельная плата, а на сплаве поденная. Разница в найме на своих и хозяйских харчах видна из следующей таблицы:

Условия найма рабочих на Сорокских заводах Беляевых

Сезон	На своих харчах	На хозяйских харчах
Зима	69 коп.	54 коп.
Весна	81 коп..	61 коп.
Лето	1 руб.	83 коп.

Кроме мужчин, на лесопильных заводах работали женщины и подростки, плата которым стояла ниже. Так например, если работнику–мужчине платили в день в среднем 81 коп., женщина в таких же условиях получала 42 коп. и подросток 46 коп[23].

Заработная плата рабочих определялась на основании письменного или устного соглашения с подрядчиками, иногда – с отдельными рабочими. Такая крупная фирма, как акционерное общество Беляевых, обычно отпечатывало тексты договоров типографским способом. В них предусматривалось взимание штрафов и неустойки, практиковались и вычеты.

Принимая во внимание, что местному населению редко хватало собственного хлеба и что край вообще беден в продовольственном отношении, Беляевы на местах лесозаготовок имели свои продовольственные склады. В этих складах рабочие заводов могли покупать по сносной цене предметы первой необходимости (овес, мука, сахар, соль, чай и табак и пр.). Беляевы производили дополнительно обильное кормление рабочих на местах лесозаготовок. Такое кормление имело свои коммерческие соображения: с одно стороны этим поднималась интенсивность труда, а с другой – оно служило приманкой для рабочих, и тем самым заработная плата могла держаться промышленником на выгодной ему высоте[24].

Мировой экономический кризис начала XX столетия негативно сказался на деятельности лесопильных заводов Поморья. Начались сокращение производства, уменьшение заработка, увольнения части персонала. Естественным ответом на это был рост недовольства рабочих. Когда началась революция 1905-1907 гг. рабочие лесопилок Поморья сразу же включились в забастовочную борьбу. Они требовали установить 8-часовой рабочий день, отменить штрафы и вычеты, повысить заработную плату, признать право празднования 1 мая. Администрация завода сразу же пошла на некоторые уступки. Но в 1906 г. произошло новое волнение. Причиной этого было увольнение ряда участников стачки, произошедшей ранее. Недовольство рабочих заключалось в том, что годом ранее администрация завода обещала не увольнять никого из участников стачек. В 1907 г. революция заставила российских капиталистов пойти на уступки рабочим. В том числе и администрация беляевских лесопильных заводов согласилась выполнить некоторые требования рабочих.

После 1907 г. начался новый промышленный подъем, но на этом беды Беляевых не закончились. В 1908 г. в тех же краях появился еще один лесопромышленник – англичанин Стюарт. Он начал свою карьеру мелким служащим в одной из столичных лесопромышленных фирм. Прослужив в Петрограде некоторое время, он перебрался в Архангельскую губернию, где уже начал вести собственные лесные операции. Спустя еще некоторое время он появился в Олонецкой губернии. В селе Сорока он начал строить лесопильный завод и вести заготовки в тех же местах, где и Беляев, в частности на Сегозере. Завод его находился на острове Молчанова, в 12 верстах от устья. Лесопромышленник сразу же стал конкурировать с Беляевыми. Прежде всего, он повысил заработную плату рабочим. Тем самым он добился привлечения на свою сторону рабочих рук. Так поверстная плата на сплаве составляла 80 коп. вместо 25 коп. у Беляевых. Сразу после этого Стюарт стал приобретать популярность среди местного населения. Увидев, какой популярностью пользуется конкурент, Беляевы, разумеется, сразу включились в борьбу. От этой борьбы выигрывали только рабочие[25].

В конце концов, конкуренты поладили, вошли в контакт друг с другом и цены у обоих стали одинаковыми. Но еще долгое время местное население с большой похвалой отзывалось о Стюарте (или как его называло население «Чюарт»). Отношения эти ярко выразились в 1918 г. В этот год были расхищены Беляевские кладовые, а Стюартовские оказались нетронутыми.

В начале XX столетия в Сороке был сооружен памятник основателю заводов Митрофану Беляеву. Бюст основателю был установлен на постамент перед первой лесопильной рамой, действовавшей с момента основания завода до 1907 г. Памятник этот, как свидетельствует надпись на плите, хранящейся в районном краеведческом музее, был установлен «благодарными рабочими и служащими». В искренности этих слов можно и усомниться, так как менее чем через 20 лет место бюста Беляева на постаменте занял металлический бюст вождя мирового пролетариата, а на обороте памятной доски (не пропадать же добру) рабочие лесозавода сделали надпись, посвященную «любимому вождю и учителю В.И. Ленину»[26].

Глава 3. Роль Беляева в развитии русской музыки

Посетители Русского музея в Ленинграде невольно останавливаются перед одним из замечательных портретов, созданных великим русским художником И.Е. Репиным и хранящимся в знаменитой галерее выдающихся деятелей русской культуры. С портрета смотрит красивый рослый мужчина средних лет. Образ его строг и монументален. Энергичный, властный профиль, крупная голова на широких плечах, открытое лицо, голубые глаза. Небольшая бородка и грива волос, откинутых назад. «Поза, выражение характера, мысли, силы и бодрости в этом портрете неподражаемы», ‑ писал В.В. Стасов. Своеобразная, колоритная натура, незаурядный внешний облик М.П. Беляева превосходно запечатлены репинской кистью[27].

Митрофан Петрович Беляев родился в Петербурге 10 февраля 1836 г. Отец его, Петр Абрамович (Авраамович) Беляев (1800-1880) ‑ выборгский (с 1854 г. ‑ петербургский) купец 1-й гильдии, с 1856 г. ‑ потомственный почетный гражданин, а затем коммерции советник[28], был богатым лесопромышленником по Олонецкой губернии, и вел крупные дела преимущественно с Англией.. В середине 1850-х гг. он создал лесопромышленную и лесоторговую фирму «Петр Беляев с сыновьями».

Мать М.П. Беляева, Екатерина Яковлевна, урожденная Никифорова, принадлежала к обрусевшей шведской фамилии[29]. Также у Митрофана было два брата – Сергей (1847–1911) и Яков (1852–1912).

Петр Абрамович дал своим сыновьям очень хорошее воспитание, сначала домашнее, потом общественное. По мере того, как сыновья подрастали, отец вовлекал их в свои предприятия, сначала как приказчиков, позже – как компаньонов.

Митрофан до 16-летнего возраста находился в реформаторском училище. Преподавание в том заведении, где учился Беляев, проводилось в основном на немецком, но изучались и другие языки: общая программа предусматривала обучение с уклоном, близким к курсу коммерческих училищ. После успешного окончания обучения в 1851 г., отец предложил сыну полностью посвятить себя музыке. Тем самым он не хотел стеснять наклонности своего сына. Но Митрофан не решился на это и по семейной традиции начал купеческую карьеру приказчиком в фирме отца с окладом 15 руб. в месяц. Он выполнял различные поручения фирмы, совершал деловые путешествия по городам Англии, Шотландии, Германии и Франции. В каждом городе он посещал музеи, картинные галереи, бывал в театрах и на концертах, приобретал книги для личной библиотеки.

Семья Беляевых, сохраняя приверженность патриархально-купеческому укладу и традициям, не чуждалась культурных интересов своего времени. Родители шли навстречу запросам и увлечениям сыновей. В юном Митрофане поддерживалось влечение к музыке – в раннем возрасте он стал обучаться игре на скрипке. Его преподавателем был знаменитый скрипач и дирижер императорского балета, А.Ф. Гюльпен. Почти одновременно занимался самостоятельно игрой на фортепиано. А затем стал брать уроки игры на музыкальном инструменте у фортепианного учителя Штанге. Играл он технически не столь совершенно, но его исполнение отличалось ритмической дисциплиной, музыкальностью, он свободно читал ноты с листа, владел техникой четырехручных переложений для фортепиано квартетов и несложных оркестровых произведений[30].

Во время своего пребывания в реформаторском училище Беляев участвовал в квартетных вечерах. Он исполнял партии на скрипке или альте, участвовал в певческом кружке.

После окончания училища Беляев поступил в любительский симфонический оркестр Петербургского немецкого клуба. Клубом в то время руководил популярный дирижер Людвиг Вильгельм Маурер (1789-1878). В начале 1860-х гг. оркестр распался и прекратил свое существование. Тогда Митрофан Петрович стал членом музыкального кружка, который собирался в большом зале гостиницы «Демут», расположенной на Мойке. Председателем кружка был Покотилло. Он безошибочно завязал знакомство с самыми интересными личностями, появлявшимися в демутовском зале, – А.К. Лядовым и его консерваторскими приятелями Г.О. Дютшем и Н.С. Лавровым, а также с председателем музыкальной комиссии кружка А.П. Бородиным.

Постоянное общение с Лядовым оказывало благотворное влияние на Беляева. Беляев постепенно входит в круг новых музыкальных интересов, в нем пробуждается влечение к музыке русских композиторов. Также этому способствовали встречи с А.П. Бородиным (руководитель кружка) и его другом детства М.Р. Щиглевым.

С Лядовым Митрофан Петрович жил по-соседству, поэтому чаще всего они встречались в домашних условиях и проводили вечера в задушевных беседах, из которых Беляев узнал много интересного и нового о композиторах Могучей кучки. В 1882 г. через Анатолия Константиновича Митрофан познакомился с учеником Н.А. Римского-Корсакова, А.К. Глазуновым. На тот момент Александру было всего 17 лет, но его сочинения начали уже исполняться на концертах и музыкальных вечерах. 17 марта 1882 г. в концерте Бесплатной музыкальной школы под управлением Балакирева состоялось публичное выступление первой симфонии Глазунова для большого оркестра на две польские темы. Выступление было очень успешное, даже пугающее своей преждевременной зрелостью. «То был поистине великий праздник для всех нас, петербургских деятелей молодой русской школы. Юная по вдохновению, но уже зрелая по технике и форме, симфония имела большой успех. Публика была поражена, когда перед ними на вызовы предстал автор в гимназической форме»[31]. В этом же году летом симфония юного Александра прозвучала на Всероссийской выставке в Москве, но на этот раз уже под управлением учителя. Митрофан, конечно же, присутствовал на выставке, чтобы еще раз прослушать понравившееся ему произведение. На ней он познакомился с самим Римским Корсаковым. Это знакомство нашло отражение в следующих значительных строках из «Летописи»: «Перед началом репетиции ко мне подошел высокий красивый господин, с которым я часто встречался в Петербурге, но знаком не был. Он отрекомендовался, назвав себя Митрофаном Петровичем Беляевым, попросил позволения присутствовать на всех репетициях... С этого момента началось мое знакомство с этим замечательным человеком, имевшим впоследствии такое огромное значение для русской музыки».

Когда проходила репетиция переложения Первой симфонии Глазунова для фортепиано, Митрофан был в восторге. На него производили огромное впечатление сочинения Глазунова. Их свежесть и своеобразность действовали на него, как нечто самое увлекательное и чарующее. Для него открывался новый, до тех пор еще неведомый мир художественного наслаждения и радости. Именно этому новому миру он решил посвятить все свои силы, всю свою жизнь и значительную часть своего состояния. Главной причиной всего этот был – Глазунов.

В 1884 г. М. П. Беляев оставил свои коммерческие занятия и задумал два широких предприятия: первое – концерты исключительно русские; второе – издание музыкальных сочинений тоже исключительно русских. Первое осуществилось в 1884 г., второе – в 1885-м[32].

Первый в жизни Глазунова концерт, целиком составленный из его произведений (27 марта 1884 г.), был устроен по инициативе Беляева. Этот вполне настоящий «концерт» был скромно назван на печатных афишах: «Репетициею сочинений А.К. Глазунова», конечно потому, что никакой общей публики на этом концерте не присутствовало, а были только знакомые, по специальному приглашению М.П. Беляева[33]. Это выступление сыграло важную роль в творческой жизни Александра. Оно навело Митрофана Петровича на мысль регулярно проводить концерты симфонической русской музыки, возможно шире знакомить с ней публику. Эта идея обсуждалась в среде близких к Беляеву музыкантов и нашла всеобщую поддержку. Римский-Корсаков предложил название: «Русские симфонические концерты». Организация нового дела быстро пошла вперед, и вскоре, в ноябре 1885 г., петербуржцы уже знакомились с программой первого Русского симфонического концерта. За первым концертом последовали второй, третий…[34]

По просьбе Беляева художественное руководство концертами приняли на себя Римский-Корсаков, Лядов и Глазунов. Они составляли программы, решали вопрос, связанные с исполнением. Благодаря этому на афишах Русских симфонических концертов появлялись чуть ли не все заслуживавшие внимания сочинения отечественных композиторов. Многие из них на этих концертах исполнялись впервые. Некоторые затем приобретали широкую известность.

«Частые встречи с Митрофаном Петровичем скоро превратились в дружбу, которая не прекращалась до его последних дней. Как мне не скромно сознаться, но я не могу сказать, что вся дальнейшая широкая деятельность Митрофана Петровича создалась на звеньях этого сближения со мною», - писал Глазунов. Весьма важным звеном этого сближения, послужившим существенным стимулом к кардинальному музыкальному перерождению Беляева, крутому повороту его деятельности, явилось совместное заграничное путешествие молодого композитора и страстного поклонника его музыки. Родители Глазунова, к которым он обратился с просьбой отпустить их сына на его, Беляева попечение, охотно дали согласие[35].

Летом 1884 г. молодой композитор и его покровитель отправились в Германию, в Веймар. Там проводился традиционный съезд Всеобщего музыкального общества, основанного в 1854 г. Председателем общества был Ф. Лист. Великий композитор в свое время был кумиром «Могучей кучки», его личность и творчество и позже вызывали повышенный интерес Балакирева, Римского-Корсакова, Бородина: они изучали его музыку, восхищались его новаторством. В свою очередь, Лист знал сочинения» кучкистов», имел с некоторыми из петербургских композиторов личные встречи, положительно отзывался о переписке. В одном из писем от Бородина Ференц получил рекомендацию принять Беляева и Глазунова. Великий композитор принял их необыкновенно радушно и высказал сердечнейшую свою симпатию и молодому автору и его творению[36]. 17 мая на одном из концертов прозвучала симфония Глазунова под управлением Мюллера-Гартунга в присутствии молодого «отца» данного шедевра и его друга.

Из Веймара путешественники отправились во Францию, Испанию, а на обратном пути снова посетили Германию, но на этот раз город Байрет. Там они присутствовали на представлении «Парсифаля».

Путешествие, творчески обогатившее молодого композитора, было очень полезным и для его друга. Знакомство с Листом, оказавшимся, как убедился в этом Беляев, горячим поклонником и ревнителем русской музыки; положительная реакция ряда видных зарубежных музыкантов на исполненные в концертах русские произведения укрепляли патриотические чувства Беляева, давали повод для глубоких размышлений о судьбах музыкальной культуры прошлого, настоящего и будущего Родины[37].

В этом же 1884 г., 6 ноября, на имя Стасова в Публичную библиотеку пришло письмо без подписи. Его содержание оказалось весьма любопытным. «Композиторский труд (за исключением оперных сочинений) – самый неблагодарный, - писал неизвестный. – Талантливые композиторы оркестровых и камерных сочинений в редких случаях получают грошовый гонорар, а большею частью с трудом находят издателей даже на даровых условиях, так как издание партитур и оркестровых голосов обходится дорого, а требование на них – незначительно.

Желая оказать поощрение русскому композиторскому таланту… я намерен оставить капитал, из процентов с которого ежегодно выдавались бы премии за талантливые сочинения…

Для выдачи премий я назначаю день 27-е ноября – в память годовщины первого исполнения «Ивана Сусанина» и «Руслана и Людмилы». В письме указывались произведения и композиторы, достойные быть отмеченными в 1884 г. Так были учреждены премии имени Глинки, оказавшие помощь целому ряду композиторов. Автором письма и учредителем этих премий оказался М.П. Беляев.

В этом списке отсутствовала фамилия Глазунова, но в 1885 г. он был удостоен Глинкинской премии. Полученную сумму денег молодой композитор пожертвовал на сооружение памятника на могиле Мусоргского.

Чуть позже Беляев заключил договор с Глазуновым на исключительное издание сочинений молодого дарования. На тот момент ряд произведений Александра Константиновича были уже скуплены другими издателями, но Беляев выкупил их, говоря, что он сам хочет издавать произведения своего любимца. После этого в голову Митрофана Петровича пришла мысль – издать собственное издательство. Это было невиданное до тех пор предприятие: оно основывалось на определенных идейно-художественных принципах и совершенно не преследовало коммерческих целей[38].

Издательство было основано в Лейпциге – мировом центре в области печати. Оно располагало передовой техникой и вскоре стало лучшим русским нотоиздательством. Первым изданием фирмы «М. П. Беляев» была «Увертюра на греческие темы» Глазунова. Много лет тщательно и красиво отпечатанные сочинения радовали композиторов, исполнителей и любителей[39].

В течение 10-летия 1884-1894 гг. он издал все самое замечательное, иногда высокоталантливое, что было создано в продолжение этого периода новою русскою музыкальною школой.

В 1894 г. Митрофан Петрович познакомился с еще одним молодым дарованием, с 23-летним Александром Николаевичем Скрябиным. Он заинтересовался его творчеством, начал публиковать и пропагандировать его произведения[40].

Как явствует из воспоминаний Оссовского, В.И. Сафонов говорил с Беляевым и горячо рекомендовал ему опубликовать ранние произведения Скрябина. Митрофан Петрович слушал эти пьесы исполнении автора, приезжавшего в Петербург в начале 1894 г., познакомился с ним и был очарован его музыкой и личностью. «Беляев с первых мгновений учуял дар Скрябина, но «комитет» издательства (Римский-Корсаков, Лядов и А.К. Глазунов), призванный Беляевым быть высшим судьей в вопросах художественной ценности предлагаемых к изданию сочинений, раскололся во мнениях: Римский-Корсаков и Глазунов были против издания этих молодых опусов Скрябина. Только Лядов определенно поддержал Беляева, и последний принял на себя единолично решение напечатать вещи сразу и навсегда полюбившегося ему нового композитора»[41].

Постепенно творчество Скрябина завоевывало все более и более широкое признание, чему немало способствовала публикация его произведений М.П. Беляевым, назначавшим к тому же высокие гонорары и заботившимся об их распространении. Забота Беляева распространялась не только на сочинения Скрябина, но и на самого композитора[42]. Благодаря Митрофану Петровичу Александр Николаевич смог войти в число «Беляевского кружка» - славного содружества русских музыкантов, группировавшихся вокруг Римского-Корсакова.

Общество, собиравшееся у Беляева и получившее название «Беляевский кружок», состояло из музыкантов разной степени одаренности, по-разному смотрящих на цели и задачи искусства. Естественно, наибольшим авторитетом пользовался Римский-Корсаков. Он был центром кружка. Лядов и Глазунов – во многом его единомышленники – вместе с ним составляли ядро. Все они – люди двух поколений – прочно впитали лучшие заветы «Кучки», сохраняли и развивали их. Это не могло не сказаться на деятельности художественных организаций Беляева, в какой-то мере на облике Беляевского кружка. Именно в таком смысле можно говорить о преемственной связи между группировками музыкантов 1860-х и 1880-х гг.[43]

Заключение

Русская и западноевропейская музыкальная история не знает пока другого примера издательского, концертного и меценатского учреждения, подобного делу, основанному М.П. Беляевым. Во всех отраслях оно вытекало из одного лишь начала – идеи всемерного содействия развитию русской национальной музыки. Построенное на строгом расчете, хотя и всякое в огромном масштабе, дело это, однако, не преследует никаких материальных выгод. Продолжавшаяся свыше 30 лет деятельность основанных М.П. Беляевым учреждений оказала огромное влияние на развитие передового национального реалистического направления в русской музыке.

Еще в 1895 г., отмечая 10-летие музыкально-общественной деятельности Беляева, В.В. Стасов предсказал: «Когда будет писаться история русской музыки, имя М.П. Беляева займет там однажды видную и почетную страницу».

Дело совершенное М.П. Беляевым так велико, вклад внесенный им и его ближайшими соратниками в сокровищницу русской музыкальной культура столь исторически значителен, что полностью оправдывает стасовское предсказание[44].

Изучая развитие лесной промышленности в Карелии в конце XIX – начале XX вв., следует отметить несколько моментов:

n в Карелии в середине и второй половине XIX столетия лесопильные заводы возводились благодаря наличию дремучих лесов и обилию рек. Эти факторы благоприятствовали строительству вододействующих лесопилок. Таковыми были лесопильни до реформ. А в пореформенный период появились уже паровые лесозаводы;

n первоначально центром лесопиления была южная Карелия. Для этого у нее был один главный плюс – близкое расположение от Петербурга, который являлся главным потребителем продуктов лесопильной промышленности. К концу XIX в. в Олонецком уезде осталось очень мало лесопильных заводов. Это произошло потому, что центр карельского лесопиления перекочевал на север. В Карельском Поморье в пореформенный период возникли крупные лесозаводы с паровыми двигателями. Они вырабатывали продукцию на экспорт;

n развитие промышленности «настолько энергично проявило себя уничтожением лесов, что по сравнению с этим все, что было сделано им для поддержания и насаждения леса, представляет совершенно незаметную величину»[45]. В дореволюционный период в Карелии лесозаготовки сопровождались страшными лесными пожарами и массовыми вырубками. Лесоохранительные законы ничего не могли поделать и были бессильны в борьбе с отечественными и иностранными капиталистами.

Приложение

Промышленность пореформенной Карелии

Митрофан Петрович Беляев

Умбский лесопильный завод

Лесопильный завод «Феникс»

«Финляндский» завод

Завод «Космополит»

Завод Беляева в Сороке

Список использованных источников и литературы

1. Баданов В.Г. История экономики Карелии. Кн. 1. Экономика Карелии со времени вхождения края в состав единого Русского государства до Февральской революции / В.Г. Баданов, Н.А. Кораблев, А.Ю. Жуков. - Петрозаводск, 2005.

2. Барышников М.Н. Деловой мир Петербурга: исторический источник. СПб., 2000.

3. Бэлза И. Ф. Александр Николаевич Скрябин / И. Ф. Бэлза // М.: Музыка. 1987. 176 с.

4. Варзар В.Е. Список фабрик и заводов Российской империи. СПб., 1912.

5. Карелия в прошлом и настоящем: пробное учебное пособие для общеобразовательных учреждений Республики Карелия / М.И. Шумилов, А.Ю. Жуков, Н.А. Кораблев и др. Петрозаводск: Verso, 2005. 320 с.

6. Керзум А. Были ли убыточными заводы Беляевых? // Беломорские трибуны. 1992. 24 марта.

7. Кораблев Н.А. Социально-экономическая история Карельского Поморья во второй половине XIX века / Н.А. Кораблев // Петрозаводск: Карелия. – 1980. - 128 с.

8. Кротова В. Жизнь и дело М. Беляева // Беломорская трибуна. 1992. 2 декабря. – С.7.

9. Крюков А.Н. Александр Константинович Глазунов / А.Н. Крюков // М.: Музыка. 1982. 144 с.

10. Кунин И.Ф. Римский-Корсаков / И.Ф. Кунин // М.: Молодая гвардия. 1964. 240 с.

11. Материалы основного обследования промышленных предприятий Олонецкой губернии за 1916 год // НАРК. Ф.27, оп. 3, д. 59/525, л. 27+1.

12. Орлов П.А. Указатель фабрик и заводов Европейской России с Царством Польским и Великим княжеством Финляндским. СПб., 1881.

13. Орлов П.А., Будагов С.Г. Указатель фабрик и заводов Европейской России. СПб., 1894.

14. Поляк С. Леса и лесной промысел в районе Сегозера // Известия общества изучения Карелии. 1924. № 1. С. 42-58.

15. Стасов В.В. Митрофан Петрович Беляев. М.: Государственное музыкальное издательство. 1954. 58 с.

16. Статистика акционерного дела России. Акционерные, паевые и фабрично-заводские предприятия России. Птг.: Печатное дело. 1915.

17. Титова Т. Митрофан Беляев, заводчик и меценат // Беломорская трибуна. – 1992, сент.

18. Трайнин В. М. П. Беляев и его кружок. М.: изд-во “Музыка”. 1975. 128 с.

19. Трофимов П. М. Очерки по истории лесной промышленности севера. Архангельск, 1947. 48 с.

20. Цейтлин М. А. Очерки развития лесозаготовок и лесопиления России / М.А. Цейтлин. 1968. С. 133.

Примечания

• Русское краеведение