Соколиков А.С.

Данное исследование представлено в номинации «Русское краеведение» и повествует о связях владельцев имения «Лотарево» князей Вяземских с селом Коробовка Усманского уезда Тамбовской губернии (ныне село Коробовка Грязинского района Липецкой области).

Из истории села Коробовка

Село Коробовка нынешнего Грязинского района Липецкой области основано в первой четверти 18-го века выходцами из соседнего села Княжая Байгора. Вот что говорится об этом в письме жителя Коробовки Якова Качанова, написанного им в декабре 1901-го года: «Первый селянин пришел из соседнего села Байгоры, которое от нашего села находится в пяти верстах. Имя нам его предание не сохранило, а фамилия его была Коробкин, вследствие чего названо село Коробовка. Коробкин пришел к реке и поселился на ее восточном берегу, смекнув сначала все хозяйственные выгоды ( черноземные земли, обширные «заливные» луга, Байгора, богатая рыбой и раками). Бессомненно, к нему стали подселиваться и другие, тоже как и он государственные крестьяне, и мало-помалу образовалась небольшая деревушка…» ( 21).

А вот что рассказывал один из старожилов Коробовки: «В старые, далекие времена наши предки ходили пешком на знаменитые лебедянские и елецкие ярмарки, за что их и прозвали коробейниками. От этого и произошло название села…» (16).

В 1841-м году при помощи помещика Н.В. Вельяминова в Коробовку из Княжей Байгоры перевезли небольшую деревянную церквушку. Здесь ее подправили и в том же году освятили во имя великомученика Дмитрия Солунского, память которого отмечается 26 октября (1).

По документам 1782-го года в селе было 15 дворов, а к 1862-му году тут уже насчитывалось 87 хозяйств с 659 жителями. Преимущественно, крестьяне Коробовки кормились землепашеством и только несколько семей занимались ремеслами: выделывали кожи, шили сапоги и плотничали (14).

Образцовое имение Лотарево

Коробовская округа заметно оживилась с появлением в здешних местах князей Вяземских. Вяземские принадлежали к старейшему дворянскому роду России, взявшему свое начало от внука Владимира Мономаха – князя Ростислава-Михаила Мстиславовича. Внук Ростислава Андрей Владимирович по прозвищу Долгая Рука являлся владельцем смоленского городка Вязьма. От этого названия и произошла фамилия Вяземских. Андрей Владимирович погиб в 1223-м году в сражении на реке Калке (13).

В историческом словаре Д.В.Донского «Рюриковичи» имеются сведения об одном из Смоленских Рюриковичей - князе Афанасии Ивановиче Вяземском, фаворите Ивана Грозного, видном деятеле «опричнины», новгородском наместнике (5).

Вяземские появились на территории нынешнего Грязинского района Липецкой области в начале 19-го века, когда богатый владимирский дворянин князь Егор Александрович Вяземский женился на дочери усманского помещика Павла Михайловича Лотарева – Прасковье. Выдав единственную дочь за князя Вяземского, Павел Михайлович все свои владения в Усманском уезде (Коробовка и ее окрестности входили тогда в состав Княжебайгорской волости Усманского уезда Тамбовской губернии) передал ей в качестве приданого. Так в 2 верстах от Коробовки возникло обширное помещичье имение Лотарево, где в 1841-м году поселился сын Егора Александровича - Дмитрий, вышедший в отставку штаб-ротмистром лейб-гвардии конного полка. В начале июля 1846-го года он женился на дочери соседнего помещика 18-летней Анне Вельяминовой (3).

Дмитрий Егорович успешно занимался хозяйственными делами Лотаревского имения и оно считалось одним из лучших в Тамбовской губернии. Об этом сообщается в «Обзоре Тамбовской губернии за 1866 год»: «Но, несмотря на значительные выгоды, предоставляемые земледелием, в большей части имений встречается прежний устарелый способ хозяйства, и только некоторые, более зажиточные и просвещенные землевладельцы, решились ввести усовершенствованные орудия и новейшие приемы обработки земли. В этом отношении обращают на себя внимание именья … Павлова и Снежкова в Усманском уезде и Князя Вяземского…» (20). Еще большего расцвета Лотаревское имение достигло при сыне Дмитрия Егоровича – Леониде Дмитриевиче Вяземском.

Леонид Дмитриевич Вяземский родился 19 августа 1848-го года. Учился в Царскосельском лицее, но судьбу свою связал с военной службой, начав ее унтер-офицером лейб-гвардии гусарского полка. Через девятнадцать лет князь был уже не только полковником, но и флигель-адъютантом самого императора-освободителя Александра Второго ( 6).

Леонид Дмитриевич принимал активное участие в русско-турецкой войне 1877-1878 гг. В то время он командовал 2-й бригадой болгарских ополченцев ( 15). В течение пяти месяцев бригада участвовала в обороне Шипкинского перевала. «Окруженные с трех сторон чуть не вплотную подошедшими к ним врагам, - писал офицер штаба дунайской армии Газенкампф, - русские безропотно вынесли все горные бури и метели, несмотря на недостаток теплой одежды и обуви, находясь по несколько суток на одних сухарях, не имея горячей пищи. Герои шипкинской обороны замерзали на своих постах, заносимые вьюгой, но не сдавались…» (28). За оборону перевала Леонид Дмитриевич Вяземский получил золотую саблю с надписью «За храбрость» и орден Св. Владимира четвертой степени с мечами и бантом (11).

27-28 декабря 1877-го года произошло сражение при Шейново, где отличились генералы Скобелев и Святополк-Мирский, пленившие турецкую армию Вессель-паши. За мужество и доблесть, проявленные в шейновской операции, Леонид Дмитриевич был награжден орденом Станислава с мечами второй степени. После этого князь Вяземский руководил боем при местечке Чаатака, за что отмечен орденом Анны второй степени с мечами, Болгарской золотой медалью и болгарским военным орденом третьей степени. В ожесточенных боях Леонид Дмитриевич Вяземский получил ранения в бедро и локоть левой руки. Последняя рана оказалась настолько серьезной (изувеченная левая рука почти не сгибалась), что ему пришлось покинуть действующую армию (4).

После излечения Леонид Дмитриевич занимал ряд видных постов на государственной службе. Он был предводителем дворянства Усманского уезда, астраханским губернатором и наказным атаманом астраханского казачьего войска, начальником Главного управления уделами. С 1899-го года и по конец жизни генерал от кавалерии, князь Л.Д.Вяземский входил в состав членов Государственного Совета Российской империи. К орденам, полученным на ратном поприще, добавились награды за усердную государственную службу: орден Станислава 1-й степени, Анны 1-й степени и Владимира 2-й степени ( 13).

Активная государственная служба не помешала Леониду Дмитриевичу Вяземскому заниматься хозяйственными делами своего имения, превращенного в настоящее чудо. Об этом рассказывает книга Кускова и Миловидова «Имение Лотарево князя Леонида Дмитриевича Вяземского Тамбовской губернии Усманского уезда», вышедшая в свет в 1895 году ( 18).

Белоснежный княжеский дом-дворец, построенный в псевдотюдоровском стиле, располагался на живописном берегу реки Байгоры. В доме хранились бесценные холсты известнейших мастеров кисти, переплетенные в кожу и сафьян старинные рукописи и редкие книги. Каждый желающий, мог заниматься в княжеской библиотеке научной и исследовательской работой (18).

Усадьбу окружали большой фруктовый сад и прекрасный парк, разбитый в английском стиле. В парке имелось несколько широких аллей, выходивших на живописные поляны. Основные аллеи и посадки в парке были представлены деревьями остролистного клена, липы мелколистной и дуба чешуйчатого. Помимо этого, здесь произрастали барбарис Тунберга, миндаль, груша иволистная, клен красный, азалия, кизильник, игра канадская, снежноягодник, пион древовидный. На полянах парка и вблизи княжеского дома росло большое количество кустов редких сортов роз и несколько десятков видов сирени. В парке были выстроены оранжереи, где, наряду с различными диковинными цветами, выращивали редкие тропические растения (25).

В Лотаревском парке имелись ажурные беседки для отдыха, декоративные переходные мостики, были установлены копии с античных скульптур. Гордостью хозяев имения являлись чудесные фонтаны и целый каскад небольших рукотворных прудов.

В собственности Вяземских в нашем крае было более 3700 десятин земли. Эти земли располагались в районе Лотарево, сел Падворки, Коробовка, Дебри ( нынешнего Грязинского района Липецкой области) и сел Салтычки, Козелки, Никольское ( нынешнего Добринского района Липецкой области). Выражаясь современным языком, основными отраслями специализации хозяйства Вяземских считались растениеводство и животноводство ( 10).

В растениеводстве был введен многопольный севооборот, широко применялись органические удобрения, новейшие по тем временам орудия труда и технологии. В имении имелись жатвенные машины «Триумф» Джонстона, конные грабли, плуги Сака, конные молотилки и веялки, амбарные сортировки. Для удобрения полей применялся навоз из-под лошадей и крупного рогатого скота. Ежегодно удобрялось 250-300 десятин пашни, на десятину клалось от 150 до 200 возов навоза (18).

Леонид Дмитриевич Вяземский одним из первых в России понял пользу полезащитных полос. В питомниках князя выращивались различные деревья и кустарники, которые высаживались затем несколькими ярусами вокруг полей. «Вяземские поля» ( клетки по 50 - 60 десятин) сохранились в Коробовке до сих пор. Благодаря защитным полосам, даже в засушливые годы урожаи зерновых в Лотаревском имении выходили отменными. Так, например, если в далеко неблагополучных 1880 - 1882 гг. наивысшая урожайность ржи в наших краях равнялась 7 четвертям с казенной десятины (22), то в имении Вяземских она была в 2- 3 раза выше. (Четверть равнялась 7,5 - 8,5 пуда).

Хлеб, выращенный в имении, Вяземские по железной дороге отправляли со станции Грязи в различные города России и за границу. Грязи к концу 19-го столетия считались крупнейшим в Тамбовской губернии ссыпным пунктом. Так, например, в течение 1898-го года отсюда отправили 410 699 пудов хлеба на сумму 899 526 рублей 89 копеек ( 24).

В имении Лотарево насчитывалось 1700 голов дойных коров «швицской» породы ( коровы были не только удойными, но и красивыми: все одинаковые, серые, с темной полосой по хребту и большими, как у лани, глазами), 2500 голов мериносовых овец породы Рамбулье, 500 голов йоркширских свиней, обширный птичий двор(18).

Лучшие экземпляры крупного рогатого скота и свиней из Лотаревского имения вывозились на сельскохозяйственные выставки в Борисоглебск, Курск, Саратов, Харьков, где всегда отмечались золотыми и серебряными медалями . Бычки «швицъ», поросята «хоркширы» и «беркширы», а также семена тимофеевки, люцерны, спарцетта, вики черной, свеклы красной, рапса продавались в Лотаревской экономии всем желающим ( 7).

В Лотарево находился один из самых знаменитых рысистых конных заводов России. В особой чести здесь были два производителя – родоначальники многих прославившихся потомков: караковый американец Вильбурн М. и серый чистопородный жеребец Зенит собственного завода, выигравший в свое время русский «Дерби». Для хозяйственных целей разводились лошади-першероны, полукровки и ардены (6).

В усадьбе действовали собственная электростанция, почта, телеграф, ледник, молочная, житный сарай. Позади дома располагалась особая гордость Вяземских: каменная конюшня с механизированными поилками, водокачкой и кормораздатчиками.

В семье Леонида Дмитриевича росли четверо детей: Борис, Дмитрий, Лидия и Владимир. С малых лет они приучались заниматься полезным делом: кто отвечал за курятник, кто за конезавод, кто за молочную ферму или оранжерею. В летние каникулы дети Вяземских помогали взрослым организовать отдых малообеспеченных учащихся московских школ, гостящих в Лотарево. Тщательный уход, усиленное питание и свежий деревенский воздух буквально преображали москвичей (4).

Помимо успехов на ратном поприще, в государственной службе и хозяйственных делах, Леонид Дмитриевич Вяземский отличался большой благотворительностью, свойственной многим выдающимся людям России того времени. Для этого он не жалел ни средств, ни времени.

В конце 70-х годов 19-го столетия на сходе крестьян Коробовки было решено строить новую каменную церковь. Все расходы на ее возведение взял на себя Леонид Дмитриевич, поставив единственное условие: «пять лет не заводить в селе и окрест его кабаков». Строительство нового храма началось в 1879-м году, а завершилось - в 1883-м году (11).

Храм возвели в неорусском стиле, по проекту известного архитектора Максимилиана Егоровича Месмахера. На его колокольне была сделана надпись «Живых зову, усопших поминаю, в огне гужу, в метель спасаю». Вот что писал о храме Яков Качанов: « Устройство храма весьма замечательно по своему фигурному плану, редко можно встретить по всей России – матушке такие красивые… Внутренность храма прекрасно устроена: все иконы написаны на цинке по золоченному чекану и отличаются великолепной живописью, темно-коричневый дубовый иконостас украшен изумительной резьбой, люстра красиво слита из меди весом 52 пуда и имеет на себе 64 свечи, каждая свеча вкладывается в особые футлярчики и с помощью пружины по мере горения поднимается… Не буду перечислять все принадлежности храма, что главное, облачение на престол, жертвенники и аналое, хоругви и плащаницы – все это вышито шелком по темному красному бархату собственноручно княгиней Вяземской…» (21).

В крипте храма, освященного в честь Дмитрия Солунского, был фамильный склеп Вяземских. В нем находилась прекрасная скульптурная работа профессора Королевской академии художеств в Риме Мазини – «Плач Богородицы». Эта скульптура, выполненная из белого мрамора в рост человека, в настоящее время хранится в Эрмитаже (19).

В письме Якова Качанова имеются следующие интересные сведения: «…При таком великолепном храме находится хор певчих из крестьян числом 25 человек. Князь Леонид Дмитриевич Вяземский платит жалованье регенту и всем певчим за спевки. Поют они просто изумительно, даже отлично… По распоряжению князя Вяземского старая церковь со всеми ее принадлежностями подарена бывшим нашим прихожанам в деревни Ольшанка и Никольское»(21).

При храме Дмитрия Солунского Вяземскими была построена школа. По данным 1887-го года в ней обучалось 45 учеников (23). ( Кстати, Дмитрий Леонидович возглавлял уездный учебный комитет, неоднократно вносил немалые пожертвования на народное образование, на обучение детей из бедных крестьянских семей).

В 1889 году на средства Л.Д.Вяземского в Коробовке построили больницу. Место для ее возведения выбрали наилучшее: на окраине села, рядом с большой липовой рощей. Больница строилась явно с большой заботой о простых людях - высокие потолки, широкие коридоры, просторные палаты, большие светлые окна, паркет, зеркала… «Лучшие больницы Петербурга служили для нее образцом», - вспоминала дочь Леонида Дмитриевича Лидия (16).

Для жителей округи больница стала настоящим чудом. Больной после осмотра в амбулатории проходил в комнату с люком, где его одежда проваливалась в дезинфекционную камеру и возвращалась ему при выписке. Далее он следовал в ванное помещение и после основательного мытья уже в больничных одеждах помещался в палату ( 3).

При работе с документами удалось выяснить, что средняя стоимость суточного довольствия больного в лечебницах того времени составляла 18 копеек. В натуральном выражении оно состояло из 800 граммов ржаного хлеба, 200 граммов гречневой или пшенной каши, поллитровой кружки квашеной капусты, литровой кружки квасу, 23 граммов пшеничной муки и такого же количества топленого коровьего масла (15). А вот в Коробовской больнице за счет Вяземских выдавались мясо, молоко и даже фрукты ( 16).

Неподалеку от больницы находились конюшня и помещение для кучеров. В случае необходимости тройка резвых лошадей в любое время суток могла доставить врача к больному. Это была, в своем роде, первая служба «скорой помощи» в нашем крае (3).

После окончания строительства, князь Вяземский предложил лечебницу для содержания Усманскому земству. Побывав здесь, представители земства вынесли решение: содержание такой больницы обойдется слишком накладно для уезда. Да и разница с другими лечебными учреждениями края слишком разительна… Только в 1900 году вопрос о Коробовской больнице был пересмотрен положительно и с 1903 года она начала функционировать как земская (6).

В летние месяцы в Коробовке ( впрочем, как и по всей России) часто случались пожары. Для погорельцев Леонид Дмитриевич строил новые каменные избы. Крестьяне-погорельцы на своих подводах возили кирпич и другие стройматериалы, а весь этот труд оплачивался из княжеской казны. Жители Коробовки и близлежащих сел поддерживали свое благосостояние различными заработками в Лотаревском имении. К примеру, женщины и девушки вырабатывали у Вяземских в лето от 30 до 40 рублей. Деньги на насущные нужды можно было брать «взаем» (21).

В 1909-м году Леонид Дмитриевич Вяземский умер в Лозанне (Швейцария), куда выезжал для лечения. Гроб с телом князя вначале привезли в Санкт-Петербург, а затем на Байгорский полустанок, откуда члены семьи и крестьяне Коробовки в сильнейший мороз девять верст несли его в Лотарево на руках и с непокрытыми головами…

По сведениям 1911-го года в Коробовке было 254 крестьянских двора с населением в 1537 человек (14). Штат церкви Дмитрия Солунского состоял из священника и псаломщика. Церковная земля давала годового дохода 352 рубля, братского годового дохода - 600 рублей, причтового капитала - 565 рублей, церковного капитала - 3233 рубля… Дома церковные: у священника 10х 11, 4 комнаты и кухня 7 аршин; у псаломщика 8 х 9 , 3 комнаты и кухня 6 аршин (2).

После кончины Леонида Дмитриевича Вяземского Лотаревское имение было унаследовано его старшим сыном - Борисом Леонидовичем Вяземским. Борис Леонидович получил прекрасное образование. Он учился в 3-й гимназии Санкт-Петербурга, затем с золотой медалью окончил юридический факультет Петербургского университета. Службу, как и отец, начал в армии - в лейб-гвардии Конном полку. Однако, военное поприще не прельстило Бориса Вяземского, и он вышел в отставку. Вначале служил в Сенате, потом стал личным секретарем реформатора страны, председателя Совета министров России П.А.Столыпина. Петр Аркадьевич предсказывал своему помощнику большое будущее, но смерть отца прервала служебную карьеру Бориса Леонидовича и он перебрался в Лотарево. Здесь он продолжил дело Леонида Дмитриевича и многое сделал для благоустройства коробовских окрестностей (11).

Достопримечательностью наших мест является мост через реку Байгору, построенный по указанию Бориса Леонидовича Вяземского неподалеку от села Княжая Байгора. Строил мост талантливый инженер –мостостроитель Иван Генрихович Грингоф. Мост состоял из трех пролетов по 15 метров плюс береговые консоли по 2,5 метра. Конструкция пролетного строения включает плиту проезжей части, главные продольные и поперечные балки и второстепенные продольные балки. Сечение главных балок – 115 на 35 см, продольной балки – 20 на 35 см. Опоры состоят из двух колонн, соединенных тремя горизонтальными и двумя диогональными связями. Сечение колонн – 50 на 50 см.

Покрытие проезжей части моста – булыжная мостовая на песчаном основании. Стоимость моста в ценах 1911-го года составляла 20 тысяч рублей. Его испытания начались 10 ноября 1911-го года. При этом максимальный прогиб балок составил 1,2 мм, что намного меньше допустимого. Говоря о сроках строительства ( 3,5 месяца), поражаешься умению Грингофа организовывать строительство, его пунктуальности и научному предвидению, ибо железобетон как строительный материал стал применяться в России только в начале 20-го века (16). ( Не так давно знаменитый мост через Байгору был капитально отремонтирован и снова служит людям).

Борис Леонидович очень любил природу. Благодаря ему, богатая усадебная библиотека пополнилась уникальными книгами по ботанике и орнитологии. В имении князей Вяземских был и свой собственный заповедник: 200 гектаров нераспаханной степи, располагавшейся в трех километрах к юго-востоку от станции Хворостянка. В Лотаревской степи сохранились растения и животные, характерные для некогда широких степных просторов Черноземья. Здесь произрастали кровохлебка, молочай, ковыль перистый, обитали дрофы, большие тушканчики, степные луни, множество насекомых. В свободное время Борис Леонидович Вяземский любил побродить по степи с биноклем, наблюдая за повадками представителей многочисленной фауны. Достаточно долгое время он следил за сезонными изменениями в живой и неживой природе Лотаревской степи, фиксировал их, а затем создал календарь природы здешних мест.

Исследованиями природы в Лотаревской степи в 1913 - 1917 гг. занимались многие известные русские ученые, среди которых были В.В. Алехин, П.А.Смирнов и С.С. Левицкий. В 1917 году по просьбе Бориса Леонидовича Вяземского знаменитый зоолог, ректор Московского университета М.А.Мензбир поднял вопрос о создании на базе Лотаревской степи государственного заповедника или заказника, но последующие затем две революции помешали этому (11).

К трагическому 1917 году Борис Леонидович Вяземский жил в Лотарево с женой Елизаветой Дмитриевной, урожденной графиней Шереметевой. В это время он служил уездным предводителем дворянства, что было связано с большой ответственностью и массой административных и общественных обязанностей. Помимо этого, князь являлся председателем мобилизационной комиссии Усманского уезда.

В окаянные дни…

27 февраля 1917-го года в Петрограде произошла буржуазно-демократическая революция. Здесь вспыхнули крупные беспорядки, последствия которых задели и род Вяземских. 2-го марта 1917-го года в районе Варшавского вокзала столицы от шальной пули погиб начальник полевого санитарного отряда Петроградского бегового общества Дмитрий Леонидович Вяземский. В годы первой мировой войны этот отряд, созданный на личные средства Дмитрия Леонидовича и обслуживающий части 12-й армии Западного фронта, спас жизни многих русских солдат и офицеров. Тело Дмитрия Вяземского было привезено в Коробовку. Перед собравшимися жителями села зачитали приказ генерала Радко-Дмитриева: «Князь Вяземский всегда выдвигал свой отряд в самое пекло боя, действуя в самых опасных местах, зачастую под градом снарядов. Князю Вяземскому обязаны тысячи русских матерей за сохранение их сыновей среди живых, десятки тысяч детей тем, что они не остались сиротами… »(6). Дмитрий Леонидович Вяземский был захоронен в родовом склепе храма святого великомученика Дмитрия Солунского. На церемонии захоронения присутствовали многие помещики округи, среди которых были Бланки, Вельяминовы, Охотниковы (16).

Весной 1917-го года массовые крестьянские волнения начались и в пределах нынешней Липецкой области. В частности, в уездах края было разгромлено несколько дворянских усадеб. Так, например, в Лебедянском и Липецком уездах крестьянами была захвачена часть земель помещицы Кожиной. Ее имение подверглось разгрому. Захваты помещичьих земель и усадеб имели место также в Елецком и Задонском уездах (9). Беззаконию и произволу во многой мере способствовала сложившаяся система власти, вернее, двоевластие. Об этом свидетельствует следующий факт.

В начале марте 1917 года Раненбургский исполком Совета (большинство которого составляли эсеры) вынес постановление, в котором обязал помещиков уезда сдавать землю в аренду по 10 рублей за десятину, то есть в несколько раз дешевле установленной ими арендной платы. Попытка представителей Временного правительства отменить постановление не увенчалась успехом, тогда группа землевладельцев уезда направила телеграмму в адрес министра внутренних дел, министра юстиции и председателя Государственной думы России. «Постановлением Раненбургского исполнительного комитета, - говорилось в телеграмме, - предоставлено крестьянам право принудительно арендовать землю помещиков по 10 рублей за десятину, что в несколько раз дешевле нормальной цены, реквизировать семена, мертвый инвентарь, рабочих лошадей. В уезде совершаются отдельные насилия и самоуправство. Снимают рабочих. Положение частных владельцев безвыгодно. Грозит полное расстройство хозяйства, гибель скота, разорение многих. Помощь нужна скорая…» (27).

Телеграмма была передана министру земледелия Временного правительства Шингареву, который признал решение Совета незаконным и потребовал руководствоваться по земельным вопросам постановлениями правительства. Не трудно догадаться, что требование министра было, мягко говоря, просто проигнорировано.

Не нашло поддержки в наших краях и еще одно обращение А.И.Шингарева: «Следует благосклонно относиться также к хорошо поставленным образцовым хозяйствам, племенному скоту, машинному инвентарю, плодовым садам и лесам. Россия очень бедна образцовыми хозяйствами, а потому, все подобные хозяйства представляются особенно ценными для государства, и никоим образом недопустимы их уничтожение или разорение…» (8).

Со временем беспорядки докатились и до Коробовки. « Революционные веяния начинают проникать в уездную глушь, - говорится в дневнике Бориса Леонидовича, - и прежнее, идеальное настроение местных жителей переходит в открытое недоверие, а потом и вражду…» (12).

Крестьяне села начали регулярно совершать потравы на полях Вяземских, вырубали деревья в лесном массиве, принадлежавшем Вяземским, уничтожили шесть с половиной десятин молодых посадок. Однако Борис Леонидович не терял присутствия духа. В рамках уезда он пытался наладить профессиональное проведение реформы землепользования ( кстати, часть своих земель, находившихся в окрестностях различных сел и деревень, князь безвозмездно передал крестьянам); благодаря своему ораторскому искусству сумел усмирить разбушевавшихся крестьян округи в конце апреля неспокойного 1917 года.

«1 мая был утром в Княжей Байгоре у обедни, - пишет князь в дневнике, - затем молебен и речи на открытом воздухе. В 2 часа дня на наш большой двор явилась процессия человек в 500-600 из Коробовки с красными знаменами. Мы вышли к ним. Снимали фотографии. Речи. Меня качали. Затем мы поехали в Ольшанку, степь в полном цвету…» (12).

В конце лета 1917-го года, «вдохновляемые» эсеровскими агитаторами, крестьяне взбунтовались вновь. 23 августа жители четырех сел Княжебайгорской волости, разграбив винные погреба в Лотарево, решили забрать все запасы спирта и из Коробовской больницы. На этот раз договориться добром с пятитысячной толпой, разогретой спиртным и науськиваемой пришлыми агитаторами, не удалось. Тогда владелец Лотарево приказал разобрать небольшой мостик через Байгору, желая отделить толпу от больницы.

Это еще больше взъярило бунтарей, которые, арестовав Бориса Леонидовича и Елизавету Дмитриевну, заперли их в местной школе - в двух маленьких комнатках учительницы, бывшей в отпуске. Наутро в Коробовку прибыли представители уездной власти и воинский отряд. «Общество» потребовало отправить Вяземского в действующую армию: в 21-ю стрелковую дивизию, «поскольку по своему возрасту он давно должен быть на фронте» (16). Елизавету Дмитриевну отпустили домой, а Бориса Леонидовича, в сопровождении прапорщика Петрова, группы солдат и трех мужиков, повезли в Грязи, где сдали начальнику охраны станции Дмитриенко. Здесь и произошло зверское убийство князя, совершенное пьяными солдатами-дезертирами с проходивших эшелонов. Солдаты сбросили Бориса Леонидовича через перила на перрон, били его ногами, прикладами винтовок, а затем закололи штыками.

Эшелоны в тот же вечер ушли. Убийцы не были найдены, да их и никто не искал. Изуродованный труп мужа - с колотыми ранами, проникающими в самое сердце, - Елизавета Дмитриевна Вяземская сумела увезти в Москву, а потом в Петроград. Там, после заупокойной литургии в Александрово-Невской лавре, Бориса Леонидовича похоронили в фамильном склепе Левашовых ( материнская линия князя).

( Убийство князя Б.Л.Вяземского было одним из первых в русской провинции в 1917 году. Годом позже, побывав в наших краях, поэтесса Марина Цветаева в своем произведении «Вольный проезд» отметила: «Знаменитая, по зверскости, расправа…» (17).

«Взбодренные» полной безнаказанностью, жители Коробовки и окрестных сел набросились на Лотарево. Сперва местные и пришлые мародеры раскрыли птичник. Затем выпустили и разделили между собой коров, свиней, овец, разорили славившийся на всю Россию конный завод. «Богатейшее, одно из культурнейших имений в России - Лотаревское имение кн.Вяземского разгромлено совершенно, - писала газета «Тамбовский земельный вестник». - Стража, по распоряжению правительства охранявшая имение, … толпой избита и разогнана. Разгромив имение Вяземского, толпа, подстрекаемая солдатами, приступила к разгрому соседних имений. В настоящее время толпа громит имение Вельяминовых…» (26).

Через четыре месяца после смерти Бориса Леонидовича Вяземского произошел вторичный разгром Лотарева. Все то, что было невозможно унести с собой, тут же разбивалось, раздиралось или сжигалось…

После октябрьского 1917-го года переворота центральные и местные власти Советской России почему-то считали, что строительству новой жизни сильно «мешают» церкви и храмы. Как и по всей стране, в Коробовке разграбили и закрыли ( 1939-й год) храм Дмитрия Солунского. Позже из семейного склепа выбросили и останки Вяземских. В самом храме устроили зернохранилище. Трижды в нем вспыхивали пожары, уничтожившие прекрасные росписи…

Прозрение и покаяние…

После событий октября 1917 года Вяземские покинули Россию, о которой помнили всегда. В годы второй мировой войны представители рода внесли свою лепту в разгром фашистской Германии. Дочь Леонида Дмитриевича Вяземского Лидия Леонидовна через Международный Красный Крест, благодаря личному знакомству с маршалом Маннергеймом ( до революции 1917-го года он был офицером русской гвардии) оказывала большую помощь советским военнопленным, находившимся на территории Финляндии. Его внук Иван Владимирович сражался с нацистами офицером в рядах французской армии. Во время боевых действий во Фландрии попал в плен и до конца войны томился в немецком концлагере близ Дрездена. Внучка князя Мария, работавшая в Министерстве иностранных дел Германии, участвовала в заговоре немецких военных против Гитлера, оставила специально закодированный дневник, рассказывающий об этом. Расшифрованный «Берлинский дневник» Марии Васильчиковой был издан сначала в США, а затем в СССР (15).

В 90-х годах ушедшего столетия в нашем крае побывали потомки Леонида Дмитриевича Вяземского: Георгий Илларионович Васильчиков и его племянницы - Анна и Сандра, жившие в Лондоне. В Грязях они посетили местный краеведческий музей, где имеется большой материал о Вяземских, хранятся две тумбочки и гобелен из Лотаревской усадьбы.

Гости преподнесли в дар музею книгу «Княжна Мария Васильчикова. Германский дневник 1940 - 45 гг.». Княжна Мария - сестра Георгия Илларионовича, третья дочь бывшего члена Госдумы четвертого созыва князя Иллариона Сергеевича Васильчикова и его супруги, урожденной княжны Вяземской.

Затем гости побывали в Коробовке, посетили знаменитую больницу, прошлись по парку. «Когда я несколько недель назад посетил Лотарево, - писал в том же 1994-м году сотрудникам Грязинского районного музея Г.И.Васильчиков , - я знал, что многое там было разрушено, но, тем не менее, я все же ожидал найти хоть какие-нибудь следы былого процветания…» (16). В заключение письма князь благодарил грязинцев за теплый прием, выразил уверенность, что общими усилиями родные места должны стать очагом веры и культуры…

Надо отметить, что пожелания потомка князей Вяземских понемногу начинают претворяться в жизнь. Так, например, по инициативе уроженца Коробовки В.Г.Голубых в селе восстанавливается храм Дмитрия Солунского. Валерий Георгиевич Голубых пришел к Вере трудным путем: за четыре месяца до окончания Воронежского института МВД трагически погиб его сын. Разбирая бумаги сына, отец обнаружил, что тот писал стихи. И еще - что он глубоко и всерьез верил в Бога.

Все это перевернуло душу отца, отнюдь не сентиментального человека - майора внутренней службы в отставке. Владимир Голубых побывал в Сергиевом Посаде, в храмах Ивановской и Рязанской областей, в Задонском монастыре. Там он и получил благословение нынешнего владыки Липецкого и Елецкого Никона на восстановление церкви Дмитрия Солунского в родном селе.

Помощь Валерию Георгиевичу в этом благородном деле оказывают жители Коробовки, местная администрация, руководители промышленных предприятий города Грязи А.Плотников, В.Попов, А.Остапенко, А.Гайдуков, депутаты районного и областного Советов. На восстановление и обновление стен ушло более ста тысяч кирпичей, завезенных из старинного Ельца и Семилук, засияли купола храма. Радует и то, что вычищен родовой склеп Вяземских, собраны, поруганные в годы безверия, их останки.

Не так давно, при присутствии жителей Коробовки, Падворок, священнослужителей и гостей из Санкт-Петербурга, Липецка, Грязей, Усмани, Добринки они нашли последнее упокоение в фамильном склепе. В настоящее время службу в храме ведет иерей Сергей Николаевич Сушков.

Список источников и литературы

1. Ведомости о церквах 1838 - 1896 гг. Государственный архив Липецкой области. Ф.12, оп.1., д.68.

2. Вестник Тамбовской епархии за 1911 год. Тамбов, 1911 год.

3. Данилов В.И., Петров В. Вяземские. // «Русь святая» , 1995, № 6 (91).

4. Данилов В.И. Князь Леонид Дмитриевич Вяземский. // Тезисы научно-краеведческой конференции. - Липецк, 1995.

5. Донской Д.В. Рюриковичи. Исторический словарь. - Москва, «Русская панорама». 2008.

6. Елисеев В.В. Вяземские. // Липецкие известия. № 6, 5 февраля, 1999.

7. Жирова И.А., Федорова О.Н. Очерки истории предпринимательства в Липецком крае в конце 19 - начале 20 века. -Липецк, 2006.

8. Из обращения министра земледелия Временного правительства А.И.Шингарева к волостным комитетам. / Революционное движение в России в апреле 1917 г.: Документы и материалы. - М., 1958.

9. Из истории Липецкого края. Центрально-Черноземное книжное издательство. Воронеж, 1969.

10. Карасик М. Вяземские и село Коробовка. // Липецкая неделя, № 2, 19 января 2005.

11. Клоков А.Ю. Лотаревское имение Вяземских . // Грязинские известия. №№ 43 - 44, 30 мая 2001-го года.

12. Книга судеб. Дневник Б.Л. и Е.Д. Вяземских. /Архив Липецкого областного краеведческого музея.

13. Липецкая Энциклопедия. Т. 1, Липецк, 1999.

14. Липецкая Энциклопедия. Т. 2, Липецк, 2000.

15. Материалы Липецкого областного краеведческого музея.

16. Материалы Грязинского районного краеведческого музея.

17. Меньшикова Э. Вольный проезд длиною в жизнь. // Липецкая газета, 29 августа 2001 года.

18. Миловидов М.Е., Кусков А.А. Имение Лотарево князя Л.Д.Вяземского Тамбов. Губ. Усманского уезда. М., 1895.

19. Ненахов Е.Н. Генерал, прогрессивный сельский хозяин, благотворитель. //Грязинские известия. 18 апреля 1993-го года.

20. Обзор Тамбовской губернии за 1866 год. Тамбов, 1867.

21. Письмо Якова Качанова из Коробовки. Декабрь 1901 года. Москва. Библиотека имени Ленина ( единственный экземпляр).

22. Сводка об урожае хлебов в Данковском уезде ( в четвяртях), 1882 г.

Государственный архив Липецкой области. Ф.194. Оп.1. Д.10. Л.34.

23. Сведения о школах г.Усмани и уезда и количестве учеников в них, 1887 г. Государственный архив Тамбовской области. Ф.30. Оп.63. Д.9. ЛЛ.1-100.

24.Сведения, представленные полицейским надзирателем п.Грязи к годовому отчету липецкого уездного исправника о количестве населения, работе заводов и состоянии торговли в поселке. Государственный архив Липецкой области. Ф.7. Оп.1. Д.74. ЛЛ.3-4.

25. Созонтова О.В., Долбилова Н.Н. Природа и экология Липецкой области. Липецк, 2006.

26. «Тамбовский земельный вестник». Тамбов, 25 августа 1917 года.

27. Телеграмма землевладельцев Раненбургского уезда Министру внутренних дел, Министру юстиции и Председателю Государственной думы о решении Раненбургского исполнительного комитета приступить к принудительной аренде земли у помещиков, 2 апреля 1917 года. Государственный архив Российской Федерации . Ф.Р. - 406, оп.2, д.224, л.8.

28. Шапран А.А. Русские полководцы. Военная история России в ее главных действующих лицах. Екатеринбург, 2003.

• Русское краеведение