Глищенко А.С.

Введение

В данном исследовании речь пойдет о временах, скрытых веками, и людях, давно уже канувших в небытие, но оставивших неизгладимый след в истории государства Российского. О первых, самых древних, русских князьях. О тех людях, которые смогли расширить, развить, защитить древнюю Русь, и, в конце – концов, сделать из нее развитое феодальное государство. О тех правителях, которые превратили языческую Русь в продвинутую христианскую страну, ничем не уступающую передовым европейским государствам того времени.

Что значат имена князей Ольги, Владимира Красное Солнышко и Ярослава Мудрого, поднявших Русь на новый культурный уровень, для русских людей? А как в свое время князья Олег и Святослав раздвинули границы Руси, как защитили её от врагов? И как между всеми ними смотрится князь Игорь, почти ничем не прославивший своё имя, и погибший от собственной алчности? Были ли эти древние люди личностями? (Кто был, а кто – нет). Именно этот вопросы и будут рассмотрены.  

Личность – это индивидуальность, индивид, особенный и сильный человек, способный совершать великие дела. Все выше перечисленные люди подходили под это определение. И хотя жили они давно, когда даже не было этого понятия, но все же они были личностями даже в большей степени, чем многие нынешние властители, политические деятели и многие другие.

Личность каждого человека выражается в его деяниях, поступках. В той памяти, что они оставляют людям. Чтобы разобраться в особенностях личности в древний период, будут рассмотрены истории выдающихся людей той эпохи. Их деяния, и их след в отечественной истории.

В решении это проблемы помогут некоторые источники: труды Соловьева и Карамзина, книга Костомарова, и несколько статей Кожинова , взяты даже кое-какие моменты из жития святых князей и отрывки из церковных проповедей.

1) Книги Карамзина и Соловьева дают основной материал для работы. Здесь перечислены и описаны все основные события, произошедшие во время правления древних князей. Описаны деяния этих людей, даже есть кое – какие выводы об их характере и личности. Обе эти книги почти - что повторяют друг друга, говоря одними и теми же словами. Но это и не удивительно, ведь о тех временах осталось очень мало информации, возможно оба автора пользовались одними и теми же источниками.  

2) Книга Костомарова «Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей» дает много интересных деталей, много занимательных подробностей о жизни князей, по которым можно оценить их личность. Этому историку удалось воссоздать интересные и подробные картины именно жизни, а не чисто правления, Владимира I и Ярослава Мудрого.

3) Статьи В.Кожинова о Ярославе Мудром тоже дают много интересных деталей и подробных жизнеописаний, хотя большая часть повествования направлена на описание политической, экономической, просветительской и пр. деятельности Ярослава.

4) В житиях и проповедях, канонизирующих Святую Ольгу и Владимира, эти люди описаны с большим пафосом. Многое преувеличено. Здесь речь ведется только о личности, о характере, о душе князей. Но из всего этого напыщенного повествования можно извлечь много фактов, касающихся данной темы.

Итак, пользуясь всеми выше указанными и иными источниками, будет доказано, что древние князья были личностями, причем личностями с большой буквы.

Глава 1. Олег. Князь или Воевода

Первым русским князем, о котором пойдет речь, будет Олег. Конечно, нужно было бы начать с Рюрика. Первого князя – варяга, призванного на Русь, чтобы править ею, помочь построить государственность. Но об этом человеке очень мало известно, ведь даже до древних летописцев дошло мало материалов о нем.

О том, кем был Олег для Рюрика неизвестно, то ли он был его родственником то ли просто близким доверенным лицом (воеводой). Но Рюрик оставил Олега регентом при своем малолетнем сыне Игоре. Но как бы то ни было, последний как старший в роде, а не как опекун малолетнего князя, получил всю власть Рюрика и удерживал ее до конца жизни своей. «Рюрик, по словам летописи, вручил Олегу правление за малолетством сына. Сей опекун Игорев скоро прославился великою своею отважностию, победами, благоразумием, любовию подданных.» [1]

Олег как старший в роде, а не как опекун малолетнего князя, получил всю власть Рюрика и удерживал ее до конца жизни своей. Если Рюрик уже сделал шаг вперед на юг по восточному пути, перейдя из Ладоги в Новгород, то преемник его двинулся гораздо далее и дошел до конца пути. Движение это было, однако, довольно медленно: три года, по счету летописца, пробыл Олег в Новгороде до выступления в поход на юг; потом он двинулся по водному восточному пути, собрав войско из варягов и из всех подвластных ему племен - чуди, славян (ильменских), мери, веси, кривичей. Это обстоятельство - самое важное в нашей начальной истории. Варягам давно был известен великий водный путь из Балтийского моря в Черное, давно ходили они по нем, но ходили малыми дружинами, не имели ни желания, ни средств утвердиться на этом пути, смотрели на него, как на путь только, имея ввиду другую цель[2]. Но вот на северном конце этого пути из нескольких племен составляется владение, скрепленное единством власти; повинуясь общему историческому закону, это владение стремится подчинить своему влиянию другие племена, менее сильные. Князь северного владения выступает в поход как вождь всех северных племен; он идет по обычному варяжскому пути, но не с целью одного грабежа, не для того, чтобы только пробраться в Византию; пользуясь своей силой, он подчиняет себе все встречающиеся ему на пути племена, объединяя их в одно сильное владение. Сила северного князя основывается на его правительственных отношениях к северным племенам, соединившимся и призвавшим власть.

Перейдя волок и достигнув Днепра, Олег продвигаясь вниз по Днепру, утверждается в земле днепровских кривичей и северян, присоединяет к своим владениям их города Смоленск и Любеч и присоединил их к своему владению, сажает там своих наместников с дружинами, достаточными для удержания за собой нового владения. Наконец, Олег достиг Киева, где княжили Аскольд и Дир; здесь, по преданию, он оставил большую часть своих лодок назади, скрыл ратных людей на тех лодках, на которых подплыл к Киеву, и послал сказать Аскольду и Диру, что земляки их, купцы, идущие в Грецию от Олега и княжича Игоря, хотят повидаться с ними. Аскольд и Дир пришли, но тотчас же были окружены ратными людьми, повыскакавшими из лодок; Олег будто бы сказал киевским князьям: "Вы не князья, ни роду княжеского, а я роду княжеского" и, указывая на вынесенного в это время Игоря, прибавил: "Вот сын Рюриков". Аскольд и Дир были убиты и погребены на горе. В этом предании видно как будто намерение оправить Олега, дать северным князьям Рюрикова рода право на владение Киевом, где сели мужи Рюрика, не князья, не имевшие права владеть городом независимо. Олег представлен не завоевателем, но только князем, восстанавливающим право своего рода, нарушенное дерзкими дружинниками.

Убив Аскольда и Дира, Олег утвердился в Киеве, сделал его своим стольным городом; по свидетельству летописца, Олег сказал, что Киев должен быть "матерью городам русским". Олег не встретил сопротивления от дружины прежних владельцев Киева: эта дружина и при благоприятных обстоятельствах была бы не в состоянии сопротивляться войскам Олега после ее несчастного похода греческого; часть ее перешла к Олегу, недовольные ушли в Грецию. Причинами того, почему Олег остался в Киеве были: благопрятный климат, красота местоположения и богатства страны по сравнению с севером. Кроме того Киев находится там где Днепр, приняв самые большие притоки справа и слева, Припять и Десну, поворачивает на восток, в степи - жилище кочевых народов. Здесь, следовательно, должна была утвердиться главная защита, главный острог нового владения со стороны степей; здесь же, в начале степей, должно было быть и, вероятно, было прежде сборное место для русских лодок, отправлявшихся в Черное море. Таким образом два конца великого водного пути, на севере со стороны Ладожского озера и на юге со стороны степей, соединились в одном владении. Отсюда видна вся важность этого пути в нашей истории: по его берегам образовалась первоначальная Русская государственная область; отсюда же понятна постоянная тесная связь между Новгородом и Киевом, которую мы видим впоследствии; понятно, почему Новгород всегда принадлежал только старшему князю, великому князю киевскому. Первым делом Олега в Украине было построение городов[3], острожков, как для утверждения своей власти в новых областях, так же и для защиты со стороны степей. Потом нужно было определить отношения к старым областям, к племенам, жившим на северном конце водного пути, что было необходимо вследствие нового поселения на юге; главная форма, в которой выражались отношения этих племен к князю, была дань, и вот Олег установил дани славянам (ильменским), кривичам и мери; новгородцы были особо обязаны платить ежегодно 300[4] гривен для содержания наемной дружины из варягов, которые должны были защищать северные владения. Сначала, как видно, эта стража состояла исключительно из варягов, потом, когда эта исключительность исчезла, то вместо варягов встречаем уже общее название гридей, наемная плата увеличивалась по обстоятельствам: так, после раздавалась гридям уже тысяча гривен вместо трехсот; прекратилась эта выдача денег со смертью Ярослава I, вероятно, потому, что с этого времени новгородцы не могли больше опасаться нападений ни с которой стороны, а, может быть, также между ними и князьями сделаны были другого рода распоряжения относительно внешней защиты.

Построив города и установив дани у племен северных, Олег, по преданию, начинает подчинять себе другие племена славянские, жившие к востоку и западу от Днепра. Прежде всего Олег идет на древлян, у которых давно шла вражда с полянами; древляне не поддались добровольно русскому князю, их нужно было «примучить», чтобы заставить платить дань, которая состояла в черной кунице с жилья. В следующем, по счету летописца, году (884)[5] Олег пошел на северян, победил их и наложил дань легкую; эта легкость объясняется тем, что северяне не оказали сопротивления т. к. платили дань козарам и, следовательно, могли легко согласиться платить ее русскому князю; со своей стороны Олег должен был наложить на них только легкую дань, чтобы показать им выгоду русской зависимости перед козарской; он, по преданию, говорил северянам: "Я враг козарам, а вовсе не вам". Радимичи, платившие также дань козарам, в следующем году не оказали никакого сопротивления Олегу, он послал спросить у них: "Кому даете дань?" Те отвечали: "Козарам". "Не давайте козарам, - велел сказать им Олег, - а давайте лучше мне", и радимичи стали платить русскому князю те же два «шляга от рала», которые давали козарам. Но не так легко было справиться с теми племенами, которые прежде были независимы, не платили никому дани, не хотели и теперь платить ее Руси; сопротивление древлян длившееся двадцать лет, по счету летописца, Олегу удалось покорить дулебов, хорватов и тиверцев, но угличей не удалось. Только в 907[6] году Олег собрался в поход на греков; оставив Игоря в Киеве, он пошел со множеством варягов, славян (новгородцев), чуди, кривичей, мери, полян, северян, древлян, радимичей, хорватов, дулебов и тиверцев, пошел на конях и в кораблях; кораблей было 2000, на каждом корабле по 40 человек. Из предания видно, что поход этот был совершен соединенными силами всех племен, подвластных Руси, северных и южных, а не был набегом варяжской шайки: отсюда объясняется робость греков, удача предприятия. Когда русские корабли явились пред Константинополем, говорит предание, то греки замкнули гавань, заперли город. Олег вышел беспрепятственно на берег, корабли были выволочены, ратные рассеялись по окрестностям Царя-града и начали опустошать их. Далее Олег велел поставить лодки свои на колеса, и флот при попутном ветре двинулся на парусах по суше к Константинополю. Олег приготовился к осаде города; греки испугались и послали сказать ему: "Не губи город, мы беремся давать тебе дань, какую хочешь". Олег, продолжает летопись, отправил к императору послов - Карла, Фарлофа, Велмуда, Рулава и Стемира, которые вытребовали по 12 гривен на корабль да еще уклады на русские города: Киев, Чернигов, Переяславль, Полоцк, Ростов, Любеч и другие, в которых сидели наместники Олега; Олег требовал также, чтобы Русь (Русь – дружинники княжеские), приходящая в Царьград, могла брать съестных припасов, сколько хочет; гости (купцы) имеют право брать съестные припасы в продолжение шести месяцев - хлеб, вино, мясо, рыбу, овощи; могут мыться в банях, сколько хотят, а когда пойдут русские домой, то берут у царя греческого на дорогу съестное, якоря, канаты, паруса и все нужное. Император и вельможи его приняли условия, только с следующими изменениями: русские, пришедшие не для торговли, не берут месячины; князь должен запретить своим русским грабить села в стране греческой; русские, пришедши в Константинополь, могут жить только у св. Мамы, император пошлет переписать их имена, и тогда они будут брать свои месячины - сперва киевляне, потом черниговцы, переяславцы и другие; входить в город будут они одними воротами, вместе с чиновником императорским, без оружия, не более 50 человек и пусть торгуют, как им надобно, не платя никаких пошлин. Из этих условий видна недоверчивость греков к русским, которые любили при удобном случае переменить характер купцов на характер воинов. Императоры Леон и Александр целовали крест в соблюдении договора; привели также к присяге Олега и мужей его, те клялись по русскому закону: оружием, Перуном, богом своим, Волосом, скотьим богом, и таким образом утвердили мир. Олег, заключает предание, возвратился в Киев с золотом, дорогими тканями, овощами, винами и всяким узорочьем; народ удивился такому успеху и прозвал князя "вещим", то есть кудесником, волхвом.

При разборе преданий об Олеге мы видим, что в народной памяти он представлялся не столько храбрым воителем, сколько вещим князем[7], мудрым или хитрым, что, по тогдашним понятиям, значило одно и то же: хитростью Олег овладевает Киевом, ловкими переговорами подчиняет себе без насилий племена, жившие на восточной стороне Днепра; под Царьградом хитростью пугает греков, не дается в обман самому хитрому народу и прозывается от своего народа вещим. В предании он является также и князем-нарядником земли: он располагает дани, строит города; при нем впервые почти все племена, жившие по восточному водному пути, собираются под одно знамя, получают понятие о своем единстве, впервые соединенными силами совершают дальний поход. Таково предание об Олеге - собирателе племен.

Глава 2. Игорь

Об этом князе многого сказать нельзя. Принял он власть в зрелом возрасте, проправил недолго, проведя все это время в походах, не увенчавшихся большими успехами, и в конце – концов был убит. Он не был особо яркой фигурой на фоне предшественника Олега и его преемницы Ольги.

По счету летописца, преемник Олегов Игорь, сын Рюриков, княжил 33 года (912 - 945)[8] и только пять преданий записано в летописи о делах этого князя; для княжения Олега высчитано также 33 года (879 - 912)[9]. В летописи сказано, что Игорь остался по смерти отца младенцем; в предании о занятии Киева Олегом Игорь является также младенцем, которого не могли даже вывести, а вынесли на руках; если Олег княжил 33 года, то Игорю по смерти его должно было быть около 35 лет. Под 903[10] годом упоминается о женитьбе Игоря: Игорь вырос, говорит летописец, ходил по Олеге, слушался его, и привели ему жену из Пскова именем Ольгу. Во время похода Олегова под Царьград Игорь оставался в Киеве. Первое предание об Игоре, занесенное в летопись, говорит, что древляне, примученные Олегом, не хотели платить дани новому князю, затворились от него, т. е. не стали пускать к себе за данью ни князя, ни мужей его. Игорь пошел на древлян, победил и наложил на них дань больше той, какую они платили прежде Олегу. Потом летописец знает русское предание и греческое известие о походе Игоря на Константинополь: в 941[11] году русский князь пошел морем к берегам Империи, болгары дали весть в Царьград, что идет Русь; выслан был против нее протовестиарий Феофан, который пожег Игоревы лодки греческим огнем. Потерпев поражение на море, руссы пристали к берегам Малой Азии и по обычаю сильно опустошали их, но здесь были застигнуты и разбиты патрикием Бардою и доместиком Иоанном, бросились в лодки и пустились к берегам Фракии, на дороге были нагнаны, опять разбиты Феофаном и с малыми остатками возвратились назад в Русь. Эту причину поражения можно объяснить тем, что поход Игоря не был похож на предприятие Олега, совершенное соединенными силами многих племен; это был скорее набег шайки, малочисленной дружины. Что войска было мало, и этому обстоятельству современники приписывали причину неудачи, показывают слова летописца, который тотчас после описания похода говорит, что Игорь, пришедши домой, начал собирать большое войско, послал за море нанимать варягов, чтоб идти опять на Империю. Второй поход Игоря на греков летописец помещает под 944[12] годом; на этот раз он говорит, что Игорь, подобно Олегу, собрал много войска: варягов, русь, полян, славян, кривичей, тиверцев, нанял печенегов, взявши у них заложников, и выступил в поход на ладьях и конях, чтоб отомстить за прежнее поражение. Корсунцы и болгары узнали, что на них идет Русь с бесчисленным множеством кораблей. И что Русь наняла и печенегов. Тогда, по преданию, император послал к Игорю и печенегам лучших бояр своих с просьбою: "Не ходи, но возьми дань, которую брал Олег, придам и еще к ней". Игорь, дошедши до Дуная, созвал дружину и начал с нею думать о предложениях императорских; дружина решила взять выкуп и отправиться домой, не ввязываясь в битву. Игорь послушался дружины, приказал печенегам воевать Болгарскую землю, взял у греков золото и паволоки на себя и на все войско и пошел назад в Киев. В следующем, 945[13] году, был заключен договор с греками также, как видно, для подтверждения кратких и, быть может, изустных усилий, заключенных тотчас по окончании похода. Для этого по обычаю отправились в Константинополь послы и гости. Они заключили мир вечный до тех пор, пока солнце сияет и весь мир стоит. Были введены новые условия мира для послов, которых не было при Олеге. Были введены специальные грамоты, в которой князь должен написать, что послал столько-то кораблей: по этому греки и будут знать, что Русь пришла с миром. А если придут без грамоты, то греки будут держать их до тех пор, пока не обошлются с князем русским; если же русские будут противиться задержке вооруженною рукою, то могут быть перебиты, и князь не должен взыскивать за это с греков; если же убегут назад в Русь, то греки отпишут об этом к русскому князю, и он поступит с беглецами, как ему вздумается. После повторения Олеговых условий о месте жительства и содержании русских послов и гостей прибавлена следующая статья: к русским будет приставлен человек от правительства греческого, который должен разбирать спорные дела между русскими и греками. Русские купцы, вошедши в город, не имеют права покупать паволоки дороже 50 золотников; все купленные паволоки должны показывать греческому чиновнику, который кладет на них клеймо; этого ограничения мы не находим в договоре Олеговом. По новому договору, русские не могли зимовать у св. Мамы; в Олеговом договоре этого условия также нет; впрочем, и там князь требовал содержания гостям только на 6 месяцев[14]. Если убежит раб из Руси или от русских, живущих у св. Мамы, и если найдется, то владельцы имеют право взять его назад; если же не найдется, то русские должны клясться, христиане и нехристиане - каждый по своему закону, что раб действительно убежал в Грецию и тогда, как постановлено прежде, возьмут цену раба -две паволоки. Если раб греческий уйдет к русским с покражею, то должно возвратить и раба, и принесенное им в целости, за что возвратившие получают два золотника в награду. В случае покражи вор с обеих сторон будет строго наказан по греческому закону и возвратит не только украденное, но и цену его, если же украденная вещь отыщется в продаже, то и цену должно отдать двойную. В Олеговом договоре ничего не сказано о наказании вора, а только о возвращении украденного; в Игоревом - греки дают силу своему закону, требующему наказания преступника. Князь русский не имеет права воевать область Корсунскую и ее городов, эта страна не покоряется Руси. В случае нужды с обеих сторон обязываются помогать войском. В случае, если русские найдут греческий корабль, выброшенный на какой-нибудь берег, то не должны обижать находящихся на нем людей, в противном случае преступник повинен закону русскому и греческому - здесь опять греческий закон подле русского; положительная обязанность Олегова договора заменена здесь отрицательной -только не трогать греков. Русские не должны обижать корсунцев, ловящих рыбу в устье днепровском, русские не могут зимовать в устье Днепра, в Белобережье и у св. Еферия, но когда придет осень, должны возвращаться домой в Русь. Греки хотят, чтобы князь русский не пускал черных (дунайских) болгар воевать страну Корсунскую. Если грек обидит русского, то русские не должны самоуправством казнить преступника, наказывает его греческое правительство. Следующие затем условия, как поступать в уголовных случаях, сходны с условиями Олегова договора.

Послы передали условия Игорю, и тот согласился на них. Игорь присягнул корсунцам, а они - ему.

Так рассказывает летописец о войне и мире с греками; для нас договор Игоря и рассказ летописца замечательны во многих отношениях. Прежде всего мы замечаем, что договор Игоря не так выгоден для Руси, как был прежде договор Олегов; ясно виден перевес на стороне греков; в нем больше стеснений, ограничений для русских; подле закона русского имеет силу закон греческий. Потом останавливают нас в договоре чисто славянские имена между родичами князя и купцами русскими. Далее встречаем замечательное выражение - Русская земля, которое попадается здесь в первый раз: знак большей твердости в отношениях к стране, теснейшей связи с нею. Наконец, и в договоре и в рассказе летописца ясно обнаруживаются следствия походов на Византию, связи с греками: Русь разделяется на языческую и христианскую, в Киеве видим соборную церковь св. Илии.

Кроме столкновений с греками, в летопись занесено предание о столкновениях Игоря с кочующими степными народами - с печенегами.    Мы видели, что Олег утвердил стол князей русских на степной границе; следовательно, постоянною обязанностию нового владения будет борьба с степными варварами. В это время господствующим народом в степях донских и волжских были козары, бравшие дань со многих племен славянских; мы видели, что Олег заставил эти племена платить дань себе, а не козарам, вследствие чего надо было бы ожидать враждебного столкновения Руси с последними, но, как видно, до летописца не дошло предание об нем. Если в самом деле столкновения не было или было весьма слабое, то это должно приписать тому, что козары были заняты тогда сильною борьбою с печенегами. Юная Русь могла оставаться некоторое время спокойною на берегах Днепра; при Олеге палатки венгров явились у Киева, но о столкновениях этого народа с Русью до летописца не дошло преданий. Скоро, впрочем, по следам угров явились на границах Руси победители их - печенеги, грозившие большею опасностию преемникам Олега. Под 915[15] годом летописец помещает первое известие о появлении печенегов в пределах Руси; на этот раз Игорь заключил с ними мир, и они отправились к Дунаю, но через пять лет русский князь должен был уже силою отражать варваров; потом видим печенегов союзниками его в греческом походе.

Рассмотрев занесенные в летопись предания об Игоре, мы видим, что преемник Олега представлен в них князем недеятельным, вождем неотважным. Он не ходит за данью к прежде подчиненным уже племенам, не покоряет новых, дружина его бедна и робка подобно ему: с большими силами без боя возвращаются они назад из греческого похода, потому что не уверены в своем мужестве и боятся бури. Но к этим чертам Игорева характера в предании прибавлена еще другая - корыстолюбие, недостойное по тогдашним понятиям хорошего вождя дружины, который делил все с нею, а Игорь, отпустив дружину домой, остался почти один у древлян, чтоб взятою еще данью не делиться с дружиною - здесь также объяснение, почему и первый поход на греков был предпринят с малым войском, да и во втором не все племена участвовали.

Глава 3. Ольга[16]. Мать князей русских

«Она предтекла христианству в земле нашей,
как зарница перед солнцем, как утренняя заря
перед светом полуденным. Как луна в ночи, так
светила она между людьми неверными. Она и
по смерти молит Бога за Русь»

Преподобный Нестор Летописец

О характере и личности этой княгини существует так же много мнений, как и ее происхождении. Одни её считают хитрой и очень мстительной, по - язычески жестокой. Это мнение историков. Другие - святой, справедливой, благочестивой и чистой сердцем княгиней. Это преимущественно писания о Святой Ольге, проповеди. Причисленную к лику святых княгиню наделяют свойствами маловероятными в то время вообще. Ей прощают жестокие казни и расправы над древлянами, считают ее месть праведной. Единственное, чего никто не оспаривает, так это ее острый ум и редкую красоту, позволившие ей попасть в семью правящих князей. А вскоре и самой стать мудрой правительницей.

История её начинается во Пскове, где, судя по всему, она и родилась. Одни историки говорят, что она была из рода князей Изборских, потомков Гостомысла (первого русского государственника, призвавшего некогда варяг на Русь). Другие источники утверждают, что она была из варяжкского народа, была удочерена Олегом. Но все же чаще всего придерживаются мнения о ее славянском происхождении. Даже известно, что она сначала носила имя Прекрасна. И только потом, когда выходила замуж за Игоря получила имя Ольги (от имени Олега).[17]

Вот как с пафосом описывается молодая Ольга в одной из церковных проповедей: «Будущей великой княгине поначалу дали имя Прекрасна. Она действительно поражала всех и внешней, и душевной красотой. С юности Прекрасна была чужда суеты и суетности. Но, любя уединение среди полей и дубрав, хранила в сердце торжественный строй высоких и непраздных мыслей. Еще не зная истинного Бога, она в силу своей чистоты и невинности тянулась к нему всем существом. На ней сбылись слова священного писания: «Блаженны чистые сердцем, яко тии Бога узрят». Ей был уготован поистине божественный путь.»[18].

Однажды она встретила князя Игоря, заблудившегося в псковских лесах. После недолгого разговора с ней, Игорь влюбляется в неё же в церковных писаниях чистота и нравственность Ольги. (Опять противопоставляется распущенности Игоря. Говорят о том, что Ольга перевоспитала его и имела на него благотворное влияние). А вскоре, с согласия и с помощью Олега, женится на ней. Но их брак продолжился не долго. В 946[19] году, при повторном сборе дани с древлян Игорь был убит, стал жертвой собственной алчности. Ольга, по языческим обычаям, взялась отомстить за мужа. Эта месть была очень жестокой, даже по тем временам. Именно в этот период проявились все ее дурные наклонности, вся изощренность ума ее была направлена во зло. Она жестоко казнила посланников древлянского князя Мала, приехавших сватать ее. Она посекла много древлян на тризне по Игорю, сожгла древлянскую столицу Икоростень, придумывая для всех этих расправ самые мудреные хитрости[20].

«Ольга была еще язычница. А языческое мщение – это даже не ветхозаветное «око за око и зуб за зуб», это был древний гнев, безудержный, беспощадный, ненасытный. Тысячи древлян погибли, попавшись в ловушки, расставленные хитрым умом Ольги. На могильный холм Игоря она швырнула и голову князька Мала. Остатки древлян Ольга обложила тягчайшей данью. Но совершая кровавое дело языческой «справедливости», Ольга утратила бесценную вещь – душу сына Святослава. Она взяла маленького князя с собой на войну. Мальчик первым бросил копьё, что послужило знаком начала боя. В тот час Святослав на всю последующую жизнь опьянился кровавым вином войны. После он стал великим воином, разгромившим Хазарский каганат, долго терзавший Русь. Но Святослав так и не смог принять христианства, ставя мнение его дружины и воинскую честь выше истинной веры и культуры»[21].

Князь Игорь мало занимался делами правления, а его воинственный наследник Святослав вообще не заботился о внутренней жизни государства, предоставив все эти заботы матери. Историки называют Ольгу первой истинной правительницей Руси: главным делом всех её предшественников на престоле была война, а она начала упорядочивать жизнь народа: делить землю на погосты, устанавливать справедливые размеры оброков, давать простые и ясные указы о том, как люди должны относиться к государству и друг к другу. Великая Княгиня, провождаемая воинскою дружиною, вместе с юным Святославом объехала всю Древлянскую область, уставляя налоги в пользу казны государственной; но жители Коростена долженствовали третью часть дани своей посылать к самой Ольге в ее собственный Удел, в Вышегород, основанный, может быть, героем Олегом и данный ей в вено, как невесте или супруге Великого Князя: чему увидим и другие примеры в нашей древней Истории. Сей город, известный Константину Багрянородному и знаменитый в Х веке, уже давно обратился в село, которое находится в 7 верстах от Киева, на высоком берегу Днепра, и замечательно красотою своего местоположения. - Ольга, кажется, утешила Древлян благодеяниями мудрого правления; по крайней мере все ее памятники - ночлеги и места, где она, следуя обыкновению тогдашних Героев, забавлялась ловлею зверей - долгое время были для сего народа предметом какого-то особенного уважения и любопытства.

В следующий год, оставив Святослава в Киеве, она поехала в северную Россию, в область Новогородскую; учредила по Луге и Мсте государственные дани; разделила землю на погосты, или волости; сделала без сомнения все нужнейшее для государственного блага по тогдашнему гражданскому состоянию России и везде оставила знаки своей попечительной мудрости. Через 150 лет народ с признательностию воспоминал о сем благодетельном путешествии Ольги, и в Несторово время жители Пскова хранили еще сани ее, как вещь драгоценную. Вероятно, что сия Княгиня, рожденная во Пскове, какими-нибудь особенными выгодами, данными его гражданам, способствовала тому цветущему состоянию и даже силе, которою он после, вместе с Новымгородом, славился в России, затмив соседственный, древнейший Изборск и сделавшись столицею области знаменитой.

Утвердив внутренний порядок Государства, Ольга возвратилась к юному Святославу, в Киев, и жила там несколько лет в мирном спокойствии, наслаждаясь любовию своего признательного сына и не менее признательного народа. - Здесь, по сказанию Нестора, оканчиваются дела ее государственного правления; но здесь начинается эпоха славы ее в нашей Церковной Истории.

Как женщина, Ольга была способнее ко внутреннему распорядку, хозяйственной деятельности; как женщина, она была способнее к принятию христианства. Ольга достигла уже тех лет, когда смертный, удовлетворив главным побуждениям земной деятельности, видит близкий конец ее перед собою и чувствует суетность земного величия. Тогда истинная Вера, более нежели когда-нибудь, служит ему опорой или утешением в печальных размышлениях о тленности человека. Ольга была язычница, но имя Бога Вседержителя уже славилось в Киеве. Она могла видеть торжественность обрядов Христианства; могла из любопытства беседовать с Церковными Пастырями и, будучи одарена умом необыкновенным, увериться в святости их учения. Плененная лучом сего нового света, Ольга захотела быть Христианкою и сама отправилась в столицу Империи и Веры Греческой, чтобы почерпнуть его в самом источнике. В 955[22] году, по счету летописца, вернее в 957[23], отправилась Ольга в Константинополь и крестилась там при императорах Константине Багрянородном и Романе и патриархе Полиевкте. При описании этого события летописец основывается на том предании, в котором характер Ольги остается до конца одинаковым: и в Константинополе, во дворце императорском, как под стенами Коростеня, Ольга отличается ловкостию, находчивостию, хитростию; перехитряет императора, как прежде перехитрила древлян.

Император, говорит предание, предложил Ольге свою руку; та не отреклась, но прежде требовала, чтоб он был ее восприемником; император согласился, но когда после таинства повторил свое предложение, то Ольга напомнила ему, что по христианскому закону восприемник не может жениться на своей крестнице: "Ольга! ты меня перехитрила!" - воскликнул изумленный император и отпустил ее с богатыми дарами.

Ольга была Великой Княгиней. Еще долго после кончины Ольги те, кто помнил ее правление, называли ее мудрейшей из всех людей, и поистине разум ее был сильнее, чем у всех русичей того времени, ибо сделал святую княгиню богомудрой. И хотя в начале своего правления мудрость эта была направлена отнюдь не на божественные и благие дела. С дьявольской хитростью и изобретательностью она изводит древлян, творя месть за смерть мужа. Но потом, переосмыслив все сделанное, она раскаивается и становится на праведный путь: принимает христианство сама и пытается принести эту религию на Русь. По словам жития: «начатки просвещения народа нашего Господь соизволил в посрамление жестокосердных мужей явить через блаженную Ольгу»[24].

Глава 4. Владимир Красное Солнышко

При князьях, так называемого Рюрикова дома, господствовало полное варварство. Они облагали русский народ непомерной данью. Их власть носила не государственный, а разбойничий, грабительский характер. Князья и их рать жили только набегами и грабежами соседних земель. Ко всем подвластным им народам они относились как к рабам. Они не старались вводить чего-то нового в их жизнь, ломать застоявшиеся уклады и обычаи, лишь бы только они платили дань.

Такой варварский склад общественной жизни меняется с принятием христианства, с которым из Византии – самой образованной в те времена державы перешли к нам как понятия юридические и государственные, так и начала умственной и литературной деятельности. Принятие христианства было переворотом, оживотворившим и обновившим Русь и указавшим   ей историческую дорогу.

Этот переворот совершен Владимиром, получившим имя Владимира Святого, человеком великим по своему времени. К сожалению, жизнь его нам мало известна в подробностях, и летописи, сообщающие его историю, передают немало таких черт, в достоверности которых можно скорее сомневаться, чем принимать их на веру. Откидывая в сторону все, что может подвергаться сомнению, мы ограничимся короткими сведениями, которые, при всей своей скудости, все-таки достаточно показывают чрезвычайную важность значения Владимира в русской истории.

Владимир был сын воинственного Святослава, киевского князя, который предпринял поход на хазар, господствовавших в юго-восточной России, взял их город Саркел на Дону, победил прикавказских народов: ясов и касогов, завоевал Болгарию на Дунае, но должен был после упорной защиты уступить ее греческому императору. На возвратном пути из Болгарии в Русь он был убит печенегами, народом тюркского племени. Будучи еще в детском возрасте, Владимир был призван новгородцами на княжение и уехал в Новгород вместе со своим дядей Добрынею, братом его матери Малуши, ключницы его бабки Ольги. По смерти Святослава между детьми его началось междоусобие. Киевский князь Ярополк убил брата своего, древлянского князя Олега. Владимир со своим дядей убежал в Швецию и возвратился в Новгород с чужеземной ратью. Вражда у них с Ярополком возникла оттого, что дочь князя полоцкого Рогнеда, которой руки просил отказала ему такими словами: "не хочу разуть (разуть жениха - обряд свадебный; разуть - вместо выйти замуж) сына рабы"[25], попрекнув его низостью происхождения по матери, и собиралась выходить за Ярополка. Владимир завоевал Полоцк, убил Рогволода, полоцкого князя, и женился насильно на Рогнеде. Вслед за тем он овладел Киевом и убил своего брата Ярополка. Летописец наш изображает вообще Владимира жестоким, кровожадным и женолюбивым; но мы не можем доверить такому изображению, так как по всему видно, что летописец с намерением хочет наложить на Владимира-язычника как можно более черных красок, чтобы тем ярче указать на чудотворное действие благодати крещения, представить того же князя в самом светлом виде после принятия христианства. С большею достоверностью можно принять вообще Известие о том, что Владимир, будучи еще язычником, был повелителем большого пространства нынешней России и старался как о распространении своих владений, так и об укреплении своей власти над ними. Таким образом он повелевал новгородскою землею - берегами рек: Волхова, Невы, Меты, Луги, - землею белозерскою, землею ростовскою, землею смоленскою в верховьях Днепра и Волги, землею полоцкою на Двине, землею северскою по Десне и Семи, землею полян или киевскою, землею древлянскою (восточною частью Волыни) и вероятно, также западною Волынью. Радимичи, жившие на Сожи и вятичи, жители берегов Оки и ее притоков, хотели отложиться от подданства и были укрощены. Владимир подчинил дани даже отдаленных ятвягов, полудикий народ, живший в лесах и болотах нынешней Гродненской губернии. Не должно, однако, думать, чтобы это обладание имело характер государственный: оно ограничивалось собиранием дани, где можно было собирать ее, и такое собирание имело вид грабежа. Сам Владимир укрепился в Киеве с помощью чужеземцев-скандинавов, называемых у нас варягами, и роздал им города, откуда со своими вооруженными дружинами они могли собирать дани с жителей. В 988[26] году Владимир принял христианство. Обстоятельства, предшествовавшие этому событию и сопровождавшие его, рассказываются с баснословными чертами, которые вполне свойственны изустным преданиям, записанным уже довольно долгое время спустя после означенного события. Достоверно только то, что Владимир крестился и в то же время вступил в брак с греческою царевною Анной, сестрою императоров: Василия и Константина. Крещение его, по всем вероятиям, происходило в Корсуне или Херсоне, греческом городе на юго-западном берегу Крыма; и оттуда Владимир привез в Киев первых духовных и необходимые принадлежности для христианского богослужения. В Киеве он крестил своих сыновей и народ. Жители без явного противодействия крестились в Днепре, отчасти потому, что в самом Киеве уже значительно распространено было христианство и христиане не составляли там незначительного меньшинства, а более всего оттого, что у русских язычников не было жреческого сословия, которое бы разъяснило народу преступность такого переворота с языческой точки зрения и возбуждало бы толпу к сопротивлению. Самое древнее русско-славянское язычество не имело определенного характера, общего для всех, в смысле положительной религии, и состояло из множества суеверий и представлений, которые при невежестве и впоследствии легко уживались с наружным принятием христианства. Большинство вступало в новую веру и совершало обряд крещения, не понимая, что делает. Борьба язычества с христианством выражалась в продолжительном соблюдении языческих приемов жизни и сохранении языческих суеверий; такая борьба происходила многие века после Владимира: но она не мешала русскому народу принять крещение, в котором сначала он не видел ничего противного, потому что не понимал его смысла. Только постепенно и для немногих открывался действительно свет нового учения. Владимир деятельно занимался распространением веры, крестил народ по землям, подвластным ему, строил церкви, назначал духовных. В самом Киеве он построил церковь Св. Василия и церковь Богородицы, так называемую "Десятинную"; названную так оттого, что князь назначил на содержание этой церкви и духовенства ее десятую часть княжеских доходов. Для прочного укрепления новопринятой веры Владимир вознамерился распространить книжное просвещение и с этой целью в Киеве и в других городах приказал набирать у значительных домохозяев детей и отдавать их в обучение грамоте. Таким образом на Руси, в каких-нибудь лет двадцать, возросло поколение людей, по уровню своих понятий и по кругозору своих сведений далеко шагнувших вперед от того состояния, в каком находились их родители; эти люди стали не только основателями христианского общества на Руси, но также проводниками переходившей вместе с религией образованности, борцами за начала государственные и гражданские. Эта одна черта уже показывает во Владимире истинно великого человека: он вполне понял самый верный путь к прочному водворению начал новой жизни, которые хотел привить своему полудикому народу; и проводил свое намерение, несмотря на встречаемые затруднения. Летописец говорит, что матери, отпуская детей в школы, плакали о них, как о мертвых. Владимир после крещения является чрезвычайно благодушным. Проникнутый духом христианской любви, он не хотел даже казнить злодеев и, хотя сначала согласился было на увещания корсунских духовных, находившихся около него в Киеве, но потом, с совета бояр и городских старцев, установил наказывать преступников только денежною пенею - вирою, по старым обычаям, рассуждая при этом, что такого рода наказание будет способствовать умножению средств для содержания войска. Сохраняя племенную славянскую веселость, Владимир примирял ее с требованиями христианского благочестия. Он умер 15 июля 1015[27] года в своем подгородном селе Берестове.

Заключение

Что же можно сказать о правлении каждого из князей? Как в их деяниях проявлялся характер? И в конце-то концов выяснить, кто из них был личностью, а кто – нет. И были ли вообще личности в те времена?

Конечно, были. А как же иначе оценивать Олега и Ольгу, проявлявших такие извороты хитрости и ума, которые не под силу многим современным людям. А как же еще назвать Владимира I и Ярослава Мудрого, совершивших культурный, религиозный и общественный перевороты в это древнее время, поднявшие Русь на новый уровень. Ведь это они превратили древнюю первобытную Русь в раннее феодальное государство. А Святослав, князь прославившийся своим патриотизмом и военной мощью, увеличивший размеры русского государства почти в два раза? Разве можно совершить такие перевороты и не быть харизматичным и выдающимся человеком? Лишь только князь Игорь не смог достойно проявить себя. Он слишком бледно смотрелся на фоне Олега и Ольги, княжившими до него и после. Он не добыл такой огромной славы в боях, как Олег, хотя и ходил во много походов. Игорь также ничего не сделал и внутри государства своего, оставляя все эти дела на Ольгу (сам он все время был в походах).

Да, личность проявлялась даже в эпоху древней Руси. Пожалуй, тогда даже в большей степени, чем сегодня. Ведь именно тогда особенно нужны были такие люди, придающие стране импульс развития, вызывающие в обществе коренные перевороты.

Список использованной литературы

1. Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая Степь. — М.: Товарищество Клышников, Комаров и К°, 1992. — 510 с.
2. Заичкин И.А., Почкаев И.Н. Русская история: популярный очерк. IX — середина XVIII в. — М.: Мысль, 1992. — 797 с.
3. История политических и правовых учений : Учебник для студ. вузов, обучающихся по направлению и спец. "Юриспруденция" / Авт. кол.: Воротилин Е. А., Лейст О. Э., Мачин И. Ф. и др.; Под ред. О. Э. Лейста .— М. : Юрид. литература, 1997 .— 225 с.
4. Костомаров Н.И. – «Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей» - М.: Мысль. 1993.
5. Карамзин Н.М. «История государства Российского» - том 1: М. 1989.
6. Ключевский В.О. Курс русской истории // Ключевский В.О. Сочинения. В 9 т. Т. I-V. — М.: Мысль, 1987. – 242 c.
7. Кожинов В. «Ярослав Мудрый» // Наш современник – 1991 - №11.
8. Кожинов В. «Цесарь – каган Ярослав Мудрый» // Родина – 1994 - №1.
9. Платонов С.Ф. Лекции по русской истории. В 2 частях. Часть I. — М.: ВЛАДОС, 1994. — 480 с.
10. Соловьев С.М. «История России с древнейших времен.» -   том 1:.1998.

[1] Карамзин – «История государства российского» - том1 М. 1989 – стр. 99

[2] Платонов С.Ф. Лекции по русской истории. В 2 частях. Часть I. — М.: ВЛАДОС, 1994. — 480 с.

[3] Платонов С.Ф. Лекции по русской истории. В 2 частях. Часть I. — М.: ВЛАДОС, 1994. — 480 с.

[4] - Карамзин – «История государства российского» - том1 М. 1989 – стр.100

[5]- Соловьев С.М. «История России с древнейших времен.» -   том 1:.1998. – стр.103             

[6] - Соловьев С.М. «История России с древнейших времен.» -   том 1:.1998. – стр.104

[7] История политических и правовых учений : Учебник для студ. вузов, обучающихся по направлению и спец. "Юриспруденция" / Авт. кол.: Воротилин Е. А., Лейст О. Э., Мачин И. Ф. и др.; Под ред. О. Э. Лейста .— М. : Юрид. литература, 1997 .— С. 114.

[8] - Соловьев С.М. «История России с древнейших времен.» -   том 1:.1998. – стр. 109

[9] - Соловьев С.М. «История России с древнейших времен.» -   том 1:.1998. – стр. 109

[10] - Соловьев С.М. «История России с древнейших времен.» -   том 1:.1998. – стр. 109

[11] Ключевский В.О. Курс русской истории // Ключевский В.О. Сочинения. В 9 т. Т. I-V. — М.: Мысль, 1987. – 242 c.

[12] - Соловьев С.М. «История России с древнейших времен.» -   том 1:.1998. – стр. 110

[13] - Соловьев С.М. «История России с древнейших времен.» -   том 1:.1998. – стр.110

[14] Платонов С.Ф. Лекции по русской истории. В 2 частях. Часть I. — М.: ВЛАДОС, 1994. — С. 35.

[15] - Соловьев С.М. «История России с древнейших времен.» -   том 1:.1998. – стр.113

[16] - Ольга – Божественная.(сканд.).

[17] - Имя скандинавское. Ведь у варягов Рюриковичей было принято женить своих сыновей на девицах со скандинавскими именами.

[18] - проповедь Владимира, архиепископа Ташкентского и Среднеазиатского.

[19] - Соловьев С.М. «История России с древнейших времен.» -   том 1:.1998 – стр. 114

[20] Платонов С.Ф. Лекции по русской истории. В 2 частях. Часть I. — М.: ВЛАДОС, 1994. — С 63.

[21] - проповедь Владимира, архиепископа Ташкентского и Среднеазиатского.

[22] - Соловьев С.М. «История России с древнейших времен.» -   том 1:.1998 – стр.122

[23] - Соловьев С.М. «История России с древнейших времен.» -   том 1:.1998 – стр.122

[24] - проповедь Владимира, архиепископа Ташкентского и Среднеазиатского.

[25] - Костомаров Н.И. – «Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей» - М.: Мысль. 1993. –стр. 5

[26] - Костомаров Н.И. – «Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей» - М.: Мысль. 1993.-стр.6

[27] - Костомаров Н.И. – «Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей» - М.: Мысль. 1993. – стр. 7

• История Руси (допетровская эпоха)