Дуда В.Н.

Казачество… казаки. Не поколеблюсь сказать: на мой слух- «это звучит гордо». Ведь это те самые, которые из России большой сделали Россию Великую, расширив её границы, присоединив к ней необъятные пространства Дона, Кубани, Днепра, Терека, Сибири, Дальнего Востока. и не только присоединили, но и колонизировали, удержали, вросли корнями, закрепили прочно и навсегда.

Былинные богатыри (недаром народ называл Илью Муромца казаком), зорко охранявшие границу, там же, сняв доспехи, превращались в могучего Микулу Селяниновича, и во время пахоты всегда готового к отпору. Лишь две страны, два братских народа, вышедших из одного корня, имя которому Древняя Русь, по праву гордятся неповторимой особенностью- казачеством. Это Россия и Украина. Лишь на этих землях казаки являлись главной движущей военной силой для отпора врагу. Вместе донские и запорожские казаки совершали походы в Крым, Персию и Османскую империю, грудью защищали свою землю от нападения врага. Братство народов и боевое братство казачьих войск Малороссии и Московского государства было подтверждено на знаменитой Переяславской раде в 1654 г., где произошло знаковое историческое событие, означавшее воссоединение двух братских народов.

И пусть в свете нынешних событий, уже в рамках разных государств, кто-то хочет показать один из народов «плохим», а другой «хорошим», но общую историю нельзя вычеркнуть или забыть. Она одна на века- достояние общей славы. В гимне Украины есть слова, посвящённые казачьему прошлому: « Душу и тило мы положим за нашу свободу. И покажем шо мы братья казацького роду».
Вот как пишет об общем мировоззрении и духе всех казаков В.Г.Короленко в книге «У казаков». «Казак ещё помнит, где казачья кровь поила сухую землю и где падали по ней слёзы казачьих матерей, сестёр и жён. И он страстно любит свою степь с этими красными пятнами вязели, с тихими извилистыми речками, ериками, озерцами, всю наполненную ещё не переболевшими воспоминаниями о кровавой борьбе на два фронта- Турция и Азия с одной стороны, с другой нивелирующий Петербург с его фрунтовым строем… И это обстоятельство, что это прошлое понемногу исчезает как отголосок песни в сумеречной степной дали,- делает казаков романтиками.

В массе этот романтизм бессознательный, непосредственный. У интеллигенции- романтизм сознательный… . И тот и другой, до известной степени, правильный». Я привёл эту большую выдержку из книги великого русского писателя, так глубоко интересовавшегося казачеством, и, со свойственной ему проникновенностью, подходившего к разрешению этого серьёзнейшего вопроса выдвигаемого самой жизнью и историей.

Строго говоря, наиболее типичными представителями казачества нужно считать две области- Запорожскую и Донскую. История запорожского и донского казачеств заслуживает особого внимания как потому, что запорожцы и донцы создали самые оригинальные формы казачьей жизни и быта, так и потому, что оба эти вида казачества играли решающую роль в судьбах нынешнего Кубанского, Донского, да и других казачьих войск.

Итак, кто же были запорожцы и донцы? И чем они ознаменовали себя в истории? Четыреста лет тому назад нынешний юг России был по-рубежной областью между поселениями русского народа и кочевьями разных кочевнических орд. Это была дикая и малообитаемая страна. Почти девственная природа, обилие речных вод, роскошная степная растительность, неисчерпаемые за¬пасы рыбы в водах, достаточное количество и разнообразие степных зверей и птиц - все это одинаково манило и русских, и татар. Теплый климат и тучная почва делали легко обитаемой страну. Транзитное положение края между Русью, с одной стороны, и владениями турецкого султана с другой, сулило описываемой местности блестящее будущее. Вблизи два моря - Азовское и Черное, тянули, точно магнит, к своим берегам русского колонизатора. И вот, в этом-то богатом и манящем крае или, вернее, в борьбе за этот край было сложено столько русских голов, как, быть может, ни в какой другой местности России. Русский народ воспел эту борьбу в своих высоко поэтических песнях и былинах, история запечатлела на своих страницах подвиги и геройство казака, на¬родные легенды хранят еще образы этого отдаленного и таинственного прошлого; но действительность была чрезвычайно суровой и тяжелой, исполненной военных бурь и треволнений, требовавшей кровавых жертв от казаков, осевших вдали от родины, в низовьях Днепра и Дона, двумя самостоятельными общинами, Запорожскою и Донскою.

Запорожское казачество сформировалось около половины XVI столетия. В исторических актах под 1568 годом находится прямое указание на Запорожскую Сечь как на самостоятельно существовавшую военную общину. Есть основание предполагать, что Сечь существовала уже за несколько десятков лет раньше упомянутого года. Во всяком случае, началом, если не возникновения Запорожской Сечи, то укрепления ее, в смысле более или менее законченной организации, можно считать середину XVI века. Сложившаяся запорожская община по¬служила вообще прототипом казачества и убежищем для лиц, стремившихся к казачьей жизни и самостоятельности. Запорожье представляло в таком виде патриархальную братчину. Здесь все были братьями по вере, языку, нравам, занятиям, обязанностям и обычаям. Простота жизни равняла всех, единство веры, даже при различии национальностей, было обязательным для всякого члена, не исключая иноплеменников, а трудовые занятия и борьба с врагами связывали сечевиков общностью деятельности и задач. Отсутствие женщин в Сечи и строгая кара за прелюбодеяние придавали товариществу характер монастырского учреждения. Но Сечь была в то же время и военным учреждением, поэтому дисциплина при столкновениях с врагом и строгое повиновение воле раз избранного начальства были первой и главной обязанностью. Каждый год община выбирала своих старших, начальство, и каждый раз, таким образом на «радах» (вечах, сходах), она делала учет и оценку деятельности избранных раньше начальников. Гoре было тому из избранных, кто нарушил обычаи общины, кто пренебрег ее требованиями, кто шел наперекор воле товарищества! Он подвергался непосредственному суду сечевиков, самым тяжелым наказаниям и даже смертной казни, ка¬кое бы там высокое положение в сечевой иерархии раньше он ни занимал.

Во главе общины стоял «атаман», носивший название «кошевого атамана» или просто «кошевого», а самая Сечь - «Коша». Кошевой был верховным представителем Сечи, совмещавшем в себе военную, политическую, гражданскую и даже духовную власть. Он вел, поэтому, дипломатические сношения с другими государствами от своего имени, был главным военачальником и судьей, разрешавшим даже смертные приговоры, и главным выборным распорядителем в среде гражданской и экономической жизни обшины. За «атама¬ном» следовали: «судья», «писарь» и «есаул» (помощник атаманна). Все эти лица вместе с кошевым составляли так называемую «войсковую старшину», хотя и занимали более низкие, сравнительно с кошевым, места в сечевой иерархии. Товарищество делилось на 38 «куреней», т.е. громаднейших казарм для общежития, вмещавших до двух, трех, четырех и более сот человек, и в каждом таком курене был также свой выборный атаман, называвшийся «куренным атаманом» в отличие от кошевого. Так как, Сечь имела, кроме того, свои владения, свои земли и угодья, заселенные женатыми и семейными казаками, то для управления этими последними она избирала так называемых полковников, разделивших все владения на несколько частей - «паланок». Со¬став должностных лиц в каждой паланке изображал в малом виде организацию Сечи. Полковник был, так сказать, паланочным атаманом и вместе с подчиненными ему - писарем, есаулом, подъесаулием и подписарием - составлял полковую старшину. Там, где существовали перевозы, игравшие роль таможенных пунктов, были так называемые «шафари», составлявшие с писарями, подшафариями и подписариями старшину войсковых перевозов. Существовал затем целый рад других второстепенных выборных властей. Вообще в Сечи было около 20 различных должностных званий, причем в од¬ном и том же звании часто было по несколько лиц, именно: кошевой атаман, войсковой судья, войсковой писарь, войс¬ковой есаул, куренные атаманы (38), полковники (7), шафари (2), полковые писаря (9), полковые есаулы (7), полковые подписарии (9), полковые подъесаулии (7), подшафарии (2), войсковой подъесаулии, войсковой довбыш (т.е. литаврщик), поддовбышний, канцелярские служители разного звания (20), войсковой пушкарь, подпушкарий и гармаши (т.е. артиллеристы числом 8), кантаржей (т.е. хранитель войсковых весов) и толмач (т.е. переводчик), - всего 130 человек. Рады или сходы собирались как общие, войсковые, так и по куреням. Ежегодно на Новый год, вместе с избранием старшины и должностных лиц, запорожская рада «кидала лясы», т.е. бросала жеребья на запорожские земли и угодья. Распределивши лучшие и необходимые угодья между сечевым товариществом, община предоставляла остальную часть угодий в распоряжение семейных казаков — «подданства». Подданство, в свою очередь, разбивалось на множество мелких общинных поселений и каждое такое поселение опять-таки в миниатюре изображало собою Запорожскую Сечь: в нем так же, как и в Сечи, был свой атаман- не кошевой, а громадский, и свое товарищество- не безбрачные сечевики, а семейные громадяне.

Такова в общих чертах была организация Запорожской Сечи. Нет сомнения, что она выработалась не сразу, а посте¬пенно. На усиление Запорожского казачества имели силь¬нейшее влияние те условия, в каких стоял в XVI веке мало¬русский народ. Находясь под польским владычеством, мало¬россы в это время терпели непомерные стеснения от поляков, попиравших вольности, национальность и религию подвластного им народа. В Сечь бежали все - и городские мещане, и сельские жители, и реестровые казаки, и даже мелкие шлях¬тичи, и лица духовного звания. Тяжесть налогов, угнетение православной веры, издевательство над национальностью, пренебрежение правами народа, вступившего первоначально в союз с Польшей, «как равные с равными», жестокая рас-права, преследования и казни защитников этих прав- все это волновало народную массу, озлобляло ее против поляков и способствовало побегам мирных жителей на Низ, в казаки. Сообразно с этим и задача казачества заключалась не только во внутреннем устроении своей общины, но еше более в борьбе с врагами малорусской национальности и веры; а так как этими врагами были, кроме поляков, татары и турки, то история Запорожья полна беспрерывной борьбой запорожцев с теми, другими и третьими. Под влиянием политических и международных условий Запорожский Кош несколько раз менял свое местопребыва¬ние. Первоначально Запорожская Сечь была устроена на одном из островов при впадении в Днепр р. Чертомлыка. Это была так называемая «Старая Сечь» или «Сечь на Чертомлыке». С ос¬нования Старая Сечь была под верховным покровительством Польши, но скоро затем, в борьбе за веру и народность, запорожцы явились первыми и самыми опасными врагами этого государства. В этот период Запорожское войско, вместе с малорусскими реестровыми казаками (казаки на службе польского правительства, записанные в «реестр»- список.), предводимое Богданом Хмельницким, а ранее другими известными атаманами, жестоко отомстило полякам. Малороссия и Запорожье поступили в подданство Русского Царя. Вместе с тем это было время геройских подвигов, которыми ознаменовали себя запорожцы в борьбе с татарами и турками.

Около половины XVI столетия, почти одновременно с возникновением Запорожья, в низовьях р. Дона утвердилась другая военная община — Донское казачество. И здесь, как за порогами Днепра, казачество образовалось и пополнялось главным образом из беглецов, но в Запорожье шли малороссы, а на Донщину — великороссы. История не сохранила прямых и точных указаний о первых выходцах на Дон и о тех побуждениях, которыми они руководились при этом. Но последующее и самый строй казачьей жизни, однако, ясно характеризует причины и условия возникновения Донского казачества. Как и Днепр, Дон с прилегающими к нему местностями был богат рыбой, зверями и пустующими, никем постоянно не занятыми угодьями. Теплый климат, почти непочатые дары природы и свободная жизнь служили уже достаточной приманкой и для обыкновенного выходца-колонизатора, а тем более для беглеца, ушедшего из Московского государства от бояр, дьяков и экономического порабощения. И свободный поселенец, и беглец одинаково могли считать себя здесь обеспеченными природой при удовлетворении первейших нужд и потребностей. Удаление от пределов Московского государства, пустынный край и соседство кочевников служили теми общими условиями, которые требовали от донских поселенцев военной организации и сноровки. Донской казак сразу же был поставлен в необходимость быть не столько мирным промышленником, сколько предприимчивым воином. И действительно, на первых порах своего существования донцы более, чем когда-либо, жили войною, на счет военной добычи. Чрез Азов на Астрахань лежал торговый путь в Азию, на котором донцы, по обычаю тех времен, «живились добычею» у купцов. Это, естественно, привлекало в их среду буйную вольницу Южной России, увеличивая состав войска. Таким образом, и на Дону, как на низовьях Днепра, казаки образовали прежде всего строго военную общину.

Подобно Сечевой организации, устройство внутреннего быта и отношений у донских казаков отличалось оригинальным, чисто народным складом, в духе Древней Руси. Как и у запорожцев, самоуправление сложилось у донцов из войсковых сходов и выборной старшины. Войсковой сход или «круг», как называли его донцы, напоминал собой запорожскую раду и древне-славянское вече. В войсковом кругу каждый казак имел право голоса наравне со всеми другими, не исключая и старшины. Кругу принадлежала административная, законодательная и судебная власть; он назначал походы и поиски неприятеля; на нем производилось разверстание земельных и др. угодий; ему подлежали утверждения судебных приговоров и смертной казни; в войсковом кругу, наконец, выбирались казачьи начальники. Главным исполнителем решений войскового круга был войсковой атаман, избиравшийся казака¬ми ежегодно; в помощники атаману давались два, также выборных, есаула; письменные дела лежали на войсковом писаре или «дьяке». Кроме войскового круга и атамана, в казачьих городках или станицах были свои станичные круги и атаманы. Лица, стоявшие во главе войскового управления и сложившие свои полномочия, образовали собою «войсковую старшину», звание, ставшее впоследствии жалованным и приравненное к чинам регулярной армии. На первых порах существования большинство донских казаков, подобно запорожцам, вело безбрачную жизнь, и только впоследствии, по мере развития и умножения войска, постепенно увеличивалось количество семейных казаков.

В своих походах и поисках за добычей донские казаки, как запорожцы и часто в союзе с ними, опустошали берега Азовского и Черного морей, переплывали в своих незатейливых «стругах» и «чайках» чрез последнее в Малую Азию, громили здесь города и производили переполох даже в Константинополе. То, что позволяло себе все войско по отношению к туркам и татарам, то отдельные личности и разбойничьи ватаги применяли даже к русским владениям. Так ходили по Волге и в пределах Юго-Восточной Руси Стенька Разин, Ермак Тимофеевич, Прокофьев и др. с своими сборищами казачьей вольницы. Но эти походы с избытком окупились для русского государства одним предприятием Ермака Тимофеевича- покорением Сибири; при том же с ними разбоями соединялась месть за порабощение экономическое и гражданское, почему казачьи предводители и находили вне войска, в массе, такую сильную поддержку. Донские казаки играли, кроме того, не последнюю роль во всех войнах России с соседями- с татарами, турками, поляками, шведами и французами, всегда и всюду являясь передовыми борцами и неустрашимыми победителями. Степан Разин на века остался в памяти народа как его герой, борец за попранную царизмом и боярами свободу и справедливость.

Так возникли и существовали Запорожское и Донское войска. В немногих словах мы отметили как темные стороны в жизни казачества, послужившие ему укором и материалом для преувеличенных представлений о казаках, так и великую историческую роль этих постоянных защитников русского государства, широко раздвинувшего свои пределы ценой казачьей крови и отваги. Темные дела и военные разбои казачества, бывшие в свое время обычным явлением не в одной казачьей среде, давно и бесповоротно сошли с исторической сцены, но не умерло казачество, не заглохли те положительные стороны в его жизни, благодаря которым казак пережил свою историю и стал таким же мирным членом Русского Государства, как и другие граждане. Донское войско продолжает и теперь еще жить на тех местах, которые были его колы-белью. Иная судьба постигла Запорожье, но и оно оставило непосредственных преемников в лице бывших Черноморского и Новоазовского войск, заселивших большую часть нынешней Кубанской области.

Слава казачьего оружия начинается со славы морской. Казаки издревле ходили в море, и даже если не вести историю казаков от древних славян - морских и речных походов Олега, Игоря и Святослава,- а обращаться только к официальной истории, то и тогда видно, что первые победы казаки совершали не в лихих кавалерийских атаках, а в безудержных абордажах.

Французский офицер на польской службе Г. Боплан, к словам которого мы еще не раз будем обращаться, говорил о запорожских казаках так: «…Это те самые казаки, которые почти ежегодно на челнах своих разгуливают по Эвксинскому Понту для нанесения ударов Туркам; неоднократно они грабили владения Крымского Хана, опустошали Натолию, разорили Требизонд, доплывали до Босфора и даже в трех милях от Константинополя предавали все огню и мечу. Число Казаков, предпринимающих таковые набеги, не превышает 6 или 10 тысяч; нельзя надивиться, с какой смелостью они переплывают море на изготовленных ими же утлых челнах, вид и построение коих я опишу в другом месте. Телосложения крепкого, легко переносят холод и голод, зной и жажду; в войне неутомимы, отважны, храбры или лучше сказать дерзки, и мало дорожат своей жизнью. Метко стреляют из пищалей, обыкновенного своего оружия, Казаки наиболее показывают храбрость и проворство в таборе, огороженные телегами, или при обороне крепостей. Нельзя сказать, чтоб были плохи и на море; но не таковы на конях: я сам видел, как 200 Польских всадников рассеяли 2000 отборных Казаков. Правда, что сотня их в таборе, не побоится ни тысячи Ляхов, ни нескольких тысяч Татар. Если бы конные казаки имели такое же мужество, как пешие, то были бы, по мнению моему, непобедимы. Немногие умирают на постели, и то в глубокой старости: большая часть оставляет свои головы на поле чести». Что ж весьма точное описание запорожцев, заметим только, что, говоря о недостатке мужества у легкой казачьей кавалерии, француз, очевидно, имел в виду не их трусость, а их неумение биться в «правильном» конном строю. Впрочем, это тема для отдельного исследования.

Без малого триста лет запорожские казаки господствовали на Азовском и Черном морях, бывали и в Средиземном. Казацкие «чайки» доходили до Алжира, Стамбула и Рима, единолично сдерживая натиск турок, генуэзцев и венецианцев на море. Самый ранний по дате морской поход запорожцев определяют 1492 годом. Дело было так: в апреле 1492 года запорожские казаки атаковали турецкую военно-морскую галеру под Тягинеей и освободили украинцев, захваченных в плен и проданных в рабство. Информация о походе дошла до нас лишь в связи с тем, что татарский хан Менгли-Гирей, властвовавший над Крымом с 1466-го по 1515 год, написал жалобу великому князю Литовскому Александру на черкассцев и киевлян, учинивших разбой. От великого князя литовского потребовали, чтобы он утихомирил казаков, которые в это время уже активно помогали старостам Черкасс и Канева бороться против татар. Но, скорее всего, это дата, случайно дошедшая до историков. Подобные плавания были и раньше. Ведь первое значительное переселение на низовья Днепра (за пороги) произошло в 1340 г. По случаю завоевания Польшей Галиции (в состав Галиции входили тогда Волынь и Подолия). Новое массовое переселение произошло в 1415 г. «…когда татары в 1415 г. вторично напали на Киев и тамошние места разоряли».

С объявлением похода в Сечи закипала лихорадочная деятельность. Не было больше пьяных и гуляющих, все были серьезны, старательно и быстро делали необходимые приготовления для похода. Около чаек раздавался неумолкаемый стук конопатчиков, громадные котлы со смолою чадили и коптили; здоровые, жилистые запорожцы, засучив штанины и стоя по колено в воде, крепкими бичевами тянули с берега готовые к походу чайки. Там мололи и сушили порох, здесь резали и вялили на солнце куски разного мяса; одни готовили сухари, чинили одежду, другие пристреливали новые мушкеты и точили сабли. Спокойно и властно распоряжался кошевой атаман, неторопливо и степенно давая указания, что брать, что оставить. Куренные атаманы с шестоперами в руках наблюдали за работами, а в атаманском курене войсковой писарь и есаулы составляли по чайкам списки казаков, отправляющихся в поход, а также и тех, которые оставлялись в Сечи для защиты ее от неожиданного набега в отсутствие коша.

Ежедневно на Сечь прибывали казаки с дальних хуторов. И тогда неслось со всех сторон: «Остап! Тарас!» – «Друже!» - «А, это ты, Кисель!» – «Какой леший занес тебя к нам, Махина?!» - «И тебе поздорову Твердята!» - «Думал ли я видать тебя, Ремень?» И радостные казаки крепко обнимались, хлопали друг друга по спинам, целовались взаимно. Но долго радоваться встречи было некогда, и вновь прибывшие казаки сразу включались в работу.

В походы запорожцы шли на специально построенных судах-чайках Припасы берут казаки в поход по словам очевидцев только необходимые: «…Сухари складывают в бочонки. Сверх того каждый казак запасается горшком вареного проса и горшком теста, распущенного в воде, которое они едят, смешав с просом. Казаки во время похода всегда трезвы и если замечается пьяница, атаман тотчас приказывает выбросить его за борт: им не позволено также брать с собою водки, ибо трезвость считают необходимою при исполнении своих предприятий». Боплан пишет: «Для отмщения татарам за разорение Украины казаки выбирают осеннее время; заранее отправляют в Запорожье снаряды и запасы, необходимые для похода и для постройки челнов. В Запорожье собирается от 5 до 6 тысяч добрых, хорошо вооруженных казаков, которые немедленно принимаются за постройку лодок. Не менее 60 человек, искусных, как мы уже сказали, во всех ремеслах, трудятся около одного челна и отделывают оный через 15 дней, так что в две или три недели изготовляют около 80 или 100 лодок, с 4 или 6 фальконетами на каждой. На челн садится от 50 до 70 казаков, из коих всякий имеет саблю, две пищали 6 фунтов пороха, достаточное количество пуль и квадрант; туда же кладут ядра для фальконетов и необходимые жизненные припасы».

Кроме «чаек» запорожцы строили еще и грузовые парусные суда прибрежного плавания, называющиеся «дубами». Этим названием казаки подчеркивали крепость своих судов и даже некоторую их грузность. Именно такие плав- средства в 1615 году сопровождали «чайки» П. К. Сагайдачного при набеге на Kaфу. Местами их постройки были Киев, Сеча (Запорожье), Перевалочна, Кодак, Новобогородицк, а также районы впадения в Днепр рек Самара и Орель. А могли ли запорожцы строить большие суда? Могли. Только вот зачем? Сколько раз они брали на абордаж турецкие галеры? Множество! И что же? Освобождали пленных, снимали вооружение и… топили. А ведь если подумать, зачем запорожцам большой флот? «А нащо воны нам, батько?!» Это государство может содержать постоянную армию и флот, а запорожцы государством не были. Было сообщество людей живущих вместе на территории окруженной со всех сторон врагами. Они не стремились к завоеваниям. Быстрый налет, захват добычи и назад - вот их стратегия. К тому же мелководье, извилистые речные устья, заросшие камышом лиманы, наполненные отмелями, - все это было практически непроходимой преградой для больших кораблей. Мешали и принципы военной демократии: это в походе атаман Бог и царь, а вне похода – равный среди равных. А вот капитан большого корабля он всегда капитан, что в походе, что на берегу, в мирной жизни. Запорожцы были реальной силой на Черном море. Они появлялись там, где хотели, и творили, что хотели. По единодушной оценке современников из разных стран «чайки» превосходили турецкие корабли по быстроходности и маневренности. Можно с уверенностью сказать, что для тех задач, которые перед ними ставились, «чайки» были идеальным оружием.

В первый свой морской век, с 1492 по 1600, запорожцы отрабатывали морскую тактику ведения боя и достигли определенного успеха, так как уже в 1500 году турецкий султан приказал перекрыть цепями устье Днепра, чтобы не пустить запорожские «чайки» в Черное море. Но казаки быстро решили эту проблему. Они срубали пару ветвистых деревьев и темной ночью спускали их по течению, а сами прятались в камышах вблизи. Деревья ударялись о цепь, и турки, думая о том, что казаки прорываются, сразу открывали огонь из пушек. Когда у них порядком боеприпасы уменьшались, казаки потихонечку подплывали к цепям и рвали их с наскоку в одном месте или перешибали взрывом бочонка с порохом. Так и прорывались почти без потерь. А уже в 1545 году казаки целенаправленно высадили морской десант у крепости Очаков, основательно потрепали противника и выполнили главную свою цель- уничтожили цепное заграждение.

В 1502 и в 1504 годах казачья флотилия ходила на Тамань. В Белгород (город на западном Причерноморье, ныне территория Болгарии), казаки ходили в 1516-м (первое упоминание о применении пушек запорожскими казаками относится как раз к 1516 году) и в 1574-м годах. Первый набег на Очаков произошел в 1515 году, тогда в нем участвовали 32 «чайки». Затем на Очаков ходили в: 1523, 1527, 1528, 1538, 1541, 1545, 1547, 1548, 1551, 1556 годах. Причем в 1556 году казаки действовали вместе с русским отрядом воеводы Путивля. В том же 1556 году казаки грабили Керчь. Перекоп потрясли в 1558-м, Кафу сожгли в 1560-м. В 1559 году запорожцы участвовали в Крымском походе, под предводительством окольничего и воеводы Ивана Грозного Д.Ф. Адашева. В феврале этого года являясь "первым воеводою большого полка", он возглавил нападение на Kрымское ханство, построив на месте впадения реки Псел в Днепр и у острова Хортица на Днепре флотилию из 150—200 «чаек» и «дубов». Спустившись вниз по течению Днепра, его флотилия захватила два турецких корабля и высадила войска на западное побережье Крымского полуострова неподалеку от Перекопа. Разбив несколько отрядов хана Девлет-Гирея, казаки освободили из татарского плена своих соотечественников, а затем благополучно возвратились к острову Хортица. За один год, 1575-й, успели разграбить два крупных турецких порта: Синоп, Трабзон, и даже окрестности столицы – Стамбула. На следующий год разорили города: Килия, Варна, Силистрия. Затем казаки прошлись по всему черноморскому побережью огнем и саблей: в 1578 году, в 1583, в 1586, в 1590, в 1593, в 1595 и в 1599 году. В 1587 году запорожский десант взял город Козлов на крымском побережье, разгромил там работорговцев и освободил 2000 украинских, польских и русских людей, угнанных в рабство. В 1588 морской поход казаков Малороссии и донского войска в полторы тысячи человек. Нападение на берега Крыма, между Перекопом и Евпаторией и овладели 17 татарскими селениями.

Интересным является рассказ монаха - иезуита Фурнье о захвате казаками Синопа в 1595 году. Будучи в Константинополе, он услышал рассказ некоего очевидца: «Здесь мне рассказывали совершенно необыкновенные истории о нападении северных славян на турецкие города и крепости. Они являлись неожиданно, они поднимались прямо со дна моря и повергали в ужас всех береговых жителей и воинов… Мне и раньше рассказывали, будто славянские воины переплывают море под водой, но я почитал рассказы выдумкой. Теперь я лично говорил с теми людьми, которые были свидетелями подводных набегов славян на турецкие берега». Весьма интересно. Особенно если вспомнить, что еще в пятом веке византийский писатель Маврикий отмечал необычное умение славян скрываться в воде: «Мужественно выдерживают они пребывание в воде, так что часто некоторые из числа остающихся дома, будучи застигнуты внезапным нападением, погружались в пучину вод. При этом они держат во рту специально изготовленные большие, выдолбленные внутри камыши, доходящие до поверхности воды, а сами, лежа навзничь на дне, дышат с помощью их; и это они могут проделывать в течение многих часов, так что совершенно нельзя догадаться об их присутствии».

Таким образом, в XVI веке запорожцы и донцы совершили около 40 крупных морских походов. А ведь это только удачные походы! А сколько было не удачных, повлекших гибель храбрецов, или возвращение с пустыми руками. Гораздо больше. Например, где-то в период между 1577 и 1581 годами «…был гетман Скалозуб; сей с войском на море потонул, разбитый от турок». В каждый из крупных походов ходили не меньше 1000 человек. И это были весьма неплохо вооруженные (в морской поход каждый козак брал с собой два мушкета, четыре пистолета, копье, саблю или ятаган, кинжал или боевой нож) и обученные люди. Да они не знали многих современных построений и формаций (а может, просто их не применяли), но уж стрелять то они умели, и думается не хуже регулярных войск. Во многом, среда казаков пополнялась пришлыми. Но основой ее были потомственные воины, которые родились, выросли, возмужали и получили отличную боевую подготовку в родной Сечи или Дона. С детства они учились стрельбе без промаха, рукопашному бою, сабельной рубке, навыкам мореплавания.

А в XVI веке воинское подразделение в полторы – две тысячи человек, вооруженных огнестрельным оружием считалось мощнейшей военной силой. А город, с населением в 20 тысяч жителей – был крупным городом.

Шестнадцатое столетие, особенно его первая четверть, стало временем расцвета запорожского флота. Именно в это время турецкий флот окончательно утратил стратегическую инициативу на Черном море. Для борьбы с казачьими флотилиями султан сосредоточил огромные силы своего флота в Азовском и Черном морях. Но это не спасало морские коммуникации и северные колонии Турции. Набеги казаков становились все стремительнее и разрушительнее. Второе столетие запорожский флот начал с морского десанта на крепость Килию в 1602 году. В мае 1602 года казаки в устье Днепра, захватив у турок несколько галер, с эскортом в 30 чаек вышли в море, разгромили турецкий конвой под Килей, захватив при этом еще одну боевую галеру и несколько транспортных судов, пограбили окрестности крепости. Затем в Днестровском лимане эти же казаки атаковали эскадру турецкого адмирала Гасан-аги, посланного в погоню, отбили галеру и захватили еще одно судно, идущее из Кафы. Таким образом, во время похода запорожцы захватили не меньше пяти судов, из которых три были боевыми галерами. А это уже сила! Ведь на каждой галере томилось не одна сотня невольников, преимущественно братья - славяне. Через четыре года повторил удачный поход. В 1606 году запорожцы напали на Килию и Белгород. Попутно разгромив в море турецкую эскадру, взяв на абордаж уже 10 галер. В тот же год казаки одним молниеносным штурмом взяли первоклассно укрепленную крепость Варну, считавшуюся неприступной (возможно в этом походе участвовал молодой Хмельницкий).
Некоторые исследователи считают, что казаки использовали при штурме ракеты, хотя это вопрос весьма спорный. Официальным изобретателем боевых ракет считается англичанин Уильям Конгрейв. Хотя известно, что изобретатель обратил свой взгляд на ракеты, лишь в результате завоевания в конце XVIII века англичанами Индии. Англичане тогда понесли большие потери от индийских ракет. А то, что ракеты, как пиротехнические игрушки, были известны долгое время, причин сомневаться нет. Косвенным свидетельством в защиту «казачьей» версии появления ракет, можно считать, тот факт, что известный русский специалист в области артиллерии и ракетной техники, создатель отечественных ракет (кстати, значительно превосходящих по всем параметрам конгрейвовы ракеты) генерал-лейтенант Засядько Александр Дмитриевич был сыном одного из последних старшин Запорожской сечи. Прибыв под Варну 1628г., он первым же залпом своих ракет заставил гарнизон капитулировать, тогда, как русская армия безуспешно штурмовала её более двух месяцев. Затем под адмиральством гетмана Петра Сагайдачного был проведен ряд блестящих походов. В первую очередь он повел мощную флотилию на Кафу, крупнейший центр работорговли на Черном море. Годом позже запорожский флот под его началом одержал победу над турецким флотом у Очакова. В 1609 году 16 чаек, имея на борту более 800 казаков, навели ужас на Измаил, Килию, Белгород (Аккерман). Другой отряд в очередной раз наведался в Кафу.(Феодосию). В 1613 году запорожцы разорили практически всё южное побережье Крыма, на обратном пути они напоролись на засаду, устроенную турецким флотом в устье Днепра. К счастью, дисциплина в турецком флоте всегда оставляла желать лучшего – запорожцы застали мирно храпящих турок врасплох. Шесть галер взяли на абордаж без особого труда, но остальные успели уйти. Что, я думаю, не сильно расстроило казаков.

Самым богатым на «зипуны» выдался 1614 год. Сначала запорожцы, выбросив морской десант в Варне, уничтожили предмостные укрепления и освободили 6100 рабов, из которых многие примкнули к спасителям. А затем, в последних числах августа, 2000 запорожцев на 40 «чайках» захватили Синоп. Уничтожив гарнизон, казаки «раскурили свои люльки», разграбили арсенал, сожгли верфи и стоявшие в порту и на рейде галеры и галионы. К сожалению, история не сохранила имя командующего казачьей эскадрой, но такой пощечины Турции до него еще никто не наносил. В Стамбуле грянули «оргвыводы». Был «вызван на ковер», а затем «снят с поста за неполное служебное соответствие» великий визирь Насух-паша, ответивший своей шеей за ужас Синопа. Ахмет-паше, приказали стеречь казаков в Днепровском лимане, предупредив, что если его янычары проспят казаков, как это было в прошлом году, то ему лучше самому повеситься на нок-рее, а не дожидаться шёлкового подарка из Стамбула.Из Мраморного и Средиземного морей в Черное срочно перебрасывались эскадра Али-паши и главные силы флота, под командованием Капудан-паши. В Азовское море, для борьбы с донскими казаками (уже начавшими возвращаться к морскому разбою, после участия в «смутном времени»), прибыла эскадра Шакшак Ибрагим-паши, которая уже осенью перехватила и уничтожила самый крупный за последние годы отряд донцов возвращающихся с добычей. Таким образом, к осени 1614 года в северных морях турки сосредоточили почти весь флот. Но эффективность этой армады оставляла желать лучшего. Кроме уничтожения донской флотилии, десятки многопушечных кораблей захватили в плен всего 60 запорожских казаков, еще две сотни запорожцы потеряли убитыми.

Пленных казаков привезли в Стамбул и там предали публичной казни. Французский посланник в Турции де Сези в своих письмах к королю Людовику XIII описывал эти казни. Пленных запорожцев топтали слонами, разрывали на части, привязав между галерами, живыми закапывали в землю… Исчерпав выдумку оставшихся 40 казаков облили смолой и сожгли заживо. Но на следующий год досталось и султанской столице. В 1615 году Петр Сагайдачный провел блестящую операцию на побережье Крыма и Анатолии, завершив ее ударом по столице с таким успехом, что в гареме султана (так сообщали европейские послы) у многих жен начались преждевременные роды. Не испугавшись двадцати четырехтысячного гарнизона столицы и шеститысячной личной гвардии султана, запорожцы сожгли две пристани в окрестностях столицы: Мизевну и Архиоку, разграбили по берегам пролива множество богатейших загородных дворцов (в большинстве своем, домов турецких сановников), и отправились домой. Сам султан в тот день охотился в предместьях столицы и очень заинтересовался столбами дыма, поднимающимися над городом. Прибыв во дворец и узнав, в чем причина пожара, султан был в бешенстве. Он даже объявил казацкого адмирала своим личным врагом. Мощный флот пошел вдогонку Сагайдачному. Турки надеялись перехватить казаков в устье Днепра. Но запорожский адмирал повернул к татарскому центру работорговли — городу и морской крепости Кафа. Ночью запорожцы тихо высадились на берег, днем прошли к Кафе, а на следующую ночь подвезли к крепостным стенам солому. Под видом купеческого каравана казаки Сагайдачного вошли в крепость. Настала следующая ночь: у стен запылали костры, янычары бросились защищать стены, а запорожцы ударили по ним с тыла. К утру невольничий рынок Кафы перестал существовать. Пополнив свои ряды освобожденными пленниками, казаки ударили по пристани. К полудню из гавани в сторону турецкой столицы ушла только одна фелука. По разным источникам, в Кафе нашли свою гибель от 5 000 до 10 000 янычар, хотя, вероятно, это число было завышено. Так или иначе, Кафа надолго вышла из системы турецкой торговли людьми. По некоторым сведениям запорожские и донские казаки все же встретились с турецкой эскадрой, поджидающей их в устье Днепра, и потопили ее. Но это вопрос спорный.

Скорее всего, турки не дождались запорожцев, завернувших навестить Кафу, и снялись с якоря. Но как бы то ни было, а в 1616 году гетман Сагайдачный с 2 тысячами казаков разгромил в Днепровском лимане эскадру Али-паши. Казаки потопили, сожгли или захватили 15 галер и около 100 мелких вспомогательных судов. Турки потеряли до 14 тысяч человек (скорее всего, цифры потерь снова завышены). Спастись удалось только одной галере – с самим Али-пашой. Осенью казачья эскадра подошла к Синопу, центру работорговли на Анатолийском побережье. Казаки взяли крепость, разрушили стены, сожги город, посадили на турецкие галеры освобожденных рабов и ушли в море. Вскоре они появились у порта Минер, где уничтожили 26 турецких кораблей и спалили сам порт. Эскадра турецкого адмирала Циколи-паши бросилась в погоню. Казаки их подождали, потопили три из шести галер и поплыли дальше. Эскадра Ибрагим-паши подошла к Очакову, чтобы караулить возвращавшихся в Сечь казаков, но Сагайдачный пошел в другую сторону - эскадра запорожцев вошла в Босфор. Если бы она достигла главной базы турецкого флота – острова Родос и овладела им … султану можно было бы вешаться самому. Но этого не случилось, и султан искал и вешал «крайних». В числе, которых оказался и великий визирь – Назир-паша. Впрочем, это не помогло.

На следующий год казаки гетмана Дмитро Барабаша подошли к Стамбулу, и их паруса стали видны в окна султанского сераля. Эскадра, прикрывавшая столицу, была разгромлена. По свидетельству французского посланника в Стамбуле де Сези, солдаты и моряки, больше боялись запорожцев, чем гнева султана, и наотрез отказывались выходить в море, их даже не пугали наказания палками. Вторит ему и поляк Павел Пясецки: «По словам самих турок, никого они не страшатся больше казаков». Султан решил переложить заботу о казаках «с больной головы на здоровую». Он просил польского короля Сигизмунда III урезонить «польских казаков». В Стамбуле знали, что формально Запорожцы находятся во владении польского короля. Но в том-то и дело, что только формально! Однако король решил помочь южному соседу и «строжайше запретил» казакам обижать турок. Игнорируя угрозы из Варшавы, казаки продолжали разбой. Польский монарх, узнав, что казаки плевали на его запрет, повелел сейму направить делегацию депутатов в Сичь – убедить запорожцев прекратить набеги. Депутаты начали обсуждать этот вопрос. Обсуждали долго. Признали, что ехать в Сечь надо, но они не поедут, так как для них такая поездка «смертью пахнет». На чем вопрос и закрылся. Тогда султан «отправил ноту протеста» и даже пригрозил Речи Посполитой войной, а в 1619 году пытался навязать польскому королю договор, одним из основных пунктов которого было уничтожение Запорожского флота и выдача султану гетмана Петра Сагайдачного. Но польский король, на такие условия не пошел. На тот момент он уже слишком многим был обязан запорожскому гетману.

В феврале следующего 1620 года в морской поход вышли более 300 «чаек» – около 15 000 казаков. В марте они ударили по Кинбурну, сожгли одну галеру, захватили другую, освободили пленных и на захваченной галере транспортировали их на Сичь. А летом 1621 года чуть было не взяли столицу Оттоманской Блистательной Порты. Подступы к Босфору охраняли только три галеры. Когда прошел слух о движущемся на столицу казачьем флоте, в городе началась паника. С трудом удалось наскрести 40 торговых и вспомогательных судов. Только прибытие из-под Килии эскадры Халиль-паши, успокоило горожан. Но страх пережитый за прошедшие дни стал последней каплей, переполнившей чашу терпения султана. Осман II объявил войну Речи Посполитой, пошел на украинцев и поляков с войском в 100 000 мушкетов и сабель. В Молдавии к нему присоединился крымский хан с 60 000 всадниками. У польского короля тогда было всего 30 000 войска, и он попросил помощи у гетмана Петра. Сагайдачный привел с собой 40 000 запорожцев, а ещё 10 000 отправил на чайках, под начальством молодого, но уже прославившегося Богдана Хмельницкого, разорять турецкие берега. Несмотря на численное преимущество у Хотина, султану не удалось одержать победу. Война завершилась миром 28 сентября 1621 года. Запорожцы спасли Речь Посполитую. И уже в июне 1624 года 102 чайки были у стен Стамбула, еще при выходе из Днепровского лимана они столкнулись с турецкой эскадрой из 25 галер и множества вспомогательных судов. Морское сражение шло несколько часов, казаки опрокинули турок и вырвались в море. В том же году, но в другую сторону ушло 150 чаек. На следующий год в море вышло 350 чаек – почти 18 000 казаков. В устье Дуная им пришлось столкнуться с турецким флотом Реджеб-паши состоящим из 45 галер. Произошло большое сражение. В этот раз казачкам не повезло. Только 30 чаек добралось до берега. Одних пленных казаков взяли 786 человек. Но, видимо, это была одна из редких победа турецкого флота. «Если бы не северный ветер, который поднялся и помог паше, казаки разгромили бы его флот» - пишет француз де Сези. В 1622 году запорожцы и донцы численностью до двух тысяч человек действовали на Азовском и Черном морях.

Итак, за первую треть XVII века, а точнее с 1602 по 1624 год казаки трижды грабили окрестности турецкой столицы, минимум четыре раза громили турецкие эскадры в морских сражениях, потопили сотни боевых и транспортных судов, высадили десятки успешных морских десантов, разграбили многие города. В 1631 году соединившись донские и запорожские воины действовали во владениях султана штурмовали Керчь, Гезлев и татарские прибрежные селения, далее соединившись с яицкими казаками совершили несколько нападений на торговые караваны Персии. В 1637 году донские казаки совместно с запорожцами захватили Азов. Сильно укрепленную турецкую крепость удалось взять в результате умелого подрыва части стены. Азов был объявлен вольным торговым городом. Пять лет казаки удерживали Азов, в одиночку противостоя тогдашней «супердержаве» – Оттоманской Порте. Особо известно «Азовское сидение». 5 тысяч казаков 90 дней бились на стенах крепости с 240 тысячами турок. И покинули город только после отступления войск Султана – оборонять уже было нечего. Безмерное по героизму «Азовское сидение», овеянное множество легенд, являет собой удивительный образец твердости духа, веры, воинского умения и стойкости. Впрочем, это совсем другая история.

А вот другой, мало известный, но тоже чрезвычайно интересный факт: в 1646 году польский король Владислав IV отправил посольство во Францию, будущий «присоединитесь Украины» Зиновий Хмельницкий, принимал в нем участие. После возвращения он обещал французскому послу в Варшаве – графу де Брежи – не менее трех тысяч казаков для помощи в штурме Дюнкерка. И обещание свое сдержал. 2400 запорожцев морем, на собственных «чайках», добрались до Дюнкерка (Фландрия), чтобы сражаться с испанцами. В боях за овладение крепостью казаки поразили союзников своей храбростью, некоторые из старшин стали обладателями высших французских наград. Однако едва случалась задержка жалования, как половина «в долг» сражаться отказалась, а вторая и вовсе перешла на сторону испанцев, которые готовы были заплатить раньше французов. В архивах Дюнкерка русский историк А. В. Половцев обнаружил переписку между принцем Конде (герцог Энгиенский, вошедший в историю как «Великий Конде») и кардиналом Мазарини. Для нас интересно письмо кардинала от 1 ноября 1646 года, в котором он жаловался на продажность православных наёмников. Но сам факт того, что казаки спустились по Висле в Данциг и оттуда морем добрались до Дюнкерка, заслуживает упоминания.

Но, пожалуй, самым главным свидетельством Морской Славы Запорожья является договор о торговле, заключенный между султаном Турции и гетманом Запорожья в 1649 году. Можно только удивляться, что такой важный документ, так мало известен. Впрочем, текст этого договора говорит сам за себя, приведем несколько положений из этого докумета. ТОРГОВЫЙ ДОГОВОР ЗАПОРОЖСКИХ КАЗАКОВ С СУЛТАНСКОЙ ТУРЦИЕЙ:

1. Позволяет Султан Турецкий войску Козаков и народу их иметь свободное плавание на Черном море ко всем своим портам, городам и островам, так же на Белом (Мраморном) море ко всем своим владениям и островам с их портами, и к портам других Государей и владениям Христианским, так же по всем рекам и ко всем городам, с коими, по желанию своему в торги и в купеческие дела входить имеют, продавать, покупать и менять по воле своей, стоять в портах и выезжать, когда захотят, без всякого препятствия, сопротивления и затруднения.

2. Для поспешествования новой торговли войска Запорожского и народа его, Султан Турецкий освобождает купцов их от всякой пошлины, мыта и подати, а так же товары их, какие только они в Государство его ввозить, или из Государства его вывозить захотят, с сроком на сто лет (если не на сто лет, то хотя на пятьдесят или, по крайней мере, на тридцать), за чем должностные начальники повсюду смотреть будут, а по истечении ста лет, если Бог позволит, не большую тягость податей нести имеют, как и самые Турки.

3. Домы для складки товаров, в городах и портах Султана Турецкого, как при Черном море, так и при Белом быть имеющих, позволяет Султан войску Козаков заводить и тем торговать, и купцам их свободно пребывать, не платя никакой подати в продолжение вышеупомянутых ста лет.

4. Наместник Войска Запорожского и народа его, в Стамбуле иметь будет свое пребывание с должным почтением и без всякой опасности и обязан ходатайствовать о правосудии обиженным козацким купцам: так же и войско Запорожское, наместника Султанского в портовом городе своем имеет, который должен выдавать пашпорты козакам для свободного их проезда на галерах или кораблях, куда захотят, и за пашпорт брать не более одного червонца. В присутствии его, начальник галеры имеет учинить присягу, что он никакой измены против Государства Султанова не сделает, оный же наместник Султана обязан право сие, на Турецком языке писанное, каждому требующему на письме выдать за своеручную подписью и с приложением печати.

5. Для удержания своевольных людей от нападения на море, с дозволения Султана, войско Запорожское заложит несколько городов портовых ниже порогов, даже с устья реки Буг в Днепр, откуда и торговлю свою производит, и безопасность на море против своевольства обеспечить само собою имеет.

6. Если бы кто своевольно из войска Запорожского нападал на море, над такими надлежащий суд учинить должно войско Запорожское при наместнике Султанском, а для сего, торговли казаков и купечеств их затруднений и препятствий делать никогда и никто в Государстве Турецком не будет.

7. Если бы с Дону какое возникло своевольство, и оттуда на море выехали для разбоя, то вместе с Турецкими галерами ловить надлежит, и казацких своевольников наказывать, и взаимно друг другу вспомоществовать, чтобы море было чисто и свободно.

8. Если бы галера казацкая, в чем будь право Султана (да хранит его Бог) преступила, то начальник галеры должен быть наказан, а сама она с товарищами и работниками своими останется свободною, и другие так же. В товариществе с ней находящиеся галеры и корабли имеют быть свободными, дабы невинно не терпели и заключенный мир был бы ничем не нарушен.

9. Если бы галера или корабль казацкий разбился на берегу Султанском, то вещи те, кои могут сохраниться, были бы спасены и наследникам отданы.

10. Касательно долгов купеческих, право купцам козацким такое же быть имеет, как и Туркам во всем государстве, и суд немедленный.

11. Галер или кораблей козацких ни на какие потребы, ни на какую службу Султан Турецкий употреблять не позволит, ни их людей, ни товаров, ни оружия, но способный вход и выход во всем, что имеют, когда захотят, им обещает и обеспечивает.

12. Когда какой купец умер в Государстве Турецком, на море или на суше, то все имущество его, принадлежать будет наследникам его, и никем удержано быть не может, и хотя бы, что кому отказал, или записал при смерти, недействительным почитаться не будет.

13. Невольник Христианских у Турок, так как и Турецких у Христиан, купцам казацким свободно выпускать позволено будет. А если бы невольник Христианский, в государстве Турецком находившийся, на галеру или корабль козацкий убежал, то его утаивать или укрывать начальник галеры не имеет права, но должен его выдать и на сие никакого убытка или обиды не потерпит ни он, ни галера его, ни люди, ни товары его, так же когда работник какой вольный или невольник с галеры козацкой бежал, Турки должны будут выдать его козакам».

Интересный договор. Неудивительно, что после 1650 года, как свидетельствуют хроники, активность запорожского флота пошла на убыль. Действительно, зачем рисковать головой, когда можно и так обогатиться и вернуться домой живым. Хотя далеко не все запорожцы думали так. К тому же у многих в турецком плену томились родственники и побратимы. Возможно, именно с этого договора и начался раскол на сторонников турецкой и московской ориентации. А потом началась национально-освободительная война, и запорожцам стало не до морских походов.

Следующее столкновение с турецким флотом произошло только в 1660 году. К этому времени считалось, что Запорожцы находятся под властью Московского царя, и, следовательно, договор потерял силу. В этом же году запорожцы во главе с гетманом Иваном Сирко напали на Очаков. 1663 год отмечен активностью запорожцев на транспортных линиях идущих из Турции в Крым. В 1667 году запорожцы прорвались через Сиваш в Крым. Сожгли столицу крымского ханства, так что хан в спешке бежал в Турцию на корабле.

Но с былым размахом это уже не сравниться. Инициатива все больше переходила к донским казакам. В 1680 году султан Махмуд IV послал запорожцам известное письмо, на что получил ещё более известный ответ.

Крупный успех случился в 1690 году: казаки захватили казну крымского хана и потопили два турецких судна. Но в целом, запорожский флот сошел с мировой арены. Последними были поход Ивана Мазепы и полковника Палия на Кизикермен и Крым и запорожского полковника Якова Лизогуба под Азов на помощь войскам Петра I.

Однако следует помнить, что морские походы запорожских ватаг в шестнадцатом столетии далеко не всегда заканчивались успешно, как это может показаться из приведенного перечня. Так, весной 1621 года 400 запорожских и 1300 донских казаков, возглавляемые атаманами Сулимой, Яцком и Шилом вышли в Черное море и взяли курс на турецкий город Ризу. Но взять город не смогли и отступили с большими потерями. В море их флотилия попала в сильный шторм, а в довершение всего их нагнал турецкий флот в составе 27 галер. Турки просто расстреляли казачьи струги и чайки из пушек, как в тире. Из похода вернулось всего три десятка запорожцев и менее 300 донцов.

В этих боевых походах рождалось казачье боевое братство донских и запорожских воинов, казаки никогда не чувствовали по отношению друг к другу никакой неприязни, совместные действия против врагов Малороссии и Московского государства которые вышли из одного древнерусского государства. Набеги крымских татар и турок на соседние земли несли горе и смерть, казаки отвечали на эти нападения смелыми походами на территорию османов и их вассалов. Морские походы которые навечно покрыты вечной славой и памятью народов. Единство казаков сохранило верность народу и даже в настоящее время имеют тесные связи друг с другом не взирая на политические интриги и попытки некоторых разжечь пламя национализма и разорвать связь между людьми с одной общей историей. Только помня общее героическое прошлое можно с трезвыми глазами смотреть на настоящее.

Список используемой литературы

1.Астапенко М.П. История Донского казачества.- Ростов н/Д., 2002.
2.Гордеев А.А. Казачество со времен Ивана Грозного до Петра Великого. - М., 1992.
3.Костомаров Н.Б. Богдан Хмельницкий.- М.,1993
4.Гоголь Н.В. Тарас Бульба.- М.,1963.
5.Смирнов З.А. Казаки- морское сословие .- СПб., 2003.
6.Федотов К.П. Казачество энциклопедия.- М., 2003
7.Яворницкий Л.К. История Запорожского казачества.- Киев.,1999

• Русское краеведение