Белькова Т.М. 

От автора

Настоящая работа является продолжением изданной в 2008 году «Иркутская Духовная Семинария. Книга I. Истоки», в которой рассматривалась история создания Иркутской Духовной Семинарии, система обучения семинаристов, ученики семинарии – знаменитые люди, общественные деятели Сибири: А.П Щапов, С.С. Шашков, М.В. Загоскин.

Данная работа содержит информацию о Духовной Семинарии за период с 1900 по 1926гг. Цель - изучить историю вопроса, исследовать причины появления детской беспризорности в начале ХХ века, представить реальную картину, используя архивные источники, увидеть, какое участие принимала в судьбе таких детей Духовная Семинария, традициям которой следовали и продолжают следовать учебные заведения, в разное время функционировавшие в здании Духовной Семинарии.

Я поддерживает идею, что человеческий потенциал, особенно дети, представляет собой главное богатство любого государства. Поэтому детская беспризорность и безнадзорность рассматриваются как показатели социально-экономического развития России. Распространение указанных социальных явлений содержит в себе очевидную угрозу стабильности государства, поскольку способствует росту преступности, наркомании, увеличению количества заболеваний, снижает производительность труда, подрывает нравственные устои общества. Беспризорность и безнадзорность детей является угрозой будущему России, так как перспективы развития государства непосредственно зависят от физического здоровья, нравственного воспитания и образования подрастающего поколения.

Именно поэтому задача данной работы показать, как много лет назад в очень неблагоприятное для России время, простые граждане и духовенство объединились, чтобы спасти детей, которых судьба забросила в далекую Сибирь.

В работе представлено два периода в жизни России и Духовной Семинарии 1901-1920г. и 1920-1926г., детские проблемы, возникшие в результате тяжелой социально-экономической ситуации и благородная роль преподавателей Духовной Семинарии и семинаристов.

Очевидно, что 160-летняя история учебного заведения, как и история целой страны, не могут быть рассказаны так коротко. Поэтому надеюсь, что эта научно-исследовательская работа будет иметь продолжение и завтрашние студенты Иркутского колледжа права, финансов, связи (располагается ныне в здании ИДС, в котором и я училась) прочтут эти книги и будут по праву гордиться тем, что пришли получать знания в эти священные стены, наполненные светом и духовностью.

Просвящение как спасение

За XX век Россия пережила много потрясений. Но нет ничего страшнее, когда за «грехи отцов» несут наказание дети. В прошедшее столетие, на мой взгляд, наиболее драматично, вернее трагично, остался «утоплен» слезами детей период с 1900 по 1926 года, в котором Россия пережила: I-ую русскую революцию, I-ую мировую войну, Революции 1917 года и Гражданскую войну.

Моему поколению много рассказывали о тех страшных годах. И в памяти остались кровавые тени событий и лиц. И во всем этом столько гнетущей печали и боли, и нет для памяти светлых страниц. А так ли это?! Победили ли мы? Наши прадеды подарили нам мир и свободу? И радостью жизни были озарены лица детей? Сказать: «Спасибо родные, спасибо отцы! За то, что вернулись живые! Вернулись с рассветом! Вернулись с любовью, надеждой и верой! За это мы ВАС благодарим!»

Когда в те кроваво–черные дни из семей были мобилизированы фронтом отцы и братья, а матери и сестры – тылом, с кем же остались дети? Кто стал для них родителем? Ведь они, не зная слова «война», уже ощутили чувство одиночество и потери. А для ребенка – это отчаяние. А в порыве этого чувства таится столько скрытой опасности и угрозы. Так кто же уберег детей от этого рока?

Проведя историческое расследование и найдя подтверждение своим догадкам, я могу теперь с уверенностью сказать, что «Просвещение стало спасением».

Вот на это мое заявление
Я хочу ВАМ поведать моё изложение,
Подтвержденное историческим словом,
Что в архиве родного, белого дома
За семью замками нашла.
На ваш честный вердикт
Объективное око
Я надеюсь услышать ответ – так это!!!
Или же нет?

Я провела исследование на примере моего родного, и горячо любимого, Иркутского колледжа права, финансов, связи (а в те далекие дни Иркутской духовной семинарии), который имеет богатую на традиции, события и лица историю, который ведет свою летопись с 1845 года и пережил все вехи XX века. Основное внимание уделено тому, какое влияние оказал этот «храм просвещения» на формирование и становление детей–беженцев и сирот в период с 1900 по 1926года.

Глава 1. Братство

Тяжелое социально-экономическое положение, в котором оказалась Россия в начале XX века, принесло рост числа беспризорных детей. У кого-то из этих детей не было родителей. У других родители стали бездомными по ряду причин. Многие дети жили в семьях родителей-алкоголиков, подвергались побоям и вынуждены были уйти из дома. Причины детской бездомности были разными, но результат общий - дети были вынуждены жить на вокзалах и в подвалах, не имея нормального питания, не получая образования. Зачастую они попадали в криминальную среду, жили и воспитывались по ее законам.

В сложившейся ситуации государство предпринимало определенные меры для решения проблем беспризорности. Создавались государственные детские дома. Однако и у большинства детей, проживавших в детских домах, жизнь была далека от благополучия.

В начале 19 века в Иркутске существовало 8 приютов, где жило до 360 детей разного возраста. Но это была безотрадная картина жизни детей. Воспитанникам государственных детских домов не хватало одежды, школьно-письменных принадлежностей, а часто и питания. Среди воспитанников детских домов было много ослабленных и страдающих хроническими заболеваниями детей. Часто дети подвергались грубому обращению и побоям со стороны воспитателей. «Дети ходили в полулохмотьях, почти разуты, ютились в неприспособленных помещениях, которые к тому же сплошь были заселены посторонними людьми. Снабжение и питание детей было очень плохое» [1]

Попытки как-то помочь беспризорным детям предпринимались различными общественными благотворительными организациями. Эта деятельность давала конкретные результаты, но, к сожалению, охватывала лишь небольшой процент беспризорных детей.

Русская Православная Церковь также принимала участие в помощи беспризорным детям и детям-сиротам. Одним из направлений такой деятельности являлось посещение государственных детских домов и приютов. Священники беседовали с детьми, рассказывали им о вере и Церкви. К церковным праздникам, особенно к Рождеству Христову и Пасхе, для детей устраивались праздничные представления, раздавались подарки. Детей приводили в монастыри и храмы. Иногда удавалось приобщить детей к каким-то видам деятельности при храме или принять в воскресную школу.

Там, где было возможно, создавались детские дома и приюты на базе приходов и монастырей.

Какой бы ни была форма помощи социально осиротевшим детям, свою важную задачу все обеспокоенные судьбой детей видели в том, чтобы духовно «отогреть» попавших к ним детей, подготовить их к самостоятельной жизни, помочь им обрести духовную и нравственную опору.

Как обстояло дело в Духовной семинарии (далее ДС), в здании которой в настоящий момент находится Иркутский колледж права, финансов, связи?

В Духовной Семинарии основы благотворительной деятельности были заложены с 1904 Братством вспомоществования недостаточным ученикам (далее Братство), цель которого была исключительно благотворительная, а именно оказание помощи осиротевшим, обездоленным ученикам Семинарии и Воскресной Образцовой школы.[2] Воскресная Образцовая Школа так же находилась в здании Иркутской Духовной семинарии. Братство стало попечителем Воскресной Образцовой школы.

Главные принципы, которыми руководствовались члены Братства, были прописаны в Уставе. Интересно, что еще в те далекие времена весьма небогатые члены Братства считали необходимым оказание помощи детям в устройстве в общежитие, снабжении одеждой, книгами, деньгами, что подтверждается Уставом: «Сообразно …цели, к деятельности Братства, согласно уставу относится «а) помещение недостаточных учеников в семинарское общежитие, с уплатою за их содержание суммы, какая будет устанавливаема по соглашению с Правлением Семинарии; б) снабжение их одеждою, обувью, бельем, а также учебными книгами, пособиями и письменными принадлежностями; в) выдача безвозвратных и заимообразных денежных пособий для поездки на родину в каникулы; г) выдача безвозвратных и заимообразных пособий недостаточным ученикам Иркутской Семинарии, желающим по окончании курса Семинарии продолжать свое образование».[3]Более того, согласно Уставу членами Братства могли быть любые жители Иркутска, причем, делились они на почетных, пожизненных, действительных и членов – соревнователей. (Такая градация на категории зависела от того, какое пожертвование вносил член братства.)[4]По свидетельствам книги «Отчет о деятельности Братства при Иркутской Духовной Семинарии» можно судить о том, что членов благотворительного общества было достаточно много, и с каждым последующим годом численность Братства увеличивалась».

Стать почетными членами благотворительного общества «Братство вспомоществования недостаточным ученикам Иркутской Духовной Семинарии и Воскресной Образцовой школы» стремились практически все уважаемые граждане Иркутска.

В 1914 году Братство перестало существовать в связи с отсутствием денег у населения, так как все средства направлялись на фронт на содержание военных сил. Но заложенные Братством основы благотворительной деятельности, помощи обездоленным проходят красной нитью через историю всех учебных заведений, когда-либо размещавшихся в здании ДС.

Глава 2. Школа беженцев. Борьба за детей

«Детская беспризорность, одна из величайших язв капиталистического строя, досталась России в наследие от свергнуто царского режима и временного правительства насильственным путем, за которым последовали годы империалистической войны. Война, усилившая разруху, голод, эпидемии, пополнила армию сирот–беспризорников и безнадзорных детей. Оказавшись на улице, тысячи голодных, оборванных детей вынуждены были ютиться в подвалах, ночевали на вокзалах, бродили по рынкам в поисках пищи. Среди них росла преступность».

Перед страной встала серьезная и очень трудная задача – спасти детей, вырвать из рук улицы и воспитать полезных для Родины людей.

Особую роль в борьбе с беспризорностью сыграла Сибирь и город Иркутск, в частности. Жители Иркутска приютили и спасли от голодной смерти тысячи и тысячи детей.

1915-1920 годы характеризуются массовой миграцией населения из европейской части России в Сибирь в связи с голодом, засухой, военными действиями. Именно в этом период началось, так называемое, «беженское движение»[5]. На Сибирь выпала доля приютить огромное количество семей – беженцев. Готовилась к приему голодающих и Иркутская губерния. В короткое время количество беженцев достигло приблизительно 8000 человек. Среди прибывших беженцев значительный процент составляли дети. По подсчету, произведенному позднее Иркутским Комитетом Всероссийского Союза городов, количество детей – беженцев в Иркутске достигло цифры – 2613 человек, из которых 1365 были дошкольного возраста и 1248 детей – школьного возраста.

Все дети, прибывшие в Иркутскую губернию, были голодными и больными. Разместить их по существующим приютом и школам не представлялось возможности, так как требовались особые меры по уходу за больными. Поэтому, мысль о школе, которая учила бы и, в тоже время, насколько возможно, кормила и одевала детей, была вполне естественной, и вызвала сочувствие среди преподавателей ДС.

Принимая во внимание тяжелые условия, в которых оказались дети-беженцы, преподаватели Духовной семинарии решили открыть на базе Образцовой школы, у которой уже имелся опыт работы с обездоленными детьми, Школу беженцев.

Так, на одном из собраний, преподаватели единогласно постановили создать особый комитет из преподавателей: А.М. Мышкина, К.И. Денисова и М.О. Беляева, и делать ежемесячные отчисления из своего жалования на содержание школы беженцев. Ректор семинарии отвел особые, удобные для помещения школы, комнаты на верхнем этаже здания семинарии, там, где ранее располагалась Образцовая школа. Избранному комитету было поручено организовать школу и затем принять на себя заведывание этой школой.[6] Так начался новый этап в истории Иркутской Духовной Семинарии.

Комитету предстояло решить несколько задач. Надо было оборудовать школу инвентарем, снабдить учебниками и письменными принадлежностями, одеть и наладить кормление беженцев. Приобрести для школы свой инвентарь не представлялось возможным из-за отсутствия средств. Приходилось обращать в городские церковно–приходские школы. Так по просьбе комитета, Епархиальным Училищным Советом разрешено было взять парты недавно закрытой Крестовоздвиженской школы, из Преображенской и Омулевской школ. Остальной инвентарь имелся в семинарских кладовых. «Извлечены были две классные доски, два книжных шкафа, столик. Все это требовало починки и было отремонтировано частично на преподавательские средства, а остальное отремонтировали ребята в столярной мастерской при семинарии. Куплена была вешалка для платья, и, наконец, инвентарь был готов».

Легче всего было снабдить школу учебниками и письменными принадлежностями – средства на это были, кроме того, книги и письменные принадлежности поступали в школу в виде пожертвований от учащихся некоторых учебных заведений.

Дальнейшая задача комитета состояла в том, чтобы собрать детей для предполагаемой школы. Задача эта морально и физически оказалась трудновыполнимой, так как дети: во – первых, одеты были плохо, а наступали холода; во – вторых, родители-беженцы не хотели отправлять детей в школу в связи с тем, что все семьи пережили много горя. Так по сообщению заведующего Глазковским приютом для детей–беженцев выяснилось, что «… беженцы … крайне неохотно отдавали детей; детей приходилось отбирать у них чуть ли не силой». Это «… объяснялось теми несчастиями, которые были пережиты беженцами. Им пришлось перенести много горя; многие члены их семейства были потеряны во время поспешного бегства из родных мест и затем дальнего путешествия в Сибирь; поэтому теперь, напуганные всем происшедшим, беженцы старались держаться кучками и не желали разлучиться друг с другом, а тем более со своими детьми»[7]

В связи с этим члены комитета ДС решили сами обойти семьи и записать детей в школу. Даже семинаристы приняли участие в этой работе. Так по свидетельству А.М. Мышкина в переписи детей, которая заняла 3 дня, « … было предложено принять участие желающим из воспитанников V–го и VI – го классов семинарии. Пожелали принять участие воспитанники: VI – го класса – гг. Византийский и Павловский и V – го класса – гг. Грозин, Маслов, Стуков и Попов».[8] Обходя семьи будущих школьников, члены комитета и семинаристы близко соприкоснулись с бытом беженцев. Настроение большинства было подавленное. Чувствовалась большое горе людей, потерявших родное гнездо, где жили деды и прадеды, и прибывших теперь в далекую неведомую страну, - людей, лишившихся крова и имущества, скопленного, быть может, годами упорного и тяжелого труда, и, наконец, людей, потерявших, своих близких и родных. О своих заключениях беженцы рассказывали очень охотно, так что членам комитета и семинаристам приходилось не только выполнять прямую работу, но также выслушивать и эти рассказы и, сколько можно, утешать горюющих, убеждать отправлять детей в школу. По свидетельству Мышкина «…всего записалось 40 человек. По сословию – все дети крестьяне, преимущественно Гродненской губернии; по вероисповеданию – все православные. Наибольшее количество записавшихся в возрасте 9 и 10 лет. Детей записывали лишь в возрасте от 7 до 12 лет» (чтобы создать в школе однородный состав). Далее документы свидетельствуют «…по грамотности записавшиеся дети распределяются так: 33 – совершенно неграмотных, 3 – малограмотных и 4 – грамотных, учившихся прежде в школах».[9] Таким образом, контингент детей для будущей школы был обеспечен.

Комитету оставалось ещё снабдить детей одеждой и обеспечить их в будущем достаточным питанием. Что касается одежды, то уже при записи детей в школу одновременно велся и опрос, о том, кто из детей, в чем нуждался из одежды. Оказалось, что почти все дети нуждались «… в теплой одежде (шуба, катанки, шапка) и очень многие в верхнем платье». Иркутский Комитет Союза городов в то время занят был преимущественно распределением беженцев по жилищам; «… хотелось скорее из обстановки убежища перевести их в более благоприятную обстановку – школьную; хотелось также возможно раньше начать учебный год, чтобы сообщить детям больше знаний». Своих средств на покупку одежды детям у семинарии не было, пришлось обратиться к посторонней помощи. Кто бы, вы думали, оказал помощь в этом случае? Жены преподавателей семинарии! Дамы приняли горячее и энергичное участие в делах семинарии, оказали комитету неоценимую помощь по свидетельству документов «…заботами и старанием дам семинарии удалось получить из Комитета Красного Креста, через супругу г. губернатора, госпожу Югань, принявшую живое участие в школе, значительное количество совершенно новых вещей и материал для верхнего платья»[10]

2.1. Открытие школы

Итак, 10 ноября 1915 г. все записавшиеся были приглашены в школу. Здесь, после предварительного опроса учительницей, детей разделили на группы: «…из 33 неграмотных была образована младшая группа, из 3 малограмотных образована подгруппа к младшей группе и из 4 грамотных была составлена средняя группа». После этого дамы семинарии выдали верхнее платье, а наиболее нуждающимся детям – и теплую одежду. Остальным теплая одежда выдавалась постепенно после начала занятий. К 11 ноября все предварительные приготовления были завершены, был отслужен молебен. Все дети явились в семинарию как на праздник, в чистом платье, выданном им накануне, и «…своею внешностью произвели благоприятное впечатление». «После молебна, чтобы сделать хождение в школу более привлекательным и чтобы доставить детям маленькую радость в их невеселой жизни на чужой стороне, - было выдано им понемногу гостинцев. На другой день начались регулярные занятия».[11]

Однако официальное открытие школы произошло 16 ноября 1915 года, когда школа была официально подчинена ведению Епархиального Училищного Совета (ЕУС). По журналу за №38 ЕУС «… Совет слушал словесное заявление ректора семинарии, архимандрита Софрония, об открытии школы». Совет постановил: «Об открытии школы для детей беженцев, имеющей содержаться на средства корпорации духовной семинарии, … принять эту школу в ведение Епархиального Училищного Совета».[12]

С 21 по 23 ноября 1915 года в Иркутске происходило «Совещание по вопросам призрения беженцев». Там собрались представители от разных сибирских городов. В докладе о «..положении школьного беженского дела в Иркутске» упоминалась деятельность Школы беженцев при ДС; при этом подчеркивалось, что школа содержится исключительно на средства преподавателей семинарии.[13]

2.2. «Чистая традиция». Знаменательные события

В первое время работы школы встретились затруднения определенного рода. Дело в том, что беженцы жили скученно, по нескольку семей в каждом убежище. Как известно, в это время среди беженских детей сильно распространились заразные заболевания: корь, скарлатина, дифтерит и другие.

Среди найденных материалов, есть описание довольно курьёзного случая, который послужил основанию новой, «чистой» традиции.

«…Одинъ пришелъ съ завязаннымъ горломъ. Учительница спрашиваетъ: “что у тебя?”. А другой отвечаетъ бойко и спокойно: “у него, вероятно, скарлатина” и объясняетъ, что в ихъ убежище хворают скарлатиной. Какъ было поступить въ данном случае? Опасность заражения очень большая. Пробовали обратиться к санитарному врачу, но въ то время санитарный надзор за убежищем организованъ почти не былъ, такъ что въ санитарномъ бюро не было точныхъ сведенiй, сколько, где и какими болезнями хвораютъ. Помощи отсюда ожидать пока было нельзя. Решили обойтись своми средствами. Попросили семинарского фельдшера осмотреть всех детей; начали также производить ежедневно дезинфекцию въ класссномъ помещенiи посредствомъ скипидара. По осмотре детей, оказалось, что серьезно больных нетъ; только детей были истощены, грязны, и некоторые покрыты насекомыми и коростами. Тогда стало ясно, что кормление детей завтраками прiобретаетъ особую ценность и является деломъ первостепенной важности. Противъ грязи, корость и насекомыхъ лучшимъ средством сочли баню. Когда спрашивали детей, какъ они мылись дома, ТОО они отвечали, что купались. На вопросъ, - а какъ же они мылись зимою, - говорили, что зимою совсем не мылись. Баня, такимъ образомъ, являлась для нихъ некоторой новостью, и требовалось ихъ к этому прiучить. Учительница разъясняла имъ пользу чистоты и на посещенiи бани твердо настаивала. Позднее, около Рождества, установилось регулярное хожденiе детей в банюРождества, установилось регулярное хождение детей в баню. Ходили еженедельно, по четвергамъ, вместе со взрослыми или даже одни. Въ этот день занятiя продолжались обычно только до 11 часовъ. Постепенно дети стали чистыми и опрятными»[14]

Вскоре жизнь школы нормализовалась. Ежедневно занятия продолжались с 8 часов 10 минут до 1 часа 10 минут. Обычно дети собирались в школу рано, часов с семи. Учебный день начинался чтением нескольких начальных молитв. В 11 часов детям предлагали завтрак.[15]

Однако и в этой скромной тихой жизни школы проходили интересные встречи с учащимися других учебных заведений, с известными людьми, организовывались концерты, отмечались праздники.*

Например, 5 –го 1915 декабря «…в зале мужского духовного училища воспитанниками духовной семинарии и воспитанницами женского духовного училища дан был концерт, часть сбора с которого, в размере 100 рублей, пошла на нужды школы беженцев».

Школу беженцев также посетил Высокопреосвященнейший Иоанн. Владыка обратился к ученикам с наставлением и указал, что, «…прибыв в Сибирь, здесь, в семинарии, дети нашли отеческий приют». Иркутские религиозные деятели, гражданские лица проявляли большое внимание и значительный интерес к семинарской школе беженцев.

Чтобы дать возможность детям почувствовать праздничную атмосферу великих праздников Пасхи и Рождества Христова, преподаватели семинарии предложили детям особое угощение, в виде колбасы, кулича и яиц.

1 мая ученики вместе с учительницей совершили паломничество в Вознесенский монастырь. «Ехали на пароходе и прибыли в монастырь в начале обедни. Дети были поражены торжественностью богослужения. В первый раз они видели, что служат так много священников и в таком большом храме. Смотрели удивленными глазами и забывали молиться. После обедни осмотрели все достопримечательности монастыря, читали, где надо было, надписи, слушали разъяснения учительницы. Затем пили чай и возвратились опять на пароход. Сам пароход дети видели в первый раз, чрезвычайно им заинтересовались и расспрашивали о нем учительницу. Паломничество это оставило в душе детей благоприятное и сильное впечатление. Прожив свою жизнь в деревенской глуши, они никогда не видели того, что им удалось видеть в этот достопамятный для них день».⁹

2.3. Первые итоги

Развлекаясь, дети не забывали учиться. Многое пришлось «наверстывать» им, ведь сколько времени было упущено… Дети не умели читать и писать, они не знали букв, не могли делать простые расчеты. Учителя детям достались замечательные, которые не только обучали, но и отдавали частичку себя, пытаясь согреть детей, отдавали им свою любовь.

В результате через год учащиеся «…бойко и безошибочно читают пройденные молитвы, умеют ответить на вопросы: к кому они обращаются в данной молитве и о чем просят. Исторические события рассказывают по вопросам. По славянскому языку дети ознакомились с азбукой, читали слова, фразы, молитвы и прочее».

На преподавание русского языка в младших группах было обращено особое внимание, так как представлялось делом особой важности научить детей достаточно бегло и сознательно читать, сделав для них доступной хорошую и серьезную книгу. Важно было также научить писать. «Человек, умеющий читать и писать, в случае надобности в крайнем случае справится впоследствии и сам с остальными предметами начального школьного курса».

Все дети читают довольно бегло, рассказывают прочитанное по вопросам, а лучшие – и без вопросов; прочитанное понимают и умеют растолковать. Кроме чтения, по русскому языку занимались заучиванием стихотворений. Учительница предлагала заучивать стихотворения, кому какие нравятся. Все дети знают по нескольку стихотворений, читают их охотно с увлечением и заученное понимают. Со второй половины учебного года дети начали писать изложения; написано около 10 работ»[16].

Подводя итоги, следует сказать, что все, что можно было, при тех условиях, дать детям, им было дано. Детей приобщили к свету знания, им стала доступна книга. Не надо забывать, при этом, и того воспитательного влияния, которое оказала школа на детей. Из малоблагоприятной обстановки проживания дети попадали в чистую школьную комнату; здесь они встречали привет и ласку; здесь их одевали и кормили, сколько могли; на них тратили время и труд, что дети хорошо понимали. При таких условиях школа должна была и оказала весьма благоприятное воздействие на учеников.

Дети робко по – детски благодарили учителей, за то, что было для них сделано в семинарии. Они говорили: «спасибо» учителям за заботу, тепло, внимание, а иногда просто за хлеб… В данной связи любопытен следующий факт из материалов книги «Школа беженцев» А. Мышкина.

«Ученик младшего отделения С. Написал дома письмо учительнице. Принесши письмо в школу, он отдал его в руки учительнице, а сам, застыдившись, спрятался под парту. Вот это письмо с исправленной орфографией:»

Так маленький ученик выразил благодарность своей учительнице. А мы, кроме слов благодарности, видим, что даже за один учебный год и при неблагоприятных условиях школа научила его писать.

Вообще, можно отметить, что дети привязались к школе и сумели оценить заботу педагогов, проявленную по отношению к ним; благородство педагогов тронуло их маленькие сердца. На ласку и любовь они отвечали привязанностью и благодарностью. Таким образом, школа, дав детям знания, заставила их пережить лучшие человеческие чувства.

10 мая 1916 г. занятия в школе закончились. 11 мая был отслужен молебен и ученики выпущены на летние каникулы. Многие вернулись к своим семьям и приступили к своим трудовым будням, а некоторые из ребят, у которых проявились способности к знаниям, по возможности остались при семинарии, так именно преподаватели стали их СЕМЬЕЙ.

При прощании с учителями у многих детей были слезы на глазах.

Выступая на заключительной встрече с учениками, М. Беляев (преподаватель при ДС и в Школе беженцев), сказал «Закончив наш очерк пожеланием, чтобы в маленьких головках и юных сердцах детей, обучавшихся в нашей школе, навсегда сохранилась память об Иркутской Духовной Семинарии, приютившей их в тяжкую для них годину и осветившей их первым лучом знания, - М. Беляев

Школа беженцев просуществовала вплоть до 1920 года, когда в Иркутске победила Советская власть.[17]

Глава 3. Советская власть

3.1. Наследие предков

Количество беспризорных детей с приходом советской власти в г. Иркутск не уменьшилось. Революция, продолжавшаяся война, увеличили количество обездоленных детей. В 20-е годы газета «Комсомольская правда» писала: «Детская беспризорность – наследие прошлого, усиленная империалистической и гражданской войной, интервенцией, голодом».

В то время в Российской Федерации насчитывалось около 200 тысяч беспризорников, ночевавших в подвалах и на чердаках домов. Кроме того, еще около 250 тысяч ребят находились в детдомах и сиротских приютах.

Перед советской страной встала серьезная и очень трудная задача – спасти детей, дать им кров и еду. Советское правительство принимало все меры, чтобы облегчить участь детей, окружить их заботой. Вслед за первыми историческими декретами был принят ряд декретов об охране детей: «об учреждении комиссии о несовершеннолетних обвиняемых в общественно опасных действиях», «Об усилении детского питания», «О фонде детского питания» и др. 4 февраля 1919 года был подписан декрет «Об учреждении Совета защиты детей», где указывалось, что «обязанность …власти сберечь, в опасное переходное время, подрастающее поколение».[18]

В конце января 1920 года в г. Иркутске победила Советская власть Образованный губернский отдел народного образования стал уделять большое внимание вопросам жизни детей. 18 февраля 1920 г. губернский отдел поручил школьному политотделу «срочно обследовать все приюты и составить по ним доклад». Через некоторое время в Иркутске и в уездах началась организация детских домов. В октябре в Иркутске насчитывалось 21 детский дом с числом детей 1430. По переписи 1920 года население в г. Иркутске насчитывало 113 638 человек, из них детей до 16 лет 38 838 человек, т.е. 30%. В отношении продовольствия город находился в очень трудных условиях, вместо полного пайка за недостатком продуктов населению выдавалась лишь часть нормы. Проведение бесплатного детского питания потребовало в срочном порядке энергичные меры и, прежде всего, отпустить на это колоссальные денежные средства.[19] К проводимой работе по улучшению жизни детей с первых же дней подключилась местная газета «Власть труда». Полосы ее страниц пестрели заголовками «Положение детей», «Наши дети», «Работа делегаток в детских учреждениях» и др. Почти еженедельно газета подробно освещала вопросы детской жизни. Так 12 июня 1923 года в газете «Власть труда»было опубликовано стихотворение знаменитого иркутского поэта Иосифа Уткина:[20]

3.2. Испытания продолжаются

Летом 1921 года на нашу страну обрушилось стихийное бедствие – засуха. «…Засуха такова, что в ряде губерний хлеба совершенно пропали, травы выгорели. Голод охватывал около 25 миллионов населения»[21]Родители часто оставляли детей у дверей отделов народного образования, детских домов, приемников, надеясь, что их приютят. Дети скоплялись на станциях, просили помощи, рылись в отбросах. Сто пятьдесят тысяч детей, ослабевших от голода, были вывезены в хлеборобные губернии. Иркутская губерния готовилась к встрече голодающих. В Иркутске были открыты питательные, изоляционные и карантинные пункты, приемники-распределители для беспризорных детей. Жители г.Иркутска проводили субботники помощи голодающим, театры и кинотеатры были обложены 100% налогом в пользу голодающих, собирались пожертвования, вещи, продовольствие, детей разбирали по семьям.

Первоочередным средством борьбы с детской беспризорностью являлась организация детских домов.[22] На 1 января 1922 года в Иркутске функционировало 97 детских домов, где содержалось 5 494 ребенка.[23]

3.3. Детский дом

Так на базе Иркутской духовной семинарии и школы беженцев согласно постановлению президиума ВЦИК от 10 августа 1920, был открыт детский дом имени III Интернационала, где в 1924 году находилось свыше 200 детей.[24] Осенью 1924 года проводился медицинский осмотр воспитанников детских домов. Больных и истощенных детей оказалось так много, что их стали распределять по детским домам в соответствии с заболеванием. «..В детский дом имени III Интернационала были собраны больные сифилисом, а в детский дом «Трудовая жизнь»- больные трахомой»[25]. По результатам осмотра детям было назначено усиленной питание, лечение. В детском доме началось обучение детей, успешные дети по окончании учебы отправлялись в педагогический и сельскохозяйственный техникумы, так же было организовано обучение ремеслам остальных детей.

Детский дом жил своей обычной жизнью: выпускались стенные газеты, ставились спектакли, проводились беседы, читки газет, организовывались экскурсии на заводы, фабрики, железную дорогу, музеи, в близлежащие деревни. Летом производились экскурсии на озеро Байкал; устраивались прогулки за город для сбора ягод, шишек, грибов, некоторые занимались рубкой и доставкой дров. Детский дом имени III Интернационала просуществовал до 1928 года, дав детям приют в самые тяжелые годы.

Эпилог

Каждому поколению людей в каждой стране история несёт свои испытания: кому-то вихри революции, кому-то ужасы войны. Любой урок истории – это опыт и в нем можно найти как отрицательные, так и положительные стороны, за которые надо быть благодарным Провидению.

Так сложилась судьба Иркутской Духовной Семинарии в те далекие революционные годы. Но все трудности, моральные и физические, были пережиты с достоинством. А главное, что детские души, пусть даже малое их число, были спасены от горькой судьбы: нищенства, болезней, спекуляции, проституции. И спасение это пришло благодаря людям, которые посветили свою жизнь образованию и воспитанию детей, которые стали для них СЕМЬЕЙ.

Библиография

1. Отчет о деятельности Братства вспомоществования недостаточным ученкам Иркутской духовной семинарии с 1904/05 уч.г. – [Иркутск, 1905].
2. Мышкин А. Школа беженцев при Иркутской духовной семинарии за 1915/16 уч.г. – [Иркутск, 1916]. -24с.
3. Романов Нит Степанович «Летописи города Иркутска за 1902 – 1924 гг.». Составление, предисловие и примечания Н. В. Куликаускене. – Иркутск: Восточно – Сибирское книжное издательство, 1994. – 560 с., ил.
4. Спасенные революцией. Борьба с беспризорностью в Иркутской губернии и округе. Составитель Г. В. Коваль. – Иркутск: Восточно – Сибирское книжное издательство, 1977. – 104 с., ил.
5. Начальные училища Иркутской губернии// Материалы иркутского статистического бюро. – Иркутск, 1921. Вып.2 – с.21-28
6. Школа профессионального мастерства// исторический очерк о развитии и людях профтехобразвания Иркутской области.- Иркутск,2005. Изд.2 – с36-44
7. Беженцы в Сибири в период гражданской войны. 8с. Газетн. Вырезок. 1918-1919.
8. Учебные заведения Иркутской губернии. Книгоиздательство. Библиотеки. 1918 – 1919. Газетные вырезки. 18,3,3 с.

Документы из Государственного Архива Иркутской Области

9. ГАИО, ф. 145, оп. 1, д. 148, л. 194
10. ГАИО, ф. 42, оп. 1, д. 119, л. 44
11. ГАИО, ф. 11, оп. 1, д. 84, л. 41-43.
12. ГАИО, ф. р-2, оп. 3, д. 118, Переписка о сборе пожертвований в пользу детских приютов.
13. ГАИО, ф. р-1929, оп. 1, д. 55, Годовые и квартальные планы по ликвидации беспризорности.
14. ГАИО, ф. р-2, оп. 5, д.79, О постановке учебно – воспитательной части в приютах 1919-1920гг. По обзору деятельности общества защиты детей 1919г.

Приложение

Всероссийский опрос ВЦИОМ проведен 11–12 июня 2005 г. Опрошено 1592 человека в 153 населенных пунктах в 46 областях, краях и республиках России. Статистическая погрешность не превышает 3,4%.

Вы сами как-либо заботитесь о детях-сиротах, и если да, то в какой форме?
	Всего опрошенных					Регионы
						Иркутская область			Москва и Московская область	Республика Татарстан			Хабаровский край
Подкармливаю беспризорных на улице, подаю им деньги	25					32			28	1			25
Помогаю детским домам – даю хотя бы изредка деньги или вещи	18					21			11	28			11
Опекаю ребенка	2					3			1	4			2
Усыновил ребенка	1					1			1	1			1
Участвую в воспитании ребенка, оставшегося в детском доме (патронаж)	1					1			1	1			0
Организовал семейный дом ребенка	0					1			0	16			0
Другое	1					2			1	–			2
Нет, никак не забочусь	50					40			54	50			57
Затрудняюсь ответить / нет ответа	3					1			3	1			3
Постарайтесь сформулировать своё личное отношение к заботе о ребёнке-сироте. Выберите один из предложенных вариантов, который описывает Ваше отношение наилучшим образом
			Всего опро-шенных				Регионы
							Иркутская область		Москва и Московская область	Республика Татарстан			Хабаровский край
Я никогда не стану этим заниматься, потому что не чувствую к этому склонности и не испытываю такой потребности			19				4		27	4			13
Даже если бы я хотел, то не могу по причинам низких доходов, проблем с жилплощадью или здоровьем			26				15		26	12			12
Мне это не нужно, так как у меня есть свои дети			29				16		21	16			17
Пока я не думал об этом. Но не исключаю, что когда-нибудь мог бы позаботиться о ребёнке-сироте			17				17		13	8			6
Иногда я думаю об этом, но пока не пришел к решению			7				5		5	4			4
Я думаю об этом и сейчас рассматриваю разные варианты			2				0		1	3			1
Другое			1				0		0	0			1
Затрудняюсь ответить			12				42		7	2			5
Нет ответа			28				0		0	50			41
Считаете ли Вы, что государство должно запретить усыновление российских детей иностранными гражданами?
	Всего опрошенных			Тип поселения
				Москва и Санкт-Петербург					Более 500 тыс. жителей	100–500 тыс.		Менее 100 тыс.	Сёла
Да	28			25					26	30		31	39
Нет	54			50					60	56		48	46
Не знаю	14			19					12	9		21	11
Затрудняюсь ответить	3			5					2	5		1	4
Считаете ли Вы, что государство должно запретить усыновление российских детей иностранными гражданами?
		Всего опрошенных			Регионы
					Иркутская область			Москва и Московская область			Республика Татарстан		Хабаровский край
Да		28			25			35			25		29
Нет		54			50			51			58		58
Не знаю		14			19			11			15		10
Затрудняюсь ответить		3			5			3

[1] ГАИО, ф. 42, оп. 1, д.119

[2] Отчет о деятельности Братства вспомоществования недостаточным ученикам Иркутской духовной семинарии с 1904/05 уч.г. – [Иркутск, 1905].

[3] Так в тексте

[4] см. Приложение 2.

[5] Романов Нит Степанович «Летописи города Иркутска за 1902 – 1924 гг.». Составление, предисловие и примечания Н. В. Куликаускене. – Иркутск: Восточно – Сибирское книжное издательство, 1994. – 560 с., ил.

[6] Спасенные революцией. Борьба с беспризорностью в Иркутской губернии и округе. Составитель Г. В. Коваль. – Иркутск: Восточно – Сибирское книжное издательство, 1977. – 104 с., ил.

[7] Мышкин А. Школа беженцев при Иркутской духовной семинарии за 1915/16 уч.г. – [Иркутск, 1916]. -24с.

[8] см. Приложение 3

[9] Мышкин А. Школа беженцев при Иркутской духовной семинарии за 1915/16 уч.г. – [Иркутск, 1916]. -24с

[10] см. Приложение 3

[11] Мышкин А. Школа беженцев при Иркутской духовной семинарии за 1915/16 уч.г. – [Иркутск, 1916]. -24с

[12] Романов Нит Степанович «Летописи города Иркутска за 1902 – 1924 гг.». Составление, предисловие и примечания Н. В. Куликаускене. – Иркутск: Восточно – Сибирское книжное издательство, 1994. – 560 с., ил.

[13] Там же

[14] Мышкин А. Школа беженцев при Иркутской духовной семинарии за 1915/16 уч.г. – [Иркутск, 1916]. -24с

[15] Там же

[16] Мышкин А. Школа беженцев при Иркутской духовной семинарии за 1915/16 уч.г. – [Иркутск, 1916]. -24с

[17] Спасенные революцией. Борьба с беспризорностью в Иркутской губернии и округе. Составитель Г. В. Коваль. – Иркутск: Восточно – Сибирское книжное издательство, 1977. – 104 с., ил.

[18] Мышкин А. Школа беженцев при Иркутской духовной семинарии за 1915/16 уч.г. – [Иркутск, 1916]. -24с

[19] Там же

[20] «Власть труда», выпуск 1923 г. Редкий фонд периодической литературы Научной библиотеки ИГУ

[21]«Правда», 1921, 17 июля.(Научная библиотека ИГУ)

[22] Спасенные революцией. Борьба с беспризорностью в Иркутской губернии и округе. Составитель Г. В. Коваль. – Иркутск: Восточно – Сибирское книжное издательство, 1977. – 104 с., ил.

[23] Мышкин А. Школа беженцев при Иркутской духовной семинарии за 1915/16 уч.г. – [Иркутск, 1916]. -24с

[24] ГАИО, ф. 504, оп. 6, д. 18, л. 13

[25] Там же

• Русское краеведение