Новикова Ю.П.

Россия и Эфиопия в XIXв. представляли из себя совершенно разные по географическому положению, уровню развития и международному весу государства. Эти страны находятся на разных континентах, не имеют общих границ и спорных территорий. В XIXв. Эфиопия была полуфеодальной экономически отсталой страной, Российская Империя – одной из сильнейших государств на международной арене… Казалось бы, какие отношения могли быть у России с Эфиопией?... Однако во внешней политике России Эфиопия имела важное значение.

Первой экспедиция в Эфиопию была предпринята Российской стороной ещё в 1847 – 1848 гг. – это экспедиция под руководством Егора Петровича Ковалевского, целями которой стали разыскание золотосодержащих россыпей в юго-восточных областях Судана, а также сбор этнографического и географического материала. Обширные сведения об Абиссинии собрал архимандрит Порфирий Успенский - сторонник духовного сближения с Эфиопией, а также установления непосредственных политических отношений с этой страной. С этой целью Порфирием Успенским было выдвинуто предложение послать в Эфиопию духовную миссию, однако по неизвестным причинам эта миссия не состоялась.

Следует отметить имя Николая Ивановича Ашинова[1], который ещё в 1886г. впервые прибыл в Эфиопию. Одному из участников ашиновской экспедиции – В. Ф. Машкову – удалось в 1889г. побывать у эфиопского императора Менелика II. Как следует из донесения А. И. Кояндера министру иностранных дел Н. К. Гирсу, Менелик II выразил Машкову своё сочувственное отношение к России. Он также «напомнил русскому офицеру, что негус Теодорос и Иоанн не раз делали попытки вступать с нами в сношения, но что из России ими не было получено никакого ответа»[2]. Можно сделать вывод о том, что император Менелик стремился к сотрудничеству с Россией. Он написал письмо, в котором просил содействия «Его Императорского Величества для организации вооруженных сил и внутреннего строя Абиссинии»[3].

Вторая экспедиция В. Ф. Машкова состоялась в 1891г., в ней приняли участие иеромонах Тихон, причетник Григорий и Сладо Златычанин. Цель экспедиции – попытаться наладить отношения с эфиопской церковью и ознакомиться со страной.

Однако до конца XIX в. русско-эфиопские связи не были систематическими, поскольку отсутствовала серьезная мотивация. В конце XIXв. положение в корне изменилось: в связи с открытием Суэцкого канала красноморский регион превратился в важнейшую торговую артерию. В связи с этим резко возросло значение Красноморского региона, где и располагалась Эфиопия.

Интерес российской политической элиты к укреплению позиций в данном регионе был связан с возрастанием значения юго-восточного направления во внешней политике России. Здесь интересы России здесь сталкивались с интересами другой сильнейшей европейской державы – Великобритании, которая стремилась к установлению собственной гегемонии в ближневосточном и среднеазиатском регионах.

Кроме того, нерешенным оставался «восточный вопрос»[4]. Великобритания стремилась к разделу Османской империи, так как это дало бы возможность обеспечить полный контроль над важнейшими средиземноморскими коммуникациями. И тем самым поставить Россию в зависимость от Англии. Россия, напротив, была заинтересована в том, чтобы проливы по-прежнему оставались во владении слабой Турции, которой, в свою очередь, было выгодно сотрудничество с Россией и её поддержка. Таким образом, опасаясь перехода средиземноморских проливов под контроль недружественной Великобритании, Россия стремилась укрепить свои позиции в Красноморском регионе, чтобы обеспечить использование Суэцкого канала в целях российской морской торговли. Таким образом, нарастание англо-русских противоречий косвенно влияло на политику России в Эфиопии.

Россия преследовала свои цели в отношениях с африканским государством. П. М. Власов[5] считает, что интересы России в Эфиопии «могут быть троякого рода: чисто политические, коммерческие и религиозные»[6]. При этом, он отмечает, что все эти интересы потребуют «значительных жертв» оружием, боевым материалом, деньгами и даже людьми при постоянном и неизбежном риске.

Политические интересы России в Эфиопии – это, прежде всего, стремление, с одной стороны, противодействовать усилению влияния одной из держав, заинтересованных в судьбах Эфиопии: Италии, Англии и Франции; с другой стороны, поддерживать единство и независимость Эфиопии. Сильная Эфиопия могла «оттянуть» на себя часть сил и средств Англии. Россия же имела в лице Великобритании старого врага, ведущего многовековую успешную деятельность по ослаблению Российской Империи, наиболее ярким примером чего явились Крымская война 1853-1856 гг. и Берлинский конгресс 1878 года, во многом перечеркнувший военные победы России во время русско-турецкой войны 1877-1878 гг.

«Что нам Абиссиния? Зачем нужна она России?.. Вспомним только о том, какая важная роль предстоит нам в будущем в Азии; какою серьезною соперницей нашей является там Англия и как чувствительно для нее все, происходящее в Африке, где она, на случай предчувствуемых и грядущих потерь в Индии, торопится создать Новую Империю, стараясь объединить под своей властью конгломерат земель от Капа до Каира»[7]. Однако Эфиопия лежит на пути от Кейптауна до Каира, поэтому мешает Англии достичь желаемой цели.

По мнению П. М. Власова, целью России является «попытаться создать из Эфиопии верного и преданного друга России, готового всегда следовать ее советам, когда потребуется, могущего отвлечь внимание Европы на Африку и тем облегчить Императорскому Правительству выполнение задач у себя на границах и за пределами последних».[8] П. М. Власов так же не исключал возможности использования абиссинской армии в своих целях: «Служить России непосредственным союзником с целями совместных действий русско-абиссинской армии Эфиопия не может; как послушное же орудие в наших руках она может оказать нам, при нужде, великую помощь, а именно, при недоразумениях и усложнениях наших с Франциею, Англиею и Италиею, по нашему требованию, выставить на границах своих грозную, хорошо вооруженную армию, тысяч в 70—90 человек и держать таковую сколько потребуется, отвлекая тем часть военных сил одного из сказанных государств на территорию Африки»[9].

В журнале «Русский вестник» писали об интересах России в Эфиопии: «В настоящей распре для всех истинно русских людей не может быть никакого другого мерила, как только польза родной земли, а эта польза нам подсказывает, что если один из членов тройственного союза, нам враждебного, ввязался в разные заморские приключения, то чем более он ими будет занят и ими ослаблен, тем менее будет полезен своим союзникам и стало быть менее вреден нам»[10]. В той же статье указано, что у России очень мало друзей, и поэтому будет полезен любой союзник.

Политические интересы России были тесно связаны с экономическими. Дело в том, что Эфиопия представляла собой потенциально обширный рынок для сбыта многих русских товаров.

Главным внешнеторговым партнером России была Германия. В начале 90 – х гг. XIX в. российский экспорт превышал импорт на 150-230 млн. руб. ежегодно. Такой внешнеторговый баланс был достигнут в основном благодаря протекционистской тарифной политике. В 80 – е гг. XIX в. трижды повышались ввозные пошлины на уголь, в 1885 г. были повышены пошлины на импорт железа, а в 1887 – на импорт чугуна. «За 25 лет Россия 5 раз поднимала пошлины; в результате у нас накопилось 120 ящиков с документацией, говорящей об ущербе, нанесенном германской промышленности», - говорили в Берлинском парламенте.[11] В 1893 г. между Россией и Германией была провозглашена таможенная война: Германия ограничила ввоз российской сельскохозяйственной продукции, Россия ответила на это повышением ставок на ввоз изделий германской обрабатывающей промышленности. Тариф 1891 г. установил систему ввозных пошлин, достигавших 1/3 стоимости товара. «Шесть месяцев применения драконовского тарифного режима повлекли за собой значительные убытки для обеих сторон»[12]. В этот же период происходило завершение формирования колониальных империй, в результате чего в Европу хлынула дешевая сельскохозяйственная продукция из колоний. Поэтому российская продукция оказалась неконкурентоспособной.

Кроме того, заключенная с Францией в 1894 г. конвенция относительно торговли была совершенно невыгодна России. Об этом пишет в своем дневнике В. Н. Ламздорф[13]: «Привилегии, якобы получаемые нами для ввоза нашей нефти, одновременно предоставлены Соединенным Штатам … французское правительство значительно повышает пошлины на зерно … Вполне возможно, что мы дойдем до тарифной ссоры с нашими сердечными друзьями-французами»[14]. Согласно сведениям Ламздорфа, 15 февраля 1894 г. французы ещё увеличили пошлину на зерно, и она составила 7 франков.[15]

29 января 1894 г. между Россией и Германией был заключен торговый договор сроком на 10 лет. По этому поводу В. Н. Ламздорф записал: « … было бы предпочтительнее заключить соглашение лишь в порядке пробы и на значительно меньший срок. Впрочем … заключение соглашения, кладущего конец тарифной войне с соседней империей, бесспорно счастливое событие»[16]. Следовательно, у России возникает острая необходимость в поиске новых рынков сбыта своей продукции, свободных от иностранной конкуренции.

В 1895г. отставной офицер К. С. Звягин писал: «Можно с уверенностью сказать, в чем мы и убедились воочию, что Россия едва ли найдет другой рынок более ей подходящий по сбыту товаров, чем Эфиопия»[17].

Также необходимо отметить, что Россия не имела железной дороги, соединяющей её европейскую и азиатскую части, поэтому был выгоден морской путь, который проходил через Суэцкий канал. Но на Африканском побережье не было русских опорных баз для заправки кораблей углем и водой. Успех восточной торговли России зависел от наличия станций и портов на африканском побережье, от количества запасов угля, в связи с этим важно отметить, что необходимо было поддерживать дружественные отношения с той державой, которая контролирует эти станции.

О желании России получить такую опорную базу можно судить на основании приказа Главного морского штаба командиру канонерской лодки «Манджур» об осмотре русскими военными моряками поселения русских казаков в бухте Таджура. В данном приказе содержится указание: «обозначьте на карте, где по Вашему мнению наиболее выгодно расположить укрепления или минные заграждения и места удобные для устройства угольных складов, а также обратите внимание на сколько важно тактическое значение островков Mushahr, командующих входом в залив Tejureh и какие именно пункты залива удобны для якорной стоянки»[18]. Таким образом, русские хотели создать на Красноморском побережье военно-морскую базу или порт, который стал бы опорным пунктом поддержки российских интересов в стратегически важном районе Баб-эль-Мандебского пролива и Аденского залива.Это побуждало укреплять сотрудничество с Эфиопией, поскольку Суэцкий канал контролировала Англия и могла в любой момент его закрыть. Это явилось одной из причин возникшего противостояния между Россией и Англией.

Кроме того, между Россией и Тройственным союзом, в который входила Италия, существовали противоречия, побуждающие русскую дипломатию противодействовать планам держав Тройственного союза в Эфиопии.

Немаловажную роль играли и традиционные связи России и Эфиопии по религиозной линии. Л. К. Артамонов указывает на то, что «Их вера подобна нашей. У них есть церкви, священники, монахи, они соблюдают посты. Только церкви у них круглые и алтарь посередине четырехугольный. По алтарю написаны иконы, похожие, как наших станичных церквах»[19]. Кроме того, Артамонов сообщает, что эфиопы слышали о сходстве веры, и поэтому любили русских. Например, увидев, русского, эфиопы говорили: «Москов христианин, малькам», что в переводе означало: «Русский христианин, хороший человек».[20] Следовательно, связи по религиозной линии много значили, не только для русских, но и для эфиопов. Общность религии стала формальным основанием для сближения двух государств.

О желании русского правительства укрепить свои позиции в Эфиопии с помощью религиозного фактора свидетельствует и то, что в 1863 г. обер-прокурор Синода направил в МИД России две записки: «Сведения о церковном и политическом состоянии Абиссинии» и «Соображения об участии, какое может принять Россия в судьбе Эфиопии». Более того, в сентябре 1863 г. Министерство Иностранных Дел поручило русскому консулу в Египте Лаговскому доставить сведения об Эфиопии.[21] Следовательно, уже в это время (1863 г.) происходил процесс накопления знаний об Эфиопии и её религии, что говорит о заинтересованности русских.

С середины 80-х гг. XIX в. на страницах российской периодической печати стали появляться статьи и заметки, посвященные истории и религии Эфиопии. Такие издания, как «Вестник Европы», «Нива», «Гражданин», «Новое время», «Русское богатство», «Наблюдатель», «Московские ведомости», «Нижегородские ведомости», регулярно освещали события в Эфиопии, анализировали деятельность колониальных держав. Таким образом, было привлечено внимание широкой общественности к эфиопским событиям.

В конце XIX в. в российской прессе появлялось много статей, посвященных итало-абиссинскому конфликту. Само наличие большого количества публикаций в газетах и журналах того времени свидетельствует о том, что русские следили за развитием событий на итало-абиссинском фронте, и о том, что в прессе была развернута широкая кампания, нацеленная на создание определенного образа Эфиопии и Италии как противоборствующих сторон.

В связи с активной подготовкой итальянских войск к вторжению в Эфиопию, в русской прессе появился ряд статей относительно сложившейся в Африке ситуации и истинных намерений правительства Ф. Криспи в отношении Эфиопии. «Теперь уже трудно сомневаться в том, что Италия намерена в скором времени предпринять экспедицию для расширения своих владений в Африке, хотя уже давно ее поведение в этом деле казалось подозрительным»[22] – освещала события газета «Московские ведомости». В той же статье автор акцентировал внимание читателей на том, что Италия стремилась увеличить свои владения в Эритрее и «лишь искала подходящий повод к конфликту, сочиняя всевозможные небылицы о враждебных намерениях Менелика»[23].

В одном из номеров газеты «Московские ведомости» вышла в свет статья, содержащая резкую критику колониальной политики Италии. «Абиссиния настоятельно нуждается в помощи европейского военного искусства, чтобы отстоять свою независимость. Эту помощь Абиссинии могут оказать Россия и Франция и сделать это так же уверенно и спокойно, как делает Пруссия в Турции и Китае, Англия в Афганистане»[24] - утверждал обозревать газеты. Таким образом, автор статьи подчеркивает желательность скорейшего предоставления помощи Эфиопии со стороны европейских держав.

Известный своей либеральной позицией журнал «Вестник Европы» выступил с резкой критикой политики Италии в Восточной Африке. В одном из номеров давалась такая оценка: «Фантастическая политика Криспи … получила наконец достойное возмездие: итальянское войско предназначенное для расправы над непокорной Абиссинией, потерпело жестокое поражение при Адове 1 марта, и все здание Эритреи, воздвигнутое с такими огромными жертвами, грозило рухнуть бесславно под ударами туземного победителя. Мечта об обширных колониальных завоеваниях в Африке разбита наглядно и реально истреблением местных итальянских войск в решительном сражении 1 марта»[25].

В той же статье дается и положительная оценка абиссинцам: « … люди, защищающие свою родину и своих близких от иностранного нашествия, действуют совершенно иначе, чем солдаты, не знающие сами, ради чего их послали драться, а нравственное настроение, чувство правоты дает войску ту внутреннюю силу, для которой не существует преград»[26].

При этом подчеркивалось, что численное превосходство абиссинцев в решающем сражении уравновешивалось оружейным превосходством итальянцев, и отмечалось, что большую роль играло воодушевление эфиопов, осознание правоты их дела. Эфиопский народ представляли мужественным, готовым самоотверженно защищать свою родину, а потому достойным уважения и помощи.

В одной из статей прямо говорится о том, что «симпатии всех честномыслящих людей обратились в сторону Абиссинии, а русского народа в особенности, ибо абиссинцы издревне исповедуют православную веру … К тому же абиссинцы в последнее время выказали большую к нам склонность, пока ещё только на почве вероисповедных вопросов, и с нашей стороны было бы большою бессердечностью и даже прямо недальновидностью отталкивать от себя народ»[27].

Таким образом, российская пресса настраивала общество на укрепление отношений с Эфиопией, так как это очень благородно и, главное, полезно для России. Но, поскольку Россия не могла на тот момент оказать реальной помощи героически сражающемуся эфиопскому народу, нужно оказать хотя бы медицинскую помощь. «В то время как Италия наносит раны мужественным сынам Абиссинии, Россия их врачевала бы, от чего, несомненно, усилилось бы обаяние русского имени, чего всякий русский человек не может не желать»[28], – пишет журнал «Русский вестник». Показателем того, что эти слова произвели огромное впечатление на читателей, является тот факт, что в России были собраны большие средства на миссию Красного креста.

Проведенный анализ материалов периодической печати того времени в отношении итало-эфиопского вооруженного конфликта позволяет сделать вывод: борьба абиссинцев за свою независимость нашла широкий общественный отклик в России, получив яркое отражение на страницах сочувствующей эфиопскому народу российской печати.

Героическая борьба восточноафриканской страны против итальянских захватчиков вызывала горячее сочувствие русских людей. Возникновение и укрепление интереса российской общественности происходило в соответствии с потребностями российского государства и послужило своего рода основой для развития и дальнейшего укрепления дипломатических отношений между Россией и Эфиопией.

Мнение русской общественности конца XIXв. в полной мере отражает цитата из журнала «Русский вестник»: «… негус Менелик в полной мере христианский государь; европейцы же, при начавшемся ныне дележе Африки, поступают с ее народами так, как будто-бы она населена не людьми, а обезьянами»[29].

В отличие от других европейских держав, позиция российского правительства по отношению к Эфиопскому государству определялась отнюдь не колониальными соображениями. Будучи заинтересованной в ослаблении своих внешнеполитических соперников – Великобритании и Италии, Россия стремилась помочь Эфиопии сохранить независимость. Поэтому уже с начала 1890-х годов Россия оказывала активную дипломатическую поддержку Эфиопскому государству. Ярким примером служит отказ России признать законность провозглашенного в 1889 г. протектората Италии над Эфиопией.

В октябре 1889 г. итальянское правительство объявило об установлении протектората над Эфиопией на основании статьи 17 Уччиальского договора: «Его величество царь царей Эфиопии может пользоваться услугами правительства его величества короля Италии по всем делам, которые у него могут быть с другими державами или правительствами»[30]. В итальянском тексте слово «может» было заменено на «соглашается», что трактовалось как «должен». Согласно итальянскому варианту, Эфиопия теряла свой суверенитет.

Чтобы обеспечить международное признание протектората Италии над Эфиопией, итальянское правительство направило европейским державам нотификацию по поводу ст. 17 Уччиальского договора, в которой говорилось о том, что Менелик II «соглашается пользоваться услугами правительства его величества короля Италии»[31].

В свою очередь император Менелик II пытался противостоять итальянской политике дипломатическим путем, с этой целью в 1891 г. он направил письма главам Великобритании, Франции, Италии, Германии и России. В своем послании негус подробно описывает все границы своей империи и указывает, что «не намерен оставаться безучастным свидетелем того, как отдаленные европейские державы намереваются разделить между собой территорию Африки»[32]. Здесь же Менелик выражает надежду на помощь со стороны европейских держав.

Россия отказалась признать протекторат. В связи с этим видный русский дипломат В. Н. Ламздорф оставил запись в своих дневниках: «Ввиду того, что договор Италии с Менеликом состоялся без нашего согласия, мы отказываемся признать протекторат Италии над “Эфиопией”»[33]. Более того, Россия склоняла Францию принять такую же позицию. Из этого можно сделать вывод, что Россия оказывала дипломатическую поддержку эфиопскому государству не только принимая сторону Эфиопии в спорных вопросах, но и пыталась воздействовать на другие государства.

О своей личной позиции по отношению к Эфиопии русский император Николай II говорит в письме к Менелику II, Николай заверяет «в неизменном моем расположении, а равно и участии к судьбам абиссинского народа»[34].

В июне 1895 г. в Петербург прибыла эфиопская миссия, в состав которой входили принцы Дамто и Белякио, епископ Габро Экзиабиер, кавалерийский генерал Генемье и секретарь миссии Ато-Иосиф.

Далеко не все представители российских правящих кругов разделяли курс России на установление и укрепление дружественных отношений с Эфиопским государством. Так, министр финансов Российской империи С. Ю. Витте в своих воспоминаниях негативно оценивал предстоящий приезд эфиопского посольства в Россию. Он писал, что «У нас в России в высших сферах существует страсть к завоеваниям, или вернее, к захватам того, что, по мнению правительства, плохо лежит … Так как Абиссиния, - продолжал министр финансов, - страна полуидолопоклонническая, но в этой религии есть некоторые проблески православия … мы очень желаем объявить Абиссинию под своим покровительством, а при удобном случае ее и скушать»[35].

Приезд делегации не остался незамеченным российской прессой. Так, известная газета «Московские ведомости» писала, что прибытие эфиопской миссии в Россию – это начало новой эры в отношениях двух стран, эры религиозного, а затем и политического сближения. Эфиопское посольство « …должно было укрепить позиции Эфиопии и России… » и гарантировать сохранение Эфиопии в качестве независимого государства.[36]

Как пишет в своем дневнике В. Н. Ламздорф, «Итальянцы, видимо, раздражены приемом, оказанным нами абиссинцам. Итак, немало трений!»[37]. Действительно, итальянское правительство было недовольно вмешательством России, интерпретируя этот шаг как нарушение установленных между двумя странами дружественных отношений. Однако, несмотря на недовольство Италии, российское правительство пошло на этот шаг и эфиопской миссии был оказан торжественный прием в России.

В своей докладной записке Николаю II министр иностранных дел А. Б. Лобанов-Ростовский сообщает о визите Итальянского Поверенного господина Сильвестрелли. Однако нормы международного права не могли помешать России принять данную миссию, так как Россия никогда не признавала протектората Италии над Эфиопией. Кроме того, Лобанов-Ростовский ответил Сильвестрелли, что «какие бы ни были враждебные отношения между двумя государствами, отношения эти никогда и нигде не почитались препятствием к тому, чтобы посторонние державы имели сношения с каждым из государств»[38]. Русское правительство отстаивало свое право вступать в отношения с другими государствами по своему усмотрению, действуя только в интересах России.

В дневнике русского императора Николая II встречаются упоминания о событиях итало-абиссинской войны 1895 – 1896 гг., что свидетельствует о том, что император следил за ними. Например, 23 – го февраля 1896 г. император записал: «Утром читал с изумлением телеграммы о поражении итальянцев абиссинцами; последние раскатали их 15-тысячную армию!»[39]. Как и в данном случае, Николай II приветствует поражения Италии в битве с абиссинцами.

Интересы России в Эфиопии были очень значимые, русская общественность горячо сочувствовала героическому эфиопскому народу. И позиция правительства, исходившая из интересов России, тоже была направлена на оказание помощи Эфиопии. И такая помощь последовала: поставками оружия, дипломатической поддержкой и отправкой в Эфиопию санитарного отряда.

Проанализируем внутреннюю и внешнюю ситуацию, в которой оказалась Россия в конце XIX в. Достижение целей силовыми методами было невозможно. В русском журнале в качестве причины этого указывается на то, что «ввязываться в эту борьбу, которая прямо нас не касается, было бы, конечно, нелепостью, да наконец и без того в прошлом довольно уже пролито драгоценной русской крови за чужие интересы»[40].

К достижению своих целей в Эфиопии именно дипломатическими способами, а не силовыми подталкивали как внутренние, так и внешние факторы. Среди внутренних факторов следует выделить, прежде всего, финансовые трудности России и её военно-техническую слабость, Россия значительно уступала европейским странам по уровню экономического развития. Также нужно отметить, что в отличие от европейских держав, Россия располагала огромными территориями, которые были ещё не освоены. Поэтому не было столь острой необходимости в территориальных захватах, как у европейских стран. В 1894 г. на российский престол взошел Николай II. Он связывал надежды со строительством Сибирской железной дороги, строительство которой началось с 1891 г.

В последней четверти XIX в. международная напряженность постоянно нарастала из-за углубления противоречий между великими державами: Россией, Англией, Францией, Германией. Но конец XIX в. ознаменовался созданием двух блоков: в 1882 г. возник Тройственный союз, в который вошли Германия, Австро-Венгрия и Италия, а в 1893 г. окончательно оформился русско-французский союз, имеющий антигерманскую направленность и оборонительный характер. Таким образом, в Европе установилось устойчивое равновесие сил, в связи с этим, Россия переместила акцент во внешней политике на малоосвоенные азиатские окраины. Кроме того, русское правительство учитывало негативный опыт попытки проникновения в Эфиопию Н. И. Ашинова. Из всего сказанного можно сделать вывод, что у России не было ни возможности, ни острой необходимости прямых территориальных захватов в Африке. Поэтому, действуя дипломатическими путями, правительство России видело свою главную задачу в укреплении Эфиопии, что способствовало бы сохранению её независимости.

Во время итало-эфиопской войны 1895 – 1896 гг.в прессе и по дипломатическим каналам Россия оказывала моральную поддержку Эфиопии. Эта поддержка сочеталась и с оказанием существенной материальной помощи. Так, в январе 1896 г. в Санкт-Петербург прибыл представитель Менелика II француз Л. Шефне, которому было передано для негуса 30 тыс. берданок, 5 млн. патронов и 5 тыс. сабель.

Ещё в 1894 г. известный русский путешественник Александр Васильевич Елисеев вместе с отставным офицером Николаем Степановичем Леонтьевым[41] организовали научную экспедицию в Эфиопию. К этой экспедиции присоединились отставной офицер К. С. Звягин и архимандрит Ефрем. Кроме того, в её состав вошли казак Семен Гарбузенко и отставной унтер-офицер Антон Агапов. Хотя эта экспедиция ставила перед собой научные цели, из-за присоединения к ней архимандрита Ефрема, её стали воспринимать как духовную миссию. В ноябре 1894г. экспедиция начала свой путь, однако вскоре Елисеев был вынужден вернуться в Россию. В января 1895 г. путешественники прибыли в Обок, а в марте – в Аддис-Абебу. Негус Менелик очень радушно принял экспедицию, так как рассчитывал заручиться поддержкой России в борьбе против Италии. В результате этой встречи негус принял решение направить в Россию дипломатическую миссию.

Эфиопская миссия прибыла в Петербург в июне 1895 г. в составе принцев Дамто и Белякио, епископа Габро Экзиабиер, кавалерийского генерала Генемье и секретаря миссии Ато-Иосифа. Вместе с этой миссией в Россию вернулась экспедиция И. С. Леонтьева и К. С. Звягина.

Нужно сказать, что приезд дипломатической миссии не был согласован с МИД России и поэтому явился полной неожиданностью. Формальной целью миссии было возложение золотой короны на усыпальницу покойного императора Александра III. О целях направления данной миссии в Россию в своем донесении писал А. И. Кояндер. Он заверяет, что письмо от императора Менелика не содержит никакой просьбы, так как Менелик понимает, что Россия не может оказать ему никакой материальной помощи «вследствие географического положения обеих стран». По его словам, негус стремиться лишь «иметь в Европе благорасположенное к нему государство, чтобы подавать ему государственные советы и предупреждать о грозящих ему опасностях»[42]. Кроме того, Менелик II желал бы получить инструкторов для своей армии и инженеров для разработки природных богатств Эфиопии. Таким образом, Эфиопия тоже была заинтересована в укреплении отношений с Россией в этот сложный для нее период. Миссия была торжественно встречена на вокзале представителями святейшего синода.

В итальянских дипломатических кругах были обеспокоены русским вмешательством в итало-эфиопские дела в целом и присутствием миссии в частности. Протест итальянского посла в Петербурге не возымел никакого действия. В ответ последовали лишь традиционные заверения в нейтралитете России. Этот визит в Италии сочли противоречащим дружеским отношениям, установленным между Россией и Италией. В своей докладной записке Николаю II министр иностранных дел А. Б. Лобанов-Ростовский сообщает о визите Итальянского Поверенного господина Сильвестрелли.[43] Однако нормы международного права не могли помешать России принять данную миссию, так как Россия никогда не признавала протектората Италии над Эфиопией.

В июне 1895 г. русскими орденами наградили Менелика, раса Макконена и принца Дамто. Действуя таким образом, Россия пыталась ослабить позиции Италии в Эфиопии, что способствовало бы ослаблению Тройственного союза в целом.

В декабре того же года Россия отправила в дар Менелику 30 тыс. винтовок и 5 млн. патронов. Однако эфиопы не смогли воспользоваться подарком, так как голландский пароход, перевозивший оружие, был задержан итальянцами неподалеку от Массауа.

После этого Леонтьев ещё два раза участвовал в поездках в Африку: в 1896 – 1897гг. и в 1899г. Эти экспедиции способствовали укреплению отношений между двумя странами.

Как следует из письма Николая II императору Менелику, в подарок от Эфиопии он получил Святые Евангелие и золотой крест. В том же письме Николай заверяет «в неизменном моем расположении, а равно и участии к судьбам абиссинского народа»[44].

И. С. Леонтьев в январе 1896 г., в самый разгар итало-эфиопской войны 1895-1896 гг. снова выехал в Эфиопию. Также в состав этой экспедиции входили К. Адзеев, С. Бузас, Ф. Петров и В. Коркунов. В Джибути отряд посетил французского губернатора Лягарда, который вручил им 200 ружей и 20 тысяч патронов. Это дало Леонтьеву возможность сформировать караван, чтобы добраться до Аддис-Абебы. В течение января – марта, то есть вплоть до решающего сражения при Адуа, Леонтьев оставался в Эфиопии и был одним из главных военных советников негуса. После разгрома итальянцев в битве при Адуа, Менелик II поручил ему сопровождать итальянских военнопленных до Джибути, где он передал их на военный итальянский пароход «Эджитто».

Осенью 1896 г. Леонтьев вместе с секретарем Менелика Ато-Иосифом приехал в Россию, но уже через месяц снова выехал в Эфиопию. В подарок негусу от России он вез 100 драгунских винтовок системы Бердана и 10 тысяч боевых патронов. К сожалению, о деятельности Леонтьева в Эфиопии во время этой поездки не сохранилось почти никаких сведений. Однако можно говорить о том, что Россия оказывала военную поддержку Эфиопии: в лице И. С. Леонтьева Эфиопия получила одного из важнейших военных советников императора во время войны и эфиопская сторона получала русское оружие.

15 марта 1896г., в связи с итало-эфиопским сражением при Адуа, в России на заседании главного управления общества Красного Креста было принято решение послать в Эфиопию санитарный отряд для оказания помощи больным и раненым эфиопским солдатам. Для этой цели был организован сбор средств, и, как сообщает И. С. Кацнельсон, ассигновано сто тысяч рублей на расходы[45]. 18 марта управление общества направило письма в военное ведомство, в Крестовоздвиженскую общину и в общину св. Евгении с просьбой выделить врачей, фельдшеров, сестер и санитарок для организуемого отряда. Одновременно было послано ходатайство итальянскому правительству о разрешении на проезд русского санитарного отряда через итальянский порт Массауа. Изначально предполагалось создать два отряда: один для оказания помощи эфиопам, а второй – итальянцам. Соответственно, первый должен был двинуться в Аддис-Абебу, а второй – остаться в Эритрее.

В составе отряда насчитывалось 61 человек. Генерал-майор Николай Константинович Шведов возглавил его. Также туда входили К. С. Звягин, Ю. В. Коховский, Е. Я. Максимов, А. К. Булатович, К. А. Быковский, Г. В. Бобин, Н. П. Бровцын и другие. 22 марта 1896 г. было получено согласие Италии пропустить отряд через Массауа. Однако позже итальянская сторона «из желанiя не раздражать итальянское общественное мнѣние»[46] отказалась выполнить это обязательство под предлогом того, что ей была получена информация, будто русский отряд содержит 4 – х офицеров и 200 солдат для вступления в абиссинскую армию. В связи с этим отказом изменился маршрут отряда: решено было двигаться через Джибути «на тысячи верстъ чрезъ пустыни и горные хребты, без дорог»[47]. Всех сестер милосердия отослали обратно ввиду тяжести пути. «Обстоятельство это, по общему мнению, ещё больше охладит чувства русского народа к Италии»[48], – писал русский журнал 20 апреля 1896 г.

28 мая отряд прибыл в Харар. Здесь пришлось долго ждать разрешения Менелика на продолжение пути. Чтобы не терять времени, русские врачи открыли в Хараре амбулаторный прием. «Ввиду необходимости выяснить дело… главноуполномоченным был немедленно командирован в Энтото агент общества Булатович…Как оказалось, абиссинцы, привыкшие к тому, что европейцы являются в Абиссинию, преследуя главным образом личные выгоды, не могли понять бескорыстного назначения отряда, поэтому некоторые расы были против прибытия … »[49]. Разъяснения Булатовича, блестяще справившегося со своей задачей, убедили Менелика поспешить с разрешением. Когда положительный ответ негуса был получен, отряд выступил по направлению к Аддис-Абебе. Вскоре отряд разделился: 8 июля в Хараре был открыт амбулаторий, а 26 июля другая часть отряда вступила в Аддис-Абебу, где была торжественно встречена Менеликом и его приближенными.

Сразу же был открыт временный полевой госпиталь на 30 мест. Кроме того, организован амбулаторный прием. Число посещений в день доходило до 250.

Врачи миссии, по сообщению Артамонова, усердно принялись за свое прямое дело. Ежедневно многочисленные толпы больных устремились со всех сторон за медицинской помощью, в которой не было отказа со стороны самоотверженно и бескорыстно работавших врачей. Об отношении абиссинцев к русскому государю писал Петр Краснов. В его дневнике содержится высказывание одного из жителей: « ... Когда в Габеше (Абиссиния) была война, никто не помог исцелять раненых абиссинцев, только Царь Московский прислал своих врачей. Да будет славно имя Его!»[50].

В своем письме в Россию от 22 октября 1896 г. Менелик IIписал: «Сегодня в трудное время, когда люди разделились на друзей и врагов, русское государство в отличие от всех других объявило в знак вечной дружбы о посылке врачей для нас от вашего общества Красного Креста. Работа, проделанная с вашей помощью врачами … видна в нашей стране для всех»[51].

По описанию Л. К. Артамонова, русские «От лихорадки давали хинин или фенацитин, обмывали раны, накладывали повязки, а полковник даже зашивал некоторые особыми иглами … Слух о том, что московы – искусные хакимы (врачи), быстро распространился … »[52].

Деятельность русского отряда Красного креста побудила Менелика основать в Эфиопии своё общество Красного креста. В обратный путь русский отряд выступил 23 октября. «Размеры медицинской помощи, оказанной отрядом в Абиссинии, исчисляются следующими цифрами: принято больных на пути в Харар 49, в Хараре 1196, на пути из Харара в Энтото 300, в госпитале в Энтото … 13949. Операций всего сделано 460, из них только одна с летальным исходом»[53]. То есть множество эфиопов получили квалифицированную медицинскую помощь благодаря русскому санитарному отряду. Поэтому неслучайно, Менелик II в своем письме императрице Марии Федоровне, которое он отправил с миссией Красного Креста, называет это деяние богоугодным и христианским. И пишет: «Врачи, которых Вы послали нам … уже спасли от смерти многих раненых и больных»[54].

Согласно сведениям Л. К. Артамонова, во всей Эфиопии установился взгляд, отражающий «превосходную и благодетельную работу русских врачей: “москов” и “доктор” стали синонимами … Узнав, что проезжий белый – “москов”, население тащило к нему больного или раненого, настойчиво требуя помощи и лекарств»[55].

В благодарность за оказание медицинской помощи Менелик написал письмо Николаю II, в котором кроме своей признательности, выразил надежду, что «Вы будете настолько щедры, чтобы прислать сюда докторов для открытия оборудованного государственного госпиталя»[56], так как эфиопский народ опечален отъездом русских медиков. Менелик просит прислать Лукьянова потому, что он был здесь, немного знает эфиопский язык и народ.

Пять человек из отряда оставались в Эфиопии по просьбе Менелика для оказания помощи. Все участники отряда были награждены негусом грамотами и орденами за самоотверженную работу по оказанию помощи раненым и больным.

Подводя итог вышесказанному, необходимо обратить внимание на то, что:

-       несмотря на географическую удаленность Эфиопии, Россия имела существенные интересы в этой африканской стране. Это, прежде всего, интересы политического и экономического характера. Жесткое колониальное соперничество ведущих европейских держав в красноморском регионе, нарастание англо-русских противоречий заставили Российское правительство оказывать поддержку Эфиопии с целью использовать ее в своей борьбе против европейских конкурентов.

-       играла роль заинтересованность в эфиопском рынке, освоении богатого природными ресурсами восточно-африканского региона, использовании Суэцкого канала и создании морских портов на берегах Красного моря, что было особенно важно для России. В

-       вследствие заинтересованности российской политической элиты и промышленных кругов в укреплении отношений с Эфиопией в периодической печати была развернута целая кампания, знакомящая читателей с историей, культурой, языком и бытом далекого эфиопского народа. Особенно подчеркивалась общность религии России и Эфиопии. Результатом такого пристального внимания к истории и культуре Эфиопии стало формирование стойкого интереса российской общественности к событиям в далекой африканской стране.

-       правительство России действовало в соответствии с интересами страны, и поэтому поддерживало Эфиопию, стремилось к укреплению отношений с этой страной. С человеческой, морально-нравственной точки зрения российская политическая элита разделяла чувства и взгляды российской общественности. О

-       Министерство иностранных дел должно было считаться и с другими внешнеполитическими проблемами, поскольку это могло вызвать осложнения отношений с сильнейшими европейскими странами. Поэтому в дневнике Ламздорфа очень часто встречаются размышления об отношениях с европейскими державами.

-       к достижению своих целей в Эфиопии дипломатическими, а не силовыми путями Россию подталкивали как внешние, так и внутренние факторы: создание Тройственного и русско-французского союзов, а также экономическая и военно-техническая слабость России по сравнению с европейскими государствами. К этому следует добавить ещё и то, что у России не было не только возможности, но и острой необходимости прямых территориальных захватов в Африке.

-       работа русских врачей в трудный для эфиопского народа час способствовала увеличению взаимного понимания сторон, укреплению дружественных отношений.

-       пребывание русского санитарного отряда в Эфиопии способствовало развитию медицины в этой стране. Прибывшие в Эфиопию русские врачи отмечали несоблюдение элементарных норм гигиены, что становилось источником опустошительных эпидемий. Люди стойко переносили все недуги, считая их столь же естественными, как и сама жизнь. По-настоящему боялись лишь оспы, холеры и проказы. Методы лечения, применяемые русскими медиками, представлялись коренному населению чем-то сверхъестественным, зачастую вызывая изумление у императора и его сановников. Местные жители быстро оценили достижения иноземной медицины. На прием ежедневно стекались толпы народу.

-     непосредственным результатом укрепления русско-эфиопских отношений во время войны 1895 – 1896 гг. явилось установление в 1898 г. дипломатических отношений между двумя странами на уровне миссий. В сентябре 1897 г. в Петербург прибыла вторая эфиопская миссия.

Новикова Ю. П., исторический факультет ННГУ им. Н. И. Лобачевского

Список использованных источников и литературы:

Источники:

1. Артамонов, Л. К. Через Эфиопию к берегам Белого Нила / Л. К. Артамонов. – М.: Наука, 1979. - 213 с.
2. Булатович, А. К. С войсками Менелика II. / А. К. Булатович. – М.: Наука, 1971. – 352 с.
3. Булатович, А. К. Третье путешествие по Эфиопии / А. К. Булатович. – М.: Наука, 1987. – 119 с.
4. Витте, С. Ю. Воспоминания в II тт. / С. Ю. Витте. – Т. II. – М., 1994. –574 с.
5. Власов, П. М. Из донесения П.М. Власова министру иностранных дел России графу М.Н. Муравьеву относительно характера и перспектив русско-эфиопских отношений. // Новая история Эфиопии. Учебно-методические материалы. – Нижний Новгород, 2000. – С. 69 – 71.
6. Власов, П. М. Из записки министру иностранных дел М. Н. Муравьеву о перспективах двухсторонних отношений. // Новая история Эфиопии. Учебно-методические материалы. – Нижний Новгород, 2000. – С. 71.
7. Выдержка из Справки МИД СССР о начале русско-эфиопских дипломатических отношений во 2–й половине XIX в. // Россия и Африка. Документы и материалы. Т. 1. XVIII в. – 1960 г. – М., 1999. – С. 49.
8. Донцы на Белом Ниле. Экспедиция Генерального штаба полковника Артамонова в долину Белого Нила, рассказанная со слов лейб-гвардии Атаманского полка младшего урядника Василия Архипова // Артамонов, Л. К. Через Эфиопию к берегам Белого Нила. – М.: Наука, 1979. - С. 169 – 176.
9. Записка председателя Российского общества Красного Креста М. П. Кауфмана. 23 октября 1896 г. // Россия и Африка. Документы и материалы. Т. 1. XVIII в. – 1960 г. – М., 1999. – С. 206.
10. Из дневников В. Н. Ламздорфа. // Хрестоматия по истории нового времени. Выпуск II. Африка и Передняя Азия / М.: Высшая школа, 1972. – С. 178.
11. Из докладной записки министра иностранных дел России А. Б. Лобанова-Ростовского императору Николаю II. 1895 г. // Россия и Африка. Документы и материалы. Т. 1. XVIII в. – 1960 г. – М., 1999. – С. 56.
12. Из донесения дипломатического представителя России в Египте А. И. Кояндера министру иностранных дел Н. К. Гирсу о пребывании в Эфиопии В. Ф. Машкова и его впечатлениях. 1889 г. // Россия и Африка. Документы и материалы. Т. 1. XVIII в. – 1960 г. – М., 1999. – С. 52- 53.
13. Из донесения дипломатического представителя России в Египте А. И. Кояндера о целях направляемой в Россию дипломатической миссии. 8/20 июня 1895 г. // Россия и Африка. Документы и материалы. Т. 1. XVIII в. – 1960 г. – М., 1999. – С. 54.
14. Иностранное обозрение // Вестник Европы. – СПб., 1896. – № 4. – С. 861.
15. Иностранные известия // Московские ведомости. – М., 1895. – № 270. – С. 3.
16. Иностранные известия // Московские ведомости. – М., 1895. – № 270. – С. 3.
17. Иностранные известия // Московские ведомости. – М., 1895. – № 279. – С. 3.
18. Итало-эфиопский договор. Уччиали, 2 мая 1889 г. // Хрестоматия по истории нового времени. Выпуск II. Африка и Передняя Азия / М.: Высшая школа, 1972. – С. 176 – 177.
19. Краснов, П. Казаки в Абиссинии / П. Краснов // Зов Африки. – М.: Редакция журнала “Вокруг света”, 1992. – С. 10 – 112.
20. Ламздорф, В. Н. Дневник 1894 – 1896 гг. / В. Н. Ламздорф. – М.: Международные отношения, 1991. – 455 с.
21. Николай II. Дневники императора Николая II / Николай II. – М.: Орбита,1991. – 763 с.
22. Нотификация итальянского посла в Лондоне Каталани премьер-министру и министру иностранных дел Англии Солсбери. Лондон, 12 октября 1889 г. // Хрестоматия по истории нового времени. Выпуск II. Африка и Передняя Азия / М.: Высшая школа, 1972. – С. 178.
23. Письмо императора Менелика II императору Александру III о границах Эфиопской империи. 1891 г. // История Африки в документах 1870 – 2000. В 3 – х тт. Т. 1. 1870 – 1918. – М.: Наука, 2005. – С. 52
24. Письмо императора Эфиопии Менелика II императрице Марии Федоровне с выражением благодарности за медицинскую помощь Эфиопии, организованную Российским обществом Красного Креста. 1896 г. // Россия и Африка. Документы и материалы. Т. 1. XVIII в. – 1960 г. – М., 1999. – С. 207.
25. Письмо Менелика II Николаю II с благодарностью за оказанную медицинскую помощь // Россия и Африка. Документы и материалы. Т. 1. XVIII в. – 1960 г. – М., 1999. – С. 210.
26. Письмо Николая II императору Менелику II. Петергоф, 15 июля 1895 г. // Россия и Африка. Документы и материалы. Т. 1. XVIII в. – 1960 г. – М., 1999. – С. 55 – 56.
27. Политическое обозрение // Нива. – 1896. – № 16. – С. 379.
28. Приказ об осмотре русскими военными моряками поселения русских казаков в бухте Таджура в Аденском заливе. 1888 г. // Россия и Африка. Документы и материалы. Т. 1. XVIII в. – 1960 г. – М., 1999. – С. 39 – 40.

Литература:

9. Васин, И. И. Политика капиталистических держав в Эфиопии (80 – 90-е гг. XIX в.) / И. И. Васин. – М.: Наука, 1974. – 223 с.
10. Цыпкин, Г. В. Эфиопии в антиколониальных войнах / Г. В. Цыпкин. – М.: Наука, 1989. – 319 с.

[1] Ашинов, Николай Иванович – происходил из терских казаков. Предпринял авантюрную попытку основать на африканском побережье Красного моря русскую колонию «Новая Москва» при поддержке кругов во главе с нижегородским губернатором Н. М. Барановым и обер-прокурором синода К. П. Победоносцевым.

[2] - Из донесения дипломатического представителя России в Египте А. И. Кояндера министру иностранных дел Н. К. Гирсу о пребывании в Эфиопии В. Ф. Машкова и его впечатлениях. 1889 г. // Россия и Африка. Документы и материалы. Т. 1. XVIIIв. – 1960 г. – М., 1999. – С. 52.

[3] - Там же. – С. 52.

[4] - Восточный вопрос – комплекс международных конфликтов конца XVII – начала XX в., связанных с борьбой балканских народов против турецкого ига и с соперничеством великих держав (России, Австрии, Великобритании, Франции, позже Италии и Германии) за раздел слабеющей Османской империи.

[5] - Власов, Петр Михайлович – действительный статский советник. С октября 1897 по февраль 1899 г. возглавлял первую русскую дипломатическую миссию в Эфиопии.

[6] - Власов, П. М. Из записки министру иностранных дел М. Н. Муравьеву о перспективах двухсторонних отношений. // Новая история Эфиопии. Учебно-методические материалы. – Нижний Новгород, 2000. – С. 71.

[7] - Булатович, А. К. С войсками Менелика II. / А. К. Булатович. – М.: Наука, 1971. - С. 121.

[8] - Власов, П. М. Из донесения П.М. Власова министру иностранных дел России графу М.Н. Муравьеву относительно характера и перспектив русско-эфиопских отношений. // Новая история Эфиопии. Учебно-методические материалы. – Нижний Новгород, 2000. – С. 70.

[9] - Там же. – С. 70.

[10] - Дембовский, Л. Африканские похождения итальянцев / Л. Дембовский // Русский вестник. – апрель 1896. – С. 352.

[11] - Ламздорф, В. Н. Дневник 1894 – 1896 гг. / В. Н. Ламздорф. – М.: Международные отношения, 1991. – С. 43.

[12] - Там же. – С. 35.

[13] - Ламздорф, Владимир Николаевич (1841—1907). Граф, гофмейстер. Вся служебная карьера протекала в аппарате МИДа. В 1880—1897 гг. занимал пост директора канцелярии министра и был одним из ближайших сотрудников Гирса. В 1897 г. был назначен товарищем министра, а в 1900 г. – министром иностранных дел.

[14] - Ламздорф,В. Н. Дневник 1894 – 1896 гг. / В. Н. Ламздорф. – М.: Международные отношения, 1991. – С. 29.

[15] – Там же. – С. 43.

[16] - Там же. – С. 33.

[17] - Цит. по кн.: Цыпкин, Г. В. Эфиопия: от раздробленности к политической централизации. / Г. В. Цыпкин. – М.: Наука, 1980. – С. 235.

[18] - Приказ об осмотре русскими военными моряками поселения русских казаков в бухте Таджура в Аденском заливе. 1888 г. // Россия и Африка. Документы и материалы. Т. 1. XVIIIв. – 1960 г. – М., 1999. – С. 39.

[19] - Донцы на Белом Ниле. Экспедиция Генерального штаба полковника Артамонова в долину Белого Нила, рассказанная со слов лейб-гвардии Атаманского полка младшего урядника Василия Архипова // Артамонов, Л. К. Через Эфиопию к берегам Белого Нила. – М.: Наука, 1979. - С. 170.

[20] - Там же. – С. 170.

[21] - Выдержка из Справки МИД СССР о начале русско-эфиопских дипломатических отношений во 2–й половине XIX в. // Россия и Африка. Документы и материалы. Т. 1. XVIIIв. – 1960 г. – М., 1999. – С. 49.

[22] - Иностранные известия // Московские ведомости. – М., 1895. – № 270. – С. 3.

[23] - Там же. – С. 3.

[24] - Иностранные известия // Московские ведомости. – М., 1895. – № 279. – С. 3.

[25] - Иностранное обозрение // Вестник Европы. – СПб., 1896. – № 4. – С. 861.

[26] - Иностранное обозрение, 1 апреля 1896 г. // Вестник Европы. – СПб., 1896. – № 4. – С. 861.

[27] - Дембовский, Л. Африканские похождения итальянцев / Л. Дембовский // Русский вестник. – апрель 1896. – С. 351.

[28] - Дембовский, Л. Там же. – С. 352.

[29] - Дембовский, Л. Африканские похождения итальянцев / Л. Дембовский // Русский вестник. – апрель 1896. – С. 350.

[30] - Итало-эфиопский договор. Уччиали, 2 мая 1889 г. // Хрестоматия по истории нового времени. Выпуск II. Африка и Передняя Азия / М.: Высшая школа, 1972. – С.177.

[31] - Нотификация итальянского посла в Лондоне Каталани премьер-министру и министру иностранных дел Англии Солсбери. Лондон, 12 октября 1889 г. // Хрестоматия по истории нового времени. Выпуск II. Африка и Передняя Азия / М.: Высшая школа, 1972. – С. 178.

[32] - Письмо императора Менелика II императору Александру III о границах Эфиопской империи. 1891 г. // История Африки в документах 1870 – 2000. В 3 – х тт. Т. 1. 1870 – 1918. – М.: Наука, 2005. – С. 52

[33] - Из дневников В. Н. Ламздорфа. // Хрестоматия по истории нового времени. Выпуск II. Африка и Передняя Азия / М.: Высшая школа, 1972. – С. 178.

[34] - Письмо Николая IIимператору Менелику II. Петергоф, 15 июля 1895 г. // Россия и Африка. Документы и материалы. Т. 1. XVIIIв. – 1960 г. – М., 1999. – С. 55.

[35] - Витте, С. Ю. Воспоминания в II тт. / С. Ю. Витте. – Т. II. – М., 1994. – С. 123.

[36] - Иностранные известия // Московские ведомости. – М., 1895. – № 270. – С. 3.

[37] - Ламздорф, В. Н. Дневник 1894 – 1896 гг. / В. Н. Ламздорф. – М.: Международные отношения, 1991. – С. 222.

[38] - Из докладной записки министра иностранных дел России А. Б. Лобанова-Ростовского императору Николаю II. 1895 г. // Россия и Африка. Документы и материалы. Т. 1. XVIIIв. – 1960 г. – М., 1999. – С. 56.

[39] - Николай II. Дневники императора Николая II/ Николай II. – М.: Орбита,1991. – С. 130.

[40] - Дембовский, Л. Африканские похождения итальянцев / Л. Дембовский // Русский вестник. – апрель 1896. – С. 352.

[41] Леонтьев Николай Степанович – отставной поручик, находившийся на службе у Менелика. Был возведен в ранг дэдъзмача.

[42] - Из донесения дипломатического представителя России в Египте А. И. Кояндера о целях направляемой в Россию дипломатической миссии. 8/20 июня 1895 г. // Россия и Африка. Документы и материалы. Т. 1. XVIIIв. – 1960 г. – М., 1999. – С. 54.

[43] - Из докладной записки министра иностранных дел России А. Б. Лобанова-Ростовского императору Николаю II. 1895 г. // Россия и Африка. Документы и материалы. Т. 1. XVIIIв. – 1960 г. – М., 1999. – С. 56.

[44] - Письмо Николая IIимператору Менелику II. Петергоф, 15 июля 1895 г. // Россия и Африка. Документы и материалы. Т. 1. XVIIIв. – 1960 г. – М., 1999. – С. 55.

[45] - Булатович, А. К. Третье путешествие по Эфиопии / А. К. Булатович. – М.: Наука, 1987. – С. 6.

[46] - Политическое обозрение // Нива. – 1896. – № 16. – С. 379.

[47] - Там же. – С. 379.

[48] - Там же. – С. 379.

[49] - Записка председателя Российского общества Красного Креста М. П. Кауфмана. 23 октября 1896 г. // Россия и Африка. Документы и материалы. Т. 1. XVIIIв. – 1960 г. – М., 1999. – С. 204-205.

[50] - Краснов, П. Казаки в Абиссинии / П. Краснов // Зов Африки. – М.: Редакция журнала “Вокруг света”, 1992. – с. 44.

[51] - Цит. по кн: Цыпкин, Г. В. Эфиопия: от раздробленности к политической централизации. / Г. В. Цыпкин. – М.: Наука, 1980., – С. 224.

[52] - Артамонов, Л. К. Через Эфиопию к берегам Белого Нила / Л. К. Артамонов. – М.: Наука, 1979. - С. 183.

[53] - Записка председателя Российского общества Красного Креста М. П. Кауфмана. 23 октября 1896 г. // Россия и Африка. Документы и материалы. Т. 1. XVIIIв. – 1960 г. – М., 1999. – С. 206.

[54] - Письмо императора Эфиопии Менелика IIимператрице Марии Федоровне с выражением благодарности за медицинскую помощь Эфиопии, организованную Российским обществом Красного Креста. 1896 г. // Россия и Африка. Документы и материалы. Т. 1. XVIIIв. – 1960 г. – М., 1999. – С. 207.

[55] - Артамонов, Л. К. Через Эфиопию к берегам Белого Нила / Л. К. Артамонов. – М.: Наука, 1979. - С. 36.

[56] - Письмо Менелика IIНиколаю II с благодарностью за оказанную медицинскую помощь // Россия и Африка. Документы и материалы. Т. 1. XVIII в. – 1960 г. – М., 1999. – С. 210.

• Доходчиво и интересно о нашем прошлом