Меньщикова Т.С.

Наука дает надежды, поднимает выше горизонты и человеческую душу.

А. С. Суворин[1]

«Современникам вообще трудно судить о том, что происходит в данный момент. На все есть своя история, как на все существуют причины». Так писал Александр Сергеевич Суворин, публицист, издатель, театральный критик и драматург, в одном из своих «Маленьких писем»[2] и, пожалуй, как никто понимал правоту собственных слов.

Алексей Сергеевич Суворин при жизни удостоился весьма противоречивых оценок, в наибольшей степени как журналист. Отношение к нему варьировалось от «худшего из мракобесов»[3] до «апостола славянской мысли в России»[4] и «Ломоносова русской ежедневной прессы»[5]. Оценки современников в значительной степени были обусловлены разнообразием политических взглядов в обществе второй половины XIX - начале XX вв. Фундаментом же для столь полярных оценок послужили собственные политические убеждения авторов, их личные симпатии и антипатии по отношению к Суворину. Именно эту пристрастность современников имел в виду А. В. Амфитеатров, писавший, что только «тогда вскроется истина, как мало был понят этот большой человек и как много оклеветан», когда «история займется "стариком Сувориным" с должным беспристрастием, по документам его деятельности и правдивым показаниям людей, достойных веры, потому что действительно его знавших»[6]. Той же позиции придерживался и сам А. С. Суворин, когда писал в одном из своих «Маленьких писем»[7]: «Современникам вообще трудно судить о том, что происходит в данный момент. На все есть своя история, как на все существуют причины». Однако же направление последующих исследований надолго определила статья В. И. Ленина «Карьера», напечатанная в августовском номере газеты «Правда» (1912) , где на примере Суворина рисуется типичный «для массы «образованных» и «интеллигентных» представителей так называемого общества» путь от «бедняка, либерала и даже демократа» к «миллионеру, самодовольному и бесстыдному хвалителю буржуазии», который пресмыкается «перед всяким поворотом власть имущих»[8]. Надежда А. С. Суворина на справедливый суд истории оправдалась только в конце XX века. XXI век для «сувориноведения» знаменуется желанием переосмыслить значение его личности в истории, заново определить место Суворина в общественно-политической жизни страны той эпохи[9].

И все-таки, оценивая историческую значимость личности А. С. Суворина, и современники, и исследователи в первую очередь обращали внимание на его политическую и национальную позиции, реже – позицию театрального и литературного критика. При этом одной из ведущих тем публицистики А. С. Суворина, начиная с «Писем из Воронежа» в «Русской речи» и заканчивая «Маленькими письмами» в «Новом времени», оставалась тема образования, просвещения в России.

Данная работа – первая попытка комплексного анализа взглядов А. С. Суворина на систему образования в России. До сих пор сохраняется исследовательская концепция, согласно которой развитие взглядов Суворина хронологически принято делить на два периода: либеральный (1860-1870-е года) и консервативный (с кон. 1870-х годов)[10]. Данная статья на фактическом материале доказывает, что в вопросе образования А. С. Суворин оставался последовательным, не изменяя себе и своим ранним статьям и на закате журналистской карьеры, и неукоснительно придерживался выработанных в течение жизни принципов, которые можно классифицировать как либеральные[11].

Важную роль в формировании мировоззрения А. С. Суворина, а, следовательно, в формировании его взглядов на «вопрос образования», безусловно, играют факторы его происхождения, воспитания и образования.

Алексей Сергеевич Суворин родился 11 сентября 1834 года в семье крестьянина-однодворца села Коршево Бобровского уезда Воронежской губернии. Отец Суворина, Сергей Дмитриевич, участник Бородинского сражения, в 48 лет вышел в отставку в чине капитана, что давало в те годы потомственное дворянство. В ноябре 1845 года в Воронеже был открыт Михайловский кадетский корпус, и Сергей Дмитриевич забрал сыновей из Бобровского уездного училища, в котором они успели проучиться около двух месяцев и где больше секли, нежели учили, и определил в корпус. Поначалу Суворин чувствовал себя неуютно в непривычной обстановке, товарищи его были высшего воспитания, многие говорили по-французски, а он не умел правильно ни встать, ни сесть, а в разговоре употреблял много народных выражений. Товарищи дразнили Суворина «мужиком». Самолюбие не позволяло Суворину учиться плохо, и он был, хоть и не из самых первых учеников, но близко к ним. После шести лет в корпусе Суворин определился в 1851 году в Дворянский полк. Здесь А. С. Суворин взялся за составление словаря замечательных людей по образцу французского исторического словаря Bouillet. Словарь Суворину не пришлось окончить, он довел его до буквы «л». Директору Дворянского полка В. Я. Воронцову рукопись понравилась, но от высшего начальства Я. И. Ростовцева она вернулась со множеством помет. Позже выяснилось, что недовольство вызвало цитирование Сувориным В. Г. Белинского, а также статьи о Байроне, Вольтере и прочих «вольнодумцах».

В 1853 году Суворин был выпущен из Дворянского полка, но не пожелал продолжать военную карьеру. Средств на обучение в университете не было, поэтому А. С. Суворин вернулся в город Бобров, где в 1856 году выдержал экзамен на звание учителя истории и географии и стал преподавать в Бобровском училище, в двух местных женских пансионах, а также давал частные уроки. В то же время Суворин составлял каталог обширной библиотеки В. Я. Тулинова. Эта работа также пошла на пользу литературной эрудиции А. С. Суворина и побудила его, уже будучи крупным издателем, к созданию своей собственной библиотеки: «Книгу я любил всегда, всегда ее собирал, даже тогда, когда получал, будучи уездным учителем, 14 руб. 59 коп. в месяц. В 20 лет у меня уже была маленькая библиотека…» (2 мая 1897 года)[12]. 13 мая 1892 года Ф. Ф. Фидлер записывает в дневнике: «Около четверти часа болтал с А. С. Сувориным. […] Такого просторного и благородного кабинета, такой огромной и отборной библиотеки я не видел ни у одного частного лица»[13]. Самообразованием А. С. Суворин не прекращал заниматься никогда, знал несколько иностранных языков, а его «Маленькие письма» о Лжедмитрии или о подделке пушкинской «Русалки», сложившиеся в полноценные историко-литературные циклы, заслужили в свое время множество одобрительных отзывов.

В мае 1859 А. С. Суворин переехал в Воронеж, где стал преподавать в уездном училище. Здесь Суворин вошел в кружок, который собрался вокруг литератора и издателя М. Ф. Де-Пуле. Также в кружок входили И. С. Никитин, Н. И. Второв, И. А. Придорогин и другие. Вместе они составили альманах «Воронежская беседа на 1861 год», в котором Суворин поместил рассказы «Гарибальди» и «Черничка». Примечательно, что в 1866 году Суворин издает книжку с заглавием «Русские замечательные люди», куда вошли рассказы «Патриарх Никон», «Ермак Тимофеевич, покоритель Сибири» и «Боярин Артамон Сергеевич Матвеев». Героям рассказов, «замечательным людям», свойственна одна характерная черта, на которой Суворин заостряет внимание читателей: они вышли из народа и всего добились собственным трудом. О герое самого первого рассказа Гарибальди сказано, что «был этот Алибардий в Ростове прикащиком, из тальянской земли приезжал, а теперче енарал…», «да еще енарал-то какой. Со всех земель к нему на поклон ездили. Даром что он жил, как наш брат, мужик…»[14]. О герое первого рассказа книги, Никоне, сказано, что он сын крестьянина, о Ермаке - что «роду он был простого»[15], а отец боярина Матвеева был «человек с достатком, хотя небогатый»[16], «Артамон Сергеевич учился хорошо, благодаря своим хорошим способностям, и обратил на себя внимание царя Михаила Федоровича»[17]. Сам выйдя из крестьян и став через много лет одним из крупнейших издателей России, А. С. Суворин не понаслышке знал, с какими трудностями связан этот «путь из народа». Просвещение виделось А. С. Суворину одним из вернейших путей к появлению новых «замечательных людей», а повсеместное повышение культурного и образовательного уровня всего населения страны – важнейшим средством укрепления и возвышения государства.

Тем временем Де-Пуле через своих московских друзей рекомендовал Суворина издательнице газеты "Русская речь" Елизавете Васильевне Салиас де Турнемир. А. С. Суворин под псевдонимом В. Марков написал для «Русской речи» несколько корреспонденций, которые так понравились Елизавете Васильевне, что она предложила ему место секретаря редакции. В Москве Суворин познакомился с А. А. Краевским, Л. Н. Толстым, И. С. Тургеневым, А. Н. Островским, М. Е. Салтыковым-Щедриным, Н. А. Некрасовым, Ф. М. Достоевским, Н. С. Лесковым и многими другими. Так началась журналистская карьера Суворина.

Начало публицистической деятельности А. С.Суворина совпало по времени с реформами 1860-х годов. И одной из главных (после реформы 19 февраля 1861 года) Суворин признавал реформу в области образования. Нужно отметить, что до 1860-х годов в русской общеобразовательной системе господствовала сословность, доступ «низшим» сословиям в университет был закрыт и таким образом весь культурный и образовательный потенциал общества сосредотачивался в «высших», весьма малочисленных по сравнению с общим населением России, сословиях.

А. С. Суворин, опираясь на собственный преподавательский опыт, писал о провинциальном обществе, полном сословных предрассудков и условностей, на искоренение которых и должно быть направлено, в первую очередь, образование. «Когда же мы станем смотреть на человека прежде всего, как на человека, а не как на лакея, повара, сапожника?»[18]. Сближение образованного общества и народа Суворина видел не только в подъеме народного образования, но и на основе изучения жизни народа, его истории, нравов, обычаев, психологии. Иначе народ не станет слушать своих учителей. Помимо увеличения народных учебных заведений, необходимо позаботиться и о женском образовании. В программу женских гимназий, по Суворину, следует включить весь комплекс знаний, который позволит девушкам в дальнейшем «стать в уровень с мужчиною»[19]. Таким образом, А. С. Суворин наметил две «точки интереса» в своей публицистике, посвященной вопросу образования в России: женское образование и народное образование.

С проблемой народного образования неразрывно связан вопрос о сословных разграничениях. В письме М. Ф. Де-Пуле (27 декабря) Суворин говорит о своем презрении к разделению общества на сословия и допускает «полное равенство перед законом, такое равенство, при котором ни образование, ни заслуги, ни происхождение не давали бы никому особенных прав»[20].

В начале 1862 года «Русская речь» закрылась (из-за недостатка подписчиков), однако Суворин продолжал публиковаться, а в 1863 году стал постоянным сотрудником «Санкт-Петербургских ведомостей». За 12 лет работы он поместил на станицах этой газеты более 400 фельетонов, в основном под псевдонимом «Незнакомец», лишь малая часть этого публицистического наследия была собрана впоследствии Сувориным в отдельное издание («Очерки и картинки. Собрание рассказов, фельетонов и заметок Незнакомца (А. Суворина)», 1875).

Во многом под влиянием огромного количества журнальных и газетных публикаций в начале 1860-х в русском образовании был проведен ряд преобразований, согласующихся, в частности, и с воззрениями Суворина. Так, в «Положении о начальных народных училищах» (1864) декларировалась бессословность школы, когда образование могли получать дети крестьян. Открытие начальных школ переставало быть монопольным правом правительства. Гимназии стали делиться на классические и реальные, провозглашалась всесословность гимназии, телесные наказания строго воспрещались, а денежное содержание учителей увеличилось при сохранении прежней учебной нагрузки. Однако все эти и прочие преобразования оказались под угрозой, когда министром народного просвещения стал гр. Д. А. Толстой, который назначил в 1866 году комиссию по разработке нового устава, целью которого стало возрождение классического образования. Такая реформа означала бы шаг назад по сравнению с реформой 1864 года, т.к. отменяла многие из ее демократических начинаний.

Итак, «вопрос образования» снова оказался в разряде самых обсуждаемых, в категории «злободневных» в общественной жизни России конца 1960-х - начала 1970-х годов. По вопросу о среднем образовании развернулась бурная полемика. Противники «классической» реформы (и в их числе Суворин) настаивали на продолжении курса реформ 1864 года, на расширении преподавания естественных наук, современных иностранных языков. Главным идеологом «классической» реформы стал Михаил Никифорович Катков, издатель «Русского вестника» и «Московских ведомостей». Катков выступал против преподавания истории и словесности, которые вырабатывают у учащихся слишком «вольный» образ мыслей, и настаивал на замене их предметами дисциплинирующими. В типе школы, отстаиваемом Катковым, приоритетным (не менее половины всего учебного плана) должно было стать преподавание латинского и греческого языков. Главная задача таких школ – подготовка учащихся к поступлению в университет. Следовательно, подобные школы не были рассчитаны на «низшие» слои населения, детей из бедных семей, а в целом в таких учебных заведениях обучение было оторвано от жизни и нисколько не помогало учащимся в их дальнейшей социализации.

А. С. Суворин оставался при своем мнении, что свободное и быстрое развитие возможно только там, «где из края в край раздается слово науки, где целые миллионы детей сидят за азбукой, где десятки тысяч школ покрывают родную землю, где вся наука открыта всем, все отрасли ее поощряются и развиваются, и где не гонят силой в воображаемый рай всяческого спасения – латинские вокабулы…»[21]. Однако спор о принципах построения системы образования закончился в пользу приверженцев «партии Каткова», и 30 июля 1871 года новый устав гимназий и прогимназий был утвержден.

В 1875 году выходит книга А. С. Суворина «Очерки и картинки. Собрание фельетонов и заметок Незнакомца (А.Суворина)» (СПб., 1875. Кн. 1-2). Среди них рассказ «Прогулка в аду», написанный в 1872 году. Главный герой рассказа, сам Незнакомец, будто бы умирает, и к нему, «ко гробу», приходят персонажи его статей и фельетонов, те, за кого он более всего переживал в течение своей журналисткой жизни. Среди них – юноша, персонифицированное воплощение молодого поколения, с которым у Суворина складывались очень непростые отношения. «Иногда, смотря на него, я радовался, иногда – точил слезы, иногда – негодовал. […] Негодовал я на него […] за самонадеянность, за самомнение, за всезнание, основанное на прочтении от доски до доски какого-нибудь романа, где поверхностно решается важный социальный вопрос. Меня всегда волновало это скороспелое решение всех вопросов, порешенных романами […] а юноша на это ужасно падок»[22]. Так Суворин обозначил третью «точку интереса» в своей публицистике.

Действительно, отношения с молодым поколением у Суворина на притяжении всей его журналистской деятельности складывались непростые: видя в молодежи будущих деятелей России, залог процветания государства, Суворин, в то же время, не был готов идти на поводу у партийных течений и веяний и открыто высказывал критику действий молодежи, чем и навлекал на себя ее недовольство.

В 1876 году Суворин приобрел газету «Новое время» и стал ее издателем и постоянным автором до конца своих дней. В собственной газете А. С. Суворин продолжал отстаивать и развивать свои прежние убеждения и мысли относительно образования в России, однако новые исторические реалии вносили свои неизбежные коррективы. Так, А. С. Суворин выступил против студенческих волнений в феврале 1878 года, идя в разрез с мнением всего либерального лагеря. Однако Суворин настаивал на том, что студенческие волнения – бесполезная трата молодых сил и не правы все те, кто их одобряет[23]. Студенты Технологического института демонстративно отказались от бесплатного номера газеты «Новое время», присылаемого редакцией, и выступили с публичным письмом к издателю, обвиняя его в переходе на консервативные позиции. Впоследствии Суворин не раз слышал подобные обвинения, но даже под влиянием такой мощной силы как общественное мнение, не изменял своих убеждений в угоду толпе. Спустя почти 20 лет, 18 февраля 1897 года Суворин записал в своем дневнике: «Просматривал «Новое время» за январь и февраль 1878 г. […] Я прочел в № 697 свой фельетон, вызванный наглым письмом ко мне молодежи технологической, которая называла себя «молодой интеллигенцией». Я говорил в фельетоне «о той клевете», которая преследовала меня с самого начала «Нового времени». […] Технологической молодежи я наговорил резкой правды. Вообще, фельетон очень искренно и твердо написан»[24].

«Вопрос молодого поколения» продолжал занимать А. С. Суворина и в журналистской деятельности позднего периода. В мартовском «Маленьком письме» за 1895 год А. С. Суворин формулирует внутри «вопроса» важную проблему: непонимания, незнания современными общественными деятелями тех людей, которые еще учатся, но скоро придут им на смену. «Что такое наша молодежь, мы почти совсем не знаем. У нас говорят о школе, о системах преподавания, спорят еще доселе о классицизме и реализме, но о том, какие превращения, нравственные и умственные, совершаются из молодежи из поколения в поколение, мы совсем не знаем»[25]. По-прежнему Суворин видит необходимость в том, чтобы «молодежь подчинялась известному режиму, чтоб она помнила, что она не только учится, но и воспитывается для жизни, где ей предстоит трудная работа». При этом важной задачей старшего поколения Суворин видел организацию досуга молодежи, так «чтоб ее интересы казались ей настолько важными и всепоглощающими, чтоб она не думала о своей «политической» роли и не вмешивалась не в свое дело. Нигде не дают этого права, нигде не считают бунтов ее обязанностями, и везде она за них горько расплачивается…». По-прежнему Суворин полагает, что молодежь используют, «раздувая» их политическое значение недобросовестные «взрослые», которые сами при этом «готовы были ложиться на живот и прятаться за спинами молодых выводков, которые стояли прямо»[26].

Исторические события заставят А. С. Суворина вновь вернуться к этому вопросу в 1899 году. В февральском «Маленьком письме» Суворин, откликаясь на начавшиеся 8 февраля в императорском Санкт-Петербургском университете и некоторых других учебных заведениях студенческие волнения и ответные действия правительства, писал: «Вопрос о молодежи – важный вопрос не у нас одних, а всюду, преимущественно во всех столицах, где сосредоточены высшие учебные заведения. […] Мне хочется сказать несколько слов по поводу беспорядков, никого не обвиняя и не входя в рассмотрение причин печальных явлении, которое теперь, ввиду высочайшего повеления, было бы и преждевременно»[27]. Рассмотреть причины «печальных явлений» Суворину не позволила бы и цензура, однако студенческие беспорядки стали поводом высказать полностью сформировавшимся к тому времени взгляды Алексея Сергеевича на студенческие стачки. Суворин полагал, что стачки ничего, кроме вреда, не могут принести учащимся, поскольку правительство, исключив из университета в качестве ответного шага демонстрантов, ничего бы от этого не потеряло, молодые же люди при этом оказались бы в «печальном положении», оставшись без образования и, следовательно, «того поприща общественной деятельности», на которое они рассчитывали при вступлении в университет[28].

А. С. Суворина предостерегал своих читателей, что тот, кто уверяет молодых людей, что они способны что-то изменить путем забастовки или демонстрации, «накликает беду на молодежь и беду реакции на всю Россию, ибо ни одно государство в мире не допустит, чтобы центр тяжести перенесен был из правительственных сфер и кругов зрелого общества в кружки учащейся молодежи»[29]. Важно, что Суворина равно волновали причины стачки и факт самой стачки. И, не имея возможности говорить о первом, он «брал просто факт стачки молодежи высших учебных заведений не ходить на лекции, т.е. факт закрытия учебных заведений по распоряжению учащихся»[30]: «Никогда я не был поклонником волнений молодежи и никогда они ей ничего не приносили, кроме вреда»[31]. Следует учитывать при этом, что Суворин прекрасно понимал, что вызовет неудовольствие студентов и большинства либерально настроенного общества, но, тем не менее, хотел в данном случае высказать свое искреннее мнение, хотя и знал, что «всего лучше отмолчаться»: «Я знал, что своей заметкой я не угожу очень многим, может быть, никому не угожу, но я знал также, что говорю в интересах молодежи и русского просвещения». Таким образом одним из главных побудительных мотивов Суворина было не порицание, а предупреждение от ошибки, по мнению журналиста, роковой, ломающий жизнь человека: «Я хотел напомнить молодежи […] о жестокой логике государства, о жестоком законе, что семеро одного не ждут и что высшая школа, закрытая самой молодежью, не прекращает своего существования, ибо она может пополниться через несколько месяцев другим наличным составом. […] Я правду говорил и знаю, что эта правда – жестокая»[32].

Общественность поняла выступление А. С. Суворина иначе. Еще большее негодование общественности вызвал циркуляр от 17 марта, который запрещал газетам писать о студенческих волнениях. Поскольку Суворин оказался фактически единственным, указавшим на неправоту студентов, недоброжелатели пустили слух, что журналист сам выпросил у правительства этот циркуляр. Слух был клеветой, о чем свидетельствуют письма Суворина к И. Л. Горемыкину и С. Ю. Витте, а также дневниковые записи, например, от 25 марта 1899 года: «…клевета распространяется насчет циркуляра от 17 марта. На самом деле, этот циркуляр состоялся для ограждения принятых 17-го же марта распоряжений в Совете министров, именно закрытия университета на 18 марта и на объявление 19 марта распоряжения министра просвещения Боголепова об увольнении всех студентов и новом приеме их»[33]. 31 марта 1899 года состоялось заседание Комитета Союза русских писателей, на котором было официально постановлено передать действия Суворина на рассмотрение Суда чести. Однако этот суд чести единогласно освободил Суворина от обвинений. Хотя все волнения, связанные с клеветой и Судом чести сильно пошатнули здоровье А. С. Суворина, он продолжал считать, что поступил правильно и честнее многих, затронув тему студенческих стачек и их отрицательного влияния на развитие образования в стране. И впоследствии А. С. Суворин остался верен своим убеждениям, записывая в 1905 году, уже на закате своей журналистской карьеры: «Я и ныне думаю, что стачки молодежи приносят вред как ей самой, так и России, наполняя ее полуобразованными людьми, ибо забастовка разлагает не только учащийся, но и профессорский персонал, делая его бессильным, почти презренным в глазах молодежи: профессора ставят выпускные отметки не за знания, которых нет, а за благонравие, выраженное тем, что гг. студенты благосклонно явились на экзамены. Это ли не унижение и для профессоров и для студентов?!»[34].

К середине XIX века женское образование совершенно перестало отвечать требованиям жизни. О состоянии «женского вопроса» в России к началу публицистической деятельности А. С. Суворина характерно отзывался Александр Михайлович Скабичевский: «Женский вопрос в те времена только что возникал. Образование же женщин сильно хромало. Женских гимназий еще не существовало. Девушки получали или домашнее воспитание, под ферулою доморощенных гувернанток, которые и сами-то были образованы и воспитаны с грехом пополам, или же в институтах и частных закрытых пансионах, и большинство их оставалось «кисейными барышнями», все образование которых ограничивалось смесью французского языка с нижегородским и бренчаньем на фортепьянах легких танцевальных пьесок»[35]. В 1960-е годы Суворин вместе с остальными сторонниками реформ выступал также за реформирование женского образования. И хотя эта реформа встретила сопротивление со стороны защитников закрытых сословных воспитательных учреждений, 30 мая 1858 года было утверждено «Положение о женских училищах ведомства Министерства народного просвещения». В дальнейшем, правда, как и в случае с реформой образования 1864 года, правительство ликвидировало некоторые из преобразований. В общем, даже к концу 1990-х годов женское образование в России не соответствовало ни потребностям женского населения страны, ни общему уровню образования в России.

В пресловутой «Прогулке в аду», еще прежде юноши, к Незнакомцу явилась русская женщина, «самая передовая». Как и в случае с юношей, Суворин «подводит итог» своих статей о женском вопросе: «Я любил ее всегда: и тогда, когда она носила длинные волосы, и тогда, когда она стала стричь их […] я любил ее всегда – и когда защищал ее, и когда смеялся над нею»[36]. Как и во всех прочих «вопросах», Суворин видел как положительные, так и отрицательные стороны явления и не замалчивал их. Для Суворина несомненен тот факт, что женщины должны получать высшее образование наравне с мужчинами, что они «способны к высшему образованию и решению наиболее трудных задач науки, но до вступления в университет, они должны иметь такие же познания, как мужчины. Им необходимы прежде всего хорошие гимназии […]. В самом деле: какой женщине может быть вредно выучиться чему-нибудь основательно? Этот вопрос следовало бы поставить эпиграфом ко всем статьям, направленным против высшего образования женщин»[37].

Указывая, в частности, на необходимость женского образования, Суворин не ограничивался только этим аспектом женского вопроса. Например, «Маленькое письмо», в котором Суворин вспоминает, как однажды побывал в земской больнице, где врачом была женщина. Отмечая ее трудолюбие и самоотдачу («Почти что не отдыхала. На полчаса отлучалась к себе. Должно быть, обедала»), Суворин не идеализирует женского труда («В первые годы обыкновенно все докторши и вздора много делают, и страстно нетерпеливы, и приходят в отчаяние, и стремятся в город»), но заключает, что «…труда и терпения требуется от них много, и та, которая победит себя и приобретет доверие народа, заслуживает не только всякой симпатии, но может причислить себя к тем безвестным благодетелям народа, без которых слишком тяжело живется»[38]. Не занимая высокого общественного положения, женщины, тем не менее, помогают своей стране и ее гражданам, в частности, благотворительностью. При этом Суворин указывает не на пожертвование денег, а на благотворительный труд, на работу во всевозможный благотворительных организациях.

Уважая женщину как хозяйку и мать, А. С. Суворин осознавал, что «женщины будут искать себе работы и чем далее, тем упорнее, это вне всяких сомнений». И, в отличие от консервативно настроенных журналистов, он не считал, что это плохо. «Семья не может включить в себя всех женщин; брак не может дать им всем убежище»[39]. В 1901 году, в очередной раз возвращаясь к «женскому вопросу», А. С. Суворин, как и в ранних статьях, как и в «Прогулке в аду», становится на сторону женщин: «То добро, которое принесли женщины в последние тридцать-сорок лет, как женщины-врачи, как сестры милосердия, акушерки, фельдшерицы, профессорши, учительницы, технички по сельскому хозяйству, наконец, как образованные женщины – разве кто с этим может не считаться? […] Есть свидетельства университетов, что присутствие на лекциях женщин повышает уровень порядочности студентов. Женщина учится по большей части не от безделья, а ради насущного хлеба, ради карьеры, общественного положения и замужества»[40]. Однако, подчеркивая значение женщин, все их положительные качества, Суворин призывал «сильную половину человечества» не вывешивать белого флага, а напрячь все свои силы, «чтобы сделаться умнее и лучше, и быть достойными руководителями прекрасной половины человечества»[41]. Так, если развивать мысль Суворина, в мирном соревновании по самоусовершенствованию, соревновании равных, и должны сосуществовать в обществе мужчины и женщины.

7 февраля 1897 года А. С. Суворин записал в дневник: «Так и не удастся мне исполнить заветное желание моей всей жизни – издать энциклопедический словарь»[42]. Пробным камнем к подобному изданию можно считать незавершенный «Словарь замечательных людей». Одним из самых успешных изданий энциклопедического характера стал ежегодный «Русский календарь», который Суворин начал издавать в 1872 году. Первые несколько выпусков Алексею Сергеевичу пришлось составлять в одиночку – никто не брался, не обладал достаточными сведениями. «Русский календарь» имел огромный успех и охотно покупался, так как сочетал в себе энциклопедичность, впечатляющий объем статистического материала, надежность сведений, высокие литературные качества и – дешевизну. Впоследствии «Русский календарь» дополнился не имевшими себе равных справочниками «Весь Петербург», «Вся Москва», «Вся Россия». Все они пользовались спросом и прекратились только в 1917 году.

Необходимость подобных изданий обуславливалась тем, что русское образованное общество плохо представляло себе, чем живет Россия: «…мы не знаем как следует ни родной земли, ни того, как на ней живут, и что и как на ней произрастает»[43]. Владимир Иванович Вернадский записывает 11 мая 1884 года в дневник: «Школ у нас меньше, чем требуется; огромное большинство детей школьного возраста не имеют где учиться; выходят из школ с разным запасом знаний, и многие, даже, может быть, большинство, за неимением книг забывают грамоту […]»[44]. А. С. Суворин посредством своих фельетонов пытался приблизить читающую публику к народу. В 1891 году Суворин констатировал, что сословия в России по-прежнему не нивелировались, как мечталось ему в начале 1860-х, что по-прежнему есть «мы, интеллигенция, мы, читающие, господствующие, рассуждающие, управляющие люди, мы – крошечное меньшинство, нас всего несколько миллионов среди стомиллионного царства»[45], и есть те, которые живут в «курных избах […], наши братья, наши граждане. […] Ведь что ни говорите, как ни мечтайте, что мы – европейцы, что мы – цивилизованная нация, но мы все-таки – мужицкое государство, самое мужицкое и без мужика никакая цивилизация нас не спасет»[46]. Вывод о том, что Россия – «страна сел» совершено не устраивал Суворина, но его необходимо было сделать, чтобы двигаться дальше, пока Россия не станет «колыбелью просвещения». Однако для этого необходимо, по мысли Суворина, чтобы государство уделяло больше средств на народное образование: «Государство, посредством мужика, принесло огромные жертвы, чтобы образовать дворянство, образуйте хоть немножко мужика, чтоб он, перестав быть вашим рабом, сделался вашим помощником»[47].

Суворин полагал, что, если б хоть десятая часть тех средств, которые тратятся государством на «усовершенствование пороха и орудий», употребились бы на науку, «на распространение знаний, как бы шагнуло вперед человечество, как бы оно быстро достигло благосостояния и от каких сильных невидимых врагов оно бы избавилось!»[48]. И в 1898 году вопрос образования для А. С. Суворина продолжал стоять на первом месте, «и образования преимущественно профессионального, низшего, среднего и высшего. […] Набежит беда – и находятся деньги. […] Дома – нет, прибегаем к заграничному займу. Но, кажется, нигде еще не было случая, чтобы прибегали к займам для учреждения школ, ремесленных, богоугодных, санитарных и других общественных заведений». Суворин указывал также, что, если государство не начнет образовывать народ, то народ станет образовываться сам, и «правильно поставленная, богатая средствами школа», таким образом, не только возвысила бы государство, но и уберегла бы: народ от того, чтобы его использовали в своих целях различные политические деятели, а государство – от могущих возникнуть вследствие такого самообучения народных волнений[49]. Просвещение, образование как двигатель истории и важный фактор развития страны А. С. Суворин противопоставлял всякому насилию: «Чем дольше живет человечество, тем менее в нем простору и успеха насилию. Разумная свобода достигается трудно, не по приказу, не в короткий срок, не насильственным ускорением истории. Нужны настойчивые, длительные усилия и труд, неутомимая борьба с роковыми препятствиями и случайностями, борьба силой просвещения – единственно надежным путем»[50] (19 августа 1907 года). Таким образом, видя недостатки образовательной системы в России и обращая на них внимание читателей своими фельетонами, А. С. Суворин твердо верил, что именно благодаря просвещению Россия достигнет истинного величия и благоденствия всех своих граждан.

Не менее важной для развития образования в России Суворин считал стабильность. Корень многих недостатков образовательной системы России А. С. Суворин видел в том, что «в течение пятидесяти лет, т.е. в течение жизни одного человека, четыре раза реформируют школу и даже хорошенько никто не знает, выработается ли правильная русская школьная система или нет». Приводя опыт европейских держав, Суворин отмечал, что европейские школьные системы не подвергаются подобным ломкам, реформируются же лишь отдельные детали в зависимости от изменяющихся исторических реалий. Журналист говорит о необходимости национальной школы, «которая не была бы только сколком с европейской, а заключала бы в себе и все то, что нами, русскими, нажито. […] Политика переменчива, школа должна быть незыблема. Сегодня – одна политика, завтра – другая. Школа должна быть и завтра такою же научною, какою была она вчера»[51]. Таким образом, Суворин выступает против постоянных сломов и переходов от одной системы образования к другой.

Говоря о национальной школе, А. С. Суворин не выступал за игнорирование опыта иностранных держав: «Для России на Западе - одно драгоценно, наука вместе с культурою, а вовсе не государственные формы, которые свои у каждой страны»[52]. Журналист полагал, что необходимо перенять у европейцев все лучшее, чего они достигли в области образования, учесть их ошибки, но затем – трудится над созданием собственной, национальной школы, «которая воспитывала бы русских просвещенных людей по всем отраслям человеческих знаний и техники. Нам нужна школа в уровень с европейской, которая избавила бы Россию от выписки из Европы живого товара – деловых и просвещенных людей – и насытила бы Россию истинным просвещением»[53]. Русскую школу А. С. Суворин сравнивал с русской литературой: «сначала подражательная, она стала оригинальною, самостоятельною, всемирною, ибо она начала питать иностранные литературы и заставила изучать русский язык за границей». Так и русская школа должна, по мысли журналиста, отказаться не от какой-либо системы образования, а от подражательности, от попыток списать чужую систему, привить ее в родной стране[54].

В просвещении, в высоком уровне образованности нации А. С. Суворин видит залог мирного сосуществования стран: «…в каждом образованном человеке к какой бы нации он ни принадлежал, бьется сердце, способное понимать выгоды мира и дружбы, способное увлекаться идеалом будущего и ценить все то радостное и прекрасное, что дает мирное развитие и уверенность в будущем»[55].

21 февраля 1900 года Алексей Сергеевич Суворин записывает в дневник: «Обед Савиной у «Медведя». Было больше 100 человек. После обеда разговор с Амфитеатровым. […] А. А. Потехин сказал ему: “Я уважаю ваш талант, но я говорю вам, что напрасно вы вообразили, что можете погубить «Новое время» и заменить его «Россией». У нас был «дедушка русского флота», а Алексей Сергеевич – дедушка русской журналистики, который сделал для нее очень много”»[56]. На протяжении всей своей журналисткой жизни А. С. Суворин работал преимущественно в жанре фельетона: «Письма из провинции», «Письма из Воронежа», «Письма к другу», «Недельные очерки и картинки» (также носившие фельетонный характер), наконец, вершина мастерства - «Маленькие письма». Фельетон – жанр художественно-публицистической литературы, которому присуще критическое, нередко комическое, в том числе сатирическое начало, и непременно – актуальность[57]. Однако у Суворина было и собственное определение: «Фельетон – популяризация тех же идей, которые стараются распространять газеты путем передовых статей; да и лучшие передовые статьи те, которые написаны легко, живо, остроумно, общедоступно»[58]. А. С. Суворин не писал философских трактатов или научных проектов о «вопросе образования» в России и путях его развития, но на протяжении всей своей журналистской карьеры он указывал на актуальные проблемы образования в России, просто, общедоступно и, главное, искренно излагал свои мысли и мнения по «вопросу образования», искал пути решения «вопроса», легко и заразительно, побуждая читателей думать вместе с ним. Здесь сказался и Суворин-преподаватель, и Суворин-писатель, и последовательный публицист, на деле воплощающий свои идеи и обращающийся со страниц газет ко всем слоям общества, невзирая на сословия.

Немалый вклад в развитие образования в России А. С. Суворин внес как издатель. Сочинения классиков русской и зарубежной литературы, ученых, философов, современных писателей продавались по всей России в книжных магазинах и железнодорожных киосках, принадлежавших «Контрагентству А. С. Суворина». Особое внимание современники и позднейшие исследователи обращали на серию «Дешевая библиотека», основанную в 1879 году. В 1880 году вместе с историком С. Н. Шубинским Суворин основал журнал "Исторический вестник", в котором были опубликованы воспоминания В. А. Соллогуба, А. Я. Головачевой (Панаевой), Г. П. Данилевского, биографические материалы и статьи об А. С. Пушкине и многое другое.

Оценивая свою роль в деле просвещения, А. С. Суворин заключал: «Я сам работал для русского просвещения и русской молодежи, помимо газетных статей, о которых может быть то или другое мнение. Моя издательская деятельность, то множество книг, мною изданных, в которых я сам принимал деятельное участие, говорят за меня громко. С этой свитой я могу прийти на всякий суд и спокойно умру»[59].

Анализируя идеи и взгляды, отразившиеся в ранних статьях Суворина и получившие дальнейшее развитие в последующей публицистике, касающейся «вопроса образования», приходим к выводу, что взгляды А. С. Суворина на образование не переходили на консервативные позиции. Идеи 1860-х годов о необходимости народных школ, женского образования, ликвидации сословных разграничений развивались, под действием исторических реалий дополнялись различными ответвлениями и выросли в систему взглядов о национальной школе. Важно также подчеркнуть, что это развитие (эволюция) взглядов А. С. Суворина всегда оставалось в русле либерализма, когда «либеральное направление не хочет ограничи­ваться пустословием, если оно желает получить дей­ствительное влияние на общественные дела, […] оно должно приноравливаться к жизни, но чер­пать уроки из истории; оно должно действовать, понимая условия власти, не становясь к ней в система­тически враждебное отношение, не предъявляя безрас­судных требований, но сохраняя беспристрастную неза­висимость, побуждая и задерживая, где нужно, и стара­ясь исследовать истину хладнокровным обсуждением вопросов. Это и есть либерализм охранительный»[60]. «Сущность охранительного либерализма состоит в примирении начала свободы с началами власти и зако­на». Приверженец охранительного либерализма выступает за либеральные меры, «представ­ляющие обществу самостоятельную деятельность, обеспечивающие права и личность граждан, охраняющие свободу мысли и свободу совести, дающие возможность высказаться всем законным желаниям» и за сильную власть, которая сохраняет государственное единство, следит за исполнением закона, пресекает его нарушение, «внушая гражданам уверенность, что во главе государства есть твердые руки, на которые можно надеяться, и разумная сила, которая сумеет отстоять общественные интересы и про­тив напора анархических стихий и против воплей реакционных партий»[61]. Наиболее характерно проявился охранительный либерализм А. С. Суворина в его взглядах на молодежь и стачки.

Таким образом, проанализировав взгляды А. С. Суворина на систему образования в России, можно заключить, что журналист оставался в этом вопросе последовательно либеральным на протяжении всей своей журналисткой карьеры. Под влиянием различных исторических реалий взгляды А. С. Суворина эволюционировали, то есть развивались и усложнялись, но никогда не противоречили его ранним статьям.

[1] Новое время. 1899. 29 декабря (10 января 1900). Цит. по: А. С. Суворин. В ожидании века XX. Маленькие письма, 1889-1903 гг. / Сост., подгот. текстов, вступ. ст. А. Романенко. М.: Алгоритм, 2005. – С. 743.

[2] «Новое время». 1893.23 июля (4 августа). Цит. по: А. С. Суворин. В ожидании века XX. Маленькие письма, 1889-1903 гг. / Указ. соч. – С. 267

[3] Кауфман А. Е. Друзья и враги евреев. А. С.Суворин. («Новое время») (К юбилею его литературно-издательской деятельности). – СПб., 1908.

[4] Вергун Д.Н. А. С.Суворин и славянство // Телохранитель России. А. С. Суворин в воспоминаниях современников. Воронеж: Изд-во им. Е. А. Болховитинова, 2001.

[5] Розанов В.В. Из припоминаний и мыслей об А. С. Суворине // Розанов В. В. Собр. соч. Признаки времени (Статьи и очерки 1912 г.) / Под общ. ред. А. Н. Николюкина. - М.: Алгоритм, Республика. 2006. - С. 278.

[6] Амфитеатров А.В. Старик Суворин // Амфитеатров А.В. Жизнь человека, неудобного для себя и для многих /Вступ. статья, сост., подгот. текста и коммент. А.И. Рейтблата. В 2 тт. Т. 2. М.: Новое литературное обозрение, 2004. - С. 7.

[7] Новое время. 1893. 23 июля (4 августа). Цит. по: А. С. Суворин. В ожидании века XX. Маленькие письма, 1889-1903 гг. / Указ. соч. – С. 267.

[8] Ленин В.И. Карьера // Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т.22. Изд-е пятое. М.: Изд-во политической литературы, 1973. – С. 44.

[9] Шишкина Т.А. Общественно-политические взгляды А. С. Суворина: 1860–1870-е годы. – дис. на соиск. уч. ст. кандидата ист. наук. - Саратов, 1997; Хуторова Л.М.  Алексей Сергеевич Суворин, 1834 - 1912гг.: судьба и взгляды. - дис. на соиск. уч. ст. кандидата ист. наук. - Казань, 2001;Остапенко, Л.А. Газета А. С. Суворина "Новое время" в общественно-политической жизни России, 1907 - 1912 гг. – дис. на соиск. уч. ст. кандидата ист. наук. - Нижний Новгород, 2002; Азарина Л.Е. Литературная позиция А. С. Суворина. - дис. на соиск. уч. ст. кандидата филологич. наук. – Москва, 2008.

[10] Ленин В.И. Карьера // Указ. соч. – С. 43-44; Львов-Рогачевский В. В своем доме // Современный мир. 1912. № 9; Э.С. Колдун из Эртелева переулка // Красная газета. 1923. 1 октября; Балуев Б.П. Политическая реакция 80-х гг. XIX в. и русская журналистика. М.: Изд-во Московского университета, 1971; Есин Б.И. Русская дореволюционная газета. М. 1971; Семанова М.Л. Вступ. статья // Суворин А. С. Письма к М.Ф.Де-Пуле. Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского дома на 1979 год. Л., 1981; Соловьева И., Шитова В. А. С.Суворин: портрет на фоне газеты // Вопросы литературы. 1977. № 2. - С. 162-199;Динерштейн Е.А. А. С. Суворин. Человек, сделавший карьеру. М.: РОССПЭН, 1998.

[11] Чичерин Б.Н. Различные виды либерализма // Общественные науки и современность. 1993.  № 3. С. 115-123.

[12]Дневник Алексея Сергеевича Суворина / Текстологическая расшифровка Н.А. Роскиной, подготовка текста Д. Рейфилда и О.Е. Макаровой. М.: Независимая газета, 1999. – С. 298.

[13] Фидлер Ф.Ф. Из мира литераторов: Характеры и суждения / Вступ. статья, сост., пер. с нем., примеч., указатели и подбор иллюстраций К. М. Азадовского. М.: Новое литературное обозрение, 2008. – С. 95-96.

[14] Суворин А. С. Гарибальди // Очерки и картинки. Собрание рассказов, фельетонов и заметок Незнакомца (А. Суворина). В 2 тт. Т. 1. СПб., 1875. – С. 7.

[15] Суворин А. С. Ермак Тимофеевич, покоритель Сибири // Русские замечательные люди. Рассказы А. С.Суворина. – 3-е изд., испр. СПб., 1874. – С. 63.

[16] Суворин А. С. Боярин Артамон Сергеевич Матвеев // Указ. соч. – С. 99.

[17] Суворин А. С. Боярин Артамон Сергеевич Матвеев // Указ. соч. – С. 100.

[18] Русская речь. 1861. 2 марта. №18. С. 289.

[19] Русская речь. 1861. 2 марта. №18. С. 288.

[20] Суворин А. С. Письма к М.Ф.Де-Пуле // Указ. соч. – С. 168.

[21] Санкт-Петербургские ведомости. 1870. 6 сентября.

[22] Суворин А. С. Прогулка в аду // Очерки и картинки. Собрание рассказов, фельетонов и заметок Незнакомца (А. Суворина). В 2 тт. Т. 2. СПб., 1875. – С. 227-228.

[23] Новое время. 1878. 5 февраля.

[24]Дневник Алексея Сергеевича Суворина. Указ. соч. – С. 283.

[25]Новое время. 1895. 10 (22) марта. Цит. по: А. С. Суворин. В ожидании века XX. Маленькие письма, 1889-1903 гг. Указ. соч. – С. 489.

[26]Новое время. 1895. 10 (22) марта. Цит. по: А. С. Суворин. В ожидании века XX. Маленькие письма, 1889-1903 гг. Указ. соч. – С. 490.

[27] Новое время. 1899. 21февраля (5 марта). Цит. по: А. С. Суворин. В ожидании века XX. Маленькие письма, 1889-1903 гг. Указ. соч. – С. 685.

[28] Новое время. 1899. 21февраля (5 марта). Цит. по: А. С. Суворин. В ожидании века XX. Маленькие письма, 1889-1903 гг. Указ. соч. – С. 687.

[29] Новое время. 1899. 1 (13 марта). Цит. по: А. С. Суворин. В ожидании века XX. Маленькие письма, 1889-1903 гг. Указ. соч. – С. 692.

[30] Новое время. 1899. 21февраля (5 марта). Цит. по: А. С. Суворин. В ожидании века XX. Маленькие письма, 1889-1903 гг. Указ. соч. – С. 687.

[31] То же. – С. 686-687.

[32] Новое время. 1899. 23 февраля (7 марта). Цит. по: А. С. Суворин. В ожидании века XX. Маленькие письма, 1889-1903 гг. Указ. соч. – С. 688.

[33] Дневник Алексея Сергеевича Суворина. Указ. соч. – С. 323.

[34] Новое время. 1905. 25 января (7 февраля). Цит. по: А. С. Суворин. Русско-японская война и русская революция.  Маленькие письма (1904-1908). М.: Алгоритм, 2005. – С. 226.

[35] Скабичевский А.М. Литературные воспоминания. М.: «Аграф», 2001. – С. 144.

[36] Суворин А. С. Прогулка в аду // Очерки и картинки. Собрание рассказов, фельетонов и заметок Незнакомца (А. Суворина). В 2 тт. Т. 2. СПб., 1875. – С. 225-226.

[37] Суворин А. С. Прогулка в аду // Указ. соч. – С. 294-299.

[38] Новое время. 1889. 6 (18) декабря. Цит. по: А. С. Суворин. В ожидании века XX. Маленькие письма, 1889-1903 гг. Указ. соч. – С. 57-58.

[39] Новое время. 1897. 29 октября (10 ноября). Цит. по: А. С. Суворин. В ожидании века XX. Маленькие письма, 1889-1903 гг.Указ. соч. – С. 625.

[40] Новое время. 1901. 18 (31) октября. Цит. по: А. С. Суворин. В ожидании века XX. Маленькие письма, 1889-1903 гг. Указ. соч. – С. 901.

[41] Там же.

[42]Дневник Алексея Сергеевича Суворина. Указ. соч. – С. 279.

[43] Новое время. 1892. 6 (18) января. Цит. по: А. С. Суворин. В ожидании века XX. Маленькие письма, 1889-1903 гг. Указ. соч. – С. 161.

[44] Вернадский В.И. Пережитое и передуманное / Предисл. Э. М. Галимова; сост., коммент., предисл. С. И, Капелуш. М.: Вагриус, 2007. – С. 34.

[45] Новое время. 1891. 1 (13) декабря. Цит. по: А. С. Суворин. В ожидании века XX. Маленькие письма, 1889-1903 гг. Указ. соч. – С. 152.

[46] Новое время. 1891. 19 (31) октября. Цит. по: А. С. Суворин. В ожидании века XX. Маленькие письма, 1889-1903 гг. Указ. соч. – С. 139.

[47] Суворин А. С. Прогулка в аду // Указ. соч. – С. 279.

[48] Новое время. 1890. 7 (19) ноября. Цит. по: А. С. Суворин. В ожидании века XX. Маленькие письма, 1889-1903 гг. Указ. соч. – С. 94.

[49] Новое время. 1898. 11 (23) апреля. Цит. по: А. С. Суворин. В ожидании века XX. Маленькие письма, 1889-1903 гг. Указ. соч. – С. 654-655.

[50] Дневник Алексея Сергеевича Суворина. Указ. соч. – С. 538-539.

[51] Новое время. 1899. 28 ноября (10 декабря). Цит. по: А. С. Суворин. В ожидании века XX. Маленькие письма, 1889-1903 гг.Указ. соч. – С. 732.

[52] Новое время. 1896. 24 декабря (5 января 1897). Цит. по: А. С. Суворин. В ожидании века XX. Маленькие письма, 1889-1903 гг. Указ. соч. – С. 588.

[53] Новое время. 1901. 5 (18) мая. Цит. по: А. С. Суворин. В ожидании века XX. Маленькие письма, 1889-1903 гг. Указ. соч. – С. 893.

[54] Новое время. 1901. 14 (27) ноября. Цит. по: А. С. Суворин. В ожидании века XX. Маленькие письма, 1889-1903 гг. Указ. соч. – С. 913.

[55]Новое время. 1893. 27 сентября (9 октября). Цит. по: А. С. Суворин. В ожидании века XX. Маленькие письма, 1889-1903 гг. Указ. соч. – С. 293-294.

[56] Дневник Алексея Сергеевича Суворина. Указ. соч. – С. 369

[57] Литературный энциклопедический словарь / Под общей редакцией В.М. Кожевникова и П.А. Николаева. М.: «Советская энциклопедия», 1987. – С. 464-465.

[58]Суворин А. С. Философский словарь «Золотой середины» // Очерки и картинки. Собрание рассказов, фельетонов и заметок Незнакомца (А. Суворина). В 2 тт. Т. 2. СПб., 1875. – С. 316.

[59] Новое время. 1901. 14 (27) ноября. Цит. по: А. С. Суворин. В ожидании века XX. Маленькие письма, 1889-1903 гг. Указ. соч. – С. 695.

[60] Чичерин Б. Н. Различные виды либерализма // Общественные науки и современность. 1993.  № 3. С. 121

[61] Чичерин Б. Н. Различные виды либерализма // Указ. соч. – С. 122

Список используемой литературы

Сочинения А. С. Суворина

1. Дневник Алексея Сергеевича Суворина / Текстологическая расшифровка Н.А. Роскиной, подготовка текста Д. Рейфилда и О.Е. Макаровой. М.: Независимая газета, 1999.

2. В ожидании века XX. Маленькие письма, 1889-1903 гг. / Сост., подгот. текстов, вступ. ст. А. Романенко. М.: Алгоритм, 2005.

3. Очерки и картинки. Собрание рассказов, фельетонов и заметок Незнакомца (А. Суворина). В 2 тт. СПб., 1875.

4. Русские замечательные люди. Рассказы А. С.Суворина. – 3-е изд., испр. СПб., 1874.

5. Русско-японская война и русская революция.  Маленькие письма (1904-1908). М.: Алгоритм, 2005.

6. Суворин А.С. Письма к М.Ф.Де-Пуле / Публ. М.Л.Семановой // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского дома на 1979 год. Л., 1981.

Воспоминания и свидетельства современников

7. Амфитеатров А.В. Жизнь человека, неудобного для себя и для многих / Вступ. статья, сост., подгот. текста и коммент. А.И. Рейтблата. В 2 тт. - М.: Новое литературное обозрение, 2004.

8. Вернадский В. И. Пережитое и передуманное / Предисл. Э. М. Галимова; сост., коммент., предисл. С. И. Капелуш. – М.: Вагриус, 2007.

9. Витте С.Ю. Воспоминания.

10. Глинский Б.Б. Алексей Сергеевич Суворин (Биографический очерк) // Исторический вестник. 1912. №9. – С. 3-60

11. Глинский Б.Б. Родители А.С. Суворина // Исторический вестник. 1913. №8. – С. 553-558

12. Кауфман А.Е. Друзья и враги евреев. А. С. Суворин. («Новое время») (К юбилею его литературно-издательской деятельности). – СПб., 1908.

13. Ленин В.И. Карьера // Ленин В.И. Полн. собр. соч. Изд-е пятое. М.: Изд-во политической литературы, 1973. Т.22. – С. 43-44

14. Львов-Рогачевский В. В своем доме // Современный мир. 1912. №9

15. Розанов В.В. Признаки времени (Статьи и очерки 1912 г.) // Розанов В.В. Собр. соч. под общ. ред. А.Н. Николюкина. Сост. и коммент. В.Н. Дядичева и А.Н. Николюкина. - М.: Алгоритм, Республика. 2006.

16. Розанов В.В. Суворин и Катков / Публ. В. Г. Сукача // Новое время. 1997. №7

17. Скабичевский А. М. Литературные воспоминания. - М.: «Аграф», 2001.

18. Телохранитель России. А.С. Суворин в воспоминаниях современников. Воронеж: Изд-во им. Е. А. Болховитинова. 2001

19. Фидлер Ф.Ф. Из мира литераторов: Характеры и суждения / Вступ. статья, сост., пер. с нем., примеч., указатели и подбор иллюстраций К. М. Азадовского. М.: Новое литературное обозрение, 2008.

Статьи и исследования

20. Азарина Л.Е. Литературная позиция А. С. Суворина. - дис. на соиск. уч. ст. кандидата филологич. наук. – Москва, 2008.

21. Балуев Б.П. Политическая реакция 80-х гг. XIX в. и русская журналистика. М.: Изд-во Московского университета, 1971.

22. Динерштейн Е.А. А. С. Суворин. Человек, сделавший карьеру. М.: РОССПЭН, 1998.

23. Есин Б.И. Русская дореволюционная газета. М. 1971.

24. Ласунский О.Г. Литературно-общественное движение в русской провинции (Воронежский край в «эпоху Чернышевского»). – Воронеж: Изд-во Воронежского университета, 1985.

25. Остапенко, Л.А. Газета А. С. Суворина "Новое время" в общественно-политической жизни России, 1907 - 1912 гг. – дис. на соиск. уч. ст. кандидата ист. наук. - Нижний Новгород, 2002.

26. Рейфман П.С. К проблеме эволюции либеральной журналистики в 1860-е годы // Ученые записки Тартуского государственного университета. Вып.369. 1975. - С.76-78.

27. Соловьева И., Шитова В. А. С.Суворин: портрет на фоне газеты // Вопросы литературы. 1977. № 2. - С. 162-199.

28. Хуторова Л.М.  Алексей Сергеевич Суворин, 1834 - 1912гг.: судьба и взгляды. - дис. на соиск. уч. ст. кандидата ист. наук. - Казань, 2001.

29. Чичерин Б. Н. Различные виды либерализма // Общественные науки и современность. 1993.  № 3. - С. 115-123.

30. Шишкина Т.А. Общественно-политические взгляды А. С. Суворина: 1860–1870-е годы. – дис. на соиск. уч. ст. кандидата ист. наук. - Саратов, 1997.

• Доходчиво и интересно о нашем прошлом