Смирнова М.А.

В ходе изучения мемуаров как исторического источника не следует упускать из виду вопрос об их взаимовлиянии. Знакомство с мемуарами одного или нескольких авторов способно побудить читателя к диалогу, одним из выражений которого может стать создание им собственных мемуаров, в которых он либо развивает мысль своего предшественника, либо полемизирует с ним, либо обращается к другим сюжетам, навеянным прочтением чужих воспоминаний или дневников. Влияние одного источника на другой отражается не только в содержании последнего, но и в целях и намерениях его автора, форме и структуре, стиле и языке и даже в выборе названия. В особенности взаимовлияние характерно для мемуаристов, составляющих узкую и даже замкнутую группу, к какой и относились столичные книготорговцы.

Воспоминания книготорговцев занимают значительное место в ряду мемуаров петербургских купцов XIX в.: пять из четырнадцати выявленных мною авторов занимались книжной торговлей. Чем можно объяснить этот феномен? Безусловно, это связано с более высоким уровнем культуры и грамотности в среде книготорговцев в сравнении с купцами других отраслей. Продавцы книг, чтобы ориентироваться в своем товаре, должны были, по крайней мере, уметь читать. К тому же они постоянно имели дело с книгой, а если занимались издательской деятельностью, то входили в непосредственный контакт с литераторами, в том числе с авторами мемуаров. Это не могло не влиять на формирование особого менталитета в среде книготорговцев - для букиниста книга становилась определенным мерилом благосостояния. Поэтому многие из них стремились записать свои воспоминания. Однако не только эти факторы объясняют подобное бытование мемуаров в среде книготорговцев, надо проанализировать возможность влияния мемуарных текстов и авторов друг на друга.

Обратимся к самим источникам. Выше было сказано о наличии пяти мемуаристов-книготорговцев. Однако для написания статьи я сознательно не привлекала воспоминания Н.А. Лейкина, который занимался книжной торговлей в молодости, большую же часть жизни он посвятил литературе. Он и прославился более как писатель, нежели купец. И воспоминания его носят скорее характер литературного произведения: форма, структура, стиль отличаются от мемуаров других книготорговцев, поэтому они и не рассматриваются здесь.

Строго к мемуаристам-книготорговцам можно отнести четырех авторов. Это владельцы книжных лавок Николай Григорьевич Овсянников (?-после 1879) и Иван Тимофеевич Лисенков (1795(1802?)-1881), букинисты Николай Иванович Свешников (1839-1899) и Георгий Федорович Курочкин (1833-1905?).

Сходства между мемуарными произведениями обнаруживаются уже на исследовании их публикаций: первое издание каждого источника относится к последней четверти XIX в.: первыми вышли вместе в 1879 г. отдельным изданием воспоминания Н.Г. Овсянникова и И.Т. Лисенкова[1]. Сам факт публикации источников в одном сборнике говорит о том, что оба мемуариста знали о работе друг друга над воспоминаниями и, вероятно, даже были знакомы с их текстами. Насколько это издание могло оказать влияние на остальных мемуаристов-книготорговцев? Известный писатель, библиограф, составитель «Обзора записок, дневников, воспоминаний, писем и путешествий» С.Р. Минцлов указал, что оно являлось редкостью и в продажу не поступало[2]. Данное обстоятельство могло стать препятствием для распространения мемуаров Н.Г. Овсянникова и И.Т. Лисенкова среди их современников, но только не для владельцев книжных магазинов и букинистов, поскольку эти люди обладали наиболее полными сведениями о выходивших из печати изданиях.

Следующими были опубликованы воспоминания и очерки Н.И. Свешникова: в 1889 г. в журнале «Русская мысль» появился обработанный Н.С. Лесковым (и подписанный им) фрагмент мемуаров книготорговца[3], затем в 1896 г. в «Историческом вестнике» они были напечатаны полностью в редакции автора[4], а годом позже в этом же журнале появился очерк Н.И. Свешникова «Петербургские книгопродавцы-апраксинцы и букинисты»[5]. Очевидно, и литературные, и мемуарные произведения торговца были востребованы читающей публикой и были хорошо известны ей. Как исторический источник они тоже были оценены рано: в 1930 г. Л.Б. Модзалевским и С.П. Шестериковым была осуществлена первая научная публикация произведений Н.И. Свешникова[6].

Воспоминания Г.Ф. Курочкина не были опубликованы при жизни автора: впервые в сокращенном виде они вышли в «Альманахе библиофила» в 1980 г.[7] Во вступительной статье к публикации М.Я. Батасова отметила, что в 1905 г. рукопись воспоминаний букиниста передал П.К. Симони племянник мемуариста А.И. Федоров. Историк планировал выпустить издание материалов по истории книжного дела, включив в них «Воспоминания старого букиниста»[8]. Замысел П.К. Симони не осуществился, однако сама идея публикации говорит о том, что мемуарами Г.Ф. Курочкина интересовались уже в начале XX в.

Таким образом, до 1920-х гг. можно выделить три этапа изданий воспоминаний петербургских книготорговцев: сначала мемуары И.Т. Лисенкова и Н.Г. Овсянникова, в 1890-х гг. – произведения Н.И. Свешникова, представленные читателям более как литературные произведения, однако опубликованные в историческом журнале, и последний, десятилетием позже, – попытка издать воспоминания Г.Ф. Курочкина. Подобная периодичность публикаций указывает на наличие определенной тенденции: Н.И. Свешников и Г.Ф. Курочкин, весьма вероятно, знали о существовании издания мемуаров Н.Г. Овсянникова и И.Т. Лисенкова, а Г.Ф. Курочкин скорее всего был в курсе публикаций произведений Н.И. Свешникова. Важно отметить временной разрыв: около десяти лет, а значит, время, о котором писали мемуаристы, приблизительно одно и то же. Таким образом, можно говорить в определенной степени о взаимном влиянии мемуаров петербургских книготорговцев XIX в.

Важно обратить внимание и на взаимоотношения между самими мемуаристами. Необходимо поставить вопросы: знали ли они друг друга лично, связывали ли их профессиональные отношения и какие оценки давали мемуаристы друг другу. Поэтому, помимо биографических сведений, свидетельствующих о жизни конкретного мемуариста в целом, ценны фрагменты воспоминаний, в которых авторы характеризуют профессиональные и личностные качества друг друга.

Начало занятий Н.Г. Овсянникова книжной торговлей относится к 1832 г., когда он поступил в «мальчики» к книготорговцу Повинскому, затем долгое время был в приказчиках у Глазуновых, а в 1848 г. открыл собственное дело и специализировался на торговле «преимущественно духовными и учебными книгами»[9]. Его лавка находилась в Гостином дворе (№ 58 по Зеркальной линии), в 1852 г. при ней он открыл библиотеку для чтения, разорился в 1868 г.[10] Все это свидетельствует о том, что мемуарист был известным книготорговцем: его дело было поставлено на широкую ногу, носило специализированный характер и в какой-то степени было передовым в своей области (на это указывает открытие им общедоступной библиотеки при лавке).

Подтверждение этому есть в мемуарах других книготорговцев. Н.И. Свешников во введении к своему очерку отметил магазин Н.Г. Овсянникова в числе трех крупнейших книготорговых лавок Гостиного двора[11], однако подробно о личности купца не говорил, поскольку обращал свое внимание прежде всего на описание торговли мелких книготорговцев, владельцев лавок на рынках, букинистов: «я не намерен описывать торговлю больших магазинов»[12]. Этим же объясняется отсутствие упоминаний Н.Г. Овсянникова на страницах воспоминаний Г.Ф. Курочкина. И.Т. Лисенков также обошел стороной личность своего «коллеги», поскольку уделил внимание книготорговцам прошедших времен. Еще одна возможная причина - наличие сведений о биографии Н.Г. Овсянникова в его собственных воспоминаниях, напечатанных в том же издании. Итак, возникает вопрос: имя известного, богатого гостинодворского торговца должно было по крайней мере упоминаться остальными мемуаристами, но сведений о нем не так уж много. Действительно ли хорошо знали Н.Г. Овсянникова? Ответить на этот вопрос пока сложно.

Сведений о биографии И.Т. Лисенкова гораздо больше. Начало его торговой деятельности приходится на 1818 г., когда он поступил в книжный магазин О.Л. Свешникова (последний не являлся родственником Н.И. Свешникова) и торговал на ярмарках Харьковской губернии, с 1826 г. служил в московском, а затем в столичном магазине М.П. Глазунова, а в 1836 г. открыл собственное дело[13]. Сначала его магазин располагался в доме Пажеского корпуса (современный адрес – ул. Садовая, д. 26), затем торговец перенес его в Гостиный двор[14]. Очевидно, что И.Т. Лисенков торговал долго и, как и Н.Г. Овсянников, занимал высокое положение в среде книготорговцев, но в то же время он выделялся из всех торговцев книгами. Он создал и содержал Литературный фонд, жертвовал много денег на благотворительность[15]. И.Т. Лисенков известен и как издатель: он составил свой капитал на изданиях «Илиады» в переводе Н.И. Гнедича, а также на публикации произведений Т.Г. Шевченко, который, «уезжая из Петербурга, продал ему все свои сочинения»[16]. Книготорговец был дружен со многими писателями, в том числе с А.С. Пушкиным, которому предоставлял кредит[17]. Поэтому справедливо называть И.Т. Лисенкова одним из крупнейших и известнейших книготорговцев своего времени. Об этом говорит и то, что к моменту написания воспоминаний он, в отличие от Н.Г. Овсянникова, не разорился и продолжал свое дело[18].

В мемуарах других книготорговцев имя И.Т. Лисенкова встречается часто. Н.Г. Овсянников весьма подробно изложил биографию «коллеги», отметил особенности его торговли, подчеркивая, что И.Т. Лисенков был замечателен рекламой своих изданий. Но в то же время мемуарист относился к нему как к книготорговцу прошедших времен, не определяющему современную книжную торговлю: «Одинокий и весьма достаточный, он не кончает свою торговлю (так как ему 75 лет) только по привычке и для препровождения времени»[19].

Н.И. Свешников в начале очерка «Петербургские книгопродавцы-апраксинцы и букинисты» вместе с именем Н.Г. Овсянникова упомянул магазин И.Т. Лисенкова как один из самых значительных по Садовой улице[20]. Как выше уже отмечалось, мемуарист сделал оговорку, что не в его планах было включать в очерк сведения о владельцах крупных магазинов, тем не менее, он все же написал про И.Т. Лисенкова: «Хотя я имел в виду описывать только типы апраксинцев и других букинистов, но полагаю, что не лишним будет сказать несколько слов и о Лисенкове»[21]. Н.И. Свешников кратко описал основные факты биографии книготорговца, большее внимание уделив своим впечатлениям о нем. Мемуарист отметил, что его персонаж «был большой оригинал»: одевался всегда по-немецки и всегда в цилиндре, был тих и вежлив в общении, никогда ничем не возмущался. Но главное, что удивляло Н.И. Свешникова, – это то, что он не отказывался ни от какого товара и покупал все без разбора, поэтому все книги, какие невозможно было сбыть, несли к нему. Далее автор привел диалог букиниста с И.Т. Лисенковым (очевидно, воображаемый, но отражающий характер последнего), а также варианты надгробных надписей на его могиле, которые И.Т. Лисенков сам составил перед своей смертью[22]. Вывод Н.И. Свешникова о своем персонаже: «Лисенков, при всей своей скупости и какой-то мании к спекулятивному торгашеству, был человек небесполезный»[23].

В воспоминаниях Г.Ф. Курочкина упоминаний об И.Т. Лисенкове нет: его описания ограничены книжниками Апраксина рынка. Но можно предположить, что мемуарист, как букинист, должен был быть лично знакомым с ним. Таким образом, И.Т. Лисенков как книготорговец был известен не только в торговых и литературных кругах, но, вероятно, он был знаком многим образованным и просто читающим людям. Мемуаристам-книготорговцам И.Т. Лисенков тоже был известен, это нашло отражение в воспоминаниях (кроме мемуаров Г.Ф. Курочкина). Однако и у Н.Г. Овсянникова, и у Н.И. Свешникова в мемуарах присутствует отношение к нему как к чудаку, образ которого не вполне соответствует привычному представлению о книготорговце[24]. Тем не менее, оба автора серьезно подчеркивали значение торговой и издательской деятельности И.Т. Лисенкова. Возможно, этим объясняется меньшее внимание мемуаристов к личности Н.Г. Овсянникова, поскольку тот был более «заурядным» торговцем.

Н.И. Свешников был букинистом и «ходебщиком» (торговцем книгами вразнос). Он происходил из семьи углических мещан, в столицу прибыл в 1852 г. и поступил «мальчиком» в свечную и меняльную лавку[25]. Вся жизнь мемуариста была пронизана пьянством, воровством, поиском места и денег, а также высылками «по этапу» (отправление на родину беспаспортных). Книжной торговлей Н.И. Свешников занялся не сразу, выбор занятия он объяснил своей любовью к чтению и книгам, а также кажущейся легкостью этого дела: «Кроме любви к чтению, мне нравилась и самая их [букинистов] торговля, в то время очень выгодная и свободная, и я страстно желал сделаться букинистом»[26]. До конца жизни книготорговец перебивался случайным заработком, объем его торговли был невелик. Тем не менее, его воспоминания свидетельствуют о хорошем знании книжного рынка и литературной образованности автора[27]. Н.И. Свешников был помощником в поиске редких книг для писателей, ученых и издателей. К его услугам обращались, например, А.А. Куник, гр. Д.А. Толстой, С.Н. Шубинский, А.С. Суворин, Н.С. Лесков[28]. Читателям исторических журналов он известен как автор бытописаний петербургского «дна», очерков по истории книжной торговли, а также как мемуарист[29]. Так что перед нами букинист, достаточно известный в литературных и издательских кругах, несмотря на скромные объемы его торговли. Учитывая узость букинистического рынка в Санкт-Петербурге второй половины XIX в., можно предположить, что прочие книготорговцы-мемуаристы знали его.

Что дают данные самих мемуаров? Н.Г. Овсянников и И.Т. Лисенков Н.И. Свешникова не упоминали. Это объяснимо: во-первых, их воспоминания создавались, когда Н.И. Свешников еще был молод и только начинал торговать книгами, во-вторых, крупные книготорговцы имели знакомства скорее среди владельцев крупных книжных магазинов, с букинистами могли быть знакомы лишь в лицо, не зная их имен, в-третьих, мемуаристы писали о книжной торговле «за пятидесятилетие до 1870 г.» или «в прошедшем времени» и давали справку о наиболее видных книготорговцах. Поэтому отсутствие имени Н.И. Свешникова на страницах их воспоминаний обоснованно.

Воспоминания Г.Ф. Курочкина посвящены описанию торговцев книжной линии Апраксина рынка до пожара 1862 г. Как известно, Н.И. Свешников на рынке в то время не торговал, поэтому персонажем воспоминаний он не стал. Однако Г.Ф. Курочкин несколько раз упомянул его фамилию, ссылаясь на него как на мемуариста. Автор чаще всего называл его «покойный Н.И. Свешников», цитировал его воспоминания и очерки, комментировал их, но о биографии и личности автора сведений не давал[30]. Значит, мемуарист был знаком с Н.И. Свешниковым и даже не счел нужным дать краткую справку о нем при упоминании его фамилии. Таким образом, имя Н.И. Свешникова в мемуарах встречается не так часто, но это не является свидетельством того, что их авторы не могли быть знакомы с ним.

О биографии Г.Ф. Курочкина известно гораздо меньше в сравнении с другими мемуаристами во многом из-за того, что он почти не уделил внимания описанию своего жизненного пути в воспоминаниях. Известно, что мемуарист был букинистом и, подобно Н.И. Свешникову, участвовал в литературной деятельности: в 1870-х гг. печатался в журналах под псевдонимом Сущевский (по названию его родной деревни Сущево под Ростовом). В 12 лет Г.Ф. Курочкин был отправлен в столицу, где состоял в учении в писчебумажной лавке И.Г. Воронина, а потом «мальчиком» и приказчиком в его книжной лавке, после открыл собственное дело – содержал небольшую книжную лавку на Апраксином рынке[31]. Сам книготорговец называл себя «мелкой сошкой»[32], однако, когда он описывал отдельные сюжеты из жизни книжников Апраксина рынка, то сам часто являлся действующим лицом в эпизоде. А это значит, что Г.Ф. Курочкин принадлежал к кругу рыночных книготорговцев, был там «своим» человеком.

Имя этого мемуариста реже всего встречается в текстах мемуаров. Н.Г. Овсянников и И.Т. Лисенков не упоминали его фамилии. Г.Ф. Курочкин не стал персонажем их мемуаров по тем же причинам, что и Н.И. Свешников. Зато последний один раз упомянул фамилию букиниста. Интересно, что Н.И. Свешников не рассказывал о книготорговом деле Г.Ф. Курочкина, а говорил о нем, как о человеке, знающем книготорговый мир: рассказывая о безнравственном поступке букиниста Волкова, автор заметил в примечании, что «Этот факт может подтвердить старик Курочкин, тоже бывший букинист»[33]. Это не является ссылкой на мемуары Г.Ф. Курочкина, поскольку в то время они еще не были написаны, а говорит о личном знакомстве двух букинистов. Тем не менее, Н.И. Свешников называл книготорговца стариком и бывшим букинистом, хотя известно, что он был старше автора всего на шесть лет. Однако это обстоятельство едва ли может опровергнуть предположение о хорошем знакомстве мемуаристов друг с другом.

Таким образом, рассмотрение личных взаимоотношений мемуаристов через свидетельства в тексте их воспоминаний позволило сделать следующие выводы. Во-первых, видна разница между мемуаристами по возрасту, социальному и профессиональному положению: Н.Г. Овсянников и И.Т. Лисенков принадлежали к одному, более старшему поколению, они были хорошо известны своим современникам, а книготорговое дело вели успешно и в продолжение долгого времени; Г.Ф. Курочкин и Н.И. Свешников – представители младшего поколения, менее известные как книготорговцы, зато получившие признание в литературной деятельности, оба были букинистами. Второй вывод – мемуаристы знали друг о друге, в некоторых случаях были лично знакомы. Это прослеживается по сообщениям в воспоминаниях. Отмечу тенденцию: каждый мемуарист знал своих предшественников, однако «старшие» мемуаристы не упоминали имен «младших». Все это может служить подтверждением наличия влияния одних мемуаров книготорговцев на другие. Однако, чтобы точно ответить на данный вопрос, надо проследить, какие цели ставили перед собой авторы при написании мемуаров и чем было продиктовано их решение заняться фиксацией своих воспоминаний.

Н.Г. Овсянников преследовал цель воссоздать историю петербургской книжной торговли до 1868 г. (то есть до момента, когда он сам оставил книготорговую деятельность). Мемуарист не говорил о своих намерениях открытым текстом, но можно уловить его настроение по замечаниям о желании наиболее точно предоставить сведения, создать целостный рассказ об истории книжной торговли в XIX в. Одним словом, Н.Г. Овсянников желал передать всю ту ценную информацию, которой он обладал (поскольку сам был книготорговцем) и которую еще помнил. В этом его намерении виден историк, и к своим мемуарам он относился как к отчасти исследовательскому труду. Об этом свидетельствует его призыв к читателям: «предоставляю другим дописать [курсив Н.Г. Овсянникова]очерк возникших с того времени [с 1868 г.] новых книгопродавческих фирм. Быть может, мой краткий опыт вызовет других деятелей, которые возьмут на себя труд, разработать этот вопрос»[34]. Итак, Н.Г. Овсянников рассчитывал, что его воспоминания повлияют на других книготорговцев и побудят их к продолжению его работы.

Во многом дополнением к мемуарам Н.Г. Овсянникова явились воспоминания И.Т. Лисенкова. О цели их создания автор не упомянул ни слова. Однако, исходя из содержания и даже самого названия мемуаров, можно заключить, что идеи автора перекликались с намерениями Н.Г. Овсянникова. И.Т. Лисенков ставил своей задачей описание биографий книготорговцев и издателей «в прошедшем времени», то есть не только современных автору, но и книготорговцев первой половины XIX в. Если сопоставлять персонажи мемуаров Н.Г. Овсянникова и И.Т. Лисенкова, то очевидно, что круг описываемых лиц у первого гораздо шире, второй же мемуарист останавливался только на нескольких из них. Это либо старейшие торговцы книгами (братья Сленины, В.А. Плавильщиков), либо получившие широкую известность за пределами книготорговых кругов (например, А.Ф. Смирдин)[35]. Интересно, что последним в этом ряду мемуарист описал самого себя, а истории собственного дела уделил наибольшее внимание. Возможно, автор преследовал цель показать значимость своей торговли и оставить свое имя в истории (это предположение подтверждается сведениями о заботе И.Т. Лисенкова по увековечению своего имени на надгробной плите, о чем речь шла выше). Интересные сведения содержатся в письме мемуариста от 30 октября 1879 г. книготорговцу И.И. Глазунову, который выступил издателем «Материалов для истории русской книжной торговли». Из текста письма видно, что изданием занимался И.Т. Лисенков, он же расположил свои воспоминания следующими после мемуаров Н.Г.Овсянникова. Подтверждается его желание прославиться, публикация воспоминаний для него «подарок, и во сне неожиданный, как говорится: не было ни гроша да вдруг алтын в печати, да еще и портрет в придачу»[36]. Однако это нисколько не опровергает предположение о влиянии мемуаров Н.Г. Овсянникова на создание воспоминаний И.Т. Лисенкова.

«Воспоминания пропащего человека» Н.И. Свешникова были для него своего рода исповедью, по меткому замечанию А.И. Рейтблата, работу над ними мемуарист считал «своим нравственным долгом»[37]. Поэтому главной целью книготорговца было описание своего жизненного пути, прежде всего эволюции своего мировоззрения, мыслей и чувств, а затем уже внешней канвы событий: книжной торговли, ночлежек, высылок по этапу и встреч. Почему Н.И. Свешников решился написать мемуары, которые, по его же собственным словам, было тяжело писать[38]? Во-первых, мемуаристом двигало желание высказаться, найти собеседника, подвести итоги своей жизни. Во-вторых, его воспоминания содержат нравоучительные нотки: он предупреждал молодых людей, которые намеривались заняться торговлей, в том, что не следует воровать и пить, быть чересчур доверчивым, а также опроверг представление провинциалов о столице, как о «золотом царстве, где люди не живут, а блаженствуют»[39]. Однако нельзя упускать из виду одно важное обстоятельство: Н.И. Свешников был книготорговцем и рассчитывал издать свои мемуары как можно скорее, чтобы получить за публикацию деньги, в которых он так нуждался. Подтверждение этому – его письма к издателям С.Н. Шубинскому и А.С. Суворину, в которых он предлагал им купить его воспоминания и постоянно просил выслать денег в долг[40]. Естественно, что в тексте воспоминаний Н.И. Свешников не раскрыл этого намерения, тем не менее, оно могло играть первостепенную роль. Поэтому вряд ли стоит обусловливать появление «Воспоминаний пропащего человека» влиянием на их автора мемуаров Н.Г. Овсянникова и И.Т. Лисенкова.

Иначе дело обстоит с очерком «Петербургские книгопродавцы-апраксинцы и букинисты», который я склонна относить к жанру мемуарной литературы. Во введении Н.И. Свешников четко обрисовал цель написания очерка: «описать торговлю книгами только в Апраксином и Александровском рынках, на ларях <…> и букинистов»[41]. Тут же он оговорил, что пишет исключительно по памяти: «а сообщать сведения из посторонних источников нахожу неуместным, так как нельзя всегда поручиться за верность чужого рассказа»[42]. И действительно, если посмотреть на круг лиц, описанных Н.И. Свешниковым, то становится понятным, что он продолжил мемуары Н.Г. Овсянникова и И.Т. Лисенкова: описана рыночная торговля и книготорговцы, содержавшие лавки вплоть до 1890-х гг., но оставившие свое дело к тому времени. Автор, как и Н.Г. Овсянников, отметил, что очерк не окончен, но, в отличие от него, за работу над продолжением хотел взяться сам[43] (этот замысел не был реализован). Еще одно подтверждение возможного влияния на мемуары Н.И. Свешникова его предшественников – упоминание и заимствование сведений из воспоминаний И.Т. Лисенкова, для издания которого мемуарист приводит точные выходные данные[44].

Все публикации мемуаров Г.Ф. Курочкина отрывочные, в опубликованных фрагментах нет высказываний автора о целях его работы над воспоминаниями. В силу ряда обстоятельств, с рукописью оригинала, хранящейся в Отделе рукописей Российской государственной библиотеки (ОР РГБ. Ф. 362. К. 7. Д. 6.)[45], я еще не ознакомилась. Анализ содержания опубликованных фрагментов подтверждает вывод М.Я. Батасовой: «Прочитав мемуары Н.И. Свешникова, он написал свои воспоминания <…>, которые во многом являются дополнениями к «Воспоминаниям пропащего человека»[46]. Действительно, мемуарист писал о букинистах, которых Н.И. Свешников обошел вниманием, либо только упомянул. Как уже было сказано, Г.Ф. Курочкин несколько раз анализировал данные очерка своего предшественника и даже ставил по сомнение достоверность отдельных его свидетельств. Так что данный случай – ярчайший пример влияния одного мемуариста на другого.

Итак, на создание воспоминаний всех мемуаристов (особенно Г.Ф. Курочкина) подтолкнул «мемуарный опыт» их предшественников. Подобное влияние сказывалось не только на самой идее создания произведения, но и на целях и сюжетах воспоминаний: мемуары всех авторов можно объединить в один труд с условным названием «История петербургской книготорговли и книготорговцев», где каждый мемуарист выступил автором одной части.

Подобное предположение не будет перечеркнуто различием в стиле авторов, поскольку все мемуарные тексты, кроме «Воспоминаний пропащего человека» Н.И. Свешникова, близки друг другу по форме и стилю.

Воспоминания Н.Г. Овсянникова по форме близки к очерку или статье в их современном понимании, поскольку материал в них расположен по разделам. В отличие от «классических» мемуаров, где в основе деления на главы лежит хронологический принцип (или сюжетный, но подчиненный временному), воспоминания Н.Г. Овсянникова разделены на две части, посвященные двум типам столичной книжной торговли: гостинодворской и рыночной. Внутри разделов присутствует введение, где мемуарист кратко указал особенности каждого типа торговли, далее он привел жизнеописания наиболее значительных, по собственному мнению, книготорговцев. При этом биография каждого из них выступает отдельной частью и отделяется заголовком – его фамилией именем. Однако есть и отличие данных мемуаров от очерка: Н.Г. Овсянников не резюмировал сказанное, его воспоминания обрываются вместе с биографией последнего персонажа. Это важная особенность, свидетельствующая о понимании мемуаристом ценности своих воспоминаний только как набора редких сведений. Поэтому логичнее будет сравнить мемуары Н.Г. Овсянникова со справочником, в котором удобно искать информацию по интересующей читателя персоналии. Стиль мемуариста также отвечает требованием справочника – информативность, точность и краткость.

Мемуары И.Т. Лисенкова выдержаны по форме и стилю в том же ключе, но их автор более лаконичен, чем Н.Г. Овсянников: отсутствует вступление и заключение, повествование сразу же начинается с очерка биографии братьев И. и Я. Слениных, за ним следуют жизнеописания еще шести книготорговцев, в том числе и самого автора, который говорил о себе от третьего лица. Каждому персонажу присвоен порядковый номер, что говорит о сходном с Н.Г. Овсянниковым подходом мемуариста к сведениям своих воспоминаний. Тем не менее, отдельные фрагменты мемуаров И.Т. Лисенкова, в которых речь идет об интересных эпизодах из жизни его персонажей, написаны более свободным стилем. Но это скорее яркие вкрапления в строгое и формализованное повествование автора.

Организация материала Н.И. Свешниковым в очерке «Петербургские книгопродавцы-апраксинцы и букинисты» напоминает построение мемуаров Н.Г. Овсянникова: во введении автор кратко очертил сюжеты очерка, которые нашли отражение в четырех главах. Как и у предыдущего мемуариста, они посвящены различным типам книжной торговли (в Апраксином рынке, букинистической, с ларей и в Александровском рынке). Сохранено Н.И. Свешниковым и описание по персоналиям внутри каждого раздела. Однако стиль мемуариста далек от языка Н.Г. Овсянникова и И.Т. Лисенкова, он выдает в авторе воспоминаний писателя- публициста. Произведение Н.И. Свешникова едва ли напоминает справочник, каждая глава представляет собой единое целое, рассказ изобилует массой интересных сюжетов из жизни книготорговцев, а прямая речь делает очерк более похожим на устный рассказ, нежели на письменный обзор. Такие особенности стиля мемуариста особенно ярко проявились в его «Воспоминаниях пропащего человека». Здесь мы имеем дело с мемуарами «классической» формы (деление на главы соответственно хронологии событий, последовательность описанных сюжетов продиктована памятью автора, свободный стиль повествования). Выделяются данные воспоминания и по набору описываемых сюжетов, не всегда стоит рассматривать их в одном ключе с мемуарами Н.Г. Овсянникова, И.Т. Лисенкова и Г.Ф. Курочкина. Поэтому, говоря о проблеме взаимовлияние мемуаров книготорговцев, из мемуарных произведений Н.И. Свешникова в первую очередь следует обращаться к его очерку.

Воспоминания Г.Ф. Курочкина во многом повторяют в своем оформлении мемуары других книготорговцев, автор не был оригинален в выборе способа подачи материала – книжный ряд Апраксина рынка он описывал по персоналиям. Из-за сравнительно малого объема его мемуаров деление на главы или разделы в них отсутствует, сказать же о наличии введения и заключения я не могу, поскольку во всех публикациях источника начало и конец опущены. Интересно, что в воспоминаниях Г.Ф. Курочкина отразились черты строгого стиля И.Т. Лисенкова (перечисление книготорговцев по порядковым номерам согласно расположению их лавок в книжном ряду рынка), в то же время для автора характерен живой, близкий к разговорному язык и, подобно Н.И. Свешникову, включение в повествование диалогов и бытовых сцен.

Итак, анализ формы и стиля мемуаров петербургских книготорговцев указывает на взаимовлияние авторов. Точнее, перед нами заимствование принципа расположения материала, впервые встречающегося в воспоминаниях Н.Г. Овсянникова и И.Т. Лисенкова, мемуаристами «второго поколения» - Н.И. Свешниковым и Г.Ф. Курочкиным. Вместе с тем налицо эволюция языка мемуаристов: от сухого, сжатого изложения фактов Н.Г. Овсянниковым и И.Т. Лисенковым к живому, близкому к художественной литературе стилю Н.И. Свешникова и Г.Ф. Курочкина. Дополняя данные выводы наблюдениями об издании мемуаров, личных отношениях авторов и целях, поставленных мемуаристами при создании своих воспоминаний, можно утверждать о возможности взаимовлияния мемуаров петербургских книготорговцев.

Библиография

[1] Овсянников Н.Г. Воспоминания старого книгопродавца о петербургской книжной торговле за пятидесятилетие до 1870 г. // Материалы для истории русской книжной торговли. СПб., 1879. С. 1-60; [Лисенков И.Т.] Ивана Тимофеевича Лисенкова воспоминания в прошедшем времени о книгопродавцах и авторах // Там же. С. 61-70.

[2] Минцлов С.Р. Обзор записок, дневников, воспоминаний, писем и путешествий, относящихся к истории России и напечатанных на русском языке. Новгород, 1912. Вып. II-III. С. 62.

[3] Лесков Н.С. Спиридоны-повороты // Русская мысль. 1889. № 8. С. 1-38.

[4] Свешников Н.И. Воспоминания пропащего человека // Исторический вестник. 1896. № 1. С. 142-171, № 2. С. 440-470, № 3. С. 844-863, № 4. С. 137-152, № 5. С. 521-543, № 6. С. 882-895, № 7. С. 84-102, № 8. С. 354-382.

[5] Свешников Н.И. Петербургские книгопродавцы-апраксинцы и букинисты // Там же. 1897. № 7. С. 81-98, № 8. С. 399-426.

[6] Свешников Н.И. Воспоминания пропащего человека: С приложением очерка Н.С. Лескова «Спиридоны-повороты» / Ред., предисловие и примеч. Л.Б. Модзалевского и С.П. Шестерикова. М.; Л., 1930.

[7] Курочкин Г. Воспоминания старого букиниста / Вступит. статья, подгот. текста и примеч. М. Батасовой // Альманах библиофила. М., 1980. Вып. IX. С. 249-260.

[8] Там же. С. 249-250.

[9] Овсянников Н.Г. Воспоминания старого книгопродавца… С. 36.

[10] Богданов А.И. Большой Гостиный двор в Петербурге. СПб., 2001. С. 176, 178, 186.

[11] Свешников Н.И. Петербургские книгопродавцы-апраксинцы и букинисты // Свешников Н.И. Воспоминания пропащего человека / Подгот. текста, сост., вступит. статья, коммент. А.И. Рейтблата. М., 1996. С. 177. Далее ссылки на это издание.

[12] Там же.

[13] [Лисенков И.Т.] Ивана Тимофеевича Лисенкова воспоминания… С. 65-66.

[14] Баренбаум И.Е., Костылева Н.А. Книжный Петербург-Ленинград. Л., 1986. С. 390.

[15] [Лисенков И.Т.] Ивана Тимофеевича Лисенкова воспоминания… С. 69.

[16] Богданов А.И. Большой Гостиный двор в Петербурге. С. 182.

[17] Там же. С. 184.

[18] [Лисенков И.Т.] Ивана Тимофеевича Лисенкова воспоминания… С. 69.

[19] Овсянников Н.Г. Воспоминания старого книгопродавца… С. 22.

[20] Свешников Н.И. Петербургские книгопродавцы-апраксинцы и букинисты. С. 177.

[21] Там же. С. 196.

[22] Там же. С. 196-199.

[23] Там же. С. 197.

[24] Подобные оценки личности И.Т. Лисенкова впоследствии нашли отражение в современной историографии. Например, см.: Богданов А.И. Большой Гостиный двор в Петербурге. С. 182.

[25] Свешников Н.И. Воспоминания пропащего человека. С. 14, 22, 27.

[26] Там же. С. 53.

[27] Рейтблат А.И. Н.И. Свешников – книготорговец, мемуарист, пьяница // Свешников Н.И. Воспоминания пропащего человека. С. 10.

[28] Н.И. Свешников: [Некролог] // Исторический вестник. 1899. № 9. С. 1056.

[29] Об опубликованных при жизни Н.И. Свешникова воспоминаниях и очерках см. выше.

[30] Курочкин Г.Ф. Книжный ряд // Свешников Н.И. Воспоминания пропащего человека. С. 265, 269, 270.

[31] Батасова М.Я. [Вступительная статья] // Курочкин Г. Воспоминания старого букиниста. С. 249.

[32] Курочкин Г.Ф. Книжный ряд. С. 270.

[33] Свешников Н.И. Петербургские книгопродавцы-апраксинцы и букинисты. С. 203.

[34] Овсянников Н.Г. Воспоминания старого книгопродавца… С. 9.

[35] [Лисенков И.Т.] Ивана Тимофеевича Лисенкова воспоминания… С. 61-63.

[36] Опубл. в статье: Рогачевский А.Б. Между нами, книгопродавцами… (Письма И.Т. Лисенкова И.И. Глазунову и Я.А. Исакову) // Книжное дело в России во второй половине XIX – начале XX века: Сб. научных трудов. СПб., 1994. Вып. 7. С. 48-49.

[37] Рейтблат А.И. Н.И. Свешников – книготорговец, мемуарист, пьяница. С. 6.

[38] [Свешников Н.И.] Письмо С.Н. Шубинскому 22 июня 1890 г. // ОР РНБ. Ф. 874 (Архив С.Н. Шубинского). Оп. 1. Д. 47. Л. 122 об.

[39] Свешников Н.И. Воспоминания пропащего человека. С. 23.

[40] [Свешников Н.И.] Письма С.Н. Шубинскому, А.С. Суворину и А.Н. Пыпину. // ОР РНБ. Ф. 874. Оп. 1. Д. 47. Л. 123; Д. 53. Л. 39; Д. 59. Л. 37; Д. 66. Л. 188; Ф. 621 (Пыпин А.Н.). Д. 756. Л. 1об.-2.

[41] Свешников Н.И. Петербургские книгопродавцы-апраксинцы и букинисты. С. 177.

[42] Там же.

[43] Там же. С. 212.

[44] Там же. С. 196.

[45] [Рейтблат А.И.] Комментарии // Свешников Н.И. Воспоминания пропащего человека. С. 305.

[46] Батасова М.Я. [Вступительная статья]. С. 249.

• Переломные точки русской истории