Жилин А.И.

В течение последнего времени все большее внимание в дискуссиях по аспектам исторических исследований привлекают концепции синергетики и тесно связанной с ней теории хаоса. Появление основных концепций синергетики ассоциируется во многом с научным творчеством Ильи Пригожина, лауреата Нобелевской премии в области химической физики, известного бельгийского ученого русского происхождения. Изучая физику неравновесных систем, И.Пригожин открыл новые эффекты, которые лаконично отражены в названии известной книги "Порядок из хаоса" [5]Синергетику часто называют наукой о сложном, учением о самоорганизации, об универсальных закономерностях эволюции сложных динамических систем, претерпевающих резкие изменения состояний в периоды нестабильности.

Эволюционно-синергетическая парадигма выдвигается на передний план современной науки.[12;8] В соответствии с этой парадигмой, развитие понимается как последовательность длительных периодов, соответствующих стабильным состояниям системы, которые прерываются короткими периодами хаотического поведения ("бифуркациями"), после чего происходит переход к следующему устойчивому состоянию ("аттрактору"), выбор которого определяется, как правило, флуктуациями в точке бифуркации (бифуркация, аттрактор – термины из теории нелинейных дифференциальных уравнений).

Широкое распространение концепций синергетики как общенаучной парадигмы конца ХХ века поставило вопрос не просто о расширении категориального аппарата социально-гуманитарных дисциплин, а и об использовании достаточно универсальных математических моделей, разработанных в рамках теории нелинейных динамических систем и математической теории хаоса, тесно связанных с концепциями синергетики. Синергетика исходит из того, что линейный характер развития процессов и равновесные состояния отнюдь не являются доминирующими в реальности; большего внимания исследователей заслуживает непредсказуемость поведения изучаемых систем в периоды их неустойчивого развития, в точках бифуркации, в которых малые случайные флуктуации могут оказать сильные воздействия на траекторию процесса (в то время как в условиях "равновесия", обычно рассматриваемых традиционной наукой, большие флуктуации мало влияют на ход процесса). Возникающий вблизи точки бифуркации "хаос" не означает, что порядок исчезает; он означает, что динамика процесса становится внутренне (а не в силу внешних причин) непредсказуемой. Центральный вопрос, который обсуждается историками в этой связи - влияние случайностей, которые принципиально невозможно предугадать и прогнозировать, на общий характер развития изучаемого процесса. С этим вопросом связаны и новые подходы к изучению альтернатив общественного развития, возникающих в точках бифуркации.

 Исследователи утверждают, что "недостаточность незначительных поводов" самих по себе для масштабных исторических процессов и достаточность для этих процессов "созревших условий" убедительно доказывают, что незначительные события не могут быть причиной альтернатив масштабным историческим процессам".[1;18] Это утверждение легко опровергается с помощью большого числа примеров из истории. При наличии нескольких возможных вариантов развития выбор между ними в "моменты роковые" может происходить в силу "незначительных событий" и даже случайностей.

Другие, наоборот, считают, что действия людей (особенно групповые) могут быть хаотичными, т.е. результаты их могут оказаться далекими от задуманных. "Историки прекрасно отдают себе отчет в том, что из "малых" причин могут вытекать "большие" последствия, о чем говорят многочисленные примеры.[8;90] Но всегда ли так бывает? Существуют ли определенные состояния, ситуации, в которых малые (часто случайные) воздействия на изучаемую социальную систему (а мы все-таки считаем общество системой, к исследованию которой применим системный подход, имеющий общенаучный характер) могут привести к серьезным изменениям системных свойств? А ведь именно эти вопросы рассматриваются синергетикой, одним из эффективных инструментов которой является математическая теория хаоса.

Историческое развитие представляется как течение, направляемое к основным, узловым пунктам необходимостью, после чего в таком пункте, являющимся одновременно "точкой развилки" (бифуркации), начинается роль случая, направляющего процесс по новому пути до следующей развилки. Историческое развитие в конечном счете не является хаотичным, поскольку в основе в нем действует "необходимость", которая в основных, узловых пунктах, под влиянием "случая" направлена на реализацию необходимости.[8;98] Но именно об этом и говорит теория хаоса! Роль случая резко возрастает в точках бифуркации, именно вблизи этих точек малые воздействия могут вызвать крупные последствия.

Для подтверждения нашей гипотезы приведем исторические примеры. Вспомним страницы покорения Казани в середине XVI века.[10;142] 9 марта 1552 года утром наместник князь С.И.Микулинский выехал из Свияжска в Казань для управления краем согласно договоренности. Вместе с ним выехали воеводы, двигался военный отряд. Из Казани к наместнику постоянно скакали русские гонцы с донесениями. В городе все было спокойно. Когда наместник приехал на Бежбалду ( деревня, расположенная на месте Адмиралтейской слободы ), трое из сопровождавших его казанцев- князь Ислам, князь Кебек и мурза Алике Нарыков попросили у него разрешение ехать вперед. Разрешение было дано, и они уехали в город.

Приехав в Казань, Ислам, Кебек и А.Нарыков заперли крепостные ворота и распространили ложный слух, будто русские намерены устроить резню и перебить всех казанцев. Этот слух произвел смущение среди казанцев, и многие стали вооружаться. Между тем, воеводы и русский отряд медленно приближались к Казани, двигаясь по открытой равнине, отделявшей Бежболду от столицы. Наместник подъехал к Казани. Бояре подъехали к крепости, к Царевым ( Ханским ) воротам. Ворота были заперты.

Русские неоднократно пытались начинать переговоры, но не добились никаких результатов. Видя безнадежность своего предприятия, князь С.И.Микулинский решил возвратиться в Свияжск. Русским не оставалось делать ничего другого - брать крепость силой они не могли, и нареченный наместник с немалым конфузом вернулся обратно, однако на прощанье русские ни посада не сожгли, никого не убили и не разграбили.

Проект унии рухнул. Присоединить Казанское ханство к русскому государству добровольно, мирным путем, русским не удалось. Казанцы в последний момент не пожелали покончить со своей независимостью, и свобода была спасена. Этот порыв не мог изменить соотношения сил между обоими государствами, и, как впоследствии оказалось, лишь отсрочил, но не предотвратил падения казанского ханства. То, что не смогло произойти добровольно, через 7 месяцев совершилось насильственно, но последствия новой войны были ужасны, и судьба казанского народа оказалась несравненно более тяжкой. Уния не состоялась, и казанцам пришлось заплатить за это страшной ценой.

В тот день, когда казанцам предстояло расстаться навеки со своей независимостью, среди них царило, несомненно, крайне тяжелое, подавленное настроение. То спокойствие, о котором говорили русские донесения, было насыщенно мрачною жутью и не предвещало ничего хорошего. И в этот самый момент нашлись безумные смельчаки, которые ощутили в себе силы, чтобы бросить в народ горячий призыв к спасению, и народ мгновенно воспламенился, увидев неожиданный выход из безнадежного положения.

Переворот был произведен с поразительным хладнокровием. С суровой решимостью три смельчака испросили позволения ехать вперед, ничем не возбудили подозрения, доскакали до города и в течение нескольких минут, пока иностранный наместник приближался по двухверстной равнине, лежавшей между городом и Бежбалдой, они успели захлопнуть ворота, ворваться в город, возбудить народ, и никто не догадался арестовать этих безумцев. Русские растерялись от неожиданности. Бояре, слишком уверенные в том, что через несколько минут русский наместник вступит хозяином в ханский дворец, оказались совершенно сбитыми с толку и не сумели ничего предпринять.

Герои переворота были обязаны своей удачей многим причинам – своей решимости и искренности порыва, самонадеянности русских и их растерянности, но больше всего, конечно, тому, что они угадали народное настроение и сумели воспламенить упавших духом казанцев. Тот момент, когда сердца дрогнули и вспыхнули любовью к отчизне, воля же была достаточно крепкою, чтобы сдержать громадный порыв и чтобы в иностранного наместника, стоявшего перед воротами, не было сделано ни единого выстрела – поистине является одним из величайших моментов казанской истории. Как бы велики ни были упреки казанцев в недостатке патриотизма, и в том, что общественные группы в ожесточенной борьбе за свои интересы оказались неспособными возвыситься до сознания общегосударственной пользы, одного этого момента достаточно для того, чтобы оправдать казанский народ и снять с него упрек в отсутствии национального чувства. Казанцы могли справедливо гордиться геройским подвигом этих людей, спасших независимость своей родины.

Состязание упорной решимости и ликующей самоуверенности, происходившее между казанцами и русскими пред запертыми крепостными воротами, окончились в пользу решимости. Никто не пытался сломить оружием горсть храбрецов, и наместник не отдал приказа идти на приступ. Борьба решилась без пролития крови, и самонадеянность русских разбилась о моральную стойкость казанцев. Это была огромная моральная победа казанцев над русскими, но изумленные и разочарованные русские воеводы нашли в себе достаточно благоразумия, чтобы отступить, не причинивши бесполезного вреда беззащитным казанцам, жившим в посаде.

Добровольное подчинение казанцев России не состоялось, и попытка казанских князей войти в соглашение с иностранцами неожиданно провалилась, а сами князья оказались у русских в тюрьме. На смену унывавшего и малодушного, не отличавшегося благоразумием правительства Худай-Кула, в Казани было образовано новое правительство, полное пламенного патриотизма и энергично выхватившее из рук иностранцев инициативу. Во главе правительства стал князь Чапкун Отучев. Своей задачей оно поставило спасение независимости и национальную оборону.

Правительство Чапкуна Отучева решило перейти к наступательным действиям, с целью выгнать русских с горной стороны, из пределов Казанского ханства. Сначала казанцы потерпели неудачу – отряд князя Шах-Чуры и мурзы Шамая был разбит, и предводители его, попавшие в плен, были русскими казнены, но затем вся горная сторона отложилась от русских, и только Свияжск остался у них в руках.

Общее положение и реальное соотношение сил изменилось в пользу казанцев, так как на место прежних и слабых правительств теперь заступило активное правительство Чапкуна. Приходилось снова начинать блокаду речных путей, и так как нельзя уже было надеяться на добровольное присоединение казанского ханства к России, правительство стало готовиться к серьезной войне, которая победно закончилась в октябре 1552 года.[10;146]

Приведем другой пример. Начало XVII века.[7;190] Смутное время… История второго ополчения в эпоху русской Смуты начала 17 века представляется явлением   исключительным как в русской, так и мировой истории. Ополчение собралось на восьмой год Смуты в стране, дотла разоренной и обессиленной бесконечной гражданской распрей, в тот момент, когда, казалось, уже невозможно было найти никакой объединяющей идеи. И именно тогда, когда среди национальной элиты не осталось ни одного авторитетного лица, когда не только отдельные личности, но целые слои общества показали свою неспособность овладеть, начинается движение снизу – города и земства пересылаются и договариваются между собой; не бояре, дворяне или казаки, а простые посадские люди берутся за спасение Отечества. «Черная кость», нижегородский купец Кузьма Минин вдруг оказывается в центре событий. Именно он, вслед за патриархом Гермогеном, высказывает простую и понятную каждому русскому идею о спасении веры и православных святынь. И вокруг этой идеи начинаются кристаллизоваться все патриотические силы. В разоренной стране он находит деньги, оружие, провиант и таким образом подводит под все предприятие прочной экономической фундамент.

А когда ополчение уже формируется и возникает нужда в военном вожде, на кого обращается взор земских людей? На князя Пожарского! – представителя захудалого и небогатого рода, никогда не игравшего в русской истории значительной роли. Почему же такое предпочтение? Быть может, Пожарский был отмечен какими-нибудь личными достоинствами? Да, отмечен - правда, всего одним, но немаловажным – он был честный служака, никогда не кривил душой и всегда был верен долгу. Во всем остальном он совершенно ординарная личность - не трибун, не блещет способностями и даже полководец довольно посредственный. И все же земские люди не ошиблись в своем выборе – Пожарский, подобно Минину, не гнушаясь каждодневной черновой работы, стал служить земскому ополчению так же верно и честно, как прежде служил Годунову, Дмитрию или Шуйскому. Несмотря на полученную им диктаторскую власть, в его поступках нет никакой личной интриги, никакого выпячивания своего «я», никакого стремления тем или иным способом закрепить свое исключительное положение. Эта скромность, быть может, и есть самая поразительная черта в вождях второго ополчения.

А теперь подробнее о Минине и Пожарском. Отец Кузьмы Минина считался состоятельным человеком – имел за Волгой три деревни с 14 десятинами пахотной земли и 7 десятинами строевого леса. Кроме того, хороший доход давал ему соляной промысел. Никаких достоверных сведений о детстве и юности Минина до нас не дошло. В зрелые годы он владел лавкой на нижегородском торгу, «животинной бойницей» под стенами кремля и слыл богатым и почитаемым горожанином. В 1611 г., в самый разгар Смутного времени, нижегородцы избрали его земским старостой. Сообщают, что незадолго до выборов Минину явился во сне чудотворец Сергий Радонежский и повелел собирать казну для войска, чтобы идти на очищение Московского государства. Сделавшись старостой, Минин сразу стал вести с горожанами разговоры о необходимости объединяться, копить средства и силы для освобождения Отечества. От природы у него был дар красноречия, и он нашел среди сограждан немало сторонников. Собрав нижегородцев в Спасо - Преображенском соборе, Минин горячо убеждал их не оставаться в стороне от тягот России. «Буде нам похотеть помочи Московскому государству, - говорил он, - ино не пожалети животов своих; да не токмо животов своих, ино не пожалеть и дворы свои продавать, и жен и детей закладывать; и бити челом, кто бы вступился за истинную православную веру и был бы у нас начальником». Нижегородцы, тронутые его словами, тут же всенародно приговорили начать сбор средств на ополчение. Первым внес свою долю Минин, по словам летописца, «мало, что себе в дому своем оставив». Его примеру последовали другие. Минину поручили ведать сбором добровольных пожертвований – не только с горожан, но и со всего уезда, с монастырей и монастырских вотчин. Когда оказалось, что многие не спешат расстаться со своим имуществом, нижегородцы дали своему старосте полномочия облагать жителей любыми податями вплоть до изъятия имущества. Минин велел брать по пятой части от всего имущества. Большую помощь оказали ему богатые купцы и предприниматели. Одни Строгановы прислали на нужды ополчения 5000 рублей – огромную по тем временам сумму. На собранные деньги нижегородцы стали нанимать охочих служилых людей, обещая им «корм и казну на подмогу давати». Подумали они и о воеводе. Перебрав множество имен, горожане остановили свой выбор на герое московского восстания князе Пожарском. С тех пор у ополчения стало два вождя, и в народном восприятии имена Минина и Пожарского слились в одно нерасторжимое целое. Благодаря их решительным действиям и полному согласию между собой Нижний вскоре стал центром патриотических сил всей России. Пожарский и Минин добивались, чтобы ополчение превратилось в хорошо вооруженное и сильное войско. В кузницах днем и ночью пылал в горнах огонь – бронники ковали булат, кольчужные кольца, пластины для доспехов, зерцала, наконечники копий и рогатин, в ямах отливали орудия. Кузьма Минин с немалым трудом закупал для кузниц древесный уголь, кричное железо, медь и олово. В феврале 1612 г. был образован «Совет всея земли». Положение его было не простым. Чтобы победить, надо было собрать средства для продолжения войны. Это дело оказалось трудным и неблагодарным. Войску требовалось много: оружие и боевые припасы, кони и продовольствие – это должно было поступать непрерывно и во все возрастающих количествах. Наладить такое снабжение мог только очень предприимчивый, расторопный и волевой человек, обладающий организаторским талантом и красноречием. Однако там, где увещевания не помогали, Минин не останавливался и перед жесткими мерами. Так, например, когда богатые ярославские купцы Никитников, Лыткин и Светешников отказались вносить установленную для них сумму денег, Минин приказал взять их под стражу, а все имущество изъять в пользу ополчения. Видя такую суровость и опасаясь еще худшего, купцы поспешили внести установленные деньги. Благодаря усилиям Минина служилые люди в народном ополчении не только не испытывали ни в чем недостатка, но и получали высокое по тем временам денежное жалование – в среднем около 25 рублей на человека. Для разрешения текущих дел при ополчении возникли один за другим Разрядный, Поместный, Монастырский и другие приказы. Пришла пора решительных действий. 22 октября осаждавшие захватили Китай-город, а через три дня истощенный голодом гарнизон Кремля сдался. Деяния Минина и Пожарского не были забыты царем. Пожарский получил чин боярина, а Минин стал думным дворянином; государь пожаловал ему во владение большую вотчину – село Богородское в Нижегородском уезде с окрестными деревнями. Вплоть до самой смерти Минин пользовался большим доверием Михаила. В 1615 г., отъезжая на богомолье царь оставил за себя пятерых наместников и Минина в их числе. В 1615 г. по поручению Михаила Минин ездил для следствия в Казань. Возвращаясь в 1616 г. назад, он неожиданно заболел и умер по дороге.

Князь Пожарский намного пережил своего соратника, находясь на службе почти до самого конца Михаилова царствования. Он участвовал еще во многих сражениях, но уже никогда не имел того значения, что в дни Второго ополчения. По окончании Смуты Пожарский некоторое время ведал Ямским приказом, сидел в Разбойном, был воеводою в Новгороде, потом опять был переведен в Москву в Поместный приказ. Уже на склоне лет он руководил строительством новых укреплений вокруг Москвы, а потом возглавлял Судный приказ.

Минин и Пожарский собрали ратных людей, освободили от поляков столицу, созвали Земский собор, положивший конец Смуте, дали взрасти новой государственности и, сделав свое дело, отступили в сторону, отдав власть другим. Конечно, они получили награды, но не слишком большие. Им даровали чины и звания, но не очень высокие. Они скромно стушевались в толпе знатных бояр и князей, явившихся вокруг нового царя и окруживших его плотным кольцом. Ничем особым современники не воздали Минину и Пожарскому, да, наверно, и не могли воздать. Но тем большей была их посмертная слава у последующих поколений, для которых сами имена их стали символом скромного, неброского, самоотверженного патриотизма, такого патриотизма, который в России всегда умели ценить и отличать.

Таким образом, подводя итог вышесказанному, можно сделать вывод: главное отличие нового подхода от классических заключается в том, что в рамках традиционной науки царствовали принципы детерминизма, а случайность считалась второстепенным, не оставляющим следа фактором в общем потоке событий. Синергетический подход дает представление о сложности изучаемых в природе и обществе процессов. Однако, трудно ожидать, что он может быть в ближайшее время реализован при создании трудов по истории. Но это не избавляет историков от необходимости создавать правдивые исторические полотна.

Список использованной литературы

Бородкин Л.И. Бифуркации в процессах эволюции природы и общества: общее и особенное в оценке И.Пригожина // Информационный бюллетень Ассоциации "История и компьютер". №29, июнь 2002; Андреев А.Ю. "Клио на распутье": развитие новых методолгических подходов к изучению исторического процесса в трудах Ю.М.Лотмана // Информационный бюллетень Ассоциации "История и компьютер". №20, февраль 1997.

1. Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая степь. – М.: Мысль, 1989. – 764с.
2. Костомаров Н.И. Смутное время Московского государства в начале XVII столетия. Исторические монографии и исследования. М.: «Чарли», 1994. – 800с.
3. Мифтахов З.З. Мухамадеева Д.Ш. История Татарстана и татарского народа. – Казань. 1995.
4. Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. М., 1986. См. также Пригожин И. Конец определенности. Время, хаос и новые законы природы. Ижевск, 1999.
5. Радзинский Э.С. Кровь и призраки русской Смуты. – М.: Издательство «ВАГРИУС», 1999. – 366с.
6. Рыжов К.В. 100 Великих россиян. – М.: Вече, 2000. – 656с
7. Топольский Е. Дискуссии о применении теории хаоса к истории // Исторические записки. 2(120) / Ред. Г.Н.Севостьянов. М., 1999.
8. Хузин Ф.Ш. Средневековая Казань. – Казань: Татарское книжное издательство, 2004. – 76с.
9. Худяков М.Г. Очерки по истории Казанского ханства (репринтное воспроизведение 1923 года). Казань, 1991.
10. Татары. – М.: Наука. – 583с.
11.  См., напр.: Концепции современного естествознания. Ред. В.Н.Лавриненко, В.П.Ратников. М., 1977.

• Переломные точки русской истории