Чернышев В.Я.

На протяжении столетий древнерусский город Муром играл важную роль в истории Русского государства. Являясь пограничным форпостом на восточных рубежах страны, он был свидетелем многих исторических событий. К сожалению, летописи и исторические источники крайне скудно освещают раннюю историю города. И здесь на помощь исследователям приходит сравнительный анализ археологических данных и исторических свидетельств, проливающих свет на многие вопросы, требующие вдумчивого, углубленного осмысления.

К числу таких малоизученных вопросов относится процесс градообразования Мурома. Как шло формирование городской среды Мурома, что за этим стояло, каким образом местное угро-финское население было ассимилировано славянами, насколько безболезненным был этот процесс? Попытаемся ответить на эти и другие вопросы.

В летописях первое упоминание Мурома зафиксировано под 862 г.: «И прия власть Рюрик, и раздая мужем своим грады … а перьвии насельници в Новегороде словене, в Полотьски кривичи, в Ростове меря, в Беле-озере весь, в Муроме мурома; и теми всеми обладаше Рюрик».[1]

Находясь на полноводной реке Оке, одной из основной транспортной артерии древнерусского государства, Муром с самого начала своего основания играл первостепенную роль в торгово-экономической жизни нашей страны, представляя интересы древней Руси в торговле с такими странами и государствами юго-востока и средней Азии, как Волжская Болгария, Персия и др. Являясь центром ремесла и торговли, Муром и его округа дали мощный толчок развитию Залесской Руси. Между тем, мы недостаточно ясно представляем, когда и каким образом из разрозненных угро-финских селищ, находящихся с незапамятных времен на территории города, образовался Муром.

И здесь на помощь исследователям приходит уникальный источник – «Повесть о водворении христианства в Муроме»,[2] содержащий ценные сведения о той далекой эпохе. Несмотря на свое позднее происхождение («Повесть… » была записана в XVI в.) и полулегендарный характер повествования, присущий для церковной литературы в целом, в ней сохранилось немало реальных исторических фактов, требующих тщательного и детального осмысления.

Напомним вкратце основную канву исторических событий, изложенных в «Повести…». Легендарный князь Константин (церковное предание считает его сыном Черниговского князя Святослава Ярославича, внуком Ярослава Мудрого) выпросил у отца себе в удел город Муром, желаю обратить его жителей в христианство. Для выполнения этой миссии с князем отравилась его семья, дружина, духовенство и ближнее окружение. Согласно «Повести…», муромские язычники не пожелали принять крещение и убили Михаила – младшего сына князя Константина, направленного в город для изъявления воли князя. Тело Михаила было выброшено за пределы города. По традиции, бережно передаваемой из поколения в поколение, известно, что в конце XI в. (время описываемых событий) западная граница города простиралась до верховий современного Успенского оврага, откуда начиналась дорога в западные рубежи Русской земли.

Придя в Муром, князь Константин остановился в непосредственной близости от городской территории (муромского кремля), основав (или укрепив уже существовавшее) «Старое вышнее городище». Именно там князь повелел поставить дворец, деревянный храм и устроить свою резиденцию.

Упоминание о «Старом высшем городище» чрезвычайно важно для верного понимания распределения внутренних сил и образования раннесредневекового Мурома как градообразующего начала. Но здесь тоже возникает немало вопросов. Во-первых, долгое время советские историки и местные краеведы, не доверяя «Повести…», крайне скептически относились к самому факту существования «Старого вышнего городища», считая его вымыслом церковников. Во-вторых, уместно задать вопрос: почему новый князь, имя военную силу, не занял оплот муромцев – деревянный кремль, а поселился и основал свою резиденцию неподалеку? Если бы князь Константин не был уверен в своих силах, он вряд ли остался бы во враждебном ему городе, и покинул бы его пределы. Напомним, именно так поступил первый муромский князь Глеб, сын великого князя Владимира, крестившего Русь («И егда приде святый Глеб ко граду Мурому, и еще тогда невернии быша людие и жестоцы, и не прияша его к себе на княжение, и не крестишася, но сопротивляхуся ему. Он же оттъеха от града 12 поприщ на реку Ишню и тамо пребываше до преставления святаго отца его...», т.е. до 1015 г. – В.Ч.[3]). В начале XI в., т.е. полтора века спустя после упоминания Мурома как населенного пункта, подчиненного Рюрику, жители города по-прежнему обладали большой автономией, и были вправе сами выбирать себе князя.

Не следует забывать, что в «Повести о водворении христианства в Муроме» существенно смещен акцент развития исторических событий. По вполне понятным причинам, упор в ней делается на церковную, а не на социально-экономическую историю города. Для автора «Повести… » главное было показать религиозную составляющую конфликта: муромцы-язычники отказываются от добровольного принятия христианства. Для него все муромцы выступают в одной ипостаси, он не делит их по этническому принципу на славян и представителей местной автохтонной угро-финской народности. А между тем, разобравшись в этом вопросе, можно понять, что представлял собой Муром и его население в важный и ключевой момент истории – образование единого городского поселения нового типа.

Чтобы сделать правильные выводы, нам необходимо перенестись назад и осветить вопрос время появления первых славян на территории Мурома и его близлежащей округи. Как убедительно доказал археолог В.В. Седов, к началу XI в. муромские могильники постепенно прекратили свое функционирование, процесс славянизации местного населения вступил в свою завершающую стадию.[4] Это не противоречит и летописным данным, поскольку угро-финское племя мурома не участвует в исторических события Х в. и следующих столетий. Есть все основания говорить о том, что со 2-й половины Х в. территория Мурома из разрозненных поселков превращается в древнерусское поселение, центр ремесла и торговли, с типичной городской застройкой и хорошо продуманной культовой инфраструктурой.

В этническом плане на рубеже X-XI вв. среди населения Мурома уже не наблюдалось доминирующего господства угро-финской народности. Однако и говорить о преобладании славян тоже было бы преждевременно. По нашему мнению, это был период, когда имело место некое «равновесие сил», при котором весьма активно формировалась новая городская микротопонимика. В то время на территории города доживали свой век последние угро-финские селища и могильники (Пятницкое, Николо-Набережное, Кожевники), хорошо известные по археологическим данным.[5] Именно в эти годы на них отчетливо фиксируются и следы пребывания славян.

Анализируя археологические данные, можно выделить два важных центра концентрации муромцев-славян на территории древнейшей части современного города. Первый – так называемая «Богатырева гора» – местность, расположенная к югу от городского кремля, выше по течению Оки. Это место было известно как культовое, т.к. именно там вплоть до середины XIX в. находились древние курганы, в которых пришедшие на муромскую землю славяне-язычники хоронили своих усопших. К сожалению, курганы были срыты без должного изучения их содержимого. Но факт остается фактом: наличие большой курганной группы славян в самом центре угро-финской среды свидетельствует о том, что к началу XI в. социальный статус славян стал очень высок.

Наибольший интерес представляет территория муромского кремля, расположенного в центральной части города. По данным археологических раскопок 1982-1987 гг. напластования дорусского (муромского) поселения в этой части города не выявлены.[6] Однако с 10 в. здесь фиксируются деревянные мостовые и остатки деревянных построек, носящие следы усадебной застройки. Раскоп, заложенный в 1998 г. в восточной части кремлевской горы, дал неожиданный результат: самый ранний горизонт, относящийся к Х – нач. XI вв. был представлен исключительно лепной муромской керамикой.[7] Выше лежали слои, типичные для древнерусской эпохи.

Сопоставляя данные раскопок 1982-1987 гг. и 1998 г. приходим к выводу: пришедшие на муромскую землю славяне-язычники совершенно свободно селились среди местного населения, оказывая на последних весомое культурное и социально-экономическое влияние, вылившееся в конечном результате в полную ассимиляцию племени муромы. К XI в., т.е. событиям, описанным в «Повести о водворении христианства в Муроме», территория муромского кремля уже находилась если не под полным контролем славян-язычников, то, во всяком случае, была успешно освоена и заселена последними. В пользу этого свидетельствует достоверный факт нахождения на территории муромского кремля языческого капища, обнаруженного в 1873 г.[8] По свидетельству современников, оно состояло из пяти глиняных уpн, в которых находилась зола, кости и металлические части неизвестных предметов.

События, изложенные в «Повести…» следует рассматривать как противостояние славян, исповедующих языческую религию и славян-христиан, пришедших установить социально-экономический контроль над важными и значимыми землями муромской округи. И пусть нас не удивляет, что процесс христианизации муромской земли начался так поздно – во второй половине XI в., ведь только в 1054 г. по завещанию великого киевского князя Ярослава Мудрого его сын Святослав получил «… Чернигов и всю страну въсточную и до Мурома». Таким образом, на далекой восточной окраине древнерусского государства язычество имело немало приверженцев из славян.

Именно по этой причине, придя в Муром, князь Константин Святославич встретил упорное сопротивление со стороны старой знати, успевшей к тому времени пустить на муромщине глубокие корни. По всей видимости, местная знать боялась лишиться своего привилегированного положения и не желала отдать богатый город в руки нового князя. То, что Муром был состоятельным, свидетельствует тот факт, что в 1868 г. на территории кремля обнаружили клал восточных монет, общим весом в два пуда 38 фунтов (более 32 кг.).[9] Несомненно, городские старейшины, среди которых далеко не последнюю роль играли и пришлые славяне-язычники, контролировали транзитную окскую торговлю, способствовавшую их обогащению. Если наши рассуждения верны, то конфликт за правом обладания городом был неизбежен. Однако по понятным соображениям неизвестный церковный автор «Повести о водворении христианства в Муроме» придал открытому экономическому противостоянию благочестивый религиозный характер. С его легкой руки христианский князь Константин представлен незлобивым и добрым пастырем. Путем личного примера, смирением и кротостью вновь прибывший князь пытается смягчить жесткосердных и строптивых муромцев, склонить их на свою сторону.

Проводя свою политику, князь Константин Святославич строит новую резиденцию – «Старое вышнее городище». Само понятие «Старое» говорит о том, что поселение в этом месте существовало задолго до прихода князя. Место было выбрано не случайно. С военно-стратегической точки зрения оно идеально подходило для длительного нахождения во враждебном стане. С севера «Старое вышнее городище» защищал глубокий Успенский овраг, прекрасно сохранившийся доныне. Спереди, с южной стороны, проходил Николо-Зарядный овраг, частично засыпанный в его верховьях во второй половине XIX в. С запада, между Успенским и Николо-Зарядным оврагом был насыпан вал, остатки которого читаются у основания современного Троицкого монастыря. Остатки этого вала документально зафиксировал археолог В.П. Глазов в начале 1990-х гг., проводя шурфовку в подлете колокольни Троицкой монастыря. Было установлено, что монастырская колокольня XVII в. стоит на насыпном домонгольском валу, содержащем фрагменты древней керамики. С восточной стороны «Старое вышнее городище» выглядело наиболее уязвимым. Но не исключено, что в древности там проходило ответвление Николо-Зарядного оврага, которое вполне могло быть усиленно искусственным укреплением.

То, что городище было «старым» говорит тот факт, что поблизости находилось два грунтовых могильника, принадлежавших племени мурома (они датируются VII-XI вв.) и Николо-Набережное селище VIII – нач. Х вв.[10] Городище находилось на приподнятом плато, и, будучи ярко очерченным глубокими оврагами, действительно производило впечатление «вышнего», т.е. более возвышенного, нежели соседняя кремлевская гора – укрепленного местонахождения славян-язычников.

Немаловажны и следующие наблюдения, подчеркивающие выгодность местоположения «Старого вышнего городище». Во-первых, оно тесно соседствовало с постройками, принадлежавшими представителям коренного угро-финского населения – племени мурома, от которого, в силу его лояльности и слабой военной угрозы, трудно было ожидать нападения. Во-вторых, «Старое вышнее городище» прекрасно контролировало северную и западную часть городской территории, т.е. нижнее течение Оки и основную сухопутную дорогу, уходящую в западном направлении.

Таким образом, «Старое вышнее городище» с градообразующей точки зрения следует рассматривать как важный элемент городской микротопонимики. В Х – XI вв. оно представляло собой некую «приграничную» буферную зону, поскольку занимало срединное положение между территорией, полностью подконтрольной пришлым славянам-язычникам («Богатырева гора» и Кремль) с одной стороны, и старинными, исконными землями племени мурома (муромское селище Кожевники и Николо-Набережное селище) с другой.

В последствии, когда конфликт за правом обладания городом был исчерпан, «Старое вышнее городище» прекратило играть роль сторожевого пограничного форпоста, своеобразного «города внутри города». В последующие годы на его территории раскинулся традиционный для древнерусских городов посад. Однако память о «Старом вышнем городище» держалась в Муроме очень долго. В частности, оно упоминается в писцовой книге Мурома 1624 г.: «Да на посаде ж в осыпи, где бывал острог (выделано нами. – В.Ч.), монастырь Благовещенский …» [11]

Итак, благодаря переосмыслению исторических фактов, ранняя история древнерусского города Мурома, не нашедшая отражения в источниках, вырисовывается перед нами более отчетливо и рельефно.

Источники и литература

  1. Археологическая карта России. Владимирская область / Под ред. Ю.А. Краснова. – М., 1995. – С.173-176.
  2. Бейлейкчи В.В., Родин В.В. Новые археологические исследования в Муромском кремле // Уваровские чтения V. – Муром, 2003.
  3. Добрынкин В.Н. Муромский Богородицкий собор. (Историко-археологическое описание). – Владимир, 1915.
  4. Писцовая книга г. Мурома 1636 г. // Российская национальная библиотека. Отдел рукописей. Тит. 3645.
  5. Повесть временных лет по Лаврентьевской летописи 1377 г. – Изд. 2. – СПб.: «Наука». – 1996.
  6. Повесть о водворении христианства в Муроме // Памятники старинной русской литературы, издаваемые графом Григорием Кушелевым-Безбородко / Под ред. Н. Костомарова. – СПб., 1860. – Вып. I.
  7. Седов В.В. Из этнической истории муромской округи во 2-й половине I тысячелетия н.э. // Уваровские чтения II. – М., 1994. – С.98-102.

[1] Повесть временных лет по Лаврентьевской летописи 1377 г. – Изд. 2. – СПб.: «Наука». – 1996. – С.13.

[2] Повесть о водворении христианства в Муроме // Памятники старинной русской литературы, издаваемые графом Григорием Кушелевым-Безбородко / Под ред. Н.Костомарова. – СПб., 1860. – Вып. I.

[3] Повесть о водворении христианства в Муроме … – С.229.

[4] Седов В.В. Из этнической истории муромской округи во 2-й половине I тысячелетия н.э. // Уваровские чтения II. – М., 1994. – С.98-102.

[5] Археологическая карта России. Владимирская область / Под ред. Ю.А. Краснова. – М., 1995. – С.173-176.

[6] Там же. – С.175.

[7] Бейлейкчи В.В., Родин В.В. Новые археологические исследования в Муромском кремле // Уваровские чтения V. – Муром, 2003. – С.10.

[8] Добрынкин В.Н. Муромский Богородицкий собор. (Историко-археологическое описание). – Владимир, 1915.

[9] Археологическая карта России … – С.173.

[10] Там же. – С.174.

[11] Российская национальная библиотека. Отдел рукописей. Тит. 3645. Л.55 об.

При реализации проекта использованы средства государственной поддержки, выделенные в качестве гранта в соответствии c распоряжением Президента Российской Федерации № 11-рп от 17.01.2014 г. и на основании конкурса, проведенного Общероссийской общественной организацией «Российский Союз Молодежи»

Go to top