Терехина Ю.В.

Даточные люди занимают определенную нишу в социальной структуре Московского государства. Историки до сих пор не могут прийти к единому мнению о времени их появления и социального статуса. Одни относят это событие к 1545 году[1], другие – ко времени создания полков нового строя[2], третьи – считают, что они сменили собой прежние посохи в конце XVI в.[3] или в середине XVII в.[4]

Рассмотрим последовательно все существующие гипотезы появления даточных людей на службе московского государя.

И.Д.Беляев считает, что «в первый раз о даточных людях наши древние памятники говорят определенно под 1545 г. по случаю сбора войск под Казань [а именно, разметный список 1545 г.[5]]; где не с тяглых дворов велено брать с трех дворов по человеку, а с тяглых с пяти дворов по человеку: одну половину на конях, а другую – пеших».[6] С.М.Соловьев также обращает внимание на этот разметный список, но делает, исходя из него, вывод о том, что таким образом «ратные люди собирались с городов и сел», то есть со всех областей Московского государства.[7] П.П.Епифанов, ссылаясь на данный список, говорит о том, что Иван IV произвел набор с новгородских земель пищальников, половину пеших, половину на конях, и конных людей.[8] То есть каждый из историков сделал свои выводы, исходя из текста источника, и сказать однозначно кто прав не возможно. Действительно ли документ положил начало появлению даточных людей?

Если обратиться непосредственно к разметному списку, то в нем действительно говориться о сборе с Новгорода и новгородских пятин пищальников и конных людей «а людей с них конных 17 человек, да пищальников 16 человек, половина конных, а другая пеших»[9]. Возможно, И.Д.Беляев имел в виду именно этих конных людей, причисляя их к даточным людям. Историк исходит из того, что в XVII веке основная масса даточных людей набиралась с тяглых и с земских людей и на этом основании делает вывод, что данная система существовала и в XVI веке. Схожесть сбора людей в представленном разметном списке с наборами ратных людей в XVII в. и натолкнуло исследователя на эту мысль. По нашему мнению, конные люди, упоминающиеся в изучаемом источнике, являлись посошными людьми. П.О.Бобровский и другие историки отождествляли посошных и даточных людей, считая, что последние просто заменили собой посоху. Возможно, данное обстоятельство сыграло роль, так как способ сбора и тех и других в XVII в. не отличался, но, как мы покажем далее, в XVI в. набор даточных людей происходил на иных основаниях.

Следующая точка зрения о происхождении даточных людей принадлежит П.И.Небольсину. По его мнению, они появились при Михаиле Федоровиче, когда на историческую арену вошли полки нового строя. Как сообщает историк, «сбор даточных, производился тем же порядком, как и прежние посохи».[10] Дело в том, что исследователь объединяет посошных и даточных людей, в результате чего даточные делились у него на два разряда: «простые посохи, посошные люди, взятые от сохи» и «предназначенные в солдатскую службу».[11] Историк объединил посошных и даточных людей одним термином «даточные люди», тем самым снимая вопрос о преемственности.

Перед многими историками встал вопрос о правомерности выделения новой группы людей – даточных. Д.И.Иловайский считает, что даточные люди пришли на смену посошным в конце XVI века, но не объясняет причины изменения названия.[12] В этом его поддерживает военный историк П.О.Бобровский, который считает, что это произошло в правление Василия Шуйского, и также не оговаривает причины.[13] Обоснованной видится точка зрения по данному вопросу у исследователя П.Гудима-Левковича. Он считает, что смена термина произошла в связи с реформой обложения, когда соха была заменена двором в середине XVII в.[14]

Схожесть набора даточных людей с посошными в XVII веке создала ту основу, от которой отталкивались все историки.

По нашему мнению, начало XVII век стало для этой категории людей (даточных) переломным. Смутное время – вот тот рубеж, после которого можно говорить о схожести двух групп населения. Но обо всем попорядку.

В XVI веке в Московском государстве было распространено так называемое послужильство. В это время наблюдалось повсеместное расширение фондов поместной земли. Но рост численности служилого сословия обгонял рост земельного фонда. Дворянские семьи разрастались, и государство не успевало обеспечить всех «новиков» обработанными и населенными землями. Для разоренного сына боярского, как и для «новика», не имевшего ни поместья, ни оружия, ни коня, единственной возможностью сохранить свою принадлежность к военному сословию оставалась служба в феодальной свите. Их-то и называли послужильцами. Послужилец – служилый по происхождению человек, который поступал к другому служилому человеку в качестве холопа. Этих холопов они выводили собой в походы. Эта группа населения в источниках так же часто называлась – «боярскими людьми», то есть людьми, которых приводили с собой вотчинники.

Новый вектор развития для этой категории людей дало издание Уложения о службе 1555/56 гг.

Уложение сохранилось в записи продолжателя «Летописца начала царства», который относит его издание ко времени после проведения губной[15] и земской реформ, ссылки на Уложение имеются также в «Боярской книге 1556 г».[16] Согласно Уложению устанавливался единообразный порядок несения военной службы феодалами. Каждый служилый человек (вотчинник или помещик), кроме своего личного участия на военной службе, должен был выставлять с имевшейся в его распоряжении поместной или вотчинной земли вооруженных воинов (из числа его «людей») из расчета со 100 четвертей «доброй» земли в одном поле – один конный воин в полном вооружении (для дальнего похода следовало иметь и запасного коня).

Уложение «о кормлениях и службе» 1555/1556 гг. давно привлекало внимание исследователей, занимающихся эпохой Ивана Грозного (из дореволюционных историков работы В.О.Ключевского, С.Ф.Платонова, М.А.Дьяконова, С.А.Шумакова; из советских – Р. Г. Скрынникова, А. А. Зимина). Писали о нем много, немало спорили, но все сходились в одном – в признании его одной из крупнейших реформ XVI века.

Текст Уложения до нас дошел лишь в изложении Никоновской летописи. А.А.Зимин пришел к выводу, что «приговор» Никоновской летописи является не законом об отмене кормлений, а публицистическим обобщением многочисленных практических мероприятий в этой области[17].

С.О.Шмидт[18] занял иную позицию в отношении указанного известия Никоновской летописи. По его мнению, «откровенно публицистический характер» имеет лишь первая часть, «в которой излагаются причины побудившие правительство принять законодательные меры, и – в духе компромиссной политики «избранной рады» - формулируется намерение государя и его обязанности.

Н.Е.Носов считает, что в основе летописной вставки все-таки лежат подлинные законодательные материалы[19].

Уложение о службе положило начало формированию новой категории приборных людей – даточных. Этот термин вытеснят прежний – послужильцы. До некоторого времени в разрядных книгах они продолжают именоваться боярскими людьми, но с 7071 (1562/63) их стали именовать «датошными людьми боярскими».[20] Впервые они упоминаются в связи с начавшейся Ливонской войной.

После необходимой дипломатической и военной подготовки Иван IV в январе 1558 г. начал Ливонскую войну. Непосредственным поводом к ней явилась задержка Ливонским орденом свыше ста западных специалистов, приглашенных на русскую службу. Кроме того, Ливонский орден, обязавшийся еще в 1503 г. платить дань за владение древнерусским городом Юрьевым, не выполнял условий. Война началась успехами русского войска: в 1558 г. взят ряд городов, войска вышли на берег Балтийского моря, наступали на Ревель и Ригу, дошли до границ Восточной Пруссии и Литвы. В начале 60-х годов началась война с Великим княжеством Литовским. В январе 1563 г. многочисленное русское войско выступило из Великих Лук к Полоцку, который занимал важное стратегическое положение, являясь ключом к водному пути по Западной Двине и открывая возможность для дальнейшего движения к Вильно – столице Великого княжества Литовского. В боевых действиях и штурмах г. Полоцка и принимали участие даточные люди. 15 февраля Полоцк капитулировал. В разрядных книгах производились записи, связанные с привилегированными военными чинами, с местничеством, встречей послов, и сбор посохи в них практически не отразился (только в свете строительства засек).

К сожалению, назвать количественный состав этой группы людей не представляется возможным. Известно только, что они находились на содержании вотчинников и помещиков. Они обязаны были предоставить оружие, доспехи, коня и продовольствие. Качество доспехов и коня зависело от количества земли, которым владел служилый человек.[21] Судя по Боярской книге 1556 года, возможность выставить полностью экипированного ратника была не у всех, в связи, с чем правительство лишало многих вотчинников и помещиков денежных выплат.[22] Из кого формировались даточные люди?

Как уже говорилось выше, термин «даточные люди» вытеснил собой термин «послужилец». По мнению Р.Г.Скрынникова, послужильцы – беспоместные служилые люди, то есть принадлежат по рождению к служилым людям по отечеству. Но в связи с тем, что к началу XVII века к ним присоединились представители низших социальных групп, они и стали именоваться даточными людьми. Верно ли данное утверждение?

Нет. Послужильцы стали именоваться даточными людьми не по этой причине и не в XVII в. Благодаря, дошедшим до нас разрядным книгам, с уверенностью можно сказать, что термин «даточный человек» появился раньше XVII века, а именно в 1571/72 г. Поэтому считать, что термин отразил изменение социального состава послужильцев, нельзя. Во второй половине XVI в. даточные люди, предположительно, состояли из боевых холопов.

Еще в удельный период князья в своих владениях имели «штат» слуг, как свободных, так и холопов. И тем и другим давался за службу участок земли. Рождественский С.В. считает, что пользование княжеской землей для этих слуг было неразрывно соединено со службой по дворцовому хозяйству князя.[23] Но даже после того, как они присоединились к Московскому государству и лишились самостоятельности, система продолжала работать. Но, как быть с теми помещиками и вотчинниками, которые имели небольшой надел. Была ли у них возможность для содержания боевого холопа? В таких случаях, скорее всего, на службу экипировался крестьянин. Данное обстоятельство не дает нам возможности с полной уверенностью сказать, что в представленный период даточные люди состояли только из беспоместных детей боярских и других категорий служилых людей. В состав даточных людей входили также тяглые люди. Получали ли они какие-нибудь привилегии, меняли ли свой статус или после службы возвращались в тоже состояние, источники об этом не сообщают. Скорее всего, они закреплялись в своем новом статусе.

Следующий шаг в преобразовании этой группы людей связан с правлением нового царя Бориса Годунова. При нем старые нормы службы подверглись серьезному пересмотру.

В связи с появление Лжедмитрия Борис Годунов совместно с освященным собором принимает Соборный приговор,[24] где был озвучен ряд нововведений. До указа Бориса Годунова, людей на военную службу предоставляли только помещики и вотчинники. Сведения об этом дает нам «Боярская книга 1556 г.»[25] и роспись русского войска 1604 г[26]. Боярская книга представляет собой своего рода картотеку, перечень количества земли у служилых людей и службы с неё по Уложению 1556 г. Тяглое население ограничивалось поставкой «чернорабочих». Роспись русского войска 1604 г., как мне кажется, можно назвать дополненной редакцией Боярской книги, так как здесь уже присутствовали в качестве «поставщиков» даточных людей стольники, жильцы[27]. Но что интересно, здесь также отсутствовали представители посадского и земледельческого населения. На основании выше изложенного, можно сделать вывод о том, что именно Смута стала толчком к тому, что монополия служилых людей на «военную службу», была, если можно так сказать, перераспределена.

Не отменяя Уложения 1555/56 г., он его дополняет. В результате старые и увеченные, не имеющие сыновей обязаны выставить с 200 четвертей конного и пешего ратника. Появляется впервые возможность замены личной службы поставкой даточного человека. Но стоит отметить один момент. Получить разрешение на выставление вместо себя ратника было сложно. Нужно было доказать правительству, что ты не можешь служить, так как существовала возможность замены дальней службы, осадной.

Уложение 1555/56 г. не затронуло сферу церковного землевладения. Духовенство предоставляло на службу монастырских слуг, но при новом царе ужесточается контроль над их поставкой. За непредставление служилого человека они платили 15 рублей, а если выставленные ратники сбегали – записывали их в стрельцы. Судя по всему, запись в стрельцы понижало социальный статус монастырских ратников, что свидетельствует, что даточные люди находились в более привилегированном положении. Правда, есть одно «но». Дело в том, что духовенство предоставляло в вооруженные силы монастырских слуг и даточных людей, что наглядно демонстрирует роспись русского войска 1604 г.[28] Если обратить внимание на перечень служилых людей, выставляемых землевладельцами, то в документе речь идет о «холопах годных в службу», скорее всего, создатели документа под «холопом» имели в виду именно даточных людей. Хотя полной уверенности в этом все же нет.

Еще одним нововведением этого приговора было наказание за уклонение от службы. Служилые люди могли лишиться своих поместий, а духовные лица наказывались материально – «по гривне за четверть».[29]

Численный состав даточных людей, как говорилось выше, определить сложно, так как в каждый конкретный момент их количество было различным, но, опираясь на данные росписи русского войска за 1604 г., общее число вооруженных людей, выставленных Борисом Годуновым против Лжедмитрия составляло 21 115 человек, из них даточных – 2 503, что составляло 11,8% от общего числа служилых людей. Возможность подсчитать количественный состав даточных людей есть. Можно просмотреть данные боярских книг и списков, сопоставить их с данными писцовых книг. Нужно выделить количество земли, которой владел служилый человек, и подсчитать, сколько человек он должен был поставить, из расчета один человек – со 100 четвертей. В данной работе численный подсчет не является целью. По мнению автора, данному вопросу может быть посвящена целая монография, и в рамках диссертации этот вопрос отразить не представляется возможным.

К началу Смуты даточные люди подошли уже оформившейся группой. Её социальный состав был довольно пестрым, но большинство в ней представляли обедневшие или беспоместные дети боярские и боевые холопы, бывших княжеских и боярских свит. По своему общественному положению эта группа находилась на стыке двух больших социальных групп: служилых людей по отечеству и по прибору, то есть являлась связующим звеном между ними. В экономическом отношении даточные люди были зависимы от людей, которые их выставляли: землевладельцы должны были их экипировать, дать коня и припасы. Если боярскому человеку был выделен надел, то он должен был подготовиться к походу сам. После того как даточные люди вместе со своими владельцами выступали в поход, во-первых, им устраивали смотр вместе с боярами, дворянами, детьми боярскими, что сближало их со служилыми людьми по отечеству, во-вторых, в походе они составляли боевую единицу во главе с головой, что сближало их с приборными людьми.

Термин «даточный человек» имеет два варианта происхождения. В период становления изучаемой группы его происхождение, скорее всего, связано с так называемыми «даточными книгами», которые находились в Поместном приказе.[30] В них фиксировались дачи, то есть реальное количество земли, которой владел служилый человек, и с нее он и предоставлял ратников по Уложению1555/56 г., а не по окладу.

Смутное время изменило этот порядок.

Когда произошла трансформация представленной категории людей или, может, этот термин обозначил новый элемент в структуре Московского государства? Вот на этот вопрос мы и попытаемся ответить.

В мае 1607 г. для снятия блокады столицы Василий Шуйский произвел набор даточных людей с посадского и земледельческого населения. В грамоте сбор даточных людей впервые стал производиться с «земли»[31]. Категория лиц, которая должна предоставить «ратных людей», не оговаривается, но говорится, что это не должны быть «наймиты». Предлагается собрать «от отцов детей, и от братьи братью, и от дядь племянников»[32]. Г.К.Котошихин, написавший сочинение «О России в царствование Алексея Михайловича»[33], считает, что так нанимают в солдаты с крестьян (кроме Сибири, Астрахани и Казани)[34]. Опираясь на него, как на источник, П.И.Небольсин[35] и В.О.Ключевский[36], появление этого метода относят лишь к 30-м годам XVII в., в связи с созданием полков нового строя. В.О.Ключевский назвал этот способ – набор «по семейному составу»[37]. Сбор даточных людей с «земли» позволил Василию Шуйскому, во-первых, увеличить численность своей армии, во-вторых, это стало «первой» попыткой к изменению характера сбора. Набранные даточные люди горели желанием сразиться с «супостатом»[38], что, при их слабой боеготовности, все же увеличивало шансы на победу. Это проскальзывает во всех отписках «земель» друг с другом: «все Пермские земли православные крестьяне ради Государя Царя и Великого Князя Василия Ивановича всея Руси стояти и, помня Государево крестное целованье, и за православную веру единомышленно с нами и с Устюжаны и с Вологжаны вместе стояти и умереть».[39]

Практика сбора с «земли» впоследствии получила широкое распространение. Причины этого, видимо, в том, что контролировать сам сбор даточных людей правительство было не в состоянии. В грамотах «земля» и город идентичные понятия.[40] Военные действия нарушили не только экономические связи, но и административные, между центром и областями. Город становится во главе сбора и перераспределения служилых людей.

В этот период сохранилось большое количество отписок, переписки между «землями». На основании их изучения выявляется одна закономерность: решение о количестве выставляемых ратников принималось миром[41]. Смута пустила в усиленный оборот национально-государственную идею сборов. Люди выразили желание, которое правительство использовало с большой охотой.

Новое начинание было облечено в старую форму. Сбор происходил на основе старого посошного письма. Чаще всего упоминается конкретное число людей, например, с «Камской Соли ратных людей 20 человек, да с Кайгородским десятником с Путилкои с Кайгородка ратных людей 12 человек, и всего прислали вы ратных людей 96 человек».[42] Несколько раз встречается сбор с так называемой малой сошки.[43] В XV-XVI вв. в Новгороде употреблялась, как фискальная единица, малая соха или сошка, которая равнялась трем обжам. Обжа – среднее количество земли, равное примерно 10 четвертям. Когда в Новгороде стали заводить московские порядки, московскую соху посчитали равной 10 новгородским сошкам или 300 четвертям.[44] Количество людей, собираемых населением на защиту какой-то земли, люди устанавливали сами, если в отписке не было на это указания. Многие города своим примером пытались подстегнуть других к увеличению числа ратных людей. Например, отписка тотмичей к устюжанам, где говориться, что с Тотьмы было послано с сохи по 10 человек в три побора, и предлагается собрать и им «сколько у вас изнайдется».[45]

Но правительство продолжает требовать выполнения своих обязанностей со служилых людей. Сохранились росписи о сборе даточных людей со Смоленского уезда за 1609 г.[46] В ней четко указывается взять даточных людей «Смоленского уезда с станов и с волостей, и с дворянских и детей боярских поместий и с вотчин, и с церковных земель для осадного времени с сохи по 6 человек с пищальми и с топоры».[47] В данном указе не расписано количество земли, находящееся во владении служилого человека, а произведен расчет, какое количество человек должно быть выставлено со всего стана. У нас имеется возможность проследить выполнение данного приказа. Операция сбора даточных людей заключалась в том, что в каждый стан и в каждую волость посылался сын боярский вместе с подьячим. В.П.Мальцев считает, что они «на месте устанавливали порядок выделения помещиками и церквами вооруженных крестьян в соответствии с количеством находившейся у этих владельцев пашни».[48] В тексте росписи нет сведений о том, как осуществить сбор и кто из помещиков, сколько людей должен предоставить. Видимо, этот момент был оговорен в специальном наказе сборщикам, который пока не найден. Сохранились отчеты сборщиков, в которых говорится о методе сбора даточных людей. «А по государеву указу довелося взять даточных пеших человек со 133 чети. И в то число придал им тех же сошек того ж Ивановского стану разных боярских Ивана, да Богдана, да Елизаря Михайловых детей Воронкова 20 чети Тимофея Афонасева сына Кушелева 28 четвертей Василя да Андакима Боскановых 33 чети с третником и всего за ними в том даточнова вообще 131 четь»[49] или «сборшик Кузма Повадин взял по государеву указу для осаднаго времяни даточного пешего человека с пищалью да с топором Гришку Иванова сына Василисина Ивановского стану с Ратмонова поместья Васильева сына львова с сорока сдву чети, а по государеву указу довелось взять даточной человек со 133-х чети, и в то число придал с даточного человека тех же сошак того ж Ивановского стану розных боярщин сотника стрелетцкого Григорья Иванова сына Никулина полполчети сохи и того пятдесят чети да Ивана да Елизаря Ивановых детей Сомарина полполтрети сохи и шесть чети да Михаила Иванова сына Свиязева чет пашни, и всего за ними вопче в того даточного человека 132 чет».[50] Почему именно со 133-х четей не ясно.

Смогли ли сборщики выполнить приказ и собрать всех людей? К сожалению, не смогли. Всего правительство надеялось, опираясь на имеющиеся у них данные о земельных владениях, собрать 509 даточных людей, получило же оно только 221 человека. Процентное соотношение между «должно быть» и «получилось» хорошо представлено у В.П.Мальцева, на основании чего он приходит к выводу, что с заданием «справились» Рузская волость и Ивановский стан.[51] Хотя в отношении последнего имеются сомнения. В Ивановский стан было послано два сборщика Кузьма Повадин и Василий Пролысской.[52] Первый должен был собрать 43 человека, другой – 34. Теперь же обратимся к списку даточных людей Смоленского уезда.[53] В тексте не представлены имена сборщиков, которые собирали людей с Ивановского стана. Но можно определенно сказать, что, основываясь на росписи сборщика Кузьмы Повадина, текст которой был приведен, где он упоминает даточного Гришку Иванова сына Василисина, Кузьма смог собрать со своей территории лишь 15 человек. Остается определить принадлежность еще 27 человек. В тексте дважды говорится об Ивановском стане и один раз пишется «стан Ивановский». Вероятно, таким способом они конкретизировали, кто откуда взят. Значит Кузьма Повадин собрал 27 человек, а Василий Пролысской лишь 15. в результате, чего выдвинутое В.П.Мальцев предположение о том, что Ивановский стан выполнил поставленные перед ним задачи, неверно. Также историк ничего не говорит о станах, которые не упомянуты в списке. К сожалению, оригинал текста найти не удалось. Поэтому трудно сказать, что данные просто не сохранились, или станы и волости просто не предоставили людей: Щугейская волость (от неё правительство намеревалось получить 15 человек), Еленский стан (34 человека) и Молоховский стан (31человек).

91 человек из 221 были посланы «с Петром Кобелевым к Ивану Битяговскому с пищальми и с топоры». По имеющимся сведениям к Ивану Битяговскому пришло 108 человек.[54] Где были найдены еще 17 человек, не известно. Важно то обстоятельство, что в памяти они именуются как «даточные сошные люди». С этого момента в источниках часто будет встречаться это название. Даточные люди получили его в связи с тем, что собирались с сохи.

В дополнение к тому, что даточные люди участвовали в сражениях, их еще приписывали к городам для «осадного времени».

Хотя многие историки отмечают небывалый патриотический подъем населения, источники же фиксируют и нежелание людей предоставлять ратников. В связи с этим высказал интересную мысль В.П.Мальцев, что непредставление даточного человека помещиком свидетельствует «о враждебном отношении к нему крестьян».[55] Сохранилось письмо матери Орины Ивановой к сыну Дружине. В числе прочего она сообщает, что «даточный на нас человек сошной, написан к городу, для осадного времени, и оне (крестьяне) мне человека в город не пришлют».[56] В данном конкретном случае нельзя сказать, что дело во враждебности, скорее в нежелании крестьян подчиняться женщине.

Из выше изложенного следует, что хотя города начинают брать на себя роль сборщиков даточных людей с посадского и земледельческого населения, правительство продолжало осуществлять набор с помещиков, вотчинников и монастырей.

Власть не вмешивалась в среду посадского населения. Самое интересное заключается в том, что «земли» сами контролировали друг друга. Ярким примером этого является отписка вычегодцев к устюжанам[57], где пермичам вменялось в вину отсутствие «радения» в сборе ратных людей на государеву службу. В Перми, по их сведениям, не было набрано ни одного человека (а точнее будет «не нанято»). Результатом явилась отписка в Пермь с упреком о не присылке ратных людей.[58] Ратные были собраны.

Следующим этапом, который окончательно продемонстрировал всеобщий характер сбора даточных людей, стало создание ополчений.

С.Ф.Платоновым были написаны «Очерки по истории русской смуты», где он впервые упомянул, что даточные люди входили в состав ополчений. Им был приведен документ («роспись кто из которого города пошел воевод с ратными людьми» 1611 г. в Казань из Ярославля),[59] где приводится состав первого ополчения. Среди служилых людей были названы и даточные люди.

История создания ополчений была рассмотрена также в работе П.Г.Любомирова «Очерк истории Нижегородского ополчения 1611-1613 гг.».[60] Своей задачей историк не ставил рассмотреть роль даточных людей в формировании ополчения, но все же в его работе они есть. Он приводит ту же роспись сбора ратных людей, что и Платонов. Любомиров показал, что сбор даточных людей зависел от «нужды»[61] и собирался по старому сошному письму.

Хотя роспись из Ярославля в оригинале автором пока не была найдена, но, говоря о составе новгородского ополчения, нужно упомянуть отписку новгородцев: «Послали из Ярославля Московскому государству на помощь…воеводу Ивана Ивановича сына Волынского, а с ним дворян и детей боярских ярославцев да голову стрелецкую Ивана Толстово, а с ним московских стрельцов пять сот человек, которые были посланы с Москвы на Вологду, да Ярославских старых триста человек казаков, да Астраханских стрельцов, да Тимофеева приказу Шарова казаков, которые пришли к ним из-под Новгорода, да с монастырей и с земли даточных многих людей, с нарядом».[62] Судя по отпискам, которые направлялись в города с призывом к сбору ратных людей, апробированный к этому времени и видоизмененный способ комплектования ополчений городов даточными людьми, широко использовался и здесь.

После избрания на престол Михаила Романова даточные люди участвовали в подавлении последних очагов Смуты. Для их подавления было приказано «собраться дворянам и детям боярским из многих ближних и дальних городов и уездов, а также охочим и даточным людям».[63] Роспись городских ворот, стен и башен Москвы, проведенная 9 сентября 1618 г., в связи с угрозой подхода к столице королевича Владислава, в числе последних кроме дворян и детей боярских из разных городов, стрельцов, мы видим и даточных людей.[64]

Таким образом, к 1618 г. мы имеем следующую картину. Единая до этого группа разделяется на две категории: даточных людей боярских, собираемых по Уложению 1555/56 г. и даточных людей, собираемых по сошному письму. В источниках все чаще термин «даточный человек» будет относиться к этой последней категории, а даточные боярские люди именуются просто боярскими людьми.

Даточных сошных людей предоставляли все, кто имеет или обрабатывает землю. Лица, выставлявшие даточного человека, обязаны были обеспечить его всем необходимым, а также предоставить поручные записи по ним. Поручительство было распространено среди служилых людей по прибору, когда набирались новые люди.

В социальном отношении даточные сошные люди состоят из крестьян и посадских людей, что, конечно, изменило и их социальный статус, они теперь становятся связующим звеном между земскими и служилыми людьми по прибору.

[1]Беляев И.Д. О русском войске в царствование Михаила Федоровича и после него, до преобразований, сделанных Петром Великим. М., 1846. С.39.

[2] Небольсин П.И. О русских солдатах и других военных чинах до Петра Великого // Современник. 1849. № 2. С. 126; Ключевский В.О. Сочинение: в 9 т. М., 1988. Кн. 3. С.318 и др.

[3] Бобровский П.О. Военное право в России при Петре Великом. Артикул Воинский. Ч.2. Вып.2. СПб, 1886. С.74.

[4] Гудима-Левкович П. Историческое развитие вооруженных сил в России до 1708 г. СПб., 1875. С.5.

[5] ААЭ. Т. 1. № 205. С. 184-187.

[6] Беляев И.Д. О русском войске в царствование Михаила Федоровича и после него, до преобразований, сделанных Петром Великим. М., 1846. С. 39.

[7] Соловьев С.М. История России с древнейших времен. М., 1989. Кн.4. Т.7. С.21.

[8] Епифанов П.П. Войско // Очерки русской культуры XVI в. М. 1976. С.344-345.

[9] ААЭ. Т.1. № 205. С. 191.

[10] Небольсин П.И. О русских солдатах и других военных чинах до Петра Великого // Современник. 1849. № 2. С. 126

[11] Там же. С.137.

[12] Иловайский Д.И. История России. Эпоха М.Ф.Романова. М., 1899. Т.3. С.458.

[13] Бобровский П.О. Военное право в России при Петре Великом. СПб., 1886. Ч.2. С.74.

[14] Гудима-Левкович П. Историческое развитие вооруженных сил в России до 1708 г. СПб., 1875. С.5.

[15] Летописец начала царства царя и великого князя Ивана Васильевича // ПСРЛ. М., 1965. Т.29. С. 268-269.

[16] Архив историко-юридических сведений, относящихся до России /изд. Н.Калачевым. СПб, 1861. Кн.3, отд.2. С.25-88.

[17] Зимин А.А. Реформы Ивана Грозного: Очерки социально-экономичес-кой и политической истории России XVI века М., 1960. С. 430.

[18] Носов Н.Е. Становление сословно-представительных учреждений в России. Л., 1969. с.374.

[19] Там же. С. 375.

[20] Разрядная книга 1550-1636 гг. М., 1975. С. 117.

[21] Архив историко-юридических сведений, относящихся до России изданных Н.Калаче-вым. СПб, 1861. Кн.3, отд.2. С.25-88.

[22] Там же. С.29.

[23] Рождественский С.В. Служилое землевладение в Московском государстве XVI в. СПб., 1897. С.9.

[24] Законодательные акты Русского государства второй половины XVI – первой половины XVII вв. Л., 1986. С. 72.

[25] Архив историко-юридических сведений, относящихся до России /изд. Н.Калачевым. СПб, 1861. Кн. 3, отд. 2. С.25-88.

[26] Боярские списки последней четверти XVI – начала XVII вв и роспись русского войска 1604 г. Ч. 1. М., 1979.

[27] Там же. С. 50-53.

[28] Роспись русского войска 1604 г. М., 1979. Ч. 2. 185с.

[29] Законодательные акты Русского государства второй половины XVI – первой половины XVII вв. Л., 1986. С. 73.

[30] Ерошкин П.П. История государственных учреждений дореволюционной России. М., 1968. С.40.

[31] «Указали осмя взятии со всей Пермской земли, с посадов и с уездов». (ААЭ. Т. 2. № 70. С. 162).

[32] Там же.

[33] Котошихин Г.К. О России в Царствование Алексея Михайловича. СПб., 1840. 160 с.

[34] «у которых отца два или три сына, или три брата живут вместе, а не порознь, и от трех емлют одного человека; а у кого четыре сына или четыре брата вместе, и от таких емлют двух, а у кого сыщется больше, и от таких больших и возьмут». (Котошихин Г. О России в Царствование Алексея Михайловича. СПб., 1840. С. 105).

[35] Небольсин П.И. О русских солдатах и других военных чинах до Петра Великого // Современник. 1849. № 2. С. 125-183.

[36] Ключевский В.О. Сочинение: в 9 т. М., 1988. Кн. 3. С.318.

[37] Там же. С. 329.

[38] АИ. Т.2. №115

[39] ААЭ. Т. 2. № 102. С. 199-202.

[40] В грамотах город выступает от лица всей округи, поэтому часто в них встречаются фразы типа: «…в Пермь в Великую, князю Семену Юрьевичу Вяземскому. Указали осмя взятии со всей Пермской земли, с посадов и с уездов..». (ААЭ. Т. 2. № 70. С. 162).

[41] АИ. Т. 2. № 115; 149; 190.

[42] АИ. Т. 2. № 180. С. 209.

[43] «..на помощь послали, как и иные городы, с малыя сошки по 10 человек». (АИ. Т. 2. № 109. С. 139).

[44] Каменцева Е.И., Устюгов Н.В. Русская метрология. М., 1975. С. 97.

[45] ААЭ. Т. 2. № 103. С. 202-203.

[46] АИ. Т. 2. № 254. С. 305-306; ЧОИДР. М., 1912. Кн. 1. С. 1-282.

[47] АИ. Т. 2. № 254. С. 305.

[48] Мальцев В.П. Борьба за Смоленск. Смоленск, 1940. С.214.

[49] ЧОИДР. М., 1912. Кн.1. № 41, с.25.

[50] Там же. № 240, с.173.

[51] Мальцев В.П. Борьба за Смоленск. Смоленск, 1940. С.216.

[52] АИ. Т. 2. № 254, с. 306.

[53] ЧОИДР. М., 1912. Кн.1. №257, с.226-227

[54] ЛЗАК. Птг, 1923. №374, с.54.

[55] Мальцев В.П. Борьба за Смоленск. Смоленск, 1940. С.218.

[56] ДАИ. Т.1. № 231. С.397.

[57] АИ. Т. 2. № 143. С. 165-166.

[58] ААЭ. Т. 2. № 149. С. 263-264.

[59] Платонов С.Ф. Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI-XVII вв. М., 1937. С. 374.

[60] Любомиров П.Г. Очерк истории Нижегородского ополчения 1611-1613 гг. М., 1939. 340 с.

[61] «Исходя из естественного желания руководителя ополчения иметь под рукой возможно большие силы». (Там же. С 116).

[62] ААЭ. Т.2. № 183. С. 313-314.

[63] Там же. С. 6.

[64] Там же С. 20.

• История Руси (допетровская эпоха)