Павлов В.А.

Введение

В наше время, когда проблема взаимоотношения Востока и Запада стала наиболее актуальна, когда вопрос о глобализации занимает одно из главных мест в современной политике, необходимо вспомнить и сравнить проблему контакта России с Западом в наши дни и во времена вступления России 17 в. в новый период истории. Возможно, проведя, данную параллель мы сможем увидеть положительное и отрицательное от данного контакта и определить фактор   взаимодействия России с Западом, как со стороны позитива, так и со стороны негатива. Представляется возможным увидеть вариант контакта России с Западом не со стороны   влияния Запада, а со стороны преемственности лучшего для России и возможности поставить это лучшее на службу ей. В этом и есть актуальность данной работы.

Историю   России нельзя отделить от проблем Востока и Запада и проблем проникновения западной культуры в русское общество.

В современной историографии нет ни одной полной работы, касающейся взаимоотношений общества с представителями иноземцев в России, как катализаторов западноевропейских идей, с целью адаптировать Россию для ее вхождение в мировое европейское пространство.

В процессе становления абсолютизма и единовластия государю необходимо было иметь в стране силу независящую ни от одного сословия и равноудаленную от них. Нужна была та сила, которая была бы верна только государю, понимая сначала в его лице своего нанимателя, а затем и ту страну, в которой они служат. Для становления служилого сословия или дворянства необходимо было время, а в период этого времени роль опоры для государя выполняли наемники-поселенцы, ибо они были силой равноудаленной от всех слоев русского общества и при своей карьере не выдвигали за собой ни одну социальную группу общества, а значит не были связаны и с феодальной верхушкой, которая была довольно опасна для новой династии. Они служили непосредственно государю и были равнодушны к феодальным амбициям старого боярства и их потомкам.

Семнадцатое столетие в истории России – время примечательное , переломное , наполненное событиями бурными и героическими . Это – время , когда заканчивается эпоха средневековья , начинается эпоха «Нового периода» . Это время, особенно вторая половина столетия, стало своего рода пред реформенной эпохой, подготовившей и по существу начавшей преобразования Петра Первого. Русские люди и иностранцы , современники событий , понимали , что в 17 веке страна живет во многом иначе, чем раньше. Это важный рубеж в истории России в представлении современников и потомков. Историк 18 века М.М. Щербатов считал Россию 17 столетия крайне отсталой, не имевшей торговли, внутренней и внешней. Однако его привлекали в допетровской России простота и крепость нравов в которых, по его убеждениям, сила государства. Н.М. Карамзин   считал, что в 17 веке происходили изменения , но «постепенно, тихо, едва заметно без порывов и насилия» .

Линию на противопоставление Руси 17 века и России Петра продолжали развивать славянофилы. Так, по К.С. Аксакову, Петр разрушил начало самобытного развития русского народа , основанное на «добровольном союзе и отношениях» земли , т.е народа и "государства власти".И «переломлен был весь строй русской жизни, переломлена была сама система» и «крепостное состояние есть дело преобразованной России». Столь идеалистические представления о допетровской России, особенно о крепостничестве, встретили резкое возражение. Против них выступили А.Н. Радищев и А.С Пушкин , декабристы и революционеры-демократы. Декабристы, в частности А.О. Корнилович, отметил, что 17 столетие подготовило петровские реформы.

С.М. Соловьев , писал, что 17 столетие эпоха подготовки реформ Петра Великого: «При первых трех государях новой династии мы видим уже начало важнейших преобразований». Они затрагивают промышленность, торговлю, войсковое устройство, внешние сношения; в обществе осознаают необходимость просвещения. Как и другие представители этого направления (Б.Н.Чичерин, Н.Д. Кавелин, В.И Сергеевич и др .) , Соловьев считал государство главным двигателем исторического прогресса , некой надклассовой силой, подчинивший себе все классы и сословия. Историки по разному видят главное в 17 столетии. Так например, по Н.П. Павлову-Сильванскому , 17 век- эпоха московской сословной монархии с земскими соборами, которые, как и на западе, были сословно-представительными учреждениями. На смену этой эпохи приходит другая – петербургского абсолютизма.

Своеобразной моделью нового государства где опробывались новые идеи и реформы стала Немецкая слобода в Москве

Генезис образования Немецкой слободы в Москве

Началу формирования Немецкой слободы в Москве положил еще Иван Грозный после окончания и во время хода Ливонской войны . Так много иноземцев появилось в Москве во время Ливонской войны: войска взяли так много пленных, что ими торговали в городе - за мужчину давали по гривне, а девка шла по пяти алтын. Часть ливонских пленников Иван Грозный поселил отдельно и, они-то, вероятно, образовали первую в Москве Немецкую слободу, получившую такое название из-за того. что москвичи всех иноземцев прозвали "немцами", "немыми", то есть не говорящими по-русски. Находилась слобода на правом берегу Яузы, возможно, несколько ниже по течению, чем основанная позже нее.

Ливонцев было около четырех тысяч, и их поселение оказалось довольно крупным. Улицы в нем носили название по тем городам, откуда были родом их обитатели: Дерптская, Нарвская и другие. Чтобы не тратиться на содержание пленных, царь Иван разрешил им выделывать и продавать вино, пиво и другие напитки, что обычно было монополией казны. Современник писал о них: "Эти ливонцы... имели прибыль не по Юна 100, а 100 на 100, что кажется невероятным, тем не менее, справедливо". Этакая привольная и безбедная жизнь и высокие доходы, конечно, вызвали жестокую зависть, и тот же царь Иван решил отыграться на них и дать поживу своим опричникам. Однажды зимним днем 1578 г. на слободу напал вооруженный отряд. В окружении своих приближенных ехал сам царь с двумя сыновьями, все были одеты в черное - как и других тиранов и душегубцев, царя Ивана привлекала театральщина. По его знаку начался грабеж: кидались в дома, хватали людей на улице и раздевали донага, тащили все, что ни попадалось под руку. На грабеж сбежалось и много окрестного народу, почуявшего легкую добычу.

Однако вскоре царь оставил все по-прежнему, опять позволил торговать вином, и благосостояние обитателей Немецкой слободы мало-помалу восстановилось, а милости, оказанные им Борисом Годуновым, покровителем многих иностранцев, еще и приумножили его. В начале XVII в. Немецкая слобода была вполне благоустроенным поселением, имевшим даже свою собственную церковь, в которой похоронили принца Иоанна Датского, жениха многострадальной Ксении, дочери царя Бориса.

Первая Немецкая слобода исчезла в пламени и разбое Смутного времени. В 1610 г. войска Лжедимитрия II разграбили и сожгли слободу, а обитатели ее разбежались, покинув свои дома, и еще долгое время на месте бывшей слободы были только пустыри и поля с огородами. Лишь после изгнания польско-литовских интервентов и восстановления центральной власти в столицу Московии опять потянулись предприимчивые иностранцы. В первую очередь приезжали, конечно, торговцы, но кроме них, военные, архитекторы, медики, ремесленники. В Москве они селились в разных местах, там, где им было удобно; более или менее крупные поселения существовали в районе Покровки, Огородной слободы, в Замоскворечье. Так, по московскому "Росписному списку" 1638 г., в котором были переписаны жители города, имевшие оружие, у Покровки находилось 57 иноземных дворов и среди них "двор немецкий мирской... где живет немецкий поп Индрик". На небольшом расстоянии, за Бельм городом, в Огородной слободе стоял "некрещеных немец приходской двор, на нем ропата (то есть церковь - Авт.) немецкая, а в ней живет немецкой пономарь, стар и увечен, ружья нет". В том же "Росписном списке" сообщалось, что "за старым Деревянным городом (то есть за современным Садовым кольцом - Авт.) промеж Сыромятной и Мельнишной слободы дворы иноземцев и литвы и немец".

Распространение иноземных поселений, приглашение специалистов встретило сопротивление как простого народа, так и высших лиц государства. Сам патриарх Иоаким убеждал: "Разве нет в благочестивой царской державе своих военачальников? Мало ли у нас людей искусных в ратоборстве и полковом устроении?" Иноземцы, уверял патриарх, "враги богу, пречистой Богородице и святой церкви". Москвитяне вообще не жаловали иноземцев: после общения с ними мыли руки, подметали полы и даже их, казалось бы, совершенно невинные обычаи вызывали взрыв насмешек и озлобления.

Царское правительство часто само присоединялось к гонениям против им же приглашенных иностранцев - тут постоянно боролись желание воспользоваться квалифицированными специалистами и стародавнее живучее московитское недоверие к "поганым" иноземцам, одно прикосновение к которым может испортить девственную чистоту настоящих русских. В 1628 г. иностранцам запретили иметь православных слуг, а в 1643 г. несколько священников московских церквей во главе с отцами Прокофием из церкви святого Николая в Столпе и Федосеем из Космодемианской церкви обратились к царю Михаилу Федоровичу с челобитной, в которой жаловались на то, что иностранцы скупают дворы в их приходах, уменьшая таким образом доходы причта, убеждая государя, чтобы он "велел бы с тех дворов немец сослать", сообщая, что иноземцы "держат у себя в домех всякия корчмы", в довершение еще ставят свои церкви вблизи православных храмов, а от этого, как напоминали царю священники, "всякое осквернение Руским людям от тех немец бывает". Правительство прислушалось к челобитчикам - иноземцам было запрещено по всей Москве покупать дворы и приказано: "ропаты, которые у немец поставлены во дворех близко русских церквей, сломать".

Через несколько лет всех иноземцев вообще решили выселить из города. Побудительной причиной к этому было якобы то, что патриарх, проезжая по Москве и раздавая свое благословение, по ошибке благословил и иноземцев, поскольку они были одеты в русское платье. Огорчившись таким умалением древнего православия, патриарх потребовал у государя выселить всех поганых иноверцев из святого града Москвы, и 4 октября 1652 г. вышел указ об отводе земли под строение в Немецкой слободе: "Афонасий Иванов сын Нестеров, да дьяки Федор Иванов да Богдан Арефьев строили новую иноземскую слободу за Покровскими воротами, за Земляным городом, подле Яузы реки, где были наперед сего немецкие дворы при прежних Великих Государях до Московского разорения, и роздали в той Немецкой слободе под дворы земли, размеря против наказу, каков был дан из Земского приказу..." Дьяки раздавали земельные участки, "смотря по достоинствам, должности или занятиям": так, генералы, офицеры и докторы получали по 800 квадратных саженей (1 квадратная сажень равняется 4,5 кв. метра), обер-офицеры, аптекари, мастера золотого и серебряного дела - по 450, капралы и сержанты - по 80 саженейв 1652 г. и все немцы, рассеянные по Москве, выселены были из столицы за Покровку на реку Яузу и там на месте бывших некогда немецких дворов отведены были им участки по чину и званию каждого. Так возникла новая Немецкая, или Иноземная, слобода, скоро разросшаяся в значительный и благоустроенный городок с прямыми широкими улицами и переулками, с красивыми деревянными домиками. По сведениям Олеария, в слободе уже в первые годы ее существования было до тысячи человек, а другой иноземец, Мейерберг, бывший в Москве в 1660 г., неопределенно говорит о множестве иностранцев в слободе. Там были три лютеранские церкви, одна реформатская и немецкая школа. Разноплеменное, разноязычное и разнозванное население пользовалось достатком и жило весело, не стесняемое в своих обычаях и нравах. Это был уголок Западной Европы, приютившийся на восточной окраине Москвы.

Естественными границами Ново-Немецкой слободы служили р.Яуза ( с востока и юга) и ручьи Ольховец и Чечора ( с запада). Первый брал начало из Ольховского пруда , который сливался с Чечорой и Кокуем и втодал в р.Яузу. Ольховец и Чечора отделяли Немецкую слободу от Басманной слободы и Горохового поля . На левом, высоком берегу Яузы, против слободы , последней трети 17 века распологались загородные поместья И.И Нарышкина , В.Ф. Салтыкова, Ф.А. Головина , а за Ольховцем – так нызываемые «Бахартов двор», принадлежавший до 1663г. дотскому купцу Д.Бахерахту. Взятый в казну, этот двор не раз менял владельцев, которыми были в конце 17 века князь В.В.Голицын, Аптекарский приказ, датские посланники, Г.Грундт и Ю. Юль , голландский купец И.П.Любс, канцлер Г.И.Головкин и др.

До конца 17 века Немецкую слободу с противоположным берегом Яузы связывали три переправы : поромная у острова, граничевшего с землей села Покровского, Коровий брод , ниже по течению Яузы – и Салтыков мост , ведущей в загородные поместья В.Ф.Салтыкова.

От Земляного вала Москвы Ново-Немецкая слобода находилась примерно

«в получасье ходьбы» или , как определяли сами иноземцы, лежала от города «на доброй мушкетный выстрел» .

Попасть в нее можно было от Покровских ворот по дороге через Старую Басманную слободу и Гороховое поле к Доброй слободке, или через Новую Басманную слободу к дворцовому с. Покровскому и по его Большой улице , переходившей в главную Большую улицу Немецкой слободы. Последняя пересекала слободу с севера на юг до самого Салтыкова моста. Вдоль Большой Немецкой улице , а также баковых улиц и переулков располагались дворы Ново-Немецкой слободы. Представление о расположении дворовых участков Немецкой слободы дает план-схема прияузской части Немецкой слободы ставленый в первое десятилетие 18 столетия. Не все улицы и переулки сначала имели названия , но к концу 17 века в документах упоменались Большая проезжая улица , улица «Коровий брод» и «улица , что ведет к Салтыкову мосту», а позднее – Посланников и Голландский переулки, Нижняя и Живодерная улицы, «переулок Старой обедни» , а такде Кирочный, Денисовский и «Гофшпитальный» переулки.

Переселяя иноземцев на новое место жительства , русское правительство позаботилось о том, чтобы не нанести им материального ущерба. На новом месте участки под дворы давались безо всякой оплаты, земля Немецкой слободы объявлялась «данной белой земной» . На казенный счет были перевезены из Москвы дворовые постройки, т.к строения были почти все деревянные и легко разбирались. Для военных , медиков и мастеров находившихся на «государевой службе» , дворовые участки нарезались в зависимости от воинского звания, занимаемого положения и колебались от 48 до 800 кв. саженей. Участки в 40х20 саженей давались иноземцам «1 статьи» : штаб- офицерам и докторам , 20х15 – «2 статьи» : обер офицерам , аптекарям , мастерам золотого и серебренного дела, 10х8 саженей – «3 статьи»: сержантам, капралам и «мелким чинов служилым немцам», а в 8х6 – « всяким мелким людям немцам у который своих дворов в Москве нет».Купцы получали участки, соответствующие их прежним дворам в Москве . Специальные места были выделены для разобранных и перевезенных из города двух лютеранских и одной реформаторской (голландской) церквей с дворами для пасторов. Всего к 1665 г. было перевезено более 150 дворов, но около двух десятков дворов, принадлежавших крупным иноземным купцам, придворным докторам и аптекарям, оставались на старых местах в самой Москве      

Первоначально внешний вид домов и дворов Немецкой слободы мало отличался от русских, т.к значительная часть построек была перевезена из Москвы , где дворы иностранцев не выделялись из общей городской застройке. Хозяйственное, а также жилые строения покупались часто готовыми- срубами на рынках Москвы. Зарисовка А.Мейерберга, сделанная в 1661 годе представляет деревянное жилище на высоких подклетях с небольшими окнами, типичные русские бани и огороженный частокол огороды Немецкой слободы. Не отличались тогда оригинальностью и деревянные здания перевезенных кирок. Похожих на обычные жилища они не имели ни колоколен, ни колоколов, допускалась лишь небольшая глава с крестом. Заурядность застройки Новой Немецкой слободы этого времени косвенно подтверждает и тот факт, что несколько раз посетивший ее в 1665 году Николаас Витсен дворянин при голландском посланнике Я.Бореле, человек весьма наблюдательный давал изображение Немецкой слободы в своем дневнике.

Однако выделение слободы , где население составляли значительные выходцы из Западноевропейских стран, разрешение им строить дома на свой вкус, носить западноевропейскую одежду создавали условия для воспроизведения в их быту и застройке национальных черт. Со временем в ней появляются дома деревянные, но западноевропейской архитектуры. Уже с 70-х гг 17 века их стали строить «на немецкую и голландскую стать» … «красивыми , как игрушки». В 80-е гг . « Немецкая слобода…» , - как пиал католический пастор Иржи Давид , - была «более опрятная и нарядная, чем другие … много в ней красивых каменных палат, выстроенных немцами и голландцами недавно для своего жилья . Остальные строения деревянные , но достаточно просторные. Едва ли найдешь здесь дом без сада, притом сады цветущие, плодоносные и красивые» ( Таннер Б. Описание путешествия польского посольства в Московию в 1678 г.) В них выращивали латук и цветы. Жители носили европейские платья, главным образом на образе немецких дворян» в немецкую же одежду одевали русских и татарских слуг (Давид Ирже . Современное состояние Великой России)

За 1686 –1694 гг все три деревянные протестантские церкви были заменены каменными   по образцу западноевропейских. Своими размерами и архитектуры выделялись дома зажиточных купцов и докторов .

Немецкая слобода не могла быть слепком с какого-либо одного западно-европейского города, т.к имела черты, свойственные городам разных стран Западной Европы, а также русским поселениям, так, по русскому обыкновению, большинство построек были деревянными , дома не лепились друг к другу, а отделялись свободными пространствами, засаженными садами

Хозяйственные постройки состояли из «приворотных изб»: «черных» и «белых», конюшен , сенников , погребов, ледников – и совсем не свойственных западноевропейской традиции бань. В слободе были полесадники ,беседки , оранжереи и цветники, малоизвестные в России, но также сады , огороды и пруд с рыбой , сохранявшей русские черты. Первые каменные дома возводились по типу боярских жилых палат второй пол.17 века.

Три рынка Немецкой слободы : Большой или Верхний , Средний и Нижний , где торговали из лавок, с лотков и с возов не только иноземцы, но и русские торговцы, а также приезжие крестьяне, - представляли собой смешение народов и языков. Тип русской постройки представлял собой деревянное Сьезжая изба Немецкой слободы, находившаяся на Среднем рынке. Шинки и харчевые избы, лавки и шалашы имелись также и на слободских улицах. В 1690 г. «в Ново немецкой слободе в Кокуе» были «лавка да сенной шалаш московского торговца иноземца Самоила Бритина» , два шалаша Казенной слободы Ивана Кириллова, лавка да харчевая изба из двора галанской земли иноземца Александра Захарова» (Горцына) ,которые находились «подле двора Франца Улфа». Два шалаша тяглецов Басианной слободы И.Курилова и В.Тимофеева стояли на Большой улице Немецкой слободы подле двора купца Н.Ромсвингеля. Скобяными изделиями , гвоздями и «прочим мелочным товаром» торговал в лавке на Живодерной улице крестьянин с. Даниловского Гр.Семенов, нанимавший ее у иноземаца, оружейного мастера Ф.Ф. Батра Шинками в этиже годы владели иноземки А.Гумон и А.Сток, один из которых находился в Голландском переулке.

В это время в Немецкой слободе появились новые две церкви- католическая и англиканская. Первая, построенная из дерева в 1698 г. английская кирха построенная в 1703 году. Из этого видно, что до этого в Немецкой слободе не было Котолических и Англиканских церквей, а разрешалось строительство только протестантским и кальвенистким общинам. Возле них были отведены небольшие места под католическое и английское кладбища. Однако прежнее, общее для всех жителей Немецкой слободы кладбище , существовавшее с 1652 года рядом с церковью Старой лютеранской общины , получившее название «старого» или «протестантского», по-прежнему оставалось основным местом погребения иностранцев всех вероисповеданий (Письма и донесения иезуитов о России с кон.17 века . Цветаев Дм. История сооружения первого костела в Москве )

В последней трети 17 века- Немецкая слобода росла за счет увеличения полевой , огородной и дворовой земли дворцового села Покровского и тяглой земли Старой Басманной слободы . Часть земли села Покровского была передана служилым иноземцам из Земского приказа Большой казны в качестве «государевой данной». Такие государевы «дачи» известны в 1674,1696 гг. В частности , дворовые места на земле с Покровского были даны из Земского приказа 1674 году капитану А.А. Мейеру

Поскольку в подавляющее большинство иностранцев проживало не в самой Москве , а Ново-Немецкой слободе, тенденции в численном, национальном, профессиональном их составе прежде всего следует рассматривать на материале немецкой слободы и ее дворовладений. В переписи дворов Новонемецкой Слободы, составленной в 1661 г. –206 дворов , если говорить о численности жителей ее то по переписи 1665 года было названо 290 человек, включая иноземных владельцев дворов и домовых слуг из татар турок, черкес и немцев Но в переписи не были названы члены семей иноземцев без которых невозможно представить общую численность жителей Немецкой слободы этого времени. Семья в среднем состояла из 5 человек « двое взрослых и трое детей» , число иностранцев населявшей в 1665 г.-1120 чел (420 взрослых и 700 детей , а вмете с прислугой около 1200 чел.) в 17 веке иноземцам принадлежали дворы возле Поганых прудов, на Покровской и Меснитской ул. общее число которых почти не менялось, составляло почти 2 десятка дворов. В 1605 г. из 206 дворов принадлежало штаб-и обер офицерам 32 и их вдовам , 14 сиротам ,24 купцам, 13 мастерам ремесленникам, 5 медикам, 2 пасторам, 3 переводчикам и 1 стряпчих дел . Таким образом самой многочисленной категории населения Немецкой слободы 1660 г. были военнослужащие. Однако дворы в Ново-Немецкой слободе имели лишь их вдовы и сироты. Выделялись две категории офицеров 1-я – иноземцы «старых выездов» обосновавшихся в России в 17 веке и их сыновей, а также ново крещенных .Вторая группа жителей немецкой слободы была представлена купцами из стран Западной, Центральной и Сев. Европы : Голландии, Дании, Англии, Швециии, Австрийской империи, Франции,. Германии, Италии и др. В конце 17 века большинство иноземных купцов торговавших с Россией составляли Голландцы и Гамбуржцы,
представители Ганзы Северной Германии: Гамбурга и Любека. Они занимали главенствующее положение в морской торговле и на внешнем рынке России. Большая часть иностранных купцов приезжала в Москву наездами т.е. на время заключения торговых и кредитных сделок для получения долгов.

Согласно переписи 1665 года в Ново-Немецкой слободе проживало 6 медиков : 2 аптекаря ,4 лекаря , из которых 1 нанимал квартиру, а остальные имели свои дворы. В самой Москве на Поганых прудах жили еще 2 доктора, 2 аптекаря и 2 лекаря. В Ново-Немецкой слободе проживало в это время 10 портных, 2 золотых, 8 серебряных, 4 оружейных, 2 часовых, 2 кузнечных дел мастеров. Канительный, пушечный , кружевной и паричный мастера, а также живописец, из них 9 имели собственные дворы, 4 владели 0.5 двора. А остальные нанимали квартиры. Но с конце 17 века происходит значительное увеличение домовладельцев из числа ремесленников иноземцев.

Границы Немецкой слободы определялись с востока и юга правым берегом Яузы, с севера селом Елоховым, а с запада ручьем Кукуй, который протекал примерно параллельно нынешним Плетешковскому и Большому Демидовскому переулкам и впадал в Яузу в районе Елизаветинского переулка. По рассказу Олеария, название этого ручья, вероятно, произошло от названия самой слободы, укоренившегося среди простонародья: "когда, бывало, жившие там жены немецких солдат увидят что-либо странное в проходящих случайно русских, то говорили обыкновенно между собою: "Kuck, Kucke sie" - "глянь, глянь сюда!" Что русские повернули в срамное слово..." Немцы жаловались царским дьякам на позорное поношение, те хватали, кнутобойничали, но охальники не переводились. Но более правдоподобно объяснение этого названия географическим термином "кукуй", сохранившимся в некоторых диалектах и обозначающим "небольшой лесной островок, рощицу среди поля".

Новая Немецкая слобода вскоре обстроилась - уже по переписи 1665 г., то есть через 13 лет после указа о выселении иностранцев из города, слобода насчитывала 204 дома и в ней проживали представители почти всех национальностей Западной Европы. Забелели ряды аккуратных домиков на правильно распланированных улицах, зазеленели сады и палисадники, в разных местах поднялись здания нескольких церквей, и вся эта местность стала похожей на уголок Европы.

Вот так существовали рядом друг с другом два далеких и обособленных мира - столица огромного, полупустынного государства и небольшая часть непонятного ему западного мира, нехотя терпимая, и то потому, что нельзя было отказываться от европейских знаний и товаров. И только неуемное любопытство и неукротимая энергия Петра Великого сблизили, а потом почти слили эти два мира, и только тогдаисчезла Немецкая слобода...

Западноевропейское покровительство Немецкой слободе

На протяжении многовекового контакта России с Западной Европой в Россию идет почти постоянный наплыв ее граждан, в большинстве своем эмигрантов из Германии, лютеранского вероисповедания.   Притоку и оседанию в России способствовала существовавшая в стране религиозная терпимость к протестантам, во многом связанная борьбой России с католической Польшей   в период Смутного времени. Лютеране же в отличие от католиков не как не претендовали на перемену государственного православия и напрямую присягали русскому правительству, ибо «всякая власть от Б-га». Протестантам предоставлялась здесь религиозная свобода и право строить свои церкви. Путешествующий по России   иностранец де ла Невилль отмечал, что «ни одно из вероисповеданий за исключением католического, не находит себе в Московии запрещения»

Жившие в России протестанты не могли не иметь контакт с той страной, выходцами которой они являлись. Благополучие граждан Западной Европы в России во многом зависело от их статуса на своей родине и расположения к ним тех или иных влиятельных людей. Почти у всех иностранных приходах России имелись свои западноевропейские покровители.

Исходя из состояния исследованности проблемы «Немцы в России» и ее научно-практической ценности, основной целью данной статья является изучение причины отношения к выходцам из стран Западной Европы русского правительства исходя из роли покровителей во взаимоотношениях иноземцев и правительства России, выявить основные периоды истории западноевропейского покровительства. Благодаря этому будет легче понять политику правительства к иноземцам и их роль в России.

Во второй половине XVI в. в Немецкой слободе уже имелось три иноземные церкви- две лютеранские и одна реформатская. Реформатская община называлась голландской и возглавлялась пастором И. Кравинкелем. Разрешение царя на постройку кирхи давалось в каждом отдельном случае и не могло быть возведено в правило. Как правило, это зависело от расположения к кирхе того или иного покровителя.

В 1652 г. Алексей Михайлович официально даровал право строительство кирхи кальвинистскому пастору Иоганну Кравилкину на Земляном валу. По ходатайству саксонского курфюрста Иоганна Георга I в Москве была образована самостоятельная саксонская община. Одна из лютеранский общин, руководимая пастором Фадемрехтом, носила название Старо-Немецкой общины или Купеческой, а позже св. Михаила. Вторая община в главе с пастором И. Якоби именовалась Новой или Ново-Немецкой или Офицерской, а впоследствии Св. Петра и Павла . В 1658 г. на средства полковника Н. Баумана, ставшего главой церковного совета Новой лютеранской офицерской общины в общину был приглашен пастор из Тюрингии Фокерот. По лютеранскому закону в общине или приходе управляющую роль играл ее руководитель, который имел право назначать пасторов. В дальнейшем расположение Н. Баумана к Фокероту изменилось, и на его место был призван бывший полковник Иоганн Готфрид Грегори. Грегори был выходцем из Марзебурга (Марбурга) из семьи врача, в молодости был сперва в шведской, а потом в польской военной службе. Благосклонное отношение царя Алексея Михайловича к протестантам привело в 1658 г. Грегори в Москву., где он устроился учителем в лютеранском приходе пастора Фадемрехта. Влиятельный в кругу московских протестантов , генерал Бауман сделался покровителем Грегори и настаивал на принятии им места пастора.   Грегори по настоянию Баумана удалось получить разрешение на поездку в Саксонию с целью найма мастеров и военных для русского престола. Там, в Саксонии Грегори занялся и другой целью, а именно поиском покровителей для саксонской (Новой) общины в Москве, там же он был и ординирован в присутствии курфюрста Саксонии в Дрездане Иоганна Георга II. Таким образом, с мая 1668 г. И.Г. Грегори стал вторым пастором немецкой аугсбургско-евангелической офицерской общины в третьей лютеранской церкви Ново-Немецкой слободы. Ввиду распрей между Грегори и старыми пасторами, для него была устроена Бауманом особая кирха. При ней Грегори открыл училище как для детей лютеранского, так и православного вероисповедания, а в виде школьного подспорья создал домашний театр, на котором разыгрывались «мистерии» его сочинений. Об этих «мистериях» узнал А.С. Матвеев, мечтавший тогда об устройстве придворного театра, и благодаря этому ближнему боярину царь Алексей Михайлович «указал иноземцу, магистру Ягану Готфриду учинить комедию и на комедии действовать из Библии книгу Эсфирь и для того действа устроить хоромину»  

Вскоре по доносу пастор был обвинен в том, что он якобы сбежал из солдатской роты в Саксонии и был приговорен по суду к лишению всех прав и привилегий. Центральным пунктом обвинения было то, что Грегори на одном из б-гослужений 31 мая 1668 г. произнес имя царя Алексея Михайловича после имен германских государей, а русских людей называл бесчестными варварами . Однако следствие оправдало пастора.

Покровители саксонской общины в Москве были найдены. Грегори добился поддержки Иоанна Георга II, герцога Эрнста Благочестивого и маркграфа Баденского Вильгельма I.      

Постоянные и щедрые пособия московской саксонской об­щине предоставлял герцог Эрнст Благочестивый. На средст­ва, полученные из Саксонии, в Москве была основана школа для детей лютеран . К 1670 г. школа при Офицерской церкви, благодаря герцогу Эрнсту Благочестивому, школа бесплатно принимала детей без различия происхождения , сословия и вероисповедания.

Правители Саксонии — курфюрст Иоганн Георг II и герцог Христиан, позже саксонский герцог Эрнст, посылали в Моск­ву грамоты, ходатайствуя перед царем за лютеран, покрови­тельствовали единоверцам, которые жили в России.

Иноземцы выезжали на службу в Россию «государево имя», «на вечную службу», либо «на время» — на оговоренный срок. Однако, приехав в Московское государство, иноземец оказы­вался полностью во власти русского правительства. Условия заключенного с ним договора выполнялись ровно в той мере, в какой они соответствовали интересам властей. Наиболее яв­но это обнаруживается в вопросе о продолжительности служ­бы иноземцев государю московскому. Редкий иностранный путешественник, писавший о положе­нии «немцев» в России XVII века, не отмечал «коварства» рус­ских властей по отношению к служилым иноземцам. Пожалуй, красноречивей всех высказался на этот счет австриец Ав­густин Мейерберг: «Царь жестоко издевается над условиями, которыми они обеспечили себе увольнение на родину, после определенного срока службы, положившись на них, точно на Ариаднину нить: одного он останавливает щедростью, другого просьбами, третьего повышением, даже, если ему угодно, ссыл­кою в излучистые закоулки безвыходных трущоб; проповедает всем о неприличии увольнения от службы для военных людей в такое время, когда война в самом разгаре или когда ее опаса­ются». Въехавший служить царю на несколько лет иностра­нец, если «служба его государю годна», мог быть задержан в России на десятилетия, а то и пожизненно. Попытки иност­ранных монархов заступаться за своих подданных, как прави­ло, успеха не имели. Анонимный участник английского по­сольства 1663—64 гг. в своем сочинении приводил в пример служившего в России оружейного мастера Каспара Кальтгоффе (Кальтофа), который был вынужден остаться в Москве, несмотря на просьбы английского короля и вмешательство по­сла. Из дневника Гордона нам известно, что Кальтгоффе не был отпущен из России и в 1667 году вопреки неоднократным письменным ходатайствам за него Карла II Стюарта.

С требованием отпустить за рубеж генерала-поручика Ни­колая Баумана (выехал в Россию 1657 г.) к царю Алексею Ми­хайловичу дважды тщетно в 1663 и 1665 годах обращался дат­ский король Фридрих III. Бауман получил отставку и воз­можность покинуть Россию в 1671 году, уже при короле Христиане V, и лишь после того как уверил русские власти, что не в состоянии нести службу из-за старости и болезни.

В 1683 году генерал-лейтенант Патрик Гордон, имея при се­бе письмо от английского короля, обратился к В. В. Голицыну с просьбой об отставке, однако тут же был вынужден взять ее назад под угрозой опалы и разжалования в прапорщики. Хо­датайства иностранных монархов за своих подданных русские власти воспринимали с плохо скрываемым раздражением. Ан­глийский врач Самуил Коллинс приводит слова А. Л. Ордина-Нащокина: «Нам кажется странно, зачем часто присылаются особенные королевские письма с просьбами за частных лиц, как будто наш царь не довольно печется как об русских, так и об иностранцах. Редко другие государи обращаются к нам с такими просьбами, кроме датского, у которого они, как слыш­но, дешевы».

Иностранцы, въехавшие в Московское государство «на веч­ную службу или на государево имя», не могли быть уверены, что служба их действительно продлится «вечно» или не будет прервана раньше срока, если договор заключался «на время». В течении XVII века, в связи с окончанием боевых действий и заключением мира или с целью экономии средств, в России неоднократно проводились масштабные сокращения офицер­ского состава из иноземцев. В 1666 году с русской службы бы­ло уволено много «немецких» офицеров. Около сотни из них намеревались присоединиться к Патрику Гордону, направляв­шемуся в Англию. 27 марта 1682 года царь Федор Алексеевич издал указ о сокращении численности иноземных генералов и офицеров, которым выплачивалось государственное жалование, в связи с заключением мира с Крымским ханством. Иност­ранцам-военным был предоставлен выбор: жить в Москве «на своих проторех» либо ехать на родину. Иностранным ювели­рам дворцовых мастерских могло быть отказано от государе­вой службы «для того, что их мастерства людей в русской зем­ле умножилось». Иноземец мог быть уволен и вовсе без объяв­ления причин. Так в 1644 году иностранному медику Валентину Билсу было сказано, что «но государеву указу ему в докторах быть не велено», а сам он волен приискать себе иную службу или «ехать за море куда похочет».

Прибывшими в Московское государство иноземцами влас­ти располагали по своему произволу, мало считаясь« условия­ми, заключенными при въезде. Очевидно правительство не слишком опасалось, что таким образом отобьет у иноземцев желание служить в России. Западная Европа XVII века в из­бытке поставляла наемников, готовых предложить свои услуги московскому государю.

Оказавшийся в России иноземец мог быть потребован влас­тями «в службу» независимо от его желания. Государеву служ­бу могли попытаться навязать и проживавшим в России запад­ноевропейским купцам. В 1684 году части торговых инозем­цев, жившим в Архангельске и Холмогорах на своих дворах, было предложено «быть у великого государя в вечном холопст­ве и всякие службы служить как иноземцы гость Томас Келдерман и другие».   Так начиналось влияние Немецкой слободы на общественную жизнь Москвы и русского общества в XVII-XVIII вв.

Влияние Немецкой Слободы на общественную жизнь Москвы и русского общества в XVII-XVIII вв.

азные, а порой противоречивые оценки роли  Немецкой слободы в судьбе Петра I и России давались и даются историками: от полного отрицания ее влияния до утверждения, что реформы Петра I — прямой результат деятельности иноземцев Не­мецкой слободы. Причем, с точки зрения одних историков, сближение России с Европой означало торжество прогресса, а с точки зрения других — оно считалось несчастьем для России, надругательством и разрушением русской самобыт­ности и культуры. Наверное, еще долго будет продолжаться спор о пользе или вреде европеизации России, но отрицать влияние Запада на развитие страны невозможно.

Действительно, конец XVII — первая четверть XVIII вв. были переломным моментом в истории Российского госу­дарства, периодом бурного перехода от средневековья к Новому времени. Основными чертами нового в российской жизни стали преобладание светских начал в характере го­сударственной власти, в различных областях культуры, расширение контактов России с Западной Европой, приобще­ние к западноевропейским научным знаниям и искусству. Проведение активной внешней политики и государственных реформ правительством Петра I завершилось созданием Рос­сийской империи. Реформаторская деятельность Петра 1 сопровождалась ломкой старых традиций, привлечением ино­странцев, что заставляет размышлять о характере реформ, об их влиянии на естественный ход исторического развития России, и в этой связи о месте и роли в этом процессе Немецкой слободы в Москве.

Появление в Московии иностранцев, как уже отмеча­лось, началось задолго до Петра I. Еще в XV в. при вели­ком князе Иване III в Москве работали итальянские зод­чие — Аристотель Фиорованти, Петр Антонио Солярио, Марко Руффо, Алевиз Новый, Бон Фрязин и др. В XVI в. у царя Ивана Грозного состоял на службе немец Генрих Штаден, исполнявший обязанности торгового агента и переводчика при царском дворе. Впоследствии он был приближен к го­сударю, удостоившему его милостью — включением в чис­ло избранных своих опричников. Иностранным медикам Иван Грозный доверял и свое здоровье.

На протяжении всего XVII столетия рос приток ино­странцев, приезжавших в Россию из Центральной, Запад­ной и Северной Европы, что объяснялось активизацией внешней торговли России, а также заинтересованностью царского двора в иноземных специалистах.

До конца XVII в. основным видом деятельности ино­странных специалистов в Московии являлась «государева служба», проходившая в царских полках, при различныхприказах или дворцовых мастерских. За нее иностранцы получали хорошее вознаграждение, превышающее жалова­нье русских коллег. Привлекала в Москву иностранцев и возможность сохранить свою религию. Притесняемые в ря­де стран Западной Европы католики и протестанты полу­чали в России право на свободу вероисповедания. Здесь мирно сосуществовали католики, лютеране, кальвинисты, представители англиканской и реформаторской (или гол­ландской) церквей.

С середины XVII в., в царствование Алексея Михайло­вича, наблюдается усиление западного влияния в некоторых сферах жизни России. С помощью иностранных военнослу­жащих создавались новые полки «иноземного строя > и со­вершенствовалась артиллерия. В царских хоромах и в домах придворных, прозванных «западниками», появляется множе­ство «заморских диковин» — часов, украшений, зеркал, по­суды, мебели, гравюр, купленных у западноевропейских куп­цов. А любимец царя Алексея Михайловича — боярин Артамон Матвеев, женатый на шотландке Е. Гамильтон, вы­росшей в России и принявшей православие, содержал в сво­ем доме даже иноземных музыкантов. Из них был составлен придворный оркестр под управлением органиста, которого приглашали из Немецкой слободы.

Этот оркестр сопровождал и театральные представления, показанные для Алексея Михайловича в 1672 — 1675 гг. Рус­ским дворянам, воспитанным на потешных выходках скомо­рохов, на потасовках придворных карликов, звуках дудок, бубнов и сопелок, а также на церковных хоровых песнопени­ях, было непривычно и любопытно прислушиваться к новым мелодиям, смотреть на неведомые западноевропейские му­зыкальные инструменты и театральные постановки.

Первыми организаторами и исполнителями придворных театральных постановок стали жители Немецкой слободы. Во главе театрального дела был поставлен пастор Новой лютеранской кирхи Немецкой слободы — магистр и учи­тель Иоганн Готфрид Грегори, умевший, как сообщили боя­рину А. Матвееву, «представлять комедии». Грегори отре­дактировал тексты нескольких драматических «пьес» не­мецкого репертуара, отобранных Матвеевым, отрепетиро­вал их на русском языке с учениками своей лютеранской школы. Среди исполнителей главных ролей были, в частно­сти, сын царского доктора Л. Блюментроста и прапорщик Ф. Госсенс. Изготовлением реквизита руководил военный инженер Н. Лим. Декорации и эскизы к костюмам рисовал придворный живописец немец П.   Инглис.   Комедиальное платье шили портные мастера Немецкой слободы, до этого времени выполнявшие лишь заказы ее жителей.

Первое «комедиальное» представление состоялось в селе Преображенском на государевом дворе. Алексей Михайло­вич хотел доставить удовольствие своей молодой супруге Наталье Кирилловне Нарышкиной — воспитаннице бояри­на А. Матвеева. Чтобы соблюсти традиционные для цар­ского двора приличия, он велел отделить супругу и окру­жавших ее боярынь от зала, где сидели мужчины, деревян­ной перегородкой. Царь сам так увлекся историей любви прекрасной Эсфири и царя Артаксеркса, что смотрел пред­ставление «целых десять часов не вставая с места». О» щедро наградил главных исполнителей соболями и деньгами. К следующим спектаклям, проходившим в Кремле, бы­ли подключены в качестве актеров русские юноши, дети приказных служителей. Но смерть Алексея Михайловича, последовавшая в январе 1676 г., положила конец этому новому царскому развлечению.

Подобное приобщение верхушки русского дворянства к западноевропейскому искусству, а также к предметам бы­та, продолжалось в период кратковременного правления Фе­дора Алексеевича (1676 — 1682) и даже в годы регентства царевны Софьи (1682 —1689), хотя она демонстративно при­держивалась старины. Однако «западничество» затронуло в XVII в. лишь незначительную часть русского общества в лице верхушки дворянства.

В XVII столетии круг русских людей, с которыми при­ходилось контактировать в России иностранным специали­стам, был невелик. Он ограничивался, главным образом, русскими коллегами, с которыми иноземцев связывали про­фессиональные обязанности (работа в стенах дворцовых мас­терских, на казенном Пушечном дворе, в Приказах и пала­тах). Коммерсанты общались с частью русских купцов и служителей таможен. Во время военных походов и учений иностранцы-медики оказывали помощь раненым и больным. Простые жители Москвы с иностранцами постоянных кон­тактов не имели. Начиная с 1680 г., жителям Немецкой слободы разрешили нанимать в свои дома в качестве двор­ников и работников русских людей, татар, украинцев, кал­мыков.

Отношение русского православного населения Москвы к иноверцам и к самой Немецкой слободе было разным: от простого любопытства и насмешки, с какой ее жителей на­зывали «кукуйцами», до враждебности, подогревая которую антизападная, антинарышкинская придворная группировка во время стрелецкого бунта 1682 г. смогла спровоцировать тол­пу на убийство иноземцев — царских медиков: доктора Д. фон Гадена и аптекаря И. Гутменша, несправедливо об­винив их в отравлении царя Федора Алексеевича.

Царский двор, а тем более царская семья, соприкаса­лись с придворными медиками: докторами, аптекарями и лекарями. И только наиболее именитые коммерсанты и высшие офицеры Немецкой слободы допускались на цар­ские приемы, связанные с государственными торжествами или встречей иностранных посланников. Таким образом, сфера непосредственного влияния жителей Немецкой сло­боды Москвы в XVII в. на москвичей оставалась весьма ограниченной.

Спустя годы интерес к иностранцам и ко всему ино­странному, но более глубокий и разноплановый, проявил сын Алексея Михайловича — Петр. Обращение Петра Алек­сеевича к помощи западноевропейских специалистов при создании регулярной армии, отечественного флота, для ус­коренного развития мануфактуры и ремесел стало естест­венным продолжением начал, заложенных в XVII столе­тии. Определенную роль в формировании взглядов цареви­ча Петра Алексеевича сыграло то обстоятельство, что он вырос среди родственников своей матери — царицы Ната­льи Кирилловны Нарышкиной, которая в свое время вос­питывалась в доме боярина-«западника» А. Матвеева. Че­рез своего «дядьку» (так называли в то время воспитателяцарских детей) князя Бориса Голицына, также «западни­ка», юный Петр познакомился с жителями Немецкой сло­боды, соседствовавшей с царским селом Преображенским, где он тогда жил с матерью.

Среди жителей Немецкой слободы оказались иноземцы, ставшие учителями юного Петра в математике, фортифика­ции, астрономии, военном и морском деле: шотландец гене­рал П. Гордон, датчанин заводчик А. Бутенант и его сын, переводчик Посольского приказа — англичанин А. Крефт, голландский коммерсант Ф. Тиммерман, московский уроже­нец из шотландского дворянского рода —   Брюс, а также швейцарский офицер — родственник П. Гордона — Ф. Ле­форт. В лице П. Гордона и Ф. Лефорта юный Петр I нашел верных сторонников в борьбе с царевной Софьей, они пер­выми привели свои полки под Троице-Сергиев монастырь для защиты царевича Петра во время событий стрелецкого бунта 1689 г.

С падением Софьи, после 1689 г., Петр I получил боль­шую свободу для общения с жителями Немецкой слободы. Ко времени этого знакомства слобода приобрела своеоб­разный внешний облик и походила, по словам самих совре­менников, на «немецкий город, большой и людный». Дома голландской и немецкой архитектуры, сады с фонтанами и беседками, цветниками и оранжереями, где цвели розы, тюльпаны, не могли не удивлять молодого государя. За­морскими «диковинами» были наполнены и дома ее жите­лей: затейливыми механическими часами, музыкальными шкатулками, книгами, гравюрами, альбомами с видами ев­ропейских городов, математическими и прочими инструментами  

В Немецкой слободе среди ее пестрого национального населения, поддерживавшего связи со своими странами рез купцов-соотечественников, неизбежно находили   события, происходившие в самой Западной Европе. Оба крупнейших европейских государств за испанское наследство, их взаимоотношения с Турцией и Швецией военные сухопутные и морские победы и поражения — это интересовало Петра   познававшего в беседах со слободскими жителями и дипломатическими представителями европейских государств политику Запада. В Немецкой слободе селились также мастера, пригла­шенные на казенные Полотняные, Чулочный, Монетный, Печатный, Суконный, Пушечный, Кожевенный дворы (или мануфактуры), персонал первого московского госпиталя и служители двух казенных аптек.

Основным условием приема на «государеву службу» ино­странных мастеров, медиков и военных было и в XVII -XVIII вв. обучение своему «искусству» русских людей, что позволило со временем заменить иностранцев русскими спе­циалистами, освоившими новые профессии. При этом, как не раз отмечали сами иностранцы, русские люди оказыва­лись талантливыми и способными учениками, легко усваи­вавшими все новое. Например, золотые и серебряные рус­ские мастера со временем стали делать «серебряную с раз­ными украшениями посуду с таким искусством и изящест­вом, что не уступали в том нисколько немцам».

Благодаря иноземцам, русские казенные мастера научи­лись изготовлять обмундирование и амуницию для русской армии «немецкого образца». Иностранные мануфактурные мастера помогли реорганизовать и обновить печатное, мо­нетное, оружейное, пороховое, пушечное, суконное, полот­няное, кожевенное, бумажное производства, уже существо­вавшие в России, и завести новое чулочное и зеркальноедела, а также положить начало гравировальному и медаль­ерному искусствам. Они же участвовали в установлении в Москве нескольких башенных часов «с боем» и подготовке отечественных сухопутных и морских офицеров, инжене­ров, артиллеристов, лекарей и мастеров других профессий.

В своем быту жители Немецкой слободы встречались с некоторыми трудностями: аптекари и мануфактурные мас­тера, преподаватели Математико-Навигацкой школы, на­ходившейся в Сухаревой башне, учителя гимназии Глюка, устроенной на Покровской улице, музыканты  актеры не­мецкой театральной труппы И. Куншта, для которой на Красной площади была построена специальная «театраль­ная хоромина», из Немецкой слободы и обратно добира­лись на казенных лошадях или нанимая русских извозчи­ков. Это приводило не только к лишней трате времени и денег, но также представляло определенную опасность под­вергнуться нападению «воровских людей». Жертвами та­ких нападений стали, в частности, жены актера И. Куншта и музыканта И. Гопта, ограбленные при возвращении из Москвы, и преподаватели Математико-Навигацкой шко­лы, один из которых, Р. Грейс, был убит разбойниками «до смерти».

Но жизнь в Москве имела для иноземцев и свои поло­жительные стороны. Материально обеспеченные жители Не­мецкой слободы могли нанимать для обучения своих детей домашних учителей за границей. С разрешения царского правительства они посылали своих сыновей, родившихся в России, в страны Западной Европы для получения там об­разования и профессии. Сами выезжали на родину для решения семейных и наследственных дел, приглашали мастеров и подмастерьев для своих предприятий и мастерских. Это позволяло населению Немецкой слободы поддерживать связи со своими деловыми партнерами и родствен­никами, жившими вне России, обмениваться с ними извес­тиями о русской и европейской жизни. Не теряя связи с родиной, часть иностранцев пускала в Москве свои корни, давая начало поколениям «московских немцев».

С развертыванием строительства новой столицы России Санкт-Петербурга в него была переведена в 1710-е гг. значи­тельная часть иностранных казенных мастеров и препода­вателей учебных заведений. Однако с их отъездом из Мо­сквы население Немецкой слободы не уменьшалось, а на­против, увеличивалось за счет приезда «вольных» мастеров ремесленных специальностей, что стало возможно благода­ря появлению царского Манифеста 1702 г. Этот Мани­фест, обращенный к населению Западной Европы, пригла­шал иностранцев в Россию для заведения частного ремес­ла, гарантировал им свободный въезд и выезд из страны, а также подтверждал сохранение за ними свободы вероиспо­ведания. Таким образом, Манифест 1702 г. предоставил юридическую основу для появления в Москве «вольных» иноземных мастеров. А обновление быта царского двора и русского дворянства вело к увеличению заказов для ино­земных ремесленников, у которых покупали и заказывали платья и камзолы, шляпы и парики, перчатки и украшения, башмаки и коляски, мебель и прочие вещи «иноземного образца» московские дворяне и часть горожан, согласно царскому указу   обязанные носить европейское платье. Ихотя иноземные ремесленники Немецкой слободы в несколь­ко раз уступали по своей численности русским мастерам Москвы, они в XVIII в. наряду с московскими   заказчиками и покупателями. При этом большая часть русских учеников, обучавшихся у «воль­ных» ремесленников в Немецкой слободе, представляла со­бой «дворовых» или крепостных людей, принадлежавших московским дворянам. Последние таким образом пополня­ли свою дворню мастерами, освоившими новые иноземные ремесла.

Из частных видов деятельности, к которым обращались жители Немецкой слободы XVIII в., следует назвать заве­дение небольших мануфактурных предприятий, выпускав­ших игральные карты, курительные трубки, хлопчатобумаж­ные ткани. Эти мануфактуры действовали в самой Москве. Иноземцы строили также стекольные, пороховые и желе­зоделательные заводы, находившиеся вне Москвы.

Новым для Москвы начала XVIII в. стало открытие частных аптек. На протяжении всего XVIII столетия их владельцами являлись исключительно иностранцы, поскольку жалованная грамота на заведение аптеки выдавалась толь­ко тому лицу, которое имело свидетельство или патент об обучении аптекарскому.делу в Западной Европе. Владель­цами частных (или «партикулярных») аптек, открытых на Покровской, Тверской, Сретенской и других улицах Мо­сквы, были иностранцы разных национальностей. А осно­вателем первой частной аптеки в самой Немецкой слободе в 1701 г. стал уроженец Москвы, сын уже упоминавшего­ся выше немецкого пастора и магистра И.Г.   Грегори —Иоганн Готфрид Грегори. Он был сначала учеником при Аптекарском приказе, затем продолжил обучение за грани­цей, откуда вернулся с патентом аптекаря. До сих пор о местонахождении этой первой аптеки Немецкой слободы напоминает Аптекарский переулок, примыкающий к быв­шей Большой Немецкой улице (ныне Бауманской).

В первые годы царствования Петра I, когда в Москве еще не были открыты Навигацкая и другие светские шко­лы, петровское правительство обратилось к помощи учите­лей церковно-приходских школ Немецкой слободы. Эти шко­лы находились при церквах и принадлежали той или иной религиозной общине, на средства которой и содержались, Учились в них дети членов общины, мальчики и девочки разного возраста. Их обучали письму, счету, а также про-Ездили с ними уроки закона Божьего (пасторами соответ­ствующих церквей), музыки и пения, служившие религиоз­ному, нравственному и художественному воспитанию. Под руководством наставников учащиеся принимали участие в постановках небольших театральных представлений.

В конце 1690-х гг. Петр I направил несколько дворян­ских юношей в католическую школу Немецкой слободы, обустроенную тогда лучше других. В 1698 — 1704 гг. сыно­вья князей Голицына, Долгорукова и других жили при школе в специально построенных для них помещениях на положе­нии интернов. Пастор И. Бируля обучал их латинскому и немецкому языкам, а другой наставник преподавал матема-тику. Успехи учеников были похвальными, а их любозна­тельность заставила иноземных учителей раздвинуть рамки обычной школьной программы, добавив к ней сведения погеометрии и физике. В 1699—1701 гг. шестеро сыновей русских служителей Посольского приказа были направле­ны к ректору одной из лютеранских школ Немецкой слобо­ды - Н. Швиммеру для обучения шведскому, латинскому, немецкому и голландскому языкам. За это Н. Швиммеру платили казенное жалованье. Через три года эти же учени­ки были переданы другому учителю — лютеранскому пастору Э. Глюку, так как тот «умел многим школьным и математиче­ским, и философским наукам на разных языках» обучать. В 1705 г. ему было позволено открыть в самой Москве для дворянских юношей гимназию, просуществовавшую до 1711 г. В 1718 г., когда потребовалось обучить латинскому и немецкому языкам нескольких русских юношей, то снова обратились к помощи учителей католической школы Не­мецкой слободы. Таким образом, школы слободы и ее пре­подаватели давали образование не только детям москов­ских иноземцев, но и сыграли определенную роль в обуче­нии русских дворян и детей приказных служителей, кото­рые применили полученные ими знания в дальнейшей своей деятельности на благо России.

Вместе с тем, петровское время было отмечено не только направлением русских юношей в школы Немецкой слобо­ды, но и появлением учителей-иноземцев в домах москов­ских дворян, что свидетельствовало об изменениях, проис­ходивших в отношении к иноверцам со стороны русского населения Москвы и прежде всего дворян. У московской знати с помощью домашних иностранных учителей должны были утверждаться новые представления о чести и досто­инстве   «истинного дворянина»,   в которых важное место

отводилось образованности, знанию европейских языков и «политеса». Примером являлось воспитание царевича Алек­сея Петровича и последующих наследников престола. В за­висимости от материальных возможностей и кругозора хо­зяина дома   «мадамы»   и гувернеры нанимались за грани­цей, подыскивались среди жителей Немецкой слободы или «пленных», попавших в Москву в ходе Северной войны. Уровень знаний и педагогических навыков таких   «учите­лей» был, конечно, разным, как и результаты их стараний, Однако именно в петровское время появляются гувернеры — профессионалы своего дела, подобные мосье Г. Пирару, которых нанимали в дома петровских вельмож на весьма выгодных для них условиях. Позднее иностранцы занима­ют важное место в воспитании и образовании москвичей, Они входят в штат преподавателей Московского универси­тета, его гимназии и пансионы московского Воспитательно­го дома и других учебных заведений Москвы.

В петровское время появилось и выдержало несколько изданий «Юности честное зерцало, или Показания к жи­тейскому обхождению», адресованное юношеству. В нем излагались примеры поведения в обществе, заимствован­ные ил французских и немецких подобных «Зерцал». Сле­дуя им, можно было самостоятельно усвоить правила хоро­шего тона. В них говорилось, например, что если «в беседе или в компании случается в кругу стоять или между собой разговаривать, или с кем танцуя, — то не надлежит никому неприличным образом в круг плевать, но на сторону... им в платок». За обеденным столом рекомендовалось «не чав­кать, как свинья и головы не чесать». В общении с дамами проявлять учтивость и уважение, а потому во время танцевальных вечеров или ассамблей шпор не надевать,   «дабы не драть оными юбки у женского полу».

Основываясь на наблюдениях жизни Немецкой слободы и Западной Европы, Петр I ввел заметные изменения в положение русских женщин, прежде всего, относящихся к дворянскому кругу. Он запретил родителям выдавать доче­рей замуж без их согласия, тем самым нарушив одну из основ Домостроя. Смена же домостроевских традиций на­чалась с царского двора. Участие женщин и девиц наравне с мужчинами в придворных торжествах и увеселениях, вве­дение ассамблей сменили прежнее затворничество русских дворянок. Теперь они могли вести более открытый и само­стоятельный образ жизни дома и при царском дворе. Впер­вые русские затворницы теремов приняли участие в ас­самблее, организованной в центральном зале Лефортова дворца. К своим племянницам и дочерям Петр I приставил гувернанток из иноземок, французских и немецких учите­лей для обучения их танцам, иностранным языкам и «поли­тесу», т.е. умению держать себя в обществе. Это было подхвачено дворянами и вельможами, обратившими внима­ние на новое воспитание своих дочерей. В назидание тем, кто «прошлые времена предпочитал настоящим», в Лефор­товом дворце, как уже отмечалось выше, была устроена сатира на старые обычаи — свадьба шута и смехотворца Феофилакта Шанского. В 1702 г. здесь же в большой зале устроили выступление русских артистов. Премьера рос­сийского спектакля имела большой успех.

Изменения в положении женщин придворного круга, на­чатые при Петре I, а также провозглашение своей супруги Екатерины Алексеевны императрицей — формировало но­вое отношение к женщине, ее роли в среде дворянства, при царском дворе, в вопросе престолонаследия и в управлении государством. Неудивительно поэтому, что именно XVIII столетие в истории России стало «веком царства женщин», когда на престоле, сменяя друг друга, правили четыре им­ператрицы: Екатерина I, Анна Иоанновна, Елизавета Пет­ровна и Екатерина II.

Петровский двор внес новую струю и в жизнь самой Немецкой слободы, втягивая московских жителей в качест­ве зрителей или участников в триумфальные и карнаваль­ные шествия, маршруты которых обязательно проходили через нее. Государь не раз навещал со своей свитой свадь­бы и похороны жителей Немецкой слободы. Гостил у своих «знакомцев»: англичанина А. Стейльса, голландцев И. Любса и Р. Мейера, немца И.Г. Грегори и др.

Именитые жители Немецкой слободы в лице медиков Ы. Бидлоо, Л. и И. Блюментростов, заводчиков Меллеров, а также дипломатические представители западноевро­пейских государств, поселенные в слободе, подражая цар­скому двору, стали устраивать «слободские ассамблеи» и музыкальные вечера. Они превосходили своим размахом и пышностью прежние, более скромные семейные и празд­ничные увеселения слободских жителей.

Новым явлением в истории России с петровского време­ни стало включение иноземцев в штат придворных служи­телей и слуг, а также появление иностранцев среди царских вельмож. Так, уроженцы московской Немецкой слободы: органиста и учителя лютеранской кирхи П.И. Ягужинский, сыновья шотландского офицера Яков и Роман Брю­сы, братья Балк, дети виноторговца Монса — Анна, Мадлена и Вилим Монсы — вошли в ближайшее окружение самого Петра I, сделав блестящую придворную карьеру. Более того, сам Петр I женился вторым браком на инозем­ке Марте Скавронской, принявшей при крещении в право­славии имя Екатерины Алексеевны. Сына — царевича Алек­сея, наследника престола, Петр I женил на немецкой прин­цессе. А его старшая дочь и племянницы стали женами титулованных иноземцев — герцогов Голштинии, Мекленбурга и Курляндии.

Перемены, происходившие в первые два десятилетия XVIII столетия в жизни русских дворян, стали давать свои первые плоды уже к концу царствования Петра Алексееви­ча. Иностранцы, наблюдавшие петербургский двор в 1722 — 1726 гг., с удивлением отмечали, что его трудно отличить от французского или английского как по красоте царских дворцов и домов вельмож, так и по обхождению и владе­нию европейскими языками, а также по роскоши одежд придворных русских дам и кавалеров, сшитых по последней западноевропейской моде. Но это была лишь внешняя сто­рона западного влияния, которая не затронула глубин рус­ской души. И дворяне XVIII в., легко следовавшие запад­ноевропейской моде в одежде и бытовых удобствах, сохра­няли в своем мировоззрении и мышлении черты, свойст­венные лишь россиянину. Реформы и нововведения Петра I заставили русское дворянство усвоить не только блеск за­падных нарядов и обстановки, но и оценить значение обра­зования, позволили им по-новому осознать свое служение Государю и Отечеству.

Роль Немецкой слободы в Москве и ее жителей со вре­мени ее основания и до конца XVIII в. в истории России претерпевала изменения, сохраняя при этом две важные грани. Во-первых, ее жители пополняли Москву, а позже и Санкт-Петербург новыми специалистами, способствовавши­ми развитию экономики и культуры России. Во-вторых, кон­такты слободских жителей с заграницей создавали своеоб­разный «мост» между двумя мирами — Россией и Западом, Что же Касается Лефортово, то оно оставило свой собст­венный заметный след в русской культуре. Начиная с Петра I, Лефортово, по словам известного искусствоведа О.С. Еван­гуловой, «представляло собой не только значительное явле­ние художественное, но и своеобразную творческую лабора­торию, где вырабатывались многие архитектурные формы». Для конца XVII - начала XVIII вв. таковыми были Ле­фортовский дворец Немецкой слободы и усадьба Ф.А. Го­ловина, воздвигнутая на левом (Лефортовском) берегу Яузы. Они являли собой архитектуру, стоявшую на пороге Но­вого времени. Ее формы впоследствии получили свое развитие при строительстве Санкт-Петербурга.

Заключение

Что бы понять многие стороны истории России следует взглянуть на ее отношение с другими странами, которые жиди в Немецкой слободе. Ее заинтересованность в улучшении некоторых сфер жизни во многом зависела от перенимания и адаптации идей, быта и опыта других стран. Отсталость России от Западной Европы можно обусловить разными причинами в т.ч и русским феодализмом, который протекал в рамках монгольской зависимости. Принимая к себе носителей опыта и новшеств, Россия должна была определить с какими странами можно было вступать в контакт. Это те страны, которые с одной стороны не претендовали на смену политического устройства России, и с другой стороны были заинтересованы в контакте с ней, это страны лютеранской Европы, представителей которого было большинство в Немецкой слободе. Лютеранство развивалось в рамках борьбы с католической реакцией, борьбы с другой идеологией, которая не давала возможности осуществить характерные потребности лютеранина, стремление к заработку, торговли, накапительству и стабильности. Все это могла была дать Россия, в обмен на безопасность и согласие работать на царя, не претендуя на смену династий исходя из "родовитости" старой знати. С другой стороны именно протестантская Европа была носителем всего нового и прогрессивного, необходимого России. Также повлиял и географический фактор. К 15 в весь торговый Север Европы   был реформистским, Россия была вынуждена идти на контакт именно с лютеранами исходя из их непосредственной близости к России.

Чтобы рассмотреть историю и роль иноземцев в России, а именно увидеть те политические интересы и перспективы , которое хотело от них иметь русское правительство следует рассмотреть те факторы, которые непосредственно сформировали лютеранство как отдельную конфессию а Западной Европе. Эти факторы были: промышленный переворот в Германии и странах Северной Европы, как следствие рост городов и образование городской купеческой верхушки , которая появилась непосредственно благодаря торговому и промышленному росту в городах, появление мануфактур и прочих факторов, которые были свойственны для Реформации в Западной Европе. Среди членов поддержавших Лютера можно назвать городскую аристократию и крестьянство.

Не имея родовитости члены поддержавшие Лютера, патрициат городов или в меньшей пропорции бедные феодалы были заинтересованы в той религии , которая поддерживала бы их образ обогащения, а именно торговлю с привлечением капитала или другой подобный вид деятельности, который не был угоден католицизму с его патриархальностью и догматичностью учения отцов церкви. Поддерживали лютеранство и крестьянская беднота, которая видела в нем не то, что видел городской патрициат, они, крестьяне желали благодаря ему вернуть то "братство" , которое они видели в раннем христианстве без каких любо налогов и аристократии в лице папы и крупных феодалов. Однако, проиграв в Великой Крестьянской войне, они перестали существовать как политическая сила влияющая на дальнейшее развитие этого течения в христианстве.

Россия втянулась в этот процесс совершено с другой стороны, а именно в период Смутного времени, когда появилась щель благодаря династическому кризису, и кризису власти, в сторону Запада. Этим воспользовалось родственное России государство-Польша, связавшая Россию с Западной Европой и вовлекшая Россию в те процессы, которые происходили там.

Являясь патриархально-католической страной, она (Польша) не желала эволюционировать под те процессы, которые происходили в России, не желая приспосабливать свои религиозные убеждения под ту ментальность, которая уже сложилась в России. Грубо поведя себя в период своей экспансии в России, а именно попытавшись навязать тот был, который был свойственен полякам Польша сильно озлобила против себя население, до такой степени, что Россия стала отказываться от всего иностранного, приравнивая все нововведения к польско-католическим. Таким образом, Россия смотрела на Запад, как на единый мир латинян не видя те процессы, которые происходили там в то время.

Однако правительство России желало поднять экономический уровень страны, для этого необходимо было поднять промышленность и торговлю. А в Западной Европе промышленность и торговля развивалась в странах, где господствовали лютеране. Из этого видно, что желая сделать Россию страной экономически развитой, правительству было необходимо связаться с лютеранами, а не с католиками, тем более, что ими были поляки, враги России. Вот почему в 17 веке такое большое значение играла лютеранская община, и те поселения лютеран которые были в России.

В России своеобразным центром Реформации стала Немецкая слобода, где открыто без всяких притеснений могли исповедовать свои религии выходцы из многих стран. Чтобы понять конфессиональную политику русского правительства по отношению к иноземцам нужно лучше изучать центр иноземничества в России- Немецкую слободу, которая стала своеобразным прообразом Петербурга -светского грода, где почти свободно могли существовать разные конфессии.

Литература

1     А.П.Богданов: История России до петровских времен М.1996 год

2     В.И. Буганов: Мир истории: Россия в 17 столетии М. 1989 год

3     В.И.Буганов, А.А. Преображенский, Ю.А. Тихонов: Эволюция феодализма в России М. 1980 год

4     Будылина М.А. В окресностях Москвы М. 1979 год

5     Вернадский Г.В.: Московское царство в 17 веке М. 1996 год

6     Водарский Я.Е. Население России в кон 17 нач 18 в. М.77   год

7     Всеволодский-Гернгросс В. Русский театр : от истоков до серелины 18 века М 1957.

8     Голикова Н.Б. Превелегированные купеческие корпарации России 17-пер.пол.18 века ч.1. М. 1998 год

9     Гольденберг П.И. Старая Москва М. 1947г

10   Гудзий Н.К. Житее протопопа Аввакума, им самим написанное, и другие его сочинения М.1960 год

11   Евангелова О.С. Архитектурный ансамбль Лефортова . вестник МГУ 1962 г Забелин И.Е. История города Москвы М. 1902 год

12   Захаров М.П. Зодчие Москвы 15-19 вв М. 1989 год

13   Иловайский Д.И. История России. Новая династие. Смутное время . Эпоха Михаила Федоровича Ростов- на – Дону 1948 год

14   Карамзин : История государства Российского М. 1984 год

15   Ключевский : Курс русской истории» книга 1 ч.3 М. 2000 год

16   Ковригина В.А. Школа Немецкой слободы в Москве в кон. 17 века М. 1980 год

17   Котошихин Г.О. Россия в царствование Алексея Михайловича изд 4 1906 год Лобанов –Ростовский А.Б. Русская родословная книга СПб 1895 год

18   Малышев В.Н. Генерал-фельдмаршал и генерал-адмирал граф Ф.А.ГоловинС.Пб 1904 год

19   Маньков А.Г. Очерки русской культуры 17 века М 1979 год ч. 1,2.

20   Масса И. : Краткое известие о Московии в нач. 17 века М. 1937 год

21   Муравьев А.В.. Сахаров А.М: Очерки истории русской культуры 9-17 вв М. 1984год

22   Новосельский А.А. Очерки истории СССР периода феодализма 17 в. М.1955 год

23   Нечаев В.В. Иноземческие слободы в Москве 16-17 вв М. 1910 год том 2 Павленко Н.И.: История СССР с древнейших времен М.1989год

24   Панкратов А.М. Формирование пролетариата в России 17-18 вв М.1963 год

25   Платонов С.Ф Полный курс лекций по русской истории Ростов-на-Дону 1997г

26   Посошков И.Т. Книга о скудности и богатстве М.1951год

27   Прокопович Ф.. Сочинения М.1961год

28   Рабинович М.Г. О древней Москве М. 1964 год

29   Робинсон А.Н Русская демократическая сатира 17 в М.1954 год

30   Робинсон А.Н. Русская повесть 17 века М. 1954 год

31   Робинсон А.Н. Русское государство в 17 веке. Новые явления в социальной-экономической, политической м культурной жизни М.1961 год

32   Розанов И.П. Описание московских царей» М. 1874 год кн.4

33   Сборник . Жизнеописания 17 в

34   Скрынников Р.Г Россия в начале 17 века

35   Скрынников Р.Г Лихолетье . Москва 16- 17 вв. М.1976 год

36   СкрынниковР.Г Социально-политическая борьба в Русском государстве в 17 в.М 1976 год

37   Снегирев В.Л. Московские слободы 14-18 вв 1964 год

38   Сахаров А.М. Образование и развитие Российского государства в 14-17вв. М.69год

39   Сахаров А.М История России 17 в М. 1988 год

40  Соловьев С.М: Сочинения История России с Древних Времен кн.6,7. М.1990г                                                                                              

41   Татищев В.Н. Избранные произведения Л. 1979 год

42   Тихомиров М.Н. : Российское государство 15- 17 вв. М.1973 год

43   Тихомиров М.Н. Классовая борьба в 17 в. М.1969 год

44   Тихомиров М.Н. Хрестоматия по истории СССР том 1 М.1951 год

45   Шафиров П.П. Абсолютизм в России 17-18 в М.1963г.

46   Швейковская Е.Н. Государство и крестьяне Поморья в 17 в. М. 1997 год

• Русское краеведение