Никольский Е.В.

Роман «Жених царевны» посвящен драматической истории любви Ирины Михайловны, дочери первого монарха из династии Романовых. О постоянном интересе Вс. Соловьева к этой эпохе и её социально-бытовым коллизиям писал его биограф А.И. Измайлов, сугубо отражая его внимание к женским образам: «… особенно чаровали писателя русские женщины, которых обстоятельства, происхождение и бессмысленные условия неустроенной русской жизни сделали своею жертвой, разбив и разрушив их счастья, и приведя их к глубокой тоске или монастырской келье. Читатель вспомнит Фиму Всеволодскую, «разрушенную невесту»; царевну Ирину и Машу – из «Жениха царевны»; Любу Кадышеву, в инокинях; Веру, из «Царь-девицы» и многие подобные образы»[1].

Ярким персонажем, которого можно отнести к этому типу, стала великая княжна Ирина Михайловна, главная героиня романа «Жених царевны», основанного на подлинных исторических событиях. Как отмечает член-корреспондент РАН А.Н. Сахаров: «… к Дании проявил интерес еще Борис Годунов, сватавший туда свою дочь Ксению. Теперь наступила очередь другой русской царевны – Ирины, дочери царя Михаила Федоровича. В Данию было отправлено посольство; в Москве появились датские посольские люди. Так начались переговоры по этому важному, престижному, для обоих государств вопросу»[2]. Датский король Христиан Х решается отпустить своего сына Вальдемара в Москву, поскольку шансов занять трон в Копенгагене у него не было. Однако камнем преткновения стал религиозный вопрос: Вальдемар был лютеранин, а Ирина была, как и все русские, православной. Сын короля прибыл в Москву, не догадываясь о поджидающем его испытании.

Современный историк В.С. Лобачев [3] отмечает, что в период правления первых двух монархов из династии Романовых вопросы о легитимности венценосного рода и формах престолонаследия не были окончательно разрешены. Два крупных клана из новой царской родни по-разному воспринимали сложившуюся после завершения смуты ситуацию. Если князья Львовы и бояре Морозовы, опекавшие юного царевича Алексея (будущего монарха), были сторонниками наследственной царской власти, то бояре Шереметевы и князья Черкасские, взявши за образец традиции польской «шляхетской демократии», стояли за выбор следующего «хозяина земли русской».

Противоречия между дворцовыми группировками в полной мере проявились во время, так называемого, дела королевича Вальдемара. Сторонники Шереметевых полагали, что в случае смерти Михаила Федоровича Вальдемар мог стать реальным кандидатом на русский трон. Противники брака датского принца и русской великой княжны «…во главе с князем А.М. Львовым сумели одержать вверх в этой борьбе и перехватили инициативу после смерти царя Михаила. Партию Львова, вероятно, поддерживал патриарх Иосиф (1642-1652). Те, кто выступал за положительное решение дела Вальдемара… были отправлены в ссылку»[4].

Таким образом, матримониальный проект Михаила Федоровича стал важной проблемой внутренней жизни страны. Однако, в своем романе Вс. Соловьев затрагивал не столько политические (которые ему, безусловно, были известны), сколько личностные аспекты этого дела, описав глубокое горе старшей дочери царя Михаила. В анализируемом произведении содержится скрытый намек на именно такой поворот обстоятельств: по словам писателя, царь Михаил был готов в случае венчания своей дочери с королевичем отписать молодой чете ряд русских земель и городов, создавая своего рода феодальное княжество, statusinstatu в российской державе.

В этом романе, кроме исторически верного изложения событий, описания нравов и обычаев, присутствует тонкий психологический анализ персонажей. В нем повествуется о злоключениях королевича Вальдемара, его длительном пребывании в вынужденной изоляции, за то, что, будучи женихом царевны Ирины, дочери русского царя Михаила Федоровича, он не пожелал принять православие. Вопреки условию с королем датским Христианом, Вальдемара принуждали переменить веру, обрекая его на вынужденные страдания. Из-за этого страдали и Ирина, и ее отец. Ирина о сватовстве Вальдемара Шлезвиг-Голштинского узнала случайно. Но в нем она видела исход из своего положения теремной затворницы и томилась в ожидании. А царь Михаил Федорович мучился потому, что должен был королевича склонить к переходу в православие единственно из-за страха, что народ никогда не простит ему, если он породнится с еретиком. Страдания же королевича, неожиданно попавшего в такое положение, слишком очевидны и понятны: он не видел и конца своему плену. Виноваты в этой неудаче, как показывает писатель, не люди, а обстоятельства.

По исследованиям критика П.В. Быкова, «не обладая обширными материалом, касающимся принца Вальдемара, автор поневоле должен был здесь отдаваться фантазии, и оттого образ жениха царевны вышел у него бледнее остальных героев этого романа, живому изображению которых нельзя не подивиться так же, как и колоритному изображению событий исторических. Удивительной живостью дышит каждая страница «Жениха царевны» и недаром этот роман Соловьева считается одним из лучших его произведений этого рода, где талант автора выступает во всей яркости и полной зрелости»[5].

Чтобы стать родственником царя и управлять пожалованными землями, датский королевич должен был принять Православие. Невозможность изменить своей вере, даже, несмотря на страстную любовь к русской царевне, верность долгу, стойкость убеждений, не поколебленных, несмотря ни на какие ухищрения придворных русского царя, - эти благородные черты характера демонстрирует в романе датский королевич, и именно благодаря им он и становится симпатичен нам, вызывая уважение своим цельным и сильным мужским характером. И хотя обстоятельства побеждают, мы не можем назвать Вальдемара их жертвой.

Иное дело – царевна Ирина, любовно обрисованная писателем. Для нее любовь к датскому королевичу не просто страсть молодой девушки к красивому юноше, но еще и единственная возможность избавиться от давящей атмосферы царского терема, большинство царственных обитательниц которого было обречено на безбрачие или монашество. Поэтому, если несостоявшаяся свадьба для Вальдемара – досадная неудача, то для царевны Ирины – настоящая трагедия.

Мучительно переживает случившееся и главный «виновник» - царь Михаил Федорович, в общем-то, мягкий монарх и добрый отец, желающий счастья своей дочери, но не могущий перешагнуть через обычаи, традиции, установления. У него побеждает чувство долга, трагически окрашенное, ибо оно обрекает на несчастье любимую дочь.

Романист изображает душевное состояние царя, сделавшего королевича пленником за то, что Вальдемар не желает отречься от веры отцов своих. «Приходит царю на мысль: ну, а что кабы меня заставляли отказаться от нашей святой православной церкви?»[6]. Жутко царю и помыслить об этом. «Да, но ведь от лютерова ересь, то басурманы. А коли королевич православие ересью считает… Как же он это может, как смеет считать? Закипает больное царское сердце, и не может он никак разобраться в этих противоречиях, не может потому, что не умещаются они в голове его… Тяжко и тошно царю. И он молится: «Господи, помоги мне. Воззри на слабость мою, не по силам мне испытание! – стонет он, и слезы муки стекают из потускневших глаз его по бледным, опухшим щекам»[7]. Романист, - это ясно видно, - проникается жалостью к созданному его богатым воображением образу царя и стремится подчеркнуть, что прискорбное дело датского королевича явилось истинным горем для царя и даже в определенной степени ускорило его преждевременную кончину. Подобное толкование, вероятно, согласуется с историческими фактами, т.к. Всеволод Соловьев долго и внимательно изучал почти всякий эпизод нашего исторического былого, чтобы давать волю полету своей фантазии.

Как писал Вс Соловьёв, царь Михаил Федорович и его окружение пытаются сломить упорство королевича и принудить его: сначала уговорами – через беседы с патриархом Иосифом, с самим царем, - а потом путем откровенного насилия к перемене его конфессиональной принадлежности; а великая княжна Ирина, далекая от всех политических интриг, после рискованной и тайной встречи с королевичем страстно влюбилась в него.

От образа царской дочери веет поэзией, правда, с грустным оттенком. Ирина, подобно прочим царевнам на Руси, выросла в тереме под тройной охраной, тосковала от затворнической жизни, кое-как коротала дни свои, уходя в мелкие интересы. Ее грезам не суждено было сбыться, сын датского короля навсегда покидает Россию, а дочь русского царя становится первой в ряду неоднократно описанных Вс. Соловьевым «порушенных невест».

Невозможность обрести счастье в любви и браке изменили Ирину. В первых главах своего романа автор так описывает свою героиню: «… про нее прислужницы и ближние боярышни говорили: «уж, добрая же, добра же наша царевна, не будь она царевной, не имей всего вдосталь, да распоряжайся всем по своему усмотрению, кажись для бедного человека последнюю сорочку бы с себя сняла, да так нагишом по улице и побежала!»[8].

В эпилоге романа Вс. Соловьев отмечает произошедшие перемены в характере великой княжны: «… пережитое ею горе не унесло ее жизни, но навсегда придавило своею тяжестью. Бледная, с потухшим взором, казавшаяся гораздо старше своего возраста, она жила безучастная ко всему и всем…. Постельница царевны, Настасья Максимовна, иной раз шепотом, на ушко надежной приятельнице, толковала:

- Зла стала царевна Ирина Михайловна, никакой в ней нету к людям жалости, сколько слез от нее по терему! Никто ей не угодит, все неладно ей, так и норовит обидеть человека, под беду подвести его. И что такое сталось с нею? Ведь добрая была, как ангел Божий»[9].

Создавая роман, Вс. Соловьев – как художник, не стремился (да и не мог) к воспроизведению в точности всех деталей исторических событий, т.к. он писал не биографию старшей дочери первого монарха из рода Романовых, а художественное произведение, в котором желал показать пагубное влияние старомосковского уклада на человеческие судьбы. Факты из жизни царевны были использованы романистом для создания «типичного» образа одной из «порушенных невест» ХУ11 века. С этой же Вс. Соловьев привнес в свое творение вымышленные детали и позволил себе несколько исказить историческую правду.

По замечанию современного историка: «Точно не известно, как отнеслась царевна Ирина к неудавшейся миссии Вальдемара. Смеем лишь предположить, что девушка могла серьезно расстроиться от рухнувших надежд на замужество. Единственно, что «подслащивало» неизбежную горечь, было осознание, того высокого положения, которое Ирина Михайловна занимала при дворе своего брата, царя Алексея Михайловича»[10].

Из сохранившихся сведений о дальнейшей жизни царевны Ирины известно, что она была близким другом и советчицей своего коронованного брата. Она способствовала его браку с Натальей Кирилловной Нарышкиной и стала крестной матерью Петра Великого, нежно чтила память своей бабушки, царственной инокини Марфы и была похоронена рядом с нею в московском Ново-Спаском монастыре, родовой усыпальнице бояр Романовых. В своем вотчинном селе Рубцове (ныне это район станции метро «Бауманская») она создала образцовое имение, в котором построила прекрасную церковь св.   Ирины [11], сохранившуюся до наших дней, и занималась благотворительностью среди своего окружения. Вряд ли все эти достижения Ирины Михайловны стали бы возможны, если бы она обладала скверным и злым характером. Однако стремление писателя показать результаты претворения в жизнь религиозных и социальных предрассудков и негуманных традиций способствовали тому, что в финале романа появились процитированные нами выше строки.

В своем исследовании по теории и поэтики исторического романа Георг Лукач писал о том, что «… художник, обрабатывающий исторический материал, не может руководствоваться одним своим произволом: события и судьбы людей имеют объективный смысл и естественные пропорции. Когда писатель вымышляет фабулу, которая верно передает эти пропорции, историческая правда в его произведении получает человеческую жизнь. Если же фабула эти пропорции нарушает, то искажается и художественная правда всей картины…»[12].

Высказывание известного литературоведа, на наш взгляд, вполне можно отнести и к роману «Жених царевны», т.к. в нем Вс. Соловьев ценой некоторого искажения фактического материала, добился того, что в произведении, в определенной мере, проявилась его авторская тенденциозность в интерпретации исторических сюжетов. Отступая от исторической правды, прозаик нарушал и правду художественную, намеренно усиливая мрачные и трагичные аспекты жизни своей героини.

[1] Измайлов А.И. Указ. соч. С. 142.

[2] Соловьев Вс. Жених царевны. М. ,1994. С. 12.

[3] Лобачев С.В. Патриарх Никон. СПб., 2003.

[4] Лобачев С. В. Патриарх Никон. СПб., 2003.С. 29-30.

[5] Быков П.В. Указ. соч. С. 49.

[6]Соловьёв Вс. Жених царевны. С.

[7] Там же, с.

[8] Соловьев Вс. Жених царевны. М.,1994. С. 71.

[9] Соловьев Вс. Жених царевны. М.,1994. С. 168.

[10] Морозова Л., Демкин А. Дворцовые тайны. М., 2004. С. 323.

[11] Ныне этот храм находится на улице Энгельса, бывшей Ирининской.

[12] Лукач Георг. Современный буржуазно-демократический гуманизм и исторический роман// «Литературный критик». М. , 1938. № 8. С. 87.

• Доходчиво и интересно о нашем прошлом