Котляр Н.В.

Взаимоотношения власти и общественных организаций, как правило, рассматриваются исходя из представлений о подчиненном положении общественных организаций по отношению к государственным структурам и ограничении их деятельности властями. Это представление связано с тем, что обозначается понятием «общественная организация» и к какому виду общественной деятельности относится рассматриваемое явление.

В дореволюционной России более распространено было понятие «общество» (ассоциация, союз, частное и добровольное общество и т.д.), представлявшие собой «частныя кооперативныя организации»[1], неотделимые от прочих проявлений общественной самодеятельности. Юридически деятельность таких организаций регулировалась нормами гражданского права. Очевидно, под влиянием юридической практики повсеместно общественные структуры были признаны подчиняющимися государству «внешним образом», а общественное составило «самостоятельную область явлений, существенно отличную от государства и управляемую особыми нормами права»[2].

В оценках представителей государственной историографической школы государственная власть названа необходимой для общества, поскольку государство, в конечном счете, решает общественные задачи. Деятельность власти, таким образом, является объединяющей и организующей[3], поддерживающей равновесие между общественными силами[4] и, путем издания законов, предоставляющей министрам право утверждения уставов организаций[5]. Таким образом, «государственная регламентация, самоуправление и частные союзы» представляли собой «три способа осуществления разных общественных задач, способы, не исключающие друг друга, но взаимно дополняющие недостаток средств каждого»[6].

Ключевой идеей, определившей выводы в исторических и правовых работах советского времени, стала теория о противостоянии двух систем организаций: диктатуры буржуазии и классового сопротивления пролетариата. «Сторонники» государства были объединены с ним в «единую систему политического господства» и рассматривались как составные части государственного аппарата[7]. «Противники» вели непрестанную борьбу за право создания своих объединений и освобождения от полицейского контроля государства. Соответственно в формулировке определения общественной организации подчеркивались социально-экономические и политические цели объединений, и, вместе с тем их добровольность и самоуправляемость[8].

Современная российская и иностранная историография рассматривает общероссийские и региональные общественные организации как часть гражданского общества[9], как часть сектора некоммерческих организаций[10], видит в них новый тип социальной организации[11] и выявляет примеры «универсализирующей социальной идентичности»[12]. Общей чертой является отделение неполитических организаций, наиболее полное определение которых дано А.С. Тумановой[13], и, в основном, критическое отношение к подчиненному положению объединений или гражданского общества по отношению к государству, вплоть до утверждения о конфликте власти и общества. С другой стороны впервые поставлен вопрос о возможности компромисса власти и общественности[14].

Взаимоотношения обществ Дальнего Востока и власти не становилось темой специального исследования, тем не менее, почти все работы, посвященные деятельности дальневосточных обществ в различных областях, представляют картину постоянного взаимодействия власти и организаций, подчеркивают как поддержку со стороны властей, так и ограничения и преследования частной деятельности. Последнее в основном относится к рабочим и профессиональным объединениям, возникшим в период революции и вынужденным закрываться, как и большинство обществ, в период реакции[15]. Наряду с более поздним здесь распространением буржуазных законов, отмечается особая влиятельность административной власти, негативно отразившаяся на организациях рабочих[16].

Попытаемся проследить на примере Дальнего Востока основные направления взаимоотношений власти и общественных организаций, а именно добровольных частных легальных неполитических и непрофессиональных объединений (обществ), не преследующих целей прибыли. Учитывая разницу в целях и деятельности обществ, условно разделим их 3 категории: 1) общества развлечения, ставившие своей целью организацию культурного и полезного досуга; 2) общества вспомоществования, цель которых – оказание помощи различным категориям населения, в т.ч. помощь в исключительных обстоятельствах и при стихийных бедствиях; 3) общества, содействующие изучению края, духовному развитию и распространению искусства и образования.

С принятием в 1782 г. Устава благочиния и последующих затем ряда циркуляров и законов, разработка понятия «законных обществ» (уставы которых утверждены императором) и «противозаконных» или тайных (всех остальных), а потому жестоко преследуемых, были закреплены ст.116-118 Устава о предупреждении и пресечении преступлений (изд. 1890 г.). Только в эпоху Великих реформ право утверждать «общества, учрежденные с благотворительной или другой общеполезной целью», по предложению Александра II, начало передаваться министрам[17]. Завершился этот процесс в середине 1890‑х гг. или в 1897 г.[18]. Для желающих создать общество были изданы т.н. «образцовые» ‑ нормальные и примерные уставы, представлявшие собой, по замыслу авторов, образец для написания устава, практически – правила и условия, при соблюдении которых устав мог быть утвержден.

Признание пользы от некоторых видов общественной деятельности и «дарованное право»[19] устраивать общества еще не означали признания правительством юридического права на самодеятельность. Государство не спешило узаконить сферу свободной деятельности, т.е. предоставить подлинную социальную свободу[20], как из опасения оппозиции со стороны обществ, так и из представления о самодеятельности «как области властеотношений, допускающих регламентацию в административном, а не в законодательном порядке»[21].

Изданные в соответствии с Манифестом 17 октября, Временные правила 4 марта 1906 г. об обществах и союзах «утверждали условия пользования населением гражданскою свободою»[22]. По отношению к обществам это выразилось в необязательном следовании «образцу» и утверждении устава особой инстанцией – Губернским присутствием по делам об обществах и союзах под председательством губернатора. Кроме того, правовое расширение свободы объединений сопровождалось активным полицейским надзором за ними. Таким образом, отношения общественной организации с государством свелись, фактически, к их отношению с местными властями. Учитывая, что взаимоотношение обществ с местной властью – явление многостороннее, остановимся только на одном, но важнейшем его аспекте ‑ на порядке утверждения устава и открытия действий общества.

В 1876 – 1906 гг. устав обществ Дальнего Востока утверждался в соответствующем министерстве (или в Главном Управлении) по ходатайству Приамурского генерал-губернатора, или губернатором (для некоторых групп обществ: сельскохозяйственных, пожарных, потребительных, благотворительных, вспомоществования учащимся), если устав был составлен применительно к нормальному уставу[23].

Ходатайство учредителей и проект устава направлялся, через посредство губернатора, в канцелярию Приамурского генерал-губернатора, в которой проект тщательно сверялся с соответствующим нормальным уставом или утвержденным ранее уставом обществ того же рода. Последнее было особенно распространено на Дальнем Востоке в 1880‑х, пока случаев учреждения обществ было немного[24]. Важнейшим условием ходатайства генерал-губернатора было соответствие проекта устава закону, о чем свидетельствуют отметки на документах: «не встречаю закон, препятствующий до утверждения проекта» или «со своей стороны не встречаю препятствий к утверждению проекта»[25]. Резолюция ставилась, даже если в пунктах, регулирующих внутренний распорядок организации, тексты проекта и «образца» значительно отличались[26].

Разрешение генерал-губернатора на открытие организации, даже такого общества, чей устав отступает от норматива, могло быть дано на основании убеждения генерал-губернатора в «полезности» общества, с тем, чтобы предоставить устав на утверждение министра «когда на практике выяснится прочность его существования и целесообразность составленного для него проекта устава»[27]. Так, на основании проекта устава, «собственной властью» генерал-губернатора были открыты: Амурское общество любителей фотографического искусства (1894), общественные собрания Никольска (1893, утвержден в 1902) и Хабаровска (1880, утв. в 1886), Владивостокское собрание приказчиков (1889, утв. в 1908), Владивостокский певческий кружок (1890-е, утв. 1908), Хабаровское пожарное общество (1895, утв. в 1897); примерно через год после открытия утверждены уставы 4 обществ любителей охоты[28]. Такое покровительственное отношение позволяло «политически благонадежным» обществам надеяться на высокопоставленного союзника.

В группе обществ, содействующих духовному развитию, примеров открытия обществ до утверждения устава больше – 4 из 6 оказано разнообразное покровительство представителей местной администрации, часто являющихся учредителями обществ; еще 3 вошли в состав императорских обществ, т.е. приняли положения уже существующего устава: Приамурское отделение [И]РГО; Общество изучения Амурского края (1884, отделение Приамурского отдела [И]РГО); отделение Императорского Русского технического общества (1895)[29]. Входящие в состав известные и уважаемые люди, предполагаемая обществами научно-исследовательская деятельность, необходимая для ускоренного изучения края, обеспечивали этой категории обществ сочувствие и содействие властей.

Поддержкой губернатора и, как правило, его непосредственным участием или участием его супруги пользовалась частная инициатива в сфере благотворительности. Призрение бедных и забота о развитии в губернии благотворительных заведений относились к числу непосредственных обязанностей правителя губернии (ст.336, 349 Св. Губ. Учр.)[30]; обращать внимание на состояние частных благотворительных обществ предписывала ст.445 Уст. Общ. Призр.)[31]. Помимо того, городские управы, получившие с 1887 г. в свое ведение благотворительные учреждения Приказа общественного призрения[32], всячески поддерживали эти общества. Примеры совместных мероприятий дальневосточных обществ и поддержки местного самоуправления подробно изучены[33].

К 1906 г. открылось 8 благотворительных обществ, из них не меньше 4 начало действовать до утверждения устава – Южно-Уссурийское благотворительное (до 1900, утв. 1902), Николаевское благотворительное (1890-е, созд. в 1898), Амурское лечебно-благотворительное (1886) основанное на базе Благотворительного фонда губернатора, Благотворительное общество Владивостока (1875, утв. 1877)[34].

Таким образом, уже на этапе утверждения уставов в 1876-х – 1906 гг. по отношению к обществам оформилось своеобразная система предпочтений, при которой безоговорочно поддерживались организации, так или иначе содействующие выполнению государственных задач освоения и заселения региона. Надо отдать должное, общества со своей стороны всячески подчеркивали «высокополезность» своих целей, полгая, что «правительство должно видеть в них своих помощников», выполняющих «часть работ центральных и местных органов управления», «не только полезную но и необходимую на окраине по причине необъятности отечества», готовых выполнять заказы правительства, могущих принести пользу медицинскому управлению области и т.д.[35].

Установленная временными правилами регистрация устава присутствиями, принесла для большинства обществ новый порядок утверждения устава и передала губернатору административную функцию. Канцелярия губернатора, делопроизводство которой, как, например, в Амурской области, практически лежало на плечах трех человек[36], в качестве канцелярии присутствия получила дополнительный объем работы, для которого требовался навык обращения с документами обществ. По причине отсутствия последнего заключение канцелярии содержало, в основном, сведения о количестве служащих среди учредителей[37].

Весьма многочисленны примеры излишней придирчивости присутствий. Отмечается, например, большая строгость Амурского присутствия по сравнению с Приморским, что очевидно на примере отказа в регистрации обществам, уставы которых предусматривали право иметь печать общества. Так, 1912 г. отмечен отказом в регистрации обществам Амурской области, уставы которых предусматривали такое право[38], и утверждением уставов обществ Приморской области с соответствующим пунктом[39].

Такая ситуация свидетельствовала о слишком тщательной проверке в присутствиях и стала возможной потому, что ст.21 правил 4 марта подразумевала, но не указывала прямо на право иметь печать. Документы же об отказах в регистрации присутствий, как Амурского так и Приморского, свидетельствуют о том, что проект устава сверялся совсем не с комплексом законоположений об обществах и тем более не с разъяснениями Правительствующего Сената, в т.ч. о печати, а только с правилами 4 марта[40], статьи которых не давали четких указаний. Сомнения присутствия, выносящего решение по обществу, объяснялось уточнением в каждом конкретном случае полномочий присутствия, или, по выражению Н.Л. Гондатти, «права разрешать»[41]. Этим, очевидно, объясняется частое использование присутствием «права запрещать».

Вопрос о том, насколько присутствия были подвержены давлению губернатора является спорным. Следование губернаторов закону оценивалось как излишнее «верноподданичество»[42], мотив их действий назывался «монархизмом», причины которого скрывались в «воспитании, жизненном опыте, карьере»[43], в приверженности «консервативной идеи, ценностям авторитарного строя и “полицейской” управленческой практики»[44].

Излишняя строгость присутствий и полицейский надзор для целого ряда обществ компенсировалась вмешательством со стороны генерал-губернаторов, или, иногда, ходатайством губернаторов, активно участвовавших в делах некоторых обществ[45]. Причина здесь не только в управленческом таланте но и в действии отмеченного выше критерия «пользы», учитывавшего и нужды края и общественно-политическую обстановку. «Дело полезное», «срочное», «правильно поставленное», «открытие полезного для края учреждения нахожу крайне желательным», «поддержать самым энергичным образом», ‑ таковы отметки на документах организаций, поставленные как генерал-губернатором, так и губернатором[46].

Примерно с 1911 г. и до революций 1917 г. для политики правительства характерно повышение интереса к категории обществ «развлечений», причиной чему стала возрастающая необходимость в сотрудничестве с ними, особенно в тех сферах, в которых не были развиты или только формировались государственные структуры. Например, с 1911 г. помощь Правительственной Агрономической Организации, в число задач которой входит содействие развитию деятельности сельскохозяйственных обществ, получали: Ханкайское сельскохозяйственное общество, Южно-Уссурийское общество любителей садоводства и огородничества, Сучанское и Спасское сельскохозяйственные общества[47].

Согласно «Положению о мобилизации спорта» (8 января 1916 г.) на время войны спортивные и гимнастические общества «как по собственному почину, так и по предложению Главнонаблюдающего за физическим развитием народонаселения» образовали по одному военно-спортивному комитету и проводили допризывную подготовку. В тех городах, где таких обществ не оказалось, их заменили другие (например, в Амурской области – Благовещенское туристической общество и Общество поощрения рысистого коннозаводства). С 1910 г. во Владивостоке спортивное общество уже занималось обучением солдат, а общество охотников проводило народные стрельбы по просьбе П.Ф. Унтербергера, не допуская, однако к оружию «ненадежную часть населения»[48]. Для общества такая работа гарантировала всяческую поддержку, вплоть до оплаты долгов общества (при содействии генерал-губернатора и городской думы), как это было с упомянутым обществом спорта[49].

Итак, с момента открытия первого на Дальнем Востоке общества в 1875 г. и до февральской революции 1917 гг., процесс регистрации и отчасти деятельности местных обществ представлял собой сочетание элементов сотрудничества и борьбы с властями, последнее из которых чаще всего представляло собой борьбу с бюрократическим порядком самодержавной административной системы. И даже в этом случае общества могли рассчитывать на союзника в лице представителей высших административных чинов, приобретавших в лице общественных организаций добровольных союзников, дополняющих деятельность местных властей.

Сложно сказать, насколько правительство, всегда относящееся к обществам с точки зрения их потенциальной «полезности», признавало необходимость самостоятельности общественных структур, или же, осознавая, опасалось их преимущества перед официальными структурами. Так или иначе, представив общества некоторых категорий как союзника, самодержавной системе удалось осуществить компромиссное решение, и, сохраняя контроль государства над общественными организациями, предоставить им возможность активной деятельности, направленной на защиту общих интересов.

Список используемой литературы

1. Ануфриев Н.П. Правительственная регламентация образования частных обществ в России //Вопросы административного права. - М., 1916. - Кн. I. - С. 15-44.
2. Бредли Дж. Общественные организации и развитие гражданского общества в дореволюционной России //Общественные науки и современность. – 1994. - №5. - С. 77-89.
3. Вишневский В.М. Революционная борьба во Владивостоке в 1905 – январе 1906 г. //Материалы по истории Дальнего Востока. Кн.1. 1860–1917. – Владивосток, 1960. - С. 95-140.
4. Всеподданейший отчет Военного губернатора Приморской области генерал-лейтенанта Чичагова за 1900 год. – Владивосток, 1901.
5. Власов П.В. Благотворительность и милосердие в России. - М., 2001.
6. Галлямова Л.И. Дальневосточные рабочие России во второй половине ХIХ – начале ХХ в. – Владивосток, 2000.
7. Гессен В.М. Общества /Энциклопедический словарь. Репринт. воспроизв. издания Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. 1890-1900. – Ярославль, 1992. - Т. 42. - С. 607 – 628.
8. Градовский А.Д. О современном направлении государственных наук. Речь, произнесенная на годичном акте Императорского С.-Петербургского университета 8 февраля 1873 года ординарным профессором А. Градовским /Сочинения. /А.Д. Градовский. – Спб., 2001.
9. Гридяева М.В. Он сам сделал выбор /Губернаторы Сахалина. Гл. ред. А.И. Костанов. - Южно-Сахалинск, 2000. - С. 71-87.
10. Дегальцева Е.А. НКО и социальная политика России в условиях трансформации общества: уроки прошлого и новые возможности (на примере западно-сибирского региона) //Региональная конференция 17 октября 2002 г., г. Барнаул. «Социальная политика реалии ХХI века: региональный аспект». http://www.socialpolicy.ru/ grantprog/doc/thesis_barnaul/ deg.doc. 2002.
11. Дубинина Н.И. Приамурский генерал-губернатор Н.Л. Гондатти. ‑ Хабаровск., 1997.
12. Зайончковский П.А. Правительственный аппарат самодержавной России в ХIХ в. - М.. 1978.
13. Иванов А.С. Театральная культура Дальнего Востока до 1917 г. //История культуры Дальнего Востока Росcии ХVII – начала ХХ века: Сб. науч. тр. - Владивосток.. 1996. - С. 203-220.
14. История Дальнего Востока СССР в эпоху феодализма и капитализма (ХVII в. – февраль 1917 г.). - М., 1991.
15. Каплуновский А. Приказчики: агенты модернизации или новое сословие? Торговые и промышленные служащие в дореволюционной России. История, культура и быт. Итоговый отчет по гранту №КИ 673-1-01. http://www.iriss.ru/attach_download?object_id=000100000248&attach_id=000116. 2002
16. Кимбэлл Э. Русское гражданское общество и политический кризис в эпоху великих реформ. 1859-1863 //Великие реформы в России 1856-1874. Под ред. Л.Г. Захаровой, Б. Эклофа, Дж. Бушнелла. - М., 1992. - С. 260-281.
17. Ключевский В.О. Русская история. Полный курс лекций в трех книгах.  – М., 1994. – Кн. 1.
18. Матвеев Н.П. Краткий исторический очерк г. Владивостока. - Владивосток, 1990.
19. Мерсиянова И.В. Становление негосударственных некоммерческих организаций как результат самоорганизации населения. http://www.auditorium.ru/books/115/ Mersiyanova.htm. 2000. - С. 1-19.
20. Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (ХVIII – начало ХХ в.): Генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и правового государства: В 2 т.-2-е изд. - СПб., 2002.
21. Обзор Приморской области за 1911 г. – Владивосток, 1912.
22. Плато Г.К. фон. Положения о частных обществах, учреждаемых с разрешения Министерств, Губернаторов и Градоначальников. – Рига, 1903.
23. Сергеев О.И., Лазарева С.И., Тригуб Г.Я. Местное самоуправление на Дальнем Востоке России во второй половине ХIХ – начале ХХ в.: Очерки истории. – Владивосток, 2002.
24. Степанский А.Д. История общественных организаций дореволюционной России. Под ред. д.и.н., проф. Н.П. Ерошкина. - М., 1979.
25. Степанский А.Д. Самодержавие и общественные организации России на рубеже ХIХ – ХХ вв. Учебное пособие по спецкурсу. Под ред. д.и.н. Н.П. Ерошкина. - М., 1980.
26. Троицкая Н.А. Военные губернаторы Амурской области: к вопросу о кадровом обеспечении //Дальний Восток России: исторический опыт и пути развития региона (Первые Крушановские чтения, 1998 г.). – Владивосток, 2001. - С. 94-97.
27. Троицкая Н.А. Слово о чиновниках: вместо комментариев //Дальний Восток России: из истории системы управления. Документы и материалы. К 115-летию образования Приамурского генерал-губернаторства. – Владивосток, 1999. - С. 218-232.
28. Туманова А.С. Из истории взаимоотношений неполитических организаций и тамбовской губернской администрации на рубеже XIX-XX столетий //Общественно-политическая жизнь российской провинции. XX век: Сб. ст. Вып. III. – Тамбов, 1997. - С. 13-22.
29. Туманова А.С. В поисках компромиссас общественностью: власть и общественные организации 1860-1880-х гг. //Клио – 2001. - №1(13). - С. 180-187.
30. Туманова А.С. Общественные организации и союзы в начале ХХ в. //Россия и современный мир. – 2002. - №3 (36). - С. 108-121.
31. Туманова А.С. Гражданские свободы во взглядах представителей губернаторского корпуса дореволюционной России: к осмыслению феномена консервативного реформаторства //Материалы конференции «Консерватизм в России и в мире: прошлое и настоящее». - Воронеж. http://conservatism.narod.ru/okto-ber/tumanova.doc. 2002.
32. Туманова А.С. Правительственная политика в отношении общественных организаций России 1905-1917 годы: Автореф. дис. … д.и.н. - М., 2003.
33. Унтербергер П.Ф. Приморская область 1859 – 1898 гг. Очерк. - СПб., 1900.
34. Хэфнер Л.. «Храм праздности»: ассоциации и клубы городских элит в России (На материалах Казани. 1860-1914 гг.) //Очерки городского быта дореволюционного Поволжья /А.Н. Зорин, Н.В. Зорин, А.П. Каплуновский, Э.Б. Каплуновская, Е.В. Клюшина, Л. Хэфнер. – Ульяновск, 2000. - С. 468-526.
35. Чичерин Б.Н. Философия права. - СПб., 1998.
36. Щиглик А.И. Добровольные общества в переходный период от капитализма к социализму //Вопросы теории и истории общественных организаций. - М., 1971.
37. Ямпольская Ц.А. Общественные организации в СССР. Некоторые политические и организационно-правовые аспекты. - М., 1972.

[1] Российский государственный исторический архив Дальнего Востока (РГИА ДВ). Ф.702. Оп.3. Д.299. Л.35.

[2] Чичерин Б.Н. Философия права. - СПб., 1998. - С. 202.

[3] Градовский А.Д. О современном направлении государственных наук. Речь, произнесенная на годичном акте Императорского С.-Петербургского университета 8 февраля 1873 года ординарным профессором А. Градовским /Сочинения. /А.Д. Градовский. – Спб., 2001. - С. 205.

[4] Ключевский В.О. Русская история. Полный курс лекций в трех книгах.  – М., 1994. – Кн. 1. - С. 13.

[5] Гессен В.М. Общества /Энциклопедический словарь. Репринт. воспроизв. издания Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. 1890-1900. – Ярославль, 1992. - Т. 42. - С. 610.

[6] Градовский А.Д. Указ. соч. С. 27.

[7] Ямпольская Ц.А. Общественные организации в СССР. Некоторые политические и организационно-правовые аспекты. - М., 1972. – С. 42; Щиглик А.И. Добровольные общества в переходный период от капитализма к социализму //Вопросы теории и истории общественных организаций. - М., 1971. - С.180; Степанский А.Д. Самодержавие и общественные организации России на рубеже ХIХ – ХХ вв. Учебное пособие по спецкурсу. Под ред. д.и.н. Н.П. Ерошкина. - М., 1980. - С. 28.

[8] Степанский А.Д. История общественных организаций дореволюционной России. Под ред. д.и.н., проф. Н.П. Ерошкина. - М., 1979. - С. 3.

[9] Туманова А.С. В поисках компромиссас общественностью: власть и общественные организации 1860-1880-х гг. //Клио – 2001. - №1(13). - С. 180-187; Она же. Общественные организации и союзы в начале ХХ в. //Россия и современный мир. – 2002. - №3 (36). - С. 108-121; Она же. Правительственная политика в отношении общественных организаций России 1905-1917 годы: Автореф. дис. … д.и.н. - М., 2003. Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (ХVIII – начало ХХ в.): Генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и правового государства: В 2 т.-2-е изд. - СПб., 2002; Кимбэлл Э. Русское гражданское общество и политический кризис в эпоху великих реформ. 1859-1863 //Великие реформы в России 1856-1874. Под ред. Л.Г. Захаровой, Б. Эклофа, Дж. Бушнелла. - М., 1992. - С. 260-281; Бредли Дж. Общественные организации и развитие гражданского общества в дореволюционной России //Общественные науки и современность. – 1994. - №5. - С. 77-89.

[10] Мерсиянова И.В. Становление негосударственных некоммерческих организаций как результат самоорганизации населения. http://www.auditorium.ru/books/115/ Mersiyanova.htm. 2000. - С. 1-19; Дегальцева Е.А. НКО и социальная политика России в условиях трансформации общества: уроки прошлого и новые возможности (на примере западно-сибирского региона) //Региональная конференция 17 октября 2002 г., г. Барнаул. «Социальная политика реалии ХХI века: региональный аспект». http://www.socialpolicy.ru/ grantprog/doc/thesis_barnaul/ deg.doc. 2002 и др.)

[11] Хэфнер Л. «Храм праздности»: ассоциации и клубы городских элит в России (На материалах Казани. 1860-1914 гг.) //Очерки городского быта дореволюционного Поволжья /А.Н. Зорин, Н.В. Зорин, А.П. Каплуновский, Э.Б. Каплуновская, Е.В. Клюшина, Л. Хэфнер. – Ульяновск, 2000. - С. 475.

[12] Каплуновский А. Приказчики: агенты модернизации или новое сословие? Торговые и промышленные служащие в дореволюционной России. История, культура и быт. Итоговый отчет по гранту №КИ 673-1-01. http://www.iriss.ru/attach_download?object_id=000100000248&attach_id=000116. 2002. - С. 2.

[13] Туманова А.С. Правительственная политика в отношении общественных организаций России 1905-1917 годы: Автореф. дис. … д.и.н. - М., 2003. - С. 3.

[14] Туманова А.С. В поисках компромиссас общественностью: власть и общественные организации 1860-1880-х гг. //Клио – 2001. - №1(13). - С. 180-187.

[15] Вишневский В.М. Революционная борьба во Владивостоке в 1905 – январе 1906 г. //Материалы по истории Дальнего Востока. Кн.1. 1860–1917. – Владивосток, 1960. - С. 97; История Дальнего Востока СССР в эпоху феодализма и капитализма (ХVII в. – февраль 1917 г.). - М., 1991. - С. 336.

[16] Галлямова Л.И. Дальневосточные рабочие России во второй половине ХIХ – начале ХХ в. – Владивосток, 2000. - С. 24.

[17] Степанский А.Д. Самодержавие и общественные организации России на рубеже ХIХ – ХХ вв. Учебное пособие по спецкурсу. Под ред. д.и.н. Н.П. Ерошкина. - М., 1980. - С. 8.

[18] Туманова А.С. Общественные… Указ. соч. - С. 109; Ануфриев Н.П. Правительственная регламентация образования частных обществ в России //Вопросы административного права. - М., 1916. - Кн. I. - С. 27; Степанский А.Д. Самодержавие… Указ. соч. - С. 7.

[19] РГИА ДВ. Ф.702. Оп.3. Д.9. Л.43.

[20] Туманова А.С. Из истории взаимоотношений неполитических организаций и тамбовской губернской администрации на рубеже XIX-XX столетий //Общественно-политическая жизнь российской провинции. XX век: Сб. ст. Вып. III. – Тамбов, 1997. - С. 5.

[21] Ануфриев Н.П. Указ. соч. С. 32.

[22] Приамурские Ведомости. 1906. 29 апр. №939.

[23] Плато Г.К. фон. Положения о частных обществах, учреждаемых с разрешения Министерств, Губернаторов и Градоначальников. – Рига, 1903. - С. 1.

[24] РГИА ДВ. Ф.1.Оп.2. Д.2612. Л.6; там же. Ф.702. Оп.3. Д.47. Л.1; там же. Д.9. Л.12.

[25] Там же. Ф.702. Оп.3. Д.9. Л.22; там же. Д.47. Л.4.

[26] Например, см.: там же. Д.9. Л.13, 36-38.

[27] Там же. Д.106. Л.30.

[28] Там же. Ф.1. Оп.1. Д.800. Л.15; Ф.702. Оп.3. Д.106. Л.30; там же. Д.384. Л.107, 119; там же. Д.95. Л.8; Приамурские ведомости. 1901. 2 дек. №414; Унтербергер П.Ф. С.302; Иванов А.С. С. 213.

[29] Приамурские ведомости. 1901. 7 окт. №406, 11 марта. №376; Дальний Восток. 1895. 7 июня. №59; там же. 10 марта. №28; РГИА ДВ. Ф.702. Оп.3. Д.5. Л.3

[30] Туманова А.С. Из истории… Указ. соч. - С. 19.

[31] Плато Г.К. Указ. соч. С. 8.

[32] Власов П.В. Благотворительность и милосердие в России. - М., 2001. - С. 227.

[33] Сергеев О.И., Лазарева С.И., Тригуб Г.Я. Местное самоуправление на Дальнем Востоке России во второй половине ХIХ – начале ХХ в.: Очерки истории. – Владивосток, 2002. - С. 143, 183-189, 201-207, 210-218.

[34] РГИА ДВ. Ф.1. Оп.1. Д.925. Л.5-7; там же. Ф.704. Оп.1. Д.200. Л.99-101; Дальний Восток. 1901. 13 окт. №148; Всеподданейший отчет Военного губернатора Приморской области генерал-лейтенанта Чичагова за 1900 год. – Владивосток, 1901. - С. 37; Матвеев Н.П. . Краткий исторический очерк г. Владивостока. - Владивосток, 1990. - С. 109; Сергеев О.И., Лазарева С.И., Тригуб Г.Я. Указ. соч. С. 215.

[35] РГИА ДВ. Ф.702. Оп.2. Д.299. Л.113 об.; там же. Оп.3. Д.384. Л.217, 279 об., 600 об.; там же. Ф.1595. Оп.1. Д.1. Л.8

[36] Троицкая Н.А. Военные губернаторы Амурской области: к вопросу о кадровом обеспечении //Дальний Восток России: исторический опыт и пути развития региона (Первые Крушановские чтения, 1998 г.). – Владивосток, 2001. - С. 96.

[37] РГИА ДВ. Ф.702. Оп.3. Д.342. Л.31, 77 об., 291, 294, 348-359; там же. Д.417. Л.59, 71 и т.д.

[38] Там же. Л.4-6.

[39] Там же. Д.384. Л.96, 174 об., 179 об., 184, 218

[40] Напр. см.: там же. Д.304. Л.50; там же. Д.342. Л.353; там же. Д.417. Л.200

[41] Там же. Д.342. Л.351

[42] Зайончковский П.А. Правительственный аппарат самодержавной России в ХIХ в. - М.. 1978. - С. 223.

[43] Дубинина Н.И. Приамурский генерал-губернатор Н.Л. Гондатти. ‑ Хабаровск, 1997. - С. 72; Гридяева М.В. Он сам сделал выбор /Губернаторы Сахалина. Гл. ред. А.И. Костанов. - Южно-Сахалинск, 2000. - С. 84.

[44] Туманова А.С. Гражданские… Указ. чос. С. 2.

[45] Троицкая Н.А. Слово о чиновниках: вместо комментариев //Дальний Восток России: из истории системы управления. Документы и материалы. К 115-летию образования Приамурского генерал-губернаторства. – Владивосток, 1999. - С. 227-228.

[46] РГИА ДВ. Ф.702. Оп.3. Д.304. Л.113; там же. Д.428. Л.51; там же. Д.342. Л.348; Д.417. Л.15, 19; там же. Оп.5. Д.19. Л.216

[47] Обзор Приморской области за 1911 г. – Владивосток, 1912. - С. 63, 59, 74.

[48] РГИА ДВ. Ф.702. Оп.3. Д.388. Л.10; там же. Д.304. Л.346

[49] Там же. Ф.28. Оп.1. Д.491. Л.14; там же. Ф.702 Оп.3 Д.463. Л.7, 53; Приамурские Ведомости. 1916. 12 янв. №278.

• Русское краеведение