Ботев А.В.

Среди документов Государственного архива Кировской области в фонде вятского краеведа и журналиста Пленкова Василия Георгиевича хранится дело, которое называется «Дневниковые записи жителя деревни Катаевщина Слободской волости Слободского уезда Вятской губернии». Документ представляет собой тетрадь на 100 страницах. Автор дневника – житель деревни Катаевщина Алексей Михайлович Лалетин.

Алексей Лалетин родился в 1875 году. В 1884 году окончил курсы по изучению грамоты и 1 ноября 1884 г. получил свидетельство об их окончании, что следует из самого дневника, но заниматься грамотой не прекратил, продолжал посещать земское начальное училище, которое находилось в селе Бобино. Молодой человек вел дневник под руководством учительницы из села Бобино Лидии Владимировны.

По «Списку населенных мест» за 1876 год в деревне Катаевщина находилось 16 дворов, проживало 40 мужчин и 48 женщин (1). Из переписи землевладельцев и домохозяев Слободского уезда видно, что деревня до революции входила в состав Шепелевской волости Филимоновского 2-го сельского общества, на 1891 год в деревне проживали следующие домохозяева:

1. Степан Петров Лалетин

2. Егор Петров Лалетин

3. Осип Дорофеев Лалетин

4. Ефрем Осипов Лалетин

5. Константин Ефимов Лалетин (дядя Алексея, родился 19 мая 1852 года)

6. Михайло Абросимов Лалетин

7. Михайло Ефимов Лалетин (отец Алексея, родился 24 сентября 1848 года)

8. Сергей Ефимов Лалетин (дядя Алексея, родился 30 сентября 1858 года)

9. Николай Филиппов Карпов

10. Тит Ефимов Карпов

11. Василий Ефимов Карпов

12. Егор Филиппов Карпов

13. Сергей Филиппов Лалетин.(2)

По «Списку населенных мест Слободского уезда Вятской губернии» за 1926 год деревня Катаевщина (другие названия – Катаята, Тарасовкий) входила в состав уже Куражинского сельсовета Слободской волости. На 1926 год в ней проживало 28 мужчин и 28 женщин, а дворов в деревне насчитывалось 11.(3)

Из документов видно, что дед автора дневника Ефим Лалетин родился примерно в 1830 г., умер в 1872 г. Был женат на Маремьяне Аввакумовне (бабушка Алексея), которая родилась тоже примерно в 1830 году (умерла после 1886 года). Отец Алексея, Михаил, был старшим сыном, помимо него у Ефима были еще сыновья Константин, Андрей и Сергей. Мать Алексея звали Марья Алексеевна Лалетина. У юноши были братья: Павел (1877 год рождения), Иван (1879 год рождения), Василий (1884 год рождения), Семен, Александр, Владимир (родился в 1894 году) и старшая сестра Афанасия.(4)

Дневник Алексей Лалетин начал вести в 1894 году в возрасте 19 лет, это был уже 7 или 8 его дневник. Молодой человек писал его для себя. В нем он рассказывает о своей семье, своем детстве, рассказывает о своей деревне, ее жителях, делится своими мыслями и чувствами.

Вот некоторые отрывки из дневника:

«1894 год. Деревню Катаевщина многие называют по фамилии Лалетины. А хорошо знающие нашу деревню нередко называют ее «ура». «Урой» ее называют, я думаю, потому, что народ в этой деревне страшно злой. Народное предание говорит, что эту деревню основал какой-то преступник-татарин, высланный на вольное поселение.

Катаевщина стоит на небольшой горе, поперек деревни находится маленький ложок, через самый лог мост, пониже вырыта яма вроде пруда, в которой и зимой и летом есть вода. На северо-востоке на расстоянии 18 верст от нашей деревни находится город Слободской, в который наши соседи ездят чего купить или продать. На юго-западе на расстоянии 7 верст – село Бобино, в земской школе которого учатся наши грамотеи.

(Теперь опишу наш дом). Наш дом стоит на середине деревни на левой стороне. Чтобы понятно объяснить устройство дома с пристроем, возьму пример такой: положим три палочки в ряд. Средняя палочка будет разделять все наше строение пополам. Под средней палочкой будут сначала находится ворота, в которые мы въезжаем с улицы в ограду, после ворот ограда, далее бег, где лошадь ходит кругом – ворочает колесо, когда мы работаем в маслобойне. За бегом стоит маслобойня, тут положим палочке конец. Под левой палочкой будет находится сначала изба, дальше сени, клети, за клетями двор и, наконец, скотная изба. Между скотной избой и маслобойней находятся ворота, через них мы проезжаем в лужок. Под правой палочкой будет находится сначала хлев, дальше двор, погреб, дровяник, в котором находится колодец (только вода в колодце всегда бывает нехорошая). Маслобойню свою я сочту лучше тех, которые находятся в Бобинском приходе. В маслобойне у нас находятся два окна, одно в лужок на запад, другое в ограду на восток, у нас в маслобойне наслан пол, а в прочих ходят прямо по земле, в некоторых есть пол, да я не сочту его хорошим. В прочих маслобойнях работают работники, а хозяева не стараются улучшить ее, а у нас наоборот. В избе же у нас 3 окна: 2 окна на восток, а 1 на юг. Изба наша средняя – есть в нашем приходе и в деревне избы лучше и хуже нашей.

25 сентября. Читал книгу «Максим-самоучка». Славная книга, жаль Максима. Молодец Максим, хотя и не слушал родителей.

21 – го ноября. Свободный день был. Я много писал да еще почитал. Думал об училище много. Задавал себе вопросы: зачем в школу хожу, зачем дневник пишу. После решил так: хожу для своей пользы, для умножения знания… В продолжении недели прочитал тетрадь… В тетради стихи… больше всего мне понравились два – «Мать и сын», да еще самый последний…

«Потихоньку помаленьку

Все вперед, да все вперед

Глядь! И в нашу деревеньку

Божья грамота придет…» (Стихотворение написано в дневнике учительницей Лидией Владимировной)

Напишу про наше хозяйство. Мы бьем масло, заработок есть от этого ремесла. Нам всегда за работу остается чистого барыша за каждый рабочий день примерно рубля полтора. У нас у крестьян в зимнее время больше двадцати копеек в день не заработать взрослому человеку. А на нашем ремесле можно заработать втрое больше, если постараться…

У нас в деревне богатым считают того, у кого водится в карманах несколько сотен рублей. Главные атаманы в деревне у нас: тятя, да два его брата… Атаманов еще есть два брата - богатые из полукаменного дома. Эти пять атаманов главные в деревне у нас, остальные мужики подчиненные. Тятя и тятины два брата страшные враги друг для друга. Они сами не ходят друг к другу, да и женам не велят; когда эти атаманы из дома уедут куда, то жены их дружно живут, им и хочется сходить друг к другу, рассказать между собой горе и радость, причиненные мужем. Когда атаман домой возвращается, то выведает у детей своих, где их мать находилась. Дети, конечно, расскажут отцу. Атаман начинает тогда горячиться, ругаться, а после и драться. Жена конечно не в силах с мужем бороться и ей достается…

8-е декабря… Меня никто не уличал в обмане или воровстве, а тятю однажды уличили… Однажды он у купца в городе семя купил: семя было в кулях. Тятя домой семя в кулях и возил. Семя было куплено много и мешки все были новые… он и вздумал переменить один – вместо нового положил свой старый. Мы ему говорили: «Тятя не меняй!». Он нас не послушал, увез старенький куль… но не удалось ему обмануть, там догадались, что мешок старый, и не взяли. Тятя сказал купцу, что по ошибке так сделал. Когда он приехал домой, то мы спросили его: «Как делишки?». Он ответил: «Не взяли!».

Я про тятю написал чего он делает худо… теперь напишу про себя… Ходил я раз за скотом, который гуляет у нас летом на выходе (выходом мы называем то место, где есть покосы леса и болота, одним словом, где растет трава). Вот иду, а по дороге мне попался маленький перелесок, а в нем стояло много сильев (сильями ловят тетеревов). Смутил меня бес в это время, мне страшно захотелось украсть эти силья, но воровать забоялся. Дело было днем после обеда. Страх был из-за того, что я знал одного человека, который ходил воровать силья, да и попался. За это его сделали калекой. Я хотя и расстался с сильями, но они не выходили у меня из головы, силья умею приготовлять сам, дело это нехитрое, возьмут примерно волосов 12 из конского хвоста, да совьют их. Веревочкой сделают петельку удавкой и сило готово. Умел и мог бы приготовить силья, да не захотел – захотел украсть… Однажды в темную глухую полночь вышел из дома, страх меня так и схватил – все люди спали и только я безумец приводил свой план в исполнение – направил свои шаги в лес по дороге и быстро пошел. Заранее думал, что в это время план провести безопасно, но нет… Меня всю дорогу било как в лихорадке… Когда шел не по лесу, то не видел кругом ничего, вокруг было тихо, а когда зашел в перелесок, то почудилось мне, что кто-то по лесу гуляет. Стал чутко прислушиваться и тихонько пробираться к желанному месту. Я знал, что в полночь в лесу нет никого…умом воображал: «Это никто не гуляет, а просто деревья от ветра поскрипывают»… Меня обдавало холодом сильно, хотя и было тепло. Когда приблизился к желанному месту, то стал искать силья. Поискал и нашел, но дрожащей рукой не мог их отвязать, поэтому стал рвать. В это время (кажись я без памяти был) мне чудилось будто бы кто-то в кустах за мною следит и вот руки в потемках забирают меня и хотят задавить за неугодное дело. Я быстро побежал из леса. Изорванные силья тащил в руках. Слышу - погоня за мной, я старался скорее убежать, но не мог – все мои члены дрожали. Опомнился уже в поле и все разобрал: погони за мной не было, а только от сильного страха почудилось мне это за негодно сделанное дело.

26 января 1895 года. Тятя из братьев самый старший. Ему приходилось всегда больше братьев работать. Дедко, тятин отец, говорят, был на деньги жадный, страшно был скуп. Из-за этого он и заставил тятю обрабатывать землю. Тятя говорит: «Я с 13 лет за сохою ходил». Он был молод еще, работа была не под силу ему, за это его дедко здорово бил. Когда дедко жив был, то и семья вся вместе жила. Дедко недолго жил. Он при жизни своей сумел женить только двух сыновей, взял невесток по вкусу себе, а не детям, из-за этого тятя и Костя с женами немирно живут. Тятю били, держали более все под запором: его заставляли водиться над маленькими братьями, а чтобы он не оставлял одних братьев, всех их запирали в дому. Дедко с бабушкой тогда уходили на работы хозяйственные. Скучно было детям, от скуки они начнут играть… да и сломают что-нибудь. Бывало когда гости у дедки, дедко их угощает, кормит послаще и чаем поит, а ребята - тятя и братья - в углу сидят… и смотрят, как у них в дому веселятся и Сергей (младший брат) ненаглядный с ними. Эти три брата точно пленники были и злобно укоряли Серьгу своими глазами, а слова сказать не смели. Они ненавидели Серьгу, а бабушка этих троих ненавидела. Когда дедко умер, тятя сделался полным хозяином в доме. Дедко, видя при жизни еще нелюбовь трех старших сыновей к бабушке, за нее боялся, поэтому имущество разделил между сыновьями, а денег дал только по 50 рублей каждому сыну, остальное отдал все бабушке…

Я с тятей почти неразлучный был с 7 дет до 15 лет. В эти 8 лет он меня учил ко всему… Он работе учил где попало меня, а если что ему не хотелось при всех рассказывать, то он в дороге учил и рассказывал мне. Мы раньше ездили с ним на одной лошади, тятя меня брал для ученья больше, а не для помощи, он брал и учил, как скот покупать, как товар от скота продавать… одним словом, как надо жить, как и где можно деньги нажить… Он с мамой немирно тогда жил, от нее все под замком держал… Держал в это время тятя работницу, работницу по наружному виду только, а если, по правде сказать, то она не работница в доме была, а хозяйка. Этой хозяйки мама должна была спрашивать, что ей тятя приказал. Чего работница маме делать велит, то мама и делала, а если мама работницы не послушает, то та только и ждет, когда тятя на маму кинется и убьет ее до полусмерти… Тятя работницу так любил, что готов был сделать все для нее… и вел с ней распутную жизнь. Он не думал, что в таких близких людях к нему таится великое зло, сильно верил им, но напрасно: они его сделали бедным, половину богатства отняли у него… Когда он в Слободском (уездный город – А.Б.) у них находился, то в это время у него больно хорошую лошадь со всей упряжью украли. Другой раз эти же милые ему люди у него бумажник с деньгами украли… сколько денег в бумажнике было он не сказывает, видно было немало.

Тятя в дороге рассказывал мне, как он ребенком жил, как играл, как работал, торговал, покупал, как вино пить учился, как женил отец его, и в конце как он с семьею делился. Вот говорит: «Бабушка Костю все разбивала, а Костя сначала не слушал бабушкиных слов (с тятей жил заодно)… и тут же ласкала, предлагала ему счастливую спокойную жизнь в родительском доме, уверяла, что тятя не будет с ними жить, а разделится… Костя слушал, слушал, да и сдался… от тяти стал отставать потихоньку… а после глядишь наготово отстал… где можно тятю стал прижимать, Серьга и бабушка тоже. Тяте тогда стало жить тяжело и маме тоже. Видя все это он не захотел с ними жить, задумал делиться… Денег то видно накопил же, когда мирно с Костей жил… Когда тятя выстроил одну только избу, то немедленно и ушел в нее жить. Когда Серьга женился, то с бабушкой вместе начал Костю опять прижимать. Костя от них потерпел, потерпел и разделился. Теперь они три брата все враги стали друг на друга. Серьга тяте и Косте казался врагом еще с малых лет. Тятя с Костей стали враги из-за дельбы да еще вот из-за чего. Однажды тятя много зарезал скота и уехал продавать мясо в Слободской, а Косте чего-то в глаза и ступило, захотел он кожи у тяти отнять (видно имел зло на тятю какое-нибудь). Когда тятя в город уехал, то Костя пришел к маме и говорит: «Миша кожи велел отвезти в Вятку продать, так давай их». Мама, конечно, поверила. Костя кожи увез, продал, а деньги тяте не отдал. За это тятя врагом стал на Костю.

У бабушки денег много было и с деньгами ей было хорошо. Она при деньгах занималась странствованием, ходила в Соловецкий монастырь, Киев, Верхотурье, Иерусалим старый и новый. Я думаю, что бабушка израсходовала на это денег немало. Она чуть не каждый год уходила из дома на долгое время. Видя все это, Серьга начал обижаться. Он думал, что после смерти ее возьмет все деньги себе. Бабушка, когда вздумает совершить дальнее путешествие, то призывает своих сыновей и дает им денег всем поровну, когда по 25 рублей, а когда и по 50. Серьга, таким образом, получить один все деньги не мог, да вдобавок он еще терял человека. Когда бабушка уйдет странствовать, то жена Серьги от дому уйти никуда на работу не может… Серьга, за потерю человека и денег больших, из любимого Сергея для бабушки стал величайшим врагом. Бывало, придет бабушка к нам и давай рассказывать что-нибудь про странствование, мы ее слушаем и бабушке веселее с нами (чем у Серьги). Бабушка сильно внучку любила, мою старшую сестру… Когда бабушка дома, то с внучкой она почти неразлучна была… бабушка к внучке все ходила да ходила глядишь и с тятей смирилась и тятя стал сын любимый у бабушки. Однажды случайно увидел я раз бабушка тяте сотенный билет в руки дает. «На – говорит - ремесло для ребят заводи». Деньги она отдала, да и сама ушла. Когда бабушка ушла, то я тятю спросил: «Тятя, на какое ремесло тебе бабушка деньги дала?». Он говорит: «На масляну!».(5)

На этом житель деревни Катаевщина заканчивает свои «записи».

Из дневника видно, что его автор – умный, любознательный молодой человек, было бы интересно узнать его судьбу и судьбу членов его семьи.

В фонде Шепелевского волостного правления хранится гражданское дело по «иску крестьянина Алексея Михайловича Лалетина к родной матери его, Марии Алексеевне Лалетиной, об обязании ее выделить часть покоса». Из документа видно, что в семье нашего героя и спустя много лет после написания дневника не всегда было взаимопонимание.

Началось дело 23 июня 1908 года.

«В Шепелевский Волостной Суд

Крестьянина Шепелевской волости

Деревни Тарасовской (Катаята)

Алексея Михайловича Лалетина

Заявление

В своем решении от 19 августа 1907 года Шепелевский Волостной Суд постановил: подворный покос отца моего Михаила Ефимовича разделить на семь равных частей по 1,12 десятин.

Подчиняясь упомянутому постановлению, отец мой Михаил Ефимович взял себе облюбованную часть и в остальные покосы не вмешивается.

Что же касается родной моей матери Марии Алексеевны, то она равномерно по качеству делить покос не соглашается, и вопреки постановлению Суда от 19 августа 1907 года, дает мне только самую худшую часть покоса по ее усмотрению. Я лично со своей стороны согласен взять и самую худшую часть покоса, но только при том условии, если мать моя примет во внимание указанные мною на плане границы.

Заявляя о сем, я не хочу добиваться какой-либо корыстной цели, доказательством чего может служить то, что я предоставляю ей выбрать не один только, а все пять наделов, а мне оставить лишь только один надел якобы самый худший, но только по указанным мною границам. Указанные же матерью участки, если придерживаться справедливости, давать в надел кому-либо из нас братьев, ни в каком случае невозможно. В заключение сего прошу Волостной Суд обязать мою родную матерь Марию Алексеевну Лалетину, дать мне в надел покос какой угодно по ее усмотрению, но только по указанным мною на плане границам».(6)

Ниже написано: «Истец и ответчик повестки (в суд) получили; но за состоявшейся мировой сделки о разделе покоса затруднять Волостной Суд своим присутствием считаем излишним и дело кончили миром. Истец А.М. Лалетин, свидетель брат истца Иван Михайлович Лалетин».(7)

Из другого документа - сельскохозяйственной переписи 1917 года видно, что оба дяди Алексея Константин (которому в 1917 году исполнилось 64 года) и Сергей Лалетины (59 лет в 1917 году) помимо работы в сельском хозяйстве занимались торговлей мясом. Отец Алексея Михаил Ефимович Лалетин, которому в 1917 году исполнилось 70 лет, «живет у Вахрушей», а «надельная земля и усадьба (отца) числятся за сыновьями, а покосом владеет он сам». Брат Алексея Иван Михайлович Лалетин стал милиционером «на Зонихе», вместе с ним жили еще трое братьев автора дневника, один из которых, по-видимому, Павел Михайлович Лалетин, «почтовый чиновник, живет в Вятке». Вместе с Иваном жила и мать Алексея, Мария Алексеевна Лалетина.

Сам Алексей жил отдельно от своих братьев. Он женился, его жене в 1917 году исполнилось 38 лет, а ему 43, у них есть сын 9 лет, который учится грамоте, и дочь 15 лет (грамотная, жена тоже).(8) Из документа видно, что автор дневника с 1901 года служит в Вятской уездной земской управе, в Вятке.(9)

 Источники

 1. Вятская губерния. Список населенных мест по сведениям 1859 – 1873 гг. - СПб, 1876 . – Стр. 640.

2. ГАКО. Ф. 574. Оп. 1. Д. 1783. Л. 8 об.

3. Перепись населения 1926 г. по Вятской губернии. Вып. 9. – Вятка, 1926. Стр. 39.

4. ГАКО. Ф. 944. Оп. 1. Д. 14. Л. 356 об. – 358 об.

5. ГАКО. Ф. Р. 128. Оп. 1а. Д. 8.

6. ГАКО. Ф. 944. Оп. 1. Д. 620. Л. 1. – 1 об.

7. Там же. Л. 2 об.

8. ГАКО. Ф. 574. Оп. 6. Д. 109 а. Л. 51.

9. ГАКО. Ф. 616. Оп. 10. Д. 2589. Л. 1 об. – 3.

• Доходчиво и интересно о нашем прошлом