Кандауров И.Н.

Имя творца первой неевклидовой геометрии Николая Ивановича Лобачевского известно всем. Любое научное открытие такого масштаба, как создание новой геометрии, является переломной точкой не только в науке, но и в жизни всего мира. Однако его жизнь и деятельность явилась переломной точкой не только для геометрии, не только для всей науки, но и для всей России, т.к. именно он приложил массу сил для того, чтобы страна, гражданином которой он был, заняла новое положение в мире. Даже многие математики не знают о том, что Н.И. Лобачевский являлся на протяжении почти 20 лет (1827 - 1846) ректором Казанского университета. За эти годы он добился подлинного расцвета не только университета, но и всего Казанского учебного округа, руководителем которого он был. За это время ему удалось превратить Казань в один из лучших научных центров России, поднять общий уровень образования в крае. И до сих пор сохранились такие понятия как казанская химическая школа, казанские востоковеды и т.д., но мало кто понимает, что начало этому было положено великим русским ученым – энциклопедистом Н.И. Лобачевским. Думаю, что в годовщину тысячелетия Казани будет правильно вспомнить имя этого великого человека.

Н.И. Лобачевский вступил на пост ректора в глухие годы николаевской реакции, когда, после подавления восстания декабристов, всякая свободолюбивая мысль подвергалась преследованиям. Эпоха мрачной реакции, цензурных притеснений и … расцвет научной деятельности Казанского университета! Такое положение стало возможным благодаря высокому авторитету, кипучей энергии и настоящему гражданскому мужеству Николая Ивановича Лобачевского.  

Переворот в науке: создание новой геометрии. Геометрия Н.И. Лобачевского и теория относительности

У философа-энциклопедиста, создателя формальной логики Аристотеля (IV в. до н.э.) отчетливо сформулированы логические принципы дедуктивного построения математической дисциплины. Чтобы что-то доказывать, нужно опираться на какие-то предшествующие положения, уже доказанные ранее. Но это восхождение не может длиться до бесконечности, если не впадать в логическую ошибку «порочного круга», заключающуюся в том, что опираются на предложение, являющееся следствием того, которое требуется доказать. Поэтому для построения строгой математической теории необходимо перечислить некоторые положения (аксиомы), на которые (и только на них) можно опираться при доказательстве.

Эти принципы особенно четкое воплощение получили в обширном творении Евклида «Начала», текст которого дошел и до нашего времени. Книга Евклида пользовалась на протяжении более двух тысячелетий громадной популярностью. «Начала» - это систематическое изложение основных начальных математических сведений, опираясь на которые можно начинать самостоятельные исследования. В своих исследованиях математики опирались на «Начала» как на нечто бесспорное. Этот труд считался образцом дедуктивного построения для любой науки. Евклидова геометрия служила и служит до настоящего времени в современной инженерной практике, дает основные знания о пространственных отношениях. На нее опирается современная классическая механика, основные принципы которой были сформулированы И. Ньютоном в XVII веке.

За определениями простейших понятий и фигур идут аксиомы, т.е. те предложения, которые принимаются без доказательства и на основе которых логически выводится все содержание «Начал». Далее, у Евклида геометрия развивается постепенно, в виде цепи предложений (теорем), которые логически доказываются с помощью ссылок на аксиомы и предшествующие теоремы.

Среди аксиом существовала одна, получившая у математиков название пятого постулата. Вот одна из формулировок этой аксиомы: «Если прямая, пересекающая две прямые, образует внутренние односторонние углы, меньшие двух прямых, то эти две прямые, продолженные неограниченно, встретятся в той стороне, где углы меньше двух прямых».

В учебнике по геометрии за 7 класс дана другая формулировка этой аксиомы, а именно: «Через точку, не лежащую на данной прямой, проходит только одна прямая, параллельная данной». Формулировки аксиомы у Евклида и в учебнике по геометрии отличаются, но по смыслу полностью совпадают. Оказывается, что если не принять написанное выше утверждение в качестве аксиомы, то нельзя будет доказать, например, что сумма углов треугольника равна 180º.

Однако сложная формулировка пятого постулата в «Началах» Евклида была очень похожа на формулировки теорем, которые уже нужно доказывать. Она вызывала у большинства математиков желание убрать ее из разряда недоказываемых аксиом и доказать данное утверждение, опираясь на другие. Многим просто казалось, что это теорема, которую Евклид не смог доказать и именно поэтому поместил ее в разряд аксиом. И начиная со времени выхода «Начал» Евклида(IV – III век до н.э.) любой крупный математик считал своим долгом доказать пятый постулат, т.е. вывести его из разряда аксиом.

Величайшая заслуга Н.И. Лобачевского заключается в том, что он, во-первых, показал, что пятый постулат не может быть доказан при помощи других аксиом, тем самым положив конец тысячелетним спорам математиков; во-вторых, он создал новую непротиворечивую геометрию, которая в дальнейшем послужила основой для создания теории относительности А. Эйнштейна.

В своем знаменитом докладе в 1826 году Н.И. Лобачевский представил новую геометрию, заменив евклидов пятый постулат другой аксиомой, остальные аксиомы новой геометрии совпадали с прежними. Аксиому параллельности Н.И. Лобачевского можно сформулировать в следующем виде: на плоскости через точку, не лежащую на данной прямой, проходит более одной прямой, не пересекающей данную. Самым знаменитым следствием этого утверждения является то, что сумма углов треугольника будет меньше 180º. Н.И. Лобачевский глубоко разработал свою теорию, получив и новые геометрические фигуры и новые соотношения в старых. Находя площади и объемы фигур в своей геометрии, он был вынужден считать интегралы, многие из которых до него никто не считал. Применяя соотношения, вытекающие из новой аксиомы параллельности, Н.И. Лобачевский получил значения более чем двухсот определенных интегралов, часть результатов была им проверена вычислением этих интегралов классическим способом. Достоверность вычислений остальных интегралов была проверена после его смерти. Значения этих определенных интегралов часто используются в технических приложениях механики, в физике и астрономии. Уже после смерти Н.И. Лобачевского, в 1858 году, найденные им значения интегралов вошли в математические таблицы и справочники. Таким образом, была показана применимость новой геометрии в жизни. Ведь если математика, строящаяся на утверждении о том, что через точку, не лежащую на данной прямой, проходит не одна прямая, «параллельная» данной (или, что то же самое, что сумма углов треугольника меньше 180º), дает результаты, которые подтверждаются жизнью, значит, что эта новая математика верна. Большинству людей, учившихся в обычной школе, трудно понять то, как сумма углов треугольника может быть меньше 180º, так же трудно, как и современникам Н.И. Лобачевского, именно поэтому его геометрия была признана только после его смерти.

Наглядную интерпретацию геометрии Н.И. Лобачевского или, как ее называют, геометрии постоянной отрицательной кривизны дает рассмотрение поверхности, в каждой точке которой одно из главных сечений выпукло, а другое вогнуто. Говоря более простым языком: рассмотрим обычное седло. Отметим на нем три точки и соединим их «отрезками» (т.е. линиями, по которым расстояние между двумя точками было бы кратчайшим). Посмотрите внимательно на тот «треугольник», который получился: он как бы вогнут внутрь. Думаю не нужно объяснять, что сумма углов у такого «треугольника» меньше 180º.

Только ли в этом смысл геометрии Н.И. Лобачевского? Нет, он намного глубже. Большинству людей кажется, что прямая – она и есть прямая, не имеет ни начала, ни конца и идет прямо, прямо. Некие представления о том, что такое прямая, дает луч лазерной указки, продолженный бесконечно в обе стороны. Но любой физик скажет вам о том, что пространство, нас окружающее, не однородно, и луч света или лазера, проходя в нем, отклоняется, изгибается. Представьте себе, что вы составили треугольник из таких реальных изогнутых световых или лазерных лучей. Он получится у вас не прямолинейным, в зависимости от того, через какие среды будут проходить лучи, этот треугольник будет либо вогнут внутрь, либо выгнут наружу. В ситуации, когда он вогнут внутрь, мы имеем дело с геометрией Н.И. Лобачевского, полностью им разработанной, со всеми выведенными формулами и соотношениями. И главное, это геометрия жизни, т.е. геометрия, которая отражает реальную физическую ситуацию. Заслуга Н.И. Лобачевского состоит в том, что он являлся первым человеком в мире, связавшим геометрию и физику, его геометрия учитывала реальную пространственную возможность. В настоящем, а не придуманном мире не существует «прямых» прямых, они все хотя бы немного отклоняются. Соответственно, не может быть и идеальных треугольников, сумма углов которых составляет 180º. Конечно, если работать на относительно небольших по размеру участках пространства, то можно считать (условно), что прямые идут прямо, но в принципе, нужно помнить, что это не подтверждается физическими опытами. Любой луч на своем протяжении подвержен искажению.

Открытие неэвклидовой геометрии Н.И. Лобачевским имело исключительно важное значение для развития самой геометрии и всей математики. Новые математические системы, возникшие в результате открытия неэвклидовой геометрии, представляют собой основной математический аппарат новой физики. Создание неэвклидовой геометрии сыграло роль накопления энергии, необходимой для дальнейшего развития физики, подготовившего тот скачок в развитии этого предмета, который связан с открытием общей теории относительности.

В течение всего XIX века большинство физиков бессознательно придерживались положения о том, что понятия и основные положения эвклидовой геометрии очевидны. Основоположник теории относительности А. Эйнштейн писал, что незабываемая заслуга Н.И. Лобачевского состояла в том, что ему «удалось создать логически непротиворечивое научное построение, отличающееся от евклидовой геометрии тем и только тем, что аксиома о параллельных заменена другой». После этого уже вполне естественно возник вопрос: «должна ли в основание физики быть положена именно евклидова геометрия, а не какая-либо другая». А. Эйнштейну удалось создать новую физику, но не будем забывать, что одним из толчков для такого создания послужила геометрия Н.И. Лобачевского. Теория относительности, созданная А. Эйнштейном, коренным образом преобразовала понимание физических процессов. Она позволила связать химию и физику, а в дальнейшем, опираясь на эту теорию, удалось извлекать и практически использовать атомную энергию.

Казанская библиотека – богатейшее русское книгохранилище. Библиотечная система Н.И. Лобачевского. Первая публичная библиотека русской Азии   

16 декабря 1819 года Н.И. Лобачевский был назначен членом комитета для окончательного приведения в порядок библиотеки. Второй член комитета профессор Э.О. Вердерамо 6 января 1820 года уволился из университета, и Н.И. Лобачевский остался единственным членом этого комитета. В библиотеке, существовавшей тогда скорее формально, чем в действительности, отсутствовали каталоги, а существовавшие описи были в таком беспорядке, что в них ничего нельзя было отыскать. Н.И. Лобачевский начинает заново создавать библиотеку. Свое внимание Николай Иванович направил на комплектование фондов библиотеки. Первые книги для нее он приобрел еще летом 1821 года во время своей командировки в Петербург. В Петербурге он устанавливает связь с продавцами книг, покупает важнейшие сочинения по математике, физике и астрономии на сумму, превышающую 880 рублей (деньги по тем временам очень большие). Особого внимания заслуживает способ выписки научной литературы, предложенный Н.И. Лобачевским, для пополнения фондов библиотеки. В начале каждого года он рассылал профессорам и преподавателям извещения с просьбой указать книги, которые каждый из них считает необходимым приобрести в библиотеку. Полученная информация обрабатывалась, и производились необходимые книжные закупки.

После вступления Н.И. Лобачевского в должность ректора университета деятельность по созданию библиотеки приобретает новый размах. До ректорства Н.И. Лобачевского библиотека фактически не получала периодических изданий, ни отечественных, ни иностранных. С момента начала ректорской деятельности библиотека Казанского университета начинает получать периодические издания (среди которых были и иностранные, и политические) непосредственно с почтамта, не проходя цензуру.

Комплектование библиотеки шло не только научной литературой, понимая важность просвещения для удаленной Казани, уже в 1828 году он приобретает сочинения А.С. Пушкина. Им были приобретены все написанные главы «Евгения Онегина» и другие произведения А.С. Пушкина: «Бахчисарайский фонтан», «Цыганы», «Руслан и Людмила», «Братья - разбойники», «Кавказский пленник».

После назначения ректором Н.И. Лобачевский получает возможность заниматься вопросами систематической расстановки книг в библиотеке. 3 сентября 1827 года по решению, одобренному Советом Казанского университета, он рассматривает библиотечную систему Московского университета, получившую свое название по фамилии профессора, ее создавшего, – систему Рейса. Данную систему Министерство народного просвещения предлагало ввести в других университетских библиотеках. Уже 5 ноября 1827 года в докладной записке Н.И. Лобачевский дает глубокий анализ недостатков этой системы: «Что система г-на Рейса далека от совершенства, это показывает соседство тех наук в его системе, которые не имеют никакого отношения друг к другу и которые почти никогда не бывают предметом занятий одного человека. Например: поэзия и музыка, медицина и военное искусство». Только к 1835 году удается выработать собственную систему классификации библиотеки Казанского университета, эта классификация была отлична от всех существующих. Система, разработанная при непосредственном участии Н.И. Лобачевского, была одобрена Академией наук. Эта система классификации не потеряла своего значения и до сих пор используется в Казанском университете.  

С началом ректорства Николая Ивановича связано также превращение сугубо университетской библиотеки в общедоступную. Она открывалась ежедневно с 11 часов утра, выдача литературы на дом производилась три раза в неделю. Правом получения книг на дом из библиотеки пользовались в основном профессора и преподаватели университета. Посторонние читатели могли пользоваться книгами в читальном зале библиотеки, но по поручительству кого-либо из профессоров этим читателям также выдавалась литература на дом.

Н.И. Лобачевский улучшал как внутреннее устройство библиотеки: «Комната чтения при библиотеке не может оставаться столь неустроенной, как ныне; не только для чтения ведомостей, но и для посторонних посетителей должно убрать ее приличной мебелью и доставить все способы для занятия без помешательства», так и о наличие в ней современной и необходимой информации. Так 11 октября 1828 года он пишет в Совет университета: «Занимательность нынешней турецкой войны заставила многих посетителей комнаты для чтения обнаружить желание иметь под рукой карту, представляющую театр оной войны. Находя сие желание справедливым, прошу покорно оный Совет согласиться на покупку карты Турецкой империи, где поприще нынешних военных действий изображено ясно и с масштабом». В этом же месяце карта была приобретена.

О работе Н.И. Лобачевского над пополнением библиотеки говорят цифры: в сентябре 1825годав библиотеке насчитывалось 21138 экземпляров книг и журналов, в 1835 году их было уже 28906. Именно Н.И. Лобачевский заложил основы научного комплектования фондов библиотеки, отечественного и международного книгообмена, создал первые каталоги библиотеки, разработал библиотечно-библиографическую схему классификации наук. Он превратил университетскую библиотеку в публичную, в которой были последние журналы и новейшая художественная литература.

Казанский университет – первый центр изучения Востока в России. Первый бурятский ученый

Став ректором, Н.И. Лобачевский сразу познакомился с состоянием преподавания восточных языков, из которых тогда изучались арабский, персидский и татарский языки, объединенные в одну восточную кафедру. Преподавание восточной словесности не соответствовало интересу, который существовал в России в то время. Общество, разбуженное Отечественной войной и восстанием декабристов, хотело знать историю народов своей страны, их обычаи, нравы, культуру. Тем более что в это время происходило освобождение от турецкого и иранского владычества народов Балканского полуострова и Кавказа. Русские переселенцы, осваивая просторы Сибири, подошли к границам Монголии и Китая, вышли на берега Тихого океана.

Первым мероприятием Николая Ивановича Лобачевского, направленное на улучшение состояния преподавания восточных языков, явилось разделение в 1828 году кафедры восточных языков на арабо-персидскую и турецко-татарскую. На кафедру турецко-татарского языка и словесности был назначен адъюнкт Ибрагим Хальфин, преподаватель татарского языка в Казанском университете, первый татарский просветитель.

Одновременно Николай Иванович Лобачевский обратился к министру народного просвещения с ходатайством об открытии третьей восточной кафедры - монгольской. Правительство, исходя из миссионерских соображений, согласилось. Но подобрать преподавателей для кафедры было сложно, т.к. только в Иркутске и Бурят-Монголии имелись знатоки разговорного и книжного монгольского языка. И Совет Казанского университета решил отправить на четыре года в Забайкалье двух воспитанников университета (О.М. Ковалевского и А.В. Попова), знающих арабский, турецкий и татарский языки, для изучения монгольских языков и приобретения необходимой литературы для научной и учебной работы. Это также было сделано по плану ректора университета Николая Ивановича Лобачевского.

Ректор университета все время внимательно следил за ходом занятий О.М. Ковалевского и А.В. Попова, которые регулярно присылали ему отчеты о своем пребывании в Иркутске и Бурят-Монголии. Многие из них содержат ценный исторический и этнографический материал. 25 января 1830 года Совет университета принимает решение о публикации путевых дневников О.М. Ковалевского: «Записки препроводить в отделение словесных наук на рассмотрение, поруча сообщить их издательному комитету для напечатания в Казанском вестнике».

Как известно, О.М. Ковалевский и А.В. Попов блестяще справились с задачей, которая была Казанским университетом поставлена перед ними. 25 июля 1833 года в университете была открыта первая в Европе кафедра монгольского языка и монгольской словесности. О.М. Ковалевский и А.В. Попов явились основоположниками научного монголоведения. Казанский университет становится одним из центров изучения Востока в России. А.И. Герцен в 1835 году был в Казани и писал, что в Казанском университете «преподаются в обширном объеме восточные литературы и преподаются часто азиатцами; в его музеумах больше одежд, рукописей, древностей, монет китайских, маньчжурских, тибетских, нежели европейских».

Столь же активное участие Николай Иванович Лобачевский принимал и в создании других восточных кафедр университета: китайской (1837), армянской (1842) и санскритской (1842), а также в организации новых научных командировок в страны Востока. Так, например, когда в 1837 году Советом университета обсуждался вопрос об открытие китайской кафедры, ректор предложил отправить в Пекин для изучения китайского, маньчжурского и тибетского языков воспитанника университета. В марте 1838 года Н.И. Лобачевский ходатайствовал перед министром просвещения и иностранных дел о включении в состав очередной духовной миссии, отправляющейся в Китай, воспитанников Казанского университета. Кандидат В. П. Васильев был включен в состав этой миссии. 20 января 1840 года он, снабженный различными инструкциями, выехал из Казани в Китай. Главной задачей, стоящей перед В.П. Васильевым, являлось изучение тибетского и санскритского языка, так как по возвращении из Пекина он должен был возглавить тибетскую кафедру, которую предполагалось открыть в университете. Ему «… вменено было также в обязанность заняться для Казанского университета собиранием семян, сухих растений, зверей, птиц, насекомых, минералов и прочего по двум инструкциям, которые г. Васильеву для того были даны… Г. Васильеву поручалось еще обратить свое внимание на китайское земледелие и промышленность, приобрести для университета модели разных орудий и вообще приобретать изделия и снаряды, которыми отличается художество и искусство китайцев, кроме тех вещей, какие уже находятся в университете…». Ежегодно университетом ему выдавалось 700 рублей серебром, половину он тратил на плату учителям, другую – на приобретение книг для университетской библиотеки. В.П. Васильев пробыл в Пекине 10 лет.

На кафедру армянского языка Советом университета был вначале приглашен основоположник новой армянской литературы, великий армянский писатель Хачатур Абовян, но его кандидатура была отклонена попечителем Казанского учебного округа. Тогда Совет университета передал армянскую кафедру другу Хачатура Абовяна, просветителю С. И. Назаряну, также сыгравшему крупную роль в развитии армянской литературы.

Кафедру санскрита возглавлял друг В.Г.Белинского - П.Я.Петров, знавший около ста восточных языков и наречий и проделавший в Казанском университете огромную работу по изучению древней Индии и индийской культуры. Он занял ее в 1842 году. В апреле 1850 года П.Я. Петров, в связи с плохим состоянием здоровья, подал Николаю Ивановичу Лобачевскому, являющемуся тогда помощником попечителя Казанского учебного округа, прошение об увольнении в отставку, что привело бы к ликвидации санкритской кафедры, т.к. он являлся единственным в России знатоком индийских языков. Николай Иванович Лобачевский имел, как он сообщал Совету университета, беседу с П.Я. Петровым, после которой талантливый санкритолог решил остаться в Казанском университете.

Вот эти шесть кафедр (арабо-персидская, турецко-татарская, монгольская, китайская, санскритская и армянская) и составляли широко известный восточный разряд Казанского университета. Он был создан при непосредственном участии Николая Ивановича Лобачевского и находился под его общим руководством.

Успешная научная и педагогическая деятельность востоковедов Казанского университета была невозможна без новейшей литературы и восточных рукописей, содержащих необходимый материал по географии, истории и филологии стран Востока. Поэтому руководство университета, возглавляемое Николаем Ивановичем Лобачевским, не жалело средств для пополнения библиотеки книгами и приобретения восточных рукописей. В итоге, уже к середине 19 века библиотека Казанского университета стала обладательницей редких произведений и собраний, которым могло бы позавидовать любое книгохранилище в Европе.

Начало этому комплектованию положил О.М. Ковалевский, который привез из Китая и Монголии 189 сочинений в 1433 томах. В 1850 году В.П. Васильев привез богатейшее собрание восточных рукописей и книг, состоящее из 2737 томов и 14447 тетрадей.

Если в 1825 году в университетской библиотеке было только пять восточных рукописей, то в 1850 году, даже без собрания В.П.Васильева, она имела уже около тысячи восточных книг и рукописей по самым различным вопросам филологии, истории и культуры.

Создавать университету Азиатский отдел библиотеки, кабинеты редкостей и нумизматики помогали многочисленные корреспонденты, находящиеся в восточных районах России и за рубежом - в Монголии, Индии, Иране, Турции. Наиболее активным корреспондентам Совет университета посылал благодарности, подписанные лично ректором.

Плодотворная научная работа профессоров и преподавателей восточного разряда была бы также невозможна без типографии и хорошо налаженного издательства. Казанский университет имел свою типографию с большим набором восточных шрифтов - арабского, монгольского, калмыцкого, санскритского, тибетского и армянского.

29 января 1837 года министр просвещения утвердил прошение Совета университета о создании в Казанском университете института восточных языков, который создавался по типу педагогического института. Восточный институт состоял из четырех разрядов: арабо-персидского, турецкого, монголо-татарского и китайского. Воспитанниками восточного института считались все казеннокоштные (обучающиеся за счет государства) студенты восточного разряда, которые после окончания университета назначались, как правило, преподавателями азиатских языков в гимназии и специальные школы, а также и студенты, окончившие университет, даже со степенью кандидата, но оставленные для дальнейшего, более глубокого изучения филологии и истории Востока.

Н.И. Лобачевскому был чужд расизм. Он охотно принимал детей жителей восточных окраин России в Казанский университет, несмотря на политику правительства того времени. И среди студентов Казанского университета можно было встретить многих представителей народов Востока, о которых ректор Н.И. Лобачевский проявлял большую заботу. Среди них первый бурятский ученый Доржи Банзаров.

В 1846 году Д. Банзаров успешно окончил восточный разряд Казанского университета. Совет университета присвоил ему за работу «Черная вера, или шаманство у монголов» ученую степень кандидата наук. Однако утверждение его в этой степени затягивалось. Правление университета писало 17 октября 1846 года Н.И. Лобачевскому, являвшемуся на тот момент помощником попечителя Казанского учебного округа, что «при делах правления актов, доказывающих происхождение Банзарова, никаких нет, а потому правление университета и не может судить, каким порядком он, Банзаров, может быть утвержден в звании кандидата…». Тогда Н.И. Лобачевский сам утвердил Д. Банзарова в степени кандидата и предложил «…Совету составить диплом на означенное звание».

В середине 19 века часть восточного разряда была переведена в Петербург. И нынешнее отделение восточных языков Санкт-Петербургского университета продолжает ту деятельность, начало которой положил Н.И. Лобачевский.

Казанский университет в первой половине 19 века сыграл крупнейшую роль в развитии востоковедения в России. Он был и до сих пор остается важнейшим центром мирового востоковедения. В этом заслуга великого математика и патриота Николая Ивановича Лобачевского.

Первый курс математической физики в мире. Теория света. Популяризация физических знаний. Исследование природных явлений. Производственная мастерская

Н.И. Лобачевский начал читать физику в 1819/20 учебном году, по лучшему в то время учебнику французского академика Биота. В начале 19 века это было наиболее полное учебное пособие, содержащее весь богатый материал, накопленный в физике к этому времени. Из этого можно сделать вывод о том, что Н.И. Лобачевский внимательно следил за учебной и научной литературой, выпускавшейся как в России, так и за рубежом. Французская школа физиков была ведущей в первой половине 19 века.

Н.И. Лобачевский, руководствуясь в преподавании учебником Биота, дополнял его работами других физиков, в основном французских, которыми в этот период был сделан ряд выдающихся открытий и исследований, особенно по волновой оптике и электродинамике. Достаточно вспомнить работы Френеля и Араго, которые в основном разработали основы волновой оптики в первой половине 19 века; Биот, Саварр, Лаплас, Араго и Ампер разработали основы электродинамики; Лаплас и Пуассон наряду с Грином, К.Ф. Гауссом и русским ученым М.В. Остроградским разрабатывали математические проблемы теории потенциала; французская школа физиков дала вывод основных газовых законов в работах Шарля, Гей-Люссака и других. Начав преподавание физики в 1819 году по учебнику Биота, уже в следующие годы Н.И. Лобачевский дополняет его целым рядом произведений новейшей литературы. Так в 1823/24 учебном году он читал «основания физики, определение удельных весов тел, об электричестве, магните и свете, следуя Биоту, а в последнем предмете в особенности Френелю и Пуассону; и акустику, руководствуясь сочинениями Хладни». А ведь сочинения Френеля, представленные им в Парижской Академии наук, с трудом получали признание в самой Франции. Учебник по акустике Хладни был первым систематическим трудом по акустике. «Аналитическая теория тепла» Фурье вышло в Париже в 1822 году, а уже в 1824 году, подавая в совет университета перечень используемой в лекциях литературы, Н.И. Лобачевский указал это сочинение. Для справедливой оценки этого факта необходимо принять во внимание транспортную связь того времени и расположение Казани.

Начиная с 1821 года, происходит официальное разделение физики, преподаваемой в Казанском университете, на 2 курса: общую и математическую. Последняя преподавалась лишь для желающих студентов третьего курса, которые специализировались по физике. На четвертый год преподавания Н.И. Лобачевский создал уже полный систематический курс математической физики.

Создание первого курса математической физики является большой заслугой Н.И. Лобачевского. Ведь как в университетах Европы, так и в нашей стране курсы математической физики вошли в учебные планы лишь в 60-х годах 19 столетия. Начав читать курс математической физики в 1820/21 учебном году, он продолжал чтение до 1827 года с перерывом в 1822 году, когда курс не читался, так как Н.И. Лобачевский был командирован в Санкт-Петербург. Этот курс математической физики, составленный на основании глубокого и всестороннего изучения работ выдающихся физиков того времени, являлся полным и систематическим. Н.И. Лобачевский и его понимание предмета находятся необычайно близко к современному. Как видим, и в данном вопросе научный гений Н.И. Лобачевского обогнал время.  

Программа Н.И. Лобачевского по физике построена с учетом перспектив развития науки. Почти во всех главах приводится математическая теория того или иного явления, хотя в учебниках физики первой половины 19 столетия авторы избегали математики.

Н.И. Лобачевский обращал внимание слушателей на трудности той или иной теории. Он неоднократно указывал, что природа света остается неясной. К мысли о природе света он возвращался и после прекращения чтения лекций по физике. 26 июля 1842 года Казанским университетом была организована экспедиция в Пензу для наблюдения солнечного затмения, в которой кроме Н.И. Лобачевского принимал участие профессор физики Э.А. Кнорр. Эта поездка натолкнула Н.И. Лобачевского на оригинальные для его современников соображения о природе света. В отчете о наблюдении затмения Н.И. Лобачевский высказался как против чисто волновой, так и против чисто корпускулярной теории и первый объединил обе эти теории в одну. После разбора наблюдаемых при затмении явлений и большого количества работ по оптике, начиная с работ Ньютона и заканчивая новейшими, он приходит к выводу, что свет представляет собой поток светового эфира, который, встречая препятствия на своем пути, начинает колебаться. Это была смелая и очень оригинальная для того времени мысль, на протяжении всего 19 века в физике считалась правильной волновая теория света, которая вытеснила корпускулярную теорию. Только после открытия строения атома в 20 веке и создания квантовой теории света ученые внесли коррективы в этот вопрос, по существу квантовые теории объединились в одну. Таким образом, мысль Н.И. Лобачевского об объединении двух теорий в одну подтвердилась последующим ходом развития науки.

Н.И. Лобачевский был активным популяризатором науки. По его инициативе в 1838/39 и 1839/40 учебных годах в Казани при физическом кабинете университета читались публичные лекции для населения по физике и химии. Химию читал известный профессор К.К. Клаус, физику – Н.И. Лобачевский. Каждую из своих публичных лекций Н.И. Лобачевский посвящал отдельной теме, сопровождал демонстрацией многочисленных опытов.

Большой вклад внес Н.И. Лобачевский в изучение природы родного края. Он придавал большое значение метеорологическим наблюдениям, которые велись как при университете, так и при гимназиях и училищах округа. С 1819 по 1833 год им осуществлялись метеорологические наблюдения за температурой, осадками, давлением, направлением ветров. Он же собирал ежемесячные отчеты о наблюдениях при учебных заведениях Казанского учебного округа. Материалы наблюдений за этот период были использованы профессором Э.А. Кнорром для попытки широких обобщений. Н.И. Лобачевский совместно с профессорами И.М. Симоновым и А.Я. Купфером сумел добиться ассигнования на постройку магнитной и метеорологической обсерваторий, которые впоследствии сыграли большую роль в развитии учения о геомагнетизме и метеорологии.

Николай Иванович Лобачевский явился пионером важного для науки и сельского хозяйства начинания. В 1829 году он создал специальную обсерваторию для наблюдения изменения температуры почвы. 18 декабря 1829 года он обратился в совет физико–математического отделения за разрешением устроить в колодце, «лишенном для обыкновенного употребления», приспособления для термометрических наблюдений над теплотой почвы. «Для сего нужно, - писал он, - отделать по обрубу колодца внутри витую лестницу с поручнями, размерить всю глубину на сажени или метры, просверлить в конце каждого деления в обрубе дыру, куда бы ставились термометры». Совет одобрил проект обсерватории. В апреле 1830 года обсерватория была закончена. Н.И. Лобачевский и студент Шестаков вели наблюдение ежедневно с 1831 по 1834 год. Полученные результаты были обработаны профессором Э.А. Кнорром. В 1833 и 1834 году число наблюдений доходило в год до 3650. Наблюдения прекратились в 1835 году, вследствие большого отделения углекислоты в колодце, но в 1841 году эти наблюдения были возобновлены, при этом обращалось особенное внимание на температуру растительного слоя земли.

Для наблюдений над температурою этого слоя, важность которой для сельского хозяйства начинает осознаваться только в последнее время, Н.И. Лобачевским придуман термометр особенной конструкции. Он состоял из свинцовой трубки в две сажени (1 сажень равна 2,13 метра) длиной. В трубку был вставлен железный прут, один конец которого был спаян с трубкою, а к другому, немного высунутому из трубки, приделана стрелка. С помощью блока и платиновой проволоки, прикрепленной к блоку и свинцовой трубке, стрелка приводилась в движение по кругу, деления которого соответствовали градусам термометра. Инструмент зарывался на пол-аршина (1 аршин равен 0,71 метра) под землю горизонтально, таким образом, была возможность наблюдать температуру растительного слоя земли. Этот термометр отличался большой чувствительностью.

В 1829 г. ректор Лобачевский направил в министерство просвещения обстоятельную записку, в которой он доказывал необходимость создания при университете «механического заведения», где можно было бы не только ремонтировать, но и создавать новые физические приборы. Для устройства механического заведения министерством было отпущено 10000 рублей, на должность механика из Мюнхена был приглашен Ф. Ней, станки и инструменты были закуплены в Петербурге и Мюнхене (у известного механика Эртеля).

Механическое заведение, созданное по инициативе Лобачевского,- это прообраз современных экспериментальных мастерских при вузах. С 1830 г. в нем было начато изготовление физических приборов: барометров, теодолитов и т.д. Кроме Ф. Нея, здесь работали до 10 человек – мастеров, слесарей, учеников. В 30-х годах изготовлялись приборы не только для Казанского университета, но и для физических кабинетов и метеорологических пунктов гимназий и училищ обширного Казанского учебного округа, выполнялись заказы Московского, Харьковского университетов и других учебных заведений России. В первой половине XIX века механическое заведение Казанского университета было признано лучшим в России.

Н.И. Лобачевский был разносторонним исследователем в области физики. Он успешно преподавал опытную физику в течение 8 лет, создал курс математической физики и преподавал его в течение 6 лет, вел метеорологические исследования, изготовил термометр, построил обсерваторию для физических исследований, высказал прогрессивную гипотезу о природе света и аргументировал ее. Все выше перечисленное позволяет назвать Николая Ивановича Лобачевского одним из выдающихся ученых – физиков первой половины 19 века, а также, талантливым педагогом – методистом, разработавшим программы по большинству учебных предметов естественного цикла, с учетом достижений науки и потребностями преподавания в университете.

Строительство университета. Новые строительные решения. Строительство первой канализации в Казани

Со времени своего открытия университет занимал бывшие жилые дома и часть здания Казанской гимназии, которая в свою очередь была перестроена из губернаторского дома. Собственного здания Казанский университет не имел.

13 марта 1822 года для руководства работами по постройке главного университетского здания был образован строительный комитет в составе председателя ректора Г.Б. Никольского и членов профессоров Н.И. Лобачевского и В.И. Тимьянского, последний через год был заменен адъюнктом П.М. Васильевым. При комитете состоял лучший из казанских зодчих прошлого столетия ученик А.Н. Воронихина, архитектор П.Г. Пятницкий, по проекту которого возводились сооружения. С этого момента начинается непрерывная строительная деятельность Н.И. Лобачевского.

Трудно представить деятельность комитета без участия Н.И. Лобачевского, даже грозный попечитель учебного округа М.Л. Магницкий, совсем не благоволивший к нему, находил пребывание Николая Ивановича в комитете весьма ценным. Так на представление Правления Университета от 10 августа 1822 года о неудобстве совмещения Н.И. Лобачевским обязанностей члена строительного комитета с должностью декана физико-математического отделения, М.Л. Магницкий кладет резолюцию: «Я полагаю, что профессор Лобачевский весьма полезен может быть в строительном комитете, и я бы желал, чтобы он остался навсегда членом оного». Желание попечителя было исполнено – Н.И. Лобачевский с небольшими перерывами находился в комитете до его закрытия в 1848 году.

В 1827 году Н.И. Лобачевский, вследствие избрания его ректором Университета, вышел из состава строительного комитета, но как только были вновь отпущены средства на продолжение университетского строительства, то сейчас же, а именно 13-го марта 1833 года во главе с ректором образуется новый комитет, членами которого стали профессор Г.Б. Никольский и известный архитектор М.П. Коринфский. На этот раз строилась обсерватория, библиотека, анатомический театр, химическая лаборатория и физический кабинет, а также оранжереи ботанического сада.

Тонкая наблюдательность Н.И. Лобачевского позволяла видеть такие способы производства работ, которые были признаны значительно позже его смерти. Так в своих поисках дешевого и лучшего способа выполнения каменных работ, он обращает внимание на возможность использования щебня для бучения фундамента в виде бетона, т.е. материала, который получил распространение только в конце позапрошлого столетия. Н.И. Лобачевский отмечает, что «В смете предположено класть бутовый камень, а не щебень, но последнее хозяйственнее и признается даже прочнее…. Университет может всего более прибегнуть к сему сбережению, потому что от разломки старых стен остается весьма немало щебню... ».

Н.И. Лобачевский с исключительной любовью относился к университетской библиотеке. Забота о книжных богатствах университета вызывала особую обеспокоенность при возведении библиотечного здания. Он протестует против спроектированных архитектором сгораемых конструкций строения и настаивает на том, чтобы деревянные перекрытия были заменены каменными сводами, вместо деревянного пола был сделан пол из чугунных плит, оконные переплеты делает железными, а двери - чугунными.

Замена балочного перекрытия в библиотечном зале сводом вызвало неожиданное осложнение в его устройстве. Значительный по размерам свод должен был покоиться на колоннах, которые из-за своего первоначального предназначения имели маленькое сечение: в нижней части колонн оно равнялось 14 вершкам, а в верхней части еще меньше. Приходилось делать коренное изменение утвержденного царской властью проекта, по тем временам вещь совершенно недопустимую. Начались поиски выхода из создавшейся ситуации. Решение искалось путем улучшения конструкции и нахождения более крепких и подходящих материалов. Архитектором М.П. Коринфским предложено было для уменьшения нагрузки на колонны сделать свод и стрельчатые арки между колоннами из пустых гончарных коробок, а сами колонны сложить из «форменного кирпича, приготовленного из изразцовой глины». Революционер в науке, Н.И. Лобачевский остается революционером и в строительном деле. Он, убедившись по испытаниям пробных коробок в их пригодности, горячо поддерживал эту идею. Зная по опыту ту волокиту, которая процветала тогда в большинстве учреждений, он не дожидаясь разрешения высшего начальства, собственной властью распорядился не только изготовлять гончарные коробки, но и класть из них свод.

В своих опасениях Н.И. Лобачевский оказался прав. Его представление о разрешении произвести кладку из гончарных коробок, после долгих хождений по разным инстанциям, пришло с отказом тогда, когда работы были уже закончены. Министерство, столкнувшееся с совершившимся фактом, потребовало срочного объяснения действий строительного комитета и освидетельствования сделанного свода. Комиссия из лучших Казанских зодчих уклонилась от дачи определенного заключения о пригодности свода, а, подчеркнув новизну приема, окончательное суждение ввиду зимнего времени в момент осмотра отложило до лета.

Препровождая акт осмотра свода, Н.И. Лобачевский от имени строительного комитета заявляет, что «члены Комитета, основываясь на испытанной доброте и крепости материалов, употребленных на колонны, арки и свод,… на тщательной отделке под бдительным надзором г. архитектора и на том, что до сего времени, несмотря на бывшие сильные и постоянные морозы, восходившие до 31 по Реомюрову термометру, ни малейших повреждений в колоннах, арках и своде не приметно, уверены, что свод и колонны прочны». Через несколько месяцев он сам приглашает архитекторов для окончательного осмотра здания библиотеки, которые были вынуждены дать положительную оценку сооружению. Само министерство, получив извещение о прочности свода, было вынуждено снять свою опалу со строительного комитета. Таким образом, инцидент закончился благополучно, а Казань, благодаря Н.И. Лобачевскому, обогатилась оригинальным по конструкции и красоте залом.

В целом принцип разумной экономии Н.И. Лобачевского побеждает: к концу строительства комитету удалось сохранить около 50000 рублей, и впоследствии эти деньги позволили после городского пожара 1842 года, при котором сгорела большая часть Казани, восстановить пострадавшие университетские здания. Более того, библиотека, строительство которой обошлось дороже запланированного, осталась цела и даже защитила собой расположенные за ней постройки.

Описанный пример свидетельствует о том, что Н.И. Лобачевский показал себя не только хорошо знающим строительное искусство, но вместе с тем и незаурядным зодчим, быстро схватывающим основные моменты дела, человеком, который не мирился с рутиной процветающей в Николаевскую эпоху.

В первые десять лет после открытия Казанского университета астрономические инструменты хранились на кафедре физики и астрономии. В 1814 году было построено первое небольшое здание обсерватории, к востоку от нынешней учебной астрономической обсерватории.

В этом помещении обсерватория находилась до 1836 года, когда после тщательных поисков подходящего места ректору Н.И. Лобачевскому и профессору И.М. Симонову удалось добиться ассигнований для построения новой обсерватории во дворе университета. Здание астрономической обсерватории пострадало во время пожара 1842 года, но, благодаря энергичным мерам, предпринятым Н.И. Лобачевским, было вскоре полностью восстановлено. Эта астрономическая обсерватория является прекрасным архитектурным памятником, в ней в течение всего 19 века проводилась вся научная и учебная работа астрономов Казанского университета.

Во время второго периода работы строительного комитета были построены: астрономическая обсерватория, баня с прачечной, анатомический театр, библиотека, химическая лаборатория с физическим кабинетом, каменная ограда с воротами и отхожими местами, оранжерея для ботанического сада, клиника.

Пожар в Казани в 1842 году нанес значительный ущерб университетским строениям; строительный комитет, закончивший полгода назад свою деятельность, вновь возродился под председательством ректора для восстановления сгоревших зданий. Его работа была закончена только в 1848 году.

В 1847 году по замыслу Н.И. Лобачевского в центре университетского двора был поставлен памятник ученику первой Казанской гимназии великому русскому писателю Г.Р. Державину (скульптор С.И. Гальберг, архитектор К.А. Тон).

Прекрасной иллюстрацией из строительной деятельности Н.И. Лобачевского последнего периода является то, что он все время стремился к усовершенствованиям, к введению нового. На строительном рынке в это время появился новый строительный материал – цемент. Н.И. Лобачевский знакомится со свойствами цемента, которые восхищают его, и применяет этот материал при постройке обсерватории. По его распоряжению над ее каменными сводами «вместо бывшей железной над оными кровли положено сделать из цемента».

После того, как университетские постройки были закончены, Н.И. Лобачевский занялся благоустройством выстроенного университетского городка, причем эта инициатива исходила от него самого. Желая избавиться от отвратительного запаха нечистот клинического дома, он предлагает «на клиническом дворе устроить водоем, откуда подземною трубою провести сток сказанной нечистоты до Рыбнорядской улицы на счет казны Университета, а отсюда по улице и куда найдет удобным провести сказанную нечистоту с уничтожением неприятного запаху представить казанской губернской строительной комиссии на счет городских доходов»; в эту же трубу могли бы стекать «с обеих сторон сказанной улицы весенняя и дождевая вода с разного из домов и с улицы города нечистотою» и «при хорошем устройстве стока воды с нечистотою нельзя ожидать… вредного запаху». Таким образом, Н.И. Лобачевскому принадлежит начало ввода канализации в Казани.

Волею судьбы Николаю Ивановичу Лобачевскому пришлось значительную часть своей жизни посвятить строительной деятельности, и мы из приведенного выше материала видим, что его многогранный ум позволил не только с первых шагов работы свободно ориентироваться в незнакомом ему деле, но и вносить в это дело научно обоснованные усовершенствования, которые не были доступны простому специалисту. Благодаря ему, в Казани возник один из самых гармоничных и красивых архитектурных ансамблей научных зданий, отразивших строгий стиль русского классицизма первой половины позапрошлого века. Н.И. Лобачевского можно смело назвать одним из зодчих Казани.

Казанская школа химиков

Хотя химическая лаборатория Казанского университета была основана в 1806 году, определённого помещения она не имела, а кафедру химии занимали лица малопримечательные или же увлечённые более другими науками, а на химию смотревшие как на побочный предмет. К тому же часто это были иностранцы, не прижившиеся в суровом (в прямом и переносном смыслах) российском климате. Поэтому Совет университета во главе с ректором Н.И. Лобачевским решил оставить в университете талантливого выпускника 1833 года Николая Зинина для подготовки к профессорскому званию и привлечь его к преподаванию химии.

После получения звания адъюнкта химии в 1837 году Николай Николаевич Зинин был командирован Советом университета на три года за границу, посетил лаборатории известных в то время учёных, химические заводы и рудники, в течение года работал в знаменитой тогда лаборатории Юстуса Либиха в Гиссене (Германия). В этой лаборатории Н.Н. Зинин научился новым методам эксперимента и познакомился с новой методикой преподавания химии, впервые введенной Ю. Либихом, - сочетание лекций с практическими занятиями студентов. Наработанного там материала хватило для докторской диссертации, которую он блестяще защитил в 1841 году в Санкт-Петербургском университете.

Вернувшись в Казань, Н.Н. Зинин начал преподавать химию, сочетая теорию с экспериментом, и продолжал научные исследования, которые через год принесли ему и Казанскому университету мировую славу - он открыл реакцию превращения ароматических нитросоединений в аминосоединения и получил в 1842 году синтетический анилин. Эта реакция стала основой развития анилинокрасочной промышленности. Наиболее ярко и лаконично выразил значение открытия Н.Н. Зинина знаменитый немецкий химик Гофман: «Если бы Зинин не сделал ничего более, кроме превращения нитробензола в анилин, то и тогда его имя осталось бы золотыми буквами записанным в истории химии».

Во время пребывания Н.Н. Зинина за границей Н.И. Лобачевский закончил строительство нового здания лаборатории. Заведующим лабораторией по предложению ректора был назначен адъюнкт химии Карл Карлович Клаус.

Если от Н.Н. Зинина ведет свою родословную органическая ветвь Казанской химической школы, то К.К. Клаус – основоположник неорганического направления в ее развитии. В 1844 году, исследуя остатки платиновых руд уральских месторождений, К.К. Клаус открыл новый элемент – рутений. Это единственный из естественных элементов, открытый в России и названный им в честь России (латинское название России - Ruthenia).

Однако, признавая Н.Н. Зинина и К.К. Клауса великими химиками, не будем забывать о том, что сочинение первого Н.И. Лобачевский лично посчитал достойным присвоения степени кандидата, что именно благодаря усилиям ректора Н.Н. Зинин был утвержден ординарным профессором технологии. Открытие, совершенное К.К. Клаусом, было сделано в химической лаборатории, строительством которой руководил Н.И. Лобачевский.

Самый талантливый ученик Н.Н. Зинина и К.К. Клауса – Александр Михайлович Бутлеров (Казанская химическая школа носит имя А.М. Бутлерова) тоже был окружен заботой Н.И. Лобачевского, который предоставил ему возможность по окончании университета продолжить обучение за границей.

В течение двадцати лет А.М. Бутлеров работал в Казанском университете, в двадцать девять лет стал профессором. Именно к казанскому периоду относятся все его капитальные труды, в том числе теория химического строения органических соединений (1861 год), связавшая химические свойства вещества со строением его молекул. Значение этой теории огромно: она указала пути познания химического строения и дала химикам путеводную нить для сознательного конструирования сначала на бумаге, затем и в химической лаборатории разнообразных органических молекул.

У А.М. Бутлерова было много учеников и преемников научных идей: В.В.Марковников, Е.Е.Вагнер, Ф.М.Флавицкий, А.М.Зайцев, А.Е.Арбузов, Б.А.Арбузов, которые внесли большой вклад в развитие теории химического строения, а в дальнейшем создали свои направления в химии и оригинальные научные школы в различных университетах России.

После того, как А.М. Бутлеров уехал в Санкт-Петербург, кафедру органической химии занял его талантливый ученик Владимир Васильевич Марковников, окончивший университет в 1860 году и по представлению А.М. Бутлерова оставленный при нём. В.В. Марковников развил свою идею о взаимном влиянии атомов в молекуле. Через одиннадцать лет преподавательской работы В.В. Марковников покинул Казань и впоследствии стал основателем московской школы химиков-органиков.

Ещё один знаменитый питомец бутлеровской школы - Александр Михайлович Зайцев, всю свою жизнь служил в Казанском университете. Сорок лет он возглавлял кафедру органической химии и воспитал плеяду талантливых химиков. Его учениками были Е.Е.Вагнер, А.Н.Реформатский, С.Н.Реформатский, А.А.Альбицкий, А.Е.Арбузов, Д.М.Марко. Число учеников А.М.Зайцева огромно; в этом отношении Александр Михайлович занимает в истории русской химии едва ли не первое место.

Работы А.М. Зайцева имеют огромное значение для укрепления теории химического строения, развития и усовершенствования бутлеровских синтезов. Они привели к разработке методов получения спиртов различных классов, вошедших в историю химии под названием «зайцевских спиртов» и «зайцевских синтезов».

Большое теоретическое значение имеют работы В.В.Марковникова и А.М.Зайцева о порядке присоединения элементов галоидоводородных кислот к непредельным углеводородам и изучение обратной реакции отщепления галоидоводородных кислот. Эмпирические правила, которые были установлены в результате этих работ, носят в науке название «правила Марковникова-Зайцева».

Научной деятельности Егора Егоровича Вагнера - ученика А.М.Зайцева и А.М.Бутлерова - обязана своим становлением Варшавская школа органической химии. До настоящего времени в химии для определения строения непредельных соединений применяется метод «окисления по Вагнеру».

На базе исследований Сергея Николаевича Реформатского возникла Киевская школа, с именем Алексея Андреевича Альбицкого связано развитие органической химии в Харькове, Дмитрия Мильтиадовича Марко - в Перми.

Все сказанное свидетельствует о том, что российские школы органической химии развились из Казанской школы и почётное звание «колыбели русской химии» Казанская школа химиков носит недаром.

Ежегодно в январе Казанский химический музей встречает юных химиков - победителей региональных химических олимпиад. Именно в Казани, в исторически сложившемся химическом центре России, собираются они на двухнедельную научную тренировку, где знакомятся с историей российской органической химии. Из этой группы в результате отбора формируется сборная России для участия в международной химической олимпиаде школьников.

Родословная Казанской химической школы - это полуторавековая история развития химии не только в Казани, но и в России. Практически все исследования, проводившиеся в химической лаборатории Казанского университета, были первыми в России. Но родоначальников этой школы Н.Н. Зинина, К.К. Клауса, А.М. Менделеева оценил, поддержал и помог стать учеными ректор Казанского университета – Николай Иванович Лобачевский. Ему же принадлежит заслуга создания той лаборатории, в которой работали великие химики.

Когда Н.И. Лобачевский был избран ректором, Казанский университет переживал тяжелое время. В предшествовавший период попечительства М.Л. Магницкого, установившего церковно-полицейский надзор и за преподавателями, и за студентами, уровень преподавания в университете заметно упал, многие профессорские должности были не замещены, не хватало самого необходимого оборудования, приборов, книг ни для преподавания, ни для научной деятельности.

В этих условиях была необходима поистине энергичнейшая, подвижническая деятельность Н.И. Лобачевского, чтобы сделать Казанский университет одним из лучших в стране. Уже в начале своей ректорской деятельности Н.И. Лобачевский осуществляет целенаправленную подготовку ученых кадров из лучших студентов университета. Так для подготовки к профессорскому званию уже в 1828 году в Дерптский (ныне - Тартуский) университет посылается лекарь Н.А. Скандовский, в 1829 году в Петербург, в Медико-хирургическую академию – Д. И. Протопопов, в 1833 году также в Дерпт – будущий профессор Н.А. Иванов. Все трое впоследствии много лет успешно работали в Казанском университете.

Н.И. Лобачевский умел разыскивать таланты и бережно воспитывать их. Приказчик книжной лавки И.А. Больцани становится профессором физики, пришедший пешком из Сибири в Казань Н.И. Розов, впоследствии один из видных русских медиков, только благодаря хлопотам Н.И. Лобачевского стал студентом Казанского университета. Ход истории меняют люди, имена которых можно пересчитать по пальцам. Не будем забывать о тех, кто делал отечественную науку, создавал предпосылки для ее успешного развития. Н.И. Лобачевский, неся свет знаний на окраины России, принес славу всей стране, гражданином которой он был, последствия его многосторонней деятельности ощущаются и поныне.

Список литературы

1. Атанасян Л.С. , Бутузов В.Ф. , Кадомцев С.Б. , Позняк Э.Г. , Юдина И.И. Геометрия. Учебник для 7-9 классов общеобразовательных учреждений.- М., 1988.-335 с.

2. Васильев А.В. Николай Иванович Лобачевский. – М., 1992.- 227 с.

3. Вахтин Б.М. Великий русский математик Н.И. Лобачевский. – М., 1956.- 55 с.

4. Владимирский Н.А. О значении слова «пространство». – Казань, 1896.- 10 с.

5. Загоскин Н.П. Из времен Магницкого. – Казань, 1894.-26 с.

6. Лицис Н.А. Естественнонаучные и философские взгляды Н.И. Лобачевского. Автореф. дис. …канд. Философ. наук. – Вильнюс-Рига, 1966. – 19 с.

7. Матвиевская Г.П. «150 лет геометрии Лобачевского», всесоюзная научная конференция по неевклидовой геометрии. - Казань,1976. – 88-95 с.

8. Модзалевский Л.Б. Материалы для биографии Н.И. Лобачевского.- М.-Л., 1948.- 658 с.

9. Н.И. Лобачевский. Научно-педагогическое наследие. Руководство Казанским университетом. Фрагменты. Письма / Под ред. П.С. Александрова, Б.Л. Лаптева. М.,1976.- 664 с.

10. Нагаева В.М. О педагогическом наследии Н.И. Лобачевского // Математика в школе, № 6 - М., 1948.- 22-26 с.    

11. Фойгт К.К. Обозрение хода и успехов преподавания азиатских языков в Казанском университете за десятилетие с 1842 по 1852 год. – Казань, 1852.-73 с.

12. Ханбиков Я. Педагогическая деятельность Н.И. Лобачевского // Народное образование. 1973. № 1. 86-87 с.

• Доходчиво и интересно о нашем прошлом