Актуальность исследования. В наше с вами время как никогда остро стоит проблема воспитания патриотизма у молодого поколения, чувства глубокого уважения и привязанности к своей Родине, гордости за свою страну. Возникновению подобных качеств может помочь пропаганда изучения истории России, подвигов её граждан, одним из которых является победа в Великой Отечественной войне. Этот период истории нашей страны, безусловно, заслуживает пристального внимания, как со стороны учащихся, так и со стороны исторической науки. Многие вопросы в данном контексте приобретают в наше время особенное значение, такие как, например, изучение истории военной повседневности, истории тыла. Данная работа имеет высокую актуальность в связи с этими обстоятельствами, а так же в связи с повышением интереса научной общественности к локальной истории. Подобные работы показывают нам отношение современной молодежи к этим жутким страницам истории нашей страны, помогают не забывать тех роковых лет, переносить эту память о подвиге наших бабушек и дедушек дальше, через поколения.

Целью исследования является попытка обратить внимание общественности на проблему «детей войны», историю людей, находившихся в эти страшные годы в тылу.

Задачи исследования:

 Проанализировать воспоминания очевидцев данных событий, используя полученные данные и дополнительные источники по данному вопросу.

 Сделать вывод о значимости данной темы в контексте истории Великой Отечественной войны. Привлечь внимание молодежи к данной проблеме.
          Предметом исследования является историческая память поколения, встретившего войну ещё детьми, прожившего своё детство и юность в эти непростые для страны годы.
          Методологическую основу данного исследования составляют комплексный  анализ и системный подход к изучению источников по данному вопросу, проведение интервью.
При проведении данного исследования и изложения материала были применены философские и общенаучные подходы (системный, материалистический и др.) и методы научного познания (анализа и синтеза и т.д.).

 

                                                              Отгремели бои уж давно,

                                                              И мы старше отцов своих стали,

                                                              Не забыты те тяжкие дни,

                                                             «Похоронки» когда получали.

                                                             Повзрослели в цехах у станков,

                                                             Города из руин поднимали,

                                                             Трактора выводили в поля –

                                                             Всё для Родины мы отдавали.

                                                             А теперь мы единой семьей

                                                                  Защищаем в правах нашу старость.

                                                             Славим подвиги наших отцов,

                                                             Матерям нашим – светлая память!

                                                                                     Валентина Девятова

Эпиграфом к своей работе я не случайно выбрала строчки из гимна городской общественной организации «Память сердца. Дети погибших защитников Отечества».

«Память – это рай, из которого нас никто и никогда не выгонит»,- говорил древний философ, имея в виду то, что в памяти нашей хранятся самые знаменательные и самые дорогие для нас события, даты.

Память…. В настоящее время, я считаю, это самое главное, что мы, молодое поколение ХХI века, можем отдать тем, кто сохранил мир для нас, не щадя своей жизни.

Для нас, сегодняшних школьников, Великая Отечественная война и послевоенное время - это далекая история. Чем больше проходит лет после той страшной войны, тем больше мы осознаем величие народного подвига. Но мы еще много не знаем о войне, об истинной цене победы.

И я решила свою исследовательскую работу посвятить тем южноуральцам, которые, будучи детьми и подростками, пережили суровые годы Великой Отечественной войны, участвовали в восстановлении разрушенного народного хозяйства. Многие из них лишились родителей, которые погибли на фронтах, умерли в тылу. Воспоминания этих, теперь уже немолодых людей, бесценны. Именно они послужили источником моего повествования. Важной частью работы стали письма, опубликованные в газете «Челябинская область. Справедливая Россия», и в книге Аллы Готиной «Судьбою не обласканные дети». А также в оценке общественного сознания помогли рассказы и работа с книгами: «Моя судьба – КОКСОХИМ» и «Притяжение горы».

Почему меня так взволновала тема людских страданий, людского горя в моё спокойное, беззаботное и для меня не бедное время. Жизнь всегда выбирает и предлагает Своего героя. Именно ему следует подражать, именно с него нужно брать пример. Но кто он? И какой он, Герой моего времени, моего поколения? Даёт ли примеры для подражания Современное телевидение? Современная литература? А классическая? Мы часто слышим, что нужно слушать старших. Старшее поколение…. Это наши бабушки и дедушки. Большинство из них не помнят или не знают своих родителей. Проклятые годы Войны. И эти пожилые люди, с небольшой пенсией, часто болеющие из-за сурового прошлого, в наше время еле-еле проживают и доживают свою жизнь. Но именно они передают мне свои воспоминания и теперь уже с их памятью, которая стала моей, мне жить дальше….

Настоящая работа наполнена памятью, болью и раздумьями…. Это очередное напоминание живущим о тех, кто пока ещё рядом.

Война закончилась. Мир…. О чем мечтали люди? То, ради чего они сражались, терпели страдания, гибли?… Долгожданный мир пришел на землю нашей страны. Война жестоко и бесчеловечно прошла по судьбам людей. Миллионы граждан потеряли родных, близких, любимых, остались в одиночестве. Особенно тяжело приходилось детям. Но трудности восстановления не пугали. Люди стремились поскорее восстановить разрушенное, ввести жизнь в нормальную колею. Однако возвращавшиеся к мирной жизни люди питали и надежды на то, что в стране начнутся перемены. Рабочие надеялись, что будут отменены жестокие предвоенные законы, влекущие за собой уголовное наказание за двадцатиминутное опоздание. Колхозники мечтали, что появится больше возможности работать в личном хозяйстве; среди них упорно передавались из уст в уста слухи о том, что в благодарность народу, вынесшему войну, будут даны послабления, отменят колхозы. [1]

На фоне нашей сегодняшней жизни очень тяжелым выглядит детство мальчиков и девочек послевоенного поколения. Они практически были его лишены. Дети вынуждены были вступать вместе со взрослыми (и наравне с ними) в тяжкую борьбу за выживание, рано приобщаясь к непосильному физическому труду.

Русские до боли слова: терпение, сочувствие, умение и способность переживать чужому и близкому человеку так необходимы сейчас. И не только слова важны, но и действия, поступки. С такими людьми Слова и Дела я познакомилась в книге «Моя судьба – КОКСОХИМ». Эту книгу, как работнику Коксохимического производства подарили моей бабушке коллеги.

Из рассказа Веры Александровны Петряковой: «И вот наступил долгожданный 1945 год. Победа! Цех, работавший для фронта, закрыли, а работать нужно. Я в семье была старшей. Отца не было, а мама заболела, так как она ездила по деревням, меняла что было на продукты питания. По направлению я пришла в Коксохимический цех ММК к начальнику отдела организации труда: в цех улавливания № 1 нужен был учетчик. Принимал меня на работу начальник цеха Григорий Соломонович Вираховский. Сначала проверил, как я пишу, и мою грамотность. Он попросил меня написать слово «Фёдор», а я написала «Фёдр». Это ему не понравилось, но, вероятно, я все-таки произвела хорошее впечатление. В общем, дал он разрешение на оформление учетчиком цеха. Учет я освоила быстро, жалоб на мою работу не было. Кроме основной работы, мне было поручено выдавать работникам цеха карточки на хлеб и талоны на обед в столовую. После войны в Магнитогорск прибыло много репатриированных. Почему их не отправили домой, я не знаю, но до сих пор не могу забыть их глаза, когда им выдавали карточки и талоны. Г.С. Вираховский к работающим в цехе относился с уважением, оказывал помощь всем, чем мог. Он помог и мне. Поинтересовался однажды, как живу и с кем. Моя семья жила в небольшом домике. Все, что имели, променяли на продукты. Мама не работала и болела. Отапливать дом было нечем. Утром встаешь, а одеяло примерзло к стене. Я ему обо всем рассказала. Григорий Соломонович помог мне выписать кокс. Дал машины для доставки кокса домой и предоставил три дня отдыха. Это дало мне возможность прогреть дом, прибраться, вызвать врача маме. Такое деятельное вмешательство руководителя в мои личные дела – дорогого стоит». [2]

Вспоминает Вера Ивановна Овсянникова: « Работала на ММК, в ново-механическом цехе. Трудно работали, трудно и жили. По существующей в то время системе продукты выдавались по карточкам в прикрепленных магазинах. Норма хлеба была – 800 граммов в сутки. Многие рабочие выпрашивали хлеб на хлеборезке (конечно, по карточке) на несколько дней вперед. Потом мучились, ходили голодные на работу. После работы просились помочь на кухне. За эту работу получали чашку супа и ничего больше. Одеваться было не во что. Я была одета в папины ватные брюки и в фуфайку, а подпоясана веревочкой. Ко мне подошел мастер Иван Федорович Цыкунов, посмотрел на меня, посмеялся: «Что, Вера, фуфаечка, маловата?» Я ответила ему: «Ничего у меня больше нет, а это всё папино». Прошло какое-то время, и в наш цех привезли американские подарки. Вероятно, мастер обо мне не забыл. Вызывает меня начальник механической мастерской товарищ Шевченко и говорит: «Иди на склад, выбери себе два платья, пальто и обувь». Я его поблагодарила и подобрала себе одежду. Ходили мы в ботинках на деревянном ходу. Бывало, издалека было слышно, что идут девчата на работу – постукивают. Но были и светлые дни, были праздники. Например, когда всем коллективом мы встречали Новый год в театре им. А.С.Пушкина. Дома нужно было помогать семье. Ходили за замершей картошкой на Поля орошения, приносили ее, добавляли в нее муку и пекли лепешки. Ходили по весне за колосками ячменя. Жгли сначала жниву, а потом колоски становились хорошо видны, и мы собирали их. Варили ячменную кашу. Все трудности пережили. Однажды в цех пришёл приказ директора комбината Г.И.Носова направить в распоряжение начальника спецотдела комбината тов. Бутакова на 6 месяцев работника для подготовки и замены временных удостоверений на военные билеты репатриированным. Собрали нас из всех цехов комбината, несколько десятков служащих, и направили на место работы, которое находилось на ДОКе. Там репатриированные жили, и там мы готовили документы. Вспоминаю, как было тяжело пешком с правого берега добираться до ДОКа: через весь правый берег, через дамбу (мост), через комбинат до заводоуправления и только потом на трамвай и до ДОКа». [2]

На родину возвращались сотни тысяч освобожденных военнопленных. Судьба этих людей во многом трагична. В большинстве не по своей воле попавшие под власть рейха, они подвергались там унижению и издевательствам. На своей родине они столкнулись с тем же. Всем им пришлось пройти через сталинскую репрессивную машину подозрений, недоверия, непонимания, противоречащую здравому смыслу. Тема попавших в плен военнопленных Красной Армии на многие годы оставалась закрытой. Часто слово «военнопленный» ассоциировалось со словами «враг народа». Этим несправедливым суждением были искалечены судьбы многих людей. Что чувствовали, что пережили эти люди, вернувшись домой?! Остается только догадываться!…

Собирая материал по моей теме, я нашла в библиотеке книгу М.Е.Горшкова «Притяжение горы». В ней меня потряс очерк о Б.Ф.Капустине.

Из воспоминаний Марии Семеновны Капустиной о своем муже, прошедшем через ад: «Борис Федорович устроился работать учителем в школу № 16, но вскоре фронтовику вежливо сказали, что ему нельзя доверять классное руководство в старших классах и даже вести физику. Понятно, такое было придумано не директором школы. Кадрами распоряжались всесильные органы партийного самодержавия. Им было опасно перечить. Из школы пришлось уйти.

Но в стране-победительнице уже не все страдали раболепием. Директор школы рабочей молодежи № 2 Н.Егорова не побоялась рискнуть ради справедливости своей должностью и приняла на работу безвинно виноватого. И не ошиблась. Толковый физик, скромный коллега в школе всем пришелся по душе.

Но никто, кроме родных, тогда не знал, что Борис Федорович у власти остается под подозрением. Его почти каждую неделю вызывали в городской отдел НКВД. Там ему еще и еще раз предлагали написать, как он попал в плен, где был, с кем встречался.

- Да я уже об этом писал!

- Нужно еще раз.

Стало понятно, что допросы ведутся с умыслом обвинить партизана в шпионаже в пользу Германии. Изнурительные допросы велись с пристрастием, до полуночи, а потом «шпиону» нужно было идти в поселок темными дорожками, где часто нападали грабители. Домой он приходил более задумчивым и хмурым, чем обычно. Его брали на измор. Так продолжалось много лет.

Вскоре после Отечественной войны в стране решили перейти к школьному среднему образованию. Оно должно было быть всеобщим и обязательным. Открывалась сеть школ рабочей молодежи. Всеобщность и обязательность для работников КГБ не проблема. Был бы приказ.

В один из дней Борис Федорович вошел в свой 10-й класс, у учительского стола оглядел новеньких учеников, и у него опустились плечи. Он узнал все эти лица. Это они вызывали его в городской отдел, спрашивали-переспрашивали, уточняли, подталкивали его к признанию сговора с империалистами. В учительской деятельности Бориса Федоровича это был самый тяжелый и бесконечно долгий урок. Считал каждую минуту и потом сразу пошел к директору. В этом классе он работать не будет. Выслушав коллегу по трудному ремеслу, директриса коротко ответила:

-Врач должен лечить любого больного, а учитель обязан учить любого ученика.

Делать нечего - надо учить. Не у всех учеников этого спецнабора за плечами прятались 9 классов, у некоторых и того было меньше. Такой теоретической подготовки было достаточно, чтобы раскулачивать, выселять, объявлять врагами народа, расталкивать по тюрьмам, ставить к стенке. Вот что они высидели за школьной партой.

Да и их вожди не досидели за партами до конца, не постигли полезную мудрость многих учений, выбрав из них самое крикливое и самонадеянное.

Да, в школьной парте заключена несказанная сила. Ее с первых дней почувствовали ученики спецнабора. Они стали подходить к учителю и почти покаянно говорили:

-Мы такие же, как все. Работаем по инструкции. А вы с нами построже. Мы не обидимся. А если вам дома нужно застеклить, навесить двери, ремонт сделать – вы нам только скажите. Мы сможем вам помочь. Они действительно могли все. После вечерних занятий назначали одного-двух для сопровождения учителя до дома. Все это так, но официально Бориса Федоровича не признавали «своим» 21 год после войны». [3]

Глубокие раны оставила минувшая Великая Отечественная война на теле нашего государства, одной из них стала горькая доля сиротства, безотцовщины для многих и многих детей. По – разному она отразилась на их судьбах, не всем удалось без отцовской любви, влияния, надежной поддержки и помощи найти свое место в жизни. Но тем значимее жизненный подвиг тех, кто, невзирая на невзгоды и лишения, добился самых высоких (для каждого своей) вершин.

Одной из таких сильных личностей стал Валентин Федорович Романов.

Валентин Федорович Романов уникальный ученый, руководитель Магнитогорского пединститута, доктор философских наук, вспоминает: «С этим словом у меня связано самое страшное и кровавое, горькое и жестокое. В памяти остались такие образы и сцены: грязный фашистский сапог начал топтать нашу родную землю, вешать стариков и младенцев, грабить и жечь города и села. В детской памяти остались голодные месяцы оккупации, гортанная немецкая речь, зарево пожарищ по всему горизонту: отступавшие фашисты (после московского контрнаступления) оставляли после себя руины и пепел от наших русских деревень центрального Нечерноземья. Помню волосатые руки денщика, который за ухо поднял меня над табуреткой и швырнул в дальний угол офицерской спальни, в которую я пробрался, чтобы посмотреть красивые чужеземные картинки. На всю жизнь этот фашистский палач наградил меня такой отметиной как логоневроз, сильнейшим заиканием. А мне ведь было тогда два годика. И дом – то был моего прадеда. Со слезами на глазах вспоминаю майский День Победы. Десятки флагов, знамен на нашей деревенской улице, четыре искалеченных мужичка да два деда. Вот и все представители сильного пола на момент Победы. А ведь до войны в моем родном селе Сухошины их было около сотни». [3]

Мне посчастливилось побывать в здании Магнитогорского Государственного Университета и даже принять участие в конкурсе, посвященном дню 65- летия Победы, стать его лауреатом. Я познакомилась с коллегами В.Ф. Романова. Председателем конкурса была С.Г.Шулежкова, много лет проработали они вместе с Валентином Фёдоровичем. [Пр. 7]

Я почувствовала такую мощную энергетику, поддержку в адрес молодых, юных поэтов, писателей, музыкантов. Такой дух творчества, такой полёт фантазии. И руководил этим коллективом «Почетный гражданин города Магнитогорска», «Почетный гражданин Челябинской области» Валентин Фёдорович Романов. [Пр. 8]

Беру с полки сборник стихотворений Нэлли Ваторопиной. Она из Челябинска. [Пр.6] А я уже подбираю материал для своей работы. Листаю страницы сборника, и вдруг… встают перед глазами строчки. Да это же по моей теме: «Сиротство. Дети войны».

Я не прощаю – обвиняю –

Тех, кому выгодна война.

Пусть ХХI-й век меняет

Историю и имена.

Я обвиняю за сиротство,

За вдовьи черные платки.

За гнусной свастики уродство

И на Земле ее ростки.

Я обвиняю – не прощаю

От имени детей войны.

А телевиденье вещает,

Что «нет виновных – нет вины».

Из праха встаньте, поднимитесь,

Сгоревшие в земном аду!

О, Родина, ты – обвинитель.

А я свидетелем иду.

В годы войны Нэлли Михайловна была маленьким ребенком и, конечно же, на фронте она не была. Но эти стихи о военном лихолетье, которое уничтожило её детство и детство её сверстников, продиктовано памятью детского сердца той маленькой девочки… теперь уже немолодого человека. Это наказ и для нас. Чтобы и мы – ПОМНИЛИ.

А вот что вспоминает Нэлли Михайловна в своей книге: «Родилась в Челябинске перед войной. Через пять дней после моего рождения умерла мама. Растила меня бабушка, так и не сумевшая перенести гибель единственного сына. Болела до конца жизни.

Война окончилась. А на столике у зеркала в большой комнате стоят две фотографии в черных рамках, лежат две похоронки. Одну мы с бабушкой получили на отца 17 июня 1943 года. Вскоре ещё одну - на её старшего брата Константина. А вот третью…. В послевоенном мае вечером все домашние сидели за столом в зале. Тётя и её сестра – учительницы, готовились к завтрашним занятиям. Бабушка вязала, полулёжа на кресле. Я делала уроки. Семилинейная лампа мягко освещала комнату. Уютно, тепло, тихо. В дверь негромко постучали. В комнату вошли трое – председатель колхоза, одноногий бригадир и фельдшер. В руках у кого-то из них был большой пакет. «Посылка, что ли», - ещё подумала я. И уткнулась в книгу. Что говорили, я не слышала. Зашелестела бумага, начали разворачивать пакет. И вдруг – дикий крик бабушки. Приподнявшись с кресла, она упала. Я подняла голову. Бабушка лежала на полу. Расталкивая взрослых, я бросилась к ней.

– Мама, мамочка, не умирай! – кричала я, вцепившись в неё, трясла её, обнимала, пытаясь поднять. Только недавно я стала звать её мамой. Как меня от неё оторвали, унесли в другую комнату, уже не знаю. После укола я проснулась на другой день. В школу не ходила. На своей кровати лежала бабушка – черная, страшная. Возле неё дежурил фельдшер. На мой безмолвный вопрос тётя ответила, выводя меня из комнаты:  –Сердце…

Кто придумал эту казнь – прислать родным гимнастёрку погибшего? Будь он проклят! Третья «похоронка» легла на столик перед фотографией уже после войны». [4]

Ещё об одной сильной личности хочу рассказать. Римма Андриановна Дышаленкова, поэтесса, заслуженный работник культуры РФ, член Союза писателей России, тележурналист, человек, преданный Магнитке до глубины души. Родилась она 11 января военного 1942 года в селе Дуван Башкирской АССР. Отец погиб на фронте, мать умерла, оставив сиротами семерых детей. Римма Андриановна была младшей, ей пошел только второй год. Она все испытала в жизни сполна: и детские дома, и скитания по родственникам, где была лишним ртом. Как сама говорит, родилась и выросла, вопреки событиям и обстоятельствам. В конце концов, она оказалась на Урале, в Сатке, в семье сестры отца. Сиротство, конечно, повлияло на формирование ее характера, становление личности. Римма Андриановна изо всех сил старалась учиться и школу в Сатке окончила на одни пятерки. [Пр.2] Мечтала стать актрисой, но жизненные обстоятельства заставили ее распрощаться с мечтой. [Пр.3]

О своем сиротском детстве Римма Андриановна написала немало произведений. Вот одно из них.

«Чудо сиротства состоит в том, что сирота никому не нужен, но его Будущее зовет. Будущее есть Ангел Времени. Ангел должен отвоевать у погибели хотя бы час, два, три… в моем случае битва Ангела Времени за меня, сироту, длилась ровно двенадцать часов.

Все дело в том, что дядя, у которого я жила, не хотел меня видеть, но тётя, видимо, дала обет моему погибшему на войне отцу, что не бросит меня. В семье у них была родная дочь, которую они глубоко любили. Жили мы в их собственном доме. Во дворе было много животных: корова, овцы, гуси, куры, – поэтому тётя была домохозяйкой.

Для работы со скотиной у тёти было две фуфайки: одна – «грязная» для чистки от навоза стайки и двора, и другая – чистая для дойки коровы. Это очень важно.

Когда дядя получал свою заводскую зарплату, он обязательно напивался допьяна. Встречая его во дворе, тётя прикрикивала на меня: убирайся с глаз! Я, подобно котёнку, прыгала по лестнице на сеновал. Так было и в тот «Ангельский час».

Тётя в «грязной» фуфайке чистила стайку. Это был, видимо, вечер. Дядя вышел пьяный, гордый, швырнул ей зарплату. Это была всегда демонстрация, потому что тётя и мы жили на его иждивении. Вспыхнула ссора, потом драка, я пряталась, как всегда, на сеновале.

Вечером тётя, вся в слезах и горести, пошла доить корову. Затем окликнула меня. Я предстала перед ней, всегда как перед судьёй.

Речь её была осторожна: послушай, девочка, у меня пропала отцова зарплата. Взять её некому, ты в доме одна чужой человек. Отдай деньги. Ведь нам жить будет не на что!

Я была потрясена. Я клялась, что не брала никаких денег. Но более всего и больнее всего был удар словом, что я чужой в их доме человек. Кажется, это было сказано впервые.

Поклявшись и уревевшись, я опять забралась на сеновал. Положение моё было безвыходно. И я решила повеситься. Верёвка, конечно, нашлась между сенных одеял и подушек. Я долго убивалась в этом тряпье, звала свою неведомую, давно погибшую маму. Проснувшись утром, на свежую голову, я решила довести дело моего повешения до конца, ибо спускаться с сеновала мне было некуда и незачем. И вот ведь как сосчитано время моей жизни! Только я сунула голову в петлю, на сеновале появилась тётя. С плачем и криком: «Бедная ты моя! Прости ты меня!» - она бросилась обнимать меня и омывать своими ужасными слезами.

Оказывается, она положила зарплату в свою «грязную» фуфайку и повесила её на гвоздик около стайки. За ссорой и отчаянной дракой совершенно забыла об этом. Надевши вечером чистую фуфайку, денег в ней не обнаружила. Она искала их повсюду: в дядиных брюках, в его шапке, под скатертью и в посуднице, требовала их с меня…. А утром, надев «грязную» фуфайку, нашла эти горестные деньги.

Теперь я думаю, каково смотреть на всё это Ангелу Времени. Но он ждёт откровения и раскаяния…. Ждёт ради Будущего. Ведь Будущее зовёт. Я это знаю…». [5]

8 декабря 2011 года мы побывали в гостях у Риммы Андриановны Дышаленковой. Подъездную дверь открывает нам сама Римма Андриановна, мы вместе поднимаемся на 5-ый этаж, ловим каждое слово, завороженно смотрим на живого писателя, поэта. Как пролетают два часа встречи. Это мгновение. Римму Андриановну хочется слышать и слушать. О детстве ни слова. Наверное, не нужно. Приглушённым голосом произносит: «Всё в стихах, всё в моих произведениях». Но ненароком сознаётся: «Хребет сиротства ощущаю до сих пор». Римма Андриановна в конце встречи подписывает нам свои книги, мы фотографируемся, знаем, что 11 января 2012 года у неё юбилей, заводим разговор о том, что ждём её у себя в школе, рассказываем, что готовим выставку рисунков к произведениям поэтессы. Римма Андриановна смотрит на нас повлажневшими глазами, держит руки на груди и говорит: «Спасибо».

Не могу передать словами то ощущение блаженства, счастья, которое меня переполняло после встречи. Источник мудрости, источник передачи жизненного опыта. Буду помнить, передам другим. [Пр. 1]

Война оставила тяжелые шрамы на судьбах миллионов людей. Не обошла она стороной и мою семью. Моя бабушка Самойлова Анна Степановна родилась 5 марта 1936 года в поселке Браиловский, Кизильского района Челябинской области. [Пр. 5]

Из воспоминаний моей бабушки: «В семье было шестеро детей. Много горького в жизни было, всего не опишешь. В 1943 заболел от непосильного труда в колхозе и умер отец. Он был инвалидом с детства, поэтому не воевал. Когда отец был жив, было небольшое домашнее хозяйство, которое потом пришлось продать. В 1945 заболела мама, лежала в больнице. Младших троих детей забрали в детдом. Я со старшей сестрой Зоей осталась в деревне. Питались плохо, ели затируху, хлеба было мало. Ходили босиком до поздней осени. Приходилось работать в семье папиного брата: загоняла корову, мыла полы, нянчилась с маленькими детьми. В 1948 году старший брат Николай закончил в Магнитогорске ремесленное училище и всех забрал в город (маму выписали из больницы, младших детей отдали из детдома). Жили в мужском общежитии, в одной большой комнате. В 1949 году продали дом в деревне, получили за него 350 рублей, половину мешка муки и козу. Трудности были ежедневно. Мне приходилось ходить в магазин, носить кокс, воду, мыть полы, рвать траву для козы. Ещё нянчилась в одной семье с маленьким мальчиком, за это давали деньги. В моём детстве не было кукол, игрушек, детских садов, пионерских лагерей. Да и играть особо было некогда. Работать я пошла в 1954 году. Носила телеграммы.

В Горптусе полагалась тогда одежда: платья, бушлат и валенки. В 1957 году старшая сестра Зоя получила на комбинате две комнаты в трехкомнатной квартире на шестерых человек. Вот так и выжили. Теперь я уже пенсионерка. Но картины детства часто возникают в памяти. И если бы отец был жив, то, наверное, и жизнь бы сложилась по-другому». [6]

Людмила Яковлевна Мамзерова много лет проработала в школе №51. В моей судьбе она – знаковый человек. Людмила Яковлевна научила меня в 5 лет читать и писать. Я учусь в 10 классе, но наши теплые, дружеские отношения продолжаются. В 2011 году Людмиле Яковлевне исполнилось 75 лет. Но разве энергичная, с детским задором в глазах, всегда позитивно настроенная, учитель с Большой буквы, может усидеть на месте. Людмила Яковлевна пишет стихи, сочинила гимн для нашей 51 школы, она продолжает свою педагогическую деятельность: готовит детей из детского садика к школе. Это ли не замечательный образец для восхищения! Это ли не пример для подражания! [Пр.4]

Вот что рассказала Людмила Яковлевна при нашей встрече 24 ноября 2011 года: « В семье нас было трое детей. Отец погиб, погиб мамин брат. В 1945 году мы жили в бараке на пятом участке. В 1946 году к нам переехала бабушка (мамина мама). Она купила комолую корову. Молоко было очень вкусное. Для того чтобы держать корову мы поменялись с одной женщиной, она ушла жить в барак, а мы в дом на Уральскую улицу. За хлебом были большие очереди, его не хватало, поэтому приходилось стоять целыми днями. Если у тебя была корова, то нужно было платить налог. Бабушка покупала дорогое масло и платила им налоги. В 1948 году ещё испытывала чувство голода. И вот тогда появился сахар. Открою мешок, полижу сахара и делаю уроки. Мебели тогда и в помине не было, все было из-под топора. В комнате стояли две кровати, стол, а потом появился шкаф базарной работы. Спали на дерюжках, которые привезла бабушка. Какую одежду мы носили? Скромное пальто было не из драпа, а жуткого грубого сукна серо-черного цвета. Только в 14 лет мне сшили хорошее, мягкое, пальто из темно-синей ткани. Я донашивала вещи за старшей сестрой. В 1950 году сестра пошла работать и подарила маме кашемир, а мама сшила мне из него первое платья. Огромное спасибо нашим погибшим отцам за то, что мы живы». [7]

В нашем городе 13 лет работает общественная организация «Память сердца. Дети погибших защитников Отечества». Она взяла на себя обязанность - защищать права сирот войны. Эта организация под девизом «Не гаснет памяти свеча….» проводит встречи для тех, чьи отцы погибли в годы войны. Тема их: «Расскажи об отце своем…».

Эти встречи стали открытой книгой народной жизни, человеческого горя и боли. Вот некоторые истории с этих встреч. [8]

Рассказал Николай Захарович Гаврилов: «Отец мой Гаврилов Захар Андреевич, шофёр, погиб 11 октября 1944 года. Нас осталось в семье 6 человек, в собственном доме площадью 36 кв. м: бабушка, мать моего отца, тётя, сестра моего отца, моя мать, старший брат, я и младшая сестра. После войны моя тётя вышла замуж, а нам пришлось покинуть отчий дом и переселиться в избушку на курьих ножках площадью 16 кв.м. Крыша была покрыта лыком. Избушка была построена обществом, в избе было всегда сыро, так как бежала вода с потолка от растаявшего снега и дождя. При домике был огород 5 соток, каждый год сажали картушку, но урожай был скудным, так как землю смывало дождем, и оставалась одна глина. Колодца не было, и за водой ходили к соседям. Обогревали избушку буржуйкой (железная печурка), а потом построили печку. Кирпичи делали сами из глины и песка и обжигали на кострах. Одним словом, жили очень бедно, все время впроголодь, не было одежды, и в избе всегда стоял холод. Весной в не оттаявшей ещё земле, босиком, со старшим братом собирали прошлогоднюю гнилую картошку. А потом эту жижу, очистив от червей, пекли на буржуйке. Ели лебеду, крапиву и разные травы. Мать работала в колхозе и получала «палочки» за трудодни, а когда построили железную дорогу, пошла работать разнорабочей. Нам на четыре рта в день давали буханку хлеба. В детстве нам пришлось носить лапти, и на лапти приделывали деревяшки буквой «С», только с углами. Эту деревяшку крепили к лаптям, чтобы ноги не были в воде. Словом, детство было горькое, нищенское, убитое войной. Государством мы были брошены на произвол судьбы. За отца получали нищенскую пенсию.

Из воспоминаний Зинаиды Павловны Поляковой: «Закончилась война, а мы всё надеялись на возвращение отца и брата. Отца уже давно не было в живых. Он погиб в мае 1942 года в болотах под Старой Руссой, где 500 дней лилась кровь воинов Северо – Западного фронта. Погибли самые близкие, самые родные, а мы, дети, жёны и матери, остались. Голодные, лишённые внимания и детства, поэтому и повзрослели рано, и работали наравне с взрослыми. Не обошлось и без «добродетелей». Усугубляло наше существование то, что мы не получали пособие за погибшего отца. Это работники почты всю войну за нас с братом получали наше сиротское пособие. И такое бывало. Поэтому и «похоронка» до нас не дошла. Только после войны была разоблачена эта преступная группа, из-за которой многие пострадали. До конца дней своих буду помнить вас всех, кто ценой своей жизни защитил нас и дал нам возможность радоваться жизни. Да! Вечная и светлая память всем погибшим! А живым - передавать бы эту память от одного поколения к другому, очищаясь от черствости, бездушия, злобы. Очень хочется верить, что федеральное правительство и наше местное в память о погибших воинах, отдавая им справедливый долг, проявит отеческую заботу о детях погибших, теперь уже преклонного возраста, оказавшихся в тяжелых жизненных условиях не по своей воле».

Вспоминает Лидия Ивановна Лунина: «Я родилась в 1939 году. Помню хорошо некоторые события из раннего детства: 1941 год, начало войны, окончание войны, слушали в садике радио и вдруг объявили конец войны. Я помню, как воспитатели плакали навзрыд, кто от радости, а кто от горя, что потерял близких. Я видела эти слезы и у мамы, как могла, утешала ее. Жили мы в бараке, приходилось из колодца носить воду на коромысле, когда была стирка, уборка, помогала как могла. Мне приходилось ходить за хлебом, тогда давали по карточкам, очереди были большие. Однажды я попросила женщину взять мне хлеба, чтобы меня не раздавили. Она взяла недельную карточку, мне дала хлеба на один день, а остальную карточку забрала и не отдала. Когда я в 8 лет пошла в школу, забот было очень много. Приходилось иногда мыть полы в богатых семьях, они давали деньги. Мама тоже в свободное время то побелит комнату кому-то, то ещё что-нибудь сделает, лишь бы мы с сестрой были сытыми и здоровыми, но я была больна. У меня была золотуха на глазах, учиться было тяжело, иногда глаза закрывались совсем, и я ничего не видела. Когда пришло извещение о гибели отца, нам стали платить 42 рубля на двоих. Жить было трудно, денег не хватало. У взрослых и детей поголовно были вши. Выходили на улицу и просили друг у друга искать в голове вшей и убивать их. Тогда ведь не было никаких средств для выведения этой заразы. Когда я пошла во второй класс, мы переехали на Щитовые, в двухэтажный дом, в квартиру на три хозяина. В квартире была вода холодная да туалет. Здесь уже появилась краска, и полы были выкрашены, а в бараке мы скоблили полы ножом, чтобы было чисто. На одиннадцатом участке был базар, там все продавали, кто менял вещи на что - нибудь. Народу в субботу и воскресенье было много. Лето было всегда жаркое, и мы с сестрой торговали водой, брали ее очень хорошо. Я набирала воды в ведро из колонки, и стаканами продавали ее. За один день набиралась более-менее достаточная сумма, и мы кое-что могли покупать из продуктов. Нам всегда говорили, что вот поднимут хозяйство, жить будет легче, мы верили и ждали, когда этот день придет. Прошли годы, мы состарились, выросли наши дети, но жизнь наша лучше не стала. Получая пенсию, мы можем только скромно свести концы с концами, о вещах или о хорошей пище мы не думаем».

В 2007 году в Челябинске под редакцией Аллы Готиной вышла книга «Судьбою не обласканные дети», в которой собраны письма, стихи, уже далеко не молодых людей. В этой книге нет фальши, и в этом ее историческая ценность. [9]

Есть в этой книге воспоминания Анны Ивановны Пушкаревой: «В июне 1941 года наша семья проводила отца на фронт. Мне тогда не было и двух лет. Трудно пришлось нам, голодным и обессиленным, совсем еще маленьким. Ели мы всего два раза в сутки. Постоянный голод и холод мучили нас. И некому было нам помочь. В 1945 году моя сестра пошла в 1 класс. Её кое-как собрали в школу. Всё, что было у нас с сестрой, было на двоих. Придя из школы, она отдавала мне свою одежду, обувь, сумку, чтобы я тоже могла пойти учиться. Но на следующий год смены у нас совпали, и с наступлением холодов мне не в чем было выйти из дома. Так всю зиму и просидела на печи. А в 1947 году нам пришло извещение о гибели отца – «пропал без вести». Горько оплакивали мы это известие всей семьей, хотя в душе теплилась надежда, что отец всё-таки вернётся. Но всё тщетно. За погибшего отца нам было назначено самое мизерное по тем временам пособие – 18 рублей».

Ежедневно в адрес редакции газеты «Челябинская область. Справедливая Россия» приходит от полутора до двух десятков писем от тех, кто, будучи детьми, пережил войну, был в оккупации, перенес тяготы послевоенного времени. Авторы писем не только рассказывают об отцах, не вернувшихся с войны, но и о том, как сложились их собственные судьбы. В каждом из писем есть горькие строки о том, что лишенные детства, пожилые люди и сейчас обделены заботой о них со стороны государства, большинству из них не оказывается никакая социальная поддержка.

Пишет Галина Николаевна Тришина: «Я помню себя с трехлетнего возраста. Помню, как в Миассе, в старой части города, в детсаду нам воспитательница давала по кусочку брюквы в день. Мама работала поваром на Уральском автозаводе, кормила пленных фашистов кашей, а домой приносила очистки от картошки и огурцов. Больше через проходную ничего нельзя было пронести – проверяли строго и наказывали вплоть до тюрьмы. Получается, пленные жили лучше нас. Папу я не помню. Только портрет от него остался. Я столько пережила – и что имею? Пенсию в 6 000 рублей и никаких льгот. 2 000 рублей плачу за квартиру. На лекарства много уходит. Остается на нищенское выживание. Неужели я так ничего от власти и не дождусь?». [10]

Из письма Лидии Тимофеевны Коморовой: «Когда началась война, мне было десять лет, сестре - семь, а братику – только три. Отец сразу ушел на фронт. А в 1942 году погиб. Я навсегда запомнила его последнее письмо. Он писал, что защищает побережье реки Дон: «Идут жестокие бои, и, если я не вернусь, Лидушке (от так меня называл) будет трудно, она ведь старшая». И действительно, так было трудно, что описать невозможно. Мама все время работала. Летом она выгонит коров, а мы с сестрой шли пасти. Босиком, потому что обуви не было. Очень было холодно. Часто в горячих коровьих лепешках грели ноги. Так от кучки до кучки и скакали. Но все равно простужались. Помню, так болели ноги, что кричала по ночам. Но бабушка нас как-то выходила. А в 12 лет ко мне уже прикрепили лошадь, на которой я должна была работать. Её звали Кокотуха. Летом я на ней боронила, зимой возила навоз. В 16 лет меня уже отправляли с обозом сдавать хлеб государству». [11]

Пишет Тамара Федоровна Горшенева: «Отец погиб в 1943 году. Без слез не могу думать о своём детстве. Это был вечный голод, холод, нищета, грязь, вши…. Топить печь было нечем. Не мылись с осени до весны. Не то, что одежды и обуви не было, даже чистой воды не доставалось. Носили воду из пруда, там же поили скотину, там же купались и полоскали белье. Мама, как и все женщины, работала от зари до зари. Я ее и мамой – то не звала, потому что не видела совсем. Что в итоге? Загубленные детство и юность. Жизнь не сложилась, ведь через все эти годы я пронесла в себе войну» [12].

Участвуя в конкурсе, я хотела показать на конкретных воспоминаниях, как люди в тяжелейших условиях восстановили страну, сохранили человеческое достоинство. Удивительно устроен мир! Люди, которых ты не знала никогда, становятся тебе дороги, как родные.

Вот только маленькая толика воспоминаний и писем людей разных профессий, различных социальных групп, людей образованных и без образования, но объединенных одной бедой и одним желанием: сохранить в веках память.

Переброшен листок календаря в новый век. Там за ним осталась самая страшная, самая человеконенавистническая война ХХ века. Её отзвуки слышны ещё и в новом веке. «Не превращайте в небытие ее страницы!» – взывают последние ветераны. Помните через века, через года о страшных преступлениях фашизма. Пусть не повторится никогда ужас и боль войны.

Война закончилась для тех, кто погиб, их более 27 миллионов, и для тех, кто выжил. Но война не закончилась для матерей, вдов и детей погибших. Истинная память о павших защитниках Родины – это забота об их осиротевших семьях и детях – сиротах. Нужно чтобы власть имущие законодательно закрепили статус «дети войны», выработали конкретные меры помощи этим гражданам и показали нам, молодому поколению, как они помнят. Хочется в это верить…

Я уже рассказывала о Р.А. Дышаленковой. Размышляя о современной действительности, о встречах, которые у неё бывают, поэтесса с грустью произносит: «Я дитя ХХ века». И как будто к кому–то обращаясь: « Не плюйте в ХХ век». Как созвучны, как точны с мыслью Р.А. Дышаленковой поэтические строки Гимна на слова В.Девятовой:

Память сердца, в сердце память

Мы обязаны хранить,

Как же ты могла, Россия, нас,

Детей войны, забыть?!

Нет, не можешь ты, Россия, нас,

Детей войны, забыть!

Конечно же, я и мои сверстники – мы, дети ХХI века, нового, молодого, решительного. Но тот Опыт и та Память, которые мне передали с таким трепетом, с такой душевной теплотой люди ХХ века (многие из них и сейчас живы), безусловно, должны перейти в век ХХI. Ведь это звено, которое соединяет и поколения и столетия, прошедшее и существующее. Поэтому Память сердца жива и будет жить. Поэтому не погасить свечу памяти…

Список литературы

1. В.А.Соколов «Вторая мировая война. Итоги и уроки»-М.: Воениздат, 1985.

2.«Моя судьба – Коксохим», под ред. С.А.Карягиной, г.Магнитогорск,2001г.

3.М.Е. Горшков «Притяжение горы»- Магнитогорск,2005г.

4.Н.М.Ваторопина «Стихи»- Челябинск: Юж.-Урал. кн. изд-во, 1996г.

5. Р.А.Дышаленкова «Ангел времени» - Магнитгорск, 2006г.

6. Устные воспоминания А.С.Самойловой, декабрь 2011г.

7. Устные воспоминания Л.Я.Мамзеровой, ноябрь 2011г.

8.Устные воспоминания в Совете городской общественной организации «Память сердца. Дети погибших защитников Отечества», декабрь 2011г.

9. А. Готина «Судьбою не обласканные дети» - Челябинск: Юж.-Урал. кн. изд-во, 2007г.

10. Газета «Челябинская область. Справедливая Россия», № 7 сентябрь 2011г

11. Газета «Челябинская область. Справедливая Россия», № 9 октябрь 2011г.

12.Газета «Челябинская область. Справедливая Россия», № 10 ноябрь 2011г.