Нуриев Р.Т.

Еще до начала самой первой мировой войны, в обществе существовало разное отношения к возможности ее начала. Разумеется, надо отметить, что в первую очередь это относиться к правительственным  кругам, буржуазии, различным политическим партиям и организациям, а также периодической печати. Основная масса населения, как в Российской империи, так и в Казанской губернии, которое в основе своей представляло крестьянство, мало интересовалось данными вопросами.

          Общественное мнение в большинстве своем формировалось под влиянием правительственных кругов. Однако единого мнения по вопросам войны, готовности к ней, по работе в сложившейся международной ситуации не было. Бывший в 1910-1916 годах министром иностранных дел С.Д. Сазонов был сторонником осторожной внешней политике. Туже точку зрения поддерживал и председатель Совета министров В.П. Коковцев. Причиной такой тактики, в первую очередь, можно назвать поражения в русско-японской войне. Еще долгое время правительственные круги не могли отойти от этого удара и как результат не принимали активных действий, дабы боялись самой возможности начала военного столкновения. Однако постепенно в российской армии происходила модернизация, вследствие чего в 1914 году военные и морские деятели заявляли, что Россия к войне готова. Политика правящих кругов перестала быть столь осторожной, стала более радикальной в вопросе внешней политики и в частности балканских стран. Россия всегда считала себя заступницей этих государств, также вступлению России в войну способствовала идея о ее великой роли в истории мира, «великодержавно-националистический настрой общественности».[1]

          Свой тон задавала и российская буржуазия. Основная ее часть по своим взглядам причисляла себя к либералам, а точнее к партии кадетов. Еще в январе 1914 года П.Б. Струве, который в 1905-1915 годах был членом партии кадетов, писал: «самые важные «кадетские» мысли — это идеи государственного обновления, и без их усвоения властью Россия не может двинуться вперед. … И если мы в оздоровлении власти видим настоятельную задачу политического прогресса России, то не потому, чтобы иначе мы отчаивались бы в судьбах самой России. Мы просто желали бы, чтобы политическое развитие нашей страны совершалось мудро и твердо, без «великих потрясений …»[2] Позднее, мы увидим, как это стремление проявилось в создании прогрессивного блока в государственной думе. Однако в партии была провозглашена политика единения с правительством, а соответственно и поддержка по военным вопросам.

          Большую роль на формирование общественного мнения оказывала периодическая печать. Отдельно здесь надо отметить нелегальную печать. Особая заслуга принадлежит большевистской газете «Правда». По словам Р.И. Нафигова, который в свою очередь ссылается на секретное сообщение начальнику Главного управления по делам печати от 29 марта 1914 г. от казанского губернатора: « эти газеты, предназначенные главным образом для рабочего класса, заключают такую массу волнующего материала, что распространение их в рабочей среде представляет крайне опасное явление.», «социал-демократическая пресса «действует на настроение рабочих сильнее всяких прокламаций»». [3] Тоже самое касалось и таких подобных ей газет как «Искра», «Звезда», «Невская звезда» и тому подобные издания.

          19 июля 1914 в газете «Казанские губернские ведомости» было напечатано объявление о мобилизации войск Казанского военного округа. [4] А 20 июля 1914 г. был объявлен «Высочайший манифест о вступлении России в войну».

          Объявление войны в Казанской губернии, как и по всей стране, вызвало подъем патриотических настроений среди многонационального населения городов и уездов. Жители Казани и Казанской губернии различных сословий и религиозной принадлежности приветствовали начало мобилизации, многие оказали желание как можно быстрее  оказаться на фронте. За все время войны в действующую армию было призвано свыше 290 тыс. человек. В общей сложности за первые полтора года войны население губернии сократилась на 22 %. Только за первый год войны прошло четыре призыва нижних чинов запаса и ратников ополчения. Такое же число мобилизаций касалось лошадей и конных повозок.[5]

          Выпускники гимназий и студенты отправлялись в действующую армию как вольноопределяющиеся – добровольцы. «Как свидетельствует статистика, только в 1914 году на военную службу призвано также около 100 служащих из учебных заведений г. Казани, в т.ч. 47 человек из Казанского университета, 6 человек -  из Казанского промышленного училища, 4 человек – из Казанской мужской гимназии»[6]

          Уже 22 июля 1914 года в Казани состоялась массовая манифестация в поддержку правительства продолжавшаяся почти всю ночь. Молебен «О даровании всемогущим Богом победы российскому воинству над врагом» состоялся в мещанской управе г. Казани. [7]

          19 июля произошла манифестация «исключительно мусульманского населения» Участники молились о здравии императора, а затем « с портретом императора двинулись всей толпой по улицам города с пением здравных молитв, гимна и криками «ура!»»[8] Во время этой процессии духовенством был вручен текст верноподданнической телеграммы Казанскому губернатору П.М. Боярскому. Вслед за этим в газете Казанские губернские ведомости последовала благодарность Николая II. Государь благодарил Спасскую городскую думу, мусульманское население Мамадыша, а также призванных на войну запасных нижних чинов – мусульман.[9]

          В отличие от города деревня отреагировала на манифест по-своему. В сознании крестьян война представлялась неизбежным злом, в первую  очередь это относилось к крестьянам подлежащих мобилизации на фронт. Крестьянство Казанской губернии еще не успела оправиться от неурожая 1911 года, а впереди их ждали еще большие потрясения.

          «Для сельского населения Казанской губернии первый год войны выдался крайне неудачным – лето для крестьянских хлебов было неблагоприятным».[10] Винной всему были как поздние заморозки, так и засуха в мае-июле. Начали сохнуть яровые, гибли озимые, в августе постоянные дожди не давали вовремя убрать хлеб. Такие погодные условия нанесли не поправимый ущерб крестьянским хлебам.[11]

          Неурожай 1914 года негативно сказался на всех отраслях Казанской губернии, особенно на процессах снабжения населения продовольствием и сырьем промышленность. С лета – осени 1914 г. на рынках губернии наблюдался интенсивный рост цен на сельскохозяйственные товары. Причиной тому служили все те же неблагоприятные погодные условия, приведшие к спекулятивному спросу на хлебную продукцию, что в конце концов вызвало рост цен на них.[12]

          Все это приводило к недовольству в среде крестьянства и находит подтверждение, как в среде периодической печати, так и в официальных донесениях правительственных органов. Так Казанское губернское жандармское управление рапортует о членовредительстве граждан, с целью уклонения от призыва на военную службу. В другом донесении говориться о негативно настроенной части населения жителей г. Свияжска.[13]

          С другой стороны с началом объявления войны в губернии широкое распространения получило сбор пожертвований для раненых, для помощи семьям запасных и ратников. 2 августа 1914 года состоялось первое заседание Казанского губернского комитета помощи больным и раненым воинам.  Комитет сразу же начал активную работу, кратчайшие сроки были решены такие важные вопросы как: размещение и предоставление необходимой помощи раненым, набран квалифицированный персонал, организована работа по сбору пожертвований на нужды комитета и раненых, как деньгами, так и вещами. В 1914 г. комитет израсходовал пятую часть городских средств на эти цели. В открытых комитетом пяти столовых и детских яслях ежедневно получали обед и приют до 500 детей.^[14]

          Наряду с Казанским комитетом помощи больным и раненым воинам в Казани и губернии под контролем государственных учреждений действовали местные комитеты Российского общества Красного Креста, местные отделения Татьянинского комитета, заведения ведомства императрицы Марии Федоровны, местные отделения Комитета ее императорского высочества великой княгини Елизаветы Федоровны. Дело призрения больных и раненых воинов находилось в ведении четырех организаций: Купеческо-биржевого общества, Общеземского Союза, Общегородского Союза, Общества Красного Креста во главе с попечительницей Казанской общины сестер милосердия Е.Н.Боярской (супруга губернатора Казанской губернии).

          С 16 августа 1914 г. была начата организация первого госпиталя на 60 кроватей, для этой цели, П.В. Щетинкин предоставил помещение в своем доме. Этот госпиталь был открыт 26 августа 1914 г.. Второй госпиталь на 322 кровати был открыт в также бесплатно предоставленном помещении Казанского коммерческого училища 5 октября 1914 г. К этим двум госпиталям позднее примкнули еще 2 лазарета: на 10 кроватей, оборудованный на средства купца П. В. Щетинкина и на 10 кроватей купца С. А. Землянова. Управление госпиталями находилось в ведении выбранной для этого хозяйственной комиссии. Заведывание продовольствием и содержанием раненых и больных воинов было возложено на особый дамский комитет, члены которого дежурили ежедневно в госпиталях, принимая непосредственное участие в приготовлении и раздаче пищи и снабжения больных всем необходимым.[15] 

Существенный вклад в дело призрения раненых воинов внесли и татарские общественные организации г. Казани. В августе 1914 г. был создан мусульманский комитет по сбору пожертвований для больных и раненых воинов. В сентябре месяце собранием казанских мусульман было решено организовать на свои средства госпиталь на 50 мест для раненых без различия национальностей и религии.[16]

В особой эффективной и своевременной помощи нуждались больные и увеченные воины, во многом такая помощь исходила от участников благотворительных обществ. Так «ординарным профессором медицинского факультета Казанского университета В. Н. Тонковым при участии других профессоров, приват-доцентов и врачей были организованы кратковременные курсы для подготовки персонала по уходу за больными и раненными воинами».[17] Число посещающих  курсы превышало  200 человек, многим желающим, за недостатком мест, пришлось отказать. Со слушателей курсов не взималось никакой оплаты, все преподаватели читали лекции безвозмездно. По окончании курсов многие выпускники  работали в различных госпиталях г. Казани, а некоторые отбыли на театр военных действий. 

По закону от 25 июня 1912 года семьям запасных и ратников ополчения, призванных на военную службу, полагалось пособие в определенном размере. Разумеется, эти средства были небольшими. Кроме того, существовало довольно большое число ограничений в их получении. Связи с этим общество в первую очередь направляло свои силы и средства на дело помощи особо нуждающимся семьям военнослужащих. Казанским отделом Общества повсеместной помощи пострадавшим на войне солдатам и их семьям только в 1914 г. было обследовано более тысячи семей и выдано 4 тысячи рублей на пособия.[18] 

Система трудовой помощи, организованная супругой казанского губернатора Е. Н. Боярской была поставлена так, что с одной стороны, давала заработок нуждающимся семьям, а с другой обеспечивала интендантское ведомство необходимым количеством белья. За год войны этой организацией было сшито свыше 1 миллиона 200 тысяч предметов. В работе принимало участие свыше трех тысяч семей. Одни работали постоянно, другие с перерывами. Годовой заработок отдельных семей составил от 25 до 250 рублей. В состав Комитета по оказанию трудовой помощи семьям запасных и ратников ополчения входили самые известные и влиятельные лица губернии: губернатор П.М. Боярский, вице-губернатор князь Л. Л. Голицын, уездный предводитель дворянства А. Н. Баратынский, управляющий Казанским отделением государственного банка А. И. Зерен, руководители и члены земских управ, губернских учреждений, потомственные почетные граждане.[19] 

С 25 ноября 1914 г. начала работать городская бесплатная столовая для детей запасных, организованна она была обществом защиты женщин. Но чтобы не оставлять детей голодными до устройства и приведения в порядок столовой, общество женщин начало кормить детей запасных с 20 октября, и в течение этого времени ( с 20 октября по 25 ноября) было выдано 487 обедов. Впоследствии в столовой получали обеды до 130 человек в день – дети до 14 лет и кормящие и беременные женщины. Кроме приходящих только на обед, общество имело на полном своем содержании 10 человек детей запасных. 

          Не остались без внимания и воины, ушедшие на фронт. Тяжелые условия боевой жизни вызывали  искреннее сочувствие населения, поэтому совершенно естественно, что на просьбу  попечительницы казанской общины сестер милосердия Красного Креста Е. Н. Боярской «жертвовать все необходимое для действующих войск» стали поступать приношения. Была организована отсылка подарков на фронт для офицеров и нижних чинов в первую очередь тех войсковых частей, которые в мирное время находились на территории Казанской губернии. В начале вещи отправлялись в армию почтой и случайными оказиями. Уже 8 ноября 1914 г. в войсковые части было отправлено два вагона подарков. Всего за год – более 20 вагонов. Отсылались в армию по большей части теплая одежда, продукты, табак и т.п.

В ответ на подарки, на имя Е.Н. Боярской постоянно присылали письма и телеграммы с благодарностями из армии. Отправителями были и нижние чины и даже главнокомандующий генерал Алексеев. Большое количество подарков из Казанской губернии на фронт было отправлено и другими организациями: казанским комитетом городского общественного управления, дворянским дамским комитетом, комитетом Красного Креста и др. Одним только  казанским купеческим обществом было израсходовано около 13537 руб. 98 коп., на изготовление подарков, которые были доставлены в декабре месяце на передовые позиции в части 16-го корпуса, позже были отправлены пасхальные подарки также на передовые позиции. Подарки состояли из белья, обуви, теплой одежды, съестных припасов, курительной бумаги и табака, конвертов и почтовой бумаги.[20]

          Несмотря на всеобщий подъем патриотизма, благотворительную деятельность, в Казанской губернии в 1914 году прошли ряд недовольств и волнений, об этом нам сообщают донесения полицейских приставов г. Казани. В первую очередь бастовали рабочие завода Шабанова и Алафузовского завода, мотивируя свои выступления повышением цен, ростом дороговизны жизни.[21]

          Повышение цен продолжалось и в последующие годы. В 1915 году рост цен на крестьянскую продукцию не прекратился, даже не смотря на то, что по всем основным хлебам урожай был собран хороший. Состояние скота ухудшалось. На этом, в первую очередь, сказалось нехватка сена и грубых кормов, а также высокая покупная цена на них. В целом поголовье крупного рогатого скота в 1915 уменьшилось по сравнению с 1914 в среднем на 4%. Как итог это привело не только к повышению цен, но и к разорению одной части крестьянство и обогащению другой.[22] В последствии это вылилось к массовым выступлениям рабочих и крестьян губернии.

          С самых первых месяцев войны Казанская губерния стало местом отсылки многих военнопленных, всего же к 1917 году в пределах Казанского военного округа насчитывалось 285 тысяч человек.[23]

По постановлению от 1 августа 1914г. все австрийские и германские подданные, проживающие на территории Казанской губернии, считались военнопленными.[24] Население пока еще не остро, но с опаской относилось к немецкому населению, проживающему в губернии. По городу ходили слухи, что русские хотят громить магазины принадлежащие немцам в Казани. Вследствие этого начальник Казанского губернского жандармского управления полковник К.И. Калинин принял решения за наблюдением общественного мнения по этой проблеме.

Более чем полгода обстановка в губернии оставалась спокойной. Однако немецкий погром, бушевавший три дня в Москве с 27 по 29 мая 1915 года, всколыхнул население. Вопрос, касавшийся немецкого засилья, являлся чересчур острым. Всякие лица, носившие немецкие фамилии и имевшие немецкое происхождение теряли всякое доверие.[25]   Так казанская дворянка М.Е. Петрова просила Николая II разрешения на смену фамилии своего сына с Кетцлера на Алексеевского, по причине «незаслуженных неприятностей от своих подростков-товарищей».[26]

          Не менее внимательно, чем за немецко-австрийскими подданными жандармское управление следило и за турецкими. Были составлены списки проживающих турецких подданных в губернии, установлено наблюдение за ними. Министру внутренних И.Л. Горемыкину от губернатора П.М. Боярского было отправлено письмо, в котором последний просил закрыть Казанскую губернию «для водворения турецких военнообязанных», так как опасался их влияния на татар-мусульман губернии.[27]

          Отношение к военнопленным славянской национальности у населения было совершенно иное. Их общество воспринимало дружелюбно, как людей, силой отправленных на фронт. Так, шестого марта 1915 года губернатором Казанской губернии была получена телеграмма, содержание которой гласило, что военнообязанные, относящиеся к славянским народам, могут жить повсеместно на территории Российской империи, кроме земель, входящих в театр военных действий.[28]

          К началу 1915 года Казанское трамвайное общество имело огромную нехватку в водителях и кондукторов трамваев, по этой причине было сокращенно количество рейсов. Связи с этим городская управа отправило запрос на возможность использования пленных. В итоге было постановление, по которому «из военнопленных на службе на трамвае могут быть допущены только славяне и ни в коем случае не могут быть допущены мадьяры и немцы». Правовые нормы военнопленных, согласно этому постановлению, были ущемлены.[29]

Существовали отдельные проблемы, связанные с пленными и первую очередь экономического характера. Их надо было накормить, обеспечить жильем и работой, одеть и обуть. Ситуация была очень тяжелой. Не хватало питания и пунктов временного содержания. Часто пленные размещались в гостиницах, отелях или частных апартаментах.

Сбой давала и транспортная система. Из-за этого, длительное время передвигались пешком, часто движение не было возможно из-за распутицы.

Не был разрешен вопрос с оказанием врачебной помощи и первой медицинской помощи. Многие пленные были ранены; некоторые из них испытывали серьезные проблемы со здоровьем.

Все это способствовало широкому участию населения в оказании гуманитарной помощи военнопленным. Помощь оказывали как общественные организации, так и частные лица. Причем все направления оказания гуманитарной помощи находились на высоком уровне.

«Сердобольные граждане жертвовали одежду и обувь», помогали продовольствием и медикаментами. Раненым помогали добираться до госпиталей и больниц, частные лица жертвовали свой транспорт. Зачастую объем помощи частных лиц «был так велик, что вызывал негодование власти» и рядовых российской армии, которые упрекали «соотечественников в чрезмерной сострадательности и заботе о врагах»»[30].

Из всего этого можно заключить, что несмотря на различный этнический состав пленных, в целом населения Казанской губернии относилось к ним с состраданием. Однако военные власти и полицейские чины видели в этом почву для шпионства и саботажа.

Значительную роль оказывали неправительственные организации. К таким  организациям в первую очередь надо церковь, которая «оказывала материальную и моральную помощь единоверцам». Одиннадцатого ноября 1914 г. в Казанскую губернию прибыл член совета МВД М. П. Радионов. В своем докладе он отметил, что в Казанской губернии находится свыше 1700 пленных, которым оказывается  помощь религиозными учреждениями. Лютеране получали ее от своих приходов через пасторов; а католики – через ксендзов.[31]

15 ноября в Казани был основан филиал «Общества славянской взаимности». Целью которого было разбудить славянское самосознание, для этого пленных славян знакомили с культурой России и готовили из них поборников общеславянской культурной идеи. Также на нужды славянских военнопленных от населения принимались медикаменты, продовольствия и вещи.

Политика вычленения славянских военнопленных из их общего числа, проводимая властью, не отразилась не на отношении населения к пленным, не на оказания им помощи. Близкое проживание пленных и рядовых граждан взаимно сближало их. Поэтому совершенно логично, что частные лица лично и при помощи различных благотворительных обществ повсеместно помогали пленным. 

          В марте 1915 года прошла новая война патриотического подъема среди населения, как Российской империи, так и Казанской губернии. Связана она была с взятием русскими войсками крепости Перемышль.[32]

          Однако после марта 1915 патриотический подъем начал спадать связано это было с отступлением русской армии, массовой сдачи солдат в плен, ростом цен и экономических трудностей. Часто под сомнение ставился вопрос о патриотичности промышленно-торгового класса, говорилось о их нацеленности на получение выгоды. Росла детская беспризорность, рост заработной платы не соответствовал росту цен. «Буржуазия гораздо решительнее, чем прежде начинает добиваться реформ, главная из которых – обновление власти.»[33] В периодической печати постепенно появляются большее количество леворадикальной литературы, газет. Правительство все больше ужесточает цензуру, «даже в официальной  прессе стали появляться заметки по поводу трудностей жизни».[34] Отношения населения к войне принимает новые формы, тенденции.

          Военные неудачи весны-лета 1915 вызвали значительную трансформацию общественного мнения по проблемам войны и вопросам дальнейшего участия России в ней, как на территории Казанской губернии, так и в Российской империи в целом.

          Для большинства населения уже летом 1915 стало очевидным, что царское правительство не способно обеспечить эффективную оборону страны. Общество стало охватывать «патриотическая тревога»[35].

          В первую очередь летнее отступление русских войск из Галиции явилось переломным моментом в отношениях между царизмом и буржуазией. После этих событий буржуазии стало совершенно очевидно, что со своей основной функцией – организация введения войны, царское правительство справиться не может.[36] Вследствие чего начали активизироваться буржуазные организации. Был создан прогрессивный блок в Государственной Думе, состоявший преимущественно из членов партий прогрессистов, кадетов и октябристов. Стали создаваться военно-промышленные комитеты по всей стране, всего к началу 1916 было создано около 220 локальных ВПК, в том числе и в Казани. В системе обеспечения армии, все большую роль приобретает буржуазия, постепенно она отходит от роли технического посредника между казной и предпринимателями, и начинает претендовать на роль организации руководящей всем народным хозяйством. Здесь возникает вопрос о заинтересованности буржуазии в развитии военных действий. Логично предположить,  что «война расценивалась ей как коммерчески выгодное предложение».[37] В тоже время деятельность её представителей, таких как П.Н. Милюков и других, говорит о реальной заинтересованности в прекращении войны, но при изменение существующего государственного устройства. Наряду с либералами, буржуазия хотела ликвидировать бюрократическое засилье, привлечь большое количество общественных сил, а также создать министерства общественного доверия ответственного перед Государственной Думой.

          Также надо отметить, что в это же время МВД уже стало разрабатывать проекты по реорганизации ВПК, с тем, чтобы большинство в комитетах принадлежало чиновничеству различных ведомств, а не буржуазии, а в последствии и полное ликвидацию ВПК. При этом власти боялись отрицательной реакции рабочей массы на такое мероприятие, что впоследствии мы сможем заметить. Параллельно предпринимались меры против других буржуазных организаций.[38]

           К лету 1915 года в Казани активизировалась работа различных группировок социалистической направленности. Еще весной 1915 года в Казани образовалась «Социалистическая группа», целью которой было агитация против войны на территории всей Казанской губернии. В университете были проведены сходки, распространялись прокламации. Казанскому жандармскому управлению  приходилось признать выпуск большевистских гектографированных прокламаций, хотя саму партийную работу управление отрицало.[39]

          С конца 1915 года большевистская работа развернулась на Бондюжском химическом заводе. Велась революционная пропаганда  среди солдат и прапорщиков запаса, организовались стачки.[40]

Власти применяли жестокие меры для подавления революционных выступлений. Однако рабочие продолжали борьбу; Не утихало забастовочное движение; на предприятиях Алафузова, Крестовниковых, на стачечную борьбу поднимались наборщики типографии Харитонова, рабочие казанского трамвая и т. д. К лету 1915 г. волна забастовочного движения приняла такие размеры, что штаб Казанского военного округа в спешном порядке разрабатывал меры на случай всеобщего выступления пролетариата города и губерний.  За 1915 год в Казани произошло более 15 выступлений пролетариата.

          Изменился и характер периодической печати, в частности увечилось число газет социалистического направления. Стал более резок тон статей этих газет, открыто критиковались правительственные и либеральные статьи. 

          В сентябре 1915 г. по инициативе большевиков студенты казанского университета организовали сходку с участием 300 человек. В резолюции, единодушно принятой всеми участниками, выражался протест против войны, против произвола властей, против расправ с рабочими. Во время сходки были разбросаны прокламации. Массовые выступления студентов состоялись также 20 октября 1915 г., 8 февраля, 11-12 марта 1916 г. и т. д. Студенты призывали ознаменовать 10-ю годовщину первой российской революции, отказаться от военной службы, решительно бороться за свержение царского самодержавия, вести революционную агитацию среди солдат.

          В начале 1916 года в стенах Казанского университета возникла подпольная студенческая социал-демократическая организация, называвшая себя «Коалиционный комитет». Занималась она распространением прокламаций, раскрывающий империалистический и антинародный факторы войны.

          5 марта 1916 года Казанским губернатором было составлено предписание согласно которому на военную службу привлекались молодые люди, ранее получившие отсрочку для окончания курса высших учебных заведений. Ответом на это послужили волнения студентов. [41]

В это этот период начальник Казанского губернского жандармского управления сообщал, что настроение общества довольно оппозиционно правительству.[42]

          Способствовало развитию политического кризиса и дезорганизация хозяйственной жизни в губернии. Закрывались многие заводы выпускающие продукцию для населения. В 1916 году из-за нехватки сырья и топлива закрывались механические прачечные, заводы Морозова и Веселова, лесопильный завод Набокова и Веретенникова. Завод братьев Крестовниковых сократил производство на 65% к 1917 году.[43] Еще в октябре 1915 года руководством завода было составлено письмо на имя губернатора Казанской губернии П.М. Боярского. В документе говориться о нехватки сырья на заводе. Однако сама организация имела необходимые ресурсы, но из-за трудностей транспортировки не могла их доставить, поэтому просила оказать губернатора посильную помощь в этом вопросе.[44]

          К началу 1916 года в стране наметился острый продовольственный кризис. Стали возрастать цены на товары первой необходимости, проезд на транспорт. Даже при увеличение заработной платы на 20% факт роста цен в 5-7 раз, а также товарный дефицит обесценивали это.[45]

          Однако нельзя утверждать, что правительство совершенно ничего не предпринимала для облегчения положения рабочих. В Пороховой и Игумновой слободах г. Казани были учреждены потребительские лавки, дающие рабочим возможность проживающим в этих слободах, покупать предметы первой необходимости, такие как мука, сахар и т.д., по заготовительной стоимости, было построено 5 хлебопекарных печей. Однако подобные меры не могли заметно улучшить бедственное положение трудящихся.[46]

          В деревне дороговизна также приобрела страшные формы. Одна треть бедного населения не получала казенного пайка. Стоимость сахара рафинада выросла до 46-50 копеек за фунт. Хлеб выпекали из пшеничной муки низких сортов и продавали по 12-15 коп. за фунт. Сливочного масла вообще нигде не было. Овес, рожь, молоко, яйца все подорожало. При этом возросла цена и на переезд: « Проезжающие платят бешеные прогоны по 25-30 копеек с версты на пару».[47]

          Продолжали свою работу  различные благотворительные организации. Большой вклад внесли мусульманские организации, уже действовавшие с 1914 года, и созданные заново в 1915 году. На территории губернии работали отделения Мусульманский комитет помощи беженцам-мусульманам, Казанский комитет  трудовой помощи семьям запасных и ратников ополчения и призрения детей, городской комитет по оказанию помощи беженцам, отделение Временного мусульманского комитета по оказанию помощи воинам и их семьям. Все они оказывали довольно значимую и разнообразную помощь: открывали лазареты, предоставляли хорошо оплачиваемую работу, собирали различные пожертвования, проводили уличные сборы и дни «Сбора вещей», «Красного Креста».[48]

          С сентября 1915 года на базе Казанского Государственного Университета был образован комитет по оказанию помощи беженцам. Средства комитета, главным образом, состояли из ежемесячных отчислений из содержания  профессоров и университетских преподавателей. Комитет оказывал беженцам медицинскую помощь, снабжал больных медикаментами. На даче директора ботанического сада был устроен приют для беженцев, позже здесь появился приют для детей беженцев. Также комитетом был организован приют для студентов – беженцев.[49]

          В Казанском промышленном училище на средства Всероссийского общеземского союза был устроен и оборудован лазарет на 50 кроватей, для чего училищем была приспособлена большая часть помещения второго этажа корпуса химических лабораторий.

          27 января 1916 года Казань посетил верховный начальник санитарной и эвакуационной части принц Александр Ольденбургский, высоко оценивший порядок в госпиталях. Попечительница общины Красного Креста Е.Н. Боярская «за труды по образцовому оборудованию и примерному содержанию лазарета» получила золотую медаль на Анненской ленте.[50]

          В рассматриваемый период в общественном сознании населения Казанской губернии возникли новые тенденции, а также произошла эволюция взглядов и настроений в отношении населения к Первой Мировой Войне. На формирование этих настроений влияли различные факторы. Периодическая печать становилась центром возникновения новых взглядов на будущее войны и России, это касается как легальные, так и подпольные средства массовой информации. Большое значение играли события, происходящие на фронте и ведение военных действий, неспособность командования закрепит полученный результат  после Брусиловского прорыва. Экономические проблемы, ставшие достаточно острыми практически для всех слоев населения, продолжали держать общество в напряжении.

          Различные слои населения губернии заняли разную позицию по вопросам войны.

          В либеральных кругах все больше приобретала оппозиционность к власти. В этом по их собственному мнению проявлялся их патриотизм. Крестьянство вообще оказалось в состоянии разрыва с правительством, отказавшись подержать заготовку хлеба для армии. Рабочие чувствовали себя ущемленными в своих интересах. Среди них было распространено мнение, что рабочий класс ничего не получит в этой войне, и что все это только ради интересов правящих классов. Наиболее социально уязвимые слои населения стали охватывать чувства апатии и отчаяния, радикальная их часть пришла к идеи отрицания национального единения в войне.

          Все это давало неоднозначную оценку и мнения населения к происходящим событиям и приводило к некоторому брожения в умах, обостряло ситуацию как в губернии, так и в стране в целом.

         

---