Тарабрин С.Ю.

На Руси периода золотоордынского ига епископы занимались не только церковными делами, но и политическими. Особенность положения епископа заключалось в том, что он находился как бы «меж двух огней»: с одной стороны, митрополит, которому епископ непосредственно подчинялся в церковных вопросах, а с другой – князь, в чьих владениях святитель жил. Особенно острым противостояние было в княжествах, где власть была настроена враждебно к митрополиту. В таких случаях борющиеся стороны пытались использовать епископа в своих интересах. Подобная ситуация была характерна для Тверского княжества, чьи князья долгое время были в оппозиции к митрополиту.

Изучение тверских епископов начинается в середине XIX в. с работы протоирея Тверского Кафедрального собора, магистра К. Чередеева «Биографии Тверских иерархов от начала существования Архиерейской Кафедры в г. Твери и до ныне»[1]. Другим значимым трудом дореволюционного периода по истории тверской епархии стала работа священника, благочинного Преображенского кафедрального собора города Твери Г.П. Первухина «О тверских иерархах»[2]. Для этих работ было характерно стремление охватить всю историю тверской епископии. Современные же историки останавливаются на биографиях отдельных иерархов и конкретных сюжетах. Э. Клюг в монографии «Княжество Тверское» подробно рассмотрел сюжеты возникновения Тверской епархии[3] и суда над епископом Евфимием[4]. Е.Л. Конявская детально изучила жизнь и деятельность епископа Арсения Тверского[5]. В многотомной Православной энциклопедии были опубликованы биографии отдельных тверских иерархов[6].

До монгольского нашествия Тверь не имела собственной епархии. К. Чередеевым было высказано мнение, что Тверь находилась в составе Полоцкого епископства[7]. Исследователь предполагал, что Полоцкий епископ был поставлен не только над Полоцким княжеством, но и над всеми кривичами. Подобной точки зрения придерживался и М.В. Толстой[8]. Однако, при формировании границ княжеств племенная принадлежность не всегда учитывалась. Так кривичи оказались на территории Полоцкого; Смоленского; Владимирского, из которого впоследствии и выделилось Тверское, княжеств и Новгородской земли. Почему же тогда племенное родство должно играть важную роль для оформления границ епархий в Древней Руси? Ведь и в церковном плане племя оказалось поделено: Новгородская епархия образовалась в XI в, Полоцкая – в н. XII в., Смоленская – в 1137 г., Ростовская – в к. XI в. К тому же Полоцкие и Владимиро-Суздальские князья относились к разным ветвям Рюриковичей: в Полоцке сидели потомки Изяслава Владимировича – сына Владимира Красное Солнышко, а в Залесской Руси правили потомки Владимира Мономаха, внука другого сына Владимира Ярослава Мудрого. Маловероятно, что Мономашичи могли отдать свои земли под управление епископа враждебного княжества. Поэтому более предпочтительной выглядит версия Г.П. Первухина, что тверские земли входили в состав трёх епархий: Ростовской; Переяславской, из которой позднее выделилась Смоленская; и Новгородской[9]; притом большая часть, вероятно, принадлежала ростовскому епископу.

Первым тверским епископом называют Симеона, возглавлявшего до этого Полоцкую епархию и, по предположению некоторых исследователей, происходившего из рода Полоцких князей[10], хотя в источниках подобной информации не встречается. Возможно, что он происходил из Новгорода[11]. Причины переезда Симеона из Полоцка неизвестны, но исследователи склоняются к мнению, что они были политического характера: «неустройство и распри литовских князей»[12] или «подчинение города верховной власти рижского архиепископа» в третьей четверти XIII в.[13] Основанием для переселения именно в Тверь, возможно, было нахождение тверского князя Ярослава Ярославича на великокняжеском Владимирском столе, а также рост самой Твери как политической силы. А.Н. Насонов указывал, что в это же время происходит падение роли Ростовского княжества, вызванное постоянными набегами ордынцев, поэтому «Ростовская епископия не могла уже более, очевидно, удовлетворять в качестве церковно-административного центра»[14]. По всей видимости, после переезда в Тверь Симеон продолжал управлять Полоцкой епархией. Об этом свидетельствуют правила митрополита Кирилла, составленные после Владимирского собора 1274 г., в которых Симеон назван епископом Полоцким[15]. Также отсутствует информация о каком-либо другом полоцком епископе, который мог занять место Симеона. Источники сообщают о следующем полоцком иерархе Якове лишь под 1300 г.[16]

Переезд епископа из одного города в другой противоречил 14 Апостольскому правилу, по которому «не позволительно епископу оставлять свою епархию и во иную переходить»[17]. Вероятно, поэтому Симеон и сохранял власть над Полоцкой епархией, во многом чисто формальную, чтобы не нарушать канонического правила. Подобная ситуация повторилась и с Киевскими митрополитами, которые переселились из Киева во Владимир, а затем в Москву, постепенно теряя контроль над своими южными владениями.

Сама же дата переселения Симеона точно неизвестна. Мнения исследователей колеблются в датировке переезда от 1265 г.[18] до 1285 г.[19] В летописях же первые упоминания о деятельности епископа Симеона в Твери относятся к 1271 г. В Троицкой летописи содержится запись о смерти великого князя Ярослава Ярославича: «Тоя же зимы преставись великіи князь Ярославъ Ярославичъ <…> и везоша его на Тѳерь епископъ Семенъ, игумени, и попове, <…> и положиша его на Тѳери въ церкви Козмы и Демьяна»[20]. В Никоновской же летописи епископ прямо называется Тверским: «Епископъ же Семіонъ Тѳерский <…> положиша его въ церкви святыхъ чюдотворцевъ Козмы и Дамьяна во Тѳери»[21].

Открытие епископии в Твери подчеркнуло возросшую роль княжества как одного из ведущих политических и религиозных центров Северо-Восточной Руси. Теперь Тверь в религиозном плане напрямую подчинялась митрополиту Киевскому и всея Руси. При Симеоне был заложен первый каменный храм после Батыева нашествия – Преображенский собор[22], который свидетельствовал об усилении княжеской власти.

В 1289 г. в Киеве митрополит Максим поставил во главу Тверской епископии приближённого Михаила Тверского игумена тверского Богородичного монастыря Андрея[23], происходившего из рода литовских князей[24]. С именем Андрея связан конфликт тверских князей с митрополитом Петром, в результате которого митрополит стал союзником Московского княжества.

После смерти митрополита Максима Константинопольским патриархом Афанасием был назначен на освободившуюся кафедру игумен Пётр, бывший претендентом галицкого князя Юрия Львовича. Ставленник Михаила Ярославича игумен Геронтий был отвергнут патриархом. По приезду на Русь митрополит Пётр столкнулся с оппозицией в лице тверского епископа Андрея, выступившего с обвинением митрополита в симонии. Чтобы проверить обвинения Андрея был созван церковный собор в Переяславле, датировка которого колеблется от 1309 г.[25] до 1313 г.[26]

Сведения об этом соборе содержатся лишь в «Сказании о смерти митрополита Петра»[27] и в «Истории Российской» В.Н. Татищева[28], во многом противоречащей «Сказанию». «Сказание о смерти митрополита Петра», как было доказано В.А. Кучкиным, принадлежит перу неизвестного москвича, современника произошедших событий, а не ростовскому епископу Прохору, участнику Собора, как считалось раньше[29]. Также необходимо упомянуть и редакцию «Жития Петра», составленную митрополитом Киприаном[30]. В этом памятнике содержится более подробное описание Переяславского собора, чем в «Сказании»[31], но, «сознавая себя достойным преемником Петра, Киприан придал в Житии кульминационное значение сходным у него и у Петра эпизодам борьбы за митрополичий престол. Дополняя текст Жития, он сначала завуалировано, а потом и прямо говорит от своего лица»[32]. Помимо этих источников данные, имеющие отношению к Собору, можно обнаружить в двух посланиях: «Послание Нифонта, патриарха Константинопольского, к великому князю Михаилу всея Руси»[33] и «Написание Акиндина, мниха лавры Святой Богородицы, к великому князю Михаилу о поставляющих мзды ради»[34]. Также следует отметить найденную июле 2014 г. в Спасо-Преображенском соборе Переславля-Залесского печать патриарха Афанасия[35].

По свидетельству Жития, причиной созыва Собора стали происки тверского епископа Андрея, пытавшегося сместить Петра, «послав хулу на святого Петра митрополита Афанасию патриарху»[36]. Скорее всего, как следует из послания патриарха Нифонта к Михаилу Тверскому, речь шла об обвинениях в симонии и освящении браков между родственниками в четвертом и пятом колене[37]. Из послания можно также сделать предположение, что Михаил Ярославич был заинтересован в осуждении Петра. Тверской князь вел переписку с патриархом и отправлял ему посольство с жалобами на действия митрополита[38]. У В.Н. Татищева инициатором Собора выступал митрополит Петр, который этим способом пытался добиться осуждения ереси, распространившейся из Новгорода, и под влияние которой подпал епископ Андрей[39]. Другие источники не подтверждают наличие ересей в тот период. Исследователь П.П. Соколов выдвинул версию, что инициатором смещения Петра выступил не Михаил Тверской, а епископ Андрей, недовольный вмешательством митрополита в дела Тверской епархии[40].

Подробное описание состава Собора содержит Житие Петра. На Соборе присутствовали епископы Симеон и игумен Прохор Ростовские, патриарший посол и епископ Андрей. Великий князь Михаил Ярославич был тогда в Орде и вместо него на Соборе присутствовали малолетние сыновья его Димитрий и Александр. Собрались «князи мнози, вельможи и воеводы и множество преподобных игуменъ и ерей».[41] Особо следует обратить внимание на наличие большого числа светских людей. Согласно В.Н. Татищеву, именно заступничество московского князя Ивана Калиты помогло митрополиту одержать победу на Соборе[42]. Михаил Ярославич, по свидетельству В.Н. Татищева, находился в Орде[43]. Однако пребывание в Орде Михаила во время Собора летописями не отмечено, что позволило В.С. Борзаковскому сделать предположение, что «Михаил Ярославич Тверской и <…> Юрий Московский <…> остались в своих городах затем, чтобы оберегать их от внезапного нападения друг друга»[44]. Н.С. Борисов предполагает, что Михаил находился в Орде по причине разразившейся на Руси засухи и неурожая, выпрашивая у хана отсрочки платежей[45].

Нельзя утверждать, что Переяславский собор был полноценным судом над Петром. Решение вопроса о виновности митрополита было в юрисдикции Константинопольского патриарха, а никак не местного собора, на котором к тому же присутствовало лишь два епископа, из которых один был обвинителем. По всей видимости, в Переяславле произошло «дознание по делу Петра, с тем, чтобы дать патриаршему суду материал для окончательного решения по делу»[46]. Так как о дальнейшем продвижении судебного разбирательства источники совершенно умалчивают, то, вероятно, патриарший апокрисиарий не нашёл вины в действиях Петра.

Таким образом, попытка Михаила Тверского сместить неугодного митрополита с помощью епископа Андрея потерпела неудачу. В результате Пётр стал союзником московских Даниловичей, а тверской князь лишился поддержки в церковных кругах.

Епископ Андрей не покинул свою кафедру после Переяславского собора. Вероятно, это было связано с тем, что его покровитель Михаил Тверской оставался великим князем Владимирским. Митрополит Пётр в 1311 г. посещал Тверь, чтобы поставить двух новых епископов[47]. В поставлении принимал участие епископ Андрей. Данную акцию можно расценить и как показательное примирение митрополита и епископа[48], или даже как демонстрацию силы победителя над побеждённым[49]. Андрей оставался во главе тверской епархии до 1316 г., а после ушёл в монастырь[50]. Однако и после ухода он продолжал пользоваться большим авторитетом у мирян[51], а также выступал в качестве посла тверских князей[52].

В 1317 г. митрополит Пётр посетил Тверь, чтобы поставить епископа нового тверского епископа – Варсонофия[53]. Таким образом, тверская епархия почти год оставалась без пастыря. Вероятно, подобным промедлением Пётр хотел продемонстрировать великому князю Михаилу Ярославичу свою силу.

Происхождение Варсонофия неизвестно. К. Чередеев и П.М. Строев выдвинули версию, что он был епископом Сарским, переведённым митрополитом в Тверь[54]. Однако можно предположить, что Варсонофий был тверичаниным или приближённым Михаила. Маловероятно, что тверской князь позволил поставить во главе епархией чужого человека. К тому же митрополит Пётр после срыва похода сына Михаила князя Дмитрия Грозные Очи на Новгород в 1311 г.[55] и Переяславского собора не проводил каких-либо явных антитверских действий. Поэтому, вполне вероятно, что Варсонофий был из ближнего окружения князя.

В последующих событиях епископ показал себя ярым сторонником тверских князей. В противостоянии Михаила Ярославича с Юрием Даниловичем Московским Варсонофий поддержал своего князя в решении дать бой объединённому московско-татарскому войску[56]. Варсонофий возглавил встречу тела Михаила Ярославича: «Тогда же изыиде весь градъ въ стрѣ(те)нiе ему, епископъ Варсунофей съ игумены, и съ прозвытеры, и съ дiаконы, съ кадилы о со свѣщами, и съ черноризци мнози, княгины его Анны съ сыньми своими, съ Дмитрiемъ, и Александромъ и Василiемъ; бояре же и вси людiе плачь велiй сътвориша»[57].

Также Варсонофию пришлось присутствовать при захоронении московского князя Юрия Даниловича. Помимо тверского епископа там были архиепископ новгородский Моисей, ростовский владыка Прохор, рязанский владыка Григорий, а также митрополит Пётр. Стоит отметить, что при встрече тела Михаила Тверского митрополит отсутствовал[58].

После Варсонофия во главе Тверской епархии митрополитом Феогностом во Владимире-Волынском в 1330 г. был поставлен епископ Феодор[59]. В это время, после уничтожения отряда Чолхана тверичанами и последовавшего карательного похода, Тверское княжество находилось в упадке. В 1339 г. был казнён в Орде тверской князь Александр Михайлович. Иван Данилович Калита в том же 1339 г. «въ Тфѣри отъ святаго Спаса взялъ колоколъ на Москвоу»[60]. Этим поступком московский князь наглядно продемонстрировал свою мощь, опозорив главного конкурента. Тверской князь Константин Михайлович, по словам летописца, «нача княжити тоды тихо и мирно»[61], тем самым стремясь восстановить свои земли после разрухи.

В отличие от московского князя митрополит Феогност не демонстрировал враждебности в отношении тверских князей. Он благословил Александра Михайловича на поездку в Орду[62] и встретил тела князя и его сына Фёдора во Владимире, после их казни в Орде[63].

Относительно деятельности самого епископа Феодора известно немного. В 1339 г. он совершил отпевание Александра и его сына в Твери[64]. Новгородский архиепископ Василий Калика отправил письмо тверскому епископу о «честномъ раю» [65]. Из письма следует, что в Твери происходили богословские споры-«распри» по вопросам о нахождении рая[66]. Некоторые исследователи связывают эту «распрю» с известием В.Н. Татищева о тверской ереси, приведшей к Переяславскому собору[67], хотя установить, в чём была суть той ереси и вообще, была ли она, не представляется возможным.

О каких-либо политических действиях Феодора летописи не сообщают. По всей видимости, епископ следовал политике Константина Михайловича и больше внимания уделял внутреннему состоянию епархии и богословским спорам.

Епископ Феодор скончался в 1342 г.[68] На его место митрополитом Феогностом был хиротонисан Феодор II, происходивший из Кашина[69]. Начало его правление пришлось на период междоусобицы Василия Михайловича Кашинского и его племянника Всеволода Александровича Холмского. Московское княжество пыталось использовать это противостояние, чтобы упрочить своё влияние в Твери. Симеон Иванович Гордый женился на сестре Всеволода Марии в 1347 г.[70], тем самым породнившись с потомками Александра Михайловича, а в зиму 1350/51 г. московский князь отдал свою дочь за сына Василия Михайловича Михаила[71]. Епископ Феодор смог в 1349 г. на короткое время примирить враждующие стороны: «Ѳеодоръ, владыка Тѳерскiй, введе въ миръ и въ любовь Василiа Михаиловича Кашинского съ великимъ княземъ Всеволодомъ Александровичемъ Тверскимъ <…> И тако Всеволодъ Александровичь съступися великого княженiа Тверьскаго дядѣ своему Василiю Михаиловичю Кашиньскому».[72] По мнению Э. Клюга, епископ не стремился действовать на стороне Василия Кашинского, московского князя или митрополита. Его действия были направлены, в первую очередь, на восстановление спокойствия в княжестве[73]. Это предположение вполне согласуется со всей деятельностью Феодора. Тверской епископ боролся с мором, начавшемся в Твери в 1344 г.[74], занимался обустройством кафедрального собора: «иконы оковавъ въ святомъ Спасѣ»[75], «подписалъ алтарь во святѣмъ Спасѣ въ Твери»[76] и «намости дно мраморено»[77].

К 1357 г. борьба между Всеволодом и Василием возобновилась. На этот раз по инициативе Феодора враждующие князья обратились к митрополиту Алексию. Однако «много быша межи ихъ глаголаніа, но конечный миръ и любовь не сотворися»[78]. Спор был использован Москвой, чтобы сильнее привязать к себе Василия Кашинского, в тоже время Всеволод Холмский стал ориентироваться на Великое княжество Литовское. В 1359 г. епископ Феодор, утомлённый непрекращающимися ссорами в тверском княжеском доме, просил митрополита Алексия освободить его от кафедры. Однако митрополит смог уговорить епископа остаться во главе епархии[79].

В 1352 г. началась очередная борьба Великого княжества Литовского за собственную митрополию. В результате была учреждена отдельная Литовская митрополия, во главе которой оказался митрополит Роман, происходивший из тверского боярского рода[80]. Между Романом и митрополитом Алексием «бысть <…> нелюбие велие»[81]. В 1360 г. литовский митрополит посетил Тверь, пытаясь заручиться поддержкой на своей родине. Епископ Тверской Феодор «не видѣся съ нимъ <…>, ни чести ему коея даде»[82]. Однако Роман «потребное прiемля отъ князя, и отъ бояръ Тверскихъ и отъ другихъ нѣкихъ», а князь Всеволод Холмский «многу сотвори честь и дары даде Роману митрополиту, и паки повелѣ его проводити въ Литву съ честію»[83]. В этом эпизоде можно выделить важный момент: несовпадение позиций тверского епископа и князей. Связано это было с изменившейся политической обстановкой на Руси. Со смертью Ивана Ивановича Красного на московском столе оказался малолетний князь Дмитрий. Ярлык на Владимирское княжение получил суздальский князь Дмитрий Константинович. В это же время активизируется Литовское княжество: в 1359 г. был захвачен Ржев, до этого принадлежащий Твери, а в следующем году литовский князь Ольгерд совершил поездку в захваченный город[84]. Опасаясь литовского вторжения, оставшиеся без союзника Москвы тверские князья вынуждены гостеприимно встречать литовского митрополита. Епископ Феодор не хотел проявлять политической гибкости и остался верен Алексию.

В 1360 г. Феодор отказался от кафедры и ушёл в Отроч монастырь[85], где и скончался в 1367 г.[86] Причиной его ухода стала болезнь[87], которая усилила его желание отказаться от управления епархией.

На место Феодора в 1361 г. был поставлен епископ Василий, бывший игуменом тверского Спасского монастыря. Хиротония была проведена в Твери и возглавлял её митрополит Алексий. Епископство Василия пришлось на время борьбы за Тверской стол между Василием Михайловичем и Михаилом Александровичем Микулинским.

После эпидемии чумы 1365–1366 гг. Михаил Александрович стал одним из главных претендентов на Тверской стол. В число владений микулинского князя вошел удел, завещанный ему двоюродным братом Семеном Константиновичем. Великий князь тверской Василий Михайлович попытался отсудить удел у племянника с помощью епископа Василия, но владыка встал на сторону Михаила Александровича[88]. Решение епископа, вероятно, было продиктовано стремлением соблюсти законность. По замечанию Б.В. Кричевского, «с точки зрения феодального права <…> духовная грамота ставилась прежде родственных связей»[89]. Однако приговор не устроил ни тверского князя Василия Михайловича, ни митрополита, который не желал допустить усиления союзного литовцам микулинского князя. Епископ был вызван в Москву, где ему «бышеть истома и проторъ великъ»[90], а Михаил был вынужден бежать в Литву, спасаясь от объединённого московско-кашинского войска Василия Михайловича. Помимо владений самого Михаила Александровича пострадали и церковные волости Тверского епископства[91].

После возвращения Михаила из Литовского княжества епископ принял участие в мирных переговорах микулинского князя и Василия Михайловича[92]. В 1369 г. у епископа Василия возник конфликт с Михаилом Васильевичем, сыном Василия Михайловича, по поводу перенесения в Кашин церкви Святой Троицы. Несмотря на первоначальное примирение князя с епископом, Михаил Васильевич вскоре поехал в Москву к митрополиту Алексию с жалобой на епископа[93]. Реакция митрополита на жалобу летописями не отмечена.

Умер епископ Василий в 1373 г.[94] и был похоронен в тверском Спасо-Преображенском соборе. Во главе Тверской епархии в 1374 г. был поставлен Евфимий Вислень, бывший игуменом тверского монастыря свт. Николая на Ручье. Хиротонию возглавлял митрополит Алексий, прибывший в Тверь вместе с послом Константинопольского патриарха Киприаном[95]. Поставление нового тверского епископа стало показательным примирением между Михаилом Александровичем и Алексием. До этого митрополит добился у Константинопольского патриарха Филофея отлучения тверского князя от церкви, чтобы устранить опасного конкурента Московского княжества. Однако после жалоб Михаила Александровича и его союзника Ольгерда патриарх предложил сторонам помириться, но если они не последует совету, то, писал он, «я не препятствию суду, но смотрите, чтобы онъ не показался для вас тяжкимъ»[96].

В 1375 г., когда Дмитрий Иванович осадил Тверь, Михаил отправил Евфимия на переговоры с московским князем[97]. В результате был заключён мир, по которому тверской князь признавался младшим по отношению к московскому и обязался во всём оказывать поддержку Москве[98].

Под 1387 г. в летописях содержится запись о конфликте Михаила Александровича с тверским епископом Евфимием: «князь велики Михайло Александрович Тѳерскій наиначе нелюбіе со владыкою Еуѳиміемъ Тферьскымъ, и не восхотѣ его князь велики»[99]. В результате Евфимий удалился в монастырь свт. Николая на Ручье [100].

Причины конфликта в летописях не указаны. В житии Арсения содержатся сведения о еретических взглядах Евфимия, который «поучает же многых во граде по своим похотем ходити <…> всяку в себе ересь носяху, и темь воздвизает во граде Твери мятеж и бурю на церкви»[101].

Для решения проблемы тверской князь пригласил митрополита Киприана. Евфимий был обвинен тверским князем в «мятежѣ церковномъ»[102]. Над Евфимием состоялся суд, где против него выступали церковные и светские лица[103]. По итогам суда митрополит снял с кафедры епископа Евфимия, а назначил по настоятельным просьбам Михаила Александровича[104] на освободившееся место архидиакона Арсения. Однако сам Арсений не желал становиться главой Тверской епархии, «видѣ бо тамо вражду и брань многу, и смутися и ужасея»[105]. Лишь под давлением Киприана Арсений был вынужден согласиться[106].

В вопросе о справедливости обвинений, возведенных на епископа, летописи разнятся. Так в Никоновской летописи обвинения называются клеветой[107], а Рогожский летописец выступает на стороне князя[108]. Э. Клюг выделил три возможные причины ссоры князя с епископом: предполагаемая связь Евфимия с ересью стригольников; желание избавиться от гаранта неудачного договора с Москвой 1375 г.; или из-за личных качеств Евфимия – «высокомерия и заносчивости»[109]. Выдвинутая житием Арсения версия о еретических взглядах Евфимия не имеет серьезных подтверждений в других источниках[110]. Как отметил В.С. Борзаковский, «при таком противоречии рассказов нельзя сказать, кто был прав – князь или епископ? Из источников даже не видна причина их спора»[111]. Поэтому, ввиду скупости источников и их расхождения, создать полную картину суда пока не представляется возможным. Необходимо отметить, что до суда о каких-либо конфликтах между Михаилом и Евфимием неизвестно. Участие же епископа в крещении дочери литовского князя Кейстута, будущей жены сына Михаила Александровича Ивана, по мнению Е.Л. Конявской, «свидетельствует о поддержке епископом политики сближения с Литвой, проводившейся тверским князем»[112].

Политика тверского князя и его отношения с Москвой к приходу Арсения на святительскую кафедру подверглись серьёзным изменениям. После осады Твери в 1375 г. Михаил Тверской и Дмитрий Иванович соблюдали нейтралитет. Русскую митрополию возглавил митрополит Киприан, который не испытывал враждебных чувств по отношению к тверскому князю. В 1382 г. во время нашествия Тохтамыша Киприан бежал в Тверь[113], тем самым митрополит навлёк на себя гнев Дмитрия Ивановича[114]. С установлением мирных отношений, как с Москвой, так и с церковью Михаил Александрович занялся внутренними делами своего княжества.

Епископ Арсений, по всей видимости, был родом из Южной Руси[115]. Путешествуя вместе с Киприаном по Руси, он, вероятно, и обратил на себя внимание тверского князя. Время нахождения Арсения на епископской кафедре – период культурного подъёма Твери. Ширится церковное строительство: в 1394 г. была поставлена церковь «на Тмацѣ во имя святых Феодосiа и Антонiа, и согради монастырь»[116], в 1399 г. была построена каменная церковь Михаила Архистратига в Городце[117] и обновлена соборная церковь Спаса Вседержителя в Твери[118]; расцветает иконопись и книгописание; ведётся летописание[119].

Начиная с 1375 г., когда Михаил Александрович отказался от активной внешней политики, и прихода во главу митрополии Киприана, влияние церкви на отношения между Тверью и Москвой постепенно падало. Связано это было с дальнейшим усилением Москвы и отказом тверских князей от активной антимосковской политики. Внимание митрополитов переключилось на борьбу с литовскими князьями, которые стремились образовать собственную, независимую от московского митрополита митрополию. Таким образом, уменьшилась и политическая активность тверских епископов.

Сведений о политических действиях Арсения в летописях отсутствуют. Всего его поездки были связаны с церковными делами.

После смерти Арсения в 1410 г. Тверскую епархию возглавил Антоний. Для его поставления в 1411 г. в Тверь приезжал митрополит Фотий[120]. В Супрасльской летописи содержится указание, что новый епископ был выбран путём жребия и что тверичи были недовольны новым епископом. Согласно этому известию Антоний был москвичом[121]. Именно с московским происхождением Э. Клюг связывает столь малое количество сведений о епископе[122]. При Антонии шло строительство храмов[123], он благословил в 1412 г. тверского князя Ивана Михайловича на поездку в Орду[124], в 1416 г. участвовал в поставлении Новгородского архиепископа Симеона[125]. Дата смерти епископа неизвестна.

Сама процедура избрания епископа путём жребия была известна на Руси и широко практиковалась в Новгороде[126]. В Твери же подобная традиция избрание епископа по источникам не прослеживается. По сравнению с поставлением Арсения заметны следующие изменения: уменьшилась роль князя в выборе епископа, возможно, что второй кандидат Парфений – игумен тверского монастыря св. Фёдора – был претендентом Ивана Михайловича; участие в избрании других епископов. Таким образом, роль светской власти в избрании епископа уменьшается. Вероятно, это было связано со стремлением митрополита Фотия найди наиболее приемлемую процедуру избрания[127]. Связать же поставление претендента-«москвитина» со стремлением усилить влияние Москвы на Тверь не представляется возможным, так как жребий не мог гарантировать избрание нужного кандидата. К тому же о каких-либо промосковских действиях епископа Антония источники не сообщают.

Следует отметить, что долгое время на Руси не был определён порядок избрания епископов. «Избрание это не имело характера литургического, не совершалось по какому-либо определенному и церковью принятому чину. В этом отношении русская церковь следовала примеру церкви греческой, в которой в период до XIV в. тоже не было особого чина на избрание архиереев»[128]. Подобное положение сохранялось на протяжении XIV–XV вв.[129] Епископ мог избираться князем, жребием, собором епископов или назначаться митрополитом.

Следующим тверским епископом стал Илия, вероятно, бывший настоятелем тверского Жёлтикова монастыря. Дата его поставления неизвестна. Общепризнанной считается версия, что епископ был поставлен митрополитом Герасимом в Смоленске в 1434 г. или 1435 г.[130] В то же время в послании митрополита Фотия, датируемом 1422 г, Илия называется епископом тверским[131].

Епископ Илия занимал видное место при дворе тверского князя Бориса Александровича. Борис Александрович стремился упрочить положение княжества, обращая внимание на идеологическую составляющую, стать «поборником веры отеческой»[132]. Таким образом, церковные дела начинают играть большую роль в тверской политике и тем самым повышается значимость епископа. В «Инока Фомы слове похвальном» епископ назван одним из главных советников князя, который участвовал в совете о поездке тверского посла на Ферраро-Флорентийский собор[133]. После изгнания митрополита Исидора по повелению московского князя Василия Васильевича состоялся церковный собор, на котором Исидор был осуждён как еретик. На соборе присутствовали шесть епископов: Ефрем Ростовский, Авраамий Суздальский, Иона Рязанский, Варлаам Коломенский, Иова Сарайский, Герасим Пермский. Тверской же епископ Илия в участниках собора не значится[134].

Илия также отсутствовал и на поставления митрополита Ионы в 1449 г., ограничившись присланной грамотой[135]. Начиная с епископа Илии, отсутствие тверских иерархов на важных церковных соборах становится постоянным явлением. Тем самым тверские епископы становились в молчаливую оппозицию к промосковскому митрополиту. С установлением автокефалии русской митрополии роль Москвы в церковных делах становится определяющей. Хотя и до поставления Ионы московские князья активно вмешивались в церковные дела, но всё же назначение митрополита находилось в руках Константинопольских патриархов. С 1449 г. митрополит поставлялся собором епископов, большинство которых происходили из подвластных Москве территорий.

В 1452 г. митрополит Иона направил письмо Илие, чтобы он уговорил Бориса Александровича принять участие в походе против казанских татар[136]. Неизвестно, пытался ли епископ повлиять на князя, но тверской князь не откликнулся на призыв митрополита[137].

Епископ Илия скончался в 1456 г.[138] На его место митрополитом Ионой был хиротонисан Моисей, бывший архимандрит тверского Отрочева монастыря[139]. Его поставление, по мнению Э. Клюга, происходило с расчётом на приближающуюся смерть Бориса Александровича. После его кончины Тверское княжество должен был возглавить малолетний Михаил, которому требовался надежный регент[140]. Однако надежды Бориса Александровича не оправдались.

В 1458 г. под давлением Римского папы Каллиста III в Литве была образована отдельная епархия, независимая от Московских митрополитов. Возглавил её сторонник Исидора Григорий[141]. Митрополит Иона развернул активную деятельность по непризнанию Литовской митрополии. Был созван Собор, на который епископ Моисей не прибыл. В результате митрополит отправил послание, где упрекал епископа за двукратный отказ приехать на зов Ионы и грозил наказанием, если Моисей не приедет и на третий призыв[142]. Как отреагировал тверской епископ неизвестно, но спустя месяц после смерти Бориса Александровича, в марте 1461 г. Моисея «свели съ владычества» и отправили в Отроч монастырь, а взамен ему был поставлен Геннадий Кожа[143].

Геннадий происходил из тверского боярского рода[144]. После ухода Моисея он стал архимандритом Отроча монастыря[145]. Возможно, его поставление в тверские епископы было связано с интригами тверских бояр, которые могли сместить Моисея, а на его место выдвинуть кандидата из своей среды, одновременно пытаясь проводить политику «умиротворения Москвы» [146].

Постановление епископа Геннадия происходило в Москве[147], что являлось отступлением от традиции: начиная с рукоположения епископа Феодора II, митрополиты сами посещал Тверь. Вероятно, что приезд Геннадия в Москву мог быть связан с болезнью митрополита Ионы, который спустя 9 дней после назначения тверского епископа скончался. Но как бы то ни было, проведение церемонии рукоположения в Москве продемонстрировала всё увеличивающуюся зависимость Тверского княжества от Московского.

Хотя Геннадий в грамоте митрополиту Ионе от 1461 г. обязался действовать строго в русле политики митрополита и не «къ митрополиту Григорью, или кто будетъ иный митрополитъ поставлен отъ Латынъ, не приступати ми къ нему, ни пріобщеніа, ни соединенія съ нимъ не имѣти никакого»[148], а затем подтвердил свои обязательства в грамоте митрополиту Феодосию[149], епископ продолжал действовать в русле старой тверской политике. Тверской епископ отсутствовал на постановлении митрополитов Феодосия[150], Филиппа[151], Геронтия[152], ограничившись посланиями.

После смерти епископа Геннадия в 1477 г. на тверскую кафедру был поставлен Вассиан. Рукоположение провёл митрополит Геронтий в Москве. Вассиан происходил из московского боярского рода Стригин-Оболенских[153]. Каким образом сын знатного московского боярина Ивана Васильевича Стригин-Оболенского оказался архимандритом тверского Отроча монастыря неизвестно. Следует отметить, что из этого монастыря происходили два предыдущих тверских епископа – Моисей и Геннадий. Возможно, что Вассиан был поставлен в архимандриты с прицелом на последующее поставление в епископы в рамках «умиротворительной» политики в отношении Москвы, проводимой тверским князем Михаилом Борисовичем и его боярами.

Поэтому говорить о какой-либо оппозиции епископа к митрополиту не приходится. От епископа Вассиана сохранилось послание митрополиту Геронтию с обещанием быть в его воле[154]. Хотя епископ и принимал участие в посольствах к Ивану III, в частности отговаривая его от вторжения в Тверское княжество[155], после подчинения Твери в 1485 г. Вассиан остался во главе епархии[156], по всей видимости, полностью устраивая московского князя.

Таким образом, тверские епископы играли большую роль в противостоянии Твери с Москвой и промосковски настроенными митрополитами. Тверские епископы были верными сторонниками тверских князей, направляя энергию на упрочение позиций своего княжества. Начиная с первого епископа Симеона, тверские иерархи не боялись проводить самостоятельную политическую линию, зачастую идущую вразрез с позицией митрополитов. Епископ Андрей даже вступил в открытое противостояние с митрополитом Петром. Однако, после поражения тверского епископа на Переяславском соборе и последующем вскоре политическим ослаблением Тверского княжества, вызванным гибелью Михаила Ярославича в Орде, а также разорительным походом московско-ордынского войска после Тверского восстания 1327 г., политическая активность епископов ослабла. Теперь тверские иерархи не имели за своими плечами могучей опоры в лице сильной княжеской власти, которая могла их защитить, как это произошло в случае с епископом Андреем. Хотя и в таком положении иерархи могли проводить более решительную политику, чем князья, как это произошло с епископом Василием. С изменением внешней политики тверских князей изменились и приоритеты епископов. Большее внимание они стали уделять внутреннему благополучию епархии. В отношении к митрополичьей кафедре тверские иерархи оказались в молчаливой оппозиции, осознавая, что победить в открытой борьбе главу Русской церкви, поддерживаемой Москвой и промосковски настроенными епископами, не представляется возможным. Поэтому, начиная с епископа Илии, действия тверских владык носили показательный характер, вроде отказа от встреч с митрополитом и посещения общецерковных соборов, ограничиваясь перепиской. Естественно, что подобное поведение не могло оставить митрополитов равнодушными, и поэтому они вели политику, направленную на ослабление роли тверских епископов. Однако, не желая вступать в возможный конфликт с тверскими князьями, московские митрополиты стали проводить решительные действия только ко времени ослабления Тверского княжества при малолетстве Михаила Борисовича: сначала епископов стали поставлять в Москве, а затем во главу Тверской епархии был поставлен сын московского боярина епископ Вассиан.

Одним из главных союзников Твери долгое время было Великое княжество Литовское. Для Литвы XIV–XV вв. одной из главных задач было открытие независимой от Москвы собственной митрополии. В этой борьбе литовцами делались попытки привлечь на свою сторону Тверское княжество. Так во время конфликта Михаила Александровича с митрополитом Алексием литовский князь Ольгерд направил письмо Константинопольскому патриарху, в котором он просил о назначении отдельного митрополита: «дай нам другаго митрополита для Кіевъ, Смоленскъ, Тверь, Малую Русь, Новосиль, Нижній Новгородъ»[157]. Скорее всего, Ольгерд включил Тверь в литовскую епархию без согласия Михаила[158]. О каких-либо попытках отделиться от Русской митрополии источники не сообщают. Вероятно, их и не было. Показательна реакция епископа Феодора II, который наотрез отказался видеться с литовским митрополитом. Тверские князья же использовали Литву как противовес Москвы. Церковное переподчинение грозило усилению влияния Великого княжества Литовского во внутренних делах Твери, что могло привести к утрате княжеством независимости.

Борьба литовцев за отдельную митрополию была вызвана стремлением литовских князей консолидировать свои обширные владения, закрепив завоёванные русские княжества. Для Твери подобной необходимости не возникало. Все владения тверских князей умещались в границах одной Тверской епархии.

Таким образом, епископы были верными помощниками своих князей в борьбе за независимость Тверского княжества.

Список использованных источников и литературы

Источники

  1.     Грамота литовского князя Ольгерда к патриарху Филофею, с жалобами на митрополита Алексия и с просьбою поставить особого митрополита для Киева, Смоленска, Малой Руси, Новосиля, Твери и Нижнего Новгорода // Русская историческая библиотека. СПб., 1880. Т. 6.
  2.     Грамота патриарха Филофея к митрополиту Алексию с увещанием помириться с тверским князем Михаилом и не оставлять литовских епархий без пастырского надзора // Русская историческая библиотека. СПб., 1880. Т. 6.
  3.     Докончание великого князя Дмитрия Ивановича с великим князем тверским Михаилом Александровичем // Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV-XVI вв. М.; Л., 1950.
  4.     Жития св. Петра – митрополита и самый текст одного из них, написанный епископом Прохором // Макарий (Булгаков). История русской церкви. СПб., 1866. Т. IV.
  5.     Инока Фомы слово похвальное // Библиотека литературы Древней Руси. Т. 7. СПб., 1999 // http://lib.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=5060.
  6.     Киприан. Житие Петра // Великие Минеи Четьи, декабрь, дни 18–23. М., 1907.
  7.     Митрополита Ионы грамота Тверскому епископу Моисею, с подтверждением прибыть в Москву по важным церковным делам // Русская историческая библиотека. СПб., 1880. Т. 6.
  8.     Митрополита Фотия грамота тверскому епископу Илие, с разрешением рукополагать ставленников из соседних местностей вдовствующей новгородской епархии // Русская историческая библиотека. СПб., 1880. Т. 6.
  9.     Написание Акиндина, мниха лавры Святой Богородицы, к великому князю Михаилу о поставляющих мзды ради // Русская историческая библиотека. СПб., 1880. Т. 6.
  10. Повольная грамота Тверского епископа Вассиана митрополиту Геронтию, на все дела церковные, совершаемые соборно // Русская историческая библиотека. СПб., 1880. Т. 6.
  11. Повольная грамота Тверского епископа Геннадия, на избрание и постановление нового митрополита, по смерти Ионы, с изъявлением неизменной верности как Ионе, так и его преемнику // Русская историческая библиотека. СПб., 1880. Т. 6.
  12. Полное собрание русских летописей. Т. 1. Лаврентьевская летопись. Вып. 2: Суздальская летопись по Лаврентьевскому списку. Л., 1927.
  13. Полное собрание русских летописей. Т. 6. Софийская летопись. СПб., 1853.
  14. Полное собрание русских летописей. Т. 6. Софийская вторая летопись. СПб., 1853.
  15. Полное собрание русских летописей. Т. 7. Воскресенская летопись. СПб., 1856.
  16. Полное собрание русских летописей. Т. 10. Никоновская летопись. СПб., 1885.
  17. Полное собрание русских летописей. Т. 11. Патриаршая или Никоновская летопись. СПб., 1897.
  18. Полное собрание русских летописей. Т. 15. Рогожский летописец. СПб., 2000.
  19. Полное собрание русских летописей. Т. 15. Тверская летопись. СПб., 2000.
  20. Полное собрание русских летописей. Т. 25. Московский летописный свод конца XV века. М.; Л. 1949.
  21. Полное собрание русских летописей. Т. 35. Супрасльская летопись. М., 1980.
  22. Послание Великого князя Василия Васильевича Константинопольскому патриарху Митрофану, об отступлении от православия митрополита Исидора, с требованием согласия на постановление другого митрополита, по избранию и рукоположению русских епископов. // Русская историческая библиотека. СПб., 1880. Т. 6.
  23. Послание митрополита Ионы тверскому епископу Илии, о том, чтобы он, по случаю похода великого князя Василия Васильевича на Казанских татар, убедил тверского великого князя Бориса Александровича отправить к нему вспомогательное войско // Акты исторические. Т. 1. СПб., 1841.
  24. Послании Нифонта, патриарха Константинопольского, к великому князю Михаилу всея Руси // Русская историческая библиотека. СПб., 1880. Т. 6.
  25. Правило Кирилла митрополита русского // Русские достопамятности Ч. 1. 1815.
  26. Правила Православной Церкви с толкованиями Никодима, епископа Далматино-Истрийского. Т. I. СПб., 1911.
  27. Приселков М.Д. Троицкая летопись. М.; Л., 1950.
  28. Присяжная грамота тверского епископа Геннадия, данная новопоставленному митрополиту Феодосию // Русская историческая библиотека. СПб., 1880. Т. 6.
  29. Русско-ливонские акты. СПб., 1868.
  30.     Амвросий (Орнатский А.А) История Российской иерархии. Ч. 1. М., 1807.
  31.     Архим. Макарий (Веретенников), Печников М.В. Геннадий // Православная энциклопедия. Т. 10. М., 2005.
  32.     Богданов С.В. Отрывок Чина на избрание и поставление епископов в тексте летописей Новгородско-Софийского круга // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2010. №4 (42).
  33.     Борзаковский В.С. История Тверского княжества. М., 2006.
  34.     Борисов Н.С. Возвышение Москвы. М., 2011.
  35.     Голубинский Е.Е. История Русской церкви. М., 1911. Т. 2, ч. 2.
  36.     Клюг Э. Княжество Тверское (1247–1485). Тверь, 1994.
  37.     Конявская Е.Л. Евфимий // Православная энциклопедия. Т. 17. М., 2008.
  38.     Конявская Е.Л. Святитель Арсений Тверской, «богоизбранный епископ» // Вестник церковной истории. 2009. № 3–4 (15–16).
  39. Конявская Е.Л. Суд над Тверским епископом Евфимием и поставление на епископскую кафедру Арсения // Средневековая Русь. М., 2007. Вып. 7.
  40. Конявская Е.Л., Зеленина Я.Э. Арсений // Православная энциклопедия. Т. 3. М., 2001.
  41. Корогодина М.В. Чин избрания и поставления епископов и канонические книги. // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2011. №2 (44).
  42. Кричевский Б.В. Митрополичья власть в средневековой Руси (XIV в.). СПб., 2003.
  43. 14.Кучкин В.А. Повести о Михаиле Тверском. М., 1974.
  44. Кучкин В.А. Сказание о смерти митрополита Петра // Труды Отдела древнерусской литературы. 1962. Т. 18.
  45. Макаров Н.А., Гайдуков П.Г., Седов Вл.В., Бейлекчи В.В. Печать константинопольского патриарха Афанасия из переяславского Спасо-Преображенского собора //

Литература

http://www.archaeolog.ru/index.php?id=2&id_nws=274&zid=9.

  1. Назаренко А.В. Андрей // Православная энциклопедия. Т. 2. М., 2001.
  2. Насонов А.Н. Монголы и Русь: История татарской политики на Руси. М.; Л., 1940.
  3. Неселовский А.З. Чины хиротесий и хиротоний. Каменец-Подольск, 1906.
    1. Панченко А.М. Василий Калика // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. I. (XI– первая половина XIV в.). Л., 1987.
  4. Первухин Г.П. О тверских иерархах. Тверь, 1901.
  5. Печников М.В. Варсонофий // Православная энциклопедия. Т. 6. М., 2003.
  6. Печников М.В. Василий // Православная энциклопедия. Т. 7. М., 2004.
  7. Печников М.В. Вассиан // Православная энциклопедия. Т. 7. М., 2004.
  8. Пономарёв И.Г. Василий Кашинский // Православная энциклопедия. Т. 7. М., 2004.
  9. Сапунов А. Исторические судьбы Полоцкой епархии с древнейших времен до половины XIX в. Витебск, 1889.
  10. Сахаров А.М. Города Северо-Восточной Руси XIV–XV веков. М., 1959.
  11. Седова Р.А. Рукописная традиция «Жития Петра» в редакции митрополита Киприана // Труды Отдела древнерусской литературы. 1983. Т. 37.
  12. Соколов П.П. Русский архиерей из Византии и право его назначения до начала XV в. Киев, 1913.
  13. Строев П.М. Списки иерархов и настоятелей монастырей российской церкви. СПб., 1877.
  14. Татищев В.Н. История Российская. М.; Л. 1965. Т. 5.
  15. Тверской патерик. Казань, 1908.
  16. Толстой М.В. История Русского Православия. М., 2010.
  17. Флоря Б.Н. Илия // Православная энциклопедия. Т. 22. М., 2009.
  18. Чередеев К. Биографии Тверских иерархов от начала существования Архиерейской Кафедры в г. Твери и до ныне. Тверь, 1859.
  19. Штыхов Г.В. Древний Полоцк. Минск, 1975.

[1] Чередеев К. Биографии Тверских иерархов от начала существования Архиерейской Кафедры в г. Твери и до ныне. Тверь, 1859.

[2] Первухин Г.П. О тверских иерархах. Тверь, 1901.

[3] Клюг Э. Княжество Тверское (1247–1485). Тверь, 1994. С. 66, 67.

[4] Там же. С. 223–227.

[5] Конявская Е.Л. Святитель Арсений Тверской, «богоизбранный епископ» // Вестник церковной истории. 2009. № 3–4 (15–16). С. 183–190.

[6] Назаренко А.В. Андрей // Православная энциклопедия. Т. 2. М., 2001. С. 358; Печников М.В. Варсонофий // Там же. Т. 6. М., 2003. С. 677,678; Печников М.В. Василий // Там же. Т. 7. М., 2004. С. 71, 72; Конявская Е.Л. Евфимий // Там же. Т. 17. М., 2008. С. 414–416; Конявская Е.Л., Зеленина Я.Э. Арсений // Там же. Т. 3. М., 2001. С. 385–387; Флоря Б.Н. Илия // Там же. Т. 22. М., 2009. С. 280, 281; Архим. Макарий (Веретенников), Печников М.В. Геннадий // Там же. Т. 10. М., 2005. С. 608, 609; Печников М.В. Вассиан // Там же. Т. 7. М., 2004. С. 257, 258.

[7] Чередеев К. Указ. соч. С. 2,3.

[8] Толстой М.В. История Русского Православия. М., 2010. С. 102.

[9] Первухин Г.П. Указ. соч. С. 1.

[10] Амвросий (Орнатский А.А) История Российской иерархии. Ч. 1. М., 1807. С. 135; Тверской патерик. Казань, 1908. С. 120.

[11] Сапунов А. Исторические судьбы Полоцкой епархии с древнейших времен до половины XIX в. Витебск, 1889. С. 143.

[12] Толстой М.В. Указ. соч. С. 102.

[13] Штыхов Г.В. Древний Полоцк. Минск, 1975. С. 14.

[14] Насонов А.Н. Монголы и Русь: История татарской политики на Руси. М.; Л., 1940. С. 68.

[15] Правило Кирилла митрополита русского // Русские достопамятности Ч. 1. 1815. С. 106.

[16] Русско-ливонские акты. СПб., 1868. С. 19–20.

[17] Правила Православной Церкви с толкованиями Никодима, епископа Далматино-Истрийского. Т. I. СПб., 1911. С. 74

[18] Сахаров А.М. Города Северо-Восточной Руси XIV–XV веков. М., 1959. С. 108.

[19] Голубинский Е.Е. История Русской церкви. М., 1911. Т. 2, ч. 2. С. 28.

[20] Приселков М.Д. Троицкая летопись. М.; Л., 1950. С. 343.

[21] Полное собрание русских летописей (далее – ПСРЛ). Т. 10: Никоновская летопись. СПб., 1885. С. 150.

[22] ПСРЛ. Т. 1. Лаврентьевская летопись. Вып. 2: Суздальская летопись по Лаврентьевскому списку. Л., 1927. Стб. 483.

[23] ПСРЛ. Т. 10: Никоновская летопись. С. 167.

[24] ПСРЛ. Т. 7: Воскресенская летопись. СПб., 1856. С. 165.

[25] Клюг Э. Указ. соч. С. 135.

[26] Татищев В.Н. История Российская. М.; Л. 1965. Т. 5. С. 72.

[27] Жития св. Петра – митрополита и самый текст одного из них, написанный епископом Прохором // Макарий (Булгаков). История русской церкви. СПб., 1866. Т. IV. С. 308–312.

[28] Татищев В.Н. Указ. соч. С. 72.

[29] Кучкин В.А. Сказание о смерти митрополита Петра // Труды Отдела древнерусской литературы (далее – ТОДРЛ). 1962. Т. 18. С. 59–79.

[30] Киприан. Житие Петра // Великие Минеи Четьи, декабрь, дни 18–23. М., 1907. Стб. 1620–1646.

[31] Там же. Стб. 1631–1634.

[32] Седова Р.А. Рукописная традиция «Жития Петра» в редакции митрополита Киприана // ТОДРЛ. 1983. Т. 37. С. 260.

[33] Послание Нифонта, патриарха Константинопольского, к великому князю Михаилу всея Руси // Русская историческая библиотека (далее – РИБ). СПб., 1880. Т. 6. Стб. 147–150.

[34] Написание Акиндина, мниха лавры Святой Богородицы, к великому князю Михаилу о поставляющих мзды ради // РИБ. Т. 6. Стб. 150–158.

[35] Макаров Н.А., Гайдуков П.Г., Седов Вл.В., Бейлекчи В.В. Печать константинопольского патриарха Афанасия из переяславского Спасо-Преображенского собора // http://www.archaeolog.ru/index.php?id=2&id_nws=274&zid=9.

[36] Жития св. Петра – митрополита и самый текст одного из них, написанный епископом Прохором // Макарий (Булгаков). Указ. соч. С. 310.

[37] Послание Нифонта, патриарха Константинопольского, к великому князю Михаилу, всея Руси // РИБ. Т. 6. Стб. 148, 149.

[38] Там же. Стб. 148.

[39] Татищев В.Н. Указ. соч. С. 72.

[40] Соколов П.П. Русский архиерей из Византии и право его назначения до начала XV в. Киев, 1913. С. 228, 229.

[41] Жития св. Петра – митрополита и самый текст одного из них, написанный епископом Прохором // Макарий (Булгаков). Указ. соч. С. 310.

[42] Татищев В.Н. Указ. соч. С. 72.

[43] Там же. С. 72.

[44] Борзаковский В.С. История Тверского княжества. М., 2006. С. 109.

[45] Борисов Н.С. Возвышение Москвы. М., 2011. С. 249.

[46] Соколов П.П. Указ. соч. С. 230.

[47] ПСРЛ. Т. 15: Тверская летопись. СПб., 2000. Стб., 408.

[48] Назаренко А.В. Андрей // Православная энциклопедия. Т. 2. С. 358.

[49] Клюг Э. Указ. соч. С. 135, 136.

[50] ПСРЛ. Т. 15: Тверская летопись. Стб., 408.

[51] Первухин Г.П. Указ. соч. С. 15, 16.

[52] ПСРЛ. Т. 15: Тверская летопись. Стб., 414.

[53] Там же. Стб., 409.

[54] Чередеев К. Указ. соч. С. 21, 22.; Строев П.М. Списки иерархов и настоятелей монастырей российской церкви. СПб., 1877. Стб., 441.

[55] ПСРЛ. Т. 10: Никоновская летопись. С. 178.

[56] Кучкин В.А. Повести о Михаиле Тверском. М., 1974. С. 198, 199.

[57] ПСРЛ. Т. 15: Тверская летопись. Стб., 412.

[58] ПСРЛ. Т. 7: Воскресенская летопись. С. 199.

[59] ПСРЛ. Т. 15: Тверская летопись. Стб., 417., ПСРЛ. Т. 10: Никоновская летопись. С. 203.

[60] ПСРЛ. Т. 15. Рогожский летописец. СПб., 2000. Стб., 52.

[61] ПСРЛ. Т. 15: Тверская летопись. Стб., 418.

[62] Там же.

[63] Там же. Стб., 420.

[64] ПСРЛ. Т. 15: Тверская летопись. Стб., 420,421.

[65] ПСРЛ. Т. 6. Софийская летопись. СПб., 1853. С. 87–89.

[66] Панченко А.М. Василий Калика // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. I. (XI– первая половина XIV в.). Л., 1987. С. 92–95.

[67] Борзаковский В.С. Указ. соч. С. 262.

[68] ПСРЛ. Т. 15. Рогожский летописец. Стб., 54.

[69] Там же. Стб. 55.

[70] Там же. Стб. 57.

[71] Там же. Стб. 60.

[72] ПСРЛ. Т. 10: Никоновская летопись. С. 221.

[73] Клюг Э. Указ. соч. С. 165.

[74] ПСРЛ. Т. 15. Рогожский летописец. Стб. 55.

[75] Там же.

[76] ПСРЛ. Т. 10: Никоновская летопись. С. 221.

[77] Там же. С. 231.

[78] Там же. С. 229.

[79] Там же. С. 230.

[80] ПСРЛ. Т. 15. Рогожский летописец. Стб. 61.

[81] ПСРЛ. Т. 10. Никоновская летопись. С. 227.

[82] Там же. С. 231.

[83] Там же.

[84] Там же.

[85] ПСРЛ. Т. 15. Рогожский летописец. Стб. 70.

[86] Там же. Стб. 83, 84.

[87] Там же. Стб. 70.

[88] Там же. Стб. 81.

[89] Кричевский Б.В. Митрополичья власть в средневековой Руси (XIV в.). СПб., 2003. С. 177.

[90] ПСРЛ. Т. 15: Рогожский летописец. Стб. 84.

[91] Там же.

[92] Там же.

[93] ПСРЛ. Т. 15. Рогожский летописец. Стб. 90, 91.

[94] Там же. Стб. 104.

[95] Там же. Стб. 105.

[96] Грамота патриарха Филофея к митрополиту Алексию с увещанием помириться с тверским князем Михаилом и не оставлять литовских епархий без пастырского надзора // РИБ. Т. 6. Приложение. Стб. 158.

[97] ПСРЛ. Т. 15. Рогожский летописец. Стб. 112.

[98] Докончание великого князя Дмитрия Ивановича с великим князем тверским Михаилом Александровичем // Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV–XVI вв. М., Л., 1950. С. 25–28.

[99] ПСРЛ. Т. 11. Патриаршая или Никоновская летопись. СПб., 1897. С. 90.

[100] ПСРЛ. Т. 15. Тверская летопись. Стб., 444.

[101] Цит. по: Конявская Е.Л. Евфимий // Православная энциклопедия. Т. 17. С. 416.

[102] ПСРЛ. Т. 15: Рогожский летописец. Стб. 160.

[103] Там же.

[104] Там же.

[105] ПСРЛ. Т. 11.:Патриаршая или Никоновская летопись. С. 125.

[106] Конявская Е.Л. Житие св. Арсения, епископа Тверского // Древняя Русь: Вопросы медиевистики. 2001. № 3 (5). С. 78.

[107] ПСРЛ. Т. 11: Патриаршая или Никоновская летопись. С. 125.

[108] ПСРЛ. Т. 15. Рогожский летописец. Стб. 160.

[109] Клюг Э. Указ. соч. С. 226.

[110] Конявская Е.Л. Суд над Тверским епископом Евфимием и поставление на епископскую кафедру Арсения // Средневековая Русь. М., 2007. Вып. 7. С. 337.

[111] Борзаковский В.С. Указ. соч. С. 184.

[112] Конявская Е.Л. Евфимий // Православная энциклопедия. Т. 17. С. 415.

[113] ПСРЛ Т. 15: Рогожский летописец. Стб. 105.

[114] ПСРЛ. Т. 25: Московский летописный свод конца XV века. М., Л. 1949. С. 210.

[115] Конявская Е.Л., Зеленина Я.Э. Арсений // Православная энциклопедия. Т. 3. С. 385.

[116] ПСРЛ. Т. 15. Рогожский летописец. Стб. 164.

[117] Там же. Стб. 165.

[118] Там же. Стб. 165–167.

[119] Конявская Е.Л., Зеленина Я.Э. Арсений // Православная энциклопедия. Т. 3. С. 386.

[120] ПСРЛ. Т. 15. Рогожский летописец. Стб. 186.

[121] ПСРЛ. Т. 35: Супрасльская летопись. М., 1980. С. 54.

[122] Клюг Э. Указ. соч. С. 269.

[123] ПСРЛ. Т. 15. Тверская летопись. Стб., 488.

[124] ПСРЛ. Т. 11. Патриаршая или Никоновская летопись. С. 219.

[125] Там же. С. 231.

[126] Богданов С.В. Отрывок Чина на избрание и поставление епископов в тексте летописей Новгородско-Софийского круга // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2010. №4 (42). С. 64, 65.

[127] Там же. С. 66.

[128] Неселовский А.З. Чины хиротесий и хиротоний. Каменец-Подольск, 1906. С. 273, 274

[129] Корогодина М.В. Чин избрания и поставления епископов и канонические книги // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2011. №2 (44). С. 117.

[130] Чередеев К. Указ. соч. С. 46.

[131] Митрополита Фотия грамота тверскому епископу Илие, с разрешением рукополагать ставленников из соседних местностей вдовствующей новгородской епархии // РИБ. Т. 6. Стб., 421.

[132] Клюг Э. Указ. соч. С. 320, 321, 326–329.

[133] Инока Фомы слово похвальное // Библиотека литературы Древней Руси. Т. 7. СПб., 1999 // http://lib.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=5060.

[134] Послание Великого князя Василия Васильевича Константинопольскому патриарху Митрофану, об отступлении от православия митрополита Исидора, с требованием согласия на постановление другого митрополита, по избранию и рукоположению русских епископов. // РИБ. Т. 6. Стб. 534.

[135] ПСРЛ. Т. 25: Московский летописный свод конца XV века. С. 270

[136] Послание митрополита Ионы тверскому епископу Илии, о том, чтобы он, по случаю похода великого князя Василия Васильевича на Казанских татар, убедил тверского великого князя Бориса Александровича отправить к нему вспомогательное войско // Акты исторические. Т. 1. СПб., 1841. С. 99, 100.

[137] Клюг Э. Указ. соч. С. 350. Прим. 336.

[138] ПСРЛ. Т. 15. Тверская летопись. Стб., 496.

[139] Первухин Г.П. Указ. соч. С. 51.

[140] Клюг Э. Указ. соч. С. 331.

[141] Голубинский Е.Е. Указ. соч. С. 504.

[142] Митрополита Ионы грамота Тверскому епископу Моисею, с подтверждением прибыть в Москву по важным церковным делам // РИБ. Т. 6. Стб. 625, 626.

[143] ПСРЛ. Т. 15. Рогожский летописец. Стб. 496.

[144] Пономарёв И.Г. Василий Кашинский // Православная энциклопедия. Т. 7. М., 2004. С. 203.

[145] Первухин Г.П. Указ. соч. С. 53.

[146] Клюг Э. Указ. соч. С. 355.

[147] ПСРЛ. Т. 15. Рогожский летописец. Стб. 496.

[148] Повольная грамота Тверского епископа Геннадия, на избрание и постановление нового митрополита, по смерти Ионы, с изъявлением неизменной верности как Ионе, так и его преемнику // РИБ. Т. 6. Стб. 684.

[149] Присяжная грамота тверского епископа Геннадия, данная новопоставленному митрополиту Феодосию // РИБ. Т. 6. Стб. 688–690.

[150] ПСРЛ. Т. 25. Московский летописный свод конца XV века. С. 277.

[151] Там же. С. 278, 279.

[152] Там же. С. 301.

[153] Там же. С. 277.

[154] Повольная грамота Тверского епископа Вассиана митрополиту Геронтию, на все дела церковные, совершаемые соборно // РИБ. Т. 6. Стб. 743, 744.

[155] ПСРЛ. Т. 6. Софийская вторая летопись. СПб., 1853. С. 237.

[156] ПСРЛ. Т. 15. Тверская летопись. Стб., 500.

[157] Грамота литовского князя Ольгерда к патриарху Филофею, с жалобами на митрополита Алексия и с просьбою поставить особого митрополита для Киева, Смоленска, Малой Руси, Новосиля, Твери и Нижнего Новгорода // РИБ. Т. 6. Приложение. Стб. 140.

[158] Клюг Э. Указ. соч. С. 205.

При реализации проекта использованы средства государственной поддержки, выделенные в качестве гранта в соответствии c распоряжением Президента Российской Федерации № 11-рп от 17.01.2014 г. и на основании конкурса, проведенного Общероссийской общественной организацией «Российский Союз Молодежи»

Go to top