Колотушкина А.А.

Проблема установления этнического происхождения первых древнерусских князей является на протяжении долгого времени одной из сложных и злободневных проблем отечественной истории. Вполне естественно, что самой острой стала проблема «исторической родины» князя Рюрика, происхождение которого, как и вообще начальная русская история, окутано туманом тайн и загадок. Но не менее важен вопрос о происхождении его ближайших преемников – Олега и Игоря, а также об их родственных связях как между собой, так и по отношению к основателю династии. Более чем двухвековое «противостояние» сторонников норманнской теории происхождения государственности на Руси, так называемых «норманистов», и их ярых оппонентов, отрицающих главенствующую роль скандинавского элемента в образовании Древнерусского государства, так называемых «антинорманистов», не обошло стороною и этой проблемы.

Дворянская историография

Исследователи XVIII в. своим ученым вниманием активно затрагивали происхождение ближайших преемников князя Рюрика – Олега и Игоря. Но сразу же стоит отметить, что версии о происхождении указанных исторических личностей основываются в основном на сведениях русского летописания и подтверждают их достоверность. Следует остановиться на мнениях трех основных «титанов» дворянской историографии – М.В. Ломоносова, Н.М. Карамзина и В.Н. Татищева, которые за период своей ученой деятельности обогатили историческую науку своими измышлениями.

Так, М.В. Ломоносов, считавший Рюрика выходцем из варягов-россов, живших в Пруссии и уверенный в том, что этот князь являлся первым самодержцем на Руси, полагал, что Олег был родственником первого русского князя, а Игорь был малолетним сыном князя, не способным в то время еще собственноручно править государством. Вот как исследователь кратко охарактеризовал взаимосвязь этих трех деятелей русской истории: «Рюрик, умирая, поручил сына, еще младенца, Игоря, и с ним княжение своему сроднику Олегу» [1].

Н.М. Карамзин также считал Олега родственником Рюрика, которому последний отдал на попечение своего малолетнего сына Игоря. «В некоторых новых исторических повестях, – писал он, – Олег назван племянником Рюрика» [2]. «Сей опекун Игорев скоро прославился великою своей отважностью, победами, благоразумием, любовью подданных», – пишет Николай Михайлович [3]. Касаясь вопроса почему же Игорь, со временем возмужав, оставался «в тени», когда государственными делами занимался Олег, исследователь объяснял это тем, что «приученный из детства к повиновению Игорь не дерзал требовать своего наследия от правителя властолюбивого, окруженного блеском побед, славою завоеваний и храбрыми товарищами, которые считали его власть законной, ибо он умел ею возвеличить государство» [4]. Здесь же, как видно, отражено мнение Н.М. Карамзина о том, что Олег не был самозванцем, а имел все права на власть после смерти Рюрика.

Николай Михайлович считал Олега скандинавом, выходцем с северных территорий, каковым, по его мнению, и являлся сам Рюрик. «Олег, княжив 33 года, умер в глубокой старости, ежели он хотя юношею пришел в Новгород с Рюриком» [5], – вот первое свидетельство этнической принадлежности Олега. Говоря о походе Олега на греков в 907 г. и всех деяниях русских воинов на территории Византии, он также пишет, что «так некогда поступали гунны и народы германские в областях империи; так, в сие же самое время, норманны, единоземцы Олеговы, свирепствовали в Западной Европе» [6]. Вот и второе свидетельство происхождения князя Олега.

Первый отечественный историк В.Н. Татищев в вопросе о происхождении князей Олега и Игоря и его отношения к Рюрику основывался на сведениях Иоакимовской летописи. Исследователь писал, что Олег был шурином Рюрика, то есть братом его жены Эфанды [7]. Таким образом, Олег становился дядей Игоря по матери. В другой использованной историком летописи – Раскольничьей (так же, как и Иоакимовская, недошедшей до современных историков) Олег назван «вуем», то есть дядей Игоря по матери [8]. Признается возможным и то, что дядя по матери в отличие от дяди по отцу вполне мог быть воспитателем племянника, отстаивая при этом интересы «клана» матери [9]. В.Н. Татищев также рассуждал над этимологией имен русских князей. Так, по его мнению, имя «Игорь» («Ингорь») происходит от финского (ижорского) имени Ингер. Историк также приводит даты рождения Игоря из различных списков «Повести временных лет», которая однозначно признает его сыном князя Рюрика. Итак, это следующие даты: 875 г. – в Раскольничьем списке, 861 г. – в Нижегородском списке, 865 г. – в Оренбургском списке.

Буржуазная историография

Вопрос о происхождении князей Олега и Игоря в историографии XIX в., так называемой буржуазной историографии, рассматривался более подробно. В это время процесс обработки исторических источников с целью выявления их достоверности все более усовершенствуется. И особенно примечательна в этом вопросе фигура выдающегося исследователя русского летописания А.А. Шахматова, одновременно оперирующего нетекстологическими и текстологическими изысканиями.

Отношение известнейшего историка С.М. Соловьева к родству Олега и Игоря с Рюриком можно выразить следующей его фразой: «Олег, как старший в роде, а не как опекун малолетнего князя получил всю власть Рюрика и удерживал ее до конца своей жизни» [10]. Тем самым, он подчеркивает, что Олег и без воли Рюрика имел право на княжение как человек, принадлежащий к его роду. В подтверждение этого Сергей Михайлович касается и факта захвата Олегом Киева и его расправы над местными правителями Аскольдом и Диром. Он пишет: «Олег будто бы сказал киевским князьям: «Вы не князья, не роду княжеского, а я роду княжеского» – и, указывая на вынесенного в это время Игоря, прибавил: «Вот сын Рюриков» [11]. Так, по мысли исследователя, «Олег представлен не завоевателем, но только князем, восстанавливающим свое право, право своего рода, нарушенное дерзкими дружинниками» [12]. С.М. Соловьев касался происхождения не только самого Олега, но и его дружинников. Так, по мысли историка, в договоре 907 г. с греками славянские звуки можно уловить только в двух именах – Велмуд и Стемир. «Причина такому явлению может заключаться в том, что большинство дружины Олеговой состояло в это время еще из скандинавов, или, быть может, означенные варяги потому были отправлены в Константинополь, что, подобно многим своим соотечественникам, уже бывали там прежде, знали греческие обычаи, язык» [13].

Говоря об Игоре, Сергей Михайлович пишет, что «по счету летописца, преемник Олегов, Игорь, сын Рюриков, княжил 33 года, и только 5 преданий записаны в летописи о делах этого князя; для княжения Олега высчитано также 33 года. В летописи сказано, что Игорь остался по смерти отца младенцем; в предании о занятии Киева Олегом Игорь являлся также младенцем, которого не могли даже вывести, а вынесли на руках, если Олег княжил 33 года, то Игорю после смерти его должно быть около 35 лет» [14]. Тем самым, историк склонен доверять летописной хронологии и княжеской генеалогии.

Другой видный отечественный исследователь В.О. Ключевский считал Олега варягом, выходцем с северных территорий. Этот факт он объяснял довольно лаконично и доходчиво: «В летописном рассказе о событиях IX и X вв. довольно явственно выступают два факта: тяготение варяжских пришельцев с Балтийского моря к Киеву и экономическая зависимость русских городов от Киева. Кто владел Киевом, тот держал в своих руках ключ от главных ворот русской торговли. Вот почему всех варяжских князей, появлявшихся на Севере, тянуло к Киеву. Из-за него они соперничали друг с другом и истребляли один другого. Так новгородский князь Олег за Киев погубил земляков своих Аскольда и Дира» [15]. Василий Осипович затронул своим вниманием и вопрос перехода княжеской власти: «Довольно трудно сказать, какой порядок княжеского владения существовал на Руси при предшественниках Ярослава и даже существовал ли какой-либо определенный порядок. Иногда власть как будто переходила от одного князя к другому по старшинству; так, преемником Рюрика был не малолетний сын его Игорь, а родственник Олег, по преданию его племянник» [16]. Исходя из этого, можно сказать, что историк был склонен доверять летописной генеалогии, считая Игоря сыном Рюрика, а Олега – его родственником.

Д.И. Иловайский в свою очередь считал, что «первые, несомненно, исторические князья, сидевшие в Киеве, были Олег и Игорь» [17]. Историку также приписывают попытку определить славянскую этимологию имени и славянское происхождение Олега. Он связал имя Олег с Болгарией, которую считал родиной княгини Ольги [18]. Однако развернутой аргументации предложено не было, и эта гипотеза подверглась серьезной критике, прежде всего, за бездоказательность. В публикациях историка, выходивших в 70-е гг. XIX в. и собранных в сборнике «Разыскания о начале Руси» (1876 г.) была установлена определенная связь между летописеведением и проблемой начала Руси. Д.И. Иловайский установил, что «Сказание о призвании варягов» является позднейшей вставкой в «Повесть временных лет» [19]. Указывал он и на то, что Игорь никак не мог быть сыном Рюрика: по летописной хронологии их разделяли два поколения [20]. «Преемником вещего Олега был его родственник – Игорь», – так исследователь определил связь этих исторических деятелей [21].

Ярый противник норманнской теории С.А. Гедеонов писал, что до водворения в Киеве Олег не был князем, но Игорь, единственный представитель княжеского достоинства отца своего, как состоящий под опекой Олега, следовательно, не полновластец в земле своей, назван не князем, а княжичем; ибо князьями Начальная летопись именует только владетельных князей, князей княжащих, а не всех членов княжеского рода [22]. Олег, по его мнению, мог сделаться князем, потому что он был роду княжа; но для этого ему нужно было княжение: «Судя по вероятностям возраста, Олег мог быть сыном старшего, умершего до призвания брата Рюрика; и в этом случае не Игорю, а ему следовало после Рюрика право на княжение по закону славянскому» [23]. По вопросу о происхождении князя Игоря С.А. Гедеонов пишет, что ни одна из форм его имени – Ингвар, Ивар, Ифвар, Ифар, Ингвер, Ingvar – не могла перейти непосредственно в русское Игорь, и имя Игоря есть одно из тех, которые носят в себе достаточные доказательства против мнимого норманства его происхождения [24]. Договоры Олега и Игоря, по мысли исследователя, – это драгоценейший памятник нашей древней истории, который не противоречит, а служит подтверждением мнению о славянстве варяжских князей в трояком отношении к ономатографии, к внешней редакции и к содержанию [25].

Известнейший исследователь русского летописания А.А. Шахматов в течение долгого времени рассматривал хронологическую сетку жизни князя Олега, приведенную в Новгородской I летописи, в известиях которой, по его мнению, отразились сведения «Начального летописного свода». Происхождение Игоря также не обделено его вниманием. Выявить его мнение по данным вопросам можно в контексте его критики летописных известий. Так, по мнению исследователя, «определив отношение князей Аскольда и Дира к князю Рюрику, родоначальнику русского княжеского дома, составитель «Повести временных лет» должен был задуматься над отношением к этому родоначальнику позднейших князей, Игоря и Олега» [26]. А.А. Шахматов считал, что Олег и Игорь были самостоятельными князьями, Олег изначально правил в Киеве, Игорь – в Новгороде, предание о них – киевское и новгородское – соединил составитель Начального свода, сделавший Олега воеводой [27].

Советская историография

Исследования советского периода по вопросу происхождения ближайших преемников князя Рюрика отличаются большей научной критикой исторических источников, прежде всего отечественного летописания, и значительным своеобразием версий от доверия летописным известиям до оригинальных измышлений. Здесь уже явственней ссылка исследователей на иностранные источники, каким-либо образом проливающие свет на проблему.

Как писал в свое время Л.Н. Гумилев, «согласно летописи, Рюрик умер в 879 году, оставив сына, которого звали Игорь, по-скандинавски Ингвар, то есть «младший». Поскольку Игорь, по словам летописца, был «детескъ вельми» («очень мал»), власть принял воевода по имени Хельги, то есть Олег» [28]. «Хельги», по мнению историка, это было даже не имя, а титул скандинавских вождей, означавший одновременно «колдун» и «военный вождь». Как видно, Лев Николаевич принимает скандинавское происхождение Олега и Игоря и в своих рассуждениях опирается на данные русских летописей, считавших Игоря сыном Рюрика, а Олега – воеводой первого.

Историк В.В. Мавродин склонен доверять известиям Новгородской I летописи, которая, по его мнению, сохранила древнейшее сообщение об Олеге, который был воеводой малолетнего сына Рюрика Игоря. Он писал, что уже «во времена летописца память об Олеге обросла уже дымкой сказаний, многое стало легендой, обо многом забыли…» [29] Говоря об Игоре, историк считал, что «из имен членов семьи Игоря видно, что династия киевских князей норманнского происхождения, но уже в значительной степени славянизированная» [30]. По его мнению, мать Игоря была, очевидно, славянка, так как сын Игоря носит славянское имя Святослав, и в описании его наружности, данном Львом Диаконом, не видно ни одной норманнской черты. «На славянке был женат и старший племянник Игоря, дети которого носят славянские имена. Славянское имя Улеб носил и племянник Игоря. Сам Игорь говорил по-славянски, договоры переводили на русский язык» [31]. Норманнский элемент, как полагал историк, в это время ослабевает, растворяется в русской среде. В.В. Мавродин считал, что Игорь был родом из Новгорода.

Глава советской антинорманистики Б.А. Рыбаков в свою очередь писал, что «в русской летописи Олег присутствует не столько в качестве исторического деятеля, сколько в виде литературного героя, образ которого искусственно сплетен из припоминаний и варяжских саг о нем» [32]. По его мнению, в результате редакторско-литературных усилий летописца создается новая, особая концепция начальной истории, построенная на двух героях, двух варягах – Рюрике и Олеге. Борис Александрович полагал, что Игорь стал сыном Рюрика под пером летописного редактора в 1118 г.

Б.Д. Греков в своих научных работах свидетельствовал, что «есть большое основание сомневаться в точности предания о Рюрике, о котором тенденциозно говорят наши летописи» [33]. Поэтому историк склонен сомневаться в том, что Игорь был сыном Рюрика, которого «митрополит Илларион, имевший целью прославить династию русских князей, даже и не вспомнил» [34]. Рюрикова преемника (по версии летописи) Олега знают и византийские, и хазарские источники. Поэтому Борис Дмитриевич признает его исторической личностью, новгородским князем, собравшим большое войско из варягов, чуди, мери, веси, кривичей и новгородских славян и хитростью захватившим Киев, предварительно заняв Смоленск и Любеч.

А.П. Новосельцев, подвергая критике ряд утверждений Б.А. Рыбакова, обвиняющего князя Мстислава Великого, сына Владимира Мономаха, в переделывании русской истории на свой лад, писал, что «всякий, читающий ПВЛ, легко обнаружит, что нет там никакого принижения Киева, и именно киевская история стоит там на первом месте; не случайно начальный летописец включил в ПВЛ и легенду о Кие, хотя отлично знал, что династия киевских князей была северного происхождения, о чем говорят и скандинавские имена ее первых представителей (Олег, Игорь, Ольга). Но тот же летописец не мог обойти и прошлое второго города Руси – Новгорода, откуда эта династия появилась и где затем ее представители еще в XI в. находили укрытие в случае конфликтов на юге» [35]. Автор, тем самым, признает скандинавское происхождение династии Рюриковичей.

Исследователь Г.В. Вернадский, говоря о преемниках Рюрика, делал также ряд интересных выводов. Он писал, что имя «Игорь» встречается в скандинавском клане Скъелдунгов. Прародителя Скьелдунгов – пра-пра-прадеда Рюрика – звали Ивар, это имя, указывал историк, можно считать иной формой имени Ингвар или Игорь [36]. Согласно летописям, сын Рюрика был тем самым Игорем, ставшим киевским князем после смерти Олега и правившим с 912 по 945 г. Однако, продолжает он свою мысль, вряд ли допустима идентификация двух этих Игорей. «В таком случае, Игорю Киевскому было бы больше 70 лет ко времени смерти (родился не позднее 873 г., умер в 945 г.). Между тем, в летописях нет указаний на то, что князь Игорь был так стар. В 941–944 гг. он сам вел полную тягот кампанию против Византийской империи. В 945 г. он сам руководил походом на древлян, во время которого и был убит. К тому же сын его Святослав родился в 942 г. Ввиду этих соображений мы можем предположить, что между Рюриком Новгородским и Игорем Киевским было, по меньшей мере, одно промежуточное поколение, а возможно, и два» [37].

Что касается Олега, то его, по мнению Г.В. Вернадского, можно идентифицировать с Оддом норвежских саг, так как в Иоакимовской летописи он назван «урманином», то есть норвежцем. Историк предполагал, что, возможно, имя, под которым он упоминается в русских летописях, есть всего лишь производное от названия его родной страны. «Олег – это русская транскрипция слова «Хельги», которое, возможно, обозначает уроженца Халогаланда (Хельгаланда) в Норвегии. В Олеге, таким образом, мы имеем представителя третьей струи скандинавского потока в Северной Руси, первые два были представлены шведами (Аскольдом и Диром) и датчанами (Рюриком)» [38]. Исследователь полагал, что, вероятно, Олег прибыл в Новгород не один, а во главе большой свиты, состоявшей главным образом из норвежцев, и это объясняет тот факт, что он стал правителем после смерти Рюрика, а может быть, даже раньше, после последнего отъезда Рюрика на запад [39]. В вопросе об этнической принадлежности Хелгу из упоминаний Кембриджского документа Г.В. Вернадский считал, что он был старшим сыном Игоря (брак Игоря и Ольги датирован в ПВЛ 903 г., а Святослав родился только в 942 г., значит, мог быть еще один сын) и возглавлял Азовскую Русь [40]. Хелгу, по его мнению, это не князь Олег. Исходя из вышеприведенных суждений историка, можно сказать, что он считал Олега скандинавом, норвежцем, в принципе, не имевшем с Рюриком родственной связи, да и Игорь, по его мнению, вряд ли был сыном Рюрика, в чем заставляет сомневаться русская летописная хронология.

А.Г. Кузьмин в свою очередь вслед за средневековыми арабскими авторами выделяет три группы руссов [41]. Первые – это руги, происходившие от северных иллирийцев. Вторые – это рутены, возможно кельтское племя. Третьи русы – это иранский сармато-аланский народ, потомки роксолан. В начале IX в. русы-аланы были вытеснены из Подонья венграми, которые разгромили Росский каганат. Часть русов-аланов переселилась в Восточную Прибалтику, а точнее на остров Сааремаа («Остров русов», «Норманнский каганат»), и стали известны древним источникам как «Руссия-тюрк», то есть Аланская Русь [42]. Русы-аланы в этот период составили еще одну разновидность Балтийской Руси. Видимо, уже в IX в. русы-аланы был славянизированы. Именно из этой Руси, по мнению историка, и вышли Олег Вещий и Игорь «Старый», а княжеская династия из этих русов-аланов утвердилась у славянских племен уже после смерти Рюрика и его братьев [43]. Тем самым, Аполлон Григорьевич считал, что Игорь, по всей вероятности, не был сыном Рюрика, и более того он вообще происходил из иной Руси. Историк считал, что язык договоров Руси с греками свидетельствует о славяноязычии дружин Олега и Игоря, хотя имена – кроме собственно княжеских – неславянские. Дело, по его мнению, в том, что, как и у ряда других народов, славянская территориальная община не знала личных имен, а упомянутые в договоре Игоря имена княжеской семьи (Святослав, Володислав, Предслава) – не имена, а титулы, которые рядовым дружинникам долгое время были недоступны [44]. Имя «Олег» историк считал легендарным, причем, как писал Аполлон Григорьевич, видимо, «Олегов» было несколько, и разные Олеги послужили источниками легенды о князе Олеге Вещем. «Имя «Олег» явно восходит к тюркскому «Улуг» - имени и титулу, со значением «великий». Имя это в форме «Халег» с тем же значением известно и у ираноязычных племен» [45]. Историк рассуждает и о сведениях Новгородской летописи, которая отказывает Олегу в княжеском достоинстве, представляя его лишь воеводой Игоря. Он считал, что летописец явно стремился указать на родственные связи Игоря с Рюриком, а потому надо было «устранить» реального князя Олега, которого с Рюриком невозможно было соединить [46].

Как сообщают Н.Ф. Котляр и В.А. Смолий, Олег не был членом Рюрикова семейства, а захватил власть в Киеве, опираясь на преданную ему дружину и прикрываясь именем «законного» претендента Игоря [47]. «Вероятно, он сумел, используя силу, превратить Игоря в послушную марионетку. Длительное и удачливое правление Олега в Киеве – бесспорный факт, подтверждаемый не только летописью, но и иностранными источниками» [48]. В отношении Игоря авторы подвергали серьезным сомнениям существование родственной связи между Игорем и Рюриком. «Быть может, Игорь был потомком Кия и Аскольда, а варягом его назвали либо автор Начального свода 1095 г., либо Нестор. Предположение, что Игорь не принадлежал к норманнской династии Рюрика, в определенной мере подтверждается славянскими именами членов его семьи» [49].

Исследователь Г.С. Лебедев писал, что «вопреки распространенному мнению, летопись не рассматривает Олега как пришельца, он впервые упомянут (в 879 г.) как родич Рюрика («от рода ему суща»), спустя почти два десятилетия после «призвания» [50]. По его мнению, несомненно, Олег был тесно связан с пришлой варяжской дружиной, это явствует и из текста летописи, и из имен его ближайшего окружения. Независимо от того, был ли Олег словенином, породнившимся с ладожскими норманнами, либо – норвежским викингом, ушедшим умирать за море, он, несомненно, значительно более тесно, чем викинги скандинавских стран, был связан с русской, притом общерусской, средой, и прежде всего – дружинно-феодальной [51]. Г. С. Лебедев писал, что «в нем следует видеть представителя одной из пяти-семи местных знатных династий. Более столетия (с середины VIII в.) эта славянская знать впитывала и ассимилировала наряду с другими и варяжский элемент. Она заключила союз с Рюриком, и возможно, к одному и тому же роду принадлежали Олег и Ефанда, Игорь, сын Рюрика, и Ольга (в крещении – Елена), его жена, просватанная из Пскова. Скорее всего, именно такие родственные фракции словенских династий в это время господствовали во всех крупных центрах Верхней Руси, именно им принадлежала реальная политическая и экономическая власть» [52].

Исследовательница Е.А. Рыдзевская полагала, что летописец, стремясь согласовать между собой многочисленные устные предания древнейшего периода и подчинить их определенному династическому принципу, выдвигающему первенство рода Рюриковичей, изобразил Олега родичем Рюрика и чем-то вроде регента при Игоре [53]. Исследовательница вслед за А.А. Шахматовым высказывает мысль, что Олег был превращен в воеводу Игоря еще в Начальном своде, а вслед за этим сводом и в «Повести временных лет». Но она в то же самое время отмечает, что та же «Повесть временных лет» вводит в свой текст такой документ, как греко-русский договор 911 г., в котором нет ни слова об Игоре и великим князем является Олег [54]. Е.А. Рыдзевская высказывалась также по поводу отождествления киевского Олега с полководцем Хелгу, упоминаемом Кембриджским документом. Но она считала невозможным сопоставление летописи и скандинавской саги об Одде Стрела в силу самого смыслового различия обоих видов источников, образ Одда представлялся ей совершенно легендарным, а фигура Олега – более-менее исторической [55]. Тем не менее, исследовательница полагала, что сага могла оказать какое-то влияние на повествование летописи.

На основании Кембриджского документа историк В.А. Пархоменко создал целую теорию русской истории начала X в., отодвинув согласно датировкам Новгородской I летописи и отождествления Хелгу с Олегом время жизни Олега на несколько десятилетий вперед [56]. Для того чтобы как-то согласовать разноречивые сведения источников, исследователь, предположил, что Олег был князем Причерноморской Руси (затем – Тмутараканское княжество): он совершал походы на Византию, которые историк датировал 920-922 гг., потом на Самкерц, после похода на Константинополь 922 г. Олег ушел «за море», то есть за Каспий, где и погиб [57].

Следует отметить, что одни историки считали Олега ярым язычником, другие полагали, что он, будучи таковым, тем не менее, относился к христианам лояльно. Христианские общины в Киеве сохранялись, но в целом окружение Олега оставалось языческим, о чем свидетельствует клятва русской дружины Перуном и Велесом при заключении договора с Византией в 907 г. [58] Последний факт позволил исследователю О.М. Рапову сделать заключение, что Олег и его варяги были славянами-язычниками, так как клялись славянскими, а не скандинавскими богами [59]. Однако данный аргумент является весьма сомнительным.

Таким образом, на основании вышеприведенных сведений можно сделать следующие выводы. Наиболее яркие представители дворянской историографии – М.В. Ломоносов, Н.М. Карамзин, В.Н. Татищев – считали князя Олега родственником Рюрика, который в свою очередь передал ему право на княжение и отдал на воспитание своего сына Игоря. В.Н. Татищев уточняет, что Олег был шурином князя Рюрика и дядей Игоря по матери. Н.М. Карамзин считал Олега племянником Рюрика, пришедшим в Новгород в молодости вместе с первым древнерусским князем. Точки зрения основных исследователей XVIII в. на происхождение Олега и Игоря основываются на сведениях русских летописей, которые в принципе не подвергаются ими никакой критике.

Некоторые историки XIX в., такие как С.М. Соловьев, В.О. Ключевский, С.А. Гедеонов были склоны считать Игоря сыном Рюрика, а Олега его родственником, которому он по малолетству первого передал право на княжение. Д.И. Иловайский и А.А. Шахматов в свою очередь отрицали родство Рюрика и Игоря. Первый из них искал доказательства славянского происхождения князя Олега, связав его имя с Болгарией, которую считал родиной княгини Ольги, а второй – считал Олега и Игоря самостоятельными князьями, которые правили в Киеве и Новгороде и были объединены составителем Начального летописного свода в целях княжеской династической унификации. Славянское происхождение князей отстаивал и С.А. Гедеонов, опираясь на данные греко-русских договоров. Историк считал, что Олег мог быть сыном одного из умерших до призвания братьев Рюрика, и тем самым он имел больше прав на княжение, чем Игорь.

Ряд советских историков полагают, что Олег и Игорь имеют скандинавское происхождение. Во-первых, таковыми являются Л.Н. Гумилев, В.В. Мавродин, Г.В. Вернадский. Но в то же время некоторые из них считают династию князей Рюриковичей и их окружение уже достаточно славянизированной. Так, В.В. Мавродин полагал, что мать Игоря была славянкой, так как его сын носил славянское имя Святослав и в его внешнем облике не было ни одной норманнской черты. Г.В. Вернадский писал, что имя Игорь встречается в скандинавском клане Скьелдунгов. Олег вполне может быть идентифицирован с Оддом скандинавских саг, а Хелгу Кембриджского документа – это не князь Олег, а сын князя Игоря, родившийся раньше, чем Святослав. Исследователь также выступает против летописной княжеской генеалогии. А.Г. Кузьмин в свою очередь приводит оригинальную версию, выводящую Олега и Игоря из Аланской Руси, вследствие которой они не имели никакой родственной связи с Рюриком. Относительным своеобразием отличается и мнение Г.С. Лебедева о том, что к одному и тому же роду принадлежали Олег и Ефанда, Игорь, сын Рюрика, и Ольга, его жена, являющиеся представителями одной из местных влиятельных династий. На основании сведений Кембриджского документа и Новгородской I летописи историк В.А. Пархоменко отождествил полководца Хелгу с Олегом, отодвинув время его жизни на несколько десятилетий вперед, тем самым создав своеобразную теорию русской истории первой половины X в.

Список использованной литературы

1. Вернадский, Г.В. Древняя Русь [Текст] / Г.В. Вернадский. – Тверь: ЛЕАН, 1999. – 448 с.
2. Гедеонов, С.А. Варяги и Русь [Текст] / С.А. Гедеонов. – М.: Русская панорама, 2005 – 664 с.
3. Греков, Б.Д. Киевская Русь [Текст] / Б.Д. Греков. – М.: Главное политическое изд-во литературы, 1952. – 568 с.
4. Гумилев, Л.Н. Сочинения. От Руси до России. Очерки этнической истории [Текст] / Л.Н. Гумилев. – М.: Танаис ДИ ДИК, 1995. – 559 с.
5. Иловайский, Д.И. Русская история. Книга для всех [Текст] / Д.И. Иловайский. – М.: Информпечать ИТРК РСПП, 1998. – 304 с.
6. Карамзин, Н.М. История государства Российского. В 12 т. Т. I-III [Текст] / Н.М. Карамзин. – Тула: Приокское книжное изд-во, 1990. – 558 с.
7. Ключевский, В.О. Сочинения в 9 тт. Т.1. Курс русской истории. Ч.1 [Текст] / В.О. Ключевский. – М.: Государственное изд-во политической литературы, 1956. – 428 с.
8. Котляр, Н.Ф. История в жизнеописаниях [Текст] / Н.Ф. Котляр, В.А. Смолий. – Киев.: Наукова думка, 1990. – 256 с.
9. Кузьмин, А.Г. История России с древнейших времен до 1618 г. В 2 кн. Кн. 1 [Текст] / А.Г. Кузьмин. – М.: Гуманитарный издательский центр ВЛАДОС, 2004. – 447 с.
10. Лебедев, Г.С. Эпоха викингов в Северной Европе. Историко-археологические очерки [Текст] / Г.С. Лебедев. – Л.: Изд-во ЛГУ, 1985. – 287 с.
11. Ломоносов, М.В. Записки по русской истории [Текст] / М.В. Ломоносов. – М.: Эксмо, 2008. – 448 с.
12. Мавродин, В.В. Древняя Русь: происхождение русского народа и образование Киевского государства [Текст] / В.В. Мавродин. – Л.: Госполитиздат, 1946. – 311 с.
13. Новосельцев, А.П. «Мир истории» или миф истории? [Текст] / А.П. Новосильцев // Вопросы истории. – 1993. – № 1. – С. 23-31.
14. Петрухин, В.Я. Начало этнокультурной истории Руси IX – XIV вв. [Текст] / В.Я. Петрухин. – М.: Гнозис; Смоленск: Русич, 1995. – 320 с.
15. Пчелов, Е.В. Генеалогия древнерусских князей IX - н. XI века [Текст] / Е.В. Пчелов. – М.: Российский государственный гуманитарный университет, 2001. – 262 с.
16. Рыбаков, Б.А. Мир истории. Начальные века русской истории [Текст] / Б.А. Рыбаков. – М.: Молодая гвардия, 1987. – 351 с.
17. Рыдзевская, Е.А. Древняя Русь и Скандинавия в IX – XIV вв. [Текст] / Е.А. Рыдзевская. – М.: Наука, 1978. – 240 с.
18. Соловьев, С.М. Сочинения. В 18 кн. Кн. I. Т. 1-2 [Текст] / С.М. Соловьев. – М.: Мысль, 1988. – 797 с.
19. Шахматов, А.А. История русского летописания [Текст] / А.А. Шахматов. – СПб.: Наука, 2003. – 1024 с.

Примечания

[1] Ломоносов М.В. Записки по русской истории. М., 2008. С. 45.

[2] Гедеонов С.А. Варяги и Русь. М., 2005. С. 150.

[3] Карамзин Н.М. История государства Российского. В 12 т. Т. I-III. Тула, 1990. С. 116.

[4] Там же. С. 119.

[5] Там же. С. 126.

[6] Там же. С. 120.

[7] Пчелов Е.В. Генеалогия древнерусских князей IX - н. XI века. М., 2001. С. 111.

[8] Котляр Н.Ф., Смолий В.А. История в жизнеописаниях. Киев, 1990. С. 24.

[9] Пчелов Е.В. Указ. соч. С. 111.

[10] Соловьев С.М. Сочинения. В 18 кн. Кн. I. Т. 1-2. М., 1988. С. 131.

[11] Там же. С. 132.

[12] Там же.

[13] Там же. С. 136.

[14] Там же. С. 138.

[15] Ключевский В.О. Сочинения в 9 тт. Т.1. Курс русской истории. Ч. 1. М., 1987. С. 144.

[16] Там же. С. 169.

[17] Иловайский Д.И. Русская история. Книга для всех. М., 1998. С. 11.

[18] Пчелов Е.В. Указ. соч. С. 112.

[19] Кузьмин А.Г. История России с древнейших времен до 1618 г. В 2 кн. Кн. 1. М., 2004. С. 80.

[20] Там же.

[21] Там же. С. 11.

[22] Гедеонов С.А. Указ. соч. С. 149.

[23] Там же. С. 150.

[24] Там же. С. 187.

[25] Там же. С. 238.

[26] Шахматов А.А. История русского летописания. СПб., 2003. С. 229.

[27] Петрухин В.Я. Начало этнокультурной истории Руси IX – XIV вв. М., Смоленск, 1995. С. 131.

[28] Гумилев Л. Н. Сочинения. От Руси до России. Очерки этнической истории. М., 1995. С. 44.

[29] Мавродин В.В. Древняя Русь: происхождение русского народа и образование Киевского государства. Л., 1946. С. 177.

[30] Там же. С. 181.

[31] Там же. С. 182.

[32] Рыбаков Б А. Мир истории. Начальные века русской истории. М., 1987. С. 63.

[33] Греков Б.Д. Киевская Русь. М., 1952. С. 452.

[34] Там же.

[35] Новосельцев А.П. «Мир истории» или миф истории? // Вопросы истории. – 1993. – №1. – С. 26.

[36] Вернадский Г.В. Древняя Русь. Тверь, 1999. С. 367.

[37] Там же. С. 368.

[38] Там же.

[39] Там же.

[40] Пчелов Е.В. Указ. соч. С. 123.

[41] Кузьмин А.Г. Указ. соч. С. 104.

[42] Там же. С. 105.

[43] Там же.

[44] Там же. С. 103.

[45] Там же. С. 97.

[46] Там же. С. 121.

[47] Котляр Н.Ф., Смолий В.А. Указ. соч. С. 25.

[48] Там же.

[49] Там же. С. 37.

[50] Лебедев Г.С. Эпоха викингов в Северной Европе. Историко-археологические очерки. Л., 1985. С. 245.

[51] Там же. С. 246.

[52] Там же. С. 215.

[53] Рыдзевская Е.А. Древняя Русь и Скандинавия в IX – XIV вв. М., 1978. С. 173.

[54] Там же. С. 175.

[55] Пчелов Е.В. Указ. соч. С. 116.

[56] Там же. С. 121.

[57] Там же.

[58] Там же. С. 118.

[59] Там же.

• История Руси (допетровская эпоха)