Халимова А.С.

Введение

В истории и этнографии донского казачества до настоящего времени существует множество малоисследованных проблем. 80-летний период советской власти оставил страшные следы в судьбе субэтноса, его культура долгое время пребывала под негласным запретом, а история изучалась под определенным углом зрения. Изучение материальной культуры, а именно нас интересуют поселения и жилища, затруднено тем, что до сих пор не раскопано и не изучено ни одно казачье поселение. Соответственно нет материала для полноценного и комплексного изучения жилищ и поселений казаков. А ведь жилище – это не только материальный объект. В традиционном обществе жилище – это один из ключевых символов культуры. С понятием «дом» в той или иной степени были соотнесены все важнейшие категории картины мира у человека. Нам кажется, что дом и поселение народа можно сравнить с некой губкой, которая впитывает в себя всё, что происходит вокруг. Влияние новой культуры, религия, хозяйственная деятельность, уклад жизни в целом всё отражено в жилище человека.

Актуальность выбранной темы заключается в слабой степени изученностей жилищ казаков. В настоящее время мы располагаем определенным количеством источников, которые так или иначе затрагивают интересующую нас проблему, но они в основном дореволюционного издания, достаточно хорошо изучены и касаются материальной культуры только косвенно. Новых трудов очень мало, так как нет пополнения источниковедческой базы, а вопросов остается много. Нужно учитывать и то, что казаки имеют сложную этническую и социальную историю, которая не могла не воплотиться в их материальной культуре. А такие основополагающие вопросы как, происхождение казачества, до сих пор являются дискуссионными. До сих пор нет единого мнения по поводу строительной традиции казачьего жилища, прародителем куреня была ли славянская избы, или кочевая юрта.

Изучение истории и бытового уклада донских казаков началось во второй половине XVIII в. «Первопроходцами» здесь были не ученые-профессионалы, а образованные и имеющие разносторонние интересы военные и гражданские чиновники и путешественники. Так, инженер-строитель крепости Дмитрия Ростовского А.И. Ригельман, собрав в 1760 – 1770-х гг. значительный объем сведений по истории и этнографии, оформил их в виде книги «История или повествование о донских казаках»[1]. Эта работа имеет общий характер, в ней отражены различные стороны жизни казаков: военное дело, социальная организация, быт. О появлении научного «этнографического» интереса к донскому казачеству можно говорить не ранее середины XIX века. Связано это с началом деятельности Русского географического общества (РГО), в системе которого было создано отделение этнографии. Сотрудниками этого отделения была разработана программа «Этнографического изучения русской народности», предусматривавшая изучение антропологических особенностей русского населения, его материальной и духовной культуры[2]. С 60-х гг. XIX века начали публикацию краеведческих материалов донских газет: «Донские областные ведомости», «Казачий вестник», «Донские епархиальные ведомости» и др. На страницах этих газет публиковались статьи таких краеведов, как Е. Ознобишин, И. Тимощенков, И. Сулин, П. Никулин, И. Краснов[3]. Нередко они составляли историко-этнографические очерки отдельных казачьих поселений. Наиболее ценным в этих публикациях является то, что авторы описывали элементы культуры, непосредственно их наблюдая. В 1891 г вышло в свет «Статистическое описание земли Донских казаков». В 1819 году, по ходатайству войскового атамана войска Донского А.К. Денисова был учрежден в Новочеркасске комитет, который должен был заниматься устройством земли войска Донского. Комитет должен был обсудить вопрос об увеличении станичных юрт. Но для того предварительно нужно было измерить войсковые земли и «привести в известность довольствия каждой станицы»[4]. Труд, возложенный на Сухорукова, «пришелся, как нельзя ему по душе, и он ревностно принялся за него». «Статистическое описание» – комплексный труд по истории казачества, включающий в себя различные аспекты, такие как географическое описание земли Войска Донского, его население, занятия и одна глава полностью посвящена поселениям и жилищам – «Жилые места», где подробно описаны поселения казаков в первом, втором донском, Хоперском, Усть-Медведецком округах[5].

В 1900 г. вышла работа Л.С. Балуева «Историческое и статистическое описание станиц и городов», в этой работе рассматривает отдельно Хоперский, Усть-Медведецкий, Первый Донской, Второй Донской, Черкасский, Донецкий и Таганрогский округа. По каждому округу Л.С. Балуев дает подробные статистические данные, историческую справку по каждой станице в округе. Этот труд полный, подробный и очень ценный для современной науки[6].

Так же некоторые сведения о поселениях и жилищах можно почерпнуть в трудах таких исследователей как С. Номикосов, М. Хазурин, не ставившей, впрочем, своей целью исследование именно этих элементов культуры[7].

Как считают историки, до середины XVI в. на Дону еще не было постоянных поселений, а разобраться с дислокацией первых казачьих поселений не так просто. Этот вопрос оказался тесно связанным проблемой формирования групп низовых и верховых казаков и соответственно, с выявлением первенства их происхождения. Так, И.Ф. Бакадаров помещал первые городки в низовье Дона, вблизи Азова, а П.П. Сахаров считал, что они располагались «не южнее северной части современной нам Донской области», что соответствует расположению по хоперским землям. С.Г. Кобяков считал, что заселение земель по Среднему Дону и Хопру началось раньше, чем освоение Нижнего Дона, хотя следует признать, что большинство историков отдавали здесь пальму первенства низовым казакам[8]. (см. Приложение 1)

К началу советского периода в истории России основным достижением в изучении фольклора и этнографии Дона было создание большого и разнообразного по происхождению корпуса источников. Работа донских историков-краеведов была прервана в начале XX в., а возобновить её удалось лишь несколько десятилетий спустя. За годы советской власти из всего культурного наследия казачества в наибольшей степени разрабатывался фольклор, изучались диалектные особенности и некоторые вопросы истории (связанные преимущественно с участием казачества в так называемом освободительном движении). Этнокультурная специфика донского казачества в это время практически не исследовалась. Поэтому и традиционные поселения и жилища донских казаков долгое время оставались вне поля зрения ведущих отечественных этнографов[9]. Некоторые особенности казачьих построек и поселений были рассмотрены в капитальной работе Е.Э. Бломквист «Крестьянские постройки русских, украинцев, и белорусов», вышедшей в 1956 г.[10]. Эта работа уникальна по обилию привлеченного фактического материала и охвату территории исследования. Но именно в силу этих обстоятельств в ней невозможно было представить детальные и исчерпывающие характеристики традиционных жилищ всех областей и регионов, заселенных восточнославянскими народами. В 2005 году вышла работа А.К. Байбурина «Жилища в обрядах и представлениях Восточных славян», где автор представил типологию восточнославянских жилищ, к 4-ому типу которой можно отнести жилища казаков[11]. Опять же целью этой работы не было изучение именно этого типа, и сведения, которые можно почерпнуть из этой работы фрагментарны. К моменту выхода работы Е.Э. Бломквиста существовало лишь одно научное исследование традиционных построек донских казаков – кандидатская диссертация К.И. Куликова «Архитектура народного жилища Дона». Её автор – архитектор, и казачье жилище рассматривалось им с архитектурно-строительных позиций[12].

С середины 1980-х гг. на территории Волгоградской и Ростовской областей началась полевая исследовательская работа по изучению казачьей архитектуры. Первые публикации по итогам этих исследований стали появляться лишь в начале 1990-х гг. В Ростовской области сбором материалов по донской архитектуре занималась группа исследователей под руководством этнографа А.Г. Лазыревой. На территории Волгоградской области активно этой проблематикой занимается этнограф, кандидат исторических наук М.А Рыблова. Марина Александровна основывалась на изучении архивных материалов и многолетних полевых исследованиях традиций домостроительства верхнедонских казаков, которые она проводила в начале 1980-х гг. в Волгоградской области. В 2002 г. была выпущена её монография «Традиционные поселения и жилища донских казаков». На сегодняшний день это самая полная и подробная работа посвященная изучению поселений донских казаков, строительным традициям. Особое внимание уделяет влиянию кочевнической культуры на строительные традиции казачества, так, например, описывая отопительные системы верхнеказачьих жилищ, связывает их происхождение со среднеазиатскими каннами[13].

Объектом работы является материальный уклад жизни донских казаков в XVI-XIX вв.

Предметом работы является изучение различных типов жилищ казаков

Цель работы заключается в выявлении изменений типов жилищ в XVI-XIX вв.

Цель обуславливает поставленные перед нами задачи:

  1. Проанализировать процесс изменения типов поселений казаков на Дону, обусловленный изменением хозяйственного уклада жизни.
  2. Охарактеризовать различные типы казачьих жилищ, их структуру и эволюцию.
  3. Определить ключевые, «родовые» различия в жилищах, исследовать возможные их причины.

Источниковую базу исследования составили в основном материалы и документы, зафиксированные в исследованиях историков, ученых и краеведов к. XIXв. – н. XXв. Использованные источники можно разделить на следующие группы.

Первую группу источников составляют законодательные акты: грамоты, рескрипты, отношения, которые позволили проследить характер политики центральных властей по отношению к такой самобытной области как Войско Донское, который на протяжении рассматриваемого периода кардинально менялся, что естественно влияло на характер поселений, а именно на их функциональную направленность[14].

Ко второй группе источников относятся документы официального делопроизводства: отписки, грамоты, рапорты. Эти документы во многом позволили охарактеризовать ситуацию, складывающуюся непосредственно в Области Войска Донского, проанализировать реакцию местных властей на политику, проводимую сверху[15].

К третьей группе источников относятся статистические данные, приводимые в соответствии с постановлениями верховных властей в к. XIX в. Эти документы позволяют нам не только выявить такие параметры как число жителей того или иного объекта, количество самих объектов в определенный момент, но и проследить динамику, изменения и что особенно важно – соотношение интересующих нас характеристик с течением времени[16].

Кроме вышеуказанных источников особо хотелось бы выделить этнографические исследования, которые позволили охарактеризовать различные виды жилищ, проследить их структурную эволюцию, изменения внутри них, связать эти изменения с историей самого Войска Донского, его происхождением, развитием, взаимоотношениями с другими культурами[17]

Жилища казаков (XVI-XIX вв.)

1.1 Ранние жилища донских казаков

Как свидетельствуют письменные и фольклорные источники, наиболее древним типом построек, сооружаемых верховыми казаками, были землянки и полуземлянки. В старинной казачьей песне об этом говорилось так:

Аи, ну, пойдемте-ка, братцы, на Куму-реку.

Аи, мы пороем там, братцы, себе ямушки,

Аи, мы поделаем себе балаганушки.

Аи, ну, построим себе, братцы, мы землянушки[18].

Земляные постройки хорошо соответствовали особенностям казачьего военного быта: на время длительных походов такие жилища забрасывали или разрушали. Для того чтобы соорудить их вновь, не требовалось особого строительного материала и больших затрат времени. Наиболее ранние свидетельства письменных источников о земляных казачьих жилищах относятся к XVIII веку. К этому времени, по мере перехода казачества к земледельческому труду, земляные постройки стали чаще использовать в качестве временных, сезонных жилищ. Многие казаки жили «надвое», то есть и в станицах (в благоустроенных жилищах), и на хуторах. Нередко на хуторах во временных земляных жилищах укрывались беглые крестьяне. В грамоте войскового атамана, посланной вверх по Дону «от Манычской до Казанской станицы, по Хопру и по Медведице» 22 декабря 1726 года, говорилось: «...а ежели где по хуторам, по землянухам или в станицах какие новопришлые люди явятся, таковых того часу из своих юртов высылати на прежние жилища... Да вам же, станичные атаманы и казаки, смотреть накрепко, чтоб в ваших юртах по хуторам, по землянухам и по прочим валкам отнюдь раскольников не было...»[19].

Об устройстве земляных жилищ на хуторах свидетельствуют акты станичных архивов середины XVIII века. В акте 1752 г. (ст. Кумылженская) описан хутор, состоящий из плетеной землянки с печью и базом, огороженным частоколом и засекою. В другом случае на хуторе был «шиш холодный, два лопаса и базы вешние». В деле Хоперского архива от 2 марта 1753 года устройство хуторов описано так: «...некоторые хутора состояли из рубленной землянки с печью, база, огороженного жердями, тыном и плетнем... другие состояли из шиша над ямою, сверху землей наметанного...»[20]. Как видно из описаний, стены землянок были рубленными, плетневыми или земляными. Описание печей в источниках отсутствует. Сведений о более ранних формах земляных жилищ донских казаков в письменных источниках также нет. В связи с этим для их реконструкции представляет значительный интерес этнографический и археологический материал.

В течение нескольких столетий (вплоть до начала XX века) на территории Области Войска Донского широко распространенным типом жилища был курень. Казачьи курени XIX – начала XX вв. представляли собой наземные срубные (или реже – каменные) двухкамерные постройки. Корни же происхождения этого типа жилища уходят в глубокую древность. Поисками смысловых корней слова «курень» занимались различные исследователи. Так, С. Номикосов полагал, что «казаки называют свои дома куренями, вероятно, потому, что в глубокую старину они действительно были курны, как курные избы»[21]. В.Даль допускал двоякое толкование этого слова: от «куриться» или от монгольского «куря» (кочевье). Значение слова «курень» он определял так: 1)временный приют в лесу, в поле, шалаш, балаган, землянка, шатер, хижина, лачуга; 2)селение, исподволь образовавшееся; у запорожцев – избы или хаты в одной купе, кучке. Курень – слово тюркско-монгольское. Им обозначали способ устройства кочевого нестационарного поселения с расположением юрт (кибиток) по кругу. Знак круга в этом случае обозначал солнце и небо, древние символы языческих религий. Куренное построение поселений или войска было известно многим кочевым народам Евразии: аланам (IVв.), печенегам (Xв.), половцам (XIв.)[22].

В результате археологических раскопок в 1958 – 1959 тт. на Цимлянском городище (правобережье Дона) были обнаружены остатки хазарской княжеской ставки, спланированной куренем. Ставка состояла из семи жилых построек, расположенных по кругу, восьмая находилась в центре. Особенно интересны для нас жилища. Они представляли собой углубленные в землю постройки с каркасным верхом.

Исследователь памятника – Плетнева С.А. предполагала, что внешне они были совершенно аналогичны кочевническим юртам. Главным отличием между обычными юртами и обнаруженными на Цимлянском городище было то, что последние были углублены в землю на 20-30 и даже на 60-80 см, то есть, по сути, были полуземлянками. Все они состояли из двух камер, в плане имели форму круга или овала[23]. В XI – XIII вв. куренное построение кочевий было распространено у монголов. Куренем они называли поселение, состоявшее из кибиток, поставленных по кругу, в отличие, скажем, от орды, где построение кибиток было в виде параллельных линий.

Рашид ад-Дин – государственный деятель, врач и учёный-энциклопедист к. XIII- н.XIV вв., составил исторический труд на персидском языке Джами ат-таварих («Сборник летописей»), являющийся важнейшим историческим источником, особенно по истории Монгольской империи. Он писал, что монгольский курень состоял из большого числа кибиток, расположенных по кругу, в центре которого размещалась кибитка старейшины рода[24]. Господство геометрической фигуры «круг» всегда было главной особенностью монгольского жилища. Его развитие шло от юрты (круглой в плане) к постоянным постройкам с формами, приближенными к кругу (восьмиугольными и квадратными в плане)[25].

Раскопки поволжских золотоордынских городищ Старый Сарай (Селитренное) и Новый Сарай в 50-60-х гг. XXв. показали, что там преобладали квадратные в плане жилища. Так, Спицын А.А. указывал, что дома Селитренного городища не более 4 аршин длины и ширины. Егоров В.Л. отмечал, что в городище Новый Сарай квадратные в плане строения были самыми распространенными[26]. Он также предполагал, что на развитие жилища Нового Сарая, помимо двух основных факторов (кочевого монгольского и оседлого среднеазиатского), оказали влияние и местные традиции, так как раскопанные им землянки «напоминают по плану жилища салтово-маяцкого типа». Не исключал он и того, что некоторые из землянок были построены пленными русскими[27]. В связи с этим значительный интерес представляют результаты раскопок 20-30 гг. XX вв. древнерусского Боршевского городища, расположенного в Воронежской области, дающие, по мнению его исследователей Третьякова П.Н. и Ефименко П.П., «полное представление о виде и устройстве жилищ славянского населения Подонья IX – X вв.»[28].

Опираясь на результаты, упоминавшихся выше раскопок, можно выявить основные строительные приемы, применяемые при сооружении боршевских землянок: углубление в землю на 1 м (или немного более); стены в виде сруба или (значительно чаще) в виде горизонтальной облицовки из досок или жердей по вертикально стоящим столбам; использование вертикальных столбов для опоры крыши; плетневые стены наземной части жилищ; наличие печей-каменок или открытых очагов. Все перечисленные строительные приемы использовались донскими казаками вплоть до начала XX века. И хотя преобладающим со временем стало наземное срубное жилище, характерной особенностью народного казачьего жилища было именно необычайное разнообразие используемых строительных технологий.

Таким образом, очевидно, что типичное для донского казачества жилище – курень – имеет глубокую местную традицию. Его прообразом была квадратная в плане землянка или полуземлянка со стенами срубной или столбовой конструкции.

1.2 Отопление казачьих жилищ

Вопрос об отоплении ранних жилищ остается трудноразрешимым, так как в письменных источниках сведений об этом нет. Известно, что древние славянские землянки отапливались либо с помощью открытых очагов, либо печкой-каменкой[29]. Этнографические данные, собранные экспедицией ВолГУ, позволяют произвести реконструкцию отопительных систем и печей, используемых казаками на ранних этапах своей истории[30].

В поселениях по Хопру, Бузулуку и Медведице была зафиксирована своеобразная система отопления, названная нами поземной. Она сооружалась в поздних типах традиционного казачьего жилища, но ее происхождение явно связано с ранними земляными постройками. При поземной системе отопления в основном жилом помещении (хате) кроме русской печи выкладывали из сырцового кирпича небольшую (2 х 1 х 0,5 м) печку. На Хопре ее называли «лежанка», на Медведице – «подземка», «подземелька», на Бузулуке – «грубка» (см. Приложение 2). Она имела прямоугольную форму и соединялась боровком (шейкой) с дымоходом русской печи. Если русская печь стояла справа от двери, то слева делали подземку. Над ней ставили большую деревянную кровать. Боровок представлял собой канавку, вырытую в толще глинобитного пола шириной 30-40 см, длиной 1,5-2 м.[31]. Боковые стенки боровка образовывали сырцовые кирпичи, поставленные «на ребро», сверху их укладывали горизонтально. Подземка-лежанка использовалась как дополнительный (к тому же экономичный) источник тепла. Она топилась небольшим количеством хвороста, когда не было необходимости в русской печи, и обогревала кровать, на которой спали старики и больные. Дым и теплый воздух, идущие по боровку к дымоходу русской печи, обогревали пол хаты. Обычно подземку и комель (верхнюю часть) русской печи окрашивали желтой глиной, а остов русской печи белили. В середине XIX века поземную систему отопления сооружали в полуземлянках и небольших одно- и двухкамерных хатах с земляными полами. Большинство информаторов подчеркивало характерность подземок и лежанок именно для этих типов жилищ: «Такие печки делали только в земляных полах, в хатках об одну комнату»[32]. С заменой земляных полов дощатыми в большинстве мест подземки перестали сооружать. Исключение составили лишь некоторые станицы Хоперского округа (Букановская, Еланская, Кумылженская и др.), где поземное отопление использовали и в жилищах с тесовыми полами и развитым планом вплоть до середины XX века.

В этнографической литературе аналогий с описанной системой отопления в русском жилище не зафиксировано. Зато хорошо известны каны, широко распространенные у монгольских племен. Зародились канны в Центральной Азии на рубеже нашей эры. Позднее, в период Циньской империи, они были известны в государстве Бохай, а затем через потомков бохайцев, чжурчженей, появились в городах родственных монголамкиданей[33]. С началом монгольских завоеваний (XIII – XIV вв.) каркасные, квадратные в плане жилища с канами распространились на огромной территории от Орхона и Керулена до Днестра и Дуная. Жилища такого типа прекрасно соотносились с континентальным центральноазиатским климатом. В южнорусских степях каны, имевшие первоначально два-три дымохода, были упрощены и превратились в широкую П-образную суфу, обогреваемую с одной стороны[34].

Таким образом, поиски истоков происхождения поземной системы отопления жилищ верховых казаков вновь приводят нас к жилищам золотоордынских городищ. В Новом Сарае и Мечетном городище для отопления использовали каны, представлявшие собой горизонтальные каналы, отходящие от печи и соединявшиеся в одном вертикальном дымоходе. Сверху канны закрывались сырцовыми кирпичами. Вдоль стен устраивали платформы-суфы, обогреваемые изнутри теплым воздухом. На суфах ели, готовили пищу и спали. Суфа и кан образовывали П-образную систему отопления. Впоследствии канны стали сооружать в виде прямой линии[35].

В станице Зотовской записан рассказ об отоплении полуземлянок, при котором боровок шел от подземки к русской печи не напрямую, а вдоль смежных стен жилища. В месте соединения его с русской печью был выложен из кирпичей вертикальный дымоход, соединенный, в свою очередь, наверху с боровком русской печи. Вся система имела в плане форму буквы «П»[36]. Сам термин «лежанка», бытовавший наряду с термином «подземка», указывает на то, что первоначально на такой печке спали (как на суфе) и лишь позднее стали ставить над ней кровать. По-видимому, печь-лежанка является модифицированной формой суфы. Главный же принцип системы – сочетание горизонтальных дымоходов-канов, топки и вертикального дымохода – был перенесен в казачье жилище практически без изменений. Очевидно, поземная система отопления сложилась в местах совместного проживания славян и татар. Практически все крупные казачьи поселения основывались первоначально на пологом левом берегу Дона в местах, часто затопляемых вешними водами, с повышенной влажностью. Поземная система отопления земляных жилищ как нельзя лучше подходила для жизни в таких условиях. Интересно, что зона бытования поземной системы отопления, по данным полевых этнографических исследований, ограничивается поселениями по Хопру и устьям Бузулука и Медведицы. Ниже устья Медведицы она не фиксируется.

1.3 Эволюция казачьего жилища (XVIII-XIX)

По мере перехода казаков к земледельческому труду и оседлому образу жизни (середина XVIII века) однокамерные постройки заменялись двухкамерными. Первоначальное усложнение горизонтальной планировки жилища было связано именно с простым приращением дополнительного помещения к основному. Двухкамерные постройки были широко распространены до начала XX века[37].

Одной из ранних форм таких жилищ была так называемая хата с чуланом (в отдельных местах встречался термин «изба»). Она состояла из основного жилого помещения (хаты/избы) и пристроенного к ней холодного нежилого чулана (дощатого или плетеного из хвороста). В XIX веке внутреннее пространство таких построек было организовано по южнорусскому или по среднерусскому образцу[38]. В конце XIX – начале XX вв. повсеместно распространился среднерусский тип внутренней планировки. Русская печь стояла справа или слева от двери, передний угол располагался в фасадной части жилища. От печи до противоположной боковой стены жилища настилали полати.

Во второй половине XIX века хаты с чуланом были вытеснены жилищами с более развитым планом. До начала XX века хаты с чуланом строила лишь беднейшая часть казачества и иногородних. В XVIII – XIX вв. по течению рек Хопер и Бузулук получило широкое распространение трехкамерное связевое жилище, называемое казаками «протяжная хата». Оно состояло из двух жилых помещений: хаты и холодной неотапливаемой горницы, соединенной чуланом. Строили такие жилища из леса местных пород. Корреспондент Русского географического общества священник станицы Казанской (Усть-Медведицкий округ) Г. Азаров называл протяжные хаты «народным жилищем в здешнем месте», отмечая их преобладание (в середине XIX века) над другими типами построек[39]. Внутренняя планировка протяжных построек в середине XIX века была, как правило, среднерусской. Интерьер основного жилого помещения (хаты) был таким же, как в хате с чуланом. Горница считалась чистым и парадным помещением. До конца XIX века они обычно не отапливались. В чулане отгораживали досками комнатку для хранения продуктов и домашней утвари.

С древних времен до середины XIX века эволюция жилища донских казаков шла по пути увеличения количества камер за счет пристройки к основному жилому помещению дополнительных: от однокамерных построек к двух- и трехкамерным. В XIX – начале XX вв. были распространены два последних типа жилищ. Дальнейшее развитие жилища обеспечивалось за счет применения различных способов организации его внутреннего пространства: путем сооружения дополнительных капитальных стен или за счет изменения положения русской печи и сооружения внутренних дощатых перегородок. Первый способ был характерен для северных (лесных) округов Области Войска Донского. Это объясняется тем, что сооружение построек с внутренними капитальными стенами требовало дополнительных затрат качественного леса. Этот путь развития казачьего жилища привел к появлению пятистенков, круглых домов-крестовиков и домов с теплым коридором.

Пятистенки распространились в 60-70 годах XIX века в Усть-Медведицком и Хоперском округах. Они представляли собой дома, состоящие из сруба, разделенного капитальной стеной на две части – хату и горницу. К срубу пристраивали холодный чулан. Строили их из леса местных пород. В этнографической литературе, посвященной проблемам восточнославянского жилища, высказывались различные точки зрения о происхождении пятистенка. Одни исследователи считали его прообразом избу-двойню, другие – избу с прирубом, третьи — избу с неполной перегородкой[40]. О развитии пятистенка из хаты с чуланом писал известный исследователь культуры и быта донских казаков И. Тимощенков: «Такие дома (хаты с чуланом) хотя и строят, но обращают их в пятистенки о двух комнатах, то есть делают рядом две комнаты (чулан образуют в комнату), а чулан пристраивают сбоку»[41]. Однако анализ полевых материалов в настоящее время привел нас к мысли о том, что пятистенок мог развиться из трехкамерной (протяжной) хаты. Во время полевых исследований хоперских станиц нам неоднократно приходилось слышать суждения старожилов о том, что пятистенки стали строить из-за неудобства отопления протяжных хат (приходилось отапливать два жилых помещения, разделенных холодным чуланом). Тот же И. Тимощенков писал: «... Вообще они (протяжные дома) считаются не так удобными, как круглые и пятистенки, потому что труднее отапливаются: при двух комнатах в них необходимо устраивать две или даже три топки...»[42]. Версия о развитии пятистенка непосредственно из трехкамерной постройки кажется тем более убедительной, что в последней уже были в наличии две внутренних капитальных стены. Нужно было только убрать одну из них и вынести чулан наружу, пристроив его к жилищу сбоку. Не исключено, что в различных местностях могли быть разные пути развития пятистенков. В любом случае, в законченном виде пятистенок представлял собой конструктивно иной вид жилища, так как пятая – капитальная – стена возводилась одновременно со всем срубом. Помещения в таком жилище назывались так же, как и в протяжной хате: хата, горница и чулан с комнаткой. Таким же был и их интерьер. Дальнейшим развитием пятистенка явился шестистенный «круглый» дом, разделенный на четыре комнаты двумя пересекающимися стенами, рубленными одновременно со всем срубом. Как возникла идея разделения жилища на четыре отдельных помещения, наглядно свидетельствуют некоторые планы жилищ-пятистенков. Когда к пятистенку пристраивали сбоку (во всю длину боковой стены) чулан с отгороженной комнаткой, в плане такое жилище было абсолютно идентично круглому четырехкомнатному дому, с той лишь разницей, что одна его половина имела капитальные стены, а другая – дощатые[43]. Устранение этого отличия и привело к возникновению «круглого» дома-крестовика. Расположение и название комнат в нем долгое время оставалось таким же, как и в пятистенке, с той лишь разницей, что бывшая комнатка превратилась в спальню (в других случаях ее называли «третья комната», или «вторая горница»). А комнатку отгораживали досками в чулане.

Таким образом, комнаты в таком доме назывались: хата, горница, третья комната и чулан. Они имели круговое сообщение: выйдя из чулана в хату с одной стороны, можно было войти в него с другой, обойдя подряд все помещения. В плане такой дом имел квадратную форму. В конце XIX – начале XX вв. «круглые» дома строили лишь наиболее зажиточные казаки, так как для их сооружения требовалось много качественного леса[44].

Следующим этапом на пути развития и усложнения внутреннего плана жилища было создание дома с теплым коридором. В основе плана такой дом имел тот же крестовик, но к двум взаимно пересекающимся стенам добавлялась третья, так что сруб делился не на четыре, а на пять или шесть частей. В фасадной части дома комнаты назывались горницами: две «угольных» и одна «средняя горница». В задней части дома из теплого чулана (коридора) направо вход вел в спаленку, налево – в хату. Во всю длину боковой стены к дому пристраивали холодный коридор с отгороженной комнаткой. Иногда его делали в виде веранды. По планировке дом с теплым коридором был приближен к дому городского типа. Казаки уважительно называли такие дома «вавилонами». Строила их только верхушка казачества: станичные атаманы, священники, торговцы[45].

Таким образом, эволюция горизонтальной планировки жилища шла по пути усложнения его конструкции за счет сооружения дополнительных капитальных стен и увеличения числа комнат. В казачьих поселениях ниже устья р. Медведица развитие внутреннего плана жилища шло иным путем и отличалось значительной вариативностью. Более сложной и запутанной была здесь и система терминов, служащих для обозначения жилых построек.

Характеризуя различные типы жилищ, казаки II-го Донского округа использовали целый набор терминов: «курень», «хата», «изба», «дом», «флигель». Наиболее ранним и широко распространенным среди донского казачества был термин «курень». Очевидно, первоначально он закреплялся за определенным типом жилища, но впоследствии в одних местах был вытеснен другими терминами, в других – бытовал наряду с ними или же, по традиции, переносился на более поздние типы построек. Интересно свидетельство А.В. Миртова о том, что слово «курень» в УстьМедведицком и Хоперском округах не используется, за исключением ст. Вешенской[46].

В XIX веке курени представляли собой двухкамерные жилища, состоящие из основного жилого помещения и пристроенного к нему холодного вспомогательного (чулан, сени). Дальнейшее развитие их внутренней планировки осуществлялось за счет изменения положения русской печи и устройства дощатых внутренних перегородок. Отгороженные помещения назывались: «горница», «стряпушка» («стряпка»), «передняя» («прихожка»). Повсеместно для обозначения отгороженной комнаты применяли термин «заборка».

Нехватка местного леса в южных округах Области Войска Донского привела к тому, что южнее устья Медведицы, с середины XIX века для строительства жилищ стали использовать сосновый лес, сплавляемый по Волге из центральных губерний России. На Качалинской пристани, в Дубовке и Караваинке можно было купить и лес, и готовые срубы домов. Используя привозной строительный материал, казаки тем не менее сохранили традиционную квадратную форму построек. Такие жилища они называли «круглыми» домами (см. Приложение 4). Главное отличие круглого дома от куреня заключалось в том, что его строили из привозного леса и он, как правило, был значительно больших размеров. Внутренняя планировка таких жилищ первоначально была среднерусской (печь ставили справа или слева от входа). Однако дальнейшее развитие круглых домов шло таким же путем, как и развитие куреней. Первоначально изменяли положение русской печи или же выносили ее в «низы». Вместо капитальных стен срубы разделялись легкими дощатыми перегородками. Прежде всего, стремились отделить печной угол от чистой половины избы (хаты). Отгороженное помещение называли первоначально «заборкой», а впоследствии – «стряпкой» («стряпушкой»)[47]. Затем перегородкой выделяли спальню (спаленку). Большую парадную комнату называли «горница» (зала). Если жилище было двухэтажным (с жилыми «низами»), то русскую печь выносили на первый этаж, а наверху взамен ставили небольшие грубки или голландки. Легкость сооружения перегородок (в отличие от рубленных капитальных стен) позволяла варьировать планировку дома. Количество комнат и их функциональное назначение могли быть различными. Не случайно столь разнообразными были и термины, обозначавшие отдельные помещения дома: горница, зала, спальня, хата, кухня, стряпка, прихожка и т.д.

Разрушение традиционной планировки жилищ в южном регионе шло значительно более быстрыми темпами, чем в северном. И курени, и жилища из привозного леса имели сходную планировку, их развитие осуществлялось путем разделения сруба на отдельные помещения внутренними дощатыми перегородками. Главное их различие заключалось в том, что развитие куреня было связано с местной традицией. Курени всегда строили из местных материалов.

Таким образом, можно сделать вывод, что жилища верховых казаков существенно отличаются от жилищ, распространенных ниже устья р. Медведицы. Их различают такие важнейшие признаки:

- как система отопления, у верхового казачества распространена поземная система отопления, при чем русская печь, как правило, находиться в углу и образует диагональ с красным углом, а в южных районах такая система отопления не встречается вообще, а печь первоначально находилась в центре жилища;

- способ организации внутреннего пространства, если у низовых казаков изменение пространства осуществлялось за счет строительства внутри дома новых перегородок и переноса печи – «куренной» способ, то у верхового казачества за счет строительства капитальных стен.

Эти признаки являются основополагающими в этнографической науке для типологизации жилища. Следовательно, можно сделать вывод, что эволюция традиционных жилищ донских казаков могла развиваться в двух направлениях: 1) от одно - двухкомнатных построек к многокомнатным домам с «диагональной» структурой , 2) от юртообразных построек к куреню и круглому дому с перегородками. (См. Приложение 4). Байбурин А.К. считает, что в восточнославянском жилище существует единый план (тип), основой которого является наличие диагонали «печное устье – красный угол», выделяемые обычно четыре типа являются лишь его вариантами. Уточняя приведенные высказывания, можно подытожить: у донских казаков исторически сложилось две модели внутреннего устройства жилищ: «диагональная» и «куренная». М.С Рыблова считает, что диагональная модель характерна для северных районов (реки Хопер, Бузулук, верхнее течение Дона). Развитие жилища в этом ареале, как уже было сказано выше, шло от одно -двухкамерных построек с диагональной структурой жилого помещения по пути увеличения его размеров и числа комнат за счет разделения сруба на отдельные помещения капитальными стенами. Эта схема развития полностью вписывается в общерусскую традицию. Куренная модель характерна для южных районов (среднее течение Дона ниже устья р. Медведицы, Нижний Дон). В этом ареале развитие шло от юртообразных построек и на протяжении веков сохраняло куренную модель внутреннего пространства. Дальнейшая эволюция этих построек осуществлялась за счет деления жилого пространства на отдельные помещения деревянными перегородками, изменения положения русской печи и выноса её в «низы». Распространения здесь жилищ среднерусского типа – явление более позднее (с середины XIX в.)

Анализ особенностей вертикальной планировки жилища донских казаков показал, что в XIX веке в северных округах Донской области преобладало поземное жилище (без подполья). В казачьих станицах по среднему и нижнему течению Дона преобладали дома с подпольем и жилыми низами. В общерусской традиции тенденция к уменьшению размеров подклета наблюдается по мере продвижения с севера на юг[48]. В рассматриваемом нами регионе зависимость обратная: чем южнее, тем выше подклеты и чаще встречаются дома с жилыми низами. Объяснения этому явлению в этнографической литературе давались различные. Так, Е.Э. Бломквист связывала широкое распространение жилища с «низами» южнее устья Медведицы с частыми разливами рек [49]. Чижикова считала, что распространение двухэтажных жилищ и жилищ с высоким подклетом в низовьях Дона объясняется большими экономическими возможностями зажиточных низовых казаков. По нашему мнению, традиция сооружения жилищ с низами на территории расселения донского казачества имеет давнюю историю и не может быть объяснена влиянием какого-то одного из перечисленных факторов (только социальным или только естественно-географическим). Можно согласиться с утверждением, что низовые казаки имели большие экономические возможности, но остается неясным, почему граница распространения жилищ с низами проходит по линии устья реки Медведицы и совпадает с границей бытования протяжных хат, пятистенков, крестовиков, а также поземной системы отопления.

Очевидно, на ранних этапах истории казачества переход от земляных и полуземляных жилищ к жилищам с подклетом был связан, в первую очередь, с условиями природной среды. Практически все казачьи станицы основывались на левых (луговых) берегах Дона, Хопра и Медведицы, в местах, часто заливаемых паводковой водой. И почти все они до конца XVIII века были перенесены на высокие правые берега. Очевидно, именно частые наводнения (от которых невозможно было полностью обезопаситься и после переноса станиц) привели к появлению жилищ на высоких (обычно каменных) подклетах. В связи с этим интересны свидетельства старожилов станицы Клетской, записанные И. Сулиным в конце XIX века: «... Названа станица Клетской... потому, что во время весеннего половодья жители для сохранения имущества своего устраивали из леса высокие «клетки», делали на них помосты и во время разлива в них складывали свое имущество»[50].

Хорошо известно предание о том, что станица Старочеркасская, страдавшая от весенних разливов Дона, была построена на сваях. Подклеты, возводимые под жилищем, поднимали сруб на некоторую высоту относительно уровня земли. В жилище же донских казаков «выходы», или «низы», почти всегда были углублены в землю. При этом интересно, что, например, в станице Нижне-Чирской (II Донской округ) такие выходы называли «подземками»[51]. Возможно, жизнь в условиях сильных разливов рек, когда землянки и полуземлянки неизбежно полностью заливались водой, привела к тому, что непосредственно над землянкой стали возводить второй (жилой) ярус, используя нижний (подземный) в качестве вспомогательного хозяйственного помещения. В связи с этим интересны свидетельства П. Никулина и И. Тимощенкова о том, что в станицах I и II Донских округов «одноэтажные дома обращали в двухэтажные», делая под срубами подкопы: «под выстроенным уже домом выкапывают низы»[52].

Типичный казачий курень середины – конца XIX века, как правило, строился на высоком (чаще всего каменном) подклете. Впоследствии на высокие подклеты ставили и дома из привозного соснового леса. Нехватка строевого леса заставляла искать другие, не связанные с увеличением сруба, пути повышения комфортабельности жилища. Так, нежилые подклеты превращались в жилые, отапливаемые «низы». В верхней же части жилища освобождалось, таким образом, место для дополнительных «чистых» помещений – залов, спаленок и пр. Характерная особенность казачьих жилищ с «низами» – наличие «баляс» (обводной галереи, опоясывающей дом с двух-трех сторон). Проходя по галерее, можно было закрывать и открывать оконные ставни.

В жилищах с «низами» их функциональное назначение могло быть различным. Соответственно различными были и их интерьеры. Чаще всего «низы» использовали для хранения домашней утвари и продуктов[53]. Большие жилые «низы» нередко использовали в качестве летних кухонь, последние в таких случаях не строили. Такие «низы» отапливали русской печью, расположенной традиционно по-среднерусски. Если владелец дома занимался торговлей или каким-либо промыслом (как правило, это были иногородние), в «низах» устраивали торговую лавку или мастерскую. Распространению жилищ с подклетом в северных округах области, по-видимому, мешала традиционная для этих мест поземная система отопления. Ее использование было возможно лишь в поземном жилище. Сама по себе эта система как нельзя лучше подходила для жизни в местах, затопляемых паводковой водой.

Со временем наличие у жилища высоких жилых «низов» стало своего рода показателем зажиточности его владельцев. На распространение жилищ с «низами» стал оказывать все большее влияние социально-экономический фактор. Неслучайно с середины XIX века жилища с «низами» появились и в некоторых северных станицах Области Войска Донского. Как правило, это были крупные и богатые станицы. Здесь получили распространение протяжные хаты с «низами», пятистенки с «низами», крестовики с «низами» и, наконец, дома с теплым коридором с низами. В этом регионе такие жилища строила лишь наиболее зажиточная часть казачества. Русские крестьяне поволжских сел переняли у донских казаков обычай сооружения жилых «низов» с обводными галереями в начале XX века, «когда жить стали справнее».

Заключение

В данной работе были рассмотрены виды казачьих жилищ, а именно их истоки, эволюция и типология, в соответствие с чем можно сделать следующие выводы: типичное для донского казачества жилище - курень - имеет глубокую местную традицию. Его прообразом была квадратная в плане землянка или полуземлянка со стенами срубной или столбовой конструкции. Особый интерес вызывает поземельная система отопления, которая была распространена у верхового казачества, поиски истоков которой, приводят нас к жилищам золотоордынских городищ. Зона бытования поземной системы отопления, по данным полевых этнографических исследований, ограничивается поселениями по Хопру и устьям Бузулука и Медведицы. Ниже устья Медведицы она не фиксируется.

Что касается внутренней модели устройства жилища, её истоков и развития, можно сделать вывод, что донских казаков исторически сложилось две модели внутреннего устройства жилищ: «диагональная» и «куренная». М.С Рыблова считает, что диагональная модель характерна для северных районов (реки Хопер, Бузулук, верхнее течение Дона). Развитие жилища в этом ареале, как уже было сказано выше, шло от одно -двухкамерных построек с диагональной структурой жилого помещения по пути увеличения его размеров и числа комнат за счет разделения сруба на отдельные помещения капитальными стенами. Эта схема развития полностью вписывается в общерусскую традицию. Куренная модель характерна для южных районов (среднее течение Дона ниже устья р. Медведицы, Нижний Дон). В этом ареале развитие шло от юртообразных построек и на протяжении веков сохраняло куренную модель внутреннего пространства. Дальнейшая эволюция этих построек осуществлялась за счет деления жилого пространства на отдельные помещения деревянными перегородками, изменения положения русской печи и выноса её в «низы». Распространения здесь жилищ среднерусского типа – явление более позднее (с середины XIX в.). Таким образом, можно сделать вывод, что жилища казаков, в течении XVI - XIX вв. претерпели кардинальные изменения. При чем, эти изменения шли под влиянием различных культур, как кочевнической, так и славянской, и эти влияния имеют региональный характер. Что еще раз доказывает, является подтверждением того, что казачество образовалось на поликультурной и поликонфессиональной основе.

Список источников и литературы

Источники

  1. №10. 1637. Отписка царю и великому князю Михаилу Федоровичу от Донского атамана Михаила Ивановича Татаринова и всего Войска Донского, по поводу взятия казаками города Азова // Лишин А.А. Акты, относящиеся к истории Войска Донского. Т.1. Новочеркасск, 1891. С. 16-21.
  2. № 15. 1643, 30 августа. Грамота с изъявлением милостивой похвалы за встречу в Раздорах царского посла Милославского и дьяка Лазаревского, за защиту против нападения на Раздорский городок турецкого Режена-аги с многочисленным войском и за провожание послов до Азова, с присылкою казакам жалования и о том, чтоб они с Дону не сходили // Лишин А.А. Акты, относящиеся к истории Войска Донского. Т.1. Новочеркасск, 1891. С. 33-35.
  3. № 128. 1803, май. Отношении Военной коллегии министру Финансов об отпуске денег на построение новых знамен для Войска Донского // Лишин А.А. Акты, относящиеся к истории Войска Донского. Т.4. Новочеркасск, 1891. С. 243-245.
  4. № 130. 1804, 25 мая. Рапорт Коммиссариатской экспедиции об окончании постройки новых знамен для Войска Донского и об отправлении их войсковому атаману Платову // Лишин А.А. Акты, относящиеся к истории Войска Донского. Т.4. Новочеркасск, 1891. С. 247.
  5. №120. 1797, 6 июля. Высочайший рескрипт на имя войскового атамана Орлова о восстановлении в Войске Донском прежнего образа правления // Лишин А.А. Акты, относящиеся к истории Войска Донского. Т.4. Новочеркасск, 1891. С. 216.
  6. № 376. 1745, 19 февраля. Грамота по поводу отписки Войска Донского об учреждении в крайних по всем рекам станицам старшин по поимки беглых с Руси людей // Лишин А.А. Акты, относящиеся к истории Войска Донского. Т.2. Новочеркасск, 1891. С. 353.
  7. № 580. 1753, 6 июня. Грамота о доставлении в Военную коллегию обстоятельного известия о беглых Селезнева крестьянах, проживавших в станице Пятиизбянской // Лишин А.А. Акты, относящиеся к истории Войска Донского. Т.2. Новочеркасск, 1891. С. 690.
  8. № 587. 1753, 28 октября. Грамота о воспрещении старшинам и казакам принимать и держать российских беглых и беспаспортных людей и об отсылке таковых в ближайшие провинции и губернии // Лишин А.А. Акты, относящиеся к истории Войска Донского. Т.2. Новочеркасск, 1891. С. 703.
  9. № 599. 1755, февраль. Грамота о разграничении земельных владений между Донскими и Волжскими войсками // Лишин А.А. Акты, относящиеся к истории Войска Донского. Т.2. Новочеркасск, 1891. С. 733.
  10. № 614. 1756, 31 марта. Грамота о разрешении построить для Войска Донского новых походных знамен и бунчуки взамен ветхих, сделанных в 1744г. // Лишин А.А. Акты, относящиеся к истории Войска Донского. Т.2. Новочеркасск, 1891. С. 765.

Литература

  1. Байбурин А.К. Жилище в обрядах и представлениях восточных славян. Л., 1983.
  2. Баклановский сборник. Сборник Областного войска Донского статистического комитета. Вып. 9. Новочеркасск, 1909. // [Электронный ресурс]: Режим доступа: https://vivaldi.dspl.ru/by0000009.pdf
  3. Балуев Л.С. Историческое и статистическое описание станиц и городов области войска Донского. – Новочеркасск, 1900.
  4. Бломквист Е.Э. Восточно-славянский этнографический сборник. – М., 1956.
  5. Богачев В.В. Очерки географии Всевеликого войска донского. Новочеркасск, 1919. // [Электронный ресурс]: Режим доступа: https://vivaldi.dspl.ru/bx0000052.pdf
  6. Даль В.В. Толковый словарь живого великорусского языка. – М., 1981. Т.2.
  7. Егоров В.Л. Жилище Нового Сарая // Поволжье в средние века. – М., 1970.
  8. Исторические данные, относящиеся к колонизации земли Донского Войска казачьими и крестьянскими хуторами // Донские областные ведомости. 1902. №6 // [Электронный ресурс]: Режим доступа: http://www.book-old.ru/BookLibrary/12010-Pamyatnyie-knizhki-Donsk.-obl/1902.-Pamyatnaya-knizhka-Oblasti-voyska-Donskogo-na-1902-god.html
  9. Когитин В.В., Рыблова М.А. Эволюция традиционного жилища донских казаков. // [Электронный ресурс]: Режим доступа: http://fstanitsa.ru/way/evolyutsiya-traditsionnogo-zhilishcha-donskikh-kazakov
  10. Королев В.Н. Роспись донских городков конца XVI века. // [Электронный ресурс]: Режим доступа: http://stepnoy-sledopyt.narod.ru/history/dkg.htm
  11. Королев В.Н. Донские казачьи городки // Донская археология. – 1991. № 1.
  12. Костомаров Н. И. Очерк домашней жизни и нравов великорусского наро­да в XVI и XVII столетиях. – М., 1992.
  13. Краснов Н. И. Историко-статистическое описание земли войска Донского. Новочеркасск, 1881. // [Электронный ресурс]: Режим доступа: https://vivaldi.dspl.ru/6.pdf bx000022
  14. Лазарев А. Г. Традиционное народное жилище донских казаков –казачий курень. – Ростов-на-Дону, 1998.
  15. Лащилин Б. На родных просторах. – Волгоград, 1968.
  16. Логинов А.Н. Поселения донских казаков в XVI-XIX веках. – Волгоград, 2004.
  17. Маковский М.М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках. Образ мира и мир образов. – М.,1996.
  18. Материалы этнографической экспедиции ВолГУ. – Волгоград, 1983. Ч. 27.
  19. Мининков Н.А. Донское казачество на заре своей истории. – Ростов-на-Дону, 1992.
  20. Никулин П. Хозяйственный быт станиц I Донского округа // Донские областные ведомости. 1876. №5. // [Электронный ресурс]: Режим доступа: http://www.book-old.ru/BookLibrary/12010-Pamyatnyie-knizhki-Donsk.-obl/1902.-Pamyatnaya-knizhka-Oblasti-voyska-Donskogo-na-1902-god.html
  21. Номикосов С. Статистическое описание Области Войска Донского. Новочеркасск, 1884.
  22. Плетнева С.А. О построении кочевнического лагеря-вежи // Советская археология. 1964. №3.
  23. Пронштейн А. П. Земля Донская в XVIII веке. Ростов-на-Дону, 1961. // [Электронный ресурс]: Режим доступа: https://vivaldi.dspl.ru/bx0000314.pdf
  24. Пронштейн А. П. Роль казачества и крестьянства в заселении и хозяйствненном освоении Дона и степного предкавказья в XVIII - первой половине XIX века. Известия Северо-Кавказского научного центра высшей школы. Общественные науки. 1982. №1. // [Электронный ресурс]: Режим доступа: http://vivaldi.dspl.ru/pa0000186.pdf/details
  25. Пьявченко Е. Казачий курень // Богатый колодезь. Историко-краеведческий альманах. Вып.1. – Ростов-на-Дону, 1991.
  26. Ригельман А. История или повествование о донских казаках. – М., 1845. // [Электронный ресурс]: Режим доступа: http://www.modernlib.ru/books/ai_rigelman/istoriya_ili_povestvovanie_o_donskih_kazakah/
  27. Рашид ад-Дин. Сборник летописей.М., 1952. Т. 1. Кн. 2.
  28. Рыблова М.А. Традиционные поселения и жилища донских казаков. – Волгоград, 2002.
  29. Рыблова М.А. Ранние жилища донских верховых казаков (Опыт реконструкции) // Вопросы краеведения.1994.№3.
  30. Рыблова М.А. «…В лесах там живут люди вольные » // Отчий дом. 1999. №4.
  31. Рубрук Г. Путешествие в восточные страны. – М., 1957.
  32. Рябов С.И. История родного края XVI-XIX вв. – Волгоград, 1989.
  33. Сулин И. Краткое описание станиц Области Войска Донского // Донские епархиальные ведомости. 1894. № 7. С. 238. // [Электронный ресурс]: Режим доступа: http://www.book-old.ru/BookLibrary/12003-Donskie-Eparhialnyie-Vedomosti/1894.-Donskie-eparhialnyie-vedomosti.html
  34. Сухоруков В.Д. Историческое описание земли Войска Донского. – Новочеркасск, 1903.
  35. Сухоруков В.Д. Общежитие донских казаков в XVII и XVIII столетиях//Русская старина. – СПб, 1824.
  36. Сухоруков В.Д. Статистическое описание Земли донских казаков, составленное в 1822-1832 гг. Новочеркасск, 1891.
  37. Сухоруков В. Краткое историческое известие о бывшем на Дону городе Черкасске // Богатый колодезь: историко-краеведческий альманах. – Ростов-на-Дону, 1991.
  38. Харузин М. Сведения о казацких общинах на Дону. – М., 1885.
  39. Щелкунов С. Об устройстве казачьих поселений и об юртовых при них довольствиях // Сборник области Войска Донского Статистического комитета. Новочеркасск, 1907. Вып. 10. // [Электронный ресурс]: Режим доступа: https://vivaldi.dspl.ru/by0000010.pdf
  40. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. – М., 1986.

Примечания

[1]Ригельман А. И. История или повествование о донских казаках. М., 1845. // [Электронный ресурс]: Режим доступа: http://www.modernlib.ru/books/ai_rigelman/istoriya_ili_povestvovanie_o_donskih_kazakah/

[2]Когитин В.В, Рыблова М.А. Эволюция традиционного жилища донских казаков. // [Электронный ресурс]: Режим доступа: http://fstanitsa.ru/way/evolyutsiya-traditsionnogo-zhilishcha-donskikh-kazakov

[3]Рыблова М.А. Ранние жилища донских верховых казаков (Опыт реконструкции) // Отчий край. 1999. №4. С. 34.

[4] Сухоруков В.Д. Статистическое описание Земли донских казаков, составленное в 1822-1832 гг. Новочеркасск, 1891. С. 9.

[5] Там же. С. 18.

[6] См. подробно: Балуев Л.С. Историческое и статистическое описание станиц и городов области войска Донского. Новочеркасск, 1900.

[7] Логинов А.Н. Поселения донских казаков в XVI-XIX веках. Волгоград, 2004. С. 12.

[8] Рыблова М.А. Традиционные поселения и жилища донских казаков. Волгоград, 2002. С. 26.

[9] Там же. С. 37.

[10] Бломквист Е.Э. Восточно-славянский этнографический сборник. М., 1956. С. 140-141.

[11] Байбурин А.К. Жилище в обрядах и представлениях восточных славян. Л., 1983. С. 168.

[12] Лазарев А. Г. Традиционное народное жилище донских казаков – казачий курень. Ростов-на-Дону, 1998. С. 54.

[13]Плетнева С.А. О построении кочевнического лагеря-вежи // Советская археология. 1964. №3. С. 49.

[14] См., например: Высочайший рескрипт на имя войскового атамана Орлова о восстановлении в Войске Донском прежнего образа правления // Лишин А.А. Акты, относящиеся к истории Войска Донского. Т.4. Новочеркасск, 1891. С. 216; Грамота с изъявлением милостивой похвалы за встречу в Раздорах царского посла Милославского и дьяка Лазаревского, за защиту против нападения на Раздорский городок турецкого Режена-аги с многочисленным войском и за провожание послов до Азова, с присылкою казакам жалования и о том, чтоб они с Дону не сходили // Лишин А.А. Акты, относящиеся к истории Войска Донского. Т.1. Новочеркасск, 1891. С. 33-35.

[15] См. например: Рапорт Коммиссариатской экспедиции об окончании постройки новых знамен для Войска Донского и об отправлении их войсковому атаману Платову // Лишин А.А. Акты, относящиеся к истории Войска Донского. Т.4. Новочеркасск, 1891. С. 247; Грамота о доставлении в Военную коллегию обстоятельного известия о беглых Селезнева крестьянах, проживавших в станице Пятиизбянской // Лишин А.А. Акты, относящиеся к истории Войска Донского. Т.2. Новочеркасск, 1891. С. 690.

[16] См., например: Номикосов С. Статистическое описание Области Войска Донского. Новочеркасск, 1884. С.24-26; Сухоруков В.Д. Статистическое описание Земли донских казаков, составленное в 1822-1832 гг. Новочеркасск, 1891. С.57-63; Краснов Н. И. Историко-статистическое описание земли войска Донского. Новочеркасск, 1881. // [Электронный ресурс]: Режим доступа: https://vivaldi.dspl.ru/6.pdf bx000022

[17] См., например: Байбурин А.К. Жилище в обрядах и представлениях восточных славян. Л., 1983. С. 154-156; Рыблова М.А. Традиционные поселения и жилища донских казаков. Волгоград, 2002. С. 185-187.

[18]Материалы этнографической экспедиции ВолГУ. 1983. Ч. 27. С. 73.

[19]Исторические данные, относящиеся к колонизации земли Донского Войска казачьими и крестьянскими хуторами // Донские областные ведомости. 1902. №6. С. 238.

[20]Исторические данные, относящиеся к колонизации земли Донского Войска казачьими и крестьянскими хуторами // Донские областные ведомости. 1902. №6. С. 174.

[21]Номикосов С. Статистическое описание Области Войска Донского. Новочеркасск, 1884. С. 175.

[22]Плетнева С.А. О построении кочевнического лагеря-вежи // Советская археология. 1964. №3. С. 83.

[23]Исторические данные, относящиеся к колонизации земли Донского Войска казачьими и крестьянскими хуторами // Донские областные ведомости. 1902. №6 // [Электронный ресурс]: Режим доступа: http://www.book-old.ru/BookLibrary/12010-Pamyatnyie-knizhki-Donsk.-obl/1902.-Pamyatnaya-knizhka-Oblasti-voyska-Donskogo-na-1902-god.html

[24]Рашид ад-Дин. Сборник летописей. М., 1952. Т. 1. Кн. 2. С. 68.

[25]Номикосов С. Статистическое описание Области Войска Донского… С. 217.

[26]Егоров В.Л. Жилище Нового Сарая // Поволжье в средние века. М., 1970. С. 172.

[27]Там же. С. 184.

[28]Когитин В.В, Рыблова М.А. Эволюция традиционного жилища донских казаков… // [Электронный ресурс]: Режим доступа: http://fstanitsa.ru/way/evolyutsiya-traditsionnogo-zhilishcha-donskikh-kazakov

[29]Байбурин А.К. Жилище в обрядах и представлениях восточных славян. Л., 1983. С. 43.

[30]Материалы этнографической экспедиции ВолГУ. 1983. Ч. 27. С. 82.

[31]Материалы этнографической экспедиции ВолГУ. 1983. Ч. 27. С. 96.

[32]Пьявченко Е. Казачий курень // Богатый колодезь. Историко-краеведческий альманах. Вып.1. С. 39.

[33]Рыблова М.А. Ранние жилища донских верховых казаков (Опыт реконструкции)// Вопросы краеведения. 1994. №3. С.58.

[34]Плетнева С.А. О построении кочевнического лагеря-вежи // Советская археология. 1964. №3. С. 65.

[35]Егоров В.Л. Жилище Нового Сарая // Поволжье в средние века. М., 1970. С. 83.

[36]Рыблова М.А. Традиционные поселения и жилища донских казаков. Волгоград, 2002. С. 39.

[37]Щелкунов С. Об устройстве казачьих поселений и об юртовых при них довольствиях // Сборник области Войска Донского Статистического комитета. Новочеркасск, 1907. Вып. 10. // [Электронный ресурс]: Режим доступа: Сhttps://vivaldi.dspl.ru/by0000010.pdf

[38]Лазарев А. Г. Традиционное народное жилище донских казаков - казачий курень… С. 73.

[39]Никулин П. Хозяйственный быт станиц I Донского округа // Донские областные ведомости. 1876. №5 С. 39.

[40]Байбурин А.К. Жилище в обрядах и представлениях восточных славян. Л., 1983. С. 147.

[41]Рыблова М.А. Традиционные поселения и жилища донских казаков… С. 62.

[42]Там же. С. 74.

[43]Байбурин А.К. Жилище в обрядах и представлениях восточных славян... С. 174.

[44]Мининков Н.А. Донское казачество на заре своей истории… С. 83.

[45]Рыблова М.А. «…В лесах там живут люди вольные »// Отчий край. 1999. №4. С.37.

[46]Краснов Н.И. Историко-статистическое описание земли войска Донского… // [Электронный ресурс]: Режим доступа: https://vivaldi.dspl.ru/bx0000226.pdf

[47]Материалы этнографической экспедиции ВолГУ. 1983. Ч. 27. С. 85.

[48]Королев В.Н. Донские казачьи городки // Донская археология, 1991. № 1. С. 53.

[49]Балуев Л.С. Историческое и статистическое описание станиц и городов области войска Донского... С. 73.

[50]Сулин И. Краткое описание станиц Области Войска Донского // Донские епархиальные ведомости. 1894. № 7. С. 94.

[51]Егоров В.Л. Жилище Нового Сарая // Поволжье в средние века. М., 1970. С. 39.

[52]Королев В.Н. Донские казачьи городки // Донская археология, 1991. № 1. С. 62.

[53]Королев В.Н. Роспись донских городков конца XVI века// историко-археологические исследования в Азове и на Нижнем Дону в 1991. Выпуск. 11. Азов. С. 49.

[54] Логинов А.Н. Поселения донских казаков в XVI—XIX веках. Волгоград, 2004. С. 32.

[55] Рыблова М.А. Традиционные поселения и жилища донских казаков. Волгоград, 2002. С. 174.

Источники

  1. Воронежские епархиальные ведомости. – 1905. - №№ 3, 4, 6, 8, 9, 17, 20 21, 23.
  2. Воронежские епархиальные ведомости. – 1906. - №№ 2, 3, 5, 21, 24.

Литература

  1. Зырянов П.Н. Православная церковь в борьбе с революцией 1905-1907 гг. / П.Н. Зырянов. – М., 1984. – 224 с.
  2. Леонов Д.Е. Русская православная церковь в период революции 1905-1907 гг. (по материалам Верхнего Поволжья): автореферат дис. … канд. ист. наук: 07.00.02 / Д.Е. Леонов. – Ярославль, 2010. – 23 с.
  3. Разиньков М.Е., Рылов В.Ю., Михалёв О.Ю. Воронежская губерния в первой российской революции (1905-1907 гг.) / М.Е. Разиньков [и др.]. – Воронеж, 2006. – 312 с.
  4. Фирсов С.Л. Русская церковь накануне перемен / С.Л. Фирсов. – М., 2002. – 623 с.

Примечания

[1] Зырянов П.Н. Православная церковь в борьбе с революцией 1905-1907 гг. М., 1984. 224 c.

[2]Там же. С. 212.

[3] Зырянов П.Н Указ. соч. С. 212.

[4] Фирсов С.Л. Русская церковь накануне перемен. М., 2002. 623 с.

[5] Леонов Д.Е. Русская православная церковь в период революции 1905-1907 гг. (по материалам Верхнего Поволжья): автореферат дис. … канд. ист. наук: 07.00.02. Ярославль, 2010. 23 с.

[6]Там же. С. 3.

[7] Там же. С. 22.

[8] Разиньков М.Е., Рылов В.Ю., Михалёв О.Ю. Воронежская губерния в первой российской революции (1905-1907 гг.). Воронеж, 2006. 312 с.

[9] Там же. С. 68.

[10] Воронежские епархиальные ведомости. 1905. №4. С.76.

[11]Там же. С. 77.

[12] Там же. С. 78.

[13] Воронежские епархиальные ведомости. 1905. №4. С. 136.

[14] Воронежские епархиальные ведомости. 1905. №6. С.215.

[15] Там же. С. 216.

[16] Там же. С. 217.

[17] Воронежские епархиальные ведомости, 1906. №2. С. 63.

[18]Воронежские епархиальные ведомости, 1906. №2. С.66-67.

[19] Там же. С. 74.

[20] Воронежские епархиальные ведомости. 1905. №8. С. 312-113.

[21] Разиньков М.Е., Рылов В.Ю., Михалёв О.Ю. Воронежская губерния в первой российской революции (1905-1907 гг.). Воронеж, 2006. С. 76.

[22] Воронежские епархиальные ведомости. 1905.№21. С.18.

[23] Воронежские епархиальные ведомости. 1905. №23. С. 874.

[24] Там же. С. 873.

[25]Воронежские епархиальные ведомости. 1905. №20. С. 760.

[26] Воронежские епархиальные ведомости. 1906. №5. С. 220.

[27] Там же.

[28] Воронежские епархиальные ведомости. 1905. №21. С.723.

[29] Там же.

[30] Воронежские епархиальные ведомости. 1906. №2. С.61.

[31]Там же.. С.62.

[32] Воронежские епархиальные ведомости. 1906. №3. С. 113.

[33] Там же..

[34] Воронежские епархиальные ведомости. 1906. №5. С.196.

[35] Воронежские епархиальные ведомости. 1906. №24. С. 1067.

[36] Воронежские епархиальные ведомости. 1905. №20. С.487.

[37] Воронежские епархиальные ведомости. 1905. №3. С. 89.

[38] Воронежские епархиальные ведомости. 1905. №3. С. 89.

[39] Там же. С. 90.

[40] Там же.

[41] Там же.

[42] Воронежские епархиальные ведомости. 1905. №17. С.642.

[43] Воронежские епархиальные ведомости. 1905. №9. С. 357.

[44] Там же. С. 361.

[45] Там же.. С. 363.

[46] Там же.

[47] Воронежские епархиальные ведомости. 1905. №9. С.357.

[48] Воронежские епархиальные ведомости. 1906. №21. С.916.

[49] Воронежские епархиальные ведомости. 1906. №21. С.919.

[50] Там же.

[51] Там же. С. 926.

При реализации проекта использованы средства государственной поддержки, выделенные в качестве гранта в соответствии c распоряжением Президента Российской Федерации № 11-рп от 17.01.2014 г. и на основании конкурса, проведенного Общероссийской общественной организацией «Российский Союз Молодежи»

Go to top