Самойлов Д.А.

На протяжении русской истории православная церковь играла важную роль в жизни общества. В годы советской власти её положение было существенным образом подорвано, но сегодня мы являемся свидетелями того, как она вновь возвращает свои исторические позиции и оказывает сильное воздействие на жизнь русского народа. Отвечать на вопрос, хорошо это или нет, бессмысленно, ибо ответ, в конечном счёте, будет зависеть от наших собственных мировоззренческих установок. Но то, что Русская Православная Церковь вновь начинает играть выдающуюся роль в жизни нашего общества, - факт очевиднейший. И это обосновывает актуальность обращения к истории отношений церкви и русского общества, особенно в такие важные и поворотные моменты, как первая российская революция.

Следует отметить, что специальных работ по проблеме деятельности РПЦ в годы первой русской революции в отечественной историографии крайне мало. Первая такая работа вышла ещё в советские годы под авторством П.Н. Зырянова[1]. Хотя работа эта и имела явно тенденциозный характер, в качестве её достоинства необходимо назвать хотя бы то, что в ней представлен огромный фактический материал. Однако сама позиция церкви характеризовалась П.Н. Зыряновым как однозначно контрреволюционная и реакционная. В частности, автор отмечал, что «союз с самодержавием, средневековые привилегии, владение докапиталистическими латифундиями, патриархальная социальная доктрина – всё это прочно привязывало церковь к старым порядкам и придавало ей особую контрреволюционность. Но это же обусловило и тот затяжной внутренний кризис, в котором церковь находилась в течение всего пореформенного периода»[2]. Кризис этот, по мнению автора, проявился «в постепенном отходе от церкви народных масс, в росте религиозного индифферентизма и антиклерикальных настроений среди народа»[3].

В 2002 г. вышла в свет монография С.Л. Фирсова «Русская церковь накануне перемен», в которой, в основном, рассматриваются внутренние проблемы церковной жизни в годы первой русской революции, в частности подготовка церковной реформы[4].

В 2010 г. была защищена кандидатская диссертация Д.Е. Леонова «Русская православная церковь в период революции 1905-1907 гг. (по материалам Верхнего Поволжья)»[5]. В качестве предмета исследования в данной работе выступает позиция духовенства по отношению к политической борьбе, развернувшейся в ходе первой русской революции[6]. Автор приходит к выводу, что в ходе политической борьбы «православное духовенство, в том числе духовенство Верхнего Поволжья, не сумело сохранить единства по отношению к происходившим политическим событиям», «духовное сословие разделилось на течения, или «лагеря» - консервативный (правительственный), либеральный и демократический»[7].

Специальных работ, посвящённых деятельности Воронежской епархии в годы первой русской революции, нет. Буквально несколько строк посвящено данной тематике в обобщающей работе «Воронежская губерния в первой российской революции (1905-1907 гг.)» под авторством М.Е. Разинькова, В.Ю. Рылова, О.Ю Михалёва[8]. В указанном нами труде, отмечается, что духовенство выступало «за улучшение жизни крестьян, а также реорганизацию церкви», при этом даётся ссылка на решение одного из воронежских епархиальных съездов[9]. Между тем отношение духовенства к происходящим событиям на всём протяжении революции было неоднозначным, что мы и собираемся показать в нашей работе.

Итак, ввиду отсутствия специальных работ по данной тематике, предпринятое нами исследование будет способствовать восполнению пробела в историографии. Конечно, формат нашей работы не позволяет рассмотреть все проблемы, связанные с деятельностью духовенства Воронежской епархии в годы революции 1905-1907 гг., поэтому мы ограничимся только двумя: 1) восприятие воронежским духовенством событий революции 1905-1907 гг.; 2) отношение народных масс к лицам священнического сана в Воронежской губернии.

Основным источником исследования являются «Воронежские епархиальные ведомости» - церковный журнал, выходивший с 1866 по 1909 гг. два раза в месяц; с 1910 по 1917 гг. еженедельно. На его страницах публиковались официальные документы, отчёты о пожертвованиях, статистические данные, проповеди, публицистические статьи и пр. материалы, освещающие жизнь епархии. В годы революции 1905-1907 гг. в журнале появились многочисленные отзывы воронежских священников о происходящих в стране и губернии событиях, а также неоднократно высказывались их мнения по поводу отношений между духовенством и мирянами.

Анализпроблемы восприятия воронежским духовенством событий первой русской революции предполагает рассмотрение следующих аспектов: отношение духовенства к революционным выступлениям народных масс и действиям черносотенцев; реакция духовенства на некоторые шаги, предпринятые правительством (в частности, принятие манифеста от 17 октября 1905 г.); отношение воронежских священников к вопросу об участии духовенства в политической жизни страны.

На кровавые события, произошедшие в Петербурге 9 января 1905 г., церковь не замедлила откликнуться. В четвёртом номере «Воронежских епархиальных ведомостей» за 1905 г. было опубликовано послание Синода, в котором утверждалось следующее: «Люди русские, искони православные, от лет древних навыкшие стоять за Веру, Царя и Отечество, подстрекаемые людьми злонамеренными, врагами Отечества домашними и иноземными, десятками тысяч побросали свои мирные занятия, решились скопом и насилием добиваться будто бы попранных прав, причинили множество беспокойств и волнений мирным жителям, многих оставили без куска хлеба, а иных из своих собратий привели к напрасной смерти, без покаяния, с озлоблением в сердце, с хулою и бранью на устах»[10]. Далее отмечалось: «Всего прискорбнее, что происшедшие беспорядки вызваны и подкупами со стороны врагов России и всякого порядка общественного. Значительные средства присланы ими, дабы произвести у нас междоусобицу, дабы отвлечением рабочих от труда помешать своевременной посылке на Дальний Восток морских и сухопутных сил, затруднить снабжение действующей армии всеми необходимыми для неё припасами и тем навлечь на Россию неисчислимые бедствия»[11]. Итак, мы видим что церковь, во-первых, отнеслась с резким осуждением выступлений рабочих, во-вторых, пыталась объяснить эти выступления исключительно происками внутренних и внешних врагов. Заканчивалось послание призывом к смирению перед существующим порядком: «Святейший Синод, скорбя о пагубных настроениях в современной жизни русского народа, именем Святой Матери – Церкви Православной умоляет всех чад её: Бога бойтесь, Царя чтите (1Петр. 1, 17) и всякой власти, от Бога поставленной повинуйтесь (Римл. XIII. 1)»[12].

Относительно волнений в русском обществе примечательны и слова архиепископа Воронежского и Задонского Анастасия, сказанные им 23 января 1905 г. для трёх санитарных отрядов, отправляющихся из Воронежа на Дальний Восток: «Ныне, к глубокому прискорбию, появились среди христиан люди, которые прикрываются только именем христианина, - имеющие только образ христианства, силы же его отвергшиеся, - явились своеверы, изуверы или прямо изверги христианства. Не бывайте подражатели сим и не слушайте голоса этих сынов противления»[13]. Мало чем отличается в этом плане речь к прихожанам священника Владимира Левашева, опубликованная в шестом номере ведомостей: «Явились самозваные радетели и попечители народа русского, новые оберегатели счастья и блага народного. На всю Русь, даже на весь свет с небывалою смелостью кричат они о необходимости больших перемен в нашей, русской жизни, дерзновенно посягают на освящённые Православной Церковью и утверждённые законами основные устои Государства Российского, полагая разорвать естественную связь с прошлым, разрушить существующий государственный строй и, вместо оного, учредить новое управление страной на началах, отечеству нашему несвойственных»[14]. Мы видим, что всю ответственность за беспорядки священник Владимир Левашев возлагает исключительно на внутренних смутьянов и подстрекателей, на деятелей революционного движения. В его речи есть такой риторический вопрос: «Но можно ли верить этим радетелям и попечителям народным, что они, подлинно, горячо и искренно заботятся о счастии и благополучии народном, - когда уже много, много горьких плодов их деятельности было в прошлом нашей Родины?! Сколько зла, сколько горя и боли уже доставлено ими русскому сердцу?! Вспомнить смерть Царя Освободителя – чьё это дело? Вспомним насильственную смерть многих слуг царёвых и самое последнее ужасное злодеяние – мученическую смерть сына Царя-Освободителя, великого князя Сергия Александровича»[15]. Далее Владимир Левашев предупреждает: «А между тем рабочие «бастуют» - отказываются работать; их примеру следуют (или по скудоумию или по злой воле) другие русские люди. А ведь это угрожает армии опасностью остаться без снарядов, без пищи и платья… Как бы своими руками уничтожить свою армию хотят заставить нас эти «благодетели» и попечители народные…»[16].

В целом, такая позиция воронежских священнослужителей на всём протяжении революции ничуть не изменится. Не в экономическом и политическом состоянии рабочего класса стремилось видеть духовенство причины революции, а, в первую очередь, в каких-то воздействиях извне (в происках внешних врагов или смутьянов внутри государства). Священник Стефан Ширкевич в своём «Слове в день Нового года» отмечал: «Нас могут возбуждать в интересах действительной или мнимой нашей пользы к насильственному восстанию или такой же защите наших прав, наших материальных интересов. Буйства, насилия, пожары и вооружённые восстания в некоторых местностях нашего отечества показывают, как мы отзывчивы на подобные возбуждения, христиане, допускающие такие преступные действия, забывают, какого они духа (Лук. IX, 55), забывают свидетельство Христа, что взявшие меч мечом погибнут (Мф. XXVI, 52). Если бы даже кто причинил нам зло, мы должны помнить слова апостола: «Не мстите за себя возлюбленные, но дайте место гневу Божию. Ибо написано: Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь» (Рим. XII, 19)»[17].

Протоирей Д. Склобовский считал, что главной причиной совершающихся событий является распространение неверия в российском обществе. Он спрашивает: «Так как все постигшие нас беды обрушились на отечество наше с этой несчастной Японской войны и значит – от внешних врагов, то не здесь ли следует указывать источник всех наших бед и несчастий?» И отвечает однозначно: «Очевидно, источник наших бед и несчастий не где-либо в другом месте и в других лицах, а именно в нас самих, мы сами причины постигших нас бед!» Далее он продолжает: «Издавна семена нечестия и беззакония расточаются у нас щедрою рукою на всём просторе нашего отечества, во всех классах и сословиях; развратное печатное слово со всею развязностью, особенно в последнее время, не стеснялось развивать в нашем обществе смелость дерзкою рукою касаться самого священного ковчега слова Божия; подвергая сомнению и критике самые заветнейшие Богооткровенные истины. Люди, сами потерявшие, или вернее – истребившие в себе веру в Бога, с каким-то ожесточением набросились колебать и разрушать в других всякое религиозное верование. Пагубным последствием таких преступных усилий безбожников явилось то, что безбожие широко распространилось в нашем отечестве во всех классах и сословиях, не исключая даже и крестьянской среды, куда оно также стало проникать, влача за собою и своего естественного спутника – нравственную распущенность»[18].

Священник Павел Попов в своём очерке «Наследие старого года» весьма эмоционально оценивает события 1905 года: «17 Октября… свобода, свобода… но, но… И наконец Москва в огне… анархия, братоубийственная бойня… тысячи человеческих жертв. <…> Неудачи войны раскрыли чрезвычайные язвы нашей внутренней жизни… раскрылись глубокие трещины в здании нашего государства, запаять которые не под силу оберегателям и охранителям наших великих грехов! Разбуженное громом пушек Дальнего Востока, русское общество заметалось… и вместо того, чтобы в сознании общей вины, в общем несчастии принятием надлежащих, решительных мер встать как один на спасение родины – оно на позор себе, как ошалелое бросилось в область политических авантюр – держа в терроре страну!..»[19].

Помимо рабочего движения однозначному осуждению со стороны воронежских священников подвергались и выступления учащейся молодёжи. Так, священник Тихон Донецкий в «Слове в Св. Великую субботу» отмечал: «К великой скорби и соблазну, в противность голосу св. церкви именно истекшие дни св. Четыредесятницы осквернены духом гибельной крамолы, обнаружившейся в среде нашей учащейся молодёжи обоего пола в некоторых городах нашего православного отечества. Если мы братие, стоя в св. храме на страстях в Великий четверток, ужасались и негодовали на злобных и неверующих иудеев, которые «ко кресту пригвоздиша Господа, пресекшаго море жезлом и проведшаго их в пустыню, копием ребра Его прободиша, язвами ранившего их ради Египта, и желчию напоиша, манну им в пищу одождившаго» (Антифон в Св. Вел. Четв. на утрени); то какого великого сожаления достойны и те воспитанные Св. Церковью и преступно заблудшие чада её, посягнувшие в св. дни поста на дерзкие крамолы, на жизнь поставленных самодержавною волею верховного и венчанного Богом вождя России во главе высшего государственного управления, позволившие в храме святом грубо-бесчинные поступки. Справедливо негодуя на возмутительные деяния некоторой части учащейся молодёжи, сознаёмся, братие, при виде лежащего во гробе Искупителя Нашего, что неповинны ли и мы отчасти в этих деяниях; не воспитывая надлежащим образом в своих детях спасительных чувств послушания учению веры, уставам Св. Церкви и законам, охраняющим и созидающим общественную и частную жизнь всех чад дорогой нам родины»[20].

Следует отметить, что помимо революционных выступлений народных масс, на страницах «Воронежских епархиальных ведомостей» осуждаются и еврейские погромы. Один из таких погромов произошёл в Воронеже 21-22 октября 1905 г. Во время этого погрома «было разгромлено 145 еврейских торговых и жилых помещений, а также торговые заведения немцев, поляков и даже русских, причём погром закончился сам по себе, при фактическом бездействии властей»[21]. Вероятнее всего, именно по поводу этих событий в 21-м номере «Воронежских епархиальных ведомостей» за 1905 г. помещён анонимный текст «Поучения по поводу последних печальных событий в г. Воронеж». Автор данного текста, вспоминая этот погром, сокрушается: «А как мы дерзнём приступить к чаше жизни, к трапезе Отца Небесного?..» и советует: «То, что ты взял у ближнего, принеси этому ближнему и испроси у него прощения. Докажи свою свободу – свободу истинную, христианскую, свободу не разрушающую, а созидающую счастье ближнего, свободу от греха»[22].

Слухи о готовящемся еврейском погроме ходили и в Павловске. Хотя погром и не свершился, по данному поводу откликнулся священник Иоанн Попов. В своём послании «Гражданам г. Павловска» он писал: «Забывают, что погромы и насилия – бесчестие православной церкви, посрамление веры христианской, тяжкое оскорбление имени Христова»[23]. Негативной оценке удостаиваются те, кто призывает к погромам и устраивает их: «Хотят оправдать погромы и тою мыслию, что евреи – нехристи, жиды. Значит, мы гордимся своею истинной православной верой, себя одних только считаем истинными и верными слугами Божьими. А то забывают, что стать учеником Христовым, это – не значит только окунуться троекратно в купели, надеть крест на шею и записаться в церковные книги под христианским именем; а значит – напитаться всем своим существом заповедями и наставлениями Спасителя и по ним вести добрую, чистую жизнь»[24].

В борьбе с революцией царское правительство вынуждено было пойти на некоторые уступки. Среди таковых, в первую очередь, следует назвать проект о Государственной Думе. Проект этот был сравнительно благоприятно встречен воронежским духовенством. Более того, неоднократно на страницах «Воронежских епархиальных ведомостей» поднимался вопрос об участии духовенства Воронежской епархии в выборах в Государственную Думу. Впервые такой вопрос был поднят в связи с манифестом от 6 августа 1905 г. Священник Михаил Аполлосов в своей работе «Участие духовенства Воронежской епархии в выборах в Государственную Думу (согласно манифесту от 6 августа)» писал: «Если бы уполномоченные от духовенства оказались избранными в губернский съезд, то здесь предстоит для них та же работа – дружными усилиями добиться или самим пройти в Государственную Думу; или провести туда лиц, сочувствующих Церкви и благожелательно относящихся к духовенству»[25].

Необходимо сказать и о том, что данная проблема поднималась и на епархиальных пастырских собраниях. На одном из них участие духовенства в выборах «было признано желательным, необходимым и обязательным для него»[26]. Однако мнения разделились в обсуждении способов участия духовенства в выборах. «Говорили, что духовенство не должно принимать непосредственного и прямого участия в выборах и не должно даже присутствовать в избирательных собраниях и съездах: пастыри душ, владеющие тайнами пасомых, не имеют права высказываться за или против того или другого кандидата, - этим они унизили бы свой пастырский авторитет. Другие говорили, что духовенство должно примкнуть к той или другой партии, иначе оно останется «внепартийным», но и бессильным оказать какое-либо влияние на выборы. Наконец, третье мнение, что духовенство должно быть вне партий, примиряя враждующих и указывая в каждом частном случае, где правда, право и справедливость и – где их нет, - было принято большинством собрания»[27].

К манифесту от 17 октября 1905 г. «Об усовершенствовании государственного порядка» воронежское духовенство отнеслось, в целом, благосклонно. В этой связи уместно будет привести в первую очередь слова архиепископа Воронежского и Задонского Анастасия: «С высоты Престола возвещены нам теперь великие начала гражданской свободы – свободы совести и слова, неприкосновенности личности и человеческих прав»[28]. Архиепископ акцентирует внимание на следующем: «Долг пастыря разъяснять пасомым, в чём заключается истинная и христианская свобода и чем она отличается от свободы мира сего. Не в своеволии и необузданности должна проявляться она, а в свободном развитии личности и нравственном усовершенствовании её по учению Христа, в ограничении наших природных слабостей, в удалении от греховных наклонностей и привычек»[29]. Здесь важно подметить, что архиепископ Анастасий призывает в связи с принятием манифеста не погружаться в политическую борьбу, а обратиться к внутреннему миру человека, к его нравственности.

Приведём также слова уже цитируемого нами священника Стефана Ширкевича: «Братья! Широкие политические права и вольности даны нам нашим возлюбленным Государем не на разорение, а на созидание дорогого нам отечества, собиравшегося потом и кровью наших предков в течение многих веков. Мы не имеем и права разорять то, что не нами создано. Довольно произвола, довольно насилия и беспорядков! 17-го октября с высоты престола мы призваны к разумной самодеятельности в устроении счастья своего отечества»[30].

Манифест от 17 октября 1905 г. предоставлял право участвовать в политической жизни страны широким слоям населения. Относительно участия духовенства в политике на страницах «Воронежских епархиальных ведомостей» прослеживается некоторое разнообразие мнений. Тот же Стефан Шишкевич, например, по сути призывал к активной политической деятельности: «Вот перед нами в наступающем году новое дело выбора представителей в то учреждение, которое по воле нашего Государя предназначено направлять течение нашей общественно-политической жизни. Кого же мы (выделено нами. – С.Д.) должны выбирать? Выбираем должен быть тот, кого наша христианская совесть признаёт достойным быть истинным, полезным и правоспособным выразителем наших мыслей чувств и желаний – кто, по нашему убеждению, понимает истинное благо нашего отечества и готов честно послужить ему, а не тот, кто сам будет стремиться к этому делу по своим честолюбивым или корыстолюбивым видам или выставляться какой-нибудь партией, преследующей свои партийные, не служащие к общей пользе интересы»[31]. Ещё примечательнее речь священника Евгения Белозорова, сказанная после молебна в полночь накануне 1906 г. в Павловском соборе: «Политические партии обыкновенно разделяются на консервативную и прогрессивную. Государственно-гражданская добродетель должна стремиться к объединению обеих, причём одинаково противодействовать как ложному консерватизму, так и ложному прогрессу»[32]. Далее священнослужитель заявляет: «Насильственные перевороты существующего строя – революция – при всех обстоятельствах – нравственная ненормальность и поэтому предосудительна. Пассивное сопротивление есть нравственно нормальное; почтительное, настойчивое возражение, мужественная стойкость и выносливость – вот оружие, которые, быть может, медленно, но верно ведут к своей цели. Но если революционная самопомощь ведёт за собою ужасную ответственность для участников её, то не менее тяжкой ответственности подлежат и те, кто злоупотреблением своей власти доводят народ до крайности»[33]. Итак, здесь мы видим, что некоторые представители духовенства, ничуть не отказываясь от участия в политической жизни (и даже, напротив, призывая к этому), пытаются занять примирительную позицию между различными политическими течениями. Выше уже указывалось, что мысль о таком внепартийном положении духовенства в политической борьбе была широко распространена среди воронежских священников.

Но в «Воронежских епархиальных ведомостях» появлялись и другие точки зрения. Мы уже приводили выше слова архиепископа Анастасия о том, что лица духовного звания должны, в первую очередь, обращаться к нравственному сознанию верующих. В таком же ключе высказывает свои мысли священник Т.Д. Попов в «Речи в первом Воронежском Епархиальном пастырском собрании по вопросу об отношении духовенства к современному общественному движению»: «Моё, ещё раз и навсегда заявляю, глубокое убеждение таково: пастыри Церкви православной в своей пастырской работе на ниве Господней должны стоять выше и вне всяких политических и партийных разделений»[34].

Наконец, необходимо привести и мнение священника С. Замахаева, высказанное им в «Слове на 23 Ноября, день памяти святого и благоверного Александра Невского и свят. Митрофана, первого епископа Воронежского»: «Спасение наше и нашего отечества не в земле и воле, не в автономиях, не в упразднении сословий, не в социализации имуществ и прочих подобных мерах, сулящих водворить рай на земле, а в нашем нравственном возрождении (выделено нами. – С.Д.), в восстановлении в себе образа и подобия Божества, нас создавшего, в желании и готовности следовать чистым побуждениям сердца, в удовлетворении запросов нашего бессмертного духа»[35]. Мы видим здесь, как и в словах архиепископа Анастасия, призыв не к политической борьбе, а к духовному совершенствованию, в первую очередь..

Теперь же, как нами и заявлено в начале нашей работы, следует остановится на проблеме отношений духовенства и народных масс в Воронежской губернии в годы первой русской революции.

Необходимо отметить, что к началу революции, согласно «Ведомости о числе православного народонаселения в Воронежской епархии за 1904 г.», всего насчитывалось 2 660 382 верующих[36]. Большинство из них – в основном, жители сельской местности. Несмотря на такое большое число православных в Воронежской губернии, проблема их религиозности стала волновать духовенство ещё до революции. В этом плане полезно обратиться к «Новогодним пожеланиям духовным пастырям», опубликованным в третьем номере «Воронежских епархиальных ведомостей» за 1905 г. под авторством Н. Высоцкого. В данной работе рассматривается проблема религиозности в среде интеллигенции и крестьянства, делается попытка сравнить уровень религиозности у этих двух социальных групп. Рассматривая уровень религиозности у интеллигенции, автор приходит к следующим неутешительным выводам: «Современное интеллигентное общество блуждает в большинстве случаев потому, что не знает христианских истин и правил жизни, предлагаемых Церковью. Невежество в религиозно-нравственных вопросах многих из членов т.н. большой публики, по словам одного наблюдателя духовной жизни, прямо поразительно»[37]. В этой связи, продолжает автор, «здесь-то и нужно живое слово пастыря-проповедника. Ясная, живая, бьющая по нервам проповедь всегда производит глубокое впечатление на слушателя, а в человеке, который пришёл в церковь для того, чтобы здесь найти ответы на свои вопросы, такая проповедь может произвести целый нравственный переворот, может возродить, обновить его и сделать другим человеком»[38]. Переходя от интеллигенции к крестьянству, Н. Высоцкий отмечает: «Здесь основы религии не так расшатаны и влияние Церкви не так парализовано, как это заметно в высшем классе. В простом русском народе ещё крепки религиозные и церковные устои жизни»[39]. Но далее автор вынужден заявить и о недостатках «в религиозно-нравственных отношениях»: «Где же причины этого печального явления? Мы не ошибёмся, если ответим, что и здесь или совершенное незнание основных истин веры и нравственности, или неправильное понимание их. Все те заблуждения, все те пороки и уклонения, которыми изобилует наша приходская жизнь, коренятся в этом именно источнике зла»[40]. В качестве главного средства «к искоренению недостатков приходской жизни», по мнению автора, тоже является «авторитетное слово пастыря»[41].

Во время революции падение религиозных нравов начало усиливаться. В своём «Слове на 22 июня 1905 г.» священник Тихон Попов говорит: «Где жизнь смирения, покорности воле Божией, самоуничижения, терпения и сострадания? Где Голгофа и Гефсимания, как путь к жизни и славе? Где проповедь Креста о блаженстве человека, где нищета духа, где плач о грехах, где кротость, где жажда правды Божией, где чистота сердца, где миротворение, где готовность претерпеть страдания и смерть за имя Спасителя жизни??.. Всё это многими нашими собратиями погребено в могиле человеческого сомнения и неверия»[42].

Проблеме отношений прихода и духовенства в революционное время посвящена статья священника Павла Попова «Вопросы времени», где он отмечает: «Нам кажется, что в данный момент в виду быстро совершающихся и сменяющихся событий (хотя бы вспыхивающих то там, то сям крестьянских бунтов), в целях успокоения возбуждённого состояния сельского населения, наибольшую важность должно иметь разрешение самого жизненного сейчас вопроса о том: в какие отношения к приходу должно стать духовенство в это тяжёлое время, что должно говорить оно приходу в виду возможных и уже существующих с его стороны запросов по поводу всего совершающегося в империи и какие меры должно принять духовенство в случае появления в приходе брожения политического свойства»[43]. Автор отмечает: «Нам думается, что пастырские собрания были бы теперь особенно своевременны для решения этих вопросов. Об этих собраниях раньше много писалось и в данное время к разрешению их, как показывает опыт, препятствий со стороны Епархиального Начальства не встречается»[44]. На одном из таких собраний, продолжает Павел Попов, по поводу отношений прихода и духовенства было решено, что «пастырское воздействие на него [т.е. на приход. – С.Д.] всецело будет зависеть от степени доверия народа к духовенству, от связи существующей между ними». Сам автор убеждён в следующем: «Там, где не оказуется этого доверия и связи, - не может быть места для воздействия. При разгромах помещичьих усадеб в Харьковской и Курской губерниях духовенство безмолвствовало; оно пожинало плоды своей духовно-просветительской культуры в приходе»[45]. По мнению священника, «та же газета может послужить и уже кое-где послужила началом или предлогом к зарождению связи между приходом и духовенством»[46]. Почему автор так считает? Он пишет: «Нужно заметить, что война вызвала широкое распространение в деревне газеты; в самом глухом селе получено до 5-ти ежедневных газет самого разнообразного направления; читаются они группами и здесь же комментируются. Но газеты несут народу не одни военные известия, а попутно и сообщения о внутренних неурядицах в нашем отечестве; то о чём деревня узнавала ранее глухо и по слухам – теперь узнаёт из печатного слова. <…> Отсюда – разного рода кривотолки и крестьянин наш при удобном случае не прочь просить батюшкиного разъяснения»[47]. В целом, из статьи следует одна общая мысль: чтобы как-то усмирить народное движение, духовенство должно уметь противодействовать революционной пропаганде, а для этого священник должен уметь хорошо общаться со своей паствой. Статья эта была написана весной 1905 г., а проблема отношений между народными массами и духовенством продолжала быть актуальной на протяжении всей революции. Тот же Павел Попов в конце 1906 г. написал ещё одну статью под названием «Где же пастыри?». В начале статьи автор рассуждает о причинах успеха революционной пропаганды среди широких слоёв населения. «Нам кажется, да это и несомненно, что вся сила пропаганды, весь успех её заключается в самоотверженности самих деятелей такого рода и в организации такого дела. Революционеры – пропагандисты – это прежде всего фанатики своей идеи. У них первое благоприятное условие – это непоколебимая убеждённость в своей идее. Они глубоко веруют, что спасают родину, делают великое освободительное дело. Отсюда у них высоко развитое чувство мужества, отваги, игнорирование всяких препятствий в достижении намеченных целей, отсюда у них готовность отдать жизнь за идею, на служение родине, запечатлеть своё дело кровью. И мы видим, что они ни во что ставят жизнь как личную, так и тех противоположного лагеря, которые стоят на пути к достижению цели. Они убеждены, что душу свою полагают за други. Они работают, не заглядывая тут же в карман народа, не требуя вознаграждения за труд, отсюда – доверие к ним народа. Вот откуда необычайный успех их дела!»[48] . Затем автор констатирует: «В чаду революционных бредней, как бы очнувшись от тысячелетнего кошмара, русский народ легко стряхнул с себя, как ненужную мишуру, всё, что пастырями вкладывалось в его младенчески-неразвитое религиозно-нравственное сознание, и он пошёл туда, куда решительной рукой повлекли его более сильные волей и характером»[49]. Далее священник Павел Попов спрашивает: «Где же вся та работа, которая так любовно совершалась пастырями над духовным миром паствы? Где же, наконец, сами пастыри? Куда они поукрылись во время лихолетья? Где вы? Откликнитесь. Нам скажут: политика – не наше дело, наша сфера – религия. Но разве вы не читали, что на одном из погромов баба плясала на иконе? Что это? Где выросло это дерево? Какими соками оно питалось?»[50]. «Нет – я думал – духовенство – это великая грозная культурная сила, ещё способная вырвать народ из пасти анархии и вывести его на истинный путь освободительного движения. И как безотрадно грустно стало за настоящее его, грустно при мысли, что сила эта разъединена: часть её на ложном политическом пути, другая и притом самая многочисленная – спит, спит преступным сном, просыпаясь лишь тогда, когда личное его имущество в огне и с тем, чтобы, стоя на коленях с крестом в руках, именем распятого Спасителя, о жизни Которого как-то на ум не пришло своевременно поведать пастве, молить своих же чад духовных о пощаде имущества!..»[51]. В целом размышления автора заключаются в следующем: духовенству не хватит сил противостоять революционной пропаганде, потому что само оно более озабочено своими чисто материальными выгодами, нежели религиозно-нравственным состоянием паствы.

Проанализированные очерки представителей воронежского духовенства, приводят к выводу, что, несмотря на многочисленность верующих в Воронежской губернии, подавляющее большинство от этого общего количества оставалось религиозно безграмотным. В конечном счёте, безграмотность эта и сказалась на массовом выступлении против духовенства, с одной стороны. С другой стороны, определённую долю ответственности несёт на себе и само духовенство из-за своей пассивности, из-за того, что большая часть его не стремилась выступать с яркими проповедями, вместо того думая о личных материальных интересах. Эти факторы нельзя не учитывать при рассмотрении проблемы роста религиозного индифферентизма и антиклерикализма народных масс.

Подводя итог исследованию, основанному на анализе Воронежских епархиальных ведомостей, следует отметить, что представители воронежского духовенства отнеслись к выступлениям народных масс в годы первой русской революции однозначно отрицательно. В качестве основной причины этих выступлений священнослужителями указывалась, в первую очередь, деятельность революционеров, распространяющих в русском обществе неверие и вместе с тем расточающих «семена нечестия и беззакония». В среде духовенства осуждались и меры крайне реакционные – еврейские погромы. Воронежское духовенство восприняло очень благосклонно некоторые действия властей, в частности, принятие манифеста от 17 октября 1905 г., однако относительно участия священников в развернувшейся политической и партийной борьбе мнения разделились на прямо противоположные: от признания активного участия духовенства в политической жизни страны и даже выборов его представителей в Государственную Думу, до отрицания необходимости вмешательства священников в политическую и партийную борьбу и призывов проповедовать верующим, в первую очередь, нравственную чистоту и верность заповедям Христовым.

Во время революции 1905-1907 гг. обнаружился резкий отход большой части населения от церкви. Это тоже не могло оставить духовенство равнодушным. Предлагались различные методы противодействия революционной пропаганде. К таковым относились и проповеди, и обсуждения с прихожанами основных событий, происходящих в стране. Однако значительная часть духовенства оставалась пассивной, что делало революционную пропаганду весьма успешной.

Список источников и литературы

Источники

1. Воронежские епархиальные ведомости. – 1905. - №№ 3, 4, 6, 8, 9, 17, 20 21, 23.
2. Воронежские епархиальные ведомости. – 1906. - №№ 2, 3, 5, 21, 24.

Литература

1. Зырянов П.Н. Православная церковь в борьбе с революцией 1905-1907 гг. / П.Н. Зырянов. – М., 1984. – 224 с.
2. Леонов Д.Е. Русская православная церковь в период революции 1905-1907 гг. (по материалам Верхнего Поволжья): автореферат дис. … канд. ист. наук: 07.00.02 / Д.Е. Леонов. – Ярославль, 2010. – 23 с.
3. Разиньков М.Е., Рылов В.Ю., Михалёв О.Ю. Воронежская губерния в первой российской революции (1905-1907 гг.) / М.Е. Разиньков [и др.]. – Воронеж, 2006. – 312 с.
4. Фирсов С.Л. Русская церковь накануне перемен / С.Л. Фирсов. – М., 2002. – 623 с.

Примечания

[1] Зырянов П.Н. Православная церковь в борьбе с революцией 1905-1907 гг. М., 1984. 224 c.

[2]Там же. С. 212.

[3] Зырянов П.Н Указ. соч. С. 212.

[4] Фирсов С.Л. Русская церковь накануне перемен. М., 2002. 623 с.

[5] Леонов Д.Е. Русская православная церковь в период революции 1905-1907 гг. (по материалам Верхнего Поволжья): автореферат дис. … канд. ист. наук: 07.00.02. Ярославль, 2010. 23 с.

[6]Там же. С. 3.

[7] Там же. С. 22.

[8] Разиньков М.Е., Рылов В.Ю., Михалёв О.Ю. Воронежская губерния в первой российской революции (1905-1907 гг.). Воронеж, 2006. 312 с.

[9] Там же. С. 68.

[10] Воронежские епархиальные ведомости. 1905. №4. С.76.

[11]Там же. С. 77.

[12] Там же. С. 78.

[13] Воронежские епархиальные ведомости. 1905. №4. С. 136.

[14] Воронежские епархиальные ведомости. 1905. №6. С.215.

[15] Там же. С. 216.

[16] Там же. С. 217.

[17] Воронежские епархиальные ведомости, 1906. №2. С. 63.

[18]Воронежские епархиальные ведомости, 1906. №2. С.66-67.

[19] Там же. С. 74.

[20] Воронежские епархиальные ведомости. 1905. №8. С. 312-113.

[21] Разиньков М.Е., Рылов В.Ю., Михалёв О.Ю. Воронежская губерния в первой российской революции (1905-1907 гг.). Воронеж, 2006. С. 76.

[22] Воронежские епархиальные ведомости. 1905.№21. С.18.

[23] Воронежские епархиальные ведомости. 1905. №23. С. 874.

[24] Там же. С. 873.

[25]Воронежские епархиальные ведомости. 1905. №20. С. 760.

[26] Воронежские епархиальные ведомости. 1906. №5. С. 220.

[27] Там же.

[28] Воронежские епархиальные ведомости. 1905. №21. С.723.

[29] Там же.

[30] Воронежские епархиальные ведомости. 1906. №2. С.61.

[31]Там же.. С.62.

[32] Воронежские епархиальные ведомости. 1906. №3. С. 113.

[33] Там же..

[34] Воронежские епархиальные ведомости. 1906. №5. С.196.

[35] Воронежские епархиальные ведомости. 1906. №24. С. 1067.

[36] Воронежские епархиальные ведомости. 1905. №20. С.487.

[37] Воронежские епархиальные ведомости. 1905. №3. С. 89.

[38] Воронежские епархиальные ведомости. 1905. №3. С. 89.

[39] Там же. С. 90.

[40] Там же.

[41] Там же.

[42] Воронежские епархиальные ведомости. 1905. №17. С.642.

[43] Воронежские епархиальные ведомости. 1905. №9. С. 357.

[44] Там же. С. 361.

[45] Там же.. С. 363.

[46] Там же.

[47] Воронежские епархиальные ведомости. 1905. №9. С.357.

[48] Воронежские епархиальные ведомости. 1906. №21. С.916.

[49] Воронежские епархиальные ведомости. 1906. №21. С.919.

[50] Там же.

[51] Там же. С. 926.

• Переломные точки русской истории