Утигенова А.Р.

В атаку полк, с полком и старец,
Поднявши крест над головой,
Идет он рядом с командиром,
Ведя сынов всех за собой.
Христа завета всюду верный
Был впереди всегда овец!
В бою он рану принял первый
И Царства вечного венец.

(Cвященник о.Аркадий (Мамаев))

Введение

Первая Мировая Война – переломный момент в мировой и русской истории. Эта война стала точкой отсчета формирования нового государства с совершенно иными политическими, социальными и экономическими идеалами. Помимо этих сфер, переломный момент претерпела и духовная сфера. Уже в последние годы войны издавна сформированные в России ценности неминуемо изменяются. В тыл армии проникли антигосударственные и атеистические идеи, которые стали зачатком формирования иного пути всей страны. В связи с этим, была надолго и несправедливо забыта деятельность тех, кто в тяжелейших условиях войны пытался остановить нарастающую волну беспорядка. Прежде всего, это военное духовенство. Это была поистине героическая категория людей. «В тех жутких контратаках среди солдатских гимнастерок мелькали черные фигуры – полковые батюшки, подогнув рясы, в грубых сапогах шли с воинами, ободряя робких простым евангельским словом и поведением…» [25, c. 10] - вспоминал один из русских полководцев генерал А.А. Брусилов.

Точное время появления первых священников при воинских дружинах точно неизвестно. Но уже ранняя история русского государства дает основания говорить, что традиция участия священнослужителей в военных походах сложилась на Руси вскоре после утверждения христианства. Во всяком случае, достоверно известно о наличии военных священников в период царствования государя Алексея Михайловича Романова. «Об этом свидетельствует устав того времени: «Учение и хитрость ратного строя пехотных людей» (1647), в котором впервые упоминается полковой священник и определяется его жалованье [26, c. 82]. С этого времени уже начинает создаваться система управления военным духовенством. Но лишь при царе Петре I происходит становление и оформление института военного духовенства. Их служба стала регулироваться Уставом. В «Воинском уставе», от 30 марта 1716 г. В главе «О священнослужителях» определено правовое положение священников в армии, их обязанности и основные формы деятельности». «Воинский устав» учредил должность полевого обер-священника при фельдмаршале или командующем генерале. В последующем управление и организация военного духовенства постоянно реформировалась. Шаг за шагом, с совершенствованием структуры вооруженных сил совершенствовалась и военно-религиозная служба в русской армии. Последняя реорганизация управления военным духовенством произошла в 1890 году. Именно в таком состоянии военное духовенство и предстало в Первой Мировой Войне.

«За Веру, Царя и Отечество» - для русского солдата эти слова в начале Первой Мировой Войны имели особое значение и, без сомнения, означали не только воинское послушание или повиновение. Русский воин не мыслил своего бытия без веры. Слишком многое для него было вложено в это понятие. Население России в основной своей степени было глубоко верующим и на основе этого можно было воспитывать его в духе любви к своему Отечеству. Не являлись исключением и люди военные. Кроме того, чувство христианской веры было в человеке тем сильнее, чем ближе человек находился к смертельной опасности. В этой связи, особая роль в русской армии принадлежала военному духовенству.

Военные священники в войсках стали носителями полковых традиций. Их роль в формировании, сплочении воинских коллективов была сильна. Да и какой солдат силен и хорош в бою, если не имеет нравственных ценностей? Поэтому, помимо проведения различных богослужений, военное духовенство активно занималось нравственным воспитанием солдат.

21 век – время реформирования российских вооруженных сил. В этой связи идет и возрождение в армии института военного духовенства. В современных условиях изменения ценностей, смещаются понятия жертвы, подвига, которым всегда учила Православная Церковь и которые должны быть близки и понятны каждому гражданину и каждому воину. Поэтому сейчас особенно важно правильно осмыслить исторический опыт духовно - нравственного воспитания российского воинства, перенять у прошлого положительный опыт и использовать его для построения великого будущего.

Глава 1. Структура военного духовенства в период Первой Мировой Войны

К началу Первой Мировой Войны в военно-духовное ведомство входило 730 священников и 150 диаконов. Число священников на протяжении войны значительно увеличивалось за счет мобилизации на фронт священнослужителей из епархий. В связи с этим, в годы Первой Мировой Войны число священников, призванных на фронт, составило уже более пяти тысяч человек [21, с. 550].

Последняя крупная реорганизация в работе института военного духовенства была произведена в 1890 году с принятием 12 июня того же года «Положения об управлении церквями и военным духовенством». На момент вступления России в Первую Мировую Войну организация военного духовенства была составлена в соответствии с пунктами этого Положения, действие которого сохранялось до 1917 года.

Духовный управительный аппарат на театре военных действий представлял стройную и совершенную организацию.

Согласно принятому положению, начальствующее лицо над военным духовенством было названо протопресвитером военного и морского духовенства. Он назначался с согласия императора по представлению главнокомандующего войсками Петербургского военного округа и военного министра, который ходатайствовал перед Синодом о назначении протопресвитера военного духовенства. По рангу протопресвитер был приравнен к архиепископу в духовном мире. По делам церковного управления он получал указания только от Синода, по делам военного ведомства - от военного министра [20, с. 278].

В ходе войны была утверждена полевая канцелярия при протопресвитере, которому согласно повелению императора российского приказано было состоять при штабе Верховного главнокомандующего в целях более оперативного руководства и объединения деятельности духовенства действующих армии и флота. Были определены взаимоотношения между начальником штаба Верховного главнокомандующего и протопресвитером, последнему предоставлялось право доклада особо важных дел непосредственно Верховному главнокомандующему [3, с. 613].

Накануне войны с 1 по 10 июля 1914 г. прошел первый Съезд представителей военного и морского духовенства от всех военных округов и от флотов. В результате съезда были внесены изменения в «Положение об управлении церквами и духовенством военного и морского ведомств». «Принципиальным новшеством проекта «Положения...», разработанного съездом, стало учреждение особых должностей окружных главных священников, корпусных и местных благочинных военного и морского ведомств (главы III и IV проекта положения). Так, в каждом округе планировалось ввести должность главного священника округа в сане протоиерея, который должен был избираться духовенством округа из «достойнейших клириков и утверждаться по представлению протопресвитера Святейшим Синодом»[12, с. 152].

Главные священники фронтов были ближайшими помощниками протопресвитера. Каждый из них управлял духовенством фронта. «Избирались они протопресвитером, назначались Св. Синодом и находились в полном подчинении протопресвитеру»[20, с. 443]. Одна из причин введения этой должности - увеличение количества священников в военное время.

Благочинные подразделялись на корпусных и местных. Те и другие должны были избираться духовенством корпуса или района из протоиереев или священников того же корпуса (района) и утверждаться в должности протопресвитером на пять лет. Сфера компетенции корпусного благочинного предусматривала ближайшее наблюдение над церквами всех частей, входящих в состав корпуса, а также над духовенством, ктиторами и церковными старостами этих церквей. Местный благочинный должен был иметь ближайшее наблюдение над неподвижными военно-морскими церквами своего района и их клиром»[12, с. 153].

Местными вспомогательными органами управления военного духовенства являлись дивизионные благочинные. Они представляли собой связующий орган между высшей военно-духовной властью и подчиненным ей военным духовенством. Институт дивизионных благочинных был промежуточной ступенькой между полковыми священниками и протопресвитером военного и морского духовенства. Благочинный наблюдал за состоянием дел в подведомственных ему церквях дивизии, следил за преподаванием Закона Божьего в учебных командах и рассматривал жалобы на полковых священников со стороны военных и светских лиц. Круг каждого из дивизионных благочинных определялся, во-первых, церквями дивизии, и далее теми соборами и церквями, которые по усмотрению протопресвитера будут причислены к их ведению. Такое причисление зависело как от местонахождения этих соборов и церквей, так и от удобства благочинного при заведывании ими. Право быть назначенными дивизионными благочинными имели не только полковые священники, но священники не принадлежащих к дивизии храмов.

«В тылу армий, с другой стороны, в особенности в городах, также оказалось скопление различных воинских частей и учреждений, священники которых не имели благочиннического надзора и не были объединены в работе, что создавало много затруднений даже для военного начальства. Протопресвитером для таких пунктов были учреждены должности гарнизонных благочинных, ответственных за работу священников данного гарнизона и пред духовным, и пред военным начальством [22, с. 444].

Остальная часть военного духовенства состояла из полковых священников. Назначением церковнослужителей на эту должность занимался протопресвитер. В духовном управлении такого священника был полк. Полковые священники подчинялись благочинным.

В 1916 году была вводится новая должность военных священников - проповедники, так как потребность в них начала ощущаться все сильнее в связи с падением дисциплины в армии. Они назначались в каждую армию. Задачей проповедников являлось читать проповеди солдатам. На должности проповедников назначались наиболее талантливые пастыри. «Выбирались проповедники чрезвычайно тщательно из самых выдающихся священников всей России. Институт этот в начале 1917 г. блистал дарованиями и силами»[23, с. 117]. Шавельский писал, что проповедники «своими вдохновенными проповедями потрясали воинские части, их приветствовали громогласными «ура», выносили на руках, умоляли еще раз посетить их»[14, с. 158].

Духовный аппарат управления на театре военных действий почти не имел недостатков. Так, главному военному священнику давались права генерал- лейтенанта, главному священнику армий фронта - генерал-майора, штатному протоиерею - полковника, нештатному - подполковника, настоятелю военного собора и храма, подчиненного протопресвитеру, дивизионному благочинному - подполковника, священникам - капитана, штатному и нештатному дьяконам – поручика [12, с. 25].

Глава 2. Деятельность Г. И. Шавельского во время Первой Мировой Войны на посту протопресвитера

Личность Георгия Ивановича Шавельского вызывает массу споров. Какой он был? Существуют совершенно полярные мнения о нем и о его служении. Так князь Николай Жевахов, описывая одну из ситуаций в службе протопресвитера Шавельского пишет: «(Шавельский) проявил себя как бездушный формалист, в результате чего стал, чуть ли не единственным виновником поражения Русской Армии и всех постигших Россию бед» [8, с. 36]. Другие же пишут, что «Г. И. Шавельский предстает человеком простым, при этом в его поведении чувствовался аристократизм. Иначе как патриотом своего отечества он не называется» [7, с. 80]. Но все эти как положительные, так и отрицательные отзывы, имеют лишь субъективный характер. Поэтому необходимо делать акцент на фактах его биографии, а также особенно на фактах его деятельности в период Первой Мировой Войны.

Первая биография Г. И. Шавельского была опубликована «в журнале «Вестник военного и морского духовенства» за 1911 г. в связи с назначением Шавельского на должность военного протопресвитера» [15, с. 60]. Известно, что родился Г. И. Шавельский 6 января 1871 г. в с. Дубокрай Витебской губернии. Окончил духовное училище, а затем Витебскую духовную семинарию. С 1895 г. настоятель храма в с. Бедрица Витебской губернии. Тогда же поступает в Петербургскую духовную академию. Являлся настоятелем Суворовской церкви при Академии Генерального штаба. В русско-японскую войну 1904-1905 гг. был полковым священником, дивизионным благочинным, главным священником Маньчжурской армии [7, с. 80].

22 апреля 1911 г. Николай II утвердил доклад Синода о назначении Г.И. Шавельского протопресвитером Военного и морского духовенства. По рангу протопресвитер приравнивался к архиепископу в духовном мире и генерал-лейтенанту в военном, имел право на личные доклады царю. Его влияние распространялось на всю страну. По делам церковного управления он получал указание только от Синода, по делам военного ведомства - от военного министра, в военное время представлял Синоду для утверждения кандидатуры полевых главных священников для каждой из формируемых армий [20, с. 278]. Вступив в должность, Григорий Иванович стал активно изменять и реформировать институт военного духовенство. Большая заслуга Григория Ивановича состоит в том, что в 1914 г. перед самым началом Первой Мировой Войны по его инициативе состоялся первый Съезд военного и морского духовенства, итогом которого стало принятие столь необходимой в тот момент инструкции-памятки для военного духовенства. Значение инструкции было колоссально, так как она вводила в точный круг обязанностей каждого священника театра военных действий.

С начала войны протопресвитер находился при Штабе Верховного главнокомандующего, а не в Петербурге. Это решение было принято вопреки совсем недавно утвержденной инструкции. Г. И. Шавельскому удалось добиться права лично присутствовать в Военном Совете и защищать свои проекты. Все это позволило ему быть в курсе российских военных планов, что помогло координировать деятельность своего ведомства напрямую с Военными и Морскими министерствами. В течение войны он часто посещал, чтобы личным примером поднимать боевой дух армии [12, с. 154]. В своих воспоминаниях протопресвитер писал: «Я, в течение почти каждого месяца дней десять, проводил среди боевых частей, объезжая полки и бригады, посещая, иногда под огнем, окопы, заглядывая во все госпиталя, везде совершая богослужения, проповедуя. Поездки эти имели большое значение. Я являлся не только как протопресвитер, но и как представитель Государя, от имени которого я всегда приветствовал войска, раздавая при этом врученные мне Императрицею крестики и иконки. Мои приветствия и посещения, в особенности опасных мест, подымали дух, укрепляли воинов»[20, с. 283]. Тяжело понять, как при таком масштабном объеме работы протопресвитера возможно было каждый месяц выезжать на фронт на десять дней. Все это говорит о том, что Григорий Иванович Шавельский с большой ответственностью и любовью относился к своей работе. Он «проехал через всю Восточную Пруссию, объехал Варшавский район, побывал в Галиции, не один раз посетил крепости Ковно, Гродно, Осовец, Новогеоргиевск, Брест – Литовск, Иван - город, порт Ревель, проехал вдоль почти всего фронта» [12, c. 154].

После таких многократных поездок на фронт протопресвитер замечал все плюсы и минусы работы военного духовенства. В его воспоминаниях он писал: «Совершение богослужения на фронте редко когда удовлетворяло, а иногда возмущало меня. Не было единства в образе совершения богослужений. Каждый священник служит по-своему. Тоже и в проповедях и в обращении с начальством, с сослуживцами, с нижними чинами, когда некоторые усваивают несоответствующий тон и манеры, не отвечающие достоинству пастыря… При всех недочетах, какие приносили с собою прибывавшие на войну епархиальные священники, они представляли ценный материал, о котором лишь можно жалеть, что опытная умелая рука не постаралась как требовалось обработать его. Они были патриотичны – патриотизм был историческою традиционною чертою русского духовенства, - самоотверженны, выносливы и легко поддавались доброму влиянию…Многие из них заслужили благодарную память в армии, многие из них украсились ранениями и увечьями, некоторые вместе с воинами сложили свои головы на поле брани, многие вместе с ними разделили тяготы плена» [10]. По прибытию в какие-либо части протопресвитер успевал не только пообщаться с солдатами, но и проводил серьезную проверку и старался исправить недочеты. Так объезжая боевую линию под Варшавой в 1915 году протопресвитер подъехал к расположенному у большой дороги госпиталю. Как описывает Шавельский в своей книге «На крыльце сидел упитанный, простоватого вида батюшка, весело беседовавший с сестрой. Он меня не узнал, ибо на мое приветствие ответил небрежным: «Здравствуйте», не сдвинувшись с места. Затем Я прошел в госпиталь. Там был настоящий ад: стоны, крики, предсмертные хрипы. У дверей лежал фельдфебель с распухшей, посиневшей ногой, не соглашавшийся на ампутацию. Я его убедил. Потом попросили меня причастить нескольких умирающих.

— А что же ваш священник делает? — спросил я.

Врачи в один голос, с нескрываемым озлоблением ответили:

— Ничего он не хочет делать» [4].

После этого провинившийся был моментально уволен. Об этом случае было объявлено в приказе всему духовенству. Несколько таких расправ заставили насторожиться всех тех, кто забывал о своих должностных обязанностях. Но все же нужно отметить, что наряду с возможностями протопресвитера решать самостоятельно серьезные вопросы, его деятельность не была суверенной. В случае недовольства решениями протопресвитера возможно было подавать жалобу в Св. Синод.

В последние годы войны работа военного духовенства становилась опаснее с каждым днем. Причиной тому были не тяжелые военные действия на фронте, а проникающие в среду солдат антигосударственные идеи, которые способствовали моральному разложению армии. Это проявилось в полнейшем неуважении военного духовенства со стороны фронтовых. Г. И. Шавельский также не избежал подобных казусов. «После революции о. Георгий неоднократно оказывался под угрозой гибели. Такой случай произошел, например, в 1917 г., когда протопресвитер пытался вразумить солдат, которые под воздействием коммунистической пропаганды не хотели идти в бой. О. Георгий не стал жертвой самосуда благодаря старым унтер-офицерам, оттеснившим его от обезумевшей толпы [17].

Глава 3. Обязанности и исполнение

На всём протяжении войны многие священнослужители выражали желание добровольно, в том числе и с оружием в руках, защищать Отечество. Однако Синодом в 1915 году было принято определение, запрещающее священникам идти в армию не на духовные должности. Также необходимо отметить, что «согласно 83-му апостольскому правилу и 7-му определению IV Вселенского собора священнослужителям и монахам запрещено участвовать в военных действиях с оружием в руках. Согласно правилам священник, убивший на войне, не мог продолжать священническую службу [9, с. 63]. При этом даже духовная деятельность церковнослужителей на фронтах приводило часто к тому, что они приобретали некоторую воинственность. Все это было последствием тяжелых обязанностей, которые самозабвенно выполняло духовенство.

В начале войны одной из главных и первостепенных задач военного духовенства стало объяснение целей войны. «В брошюре «За веру, царя и отечество» отец Георгий Шавельский доказывал, что стремление «к внешнему величию» страны и расширение ее владений есть священный долг народа, благословленный Богом» [20, с. 298]. Как видим, церковь была честна с народом и не боялась говорить о том, о чем молчали политические деятели.

О непосредственных обязанностях фронтовых священнослужителей мы можем узнать из «Положения об управлении церквями и духовенством военного ведомства», которое было высочайше утверждено 12 июня 1890 года.

Одной из обязанностей священников было «неупустительно в назначенные от полка и команды часы, но в пределах церковно-богослужебного времени, совершать в полковых церквях богослужение, по установленному чину, во все воскресные, праздничные и высокоторжественные дни» [19]. Г. И. Шавельский учил: «Отсутствие большого числа молящихся не должно служить препятствием к совершению богослужения. Только передвижение полка и время боя могут служить достаточными причинами к несовершению богослужений» [11, c. 66]. Все это на практике священнослужителем производилось с большим с риском для собственной жизни. «Часто священнослужители совершали богослужения под огнем противника. Например, священник 115-й бригады государственного ополчения Николай Дебольский не прервал службы, когда прямо во время великого входа внезапно появившийся вражеский аэроплан сбросил несколько бомб рядом с молящимися. Священник 15-го драгунского Переяславского полка Сергий Лазуревский с немногими добровольно оставшимися воинами не оставил службы всенощного бдения под шрапнельным огнем до тех пор, пока не был контужен. В 1915 году на Галицком фронте, когда иеромонах 311-го пехотного Кременецкого полка Митрофан совершал литургию, снаряд попал в церковь, пробил крышу и потолок алтаря, после чего упал около престола с правой стороны. Отец Митрофан перекрестил бомбу и продолжил службу. Снаряд не разорвался, а молящиеся, видя спокойствие священника, остались на своих местах. По окончании литургии снаряд вынесли из храма. В 1915 году при селе Мальнов священник 237-го пехотного Грайворонского полка Иоаким Лещинский в полутора верстах от боя совершал молебен о даровании победы. В это время «снаряд ударил в крыло паперти и, отхлынув чудом Божиим, сразу в углу в пяти шагах разорвался. Сила взрыва была очень велика, ибо угол большого храма был оторван силой взрыва, около водосточного камня образовалась глубокая яма, а камень сброшен в сторону на несколько шагов и разорвался в куски. Много побитых стекол в храме. Одна пуля угодила в стену ризницы». Батюшка продолжил службу. Среди трехсот человек молящихся не было ни убитых, ни раненых, только один человек оказался контужен» [9].

Описания богослужений на фронте часто отражены в воспоминаниях участников военных действий. Так утром перед знаменитым боем под Каушеном, который произошёл 6 (19) августа, участник события в своих воспоминаниях пишет: «Настало мглистое утро 6-го августа, праздника Спаса Преображения. В полку была отслужена Литургия». Также, праздничные богослужения прошли и в других полках, где это было возможно сделать. А уже после праздничной литургии кавалеристы пошли захватывать переправы через реку Инстер [2].

Военные священники были обязаны в Святую Четыредесятницу или в иное время, по соглашению с полковым начальством, приготовлять православных воинов к исповеди и принятию святых Таин, каждодневным богослужением, поучениями в церкви и внебогослужебными собеседованиями.

Еще одной важной обязанностью военных священников было вести воспитательную деятельность. Они вели в церкви катехизические беседы и поучали воинов истинам Православной веры и благочестия преподавали закон Божий.

Перед тем, как принять бой, воины читали молитвы. Известно, что одной из самых употребляемых молитв была такая: «Господи Боже, Спасителю мой! По неизреченной любви твоей Ты положил душу Свою за нас. И нам заповедал полагати души наши за друзей своих. Исполняя святую заповедь Твою и уповая на Тя, безбоязненно иду я положить живот свой за Веру, Царя и Отечество и за единоверных братий наших. Сподоби меня, Господи, непостыдно совершить подвиг сей во славу Твою. Жизнь моя и смерть моя — в Твоей власти. Буди воля твоя. Аминь»[5].

Военные Священники обязаны были «ограждать воинских чинов от вредных учений, искоренять в них суеверия, исправлять нравственные их недостатки, увещевать, по поручению Полкового Командира, порочных нижних чинов, предотвращать отступления от Православной Церкви и вообще заботиться об утверждении воинских чинов в вере и благочестии»[19]. Поэтому военный священник должен был стать в войсках проводником начал преданности и верности до самопожертвования государю императору, воспитывать войнов «в духе непоколебимой преданности вере, беспрекословного повиновения начальству» [20, с. 275]. Важна была роль священников в укреплении боевой дисциплины. Они делали все, чтобы предотвратить распространение социалистических идей в войсках. Так, комендант запасного батальона лейб-гвардии Кексгольмского полка от 3 марта 1915 г. писал, «что в целях предупреждения распространения пропаганды революционного характера в запасные батальоны будут назначаемы опытные священнослужители для совершения богослужений, ведения бесед и пастырского надзора за нижними чинами» [18, c. 233].

В 1916 г. вводятся новые должности армейских проповедников по одному на каждую армию. Их задачей было вести в воинских частях квалифицированные, эффективные проповеди. На должности проповедников назначались самые выдающиеся духовные ораторы. «Пастыри в своих проповедях и беседах с прихожанами и воинами, отправлявшимися на поле брани объясняли о позоре плена и о долге каждого русского человека в настоящую тяжелую годину защищать свою Родину до последней капли крови и рассказывали о тех исключительно тяжелых условиях, в которых находились наши военнопленные в Германии и Австрии, среди чужого враждебного народа, изнуренные непосильными работами и подвергаемые всякого рода истязаниям и унижениям» [10].

Военные Священники обязаны были вести жизнь так, чтобы воинские чины видели в них назидательный для себя пример веры, благочестия, исполнения обязанностей службы, доброй семейной жизни и правильных отношений к ближним, начальствующим и подчиненным»[19]. Военному духовенству запрещалось даже участвовать в каких-либо союзах или партиях, обсуждающих политические вопросы.

В 1914-1917 годах священнослужители часто возглавляли атаки с крестом в руках. Но такие подвиги не были обязанностью, ибо это превратило бы служение пастыря в воинское служение. Поэтому духовное начальство не всегда относилось к таким подвигам положительно. Среди церковнослужителей известно немало таких героев. Так, 24 июня 1915 года подобный подвиг совершил иеромонах Ниловой пустыни Тверской губернии Амвросий. А священник отец Василий (Шпичек) – служитель 9-го драгунского Казанского полка, когда на команду командира идти в бой полк отреагировал полнейшим бездействием, «вылетел на своей лошаденке» с криком: «За мной, ребята!» и понесся вперед. Сначала за ним пошли в атаку офицеры, а за ними и весь полк. Аналогичный случай произошёл 7 ноября 1916 года в 154-ом пехотном Дербентском полку. Протоиерей Павел Смирнов повел батальон на турецкое укрепление, которое было успешно взято штурмом. Сам священник при этом был тяжело ранен [9, с. 100].

Военные Священники под ответственностью должны были также хранить множество документов: 1) описи полковых церквей, их имущества и капиталов, 2) клировые ведомости, 3) приходорасходные книги и отчетности по ним, 4) исповедные росписи, 5) метрические книги, 6) брачные обыски и 7) книгу руководственных указов, получаемых от начальства [19].

Под руководством протопресвитера Шавельского Г. И. в 1914 году была разработана и утверждена Инструкция обязанностей военного священника на поле боя и в тылу. Помимо вышеназванных обязанностей полковой священник по инструкции должен был «помогать «врачам в перевязке раненных» [20, c. 281). Как раз в этой же инструкции было указано, что место полкового и бригадно-артиллерийского священника во время боя - «передовой перевязочный пункт, где обычно скапливаются раненые, а ни в коем случае не тыл. Но и к этому пункту священник не должен быть привязан: он должен был пройти вперед – в окопы и даже за окопы, если это требует дело» [20, c. 281]. Сюда доставляли раненых, которых нужно было исповедовать и причащать. Часто от священников требовалась помочь врачам и санитарам в их работе. Известно, что перед отправкой на фронт священники проходили курсы по оказанию первой помощи раненым.

«Нелегким и опасным было служение пастырей на перевязочных пунктах. 19 мая 1915 года на передовом перевязочном пункте близ местечка Краковец (Львовская область) погиб священник Алексий Мисевич. Противник обнаружил перевязочный пункт и начал обстреливать его тяжелыми снарядами. Один из снарядов упал на крышу здания. О. Алексий получил сильную контузию и скончался от разрыва сердца.
Служение среди раненых таило и другую опасность - риск заражения. Среди пастырей, погибших в этих условиях, можно вспомнить священника Гавриила Поповиченко. 18 июля 1914 года он был призван по мобилизации в действующую армию, был полковым, а затем госпитальным священником. Той же осенью в городе Самборе (Львовская область) находилось несколько госпиталей, многие из которых не имели своих священников. Отец Гавриил вызвался исполнять пастырские обязанности в Ферганском лазарете для острозаразных больных. Благочинный был против и предлагал отправить вместо отца Гавриила одинокого священника или иеромонаха. Однако Поповиченко настоял, чтобы в этот лазарет взяли именно его. Весной 1915 года он заразился сыпным тифом и скончался 26 мая того же года» [16, с. 69].

Военный священник был обязан «заведовать уборкою с поля боя убитых и раненых, извещать возможно обстоятельнее родственников убитых» [20, c. 281]. Часто священнослужители, несмотря на неприятельский огонь, лично выносили раненых с поля боя. Известно, что «в годы Первой Мировой Войны отец Нестор провел 2 года на передовой. Он явился организатором санитарного отряда «Первая помощь под огнем», выносил раненых с поля боя, оказывал им медицинскую помощь, напутствовал, утешал, отпевал погибших» [7, c. 120].

Труд этот был очень не простым. Собирать убитых с поля боя, в то время как полк ушел вперед, было очень сложно. Территория военных действий была часто просто огромной и включала в себя леса и болота. Все это священник должен был пройти. Ему приходилось также искать себе помощников из местного населения, а иногда местного населения вовсе и не было.

Часто с приходом на место дислокации военной части, священники сталкивались с тем, что негде было проводить богослужения. Поэтому на плечи священников ложилась и еще одна из задач - строительство подвижной церкви. Пример походной церкви описывает военный корреспондент А. Ксюнин в фронтовых записках «Народ на войне». «Походная церковь. Двери убраны ельником, прибиты зеленые кресты. В небольшой, с низким потолком комнате шла Вечерня. Молились одни солдаты. Впереди несколько офицеров. Церковь устроена по-военному, но с любовью. Перед налоем на стене длинные переносные образа. Окружены зелеными гирляндами. В углу высокий крест из елки, и стены тоже убраны хвоей. Теплятся свечи» [20, c. 300].

Заключение

Первая Мировая Война стала переломным моментом в духовной жизни русского народа. Переломить нравственное развращение солдат, которое проявилось в различных формах неповиновения, о которых вспоминать до сих пор считается непринятым, священники, как видим, своей подчас героической деятельностью пытались до конца своего служения на фронтах.

В тот момент, когда на фронтах самозабвенно и до изнеможения служили военные пастыри на благо Родины и веры, в тылу уже активно проникала русская либеральная пропаганда.

«Многие известные политические и военные деятели отмечали, что в критический момент социально - политического кризиса общества, резкого обострения всех противоречий армия совершила весьма значительную эволюцию, сыграла большую роль в исторической судьбе страны. Так, известный историк, министр иностранных дел Временного правительства и лидер кадетской партии Милюков П.Н. в своей книге «Вторая русская революция», рассуждая над причинами кризиса, приходит к выводу о колоссальной роли военнослужащих в революции. Он также заключает, что основной движущей силой революции 1917 г. были отнюдь не рабочие, а именно солдаты Петроградского и других гарнизонов, которые в своей местности сыграли роль не меньшую, чем столичный в Петрограде» [24, c. 92].

И так как военное духовенство поддерживало царя в вопросе продолжения войны, армия настроилась против него. «Революционные настроения солдат в годы войны развивались по восходящей линии. Если, в первые 3 - 4 месяца боевых действий, под влиянием правительственной пропаганды, выступившей с идеологическим обоснованием и оправданием войны, распространились патриотические настроения, охватившие не только гражданское население, но и определенную часть армии, в основном её офицерский состав. Но по мере того, как в ходе войны все более вырисовывалось ее действительное лицо, возрастали человеческие жертвы и материальные лишения, обострялось политическое положение в тылу, в армии исподволь накапливалось и нарастало озлобление против самодержавного правительства, царя и его ближайшего окружения» [25, c. 94]. Так, изнуренная армия стала самой благодатной почвой для насаживания атеистических и антигосударственных идей. «Общее неуважение к духовенству, внедряемое в предреволюционные годы, началось с насаждения непозволительной фамильярности, когда даже среди офицеров укоренялось такое обращение к священнику, как «батя», «батька», «поп». Для дискредитации духовенства в войсках распространялись по большей части лживые утверждения о некомпетентности священников, об их низких образовательных знаниях и слабом уровне духовной проповеди. Сохранилось множество воспоминаний военных священников, в которых рассказывается об унизительном и неуважительном отношении к военному духовенству» [1, c. 99].

После Февральской революции престиж военных священнослужителей стал катастрофически падать. На это в большей степени сильно повлияла опубликованная резолюция Всероссийского съезда Военного и Морского духовенства, состоявшегося в 1917 году, в которой было сказано: «Съезд постановил единодушно приветствовать совершившийся государственный переворот как исторический момент исключительной важности, открывший перед русским народом светлые перспективы обновленной политики и церковно-общественной жизни, построенной на евангельских началах свободы, любви, равенства, братства... Служители Церкви, проповедующие вечные истины, должны стоять выше изменяющейся политики и каких-либо партий, но будучи в то же время гражданами, призванными в данный момент осуществить свои гражданские права, священно-церковнослужители могут присоединяться к политическим партиям и поддержать (например, в Учредительном Собрании) тех представителей, которые борются за проведение в жизнь христианских начал и идей народовластия» [11, c. 176]. Духовенство отказалось от своих традиционных идей и обязанностей.

Таким образом, мы видим, что военные священнослужители отдавали все свои силы для поддержания духа армии, работая в жесточайших условиях. Но даже такая самоотверженная деятельность не смогла сохранить существующий строй и противостоять огромной надвигающейся силе.

Список литературы

1. Архиепископ Курганский и Шадринский Константин (Горянов). «Не разлучившись с паствой». Подвиг русского православного духовенства в Первую мировую войн 1914-1918 гг. К 100-летию Первой мировой войны // Родная Ладога. 2014. № 3(29). С. 75 – 197.

2. Бирюков Г. Военное духовенство в боях за Восточную Пруссию (1914–1915 гг.). Электронный ресурс: rusk.ru/st.php?idar=114489

3. Вестник военного и морского духовенства. 1916. № 17—18. С. 613.

4. Воспоминания последнего протопресвитера Русской армии и флота. Деятельность военного духовенства в Великой войне. Электронный ресурс: http://pobeda.ru/vospominaniya-poslednego-protopresvitera-russkoy-armii-i-flota-deyatelnost-voennogo-duhovenstva-v-velikoy-voyne.html

5. Голубев А. Русская церковь в годы Первой мировой войны. Электронный ресурс: http://diletant.ru/articles/19920498/

6. Губская Т.Н. Военное духовенство и священники Николаева. Исторические очерки. Николаев: Изд-во Ирины Гудым, 2006.С. 212.

7. Дроботушенко Е. В. Православие в малоизвестных трудах богослова и историка церкви протопресвитера Г. И. Шавельского // Гуманитарный вектор. Серия: Педагогика, психология. 2011. №3. С. 79-83.

8. Жевахов И.Д. Князь Жевахов Н. Воспоминания: в 2 т. / Под ред. И. Д.Жевахова. М.:Родник, 1993. С. 36-37, 44-46.

9. Капков К.Г. Памятная книга Российского военного и морского духовенства XIX - начала XX веков. Справочные материалы. М.:«Летопись», 2008. 75 2 с .

10. Ключарева А. В. «Пастырское окормление военнослужащих в годы Первой мировой войны со стороны приходского духовенства Тульской епархии». Электронный ресурс: http://mkonf.iriran.ru/papers.php?id=99#_edn2

11. Капков К.Г. Очерки по истории военно-морского духовенства Российской империи XVIII - начала XX веков. Итоги к 1917 году. М.: Летопись, 2009. 301 с.

12. Котков В. М . Коткова Ю . В . Военное духовенство России. Страницы истории: Учеб . пособие. СПб., 2005. 187 с .

13. В. Титко. Военное духовенство России // Православная газета. 1996. № 17(51). С. 23-28.

14. Кострюков. А. А. Военное духовенство и развал армии в 1917 году // Церковь и время. 2005. № 2 (31). С. 143-198.

15. Котков В. М., Коткова Ю. В. Г. И. Шавельский: «Деятельность моя как протопресвитера военного и морского духовенства связана с именем русского народа...» // Военно-исторический журнал. № 4. 2004. С. 57-60.
16. Кострюков А.А. Подвиг русского военного духовенства в годы Первой мировой войны // «Журнал Московской Патриархии». 2014. №7. С. 66-72.

17. Кострюков А. А. Служение протопресвитера Георгия Шавельского в эмиграции. Электронный ресурс: http://www.sedmitza.ru/text/2501045.html

18. Платонов Н.Ф. Церковь и империалистическая война // Религия и церковь в истории России. 1975. С. 233 - 234.

19. Полное собрание законов Российской империи 1881-1913. Т. 10 (1890 г.). Часть 1:Законы (6505 - 7339).

20. Протоиерей Георгий Поляков. Военное духовенство России. М.: ТИИЦ, 2002. 536 с.

21. Фирсов С. Православная Церковь и государство в последнее десятилетие существования самодержавия в России. СПб.,1996. С. 660.

22. Шавельский Г., прот. Русская Церковь пред революцией. М.: «Артос-Медиа», 2005. 510 с.

23. Шавельский Г., протопресвитер. Церковь и революция. // Церковно-исторический вестник. 1998. № 1. С. 103 - 117.

24. Шайпак Л. А. Рост антивоенных настроений солдат как отражение кризиса русской армии в годы Первой мировой войны // Армия и общество. 2007. №1. С. 92-99.

25. Шамбаров В. // Литературная газета. 2014. 2-8 апр. (№ 13). С. 10.

26. Шишков А. С. Полковое священство во времена царствования династии Романовых. I Романовские чтения. История Российской государственности и династия Романовых: актуальные проблемы изучения. Кострома: КГУ им. Н. А. Некрасова, 2013. С. 39-47.

• Переломные точки русской истории