Фекердинов И.С.

Великая Отечественная война – переломная страница нашей истории, но тему ленд-лиза часто обходят стороной, а роль союзников принижается, поэтому интересно посмотреть, как рядовые участники военных действий относились к иностранной технике, и как на их взглядах сказывалась советская государственная идеология.

В данном исследовании будут использоваться в первую очередь две книги: 1) Д. Ф. Лозы «Танкист на иномарке. Победили Германию, разбили Японию» и 2) М. Барятинского «Танки ленд-лиза в бою».

Д. Ф. Лоза являлся непосредственным участником Второй мировой войны и всю войну прошёл на иностранной технике. Он написал мемуары, и они очень важны с точки зрения человека воевавшего на ленд-лизовских танках, а не слышавшего лишь понаслышке об их боевых качествах.

М. Барятинский в своей книге попытался дать целостный анализ бронетанковой техники поступившей в СССР по ленд-лизу. Исследователь инженер по образованию и много внимания уделяет техническим характеристикам танков.

Исследуемые события произошли совсем недавно по меркам истории (ещё живы участники тех событий), и события Второй мировой войны сложно изучать академически, без примеси эмоций, политических воззрений, и именно поэтому ведутся ожесточённые дебаты о размере помощи союзников СССР, в частности, их помощи бронетанковой техникой.

Идея создания системы помощи странам, противостоящим нацистской Германии, в первую очередь Англии, путем передачи вооружении и военных материалов взаймы на время опасности взамен на определенные политические и экономические уступки, то есть идея ленд-лиза (от английских слов «lend» – давать взаймы, одалживать и «lease» сдавать в аренду, внаем), возникла в Вашингтоне в министерстве финансов осенью 1940 г. В ее основу лег старый закон 1892 г., принятый при президенте Б. Гаррисоне, согласно которому военный министр США, «когда по его усмотрению это будет в интересах государства, может сдавать в аренду на срок не более чем 5 лет собственность армии, если в ней не нуждается страна». Эти положения были оформлены в виде билля о ленд-лизе. После утверждения его в палате представителей и сенате 11 марта 1941 г. под его текстом появилась подпись президента Рузвельта, и билль стал законом Соединенных Штатов Америки. Он уполномочивал президента США, когда тот сочтет необходимым, передавать взаймы или в аренду предметы обороны правительству любой страны, оборону которой президент признает жизненно важной для безопасности Соединенных Штатов. Сразу же действие закона было распространено на Англию и Грецию. Выступая вечером 22 июня 1941 г. по радио с предложением оказать «России и русскому народу всю ту помощь, какую мы только сможем», Черчилль в полной мере ощутил и поддержку заокеанского соседа: уже 24 июня на пресс-конференции Рузвельт также заявил о готовности оказать России помощь. Эти заявления положили начало сотрудничеству трех держав в войне против нацистской Германии.

В первые месяцы войны поставки из США в СССР были очень невелики и производились за наличный расчет в соответствии с торговым соглашением, продленным в августе 1941 г. Более успешно в этот период развивались советско-английские контакты. Английские поставки Советскому Союзу уже с 6 сентября 1941 г. стали проводиться на условиях ленд-лиза. 7 ноября 1941 года Рузвельт признал оборону Советского Союза жизненно важной с точки зрения интересов США. С этого дня американские поставки в СССР также стали производиться на основании закона о ленд-лизе.

Они должны были соответствовать квотам, установленным Московским (1 октября 1941 г.) и последующими – Вашингтонским (6 октября 1942 г.), Лондонским (19 октября 1943 г.) и Оттавским (17 апреля 1945 г.) — протоколами, но эти договоренности не всегда выполнялись. Выступая в марте 1943 г. с отчетом за два года действия программы, глава Администрации ленд-лиза Э. Р. Стеттинус констатировал, что «большая часть вооружения, которым пользовалась Красная Армия для того, чтобы сдержать, а затем и отбросить гитлеровскую армию, была произведена на советских заводах». Тем не менее поставки боевой техники, в частности танков, для Красной Армии оказались весьма важными, особенно в 1941-1942 гг., когда имел место определенный кризис танкового производства[1].

М. Барятинский начинает свою книгу «Танки ленд-лиза в бою» с мнений и оценок ленд-лиза в СССР, вот что он пишет: «Сразу надо оговориться, что даже в годы Второй мировой войны оценка ленд-лиза была неоднозначной. Это было вызвано главным образом противоречиями и взаимным недоверием между союзниками, каждый из которых отстаивал в этой войне прежде всего свои собственные интересы. В такой обстановке любая задержка в поставках, пусть и по самым объективным причинам, сразу вызывала всплеск раздраже­ния и недоверия и приводила к замалчиванию или явному снижению роли этих поставок со стороны советского ру­ководства. Так, например, в августе 1942 года во время встречи лидеров Великобритании и СССР в Москве Сталин заявил Черчиллю, что британцы оставляют себе самое не­обходимое из американских грузов, отправляя в СССР лишь остатки»[2].

После того как президентом США стал Трумэн, отношения между СССР и США заметно ухудшились, и в советской прессе СССР стал преподноситься как главный и единственный победитель в войне[3].

В книге председателя Госплана СССР Н. А. Вознесенского говорилось, что поставки по ленд-лизу составили 4 % от советского производства. И никаких комментариев: «Все последующие годы помощь по ленд-лизу хотя и при­знавалась, но как бы вскользь, как нечто несущественное и незначительное. Подобное отношение нашло свое отра­жение и в исторических трудах, и в мемуарной литературе, и даже в кинематографе»[4].

М. Барятинский пишет: «Найти объективную оценку ленд-лизовской техники в мемуарной литературе, из­дававшейся в советское время, попросту невозможно. При этом слово давалось исключительно тем людям, которые стал­кивались с импортными машинами случайно, на короткое время».

Иследователь приводит несколько примеров предвзятого отношения к союзнической технике. «Вспоминает офицер-танкист Г. С. Шишкин: «Одно время пришли «валентайны». Когда узнали, что американские танки к нам прибывают, все начали бегать к зампотеху с жалобами на танк – то одно барахлит, то другое, – начали всякие пово­ды искать, чтобы пересесть на американский танк. Пришли они к нам... Ой, как посмотрели, что это за танк... Наши-то танки были грубо отделаны внутри, там и окалина, и от сварки могли наплывы сохраниться. А тут влезешь в него – мягкая ко­жа, золотыми буквами везде написано – «вход», «выход», «огонь». Но бензиновые моторы – горят как свечка. Гусеницы у «валентайнов» были резинометаллические. Для парада они бы­ли хороши, а в условиях боя – чуть-чуть крен, и она слетает. Володька Сомов, про которого я уже говорил, как-то взял ку­валду, залез на танк, как врезал по броне, и кувалда вошла мил­лиметров на двадцать! Оказывается, как нам потом объясняли, у них вязкая броня. Снаряд ее пробивает, а осколков нет. Пушка слабенькая. Абсолютно были не приспособлены к этой войне. Потом пожгли эти танки, по-моему, умышленно. Подо мной такой танк сгорел... Нет, воевать на нем плохо. Садишься в не­го и уже боишься. Никакого сравнения с Т-34».

Далее М. Барятинский анализирует сказанное ветераном: «Характерный пример. Совершенно ясно, что под личи­ной «американского» танка «Валентайн» скрывался «Стю­арт». Так что память подвела ветерана. И не только память, но и логика: сравнивать «Стюарт» с Т-34, мягко говоря, не­правильно. Конечно «Стюарт» хуже, поскольку он легкий танк, а Т-34 – средний. Но ведь и Т-60 хуже, чем Т-34, и Т-70! Вот их-то и надо сравнивать с американским легким танком! Но, судя по всему, на этих машинах Г. С. Шишкин не воевал. Весьма сомнительный эпизод с вмятинами на броне от ударов кувалды также оставим на его совести. Броня есть броня, и понятие «вязкая» отнюдь не означает, что она про­минается от ударов кувалды. Скорее всего, это не что иное, как солдатская байка, сознательно направленная на прини­жение боевых качеств иностранной техники.

Не сходятся концы с концами и у А. С. Бурцева, который познакомился с ленд-лизовской техникой в 1-м Саратов­ском танковом училище: «Практику вождения и тактику проходили на Т-26 и БТ-7, а стреляли из танков, на которых обучались. Сначала из «матилъд» и «валентайнов», а потом из Т-34. Честно говоря, мы боялись, что нас могут выпустить на иностранных танках: «Матильда», «Валентайн», «Шерман» – это гробы. Правда, броня у них была вязкая и не давала осколков, зато механик-водитель сидел отдельно, и если ты башню повернул, а в это время тебя подбили, то водитель уже никогда из танка не выберется. Наши танки – самые лучшие. Т-34 – замечательный танк»[5].

Столь же пренебрежительное отношение к иностранной технике демонстрирует в своих воспоминаниях и маршал Советского Союза И. И. Якубовский: «Свои боевые машины мы придирчиво сравнивали с поступившими к нам на вооруже­ние несколькими образцами американских и английских тан­ков. Сравнение было явно в нашу пользу. Комфортабельный «Шерман» был менее маневрен и слабее в огне, имел тонкую броню. «Черчилль» грешил тем же, кроме того, имел гусеницы, на которых с большим трудом можно было преодолевать даже небольшие подъемы и спуски.

По моему предложению ремонтники наклепали на гусеницы «Черчилля» шипы. Громоздкая машина несколько улучшила свою проходимость. А сам факт ее легкой модернизации полу­чил широкую огласку в 65-й армии. Командарм П.И. Батов не­редко шутливо замечал при обращении ко мне: дескать, как это ты умудрился нашего союзника «Черчилля» подковать».

Рассуждает М. Барятинский: «Надо сказать, что факт подковывания «Черчилля» фигу­рирует во многих воспоминаниях, при этом каждый припи­сывает пальму первенства себе. Что касается «тонкой» бро­ни «Черчилля», то, как всем известно (кроме маршала, оче­видно), до появления «Королевского тигра» это был самый толстобронный танк Второй мировой войны»[6].

Барятинский заключает: «Как видим, тональность у всех этих воспоминаний оди­наковая, что и немудрено. Все упоминавшиеся танкисты эксплуатировали ленд-лизовскую технику эпизодически или, как И. И. Якубовский, были знакомы с ней понаслыш­ке. … Совсем иной тон у вете­ранов, подолгу воевавших на импортных машинах».

Как видно из приведённых выше высказываний, советские танкисты были не лучшего мнения о ленд-лизовских танках. Здесь как раз и видна роль государственной пропаганды СССР – лучше отечественной техники ничего быть не может. Люди слепо верили тому, что им говорили, а проверить «на деле» этого не могли. Людям свойственно приклеивать ярлыки ко всему, что их окружает, и из-за этого возникают штампы в сознании, изменить которые очень сложно.

Д. Ф. Лоза всю войну прошёл на иностранной технике, за исключением одного месяца, когда он воевал на Т-34. В его мемуарах присутствуют характеристики двух иностранных танков, на которых ему довелось сражаться, – это были «Матильда» и «Шерман». В целом он даёт позитивную характеристику этим танкам, особенно ему полюбился «Шерман», на котором он сражался, как на Западном фронте против немцев, так и на Востоке против японцев.

В своей книге «Танкист на иномарке» Д. Ф. Лоза даёт объёмную характеристику иностранным танкам. Он отмечает много «мелочей», которые показывают эти танки с хорошей стороны, так же он не скрывает и некоторых недостатков иностранной техники.

Первый ленд-лизовский танк, на котором довелось воевать Д. Ф. Лозе, был танк «Матильда». Он отмечает, что танк «Матильда» не предназначался для боёв в лесистой местности: «танки «Матильда» для действий в лесисто-болотистой местности оказались абсолютно непригодными. Эти машины предназначались для использования в пустынях Африки. Какая «умная голова» в Москве решила их сюда (Рославль – Ф. И.) направить – осталось загадкой. Дело в том, что у названного английского танка ходовая часть полностью закрыта фальшбортом с рядом «окошек» небольшого размера в его верхней части. В пустыне через последние с траков свободно сыпался песок. В смоленских лесах и болотах за фальшборты набивалась грязь и корни деревьев. Гусеницу практически заклинивало. Даже мотор глох. Приходилось через каждые 4-5 километров останавливаться и очищать ходовую часть ломом и лопатой»[7].

Из слов Д. Ф. Лозы можно заключить, что налицо ошибка командования, которое не учло технических недостатков танка.

Ещё одна характеристика «Матильды»: «Гусеницы «Матильд» с трудом проворачиваются, и мы движемся со скоростью пешеходов – надо уже останавливаться и очищать ходовую часть от грязи. Ко всему прочему то ли по чьему-то злому умыслу, то ли по недосмотру снабженцев к 40-мм пушкам «Матильд» подвезли только бронебойные снаряды – «болванки». Осколочных снарядов в боекомплекте не оказалось. То есть танк мог успешно вести борьбу с бронированными целями и с пехотой пулеметом на действительную дальность его стрельбы. Однако расстояние между «Матильдами» и неприятелем возросло до 800–900 метров, что делало его огонь малоэффективным»[8].

В бою под Рославлем Д. Ф. Лоза был подбит, получил ранение и попал в госпиталь. После выздоровления пересел на американский танк М4А2 «Шерман»: «Осенью 1943 года после тяжелых летних боев части нашего 5-го механизированного корпуса находились на переформировании в лесах севернее и западнее города Наро-Фоминска. К этому времени вместо английских «Матильд» на вооружение корпуса были поставлены американские танки М4А2 «Шерман». Семь часов в сутки на отдых, остальное время было занято изучением техники, стрельбами на полигоне, тактическими учениями в поле. Для ускорения освоения техники в нашей 233-й бригаде было разрешено в каждом танковом батальоне силами экипажей почти полностью разбирать один «Шерман». Изучалось устройство и действие того или иного прибора, агрегата, пушечно-пулеметного вооружения. Имелась полная возможность, как говорится, руками пощупать «живой» механизм. На такую учебу затрачивалось 10 дней, после чего теми же силами танк собирался. Заместитель командира батальона по технической части вместе с механиком-регулировщиком проверяли на ходу его исправность, оружейники – действия пушки и пулеметов. Приходила новая группа обучаемых и по такой же методике штудировала «американца». Только в начале октября, когда централизованно были выпущены подробные плакаты по устройству и работе всех агрегатов и вооружения «Шермана», издан хороший учебник, от этого метода обучения отказались...»[9]

Если анализировать эти слова Д. Ф. Лозы, то можно прийти к выводу, что обучение экипажей первоначально было не на уровне. Трудно освоить западный танк, строение которого было сложнее, чем у отечественных танков, за 10 дней. Может быть, именно поэтому некоторые танкисты, которые успели только поверхностно ознакомиться с иностранной техникой, но не привыкнуть к ней, пренебрежительно отзываются о танках ленд-лиза.

В своих воспоминаниях Д. Ф. Лоза говорит в основном о плюсах ленд-лизовской бронетехники, но не скрывает и минусов: «траки гусеницы «Шермана» были обрезиненные, что увеличивало срок их эксплуатации, а также снижало шум движителя. Лязг гусениц, столь характерный демаскирующий признак «тридцатьчетверки», был практически не слышен. Однако в сложных дорожно-ледовых условиях эти гусеницы «Шермана» стали его существенным недостатком, не обеспечивая надежной сцепки траков с полотном дороги. Танки оказались поставленными на «лыжи»[10].

Продолжает: «Вскоре выяснилось, что «Шермана» не только «легкоскользящие», но и «быстроопрокидывающиеся». Один из танков, заскользив на обледенелой дороге, ткнулся внешней стороной гусеницы в небольшой бугорок на обочине и мгновенно завалился на бок. Колонна встала».

«Командиры машин и механики-водители, видя такое дело, начали «ошпоривать» гусеницу, накручивая на внешние края траков проволоку, вставляя в отверстия движителя болты. Результат не замедлил сказаться. Маршевая скорость резко увеличилась».[11]

«Ремонтные подразделения бригады и батальонов в спешном порядке (в любой момент может последовать приказ на совершение нового марша) начали наварку шпор на гусеницы. Со всеми командирами танков, механиками-водителями и их помощниками была проведена разъяснительная работа о причинах неустойчивости «Эмча» (так ласково называли танкисты М4А2 – Ф. И.), которых было три: значительная высота танка (3140 мм), его небольшая ширина (2640 мм), высоко расположенный центр тяжести. Такое невыгодное соотношение тесно взаимосвязанных характеристик и сделало «Шерман» довольно валким. Подобного с «Т-34» никогда не случалось, поскольку он был ниже американского танка на 440 мм и шире на 360 мм.

Надо сказать, что при штабе 5-го механизированного корпуса находился представитель фирмы – изготовителя танков. Он скрупулезно собирал и учитывал все выявленные в ходе эксплуатации недостатки «Эмча» и по своим каналам сообщал о них руководству фирмы: «и уже где-то в феврале сорок четвертого года к нам в бригаду прибыли новые танки, в запасном комплекте инструментов, электролампочек и предохранителей которых находилось 14 запасных траков, «ошпоренных» в заводских условиях»[12]. Ещё одно свидетельство того, что союзники всю посильную помощь оказывали советской стороне.

Д. Ф. Лоза рассказывает о противоборстве «Шерманов» с более тяжёлыми немецкими танками – «Тиграми» и «Пантерами». Свою тактику «эмчисты» называли «охота с борзыми»: «с фронта собаки дразнят волка, а с боков заходят несколько псов, чтобы напасть...»[13]

Бывший танкист пишет: «Не знаю, кто первый назвал этим охотничьим термином выработанный «эмчистами» способ борьбы с тяжелыми немецкими танками, но не от хорошей жизни нам пришлось прибегнуть к нему. Дело в том, что в огневом противоборстве возможности танков сторон были неравными. На «Тигре» стояло 88-мм орудие, на «Пантере» – длинноствольная 75-мм пушка. На «Шерманах» стояло 75-мм орудие с относительно низкой начальной скоростью снаряда, что делало 85-100-миллиметровую лобовую и башенную броню танков противника практически неуязвимой для наших «болванок»»[14].

В лоб пробить «Тигр» не представлялось возможным, поэтому обязательно нужно было войти во фланг и с близкой дистанции расстрелять его из болванок.

Ветеран продолжает: «Участвуя в отражении попыток противника вырваться из Корсунь-Шевченковского «котла», «эмчисты» применяли и другой способ борьбы с тяжелыми вражескими танками. В каждом взводе на одного атакующего «Тигра» выделялось два «Шермана». Один из них, подпуская немецкий танк на 400-500 метров, бил бронебойным снарядом по гусенице, другой – ловил момент, когда целая гусеница разворачивала «крестатого» бортом, и посылал ему в топливные баки болванку»[15].

Д. Ф. Лоза припоминает очень много «мелочей», из-за которых ему и полюбился танк «Шерман»: «Эмча» имели небольшие, но довольно мощные фары и сирену, при включении которой даже у знающих ее «голос» танкистов начинали мурашки бегать по спине»[16].

Потери среди ленд-лизовской техники, к сожалению, случались иногда из-за «дружественного огня». Советская артиллерия из-за незнания облика «Матильд» и «Шерманов» открывала по ним огонь[17]. От «дружественного огня» погиб командир батальона Лозы Андрей Маслюков. Его «Шерман» почти в упор расстрелял «Т-34»[18].

Вот как ветеран описывает доставку ленд-лизовской техники в Советский Союз: «Большинство боевой техники, поставлявшейся в СССР по ленд-лизу, шло в страну морскими караванами, которые разгружались в портах Мурманска или Архангельска, откуда ее по железной дороге перевозили в места назначения. Получаемые нами «Шермана» были тщательно оклеены плотной темной, пропитанной влагостойким составом бумагой, отсутствовавшей только на люке механика-водителя – ее уже удалили для доступа в отделение управления, так как от порта до станции погрузки на платформы танки шли своим ходом.

На очистку «Эмча» от этой «одежды» уходило почти два дня. Надо отдать должное американской стороне: машины к дальней морской перевозке готовились превосходно. За время пребывания на фронте мне пришлось пять раз получать новые танки «Шерман», и всегда, проводя их расконсервацию, внутри не находил и капельки влаги. А ведь морем они шли не день и не два...»[19]

Ветеран рассказывает о танке: «Боекомплект «Шермана» состоял из 71 снаряда, и еще штук 30-40 брали дополнительно. Хотелось бы захватить побольше, но нельзя. Не следует забывать, что М4А2 «нес» на себе не только снаряды, но и дополнительные топливные бачки и около 10 танкодесантников, которым требовалось создать нормальные условия для размещения, чтобы не потерять по дороге. Самое же главное требовалось обеспечить башне круговой поворот для стрельбы...»

Еще одно преимущество «Шерманов»: «Что касается снарядов, то они «проявили» себя с самой лучшей стороны, будучи прекрасно упакованными в картонные пеналы и связанные по три штуки. Главное, что в отличие от снарядов «Т-34-76» при возгорании танка они не детонировали»[20].

Из-за чего это происходило: «До конца войны на западе и в сражении с японской Квантунской армией не было ни одного случая, чтобы у горящего «Шермана» взорвался боезапас. Работая в Военной академии имени М. В. Фрунзе, я через соответствующих специалистов выяснил, что американские пороха были очень высокой очистки и не взрывались при пожаре, как делали наши снаряды. Это качество позволяло экипажам не бояться брать снаряды сверх нормы, загружая их на пол боевого отделения так, что по ним можно было ходить. Кроме того, их укладывали на броню, обертывая в куски брезента, крепко привязывали бечевками к жалюзи и надгусеничными крыльями...»[21]

К сильным качествам «Шермана» нужно отнести отличную радиосвязь: «Коль уж речь зашла о радиосвязи и радиостанциях «Шерманов», уделю им немного внимания. Надо сказать, что качество радиостанций на танках «Шерман» вызывало зависть у танкистов, воевавших на наших танках, да и не только у них, но и воинов других родов войск. Мы даже позволяли себе делать подарки радиостанциями, которые воспринимались как «царские», в первую очередь нашим артиллеристам...»[22]

Объясняет устройство радиосвязи американского танка: «Как известно, на каждом «Шермане» стояло две радиостанции: УКВ и КВ. Первая для связи внутри взводов и рот на расстояние 1,5-2 километра. Второй тип радиостанции предназначался для связи со старшим командиром. Хорошая аппаратура. Особенно нам нравилось, что, установив связь, можно было намертво зафиксировать данную волну – никакая тряска танка не могла сбить ее».

Очередное преимущество иностранного танка: «И еще один агрегат в американском танке до сих пор вызывает мое восхищение. О нем, по-моему, мы ранее речи не вели. Это бензиновый малогабаритный движок, предназначавшийся для подзарядки аккумуляторных батарей. Замечательная штука! Расположен он был в боевом отделении, а его выхлопная труба выведена наружу по правому борту. Запустить его для подзарядки аккумуляторов можно было в любой момент. На советских «Т-34» в годы Великой Отечественной войны для поддержания аккумулятора в рабочем состоянии приходилось гонять пятьсот лошадиных сил двигателя, что было довольно дорогим удовольствием, учитывая расход моторесурса и горючего...»[23]

Ещё одно боевое преимущество М4А2 над Т-34 приводит Д. Ф. Лоза: «Стремительность продвижения танков в глубину расположения неприятеля в столь сложных метеоусловиях была обеспечена умелым использованием гирокомпасов, установленных на каждой «Эмча». До этого на них просто не обращали внимания за ненадобностью. Они позволили практически при нулевой видимости точно выдерживать указанное направление наступления. Таких замечательных навигационных приборов «тридцатьчетверки» не имели»[24].

«Шерман» мог защищаться от атак с воздуха: «Уже несколько дней подряд бригада подвергалась интенсивным ударам с воздуха, но благодаря наличию на «Шерманах» крупнокалиберных зенитных пулеметов мы успешно отражали налеты вражеских самолетов»[25].

Так же со слов Д. Ф. Лозы можно заключить, что иностранная техника в разы превосходила отечественную по комфортабельности: «В оснастку «Шермана» входили двухконфорочный бензиновый примус и пять столовых наборов (большая (суповая), десертная и чайная ложки, вилка и нож). В течение двенадцати суток наступления и кратковременного мартовского нахождения в обороне за рекой Прут танковый примус, на котором мы разогревали свиную тушенку и колбасу, поджаривали в котелках зачерствелый хлеб, а иногда кипятили воду для чая, нас очень выручал»[26].

«Практика боев на Правобережной Украине преподнесла «шерманистам» необычную проблему, связанную с сиденьями М4А2, обтянутыми плотным коричневым кожзаменителем. На этот материал пехота давно «положила глаз». Осматривая «иномарку», славяне нередко говорили, что из этих «обшивок» сидений вышли бы хорошие сапоги. О последних пехотинцы всегда мечтали, мотая обмотки. Так вот, стоило экипажу танка на небольшой срок оставить подбитый «Шерман» без присмотра, как сиденья оказывались обрезанными. Видел я сшитые из кожзаменителя сапоги – хороший сапожник делал из него чудо-обувь. Что поделаешь, богатством в лихую военную годину советские люди не могли похвалиться»[27].

Западные инженеры думали о человеке, и ничего плохого в этом нет. Хотя тот же Г. С. Шишкин высмеивал эти кожаные сидения.

В 1946 г. танки М4А2 переделали в тягачи согласно договору о ленд-лизе.

Из воспоминаний Д. Ф. Лозы становится ясно, что танк М4А2 по техническим возможностям не уступал нашему среднему танку Т-34, просто нужно было уметь использовать его сильные стороны. И всякого рода «высмеивания» танков союзников не имели под собой реальной почвы.

Подводя некоторые итоги, можно сказать, что советская государственная пропаганда сослужила не лучшую службу для ленд-лизовских танков – у танкистов сложилось заведомо ложное впечатление об союзнических танках, что, мол, де у них «картонная» броня и убогие «пукалки» вместо пушек.

На примере Д. Ф. Лозы, который прошёл всю войну на ленд-лизовских танках, можно увидеть, что это далеко не так, и танк М4А2 «Шерман» был вполне современным танком, способным выполнять поставленные перед ним задачи. Дело было как раз в человеческом факторе – многие танкисты, воевавшие на иностранной технике, были плохо с ней знакомы и не умели грамотно её эксплуатировать, отсюда и большие потери. Так же и командование, особенно в 1941-1942 гг., не учитывало некоторые недостатки ленд-лизовских танков, не предназначенных для боевых действий в болотно-лесистой местности.

По данным Барятинского в СССР было доставлено 10395 танков^[28], что составило 13% от общего количества танков, произведенных в СССР^[29].

Тот факт, что советское командование до конца войны использовало мехкорпуса, оснащённые ленд-лизовской техникой, на направлениях главных ударов, говорит сам за себя – танки союзников не были устаревшими и могли решать самые сложные задачи современной войны. Следовательно, союзническая танковая техника не являлась устаревшей на самом деле, её просто так представляли в целях пропаганды того, что Советский Союз первый по всем показателям, в том числе и в производстве танков. Последний тезис подтверждает и то, что союзники воевали на той же технике, которую поставляли нам. Так же союзники поставляли в СССР, т. н. «ознакомительные» поставки современнейшего вооружения на тот момент, это тоже говорит в пользу нашего утверждения, что союзники оказывали всю посильную помощь Советскому Союзу и выполняли взятые на себя обязательства по поставке вооружений в СССР.

Список источников и литературы

1. Барятинский М. Танки ленд-лиза в бою / Барятинский Михаил // – М.: Яуза, Эксмо., 2009 – 288 с.

2. Лоза Д. М. Танкист на «иномарке». Победили Германию, разбили Японию / Лоза Дмитрий Фёдорович // – М.: Яуза, Эксмо., 2005 – 320 с.

3. Бронеколлекция [ Электронный ресурс ] Электрон. дан. – М., 2004-2008 Режим доступа : http://www.mk-armour.narod.ru/1998/01/07.htm свободный.

Примечания

• Переломные точки русской истории