Агаджанян К.В.

С неимоверным трудом, буквально по крупицам, приходится ныне восстанавливать картину поистине беспрецедентных в истории Церкви гонений на христиан, бывших в России после 1917 года. Многие документы исчезли или подверглись тенденциозной идеологической обработке. Тем не менее, работа продолжается.

Алексий II, святейший Патриарх Московский и Всея Руси.

В год празднования 700-летия со дня рождения преподобного Сергия Радонежского мы все чаще обращаем свой взор на события начала XX века, на период масштабных, долгих и непрерывных гонений на Русскую Православную Церковь со стороны Советской власти. В государстве, в котором еще в XVII веке монахом Филофеем создана национальная идеологема «Третьего Рима»[1], в XX веке царит религиозный кризис, и устанавливаются новые атеистические ценности. Даже в первые три века существования христианства гонения носили локальный характер и длились несколько лет. Даже самые кровавые расправы правления Диоклетиана продолжались около 8 лет.

Изучение истории гонений на Русскую Православную Церковь в XX веке и подвигов новомученников российских необходимо для каждого православного гражданина нашей страны. Несомненно, рассмотрение данного феномена имеет духовно-назидательную и практическую ценность. На современном этапе, когда материальные ценности доминируют над духовными, появляются раскольнические движения и сектантские объединения, нельзя исключать волну новых гонений и расправ. Обращение к тем страшным событиям и извлечению уроков из прошлого актуализирует тему исследования.

Лишь в последнее десятилетие ХХ века появилась возможность осмыслить, что происходило в России после Октябрьского переворота во взаимоотношениях между Православной Церковью и Советским государством. С распадомСССР стали известны факты широкомасштабной государственной политики против Церкви. В последнее десятилетие стало наблюдаться ослабление государственного контроля за деятельностью церковных структур, появилась возможность изучения церковных источников, ранее недоступных. Исследования светских и церковных историков заполняют имеющиеся пробелы новыми данными.

К числу основных источников относятся документы и материалы, изданные высшими и местными органами управления Советской власти - Политбюро, Секретариат ЦК РКП(б), Антирелигиозная комиссия (АРК) при ЦК РКП(б), ЧК – ГПУ – НКВД, 7-й «ликвидационный» отдел Народного Комиссариата юстиции РСФСР, постоянные комиссии по культовым вопросам при Президиуме ВЦИК и ЦИК РСФСР, административные отделы исполкомов Советов на местах.

Изучением процесса массовых гонений на представителей религиозных структур и историей Русской Православной Церкви XXвека занимались КоролевВ., СорокинВ., Кандидов Б., Поспеловский Д.В., Нечаев М.Г., Вострышев М.И., Сокурова О.Б., Фирсов А., Лихачев В., Бадмаев Н., Васильева О.Ю., Кашеваров А.И., Фирсов С.Л., Шкаровский М.В., Одинцов М.И., Смолич И.К., Лебедев А.П., Поспеловский Д.В., Регельсон Л., архиепископ Иоанн (Шаховский),митрополит Мануил (Лемешевский), митрополит Вениамин (Федченков), митрополит Евлогий (Георгиевский), архимандрит Феодосий (Алмазов), протоиерей Михаил Польский, протоиерей Димитрий Константинов, протоиерей Георгий Митрофанов, игумен Дамаскин (Орловский), священники - Румянцев Д., Бодягин К., Урбанович В. и др.

Среди региональных исследователей вопросы религии и церкви отмечены в трудах Денисова П.В., Таймасова Л.А., Мокшиной Е., Мокшина Н., Козлова Ф.Н., Бермана А., протоиерея Сергия Пушкова, протоиерея Александра Соколова и др.

Одним из первых постановлений большевистского правительства стал декрет СНК РСФСР от 23 января (5 февраля) 1918 г. «Об отделении церкви от государства и школы от церкви»,согласно которому Православная церковь не только отделялась от государства, но и лишалась всей собственности на территории России.

С 1918 г. гонения на церковь принимают всеобщий характер. Гонения в России распространились по всей территории огромной страны, охватили все организации: учебные, хозяйственные, административные, научные; все слои общества и все возрасты. Более ста миллионов православных верующих России подверглись, все без исключения, разнообразным гонениям, притеснениям, дискриминации – от издевательств и увольнения с работы до расстрела.

Как отмечает священник Дмитрий Румянцев в своем труде «Русская Православная Церковь в годы большевистских гонений 1918-1926 гг.», у современных историков существуют различные оценки тех людских потерь, которые понесла Русская Православная Церковь в то смутное время. «Одно можно констатировать достаточно объективно, речь должна идти о десятках тысяч человек. Имеются документальные подтверждения тому, что только в одном Петрограде было расстреляно 550 священнослужителей. Часто убийствам предшествовали пытки и издевательства и можно смело утверждать, что жестокость и непримиримость в борьбе с религиозным культом, не имеющая аналогов в новейшей истории, была почти полностью направлена в этот период против одной Русской Православной Церкви».[2]

Советская власть с первых дней своего существования поставила задачу – полное, с самой беспощадной жестокостью, уничтожение Православной Церкви. Так, например, Нижегородская (Горьковская) епархия - одна из самых крупных епархий – в годы гонений подверглась полному разгрому. До 1917 г. в Нижегородской епархии насчитывалось свыше 1300 церквей. Сюда входили, кроме приходских храмов, храмы 17 монастырей, храмы при богодельнях, при приютах, учреждениях, больницах, тюрьмах. В самом Нижнем Новгороде в 1917 г. было 79 церквей, 32 часовни. Первая волна репрессий началась в 1918 г. Но в Нижнем Новгороде в 1918 г. было закрыто только пять церквей, по политика закрытия храмов с каждым годом усиливалась. Среди монастырей епархии был закрыт Нижегородский Крестовоздвиженский женский монастырь. После его закрытия все монахини были выселены с территории общины. Известный Серафимо-Дивеевский монастырь был закрыт в 1927 г. при игуменье Александре (Траковской). Монахинь в 1917 г. было 270 и 1474 послушницы. Саровский мужской монастырь был закрыт в 1927 г. Перед этим в 1926 г. игумена монастыря Руфина и ряд монахов арестовали.К началу Великой Отечественной войны в епархии не было ни одного действующего храма. К 1940 г. епархия – как ее церковная структура, так и приходская жизнь – были полностью разрушены.[3]

После образования в 1925 г. Чувашской Автономной Советской Социалистической Республики на ее территории находилось около 338 культовых зданий всех религиозных направлений, из них к православию относилось 7 монастырей и 299 церквей. Как отмечает Таймасов Л.А., «в среднем по республике приходилось одно культовое здание на каждые 7 населенных пунктов (на 2670 человек)».[4]

По данным Государственного исторического архива Чувашской Республики священнослужителей и церковнослужителей, обслуживающих православные храмы, насчитывалось примерно 780, членов церковных советов – 2744 человека.[5]

Атеисты Чувашии активно закрывали культовые здания, упраздняли религиозные общества. Основной удар пришелся по монастырям. Образованный в 1895 г. Кошлаушский Александровский Чувашский нештатный общежительный монастырь Ядринского уезда близ села Кошлауши, к середине 20-х гг. XX в. обитель практически перестал существовать. 30 – 40-е г.г. XX столетия ознаменовались массовым закрытием церквей на территории Чувашии. Оставшиеся приходы в церковном отношении были подчинены Горьковскому епископу, поскольку с 1929 по 1936 г.г. Чувашская Автономная Республика находилась в составе Горьковского края. В это же время прекратило свое существование обновленческое управление в Чувашии.

В Мордовии в 1924 г. за отказ признать обновленческих иерархов был закрыт Чуфаровский монастырь, в 1926 – Куриловский, в 1928 – Зиновский, Краснослободские Успенский и Спасо-Преображенский, Темниковский женский. Началось повсеместное закрытие приходских храмов. По самым скромным подсчетам, на территории Мордовии было уничтожено около 35 тыс. икон, 3,5 тыс. колоколов, 6,5 тыс. церковных книг. Из 640 храмов и 14 монастырей было уничтожено полностью 480 храмов и 3 монастыря. Типичным примером большевистской расправы стала судьба Свято-Тихвинского женского монастыря Саранского уезда Пензенской губернии, находящегося рядом с эрзя-мордовским с. Курилово. [6]

К 1939 г. по всей стране оставалось незакрытыми около 100 храмов из 60000, действующих в 1917 г.

Под предлогомборьбы с массовым голодом в Поволжье и других регионах начинаются действия советской власти по реквизиции церковных ценностей. Действительно, летом 1921 г. на русский народ, разоренный гражданской войной, истерзанный междоусобной смутой обрушилось новое бедствие: в Поволжье, Приамурье, на Кавказе, в Крыму, на юге Украины разразилась жестокая засуха. В тридцати четырех губерниях России царил голод. К маю 1922 г. голодало уже около 20 миллионов человек. Около миллиона из них скончалось, 2 миллиона детей остались сиротами. В газетах появились сообщения о случаях людоедства и трупоедства.[7]

В Марийском крае и Чувашии ситуацию обострило и другое стихийное бедствие. В июне 1921 г. одновременно в нескольких местах марийского лесного массива начался пожар. В Чувашской автономной области пожары уничтожили более 45,2 тыс. десятин. [8]

Русская Православная Церковь одной из первых откликнулась на тяжелое бедствие, обрушившееся на Поволжье и другие регионы. Сбор денег в помощь голодающим в храмах и среди отдельных групп верующих начался по всей России. В августе 1921 г. при Оранском монастыре Нижегородской губернии был создан Комитет по оказанию помощи голодающим Поволжья, монахами которого был перечислен 1,0 млн руб. и пожертвованы холсты и теплые вещи.

Осуществлялась эта деятельность под угрозой неминуемых репрессий. Лишь 1 февраля 1922 г. был утверждена «Инструкция, устанавливающая порядок сбора пожертвований, их направления и форм отчетности». В феврале 1922 г. под председательством патриарха Тихона был образован Всероссийский церковный комитет голодающим. К февралю этого же года Церковь собрала более 8 млн 962 тыс. руб. – сумму, по размерам сопоставимую с помощью отдельных государственных структур.

Вопрос о более широком использовании церковных богатств для борьбы с голодом подняли в 1922 г. голодающие Мордовского края, обратившееся с этой просьбой к духовенству и в органы Советской власти. Так, в январе 1922 г. представители крестьян Ардатовского и Сенгилеевского уездов Симбирской губернии обратились к председателю ВЦИК М.И. Калинину и председателю СНК В.И. Ленину с письмом, в котором от имени населения голодающих губерний просили «обратить внимание на церковные ценности и принять меры к использованию их для нужд голодающих». Они предлагали призвать верующих к пожертвованию церковных ценностей для помощи голодающим. 7 и 9 февраля 1922 г. нижегородское духовенство постановило отдать для этих целей церковные ценности, не имеющие исторического значения, что вскоре было подтверждено собранием прихожан Нижнего Новгорода. [9]

Согласно известного ленинского письма от 19 марта 1922 г.изъятие ценностей, в особенности самых богатых лавр, монастырей и церквей, должно быть произведено с беспощадной решительностью, безусловно, ни перед чем не останавливаясь и в самый кратчайший срок.[10]

На местах распространялись слухи о том, что церковные ценности будут распределены между коммунистами, чтобы «бежать за границы в случае падения власти» (Алтайская, Владимирская, Воронежская, Тамбовская губернии, Татарская АССР), пойдут на военные цели (Нижегородская, Петроградская губернии, Вологодская область) или на уплату царских долгов (Вятская губерния), достанутся жидам (Архангельская губерния) и т.д.

В рамках кампании в пользу государства изымались находившиеся в храмах всех конфессий изделия из драгоценных металлов и драгоценные камни. Изъятию подлежали и предметы, предназначенные исключительно для богослужебных целей, что поставило в очень уязвимое положение духовенство и вызвало сопротивление части прихожан.

В первых числах марта 1922 г. в Чувашской автономной области были созданы 2 комиссии: одна по изъятию ценностей из закрытых церквей и монастырей, другая – из прочих церквей. Инструкцией центральных органов управления о порядке изъятия церковных ценностей определялось, что комиссии приступают к работе в «наиболее богатых храмах», и рекомендовалось «золотые и с бриллиантами предметы культа по возможности заменять аналогичными из серебра». [11]

Первым в списке чебоксарских храмов стал Введенский кафедральный собор. Комиссию практически не интересовали сами иконы, основное внимание обращалось на драгоценные уборы икон и утварь. После работы комиссий все иконы остались в соборе, но уже без окладов, риз, венчиков и другого убранства. Аналогично действовали комиссии по изъятию церковных ценностей и в других местах.

В монографии Таймасова Л.А. «История первого чувашского православного монастыря» в качестве приложения прилагается акт проверки церковного имущества, составленный при передаче церковного имущества религиозному обществу. Благодаря наименованиям предметов и церковной утвари данной описи мы может судить о внутреннем убранстве Кошлаушского Александровского монастыря.

Всего в Чувашской автономной области из 223 церквей и 5 монастырей было изъято ценностей из серебра и золота 82 пуда 3 фунта 48 золотников 32 доли, в том числе в Чебоксарах – свыше 24 пудов, в Чебоксарском уезде – свыше 21 пуда, Ядринском уезде – свыше 16 пудов, Цивильском уезде – свыше 16 пудов. В это количество включены и церковные ценности, переданные в областной музей как предметы художественного творчества.[12]

Некоторые церкви были настолько бедны, что изымать там было нечего. Так, в Троицко-Инвалидной церкви г. Алатыря имелось мало серебряных изделий, и все они были необходимы для богослужения.

В отличие от многих регионов страны в Чувашии изъятие церковных ценностей прошло относительно быстро. Немногим более трех месяцев понадобилось местным властям, чтобы изъять всю церковную утварь.

В Поволжье изъятие ценностей происходило достаточно спокойно. Из примеров конфликтов можно отметить следующие: в Татаркасинской волости Козьмодемьянского уезда священник церкви с. Большой Сундырь препятствовал ознакомлению верующих с декретом, а игумен Александро-Невского мужского монастыря распространил слух о полном изъятии церковного имущества и прекращении службы. Также инцидент произошел в Мариинском Посаде, где женщины преклонного возраста подняли шум на собрании, за что были арестованы, но потом отпущены. В с. ЖдамировоАлатырского уезда были избиты председатель уездного исполкома и председатель волостного исполкома, приехавшие разъяснять значение декрета об изъятии церковных ценностей. В Мордовском крае крестьянские восстания прошли в селах Яковщина Рузаевского, Лада и Пятина Саранского, Большой АзясьКраснослободского уездов и др.

Всего по стране в ходе проведенной кампании церковных ценностей было получено 33 пуда золота, 23 997 пудов серебра, 14 тыс. пудов жемчуга, более 35 тыс. алмазов и бриллиантов, 71 тыс. других драгоценных камней. В результате были изъяты церковные предметы на сумму 4 650 810 руб. 67 коп. в золотых рублях. Из этих средств было решено истратить 1 млн. золотых рублей на покупку продовольствия для голодающих, вокруг чего была развернута агитационная кампания. Основные средства были использованы на саму кампанию по изъятию, или точнее говоря, на кампанию по расколу Русской Православной Церкви.[13]

При анализе культурных последствий кампании можно выделить два направления: музеефикация церковных ценностей и уничтожение выдающихся образцов церковного искусства. В Чувашии часть изъятой церковной утвари, имевшей историко-музейную ценность, была передана в областной музей как предметы художественного творчества. Одной из причин такого поступка являлось то, что золотых предметов в местных церквах было незначительное количество и изымались преимущественно ценности из серебра. Кроме того, музейщики вмешивались в работу комиссий, так как они уже располагали сведениями о потенциальных экспонатах музейных коллекций.

Культработники определяли культурно-историческую ценность религиозного имущества в основном чебоксарских церквей и практически не участвовали в экспертных оценках культурно-исторической значимости предметов, изымавшихся в других местах. Среди предметов музейных экспозиций были напрестольные кресты, иконы, Евангелия, богослужебная утварь.

Часть культовых предметов, поступивших в областной краеведческий музей, в 1990-е годы была возвращена Чебоксарско-Чувашской епархии.

Руководство и эксперты Главмузея старались доказать членам комиссий, что нецелесообразно губить предметы огромного художественного и исторического значения, ломать иконостасы, выковыривать драгоценные камни из окладов и переплетов, обрывать жемчуг с риз и т.д.

Не редкостью были случаи превышения членами комиссий своих должностных обязанностей. Так, автор монографии «Голод 1921-1922 годов и изъятие церковных ценностей в Чувашии» Козлов Ф.Н. приводит пример заявления уполномоченного от общины верующих церкви с. ШемердяныЯдринского уезда Чувашской автономной области, в котором указывалось «незаконное изъятие церковного имущества, представляющегося необходимым для службы».

Положение усугубилось кощунственным, хамским поведением в храмах членов комиссий. Ругательства и непристойности, курение в храмах, варварское и непозволительное обращение с православными святынями оскорбляли и без того ущемленное чувство обираемых прихожан и духовенства.

В литературе встречаются и упоминания о том, что в связи с изъятием церковных ценностей в 1922 г. в стране прошло 231 судебное дело, на коих были вынесены приговоры 732 человекам…».[14]

По официальным данным советской прессы при изъятии церковных ценностей в стране произошло 1 414 кровавых эксцессов, в которых погибли 2 691 священник, 1 692 монаха и 3 447 монахинь.

Часто кампании сопровождались жестокими расправами и репрессиями против священнослужителей. Большой резонанс вызвал расстрел прихожан в г. Шуя15 марта 1922 г., во время которого были убиты четыре человека.

Так, например, при закрытии в 1918 г. Медянского женского Покровского монастыря в селе Медяны Нижегородской епархии, игуменья монастыря Елизавета при прибытии в село представителей советской власти благословила монахинь звонить в колокол. Крестьяне, услышав колокол, поспешили к монастырю с вилами, топорами, кольями. Члены комиссии продолжали описывать имущество. В завязавшейся схватке трое из них были убиты. Через несколько часов в село вошел карательный отряд. Всех монахинь собрали в одну комнату, престарелуюигумению - ей было в то время около восьмидесяти лет - в другую.Обнажив тело старицы, палачи стали нещадно сечь ее. Били так, что мясо отделялось от костей. Избив, едва живой бросили они игуменью в подвал и держали там долгое время без пищи. Но даже после страшных побоев игуменья осталась живой.[15]

Несмотря на физические и моральные страдания священнослужители терпели лишения. В издании иеромонаха Дамаскина (Орловского) приводится пример благочестивой жизни монахиниНадежды, жившей в селе Каменка Нижегородского края. Она была арестована в конце двадцатых годов. Восемь или девять лет пробыла в заключении, не уставая проповедовать Христа, не изменяя монашеским обетам и правилам благочестия, за что ей немало приходилось терпеть от надзирателей.Умерла она на руках своей соузницы Анастасии, уроженки села Медяны. Ангельское пение сопровождало кончину праведницы: его слышали Анастасия и надзиратели.В тот же год в Арзамасской тюрьме был убит на допросе иеромонах Лев из Саровского монастыря.В этой же тюрьме скончалась странница Евфимия. Родом она была из Чувашии, окончила институт, но ради веры оставила все и пошла странствовать. Брат ее был в этой тюрьме следователем и с особой ненавистью относился к своей сестре и другим христианам, никакие угрозы и пытки не могли ее сломить.

Хочется привести пример самоотверженной борьбы жителей с. Андреевка Ардатовского района Мордовии за свою церковь. Уроженка этого села Маркина С.В. рассказывала: «За церковь нашу, когда ее закрыть хотели, все сельчане наши, православные стояли и страдание принимали. Дашенька Майорова в тюрьме сидела, как самая ретивая защитница Храма Божьего. И отец Евгений пострадал много: и сажали его, и на Кирю на принудработы гоняли в войну. Помню, когда колокола снимать хотели и разбить, Мишка Нешин председателем был тогда, а Додонов Андрей – секретарем. Додонов-то полез колокола снимать, а жена его свое дидятко малое на то место, куда колокола должны были упасть, положила. Так и ушли те ни с чем. Крепка была вера в народе. А наутро приехали из Ардатова, поснимали и разбили все. Много колоколов было, и караульный был, каждый час, бывало, отстукивал». [16]

Среди имен мучеников и исповедников Российских есть имена святителей и духовных лиц Поволжских епархий. Духовенство, подвергшиеся репрессиям, отбывало свой срок наказания в лагерях и тюрьмах не только в пределах своего края, но и в Сибири, Казахстане и в других местах. Причиной для ареста служили вера в Бога и принадлежность к Церкви, ложные обвинения, клевета и доносы. В издании митрофорного протоиерея Александра Соколова «Стопы жизни в годы гонений на Церковь» на основании книги «Памяти жертв политических репрессий по Нижегородской области» составлен более детальный список репрессированных лиц за принадлежность к Церкви. По данным этого издания в Нижегородской области в общей сложности пострадало более 2526 человек.

Иеродиаконом Иосифом (Ключниковым) подготовлен «Синодик Чебоксарско-Чувашской епархии» о пострадавших за православную веру в Чувашии в советские годы. Издание стало результатом семилетней исследовательской работы секретаря Чебоксарской Епархиальной комиссии по канонизации святых иеродиакона Иосифа (Ключникова). В книге дается информация о епископах, священниках, монашествующих, церковнослужителях, мирянах, подвергшихся гонениям от советской власти в Чувашии. Все они были осуждены и почти все погибли. Некоторые из них причислены Русской Православной Церковью к лику святых. Часть из них не реабилитирована государством. Навсегда останутся в памяти имена новомучеников чувашских: Игнатия (Лебедева), Мефодия (Иванова), Тихона (Бузова), Тамары (Сатси), Амвросия (Гудко) и многих других. [17]

Издательским отделом Йошкар-Олинской и Марийской епархии выпущена в свет книга «Новомученики земли Марийской».В издании представлены жизнеописания и фотографии причисленных к лику святых новомучеников Марийских: епископа Леонида (Антощенко), протоиереев Адриана Троицкого, Николая Рюрикова, Сергия Стрельникова, иереев Михаила Березина и Анатолия Ивановского.В книге приводятся документы, характеризующие служение священномучеников до революции, в советское время, фрагменты следственных дел и личной переписки, характеризующие обстоятельства их ареста и кончины.

Для укрепления памяти о новомученниках в обществе как примера стояния в вере, сегодня Церковь призывает умножить усилия для распространения в народе почитания святых новомученников и исповедников. В документе Архиерейского Собора Русской Православной Церкви от 02.02.2011 г. «О мерах по сохранению памяти новомученников, исповедников и всех невинно от богоборцев в годы гонений пострадавших» сказано о том, что только совместные действия Церкви, государства и общества, направленные на увековечение памяти жертв гонений за веру, помогут изменить к лучшему нравственное состояние людей. [18]

Помимо репрессий в отношении священников, закрытия и осквернения храмов, была развернута кампания вскрытия мощей святых Русской Церкви. В течении этой кампании санкционированной наркомюстом, было вскрыто 65 рак с мощами святых, в том числе с мощами Серафима Саровского и Сергия Радонежского.

С 1929 г. начался новый этап борьбы с Русской православной церковью. Согласно циркуляру «О мерах по усилению антирелигиозной работы», антирелигиозная борьба приравнивалась к классово-политической, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Было принято решение окончательно уничтожить в Советском Союзе религию, причем назывались конкретные сроки – в 1937 г.

Подводя итог вышеизложенному можно сделать некоторые выводы. Гонения на Церковь со стороны Советской власти начались практически в первые же дни после прихода большевиков к власти. Можно условно выделить четыре крупные кампании, проводившиеся непосредственно по инициативе В.И. Ленина и его ближайших соратников. С ноября 1917 г. по 1919 г. начали закрываться первые монастыри и храмы, Церковь была лишена права юридического лица, церковное имущество частично реквизировано. В 1918 – 1920 гг. последовало лишение духовенства юридических прав. С конца 1920 г. большевиками велась деятельностьпо расколу Церкви, ее разложению изнутри. И наконец, с весны 1922 г. пошло массовое организованное разграбление церквей и расстрелы священнослужителей по приговорам судов.

Для тех, кто захватил власть в России в октябре 1917 г., Русская Православная Церковь всегда оставалась идеологическим противником, будучи потенциально оппозиционной в основах своего мировоззрения. Декрет о свободе совести, и последующие постановления антицерковного характера лишили Православную Церковь не только права юридического лица и права владения собственностью, но и возможности обучения детей основам веры и возможности подготовки кадров священнослужителей. Более того, последующие события поставили все церковные институты практически на грань уничтожения.

Хочется верить, что,несмотря на глобальные изменения в мире, экономическую нестабильность, усиление влияния сектантских объединений и доминирования материальных ценностей наше государство сможет защитить Русскую Православную Церковь и не допустить волну новых гонений и расправ над священнослужителями и верующими.

Литература

1. Анашкевич Марина. Храмы России. – М., 2007.
2. Архивы Кремля. В 2-х кн. / Кн. 1. Политбюро и Церковь. 1922 – 1925 гг. М.– Новосибирск. 1997.
3. Берман А. Страницы истории православия в Чувашии в ХХ веке. Чебоксары, 2009.
4. ГИА ЧР. Ф. 330. Оп. 2. Д. 1. Л. 14.
5. Денисов П.В. Религия и атеизм чувашского народа. – Чебоксары, 1974.
6. Иосиф (Ключников). Синодик Чебоксарско-Чувашской епархии. Иллюстрированный сборник статей о пострадавших за православную веру в годы советской власти в Чувашии. – Чебоксары, 2012.
7. ИонинаНадежда. Православные святыни. – М., 2012.
8. Козлов Ф.Н. Голод 1921-1922 годов и изъятие церковных ценностей в Чувашии: монография / Чувашское региональное отделение Рос. об-ва историков-архивистов. — Чебоксары, 2011.
9. МединскийВладимир. Особенности национального пиара. PRавдивая история Руси от Рюрика до Петра – М.: ЗАО «ОЛМА Медиа Групп», 2011.
10. Мокшин Н., Мокшина Е. Мордва и вера. – Саранск, 2005.
11. РумянцевДмитрий. Русская Православная Церковь в годы большевистских гонений 1918-1926 годов – URL: http://azbyka.ru/parkhomenko/russkaya-pravoslavnaya-cerkov-v-gody-bolshevistskix-gonenij-1918-1926-godov.html
12. Соколов А.Н. О христианской вере и Отечестве. – Нижний Новгород, 2014.
13. Соколов А.Н. Стопы жизни в годы гонений на Церковь. – Нижний Новгород, 2012.
14. Таймасов Л.А. История первого чувашского православного монастыря: монография. – Чебоксары, 2011.
15. Иеромонах Дамаскин (Орловский). Мученики, исповедники и подвижники благочестия Российской Православной Церкви ХХ столетия. Жизнеописания и материалы к ним. - Книга I. Тверь: Булат, 1992.
16. Козлов Ф.Н. Голод 1921-1922 годов в Чувашском и Марийском краях в контексте государственно-церковных отношений // PolitBook. – 2012. - № 2.
17. Сайт «Епархия.RU» - URL: http://www.eparhia.ru/
18. Сайт Йошкар-Олинской епархии - URL: http://www.mari-eparhia.ru/news/?ID=2529
19. Сайт Чувашской митрополии - URL: http://cheb-eparhia.ru/
20. Святыни православной России / Сост. Л.М. Григорьева – С-Пб., 2011.

Примечания

[1] Владимир Мединский. Особенности национального пиара. PRавдивая история Руси от Рюрика до Петра – М.: ЗАО «ОЛМА Медиа Групп», 2011. – С. 387.

[2]Дмитрий Румянцев. Русская Православная Церковь в годы большевистских гонений 1918-1926 годов – URL: http://azbyka.ru/parkhomenko/russkaya-pravoslavnaya-cerkov-v-gody-bolshevistskix-gonenij-1918-1926-godov.html (дата обращения - 28.12.2014).

[3] Соколов А.Н. Стопы жизни в годы гонений на Церковь. – Нижний Новгород, 2012. – С. 109 – 123.

[4]Таймасов Л.А. История первого чувашского православного монастыря: монография. – Чебоксары, 2011. – С. 109.

[5] ГИА ЧР. Ф. 330. Оп. 2. Д. 1. Л. 14.

[6]Мокшин Н., Мокшина Е. Мордва и вера. – Саранск, 2005. – С. 340.

[7]Дмитрий Румянцев. Русская Православная Церковь в годы большевистских гонений 1918-1926 годов – URL: http://azbyka.ru/parkhomenko/russkaya-pravoslavnaya-cerkov-v-gody-bolshevistskix-gonenij-1918-1926-godov.html (дата обращения - 28.12.2014).

[8]Козлов Ф.Н. Голод 1921-1922 годов и изъятие церковных ценностей в Чувашии: монография / Чувашское региональное отделение Рос. об-ва историков-архивистов. — Чебоксары, 2011. – С. 11.

[9]Мокшин Н., Мокшина Е. Мордва и вера. – Саранск, 2005. – С. 334.

[10] Архивы Кремля. В 2-х кн. / Кн.1. Политбюро и Церковь. 1922-1925 гг. – М. – Новосибирск, «Сибирский хронограф», 1997. - С.143.

[11]Козлов Ф.Н. Голод 1921-1922 годов и изъятие церковных ценностей в Чувашии: монография / Чувашское региональное отделение Рос. об-ва историков-архивистов. — Чебоксары, 2011. – С. 79.

[12]Денисов П.В. Религия и атеизм чувашского народа. – Чебоксары, 1974. – С. 290.

[13] Архивы Кремля. В 2-х кн. / Кн. 1. Политбюро и Церковь. 1922–1925 гг. М.–Новосибирск. 1997. – С. 81 – 82.

[14] Архивы Кремля. В 2-х кн. / Кн. 1. Политбюро и Церковь. 1922–1925 гг. М.–Новосибирск. 1997. – С. 78.

[15] Иеромонах Дамаскин (Орловский). Мученики, исповедники и подвижники благочестия Российской Православной Церкви ХХ столетия. Жизнеописания и материалы к ним. - Книга I. Тверь: Булат, 1992. – URL: http://www.krotov.info/history/20/orlovskk/orl1_168.html (дата обращения - 28.12.2014).

[16]Мокшин Н., Мокшина Е. Мордва и вера. – Саранск, 2005. – С. 354 – 355.

[17]Иосиф (Ключников). Синодик Чебоксарско-Чувашской епархии. Иллюстрированный сборник статей о пострадавших за православную веру в годы советской власти в Чувашии. – Чебоксары, 2012. – С. 15-16, 69-70, 100-101, 144-145, 147.

[18]Иосиф (Ключников). Синодик Чебоксарско-Чувашской епархии. Иллюстрированный сборник статей о пострадавших за православную веру в годы советской власти в Чувашии. – Чебоксары, 2012. – С. 403 – 405.

• Переломные точки русской истории