Сёмина М.В.

К настоящему времени накоплен весьма обширный материал, в той или иной степени освещающий вопросы истории и содержания обновленческого раскола, но, как правило, все они поднимались в рамках изучения общей истории Русской Православной Церкви в советский период. Боле того, в основу практически всех исследований положен реформаторский опыт Петрограда (Ленинграда) и Москвы – двух центров, стоявших у руля обновленчества. Воссоздание целостной и объективной картины церковного раскола 20-х гг. XX столетия невозможно без всестороннего изучения регионального опыта обновленчества, без знания локальных особенностей этого явления. Отсутствие комплексных исследований по означенной тематике осложняет понимание совокупности социально-политических процессов, связанных с расколом, общих тенденций и механизмов функционирования движения в целом. При всей многослойности темы она нуждается в разработке как неотъемлемая часть региональной церковной истории. Этими соображениями и обусловлен интерес к истории провинциального обновленческого церковного движения на примере одной из старейших епархий.

Цель настоящего исследования – реконструировать хронологию и динамику развития обновленческого движения в Рязанской губернии с момента его официальной регистрации в июле 1922 г. и до переломного этапа в 1925 г., когда деятельность рязанского обновленчества резко пошла на спад. В ходе работы были уточнены датировки по назначениям и перемещениям на Рязанскую кафедру и викариатства, произведены биографические выверки правящих и викарных архиереев, установлены новые факты из местной церковно-приходской жизни, обработан и обобщен большой объем разрозненного материала.

Зарождение рязанского обновленческого движения связано с именем архиепископа Рязанского и Зарайского Вениамина (Муратовского), одного из старейших церковных иерархов старого поставления. Василий Антонович Муратовский родился в Казанской губернии в семье священника 18 апреля 1855 г. (в разных источниках фигурируют две датировки: 1855 г. и 1856 г.). 1 декабря 1877 г. был рукоположен в сан иерея. Рано овдовел. В 1892 г. поступил в Казанскую Духовную академию, которую окончил в 1896 г. со степенью кандидата богословия. В том же году принял постриг с именем Вениамин. После возведения в сан архимандрита стал настоятелем Иоанно–Богословского Череменецкого монастыря. В октябре 1897 г. был рукоположен во епископа Ямбургского. С декабря 1898 г. – епископ Гдовский. С 1 мая 1915 г. епископ Вениамин возведен в сан архиепископа. В 1917-1918 гг. принимал участие в работе Первого Поместного Собора. В 1919-1920 гг. в Сибири входил во Временное Высшее церковное управление. В разные годы состоял на самостоятельных архиерейских кафедрах в Калуге и Симбирске. На Рязанскую кафедру был переведен Указом Святейшего Патриарха Тихона с 13 июля 1920 г.

Весной 1922 г., когда кампания по изъятию церковных ценностей в Рязанской губернии подходила к завершению, Рязанская епархия впервые столкнулась с массированным информационным «обновленческим» натиском. В мае 1922 г., пользуясь благоприятной обстановкой, связанной с исполнением декрета ВЦИК и заключением Патриарха Тихона под домашний арест, в Москве формируется группа «Живая церковь» и Высшее церковное управление (ВЦУ). В июне 1922 г. архиепископом Рязанским и Зарайским Вениамином разрабатываются тезисы будущей «обновленческой» программы, в которой признавалось ВЦУ и, соответственно, «Живая церковь». Впервые документ, имеющий базисное историческое значение для судьбы рязанского обновленчества, был опубликован в газете «Рабочий клич». Именно тезисы архиепископа Вениамина стали платформой для формирования в Рязанской епархии новой церковной структуры по внедрению обновленческих идей.

8 июня 1922 г. состоялось епархиальное собрание рязанского духовенства под председательством архиепископа Вениамина и при участии викария Рязанской епархии, епископа Михайловского, Митрофана (Загорского). После накаленной дискуссии, все пункты (с незначительными поправками) из предложенного архиепископом Вениамином проекта были приняты, кроме одного, первого, который отклонили подавляющим большинством голосов. Тем самым, местное духовенство не признало обновленческое ВЦУ высшим органом церковной власти. Тем не менее, 1 июля 1922 г. отделом управления рязанского Губисполкома был зарегистрирован официальный орган обновленческой церковной власти Рязанской епархии, Рязанское церковное управление (РЦУ), председателем которого стал архиепископ Вениамин. После 11 июля 1923 г. архиепископ Вениамин подал заявление Патриарху Тихону о принятии его в молитвенное общение, однако, уже в августе этого же года он порывает с Патриаршей Церковью, окончательно примкнув к обновленчеству.  

Рязанский «обновленческий» период деятельности архиепископа Вениамина начался с присоединения Рязанской епархии к ВЦУ. Рассчитывая на поддержку государства, рязанские обновленцы обратились к местным властям с просьбой предоставить им необходимые рабочие и жилищные помещения. Прошение не было удовлетворено, тогда РЦУ направило жалобу в ВЦУ, которое ходатайствовало перед членом Президиума ВЦИК П. Смидовичем об оказании содействия в этом вопросе. В своей директиве Рязанскому Совету П. Смидович писал: «Из высших соображений церковной политики Центр идет по возможности навстречу ВЦУ. Так или иначе, квартирные условия ГубЦУ надо улучшить». Просьба Смидовича красноречиво свидетельствует о более чем прохладном отношении местных властей к новой религиозной структуре.

22 августа 1922 г. в г. Рязани прошел съезд благочинных и уездных соборных протоиереев Рязанской епархии. 24 августа в Москве учреждается новая обновленческая группа «Союз церковного возрождения» (СЦВ). Первыми из епархиальных комитетов, присоединившихся к «возрожденцам», стали рязанские «живоцерковники». Это произошло 12 сентября 1922 г., а 19 сентября образовался Рязанский губернский Комитет «Союза церковного возрождения». С этого времени СЦВ становится доминирующей обновленческой группировкой в Рязанской епархии. Третье обновленческое объединение «Союз общин Древле-Апостольской Церкви» (СОДАЦ) было создано в начале октября 1922 г. Рязанская ветвь СОДАЦ начала функционировать с ноября 1922 г.

8 ноября 1922 г. в кафедральном соборе г. Рязани при участии рязанского духовенства, представителей приходских советов и при стечении огромного числа молящихся прошло юбилейное празднование по случаю 25-летия со дня епископской хиротонии архиепископа Вениамина.  

28 ноября на собрании Рязанского Комитета СЦВ был прочитан доклад о современном положении обновленческого движения. Социальный состав «сессии» один из присутствующих охарактеризовал так: «старухи, нэпманы, интеллигенты, служители церкви», всего около 150-200 человек. На повестке дня стояли общие вопросы реформаторской направленности и разбирались местные церковные дела, в том числе, вопрос об отмене платы за требы и наград для духовенства. По оценке участника собрания, оно прошло сумбурно. К смене ориентации епархиальной власти многие отнеслись с опаской и недоверием.

19 марта 1923 г. в Рязань прибыл один из лидеров обновленчества, зампредседателя ВЦУ петроградский протоиерей А. Введенский. 20 и 21 марта в рязанском Советском театре, в рамках организованного диспута, он прочитал две лекции: «Церковь и Революция» и «Задачи Собора 1923 года». В эти же дни состоялось заседание РЦУ и общее пастырское собрание рязанского духовенства, на которых присутствовал А. Введенский. Итогом работы стало принятие резолюции, которую подписали представители духовенства двадцати церквей города Рязани.

12 апреля 1923 г. в г. Рязани состоялось Рязанское епархиальное собрание, для участия. Главной задачей съезда стало обсуждение ряда вопросов по укреплению местной церковной жизни. 29 апреля в Москве начал работу обновленческий Поместный Собор, на котором архиепископ Рязанский и Зарайский Вениамин был избран почетным членом Президиума. 24 мая на заседании РЦУ было заслушано постановление Поместного собора о реформе церковного календаря и переходе на новый стиль.

РЦУ оперативно и своевременно реагировало на постановления ВЦС. В уездах картина коренным образом отличалась от состояния дел в губернском городе: так, мероприятия по сбору пожертвований в рамках кампании по ликвидации последствий голода (Последгола) не нашли отклика в сердцах уездных пастырей. С момента обнародования распоряжения ВЦС в газете «Церковное обновление» прошло два с половиной месяца, однако, по замечанию редакции, «почти никто из пастырей не ударил палец о палец, <…> чтобы исполнить распоряжение своего епархиального начальства» к началу июля. В этой связи РЦУ было вынуждено констатировать, что «хотя почти все сделали словесные заявления о признании и подчинение Советской власти, на деле не хотят итти навстречу нуждам и потребностям государственной власти Республики». Действительно, распоряжения ВЦС, которые транслировало РЦУ, исполнялись уездным духовенством неохотно, а многие предписания просто-напросто игнорировались. Такой скрытый саботаж характеризовал не просто вялость обновленческой деятельности на местах, но выявлял серьезную внутреннюю проблему рязанского провинциального обновленчества: деревня не понимала и не принимала реформаторских идей.

В двадцатых числах июля 1923 г. в г. Рязани прошли аресты священнослужителей. Среди арестованных – четверо священников из белого духовенства и два монаха. Причиной ареста, по сообщению представителей местных властей, стала контрреволюционная деятельность, затрагивающая основы Советской власти. Представители РЦУ предпочли не касаться политической стороны инцидента, и акцент делался на том, что арестованные священники не входили ни в одну из существующих обновленческих группировок. Антисоветские выступления рязанских клириков – есть результат освобождения Патриарха Тихона и начавшейся волны «тихоновщины», буквально в считанные дни дошедшей из Москвы в Рязань.

После создания обновленческого епархиального органа к сторонникам ВЦУ примкнуло подавляющее большинство священнослужителей Рязанской епархии, правда, по оценке представителей РЦУ, их приверженность к обновленческому движению осталась «на бумаге», так как абсолютно никакой активной деятельности городской и, в особенности, уездный клир не проводил. Предписания РЦУ по реформированию местной церковной жизни и пропагандированию обновленческих идей на местах оставались без исполнения. Спустя год после официальной регистрации РЦУ признает, что рязанское обновленческое движение не развивается, оно пассивно и «не проявляет себя в какой либо, хотя малой степени, церковной жизни». Мало того, «под маской члена той или иной обновленческой группы» многие священнослужители оказывают скрытое сопротивление обновленческому движению, что «становится опасным» для РЦУ. Июльский арест шестерых представителей рядового духовенства не стал единичным, ранее были арестованы клирики г. Зарайска.

29 июля на заседании Рязанского Комитета СЦВ обсуждались текущие события церковной жизни, поездка в Москву архиепископа Вениамина к Патриарху Тихону. В ходе заседания на повестку дня был вынесен вопрос о выходе из состава СЦВ архиепископа Вениамина. На том же заседании было внесено предложение об исключении из числа членов СЦВ священнослужителей, поминающих за богослужением Патриарха Тихона. Таким образом, с 29 июля 1923 г. ликвидировался орган обновленческой церковной власти в Рязанской епархии.

В начале августа 1923 г. начал работу Всероссийский съезд уполномоченных ВЦС, на котором произошла кардинальная реорганизация органов управления. Вместо упраздненного ВЦС появился Священный Синод Российской Православной Церкви, и в истории обновленческого движения начался новый, «синодальный период», повлекший за собой потерю основного «пакета» намеченных реформ.

В ночь с 4 на 5 августа, «распоряжением Государственной власти, после произведенного обыска, Преосвященный Вениамин [был] подвергнут аресту и отправлен в Москву». Арест архиепископа произошел с субботы на воскресенье, после чего его немедленно этапировали в Москву, минуя рязанскую тюрьму. Основанием для взятия под стражу правящего архиерея, лояльного к Советской власти, стало нарушение им двух пунктов Постановления ВЦС: о запрете поминовения Патриарха Тихона и о запрете ведения богослужений по старому стилю. Однако уже 11 августа на заседании РЦУ было зачитано обращение архиепископа Вениамина к духовенству Рязанской епархии об окончательном возврате к обновленчеству. Итак, была поставлена точка в деле бывшего архиепископа Рязанского и Зарайского Вениамина: он сделал свой выбор в пользу обновленчества. С уходом архиепископа Вениамина завершился первый этап в истории рязанского обновленчества.

В сентябре 1923 г. вместо архиепископа Вениамина правящим архиереем стал епископ Михаил (Попов). Со стороны Патриаршей Церкви на кафедру был назначен архиепископ Борис (Соколов). В лице архиепископа Михаила (Попова) рязанское обновленчество обрело идейного и опытного продолжателя дела церковного реформаторства. Это был «старый» петроградский обновленец, известный еще по марту 1917 г., один из инициаторов создания «Всероссийского союза демократического православного духовенства и мирян». Инициативная группа собиралась на улице Гороховой в квартире протоиерея Михаила (Попова). Михаил Степанович Попов родился в 1865 г. в Архангельской губернии в семье сельского дьякона. Окончил Духовное училище, затем семинарию. Степень кандидата богословия получил в Санкт-Петербургской Духовной академии. Служил священником в петербургских храмах. Широко занимался благотворительностью, основал несколько православных общин: братство преподобного Серафима и общество вспомоществования на случай смерти. Вел активную преподавательскую деятельность. Вдовец. В 1922 г. был пострижен в рясофор. Являлся уполномоченным ВЦУ в Петрограде. Поскольку будущий обновленческий архиепископ Рязанский был одним из стержневых и, что самое главное, проверенных временем деятелей обновленческого движения, то маневр с перемещением его на Рязанскую кафедру был предпринят именно с целью консолидации местного обновленческого сообщества. Лишенный болезненных амбиций, свойственных большинству обновленческих лидеров, он, будучи человеком высокообразованным и эрудированным, сфокусировался исключительно на вопросах образования и просвещения, став ответственным редактором газеты (впоследствии – журнала) «Церковное обновление». По оценке А. Левитина, значение этого издания «выходит далеко за местные рамки», чему, несомненно, способствовали обширные знания архиепископа Михаила по церковной истории и богословию.    

Как отразились происходящие кадровые изменения на положении рядового духовенства, как протекала церковно-приходская жизнь в уездах? В губернской газете, в рубрике «Уголок безбожника», начинают появляться небольшие заметки, рассказывающие об уездной приходской жизни. Отбросив в сторону эмоциональную и, как правило, негативную окраску сообщений, остановимся исключительно на фактах, о которых небезынтересно будет узнать в связи с установившимся церковным двоевластием. В основном, известия касаются нововведения, связанного с переходом на новый стиль. Церковные реформы, вкупе с мощной антирелигиозной государственной пропагандой, существенным образом подорвали доверие рязанской паствы не только к обновленцам, но и к институту священства в целом. Большинство сельских жителей, неграмотных и малосведущих в терминологии, не разделяло священников на «тихоновцев» и «обновленцев», обвиняя в церковных междоусобицах действующую власть, которая планомерно проводила антицерковную линию, что, в свою очередь, вело к частичному угасанию церковной жизни. Так, в Григорьевской волости Зарайского уезда настоятель храма говорил, что «еще годика полтора-два послужу, а там ставьте спектакли в церкви, молиться будет некому».  

В обновленческом приходе села Инякино Спасского уезда праздновали день памяти Петра и Павла. Поскольку богослужение проводилось по новому стилю, посещаемость, а вместе с тем, и доход были крайне низкими. Предприимчивый «батюшка» организовал собрание, на котором решили на «старый» Петров день «помолебствовать» о прекращении дождя. После собрания «ударили в большой колокол ко всенощной, а на другой день к обедне, после которой устроили крестный ход вокруг церкви». В результате Петров день отпраздновали два раза «и все остались довольны». В селе Криуши Клепиковскогоуезда местный священник проводил праздничные богослужения по двум стилям, но прихожане обвинили его в том, что он «перешел на сторону коммунистов безбожников» и перестали ходить в храм. В Коленской волости Зарайского уезда из четырех приходов три перешло на новый стиль, и лишь один, Гавриловский, придерживался старого стиля. Некоторые верующие вынуждены были идти за две версты к Гавриловскому храму. Обновленцы сетовали на «бездоходность нового стиля», и один из настоятелей даже собрал делегацию и «направил таковую в Рязань «ко владыке» просить о воскресении старого стиля». «Владыка» жалобу не удовлетворил, несмотря на то, что прихожане не принимали новшество. По словам корреспондента, население, сбитое с толку подобной неразберихой, совсем перестает ходить в храм. Небывалый случай произошел в селе Свинчус Касимовского уезда на праздник Успения Пресвятой Богородицы. Как сообщает корреспондент, местные жители «повалили в церковь по старому стилю». При выходе из алтаря и видя, что храм переполнен молящимися, священник «растерялся, упал на колени и возопил: Простите православные! Расходитесь по домам. Я обедню служить для вас не могу», после чего скрылся в алтаре, а недоуменная и возмущенная паства начала расходиться по домам. Это, пожалуй, единственный выявленный случай отказа священника-обновленца служить по старому стилю: в подавляющем большинстве, за неимением доходов, богослужения проводились по двум стилям одновременно. Об ужасающей нищете, царящей в среде провинциального обновленческого духовенства, говорят многие церковные историки.

В ноябре 1923 г. в Скопинском уезде был зафиксирован инцидент, связанный с нарастающими «тихоновскими» волнениями. Благочинным уезда был подписан указ о поминовении Патриарха Тихона и архиепископа Бориса за богослужениями. Священник отказался выполнять распоряжение, на что представитель благочинного, протоиерей Яблонев, организовал сбор подписей среди членов приходского совета и прихожан для увольнения священника. Как информирует докладчик, прихожане отказались подписывать бумагу, возмущенные поведением протоиерея Яблонева, который в запале кричал: «К ч…. их, и синод и епископа Михаила» (имеется в виду, обновленческий архиепископ Рязанский Михаил (Попов)). Между тем, клирики перешли на сторону Патриарха. Подобные ситуации становятся типичными для уездов и отражают общие настроения сельского духовенства, – приверженность к старым церковным порядкам.

В начале декабря 1923 г. в Введенской церкви г. Рязани проходил престольный праздник. Служил священник-обновленец, но этот факт не смутил рязанскую паству, собравшуюся в храме в большом количестве. 7 декабря в Екатерининском храме г. Рязани утреннюю службу, по сообщению газеты, служил «тихоновский» архиерей. Как отмечалось ранее, установилось церковное двоевластие, при котором в рабочем порядке продолжался раздел сфер влияния. Организовав нелегальную епархиальную канцелярию, архиепископ Борис (Соколов) вступил в открытую конфронтацию с местными властями, следствием чего явилась его высылка из Рязани в Москву с дальнейшим предписанием о запрете въезда на территорию Рязанской губернии. Рукоположенный во епископа Михайловского, викария Рязанской епархии, клирик подмосковного прихода Глеб (Покровский) с 5 января 1924 г. (с 23 декабря 1923 г. – по старому стилю) стал фактически исполняющим обязанности архиепископа по Рязанской епархии.

С 1924 г. редакция газеты «Церковное обновление» официально переехала в Христорождественский собор на территории кремля. С одной стороны, это говорило в пользу упрочения позиций обновленцев, которые «овладели» главной кафедральной церковью города. С другой стороны, агитация и пропаганда староцерковников значительно усилилась с лета 1923 г., когда прокатилась волна «тихоновщины» и Рязанскую кафедру покинул архиепископ Вениамин.

3 марта 1924 г. в Рязани собрался обновленческий губернский съезд духовенства и мирян. Съезд возглавили архиепископ Михаил (Попов) и его заместитель, епископ Сасовский Иоанн (Троянский), который зачитал доклад о Сасовском викариатстве. На своей территории епископ лично выявил около десяти человек, агитирующих за Патриарха, поддержку которым оказывал местный священник. В связи с этим, на уездном собрании, на котором присутствовало 180 человек рабочих, был поставлен вопрос о переходе прихода в ведение обновленцев.

В большинстве докладах, прозвучавших на губернском съезде, отмечается «сочувствующая» нота со стороны местного духовенства к обновленчеству. Во многих приходских церквах священники-обновленцы стали поминать Патриарха Тихона. Более того, установилась практика двойного поминовения: во время ранней литургии произносилось имя обновленческого архиепископа Михаила, за поздней обедней – имя Патриарха Тихона. На съезде были озвучены доклады в виде писем и телеграмм от представителей Раненбургского, Спас-Клепиковского, Сапожковского, Данковского, Скопинского уездов. Как отметили присутствующие, все сообщения переполнены жалобами на непонимание «тихоновцами» пользы обновленческих идей для Церкви. К тому же, практически в каждом докладе была представлена картина крайне бедной жизни священника-обновленца, пронизанная упадническими настроениями служащих иереев.

На Предсоборном совещании, открывшемся в Москве 10 июня 1924 г., архиепископ Рязанский Михаил (Попов) представил доклад о проблемах духовного просвещения и религиозного образования. Текущий год был отмечен превентивно-пропагандистской работой РЦУ по борьбе с сектантством и сектантскими настроениями в Рязанской епархии. В 1924 г. церковная реформация переживала критическую полосу. Церковь стала дробиться, число сект и отдельных полусектантских группировок возросло. По общим подсчетам, представленным на совещании профессором Киевской Духовной академии В. Белоликовым, количество сектантских движений за годы революции увеличилось в 10-12 раз, и к 1924 г. сектантов насчитывалось уже около 8 миллионов. Поэтому, не случайно в текущем году акценты РЦУ сместились в пользу активизации миссионерской и проповеднической деятельности, которая за последние годы практически была свернута Церковью. Резолюция рязанского губсъезда, а также вопросы, выносимые на повестку дня Предсоборного совещания, характеризуют обеспокоенность складывающейся ситуацией в связи с массовым оттоком православных от Церкви, нередко переходящих в секты целыми деревнями и селами. Как отмечалось ранее на примерах из жизни рязанских приходов, охлаждение верующих к православной вере стало особенно заметно по данным 1923 г., преимущественно в сельских местностях, как следствие целенаправленной антирелигиозной политики.

«Наше обновленческое дело стоит твердо», – написал в своих дорожных заметках обновленческий митрополит Введенский 6 октября 1924 г. после летнего обзора епархий и знакомства с жизнью провинциальных последователей идей церковного обновления. А. Введенский, конечно, лукавил, говоря об устойчивых позициях современного обновленчества. Несмотря на определенную поддержку властей в текущем и предыдущих годах, шаткость положения обновленческого движения проявлялась буквально во всем: это и различного рода неустроения в пастырской практике, равнодушные настроения народных масс, отсутствие стабильных материальных и административных ресурсов. «Единый церковный фронт» обновленчества разваливался на куски, в то время как бескомпромиссный курс апологета Патриаршей Церкви архиепископа Рязанского и Зарайского Бориса (Соколова) в затянувшейся церковной междоусобице начал приносить свои плоды. Помимо уже упомянутых случаев перехода уездного и городского клира на сторону Патриарха, к концу 1924 г., некогда ярые обновленцы, священнослужители из сел «Вышгорода, Каменец, Реткино, Спас-Утешинье, Екикино, Екимовка, Калетинка, Стафурлова, Лески, Ерандучи и всего Рязанского уезда» пополнили ряды староцерковников.

На открывшемся в Москве 27 января 1925 г. расширенном пленуме Священного Синода архиепископ Рязанский и Зарайский Михаил (Попов) представил обширный доклад о церковных реформах. За неимением единой обновленческой программы, лидеры рязанского обновленчества взяли на себя инициативу в разработке общего проекта программы. Энергичная работа велась главой рязанского обновленчества и на ниве просвещения: архиепископ Михаил преподавал в Московской богословской академии. Казалось, что рязанское обновленчество снова набирает обороты, об этом, в частности, свидетельствовал увеличившийся более чем втрое тираж газеты «Церковное обновление», бывшей одной из авторитетных церковных периодических изданий того периода. Смерть Патриарха Тихона в апреле 1925 г. стала определяющим фактором в дальнейшем противостоянии староцерковников и обновленцев. Печальное событие кардинальным образом повлияло на судьбы двух противоборствующих лагерей.  

7-8 мая 1925 г. в Христорождественском соборе Рязани прошел очередной губернский съезд духовенства и мирян, сочувствующих обновленческому движению. По итогам съезда рязанское духовенство выпустило воззвание «ко всем пастырям и мирянам Рязанской епархии с призывом объединиться», взяв, таким образом, роль посредников и миротворцев в деле церковного объединения.

Незадолго до III Поместного Собора уполномоченный по Раненбургскому уезду Рязанской епархии встретился с «тихоновским» викарным епископом Глебом (Покровским), который принял его «в высшей степени радушно, с благословением и целованием». Беседа прошла на квартире у Раненбургского викарного епископа Мефодия (Абрамкина). Наиболее актуально прозвучали вопросы касательно предстоящего Собора и возможного примирения. О безблагодатности обновленческого духовенства епископ Глеб, к немалому удивлению своего собеседника, сказал: «Мы с архиепископом Борисом признали епископа Михаила каноническим епископом и рукоположенных им принимаем в «сущем сане». Кажущаяся лояльность непримиримого борца с обновленчеством архиепископа Бориса (Соколова) и его помощника являлась, очевидно, заранее продуманным ходом, иначе сложно объяснить поведение и высказывания «тихоновского» викарного епископа, который не только принял (с благословением) представителя рязанского обновленчества, но и своим высказыванием фактически признал каноничность обновленческого архиепископа Михаила (Попова). На общем фоне церковной междоусобицы более чем благосклонная встреча представителей двух враждующих течений выглядит весьма странно. В этой связи, слова епископа Глеба можно расценивать исключительно стремлением архиереев-староцерковников вернуть «заблудших овец» в лоно Патриаршей Церкви, оставаясь при этом на непримиримых позициях относительно созываемого обновленческого Собора.

С 1 по 10 октября 1925 г. в Москве прошел последний обновленческий Поместный Собор. В конце сентября, накануне начала работы Собора, в Рязани прошла «чистка» «тихоновского» духовенства: были арестованы члены рязанской епархиальной канцелярии во главе с архиепископом Борисом (Соколовым). С декабря 1925 г. архиепископ Михаил (Попов) был переведен на Тихвинскую кафедру, став одним из заместителей Ленинградского обновленческого митрополита Вениамина (Муратовского). На Рязань «поставили» епископа Сергия (Добромыслова), но ни он, ни последующие архиереи-обновленцы не смогли вернуть утраченных позиций рязанскому обновленчеству.

Майя Владимировна Сёмина

аспирант, Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет

Библиография

1. Вестник Русского Христианского Движения. 1990-1995.

2. Вестник Священного Синода Российской Православной Церкви. 1923-1926.

3. Путь. 1925-1931.

4. Рабочий клич. 1922-1925.

5. Церковное обновление. 1923-1926.

1. Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и Всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти. 1917-1943. / Сост. М.Е. Губонин. М., 1994.

2. Алексеев В.А. Иллюзии и догмы. М., 1991.

3. Архивы Кремля. Политбюро и церковь. 1922-1925 гг. В 2-х книгах. Новосибирск-М., 1997-1998.

4. Борьба за установление и укрепление Советской власти в Рязанской губернии (1917-1920 гг.). Рязань, 1957.

5. Были верны до смерти… Книга памяти новомучеников и исповедников Рязанских. Т. I. Рязань, 2002.

6. Краснов-Левитин А. Дела и дни. Париж, 1990.

7. Кривова Н.А. Власть и Церковь в 1922-1925 гг. М., 1997.

8. Левитин-Краснов А., Шавров В. Очерки по истории русской церковной смуты в 3-х томах. Switzerland, 1978.

9. Одинцов М.И. Государство и церковь в России: XX век. М., 1994.

10. Поспеловский Д.В. Русская православная церковь в XX веке. М., 1995.

11. Регельсон Л. Трагедия русской церкви. 1917-1945. М., 1996.

12. Рязанская вивлиофика. Выпуск 2. Рязань, 2001.

13. Рязанская энциклопедия. Т. I. Рязань, 1992.

14. Шишкин А.А. Сущность и критическая оценка «обновленческого» раскола Русской Православной Церкви. Казань, 1970.

15. Шкаровский М.В. Обновленческое движение в Русской Православной Церкви XXвека. СПб., 1999.

16. Ученые записки Российского Православного университета ап. Иоанна Богослова. Выпуск 6. Церковная история XX века и обновленческая смута. М., 2000.

17. Ученые записки Рязанского государственного педагогического института. Т. 46. Рязань, 1967.

1. Fletcher W. The Russian Orthodox Church Underground. 1917-1970. Oxford, 1971.

2. Roslof E. The Renovationist Movement in the Russian Orthodox Church. 1922-1946. Chapel Hill. 1994.

При реализации проекта использованы средства государственной поддержки, выделенные в качестве гранта в соответствии c распоряжением Президента Российской Федерации № 11-рп от 17.01.2014 г. и на основании конкурса, проведенного Общероссийской общественной организацией «Российский Союз Молодежи»

Go to top